от греч. praktikos) — действие, деятельность, деятельная жизнь, опыт. Противоположность — теория.
ПРАКТИКА
Практика
ПРАКТИКА
это сознательная предметно-чувственная (материальная) деятельность людей по преобразованию материальных систем (т. е. природных, социальных и самих людей).
Практика
материальная чувственно-предметная деятельность человека, преобразующая природные и социальные объекты на основе истинного познания. Практика является источником, основой и целью познания, а также критерием истины.
Практика
универсальный способ отношения человека к миру, предполагающий взаимодействие человека с ним на основе целеполагания, проектирования, расчета и использования средств, соответствующих цели и необходимых для ее достижения.
Источник: Философия логика и методология науки Толковый словарь понятий. 2010 г.
Практика
от греч. praktikos - деятельный, активный), материальная, целеполагающая деятельность человека, имеющая своим содержанием освоение и преобразование объективной действительности; всеобщая основа развития человеческого общества и познания.
Источник: Краткий энциклопедический словарь философских терминов
ПРАКТИКА
действие, деятельность, деятельная жизнь, опыт. В философии — специфически человеческая, сознательная, целеполагающая, чувственно-предметная деятельность. Противоположность — теория. Кант выделял понятие практического разума, относя к нему совокупность принципов и законов действия.
Практика
(от греч. praktikos – деятельный, активный) – 1. Синоним преобразования в любых предметных видах деятельности. 2. Преобразовательная деятельность, служащая критерием истинности знаний.
В обоих случаях П. не сводится к «материальному» (в докатегориальном смысле этого слова) преобразованию, т.е. действиям с непосредственно воспринимаемыми органами чувств вещественными объектами.
В обоих случаях П. не сводится к «материальному» (в докатегориальном смысле этого слова) преобразованию, т.е. действиям с непосредственно воспринимаемыми органами чувств вещественными объектами.
ПРАКТИКА
от греч. praxis) - действие, деятельность, деятельная жизнь, опыт. Противоположность - теория. Практический (от греч. prattein - действовать) - относящийся к действию, деятельности, употребляемый для деятельности. Практической философией называют философию, поскольку ока направляется на действия - следовательно, этику; Кант называет практическим разумом совокупность принципов и законов действия.
Источник: Философский энциклопедический словарь
Практика
совокупность всех форм предметной деятельности человека и общества. П. является основой познания и наиболее объективным и достоверным критерием его истинности. Основными формами практики являются: производственная (промышленность, сельское хозяйство, сфера быта и другие производственные сферы); общественно-политическая (государственное управление, реформирование общества, войны, революции, классовая борьба и т.п.), и научно-экспериментальная.
Источник: Философия: словарь основных понятий и тесты по курсу «Философия»
ПРАКТИКА
понятие, которое по-разному (иногда противоположным образом) толкуется в различных философских и социологических концепциях. Важнейшие формы практики: материальное производство (труд), преобразование природы, естественного бытия; социальное действие, преобразование общественного бытия, изменение существующих социальных отношений; научный эксперимент, духовная практика, деятельность по поиску путей восхождения к мудрости, способов духовного совершенствования.
Источник: Евразийская мудрость от а до Я
ПРАКТИКА
материальная деятельность людей в различных ее аспектах (экономическом, технико-технологическом, организационном и др.). Основная категория в системе философии К. Маркса (см. марксистская философия). В науке формами практической деятельности являются производство и воспроизводство технической и приборной базы научных исследований, экспериментальные исследования, инновационная деятельность, организация научных исследований. (См. эксперимент, прибор, техника, технология).
ПРАКТИКА
(греч. praktikos – деятельный) – целенаправленная предметно‑чувственная деятельность людей по преобразованию окружающего мира и самого себя через накопленный духовный, интеллектуальный опыт и материальное производство; совокупная деятельность и опыт всего человечества в его историческом развитии. Любая научная теория получает своё окончательное подтверждение в П. Методами проверки истинности той или иной идеи является наблюдение, измерение, эксперимент, моделирование и прогнозирование (186).
Источник: Истина и ложь в терминах понятиях и определениях. Анапа. 2018
Практика
предметная деятельность человека, осущест в ляемая в различных формах: производственной, культурной, социально-политической, научно-экспериментальной, организационной, бытовой, хозяйственной и т.д. Практика и познание — две основные формы человеческой деятельности, между которыми сложились существенные исторические связи, оказывающие определяющие влияние на все другие стороны жизни социума и личности. Взаимосвязь практики и познания является предметом специального анализа в гносеологии, особенно в марксистской.
Источник: История и философия науки
ПРАКТИКА
чувственно-предметная форма деятельности общественно развитого человека, имеющая своим содержанием освоение природных или социальных сил и выражающая специфику человеческого отношения к миру, способ бытия человека в мире. Практика в широком смысле и прежде всего материальная практика (материальное производство) выступает как основа познания и всей жизни человеческого общества. Определенность практики как формы деятельности раскрывается в единстве с противоположной формой деятельности – теорией. Будучи целесообразной деятельностью, практика выступает как целостная система операций и раскрывает свое существо в следующих моментах: цель, сама целесообразная деятельность, предмет, средства, результат практической деятельности.
Литература: [127].
Литература: [127].
Источник: Методология: словарь системы основных понятий. 2013
Практика
в общем случае практикой является само бытие без каких бы то ни было изъятий, иногда под практикой понимают одну из сторон бытия, связанную с целенаправленной деятельностью человека. В марксистской философии практику рассматривают "не как чувственный субъективный опыт личности и не как совершаемое только по субъективным мотивам действие", а как "деятельность людей, обеспечивающая существование и развитие общества, и прежде всего объективный процесс материального производства, представляющий основу жизни людей, а также революционно-преобразующую деятельность классов со всеми другими формами практической деятельности, ведущих к изменению мира".
Во всех случаях практика является предметом особого рода, то есть самодостаточной вещью.
Во всех случаях практика является предметом особого рода, то есть самодостаточной вещью.
Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений
Практика
Определение, предложенное Альтюссером, представляется мне слишком узким: «Под практикой, – пишет он, – мы в основном понимаем всякий процесс преобразования данного определенного сырья в определенный продукт, если это преобразование осуществляется определенным человеческим трудом с применением определенных средств (производственных средств)» («За Маркса», с. 167). На мой взгляд, он уделяет слишком много внимания производству и труду. Я бы сказал, что под практикой понимаю деятельность (по‑гречески praxis, или energeia), направленную на преобразование чего‑то или кого‑то, либо производящую нечто внешнее по отношению к себе (Аристотель в этом случае говорил: poiesis), либо не производящую ничего, кроме самой этой деятельности (praxis в собственном смысле). Маркс называл практикой «человеческую чувственную деятельность» («Тезисы о Фейербахе», 1), следовательно, труд – всего лишь частный случай практики.
Источник: Философский словарь.
ПРАКТИКА
целенаправленная, предметно-чувственная деятельность человека по преобразованию материальных систем. Ее основные формы; 1) общественно-производственная (промышленное и сельскохозяйственное производство); 2) социально-политическая (создание государств, преобразование социальных структур, войны, классовая борьба и т. п.); 3) научно-экспериментаторская, связанная с намеренным изменением объекта исследования (например физический или генетический эксперимент); 4) врачебная или медицинская практика (например хирургическая)^) бытовая, хозяйственная (строительство и ремонт жилья, садоводство и т. п.). Функции практики в отношении познания; базисная, детерминирующая, критериальная, целеполагающая. Функция познания в отношении практики: информационно-отражательная, регулятивная, прогностическая. В преодолении функциональных противоречий между практикой и познанием достигается как развитие познания, так и совершенствование практики.
Источник: Краткий философский словарь 2004
ПРАКТИКА
[от гр. praktikos деятельный, активный] – материальная, целеполагающая деятельность людей, имеющая своим содержанием преобразование природных и социальных объектов, всеобщая основа развития человеческого общества и познания. Практика в самых различных своих проявлениях присутствует в процессе обучения, считается одним из основных компонентов профессиональной подготовки.
1. Структура практики включает потребность, цель, мотив, целесообразную деятельность, предмет, средства, результат. Основа и движущая сила познания, которая дает науке фактический материал, подлежащий теоретическому осмыслению, с другой стороны практики – применение и закрепление на деле знаний, полученных теоретическим путем. 2. Материальная, целеполагающая деятельность людей, в которой они, воздействуя на материальный мир в процессе производства, преобразуют его; деятельность по применению чего-н. в жизни, опыт. 3. Приемы, навыки, обычные способы какой-н. работы. 4. Работа, занятия по специальности, как основа опыта, умения.
1. Структура практики включает потребность, цель, мотив, целесообразную деятельность, предмет, средства, результат. Основа и движущая сила познания, которая дает науке фактический материал, подлежащий теоретическому осмыслению, с другой стороны практики – применение и закрепление на деле знаний, полученных теоретическим путем. 2. Материальная, целеполагающая деятельность людей, в которой они, воздействуя на материальный мир в процессе производства, преобразуют его; деятельность по применению чего-н. в жизни, опыт. 3. Приемы, навыки, обычные способы какой-н. работы. 4. Работа, занятия по специальности, как основа опыта, умения.
Источник: Словарь науки. Общенаучные термины и определения. 2008 г.
Практика
(от греч. – деятельный, активный) – материальная, чувственнопредметная, целеполагающая деятельность человека, имеющая своим содержанием освоение и преобразование природных и социальных объектов и составляющая всеобщую основу, движущую силу развития человеческого общества и познания. Практика многогранна и имеет различные уровни. В широком смысле под практикой понимают все виды чувственно-предметной деятельности человека (производственную, художественную, педагогическую, административную и др.). Осн. формы практической деятельности людей – производство материальных благ (труд) и социально-преобразующая деятельность, направленная на изменение социальных отношений. Будучи основным моментом общественного бытия человека, формой его самоутверждения в мире, практика выступает как целостная система действий. Структура практики включает в себя такие моменты, как потребность, цель, мотив, целесообразная деятельность в виде её отдельных актов, предмет, на который направлена эта деятельность, средства, с помощью которых достигается цель, и, наконец, результат деятельности. Общественная практика связана с познавательной деятельностью человека, с теорией. Она является источником научного познания, его движущей силой, даёт познанию необходимый фактический материал, подлежащий обобщению и теоретической обработке. Практика формирует самого субъекта познавательной деятельности, определяет строй, содержание и направление его мышления.
Источник: Методология научных исследований. Терминологический словарь. Харьков. Изд-во НУА 2016
Практика
/D/ Praxis; /E/ Practice; /F/ Practigue; /Esp/ Practica.
Философская категория для отражения деятельного, предметно-чувственного, целенаправленного, творчески-преобразующего отношения человека к природе, обществу и самому себе. Практика – исторически развивающийся процесс. По содержанию и способу осуществления она носит общественный характер. Это - главный, активный способ бытия человека в мире. По своей структуре общественно-историческая практика представляет собой сложное целостное образование, синтез материального и духовного.
По отношению к познанию она является: основной, движущей силой, целью, критерием истинности, достоверности результатов познания.
В философии второго модуля внимание к проблеме практики идет по нарастающей. В эпоху Возрождения практическая деятельность человека обретает новое содержание снимающее противоположность между наукой и практически-технической деятельностью, природным и искусственно созданным.
В философии Нового времени дается обоснование экспериментальной, научно-промышленной форме практики. Практическая ориентация науки в форме бэконовского проекта Академии наук до настоящего времени определяет вектор развития человеческой цивилизации.
В немецкой классической философии подчеркивается творческий характер деятельности вообще и практики в частности. Здесь утверждается идея единства теории и практики.
В философии И.Канта выдвигается тезис о примате практического разума над теоретическим, причем в сферу практического отношения человека к миру включается экономика, право и нравственность.
В философии Г.Гегеля практическое отношение осмысливается в системно-историческом контексте отношения человека с природой и обществом.
В философии марксизма практика как предметная, материальная деятельность общественного человека превращается в основополагающую философскую категорию, из которой развертывается все многообразие ее научных определений.
Источник: Философия, практическое руководство
ПРАКТИКА
от греч. деятельный, активный) – это материальная общественно-историческая деятельность людей, направленная на овладение и преобразование окружающего мира. Практика является способом связи человека с окружающим миром, в ней реализуется активность субъекта, она задает актуальные границы того объективного мира, в котором субъект действует. Важнейшими чертами практики являются: 1) ее предметность (т.е. направленность деятельности на преобразование реального, объективного мира); 2) общественноисторический характер. В этих чертах заключается отличие практики от так называемых «духовных практик» – способов достижения определенных психических состояний. В гносеологическом плане практика является основой, целью познания и главным критерием истины. Формами практики являются: 1) материальное производство (труд), преобразование природы, «естественного бытия»; 2) социальное действие – преобразование общественного бытия, изменение существующих социальных отношений определенными «массовыми силами» (революции, реформы, войны, изменение форм управления); 3) научный эксперимент. Практика может быть успешной только в том случае, если она осуществляется в соответствии с объективными законами действительности (например, практическое овладение атомной энергией опирается на знание процессов, происходящих в атомном ядре). Из этого следует, что практика обусловливает саму необходимость познания, определяет его цели и создает материальные средства для их достижения. До практической проверки любая система знаний является гипотезой. Именно практика в конечном итоге подтверждает или опровергает истинность наших знаний. Но практика может быть разной. Познавательный процесс реализуется на основе разрешения противоречия между новыми потребностями, выдвинутыми практикой и реальным уровнем достигнутых знаний. Критерий практики, будучи определяющим для установления истины, не имеет абсолютного характера. Практика сама неоднозначна и внутренне противоречива. Выхватывая и противопоставляя одни моменты и стороны другим ее моментам и сторонам, можно прийти к односторонним, ограниченным и в силу этого неверным выводам. Изменчивость практики приводит к признанию ее относительности как критерия истины. Эта относительность заключается в том, что будучи всегда исторически ограниченной, она не в состоянии до конца, полностью доказать или опровергнуть наше знание. Но этот критерий одновременно и абсолютен, так как только практика в ее развитии дает объективный критерий истинности развивающегося знания. Можно сказать, что практика преодолевает свою ограниченность как критерия истины в процессе своего развития. Кроме того, практика является критерием истины. В ходе развития человечества меняются цели, формы, средства познавательной деятельности, по-новому оцениваются возможности интерпретации и использования полученных результатов. Поэтому познание может быть оценено как культурно-исторический процесс, направленный на реализацию практических потребностей.
Источник: Философия науки и техники: словарь
ПРАКТИКА
сторона предметной деятельности, характеризующаяся изменением и преобразованием природы и общества,— материальное производство, борьба классов и партий, государственная политика, т. е. все виды и формы человеческой деятельности, реально (материально) преобразующие объекты. Познание, мышление, осознание мира тоже является необходимой стороной деятельности, однако такой, к-рая сама по себе не изменяет объекта. Процесс практического преобразования природы и общества объективен по своим законам, ходу и результатам. Каждое новое поколение людей не может действовать по произволу, ибо оно всегда застает готовые формы и способы деятельности, к-рые люди осваивают, делают своим достоянием. Такая преемственность составляет основу жизни общества. Для освоения общественного богатства человек должен включиться в жизнь общественных организаций, вступить в определенные отношения с другими людьми. Именно поэтому практическая деятельность осуществляется как процесс, возможный только в обществе, при помощи средств, созданных обществом. В процессе практического изменения внешних обстоятельств происходит и развитие человека, его «самоизменение» (Маркс). Это и означает, что «общественная жизнь является по существу практической» (Маркс). Если практическая деятельность образует способ бытия общества, то теоретическая деятельность есть способ функционирования общественного сознания. Для домарксистской философии в силу господствующей в классовом обществе противоположности между умственным и физическим трудом было характерно непонимание роли практической деятельности в общественном развитии. П. рассматривалась только как чисто утилитарная деятельность, направленная на удовлетворение «низменных» потребностей, а подлинной сущностью человеческой жизни считалась теоретическая деятельность. Преобразующая, творческая, революционная роль П. при этом игнорировалась. Марксизм, рассматривая П. как то, что определяет жизнь общества, составляет ее содержание, вскрыл реальные причины общественного развития, его движущие силы и закономерности. На этой основе оказалось возможным понять единство практической и теоретической деятельности людей, увидеть действительную роль теории в общественной жизни. Теоретическая деятельность, процесс познания действительности неразрывно связаны с П., ибо именно через практическое преобразование мира раскрываются перед человечеством его законы, проверяется истинность человеческих знаний (Критерий истины). Уровнем развития общественной практики, т. е. степенью господства человека над внешним миром, определяется, следовательно, объем, характер получаемых им знаний. В то же время сама практическая деятельность всегда основывается на определенных знаниях, теоретических предпосылках, ибо люди действуют сознательно, руководствуясь имеющимися у них представлениями о действительности и ставя перед собой определенные цели. Следовательно, будучи зависима от П., теория активно воздействует на практическую деятельность, и последняя, чтобы быть успешной, должна опираться на истинную теорию. В единстве П. и теории осуществляется целостная предметная деятельность — процесс практически-теоретического освоения мира человеком.
Источник: Краткий словарь по философии. 1970
ПРАКТИКА
специфически человеческая, сознательная, целеполагающая, целесообразная, чувственно-предметная деятельность. П. есть “материальная деятельность, от которой зависит всякая иная деятельность: умственная, политическая, религиозная и т. д.” (Маркс К., Энгельс Ф. Избр. соч. Т. 2. С. 65). Будучи материальной в силу своих предпосылок, средств и конечных результатов, она осуществляется людьми, обладающими сознанием, мышлением, знаниями и практически применяющими свои интеллектуальные способности. Поэтому П. есть единство субъективного и объективного, сознания и бытия, опредмечивание субъективного и распредмечивание объективного (Опредмечивание и распредмечивание). Т. обр., ни одна деятельность, в т. ч. и духовная, не существует безотносительно к П. “Общественная жизнь,— писал К. Маркс,— является по существу практической” (Т. 42. С. 266). П.— основа познания. На протяжении тысячелетий стихийно совершавшийся производственный процесс формировал у людей элементарные знания в различных областях жизнедеятельности. Науки же подытоживали, осмысливали, обобщали данные П., к-рая в дальнейшем включает в себя теоретическое знание и, претворяя его в жизнь, корректирует, обогащает, развивает. Так складывается единство П. и практически освоенного научного знания (Теория и практика). Ленин писал: “Практика выше (теоретического) познания, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственной действительности” (Т. 29. С. 195). Домарксовские материалисты не понимали роли П. в познании, к-рое они трактовали как результат воздействия предметов внешнего мира на наши органы чувств. Диалектические идеалисты (Фихте, Гегель) высказывали догадки о примате П. по отношению к теоретическому знанию, но она сводилась ими в конечном итоге к духовной деятельности. Только марксизм, доказав, что материальное производство является определяющей основой жизни об-ва, научно раскрыл значение П. в социальном развитии. Именно благодаря пониманию П. как первичной, осн. формы человеческой деятельности была научно познана специфика общественно-исторического процесса как реальности, существующей объективно, но не безотносительно к людям. Формы П. многообразны: материальное производство, изменение людьми социально-экономических условий их жизни и др. виды деятельности, материально преобразующие объекты. Многообразие форм практической деятельности, ее связь с познанием делают П. критерием истины—мерилом, позволяющим разграничить истину и заблуждение. Практическое подтверждение теоретических положений, научных предвидений доказывает их истинность. Высоко оценивая П., диалектический материализм отнюдь не абсолютизируют ее. П. исторически развивается, изменяется; она подчинена объективным законам, ограничена наличными условиями. Поэтому Ленин подчеркивал, что “критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления” (Т. 18. С. 145— 146). По мере социального прогресса, развития социалистических общественных отношений возрастает значение общественно-исторической П. для науки, в т. ч. обществоведения, становящейся непосредственной производительной и социальной силой. Органическая связь науки и П.— один из существенных элементов концепции и стратегии перестройки и обновления социалистического об-ва на совр. этапе.
Источник: Философский энциклопедический словарь
ПРАКТИКА
категория, которая может быть отнесена ко всей сфере человеческой деятельности и мышления, но обычно ее употребление конкретизируется через категориальные оппозиции: - поэзия и П.: П. в платонизме характеризовала человеческую деятельность детерминированную содержанием, понимаемым как благо, красота или польза, в отличии от поэзии, детерминированной формой: - теория и П.: в такой оппозиции противопоставляется созерцательное отношение к действительности, деятельность наблюдателя, стремящегося исключить все субъективное, присущее наблюдателю из описания созерцаемого или познаваемого объекта, с одной стороны, и активное отношение, включенность, субъективную заинтересованность в деятельности и ее результатах, с другой стороны: - опыт (эмпирия) и П.: эта категориальная пара характеризуется посредством отношения своих членов к теории: в опыте теория проверяется, верифицируется или фальсифицируется, а в П. - используется и употребляется для достижения целей, не связанных с теорией и познанием. Практическая сфера, по Канту, базируется на понятии свободы, которая выступает основанием для предписаний и регулятивов деятельности. Поскольку свобода фундирует предписания и регулятивы деятельности, постольку последние и становятся практическими или этическими. В традиции Просвещения П. связывалась со здравым смыслом и рассудком (Т. Рид, Смит). Своеобразной практической проверкой теорий и философских спекуляций на тему П. стала Великая французская революция, которая в дальнейшем стала рефлексироваться как явление общественно-политической П., в первую очередь в марксизме. Кроме того, в этот период произошло объединение в педагогике и образовании теоретической науки и технического отношения к природе (К. Монж), что дало начало высшему инженерному образованию и инженерии как новой П. 19-20 вв. Особое место занимает П. в философии марксизма. В "Тезисах о Фейербахе" Маркс объявляет непрактичность предшествующей философии ошибкой и формулирует философскую задачу для себя - рассматривать мир как чувственно-субъективную человеческую деятельность и преобразовывать его. Объект понимался "как деятельность, как П., субъективно". В дальнейшем сложилась марксистская формула - от непосредственного созерцания к абстрактному мышлению, а от него к П., и представление о П. как о критерии истины. Трактовка П. как критерия истины представляла собой радикальную смену методологических принципов и установок. Предшествующая философия знала несколько критериев истины: логическая непротиворечивость, божественное откровение и опыт. Каждый из этих критериев характеризовался непредвзятостью и ненамеренностью (незлонамеренностью), тогда как П., с ее откровенной предвзятостью, в силу неотделимости П. от представлений о добре и зле, в силу принадлежности к сфере желания и воли, всегда рассматривалась как нечто, не связанное с истиной. Практичное не значит истинное, истинное не обязательно практично. Принятие П. как критерия истины требовало полного пересмотра гносеологических, этических и методологических парадигм. Марксизм оказался бессильным перед лицом этих задач. В гносеологии марксизма была вульгаризована формула - от непосредственного созерцания к абстрактному мышлению, а от него к П., через отождествление П. и эмпирики. В диалектическом материализме, который усвоил от позитивизма культ научности, исходная формула понималась как от созерцания к мышлению, а потом опять к созерцанию, но уже в виде научного эксперимента. Вместо трехуровневой схемы: чувственный опыт, мышление, П., рассматривалась двухуровневая: опыт - мышление. Все развитие сводилось к переходу от чувственного опыта к научно организованному опыту - эксперименту. Вульгаризация категории П. в этике привела к формулировке такого понятия, как классовая мораль, и к нравственному релятивизму. Если критерий истины - П., а сама П. предвзята, т.е. не может не ориентироваться на полезность, добро, или кантовскую свободу, то истинно то, что полезно, что приносит добро, что дает свободу. А поскольку нет и не может быть единого понимания полезности, добра и свободы, то истина определяется тем субъектом практической деятельности, который эту деятельность осуществляет - классом, или партией этого класса, или лидером этой партии. Кантовский практический разум был защищен против такого парадокса категорическим императивом. Марксизм же снимал ограничения априорных форм, поэтому разум становился произвольным, воля определялась социальными условиями и "классовым сознанием". П. как критерий истины добавляет к логической и эмпирической истинности правовые и этические аспекты. (См. также: Праксеология).
В.В. Мацкевич
В.В. Мацкевич
Источник: Новейший философский словарь
ПРАКТИКА
греч. praktike, от praktikos — деятельный, активный) — материальная, чувственно-предметная деятельность человека. П. включает: целесообразную деятельность; предмет, на который направлена последняя; средства, с помощью которых достигается цель; результат деятельности. П. обычно понимается как систематическая, многократно повторяющаяся деятельность, как соединение такого рода деятельности многих индивидов. Частным случаем П. является приложение разрабатываемой теории к тому фрагменту реальности, который описывается ею. П. в этом смысле иногда противопоставляется теории.
Филос. понятие П. сформировалось относительно поздно. Ему предшествовало понятие разума, взятого со стороны своих практических функций, или практического разума. Согласно И. Канту, такой разум дает человеку “законы свободы”, т.е. моральные принципы, возвышающие его над миром природы. Теоретический разум занят вопросом: “Что я могу знать?”, практический разум ставит перед собой вопрос: “Что я должен делать?”. В философии Г.В.Ф. Гегеля практический разум (“практический дух”) является формой предметно-практического отношения человека к миру. Само понятие П. Гегель истолковывал как “волевую деятельность идеи”.
В “Тезисах о Фейербахе” К. Маркса, написанных в 1845, но опубликованных только в 1888, П. предстала как конечный критерий истины: “...Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос”. Марксизм-ленинизм утверждал, что успешность человеческой П. доказывает согласие наших представлений с объективной природой вещей, но что вместе с тем “критерий П. никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления” (В.И. Ленин).
Идея, что процесс познания не способен сам по себе обеспечить удовлетворительное обоснование открываемых истин и что для этого требуется выход за пределы теории в сферу практической, предметной деятельности, отстаивалась также прагматизмом. Задача мышления — не познание как отражение независимой от мышления реальности, а преодоление сомнения, являющегося помехой для действия (Ч. Пирс), выбор средств, необходимых для достижения цели (У. Джеймс) или для решения “проблематической ситуации” (Д. Дьюи). Согласно т.н. принципу Пирса, идеи, понятия и теории являются лишь инструментами или планами действия, значение которых полностью сводится к возможным практическим последствиям. “...Истина определяется как полезность” (Дьюи), или практическая успешность идеи.
Понятие П. своеобразным образом преломляется в теории “языковых игр”, или “практик”, позднего Л. Витгенштейна. Эмпирические предложения могут быть, по Витгенштейну, в некоторых случаях проверены и подтверждены в опыте. Но есть ситуации, когда они, будучи включенными в систему утверждений, используемую в конкретной области деятельности, не проверяются, но сами используются как основание для проверки других утверждений. Сомнение имеет смысл только в рамках некоторой языковой игры, или сложившейся П., при условии принятия ее правил. Поэтому бессмысленно сомневаться, что у человека
две руки или что Земля существовала задолго до нашего рождения, ибо нет такой П., внутри которой при принятии ее предпосылок можно было бы сомневаться в этих вещах. В контексте своей системы (“языковой игры”) утверждение может приниматься в качестве несомненного, не подлежащего критике и не требующего обоснования, по меньшей мере, в двух случаях. Во-первых, если отбрасывание этого утверждения означает отказ от определенной П., от той целостной системы утверждений, неотъемлемым составным элементом которой оно является. Напр., утверждение “Небо голубое” не требует проверки и не допускает сомнения, иначе будет разрушена вся П. визуального восприятия и различения цветов; отбрасывая утверждение “Солнце завтра взойдет”, мы подвергаем сомнению всю естественную науку. Во-вторых, утверждение должно приниматься в качестве несомненного, если оно сделалось в рамках соответствующей системы утверждений стандартом оценки иных ее утверждений и в силу этого утратило свою эмпирическую проверяемость. Среди таких утверждений-стандартов выделяются те, которые не проверяются в рамках определенной, достаточно узкой П., и утверждения, не проверяемые в рамках любой, сколь угодно широкой П. Примерами последних утверждений, называемых Витгенштейном методологическими, могут служить: “Существуют физические объекты”, “Объекты продолжают существовать, даже когда они никому не даны в восприятии” и т.п.
О Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М., 1955—1981. Т. 3; Ленин В.И. Поли. собр. соч. М., 1958—1965. Т. 18; Витгенштейн Л. О достоверности // Он же. Философские работы. М., 1994. Ч. I; Иеин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Scheffler I. Four pragmatists. London; New York, 1974.
A.A. Иеин
Филос. понятие П. сформировалось относительно поздно. Ему предшествовало понятие разума, взятого со стороны своих практических функций, или практического разума. Согласно И. Канту, такой разум дает человеку “законы свободы”, т.е. моральные принципы, возвышающие его над миром природы. Теоретический разум занят вопросом: “Что я могу знать?”, практический разум ставит перед собой вопрос: “Что я должен делать?”. В философии Г.В.Ф. Гегеля практический разум (“практический дух”) является формой предметно-практического отношения человека к миру. Само понятие П. Гегель истолковывал как “волевую деятельность идеи”.
В “Тезисах о Фейербахе” К. Маркса, написанных в 1845, но опубликованных только в 1888, П. предстала как конечный критерий истины: “...Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос”. Марксизм-ленинизм утверждал, что успешность человеческой П. доказывает согласие наших представлений с объективной природой вещей, но что вместе с тем “критерий П. никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления” (В.И. Ленин).
Идея, что процесс познания не способен сам по себе обеспечить удовлетворительное обоснование открываемых истин и что для этого требуется выход за пределы теории в сферу практической, предметной деятельности, отстаивалась также прагматизмом. Задача мышления — не познание как отражение независимой от мышления реальности, а преодоление сомнения, являющегося помехой для действия (Ч. Пирс), выбор средств, необходимых для достижения цели (У. Джеймс) или для решения “проблематической ситуации” (Д. Дьюи). Согласно т.н. принципу Пирса, идеи, понятия и теории являются лишь инструментами или планами действия, значение которых полностью сводится к возможным практическим последствиям. “...Истина определяется как полезность” (Дьюи), или практическая успешность идеи.
Понятие П. своеобразным образом преломляется в теории “языковых игр”, или “практик”, позднего Л. Витгенштейна. Эмпирические предложения могут быть, по Витгенштейну, в некоторых случаях проверены и подтверждены в опыте. Но есть ситуации, когда они, будучи включенными в систему утверждений, используемую в конкретной области деятельности, не проверяются, но сами используются как основание для проверки других утверждений. Сомнение имеет смысл только в рамках некоторой языковой игры, или сложившейся П., при условии принятия ее правил. Поэтому бессмысленно сомневаться, что у человека
две руки или что Земля существовала задолго до нашего рождения, ибо нет такой П., внутри которой при принятии ее предпосылок можно было бы сомневаться в этих вещах. В контексте своей системы (“языковой игры”) утверждение может приниматься в качестве несомненного, не подлежащего критике и не требующего обоснования, по меньшей мере, в двух случаях. Во-первых, если отбрасывание этого утверждения означает отказ от определенной П., от той целостной системы утверждений, неотъемлемым составным элементом которой оно является. Напр., утверждение “Небо голубое” не требует проверки и не допускает сомнения, иначе будет разрушена вся П. визуального восприятия и различения цветов; отбрасывая утверждение “Солнце завтра взойдет”, мы подвергаем сомнению всю естественную науку. Во-вторых, утверждение должно приниматься в качестве несомненного, если оно сделалось в рамках соответствующей системы утверждений стандартом оценки иных ее утверждений и в силу этого утратило свою эмпирическую проверяемость. Среди таких утверждений-стандартов выделяются те, которые не проверяются в рамках определенной, достаточно узкой П., и утверждения, не проверяемые в рамках любой, сколь угодно широкой П. Примерами последних утверждений, называемых Витгенштейном методологическими, могут служить: “Существуют физические объекты”, “Объекты продолжают существовать, даже когда они никому не даны в восприятии” и т.п.
О Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М., 1955—1981. Т. 3; Ленин В.И. Поли. собр. соч. М., 1958—1965. Т. 18; Витгенштейн Л. О достоверности // Он же. Философские работы. М., 1994. Ч. I; Иеин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Scheffler I. Four pragmatists. London; New York, 1974.
A.A. Иеин
Источник: Философия: энциклопедический словарь
ПРАКТИКА
греч деятельный, активный), материальная, чувственно-предметная, целелолагающая деятельность человека, имеющая своим содержанием освоение и преобразование природных и социальных объектов и составляющая всеобщую основу, движущую силу развзития человеч. общества и познания. П. многогранна и имеет различные уровни. В широком смысле под П. подразумевают все виды чувственно-предметной деятельности человека (как производственную, так и др. виды деятельности - напр. педагогич., художеств., административную и т. д.). Осн. формы практич. деятельности людей - произво материальных благ (труд), а также социально-преобразующая, революц. деятельность масс, направленная на изменение социальных отношений.
Под П. прежде всего разумеется совокупная деятельность человечества, опыт всего человечества в его историч. развитии. Как по своему содержанию, так и по способу осуществления практич. деятельность носит обществ. характер. Совр. П. есть результат всемирной истории, выражающий бесконечно многообразные взаимоотношения людей с природой и друг с другом в процессе материального и духовного произ-ва. Будучи осн. способом обществ. бытия человека, формой его самоутверждения в мире, П. выступает как целостная система действий. Структура П. включает в себя такие моменты, как потребность, цель, мотив, целесообразная деятельность в виде ее отд. актов, предмет, на к-рый направлена эта деятельность, средства, с помощью к-рых достигается цель, и, наконец, результат деятельности.
Обществ. П. находится в единстве с познават. деятельностью человека, с теорией. Она является источником науч. познания, его движущей силой, дает познанию необходимый фактич. материал, подлежащий обобщению и теоретич. обработке. П. формирует самого субъекта познават. деятельности, детерминирует строй, содержание и направление его мышления.
П. обосновывает объективность содержания знания, служит критерием, мерилом проверки истинности результатов познания. «Точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания» (Л е н и н В. И., ПСС, т. 18, с. 145). Только те результаты познания, к-рые прошли проверку практикой, могут претендовать на объективное значение. П. является критерием истины потому, что она - как материальная деятельность людей - имеет достоинство непосредств. действительности. Она соединяет и соотносит объект и действие, производимое в соответствии с мыслью о нем. Именно в таком действии и проявляется истинность мысли. Вместе с тем, хотя успешность человеч. П. доказывает согласие наших представлений с объективной природой вещей, «... при этом не надо забывать, что критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления. Этот критерий тоже настолько "неопределенен", чтобы не позволять знаниям человека превратиться в "абсолют", и в то же время настолько определенен, чтобы вести беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностицизма» (Ленин В. И., там же, с. 145-46).
Науч. знания имеют жизненный смысл лишь в том случае, если они воплощаются в жизнь. Конечной целью познания являются не знания сами по себе, а практич. преобразование действительности для удовлетворения материальных и духовных потребностей общества и человека. Практич. воплощение идей, превращение их в предметный мир представляет собой онредмечивание (см. Опредмечивание и распредмечивание). Знания опредмечиваются не только в языковой форме, но и в творениях материальной культуры. «Процесс... познания и действия превращает абстрактные понятия в законченную объективность» (Ленин В. И., там же, т. 29, с. 177).
Практич. деятельность людей и ее отношение к познанию рассматривались в истории философии. В домарксистской философии, когда материализму был свойствен созерцат. подход к миру, деятельное начало в познании развивалось гл. обр. идеализмом; но последний ограничивал деятельность, творч. активность лишь сферой духа (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 3, с. 1). Согласно Гегелю, П. суть «волевая деятельность идеи». Субъективные идеалисты понимают под П. деятельность, обусловленную лишь волей, интуицией, подсознат. началом. Так, прагматист Джемс относил к П. «религ. опыт», т. е. чисто духовную деятельность. Нек-рые представители ревизионизма вслед за идеалистами также сводят П. к свободной творч. самосознающей деятельности, трактуемой как единств. форма реальности.
Правые ревизионисты односторонне трактуют отношение общества и природы, видя в последней лишь воплощение нужд, стремлений и ценностей человечества, что приводит к субъективистскому пониманию П. С др. стороны, «левые» ревизионисты, сужая сферу обществ. П., утилитарно понимают ее как лишь непосредств. физич. участие индивида в производств. или политич. деятельности.
Коренной порок идеалистич. понимания П. состоит в метафизич. абсолютизации идеального, духовного момента чувственно-практич. деятельности. Великая заслуга марксизма в том, что он впервые ввел П. в теорию познания. Поскольку практич. деятельность носит осознанный характер, то духовное начало составляет ее необходимый момент. Диалектич. материализму чужда концепция, обособляющая материальную, практич. и духовную, теоретич. деятельность. Между этими видами деятельности существует нерасторжимое единство. Но зто совсем не означает, что духовная деятельность есть форма П. Марксизму также чужда концепция «... мистического тождества практики и т ео p и и» (Маркс К. и Энгельс Ф., там же, т. 2, с. 211). Практич. деятельность осуществляется с помощью материальных средств и ведет к созданию материальных продуктов, тогда как в духовной деятельности оперируют образами, понятиями и создают мысли, идеи.
Теория и П. образуют единство противоположностей, в к-ром П. принадлежит решающая роль. Диалектич. взаимосвязь марксистско-ленинской теории и П. является важнейшим принципом строительства социализма и коммунизма.
Под П. прежде всего разумеется совокупная деятельность человечества, опыт всего человечества в его историч. развитии. Как по своему содержанию, так и по способу осуществления практич. деятельность носит обществ. характер. Совр. П. есть результат всемирной истории, выражающий бесконечно многообразные взаимоотношения людей с природой и друг с другом в процессе материального и духовного произ-ва. Будучи осн. способом обществ. бытия человека, формой его самоутверждения в мире, П. выступает как целостная система действий. Структура П. включает в себя такие моменты, как потребность, цель, мотив, целесообразная деятельность в виде ее отд. актов, предмет, на к-рый направлена эта деятельность, средства, с помощью к-рых достигается цель, и, наконец, результат деятельности.
Обществ. П. находится в единстве с познават. деятельностью человека, с теорией. Она является источником науч. познания, его движущей силой, дает познанию необходимый фактич. материал, подлежащий обобщению и теоретич. обработке. П. формирует самого субъекта познават. деятельности, детерминирует строй, содержание и направление его мышления.
П. обосновывает объективность содержания знания, служит критерием, мерилом проверки истинности результатов познания. «Точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания» (Л е н и н В. И., ПСС, т. 18, с. 145). Только те результаты познания, к-рые прошли проверку практикой, могут претендовать на объективное значение. П. является критерием истины потому, что она - как материальная деятельность людей - имеет достоинство непосредств. действительности. Она соединяет и соотносит объект и действие, производимое в соответствии с мыслью о нем. Именно в таком действии и проявляется истинность мысли. Вместе с тем, хотя успешность человеч. П. доказывает согласие наших представлений с объективной природой вещей, «... при этом не надо забывать, что критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления. Этот критерий тоже настолько "неопределенен", чтобы не позволять знаниям человека превратиться в "абсолют", и в то же время настолько определенен, чтобы вести беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностицизма» (Ленин В. И., там же, с. 145-46).
Науч. знания имеют жизненный смысл лишь в том случае, если они воплощаются в жизнь. Конечной целью познания являются не знания сами по себе, а практич. преобразование действительности для удовлетворения материальных и духовных потребностей общества и человека. Практич. воплощение идей, превращение их в предметный мир представляет собой онредмечивание (см. Опредмечивание и распредмечивание). Знания опредмечиваются не только в языковой форме, но и в творениях материальной культуры. «Процесс... познания и действия превращает абстрактные понятия в законченную объективность» (Ленин В. И., там же, т. 29, с. 177).
Практич. деятельность людей и ее отношение к познанию рассматривались в истории философии. В домарксистской философии, когда материализму был свойствен созерцат. подход к миру, деятельное начало в познании развивалось гл. обр. идеализмом; но последний ограничивал деятельность, творч. активность лишь сферой духа (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 3, с. 1). Согласно Гегелю, П. суть «волевая деятельность идеи». Субъективные идеалисты понимают под П. деятельность, обусловленную лишь волей, интуицией, подсознат. началом. Так, прагматист Джемс относил к П. «религ. опыт», т. е. чисто духовную деятельность. Нек-рые представители ревизионизма вслед за идеалистами также сводят П. к свободной творч. самосознающей деятельности, трактуемой как единств. форма реальности.
Правые ревизионисты односторонне трактуют отношение общества и природы, видя в последней лишь воплощение нужд, стремлений и ценностей человечества, что приводит к субъективистскому пониманию П. С др. стороны, «левые» ревизионисты, сужая сферу обществ. П., утилитарно понимают ее как лишь непосредств. физич. участие индивида в производств. или политич. деятельности.
Коренной порок идеалистич. понимания П. состоит в метафизич. абсолютизации идеального, духовного момента чувственно-практич. деятельности. Великая заслуга марксизма в том, что он впервые ввел П. в теорию познания. Поскольку практич. деятельность носит осознанный характер, то духовное начало составляет ее необходимый момент. Диалектич. материализму чужда концепция, обособляющая материальную, практич. и духовную, теоретич. деятельность. Между этими видами деятельности существует нерасторжимое единство. Но зто совсем не означает, что духовная деятельность есть форма П. Марксизму также чужда концепция «... мистического тождества практики и т ео p и и» (Маркс К. и Энгельс Ф., там же, т. 2, с. 211). Практич. деятельность осуществляется с помощью материальных средств и ведет к созданию материальных продуктов, тогда как в духовной деятельности оперируют образами, понятиями и создают мысли, идеи.
Теория и П. образуют единство противоположностей, в к-ром П. принадлежит решающая роль. Диалектич. взаимосвязь марксистско-ленинской теории и П. является важнейшим принципом строительства социализма и коммунизма.
Источник: Советский философский словарь
ПРАКТИКА
материальная, целенаправленная деятельность людей, результатом которой является преобразование природы и общества и в процессе которой осуществляется развитие самого человека. Философыматериалисты домарксового периода основой взаимодействия человека с миром считали чувственное созерцание. В соответствии с этим путь изменения реальности они видели в просвещении и выработке таких идей, которые соответствовали бы разумным потребностям и природе человека. Созерцательность была одной из главных черт ограниченности старого материализма, включая и антропологический материализм Л. Фейербаха. Проблему активности субъекта начали разрабатывать классики немецкой идеалистической философии конца XVIII — начала XIX в. Высказав много замечательных идей и догадок, они тем не менее саму активность сводили к творческой деятельности сознания субъекта, каковым в их системах был либо человек, либо безличностное духовное начало, например, абсолютная идея Г. Гегеля. Молодой К. Маркс уже в ранних своих работах подверг критике созерцательность предшествующего материализма и младогегельянцев и ввел П. в теорию познания. Это был подлинный переворот в философии. Исходное положение Маркса состояло в том, что не чувственное созерцание, а практическая деятельность является основной формой взаимодействия человека с внешним миром. Целесообразная сознательная практическая деятельность выделила человека из мира животных, благодаря П. была создана «вторая природа» — среда обитания людей, каковой не было в условиях дикой, неочеловеченной природы. Непрерывная практическая деятельность — первое и необходимое условие существования общества. Даже временная приостановка П. равносильна гибели человечества. Наконец, именно в П. складываются определенные связи и отношения между индивидами, объединяющие их в единое целое — общественный организм.
От теоретической деятельности П. отличает то, что первая отражает мир в сознании и создает идеальные модели его переустройства, тогда как вторая его реально изменяет. Сами по себе идеи не могут преобразовать объективный мир. Как писал Маркс, новые идеи в лучшем случае способны вывести за рамки старых идей, но для того чтобы изменить общественный строй, нужно его подвергнуть практической переделке. Будучи двумя качественно различными формами деятельности, теория и П. тесно связаны в процессе человеческой деятельности. П. всегда осмысленна, она опирается на науку или на те знания, которые присутствуют в обыденном сознании. Наука и культура в целом стимулируют практические действия, определяют их цели и направление движения, вооружают практику соответствующими моделями и программами, задают шкалу ценностных установок. В наше время роль науки и ее влияние на П. приобрело невиданные ранее масштабы. Наука, продолжая оставаться продуктом духовного производства, окончательно превратилась в непосредственную производительную силу общества.
Основными элементами любой практической деятельности являются: человек, владеющий необходимыми знаниям и навыками; потребности, интересы и цели деятельности; идеальная модель будущего объекта; предмет, подлежащий обработке; орудия П.; различные мелкие и крупные акты деятельности; конечный результат П. Первые два элемента имеют субъективную природу, остальные объективны. Идеальная модель далеко не всегда абсолютно совпадает с результатом, т.к. предмет П. имеет множество свойств, которые не удается учесть в полном объеме. Кроме того, орудия практической деятельности раскрывают свои возможности лишь в ходе их применения. Поэтому в результате обнаруживается нечто непредвиденное, то, что, Гегель назвал остаточным результатом. Последний порождает проблему и тем самым стимулирует познавательный процесс. В прежние планы и программы вносятся соответствующие коррективы. В этом случае П. выполняет двоякую роль: движущей силы познания и критерия истины. При этом она является самым надежным и всеобщим критерием. Все гипотезы и теории прямо или косвенно, рано или поздно проходят практическую проверку. И все же полученное в П. подтверждение не следует абсолютизировать. Ведь сама П. тоже развивается, поэтому в каждый момент времени она может быть только относительным, но никак не абсолютным критерием истины.
П. изменяет не только природные объекты и общественные институты, но и самого человека. Включаясь в общественную П., человек овладевает теми знаниями и навыками, которые необходимы ему на производстве, в экспериментальной лаборатории или в общественных институтах. Кроме того, в П. совершенствуется среда обитания, что также становится мощным фактором развития личности. Каждое новое поколение, отталкиваясь, как от стартовой площадки, от уже достигнутого, движется вперед, создает свое собственное культурное пространство и, овладевая этой новой культурой, само изменяется и совершенствуется. П. воздействует и на чисто физическое развитие человека. Например, массовый спорт может способствовать укреплению здоровья и гармоничному формированию личности, в то время как профессиональный спорт нередко морально и физически калечит спортсменов. Различают три основные вида П.: производственную, социальную и научноэкспериментальную. Все они взаимодействуют и влияют один на другой. Но все же главной среди них является П. производственная. Производительные силы общества, прежде всего его технический базис, воздействуют через систему экономических отношений на все сферы общественной жизни и определяют в конечном счете исторический тип общества. Так, буржуазная форма собственности, отношения куплипродажи рабочей силы, массовое товарное производство и связанная с ним конкуренция могли появиться только тогда, когда на смену ручному труду ремесленников с их орудиями индивидуального пользования пришло машинное производство. Техника накладывает отпечаток на быт и весь образ жизни человека и воздействует на различные виды искусства (кино, театр, музыку). Производственная П. может оказывать не только позитивное, но и негативное влияние на жизнь человека и человечества. Достаточно упомянуть в этой связи глобальные экологические проблемы, поставившие под угрозу само существование всего живого на Земле. Реакцией на эту и другие глобальные угрозы стало появление антисциентистских и антитехницистских настроений и теорий, стремление затормозить развитие науки и техники или даже вернуться к прошлому примитивному образу жизни. Такого рода взгляды не только утопичны, но и реакционны. Вопервых, историю нельзя повернуть вспять и люди никогда не откажутся от достигнутого. Вовторых, решить глобальные проблемы возможно только на пути развития науки, совершенствования техники и практического преобразования общественных отношений и институтов (см. Материализм. Марксизм).
От теоретической деятельности П. отличает то, что первая отражает мир в сознании и создает идеальные модели его переустройства, тогда как вторая его реально изменяет. Сами по себе идеи не могут преобразовать объективный мир. Как писал Маркс, новые идеи в лучшем случае способны вывести за рамки старых идей, но для того чтобы изменить общественный строй, нужно его подвергнуть практической переделке. Будучи двумя качественно различными формами деятельности, теория и П. тесно связаны в процессе человеческой деятельности. П. всегда осмысленна, она опирается на науку или на те знания, которые присутствуют в обыденном сознании. Наука и культура в целом стимулируют практические действия, определяют их цели и направление движения, вооружают практику соответствующими моделями и программами, задают шкалу ценностных установок. В наше время роль науки и ее влияние на П. приобрело невиданные ранее масштабы. Наука, продолжая оставаться продуктом духовного производства, окончательно превратилась в непосредственную производительную силу общества.
Основными элементами любой практической деятельности являются: человек, владеющий необходимыми знаниям и навыками; потребности, интересы и цели деятельности; идеальная модель будущего объекта; предмет, подлежащий обработке; орудия П.; различные мелкие и крупные акты деятельности; конечный результат П. Первые два элемента имеют субъективную природу, остальные объективны. Идеальная модель далеко не всегда абсолютно совпадает с результатом, т.к. предмет П. имеет множество свойств, которые не удается учесть в полном объеме. Кроме того, орудия практической деятельности раскрывают свои возможности лишь в ходе их применения. Поэтому в результате обнаруживается нечто непредвиденное, то, что, Гегель назвал остаточным результатом. Последний порождает проблему и тем самым стимулирует познавательный процесс. В прежние планы и программы вносятся соответствующие коррективы. В этом случае П. выполняет двоякую роль: движущей силы познания и критерия истины. При этом она является самым надежным и всеобщим критерием. Все гипотезы и теории прямо или косвенно, рано или поздно проходят практическую проверку. И все же полученное в П. подтверждение не следует абсолютизировать. Ведь сама П. тоже развивается, поэтому в каждый момент времени она может быть только относительным, но никак не абсолютным критерием истины.
П. изменяет не только природные объекты и общественные институты, но и самого человека. Включаясь в общественную П., человек овладевает теми знаниями и навыками, которые необходимы ему на производстве, в экспериментальной лаборатории или в общественных институтах. Кроме того, в П. совершенствуется среда обитания, что также становится мощным фактором развития личности. Каждое новое поколение, отталкиваясь, как от стартовой площадки, от уже достигнутого, движется вперед, создает свое собственное культурное пространство и, овладевая этой новой культурой, само изменяется и совершенствуется. П. воздействует и на чисто физическое развитие человека. Например, массовый спорт может способствовать укреплению здоровья и гармоничному формированию личности, в то время как профессиональный спорт нередко морально и физически калечит спортсменов. Различают три основные вида П.: производственную, социальную и научноэкспериментальную. Все они взаимодействуют и влияют один на другой. Но все же главной среди них является П. производственная. Производительные силы общества, прежде всего его технический базис, воздействуют через систему экономических отношений на все сферы общественной жизни и определяют в конечном счете исторический тип общества. Так, буржуазная форма собственности, отношения куплипродажи рабочей силы, массовое товарное производство и связанная с ним конкуренция могли появиться только тогда, когда на смену ручному труду ремесленников с их орудиями индивидуального пользования пришло машинное производство. Техника накладывает отпечаток на быт и весь образ жизни человека и воздействует на различные виды искусства (кино, театр, музыку). Производственная П. может оказывать не только позитивное, но и негативное влияние на жизнь человека и человечества. Достаточно упомянуть в этой связи глобальные экологические проблемы, поставившие под угрозу само существование всего живого на Земле. Реакцией на эту и другие глобальные угрозы стало появление антисциентистских и антитехницистских настроений и теорий, стремление затормозить развитие науки и техники или даже вернуться к прошлому примитивному образу жизни. Такого рода взгляды не только утопичны, но и реакционны. Вопервых, историю нельзя повернуть вспять и люди никогда не откажутся от достигнутого. Вовторых, решить глобальные проблемы возможно только на пути развития науки, совершенствования техники и практического преобразования общественных отношений и институтов (см. Материализм. Марксизм).
Источник: Философский словарь инженера. 2016
практика
ПРАКТИКА (от греч. щЩк — деятельность, активность) — сознательная, целеполагающая, целесообразная человеческая деятельность, как индивидуальная, так и общественная (трудовая, спортивная и т.д.), отличающаяся от мышления, теоретической деятельности своей заранее намеченной направленностью на создание вещей, изменение природной среды обитания людей, решение социальных и политических задач, совершение разного рода поступков, действий. Но если изменение людьми природной среды обитания является непреднамеренным (бессознательным), то эти действия не могут рассматриваться как П., так как они не направлены на достижение сознательно (и заранее) поставленной цели. Объем понятия П. не поддается строгому ограничению, так как П. включает в себя и мышление, продумывание путей достижения цели, планирование действий. Следовательно, П. отличается лишь от той формы мышления, которая не ориентируется на достижение заранее поставленной цели, удовлетворение материальных потребностей, создание необходимых для этого материальных средств. Такой формой мышления является, например, теоретическое исследование, результат которого не может быть известен заранее. Однако и ученый, занимающийся теоретическим исследованием, тоже нередко сочетает его с практической деятельностью. Астроном, пользующийся телескопом для наблюдения звездного неба, химик, работающий в лаборатории, геолог или океанолог, находящиеся в экспедиции, социолог, проводящий опрос или анонимное анкетирование, теоретик-экономист, поскольку он занят также хозяйственным планированием, организаторской работой, — все они в большей или меньшей мере причастны к практической деятельности. Специфической формой практической деятельности в научно-исследовательской работе является постановка опытов, экспериментирование. Но есть, конечно, и теоретические исследования, непосредственно не причастные к П. Такова, напр., чистая математика, в частности теория чисел, математическая логика. Существует и практическая деятельность, непосредственно не связанная с применением материальных средств, например разговорная П. на каком-либо иностранном языке с целью его более совершенного усвоения и понимания. П. и теория, которые нередко выступают как взаимоисключающие противоположности, в сфере научного творчества в конечном итоге образуют единство, которое в равной мере способствует как развитию теории, так и совершенствованию практической деятельности. В истории философии понятие П. обсуждалось в разных аспектах, но главным образом — как деятельность, цель которой состоит в достижении блага, понимаемого преимущественно как добро, добродетель, нравственное поведение. Так понимал П. уже Платон, хотя наряду с этим он относил к ней и управление государством, а также удовлетворение жизненных потребностей жителей полиса. В Новое время практическая деятельность характеризовалась как волевой акт; свободная воля полагает нравственную цель и стремится достигнуть ее. Кант определяет волю как «способность или создавать предметы, соответствующие представлениям, или определять самое себя для произведения их» (Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1965. Т. 4. Ч. 1. С. 326). Однако «практический разум», т.е. разумную волю, он понимал лишь как нравственное сознание, законом которого является категорический императив, безусловное повеление, нравственный закон, Гегель понимает П. в более широком смысле, чем Кант. Она характеризуется в его системе как «практическая идея», причем идея истолковывается онтологически — как сверхчеловеческая, сверхприродная реальность, возвышающаяся над природной и социальной действительностью. Отсюда следует вывод: «Практическая идея считает эту действительность (которая противостоит ей в то же время как непреодолимый предел) тем, что само по себе ничтожно и что должно получить свое истинное определение и единственную ценность лишь через благие цели» (Гегель. Наука логики. М., 1972. Т. 3. С. 284). Однако наряду с этим мистифицированным представлением о П., Гегель в другой своей работе характеризует ее как возвышенную деятельность человека: «Создание предметов (die Produktionen) — его честь и гордость, оно становится источником огромного, бесконечного богатства — мира человеческих воззрений, знаний, внешних благ, прав и поступков» (Гегель. Философия религии. М., 1976. Т. 1. С. 211). Нетрудно видеть в этом положении предвосхищение отправного положения материалистического понимания истории. Маркс и Энгельс обосновали положение: важнейшей формой практической деятельности является производство материальных благ, развитие производительных сил, т.е. техники и самого человека — главной производительной силы. Этот процесс определяет характер общественных отношений производства (производственные отношения, экономику), которые образуют основу развития всего многообразия социальных процессов. П., согласно марксизму, является основой процесса познания. Это положение справедливо лишь постольку, поскольку, например, возникновение теории металлургии основывалось на изучении П. металлургии. Это же можно сказать о ряде других наук, напр. об агробиологии, зоологии, ботанике. Однако последующее развитие науки в свою очередь становится основой радикального совершенствования металлургии, животноводства, растениеводства, не говоря уже о других сферах производственной П., которые возникли благодаря научным открытиям. Современное производство все более основывается на производстве научных знаний. Следовательно, тезис «П. — основа познания» должен быть пересмотрен, учитывая его ограниченное значение. В настоящее время П. может быть основой познания лишь постольку, поскольку она «насыщена» научными знаниями. Следовательно, далеко не всякая П. может (и должна) быть основой познания. Существуют ее рутинные, устаревшие формы, которые оказываются основой заблуждений. Практика практике рознь, и гносеологическое понимание П. должно выявлять ее качественно различные формы. Следует также иметь в виду, что критика П. (не только производственной или политической, но и всех ее форм) — одна из задач науки, которой внутренне присуще критическое отношение ко всему существующему, в том числе и к своим собственным достижениям. Несостоятельность гносеологического положения о П. как основе познания состоит также в том, что оно догматически утверждает, что имеется лишь одна-единственная основа познавательного процесса. Между тем исследование истории наук, в частности исторической преемственности, убедительно показывает, что каждый этап развития любой науки основывается на ее предшествующих достижениях. Теория эволюции, созданная Ч. Дарвином, имела в качестве своих теоретических предпосылок и основ предшествующие ей эволюционные учения Сент-Илера, Ламарка и других естествоиспытателей. И то, что Дарвин был во многом не согласен со своими предшественниками, ни в малейшей мере не ставит под сомнение это обстоятельство. Теория относительности, созданная А. Эйнштейном, также основывалась на предшествующих исследованиях А. Пуанкаре, Г. Лоренца, не говоря уже о классической механике, которую Эйнштейн подверг ревизии, уточнив тем самым границы ее применения. Серьезным дефектом марксистского понимания П. является также ее отождествление с так называемым историческим опытом, на который обычно ссылаются исследователи, придерживающиеся методологии марксизма. Понятие исторического опыта носит крайне неопределенный, по сути субъективистский, характер. Ссылаясь на исторический опыт, Ленин утверждал, что капиталистическая система загнивает, умирает, вполне «созрела» для всемирной социалистической революции. В действительности, если выражение «исторический опыт» и применимо при исследовании истории человечества, то смысл его весьма далек от более конкретного и определенного понятия П. В постмарксистской философии понятие П. занимает центральное место в философии прагматизма. При этом она понимается как польза или благо в самом широком, а также субъективном смысле. Основоположник этого учения Ч. Пирс в статье «Как сделать наши мысли ясными» утверждал: «Продумаем, какие последствия имели бы практическое значение в нашем представлении о рассматриваемом объекте. Наше представление об этих последствиях и есть наше полное представление о самом объекте» (Peirce Ch. S. Collected papers. § 18. Cambridge, 1963). У Джеймс выражает это «практическое» представление об объектах познания еще более категорическим образом: «Истина — это разновидность благого» (Джемс У. Прагматизм. Спб., 191 0. С. 41). Таким образом, проблема П. как проблема теории познания, обсуждавшаяся на протяжении многих веков в различных, по своим принципам, философских учениях, все еще не обрела достаточно корректной постановки, не говоря уже о ее приемлемом научном решении. А.П. Огурцов
ПРАКТИКА
от греч. - деятельный, активный) - многообразие способов реализации человеческого бытия в различных формах закрепления, воспроизводства и развития человеческого опыта, процесс перехода накапливаемого и накопленного опыта людей в условия их жизни, в средства их деятельности, в схемы их самоутверждения. П. связывает потенциальный и актуальный аспекты совместной и индивидуальной жизни людей, она выявляет проблему социального бытия как многомерного движения и взаимодействия различных форм человеческого опыта. Т. о. представленная П. предполагает вопрос о мерах (границах, барьерах) реализации бытия человека.
В несколько ином аспекте П. - это специфический "механизм" эволюции человека, вырабатывающий меняющиеся средства взаимодействия людей с природой и друг с другом. В этом плане П. - особого рода социальная связь, обеспечивающая не только накопление человеческого опыта, но и его трансляцию от поколения к поколению, от эпохи к эпохе. Практическое "перемещение" человеческого опыта в социальном пространстве и в социальном времени, естественно, сопряжено и с потерями, и с утратами опыта, с его разрушением в действии разнотипных практических форм. В этом смысле П. не является эволюционным или историческим "автоматом" и может рассматриваться как одна из важнейших проблем бытия людей.
В обыденном сознании П. понимается как действующий опыт человека, как воспроизводство или закрепление навыков продуктивной работы, как приложение, воплощение или испытание человеческих умений и знаний (В. Даль).
Отметим, что период концептуализации представлений о П. приходится на XIX столетие, что он сопряжен с индустриально-экономическим развитием западноевропейских стран. В этих условиях философская концептуализация П. так или иначе испытывает влияние индустриализации общества, свойственных ей форм труда, схем технологии и т д. Понятие П. сближается с понятиями материального производства, деловой активности, "логики вещей". Акцент в понимании П. как процесса переносится на действие систем, складывающихся из предметных условий, средств и результатов человеческой деятельности; логика работы этих систем, связь между их элементами не включает, не "вписывает" в себя логику индивидной самореализации людей, она допускает человеческую самореализацию в свои связи постольку, поскольку она трансформирует и подчиняет ее взаимодействию овеществленных элементов. В этом, смысле "человек практикующий" - это человек, действующий по логике вещей, машин, схематизированных взаимоотношений; эффект его действий, соответственно, может быть исчислен в вещном выражении, в технических и экономических измерениях. Т. о., истолкование П., ориентированное на понимание специфики социального процесса, как бы "естественно" смещается к характеристике вещественных условий и квазивещественных структур и функций социального воспроизводства; процесс зафиксирован, но зафиксирован в своих вещественных проявлениях и эффектах. Эта ориентация сказалась - хотя и по-разному - в марксизме, прагматизме, позитивизме; в XX в. она проявилась в структурализме и функционализме.
Описанный выше тип рассмотрения П. особым образом определил трактовки взаимоотношений теории и П., ? и науки.
Традиционно конкретизация представлений о П. идет по линии противопоставления П. и теории. В этой оппозиции П., как правило, трактуется в качестве деятельности по производству условий, средств, инструментов общественной жизни, по созданию вещей, удовлетворяющих человеческие потребности В этом плане П. может отождествляться со сферой материального производства, понятого как производство вещей, а также и с трудом в этой сфере, воплощающим человеческие усилия и способности в вещные формы. Другое противопоставление П. и теории построено на том, что теория (шире - наука) толкуется как тип обезличенного, абстрактного знания, очищенного от человеческих (индивидных - прежде всего) интересов, пристрастий, предубеждений. В этом случае практическая деятельность представляется как деятельность заинтересованная, "заряженная" потребностями, эмоциями, нравственными и эстетическими предпочтениями. Такой взгляд был присущ многим философам античности, в новое время - И. Канту ("практический разум"), в новейшее - М. Хайдеггеру, особо подчеркивающему значение обыденно-практического бытия людей и проживания этого бытия в соответствующих ему формах.
Выявление оппозиций, в которых определяется и конкретизируется П., выделение ее особых форм и типов указывают на необходимость ее (П.) обобщенного представления, выработки ее синтетических характеристик. Эта работа осуществляется в основном философией, которая придает понятию П. категориальный смысл, делает это понятие одним из важнейших инструментов мировоззрения и методологии деятельности и познания. В этом качестве П. используется для определения специфики человеческого бытия, "механизмов" социальной эволюции, критериев познания и науки.
Хорошо известны тезисы о прикладном значении науки, о превращении науки в непосредственную производительную силу общества. Стереотипная трактовка этих тезисов предполагает, что практическая значимость науки подтверждается ее способностью умножать вещественное и экономическое богатство ("экономический эффект"), создавать средства, дающие "реальную" возможность (власть, силу) воздействия на природные или общественные процессы. При этом, как правило, не берется в расчет, что достижения современной науки не могут быть напрямую внедрены в существующую П. производства, потому что они предполагают качественное изменение схем деятельности и позиций людей в этих схемах. Но если это не учитывается, то "приложение" науки к П. оказывается адаптацией научных новинок к уровню действующих технологий и соответствующей квалификации работников.
Строго говоря, наука не может стать "непосредственной" производительной силой именно потому, что ей для участия в производственной П. необходимо принципиально важное опосредование, а именно - изменение характера участия людей в практическом процессе, включение в этот процесс личностных ресурсов людей, их способностей, знаний, умений, через которые только и реализуется воздействие науки, при наличии которых только и работают те научные инновации, что включаются в технологический процесс С т зр. развития самого производства, оказывается важным учет, в качестве существенного компонента практического процесса, форм самореализации человеческих индивидов, характера и уровня их способностей, умений, знаний и ориентации. От этого зависят перспективы качественных изменений в производстве, эффективное использование вещественных его составляющих.
Рассмотрение П. в отношении к познанию - в особенности к научно-теоретическому познанию - обычно концентрировалось вокруг вопроса о П. как критерии истины. Представление П. как критерия казалось убедительным прежде всего потому, что она своими вещественными результатами как бы подтверждала точность тех отображений реальности, теорий, понятий, схем, которые использовались, скажем, в производстве. Кроме того, вещественность практических результатов обеспечивала их очевидность, достоверность, измеримость, что было существенно и для обыденной и для научной деятельности. Однако именно в сфере научного познания вопрос о П. как критерии приобретал направленность, в свете которой принципиальное значение имела не вещественная форма результата, а его повторимость, воспроизводимость, его "перевод" на языки различных измерений и описаний. Т. о. вещественность результата оказывалась формой, позволяющей провести его проверку в системе научных коммуникаций, и там, в процессе различных межсубъектных взаимоотношений определить объективность результата, его новизну, отличить подлинное открытие от фальсификации или плагиата. Практичность критерия знания обнаруживалась, следовательно, не столько в вещественной реализуемости результата, сколько в полисубъектном процессе его проверки и освоения. Научная деятельность давала здесь пример процессуальное/ни и коммуникативности П., как бы напоминала другим сферам П., что они являются процессами совместной деятельности людей.
Кроме того, на рубеже XIX и XX вв. выяснилось, что наука имеет дело с объектами, которые вовсе не обязательно являются вещами. Это - поля, волны, частицы, микро- и мегаобъекты, не поддающиеся обычным наблюдениям и измерениям, не "вписывающиеся" в рамки непосредственного отражения людьми окружающих их предметов. Причем то, что в начале века представлялось странным для самой теоретической науки, в середине столетия стало входить в быт и требовало освоения и осмысления на уровне обыденной П. людей. Скажем, практическое использование ядерной энергии впрямую ставило вопрос о взаимодействиях с природными явлениями, лишенными четкого вещественного выражения, фиксируемыми с помощью специально созданных людьми средств, косвенных измерений и описаний. Решающим в подобных взаимодействиях оказывалось построение процесса практической деятельности людей, включающее четкие правила и ограничения, учитывающее принципиальную неконтролируемость и, стало быть, опасность природных сил за рамками очерченной деятельности. Но такая переориентация П. естественно накладывает отпечаток и на обыденное поведение людей: они вынуждены принимать во внимание, что уже не могут на уровне своего непосредственного восприятия фиксировать и практически контролировать условия бытия, касающиеся их жизни и здоровья.
Практически значимыми, т. о., оказываются формы взаимодействия людей, порядки построения их. деятельностей, вырабатываемые людьми средства включения природных объектов в социальные процессы. Вещественные формы объектов обнаруживают знаковые функции указывающие на скрытые природные и социальные качества. Становится более понятно, что и в жизни самих людей эти качества обладают огромной практической ценностью.
В середине XX столетия выявляется тенденция к обнаружению и использованию ресурсов П. в организации человеческих взаимодействий, в личностной самореализации индивидов. Именно в этих процессах, причем процессах проектируемых, подкрепляемых социальными и технологическими средствами, создается среда для осуществления и развития качественной деятельности, для эффективного освоения и использования различных форм человеческого опыта, природных материалов и энергий.
Этот поворот в понимании и развитии П. получает терминологическое закрепление, когда начинают говорить об интерактивных, духовных, гуманитарных, психосоциальных П. В этом плане "практиковать" - значит осуществлять определенный способ воспроизводства, концентрации, умножения или обновления человеческих сил. Восточная традиция предлагает "практиковать" дзэн, "практиковать" йогу именно в этом смысле. Она же говорит о разных техниках медитации, настройки организма, сосредоточения психики, т. е. о техниках, фиксируемых не вещественным, внешним по отношению к человеку образом, а о схемах, действующих в нем самом, остающихся неотчужденными от него формами самореализации. В этом случае речь идет не о простом воздействии "восточной" духовности на "западный" прагматизм. Интерес к личностным и коммуникативным ресурсам П. возникает именно в т. н. "западных" странах, и именно там, где ресурсы П., редуцированной к материальному производству, оказались почти полностью исчерпанными, где понимание предметности практической деятельности, сведенное к внешней, вещной, обезличенной форме обнаружило свою экономическую, культурную и научно-теоретическую несостоятельность.
Отмеченные тенденции указывают на сдвиг в трактовке и реализации "внешних" и "внутренних" аспектов П. Если прежде процессы, происходящие в человеческом общении и личностном бытии людей, рассматривались в качестве "пристроек", "компенсаций", "придатков", дополняющих работу "механизмов" производственной П. (и других систем, построенных по ее образцу), то теперь сами "механизмы" такой П. обнаруживают свое положение "внутри" переплетающихся связей и взаимообусловленностей человеческого саморазвития и общения. Вещественные элементы П. оказываются средствами, носителями, "коммуникаторами" и "аккумуляторами" человеческих сил и способностей и именно с этой стороны, т. е. со стороны своей социальной формы, "открытыми" к накоплению энергии и информации, опыта и богатства.
Проблема отношения П. и теории (гносеологический подход к П.) также оказывается "внутри" понимания и реализации П. как воспроизводства бытия людей. Отношение теории к предметам, представляемым П., далее не может истолковываться как чисто познавательное, полностью абстрагированное от социальных форм П. Четкая фиксация зависимости включенных в П. предметов от социальных форм выдвигает на первый план теоретическую задачу преодоления одномерных - узкопрактических - определений природных материалов, энергий и систем, вовлеченных в П. Практичность теории (науки), ее "онтологизированность" в этом аспекте означает переработку ею социальных стереотипов и автоматизмов, обусловливающих инерцию П. Деавтоматизация П., преобразование ее стандартных средств создают предпосылки для привлечения новых ресурсов во взаимодействия людей с природой и друг с другом. (См. "Деятельность", "Культура", "Труд".)
В. Е. Кемеров
В несколько ином аспекте П. - это специфический "механизм" эволюции человека, вырабатывающий меняющиеся средства взаимодействия людей с природой и друг с другом. В этом плане П. - особого рода социальная связь, обеспечивающая не только накопление человеческого опыта, но и его трансляцию от поколения к поколению, от эпохи к эпохе. Практическое "перемещение" человеческого опыта в социальном пространстве и в социальном времени, естественно, сопряжено и с потерями, и с утратами опыта, с его разрушением в действии разнотипных практических форм. В этом смысле П. не является эволюционным или историческим "автоматом" и может рассматриваться как одна из важнейших проблем бытия людей.
В обыденном сознании П. понимается как действующий опыт человека, как воспроизводство или закрепление навыков продуктивной работы, как приложение, воплощение или испытание человеческих умений и знаний (В. Даль).
Отметим, что период концептуализации представлений о П. приходится на XIX столетие, что он сопряжен с индустриально-экономическим развитием западноевропейских стран. В этих условиях философская концептуализация П. так или иначе испытывает влияние индустриализации общества, свойственных ей форм труда, схем технологии и т д. Понятие П. сближается с понятиями материального производства, деловой активности, "логики вещей". Акцент в понимании П. как процесса переносится на действие систем, складывающихся из предметных условий, средств и результатов человеческой деятельности; логика работы этих систем, связь между их элементами не включает, не "вписывает" в себя логику индивидной самореализации людей, она допускает человеческую самореализацию в свои связи постольку, поскольку она трансформирует и подчиняет ее взаимодействию овеществленных элементов. В этом, смысле "человек практикующий" - это человек, действующий по логике вещей, машин, схематизированных взаимоотношений; эффект его действий, соответственно, может быть исчислен в вещном выражении, в технических и экономических измерениях. Т. о., истолкование П., ориентированное на понимание специфики социального процесса, как бы "естественно" смещается к характеристике вещественных условий и квазивещественных структур и функций социального воспроизводства; процесс зафиксирован, но зафиксирован в своих вещественных проявлениях и эффектах. Эта ориентация сказалась - хотя и по-разному - в марксизме, прагматизме, позитивизме; в XX в. она проявилась в структурализме и функционализме.
Описанный выше тип рассмотрения П. особым образом определил трактовки взаимоотношений теории и П., ? и науки.
Традиционно конкретизация представлений о П. идет по линии противопоставления П. и теории. В этой оппозиции П., как правило, трактуется в качестве деятельности по производству условий, средств, инструментов общественной жизни, по созданию вещей, удовлетворяющих человеческие потребности В этом плане П. может отождествляться со сферой материального производства, понятого как производство вещей, а также и с трудом в этой сфере, воплощающим человеческие усилия и способности в вещные формы. Другое противопоставление П. и теории построено на том, что теория (шире - наука) толкуется как тип обезличенного, абстрактного знания, очищенного от человеческих (индивидных - прежде всего) интересов, пристрастий, предубеждений. В этом случае практическая деятельность представляется как деятельность заинтересованная, "заряженная" потребностями, эмоциями, нравственными и эстетическими предпочтениями. Такой взгляд был присущ многим философам античности, в новое время - И. Канту ("практический разум"), в новейшее - М. Хайдеггеру, особо подчеркивающему значение обыденно-практического бытия людей и проживания этого бытия в соответствующих ему формах.
Выявление оппозиций, в которых определяется и конкретизируется П., выделение ее особых форм и типов указывают на необходимость ее (П.) обобщенного представления, выработки ее синтетических характеристик. Эта работа осуществляется в основном философией, которая придает понятию П. категориальный смысл, делает это понятие одним из важнейших инструментов мировоззрения и методологии деятельности и познания. В этом качестве П. используется для определения специфики человеческого бытия, "механизмов" социальной эволюции, критериев познания и науки.
Хорошо известны тезисы о прикладном значении науки, о превращении науки в непосредственную производительную силу общества. Стереотипная трактовка этих тезисов предполагает, что практическая значимость науки подтверждается ее способностью умножать вещественное и экономическое богатство ("экономический эффект"), создавать средства, дающие "реальную" возможность (власть, силу) воздействия на природные или общественные процессы. При этом, как правило, не берется в расчет, что достижения современной науки не могут быть напрямую внедрены в существующую П. производства, потому что они предполагают качественное изменение схем деятельности и позиций людей в этих схемах. Но если это не учитывается, то "приложение" науки к П. оказывается адаптацией научных новинок к уровню действующих технологий и соответствующей квалификации работников.
Строго говоря, наука не может стать "непосредственной" производительной силой именно потому, что ей для участия в производственной П. необходимо принципиально важное опосредование, а именно - изменение характера участия людей в практическом процессе, включение в этот процесс личностных ресурсов людей, их способностей, знаний, умений, через которые только и реализуется воздействие науки, при наличии которых только и работают те научные инновации, что включаются в технологический процесс С т зр. развития самого производства, оказывается важным учет, в качестве существенного компонента практического процесса, форм самореализации человеческих индивидов, характера и уровня их способностей, умений, знаний и ориентации. От этого зависят перспективы качественных изменений в производстве, эффективное использование вещественных его составляющих.
Рассмотрение П. в отношении к познанию - в особенности к научно-теоретическому познанию - обычно концентрировалось вокруг вопроса о П. как критерии истины. Представление П. как критерия казалось убедительным прежде всего потому, что она своими вещественными результатами как бы подтверждала точность тех отображений реальности, теорий, понятий, схем, которые использовались, скажем, в производстве. Кроме того, вещественность практических результатов обеспечивала их очевидность, достоверность, измеримость, что было существенно и для обыденной и для научной деятельности. Однако именно в сфере научного познания вопрос о П. как критерии приобретал направленность, в свете которой принципиальное значение имела не вещественная форма результата, а его повторимость, воспроизводимость, его "перевод" на языки различных измерений и описаний. Т. о. вещественность результата оказывалась формой, позволяющей провести его проверку в системе научных коммуникаций, и там, в процессе различных межсубъектных взаимоотношений определить объективность результата, его новизну, отличить подлинное открытие от фальсификации или плагиата. Практичность критерия знания обнаруживалась, следовательно, не столько в вещественной реализуемости результата, сколько в полисубъектном процессе его проверки и освоения. Научная деятельность давала здесь пример процессуальное/ни и коммуникативности П., как бы напоминала другим сферам П., что они являются процессами совместной деятельности людей.
Кроме того, на рубеже XIX и XX вв. выяснилось, что наука имеет дело с объектами, которые вовсе не обязательно являются вещами. Это - поля, волны, частицы, микро- и мегаобъекты, не поддающиеся обычным наблюдениям и измерениям, не "вписывающиеся" в рамки непосредственного отражения людьми окружающих их предметов. Причем то, что в начале века представлялось странным для самой теоретической науки, в середине столетия стало входить в быт и требовало освоения и осмысления на уровне обыденной П. людей. Скажем, практическое использование ядерной энергии впрямую ставило вопрос о взаимодействиях с природными явлениями, лишенными четкого вещественного выражения, фиксируемыми с помощью специально созданных людьми средств, косвенных измерений и описаний. Решающим в подобных взаимодействиях оказывалось построение процесса практической деятельности людей, включающее четкие правила и ограничения, учитывающее принципиальную неконтролируемость и, стало быть, опасность природных сил за рамками очерченной деятельности. Но такая переориентация П. естественно накладывает отпечаток и на обыденное поведение людей: они вынуждены принимать во внимание, что уже не могут на уровне своего непосредственного восприятия фиксировать и практически контролировать условия бытия, касающиеся их жизни и здоровья.
Практически значимыми, т. о., оказываются формы взаимодействия людей, порядки построения их. деятельностей, вырабатываемые людьми средства включения природных объектов в социальные процессы. Вещественные формы объектов обнаруживают знаковые функции указывающие на скрытые природные и социальные качества. Становится более понятно, что и в жизни самих людей эти качества обладают огромной практической ценностью.
В середине XX столетия выявляется тенденция к обнаружению и использованию ресурсов П. в организации человеческих взаимодействий, в личностной самореализации индивидов. Именно в этих процессах, причем процессах проектируемых, подкрепляемых социальными и технологическими средствами, создается среда для осуществления и развития качественной деятельности, для эффективного освоения и использования различных форм человеческого опыта, природных материалов и энергий.
Этот поворот в понимании и развитии П. получает терминологическое закрепление, когда начинают говорить об интерактивных, духовных, гуманитарных, психосоциальных П. В этом плане "практиковать" - значит осуществлять определенный способ воспроизводства, концентрации, умножения или обновления человеческих сил. Восточная традиция предлагает "практиковать" дзэн, "практиковать" йогу именно в этом смысле. Она же говорит о разных техниках медитации, настройки организма, сосредоточения психики, т. е. о техниках, фиксируемых не вещественным, внешним по отношению к человеку образом, а о схемах, действующих в нем самом, остающихся неотчужденными от него формами самореализации. В этом случае речь идет не о простом воздействии "восточной" духовности на "западный" прагматизм. Интерес к личностным и коммуникативным ресурсам П. возникает именно в т. н. "западных" странах, и именно там, где ресурсы П., редуцированной к материальному производству, оказались почти полностью исчерпанными, где понимание предметности практической деятельности, сведенное к внешней, вещной, обезличенной форме обнаружило свою экономическую, культурную и научно-теоретическую несостоятельность.
Отмеченные тенденции указывают на сдвиг в трактовке и реализации "внешних" и "внутренних" аспектов П. Если прежде процессы, происходящие в человеческом общении и личностном бытии людей, рассматривались в качестве "пристроек", "компенсаций", "придатков", дополняющих работу "механизмов" производственной П. (и других систем, построенных по ее образцу), то теперь сами "механизмы" такой П. обнаруживают свое положение "внутри" переплетающихся связей и взаимообусловленностей человеческого саморазвития и общения. Вещественные элементы П. оказываются средствами, носителями, "коммуникаторами" и "аккумуляторами" человеческих сил и способностей и именно с этой стороны, т. е. со стороны своей социальной формы, "открытыми" к накоплению энергии и информации, опыта и богатства.
Проблема отношения П. и теории (гносеологический подход к П.) также оказывается "внутри" понимания и реализации П. как воспроизводства бытия людей. Отношение теории к предметам, представляемым П., далее не может истолковываться как чисто познавательное, полностью абстрагированное от социальных форм П. Четкая фиксация зависимости включенных в П. предметов от социальных форм выдвигает на первый план теоретическую задачу преодоления одномерных - узкопрактических - определений природных материалов, энергий и систем, вовлеченных в П. Практичность теории (науки), ее "онтологизированность" в этом аспекте означает переработку ею социальных стереотипов и автоматизмов, обусловливающих инерцию П. Деавтоматизация П., преобразование ее стандартных средств создают предпосылки для привлечения новых ресурсов во взаимодействия людей с природой и друг с другом. (См. "Деятельность", "Культура", "Труд".)
В. Е. Кемеров
Источник: Современный философский словарь
ПРАКТИКА
понятие философского (эстетического, гносеологического, этического, политологического) дискурса, использующееся в различных контекстах для характеристики 1) благого поступка в отличие от теоретической и творческой деятельности, 2) технико-инструментального разума в противовес умозрению, 3) определенного типа разума — практического разума, соединяющего в себе усилия воли и ума, этические, эстетические и познавательные ориентации и структуры, 4) универсального способа отношения человека к миру, который предполагает волю, усилия ума, ориентацию на будущее в целеполагании, в замышлении и в создании проекта, технологическом проектировании, в расчете средств, адекватных цели и необходимых для получения желаемого результата.
Понятие практики на протяжении своей истории не утрачивало своей соотнесенности с человеком, своей сопряженности с человеческой деятельностью. В античной философии практика отождествлялась с нравственно-благим поступком и с политической деятельностью по управлению делами полиса. Однако сопряженность практики с человеком оценивалась различным образом — она гораздо более опосредована у Платона, особенно у неоплатоников, и более непосредственна у Аристотеля.
Уже в античной философии можно выделить по крайней мере два альтернативных контекста, в которых используется понятие практики, и две модели понимания практики: 1) эстетически-онтологическая модель (Платон, неоплатонизм) и 2) телеологическая модель (Аристотель). Платон обращается к дискурсу о практике при анализе и обосновании жесткой стратификационной структуры социального целого. Разделив общество на три слоя (касты) — правителей, воинов, свободных граждан, Платон обосновывает его разделением трех функций государства (управление, охрана, материальное обеспечение) и трех способностей души (ум, аффекты и чувственность) (Государство IV 419—421). Они коррелируют с тремя видами деятельности. В диалоге «Хармид» (163—164) проводит различие между «делать», «заниматься» и «трудиться». Нравственно-благое деяние связывается с благоразумием, или рассудительностью («рассудительность — это свершение хороших дел» (там же, 163 е), т. е. с различением добра и зла и самопознанием. В диалоге «Филеб» предлагается классификация искусств и соответственно знания на творческое и воспитательное. В творческом знании выделяются искусства, основанные на упражнении и навыке, и искусства, основанные на измерении и счете, а среди последних — искусство, присущее большинству (практическое), и искусство, составляющее удел философов (Ф.илеб 57 b). В «Политике» (258 d—e) проводится различие между познавательными и практическими знаниями, последние присущи ремеслам (они «создают предметы, которых раньше не существовало», и в них знание как бы вросло в дела). В диалоге «Пир» различение видов деятельности осуществляется в соответствии с различением эротического и эноптического восхождения знания к идее, первое из них тождественно с созиданием чувственно-материальных объектов, второе — с созерцанием вечных и совершенных идей — прообразов чувственных вещей. Принципом осуществления деятельности у Платона является сосредоточение человека на одном предмете: «У нас человек не двоится и не развлекается многими делами, а делает каждый одно» (Государство III, 397 е). Теоретическое умозрение ставится Платоном выше практического знания, практика самопознания — выше чувственной практики.
Эта линия очищения дискурса о практике от антропологической соотнесенности наиболее отчетливо обнаруживается в неоплатонизме, особенно у Плотина, где активность Первоединого отливается в различных по уровню метаморфозах, сдвигах, совпадениях, разрывах. Активность Первоединого объективно-безлична, лишена созидающей субъектности (тем более персоналистически осмысленной) и окружена анонимным горизонтом молчания — о Первоедином, об истинном Благе, об истинном начале «нельзя даже говорить, что его энергия сообразуется с благом, ибо это намекало бы на его подчиненность другому началу» (Энн. VI 8, 9). Первоединство — чистое единство, неделимое начало, не зависимо от чего-либо внешнего и все обращено на самого себя, в себе сосредоточен, будучи «творческой силой свободы» (там же, 12), силой абсолютно творческой (там же, 18), первоначало излучает свет. Наиболее близко ему теоретическое умозрение, где «свобода принадлежит воле, насколько воля совпадает с разумом, — с разумом, прибавим, правым, т. е. обладающим правильным знанием» (там же, 2). Теоретический ум свободен, поскольку он не зависим ни от кого, в деятельности своей он обращен на самого себя, так что деятельность его есть он же сам (там же, VI 8,6). Позднее Плотин определит созерцание как экстаз, «превращение себя в нечто совершенно простое и чистое, прилив силы, жажда теснейшего единения, напряжение ума зреть во святая святых единения, а в конце полнейщее успокоение» (там же, VI 9,11). Это созерцание оказывается расшифровкой таинственных символов, загадочным намеком на существование невидимого Первоединства. Теоретическому созерцанию противостоит практическая деятельность, которая не свободна в своем фактическом выполнении, «ибо мы не властны над поводами или условиями к выполнению» (там же, VI 8, 5). Практические действия вынуждаются необходимостью, и они свободны лишь в том, что принадлежит «желанию воли и решению ума, предваряющим эти действия» (там же). «Свобода имеет место не в самом праксисе (добродетели), а в уме, который не участвует в праксисе» (там же).
Иную позицию, чем платоники, занимает Аристотель, который хотя и строит онтологическо-метафизическую концепцию, но исходит из соотнесенности практики с человеческой деятельностью, из человеческого «измерения» практики. В отношениях человека к миру он выделяет три типа: ] ) «праксис» — нравственно-благое действие и добродетельный поступок, имеющий целью самого себя (Никомахова этика 1, 1094 а), 2) «пойесис» — творчество, прежде всего в искусстве (анализу жанров и произведений поэтического творчества посвящена «Поэтика»), 3) «теория» — теоретическое созерцание, умозрение.
Практика и творчество принципиально отличаются друг от друга по ряду характеристик: практика включает в себя волю и мысль, стремление к осуществлению цели — к благу, сознательный выбор, творчество отлагается в произведениях (Никомахова этика 1,1140 а), предполагает осуществление цели, находящейся вне него (там же, 1139 в 3), и использование различного рода средств. Столь же кардинально отличаются практика и теория и по отношению к цели, и по своему характеру, и.по способу обращения к средствам. Жизнь Аристотель рассматривает как практическую, или активную («наилучшей жизнью была бы жизнь деятельная». — Политика 1325 Ы5), в которую он включает и государственное управление, и созерцательную деятельность философа. Созерцательная деятельность — наивысшая форма деятельности и человека, и демиурга. Разграничение теории и практики было основанием для классификации наук. В практические науки Аристотель включал политику, экономику, риторику и военное искусство (Никомахова этика 1,2,1094 b). И движение бытия, и деятельность человека он интерпретирует под общим углом зрения, а именно в категориях «энергея» и «энергон», «акт и потенция», «форма и материя». При этом онтологические структуры, не утратив своей соотнесенности с человеком, оказываются способом обоснования метафор и аналогий, заимствованных из «антропного мира», телеологического по своей сути.
В философии стоиков практика связывается с подражанием природе, свободной волей и добродетелью, противопоставляясь ремесленному труду.
Решающим в понимании практики в античной философии было не столько противопоставление практики и теории (теоретическое умозрение трактовалось как вид активности), сколько подход к практике как единству нравственных, познавательных и эстетических характеристик, ее понимание как нравственно-благого усилия воли, благоразумной мысли и красивого поступка, как поступка, не просто ориентированного на благо, а включающего его в свое содержание и осмысляющего свои цели и формы осуществления. Хотя уже Аристотель применил категорию практики к жизни, однако для античности было характерно решительное противопоставление и размежевание умозрительной и чувственной практики, превознесение теоретической деятельности и небрежение чувственно-материальной практикой. Различные формы деятельности рассматривались здесь под углом зрения их близости и соответствия эйдосам, в которые включались не только познавательные идеи, но и идеи блага и красоты. В античной философии практика была нагружена теоретически, этически и эстетически. Возрождение тех или иных вариантов античной философии было связано со стремлением удержать это единение теоретического, этического и эстетического смысла практики; но все же начальная точка схождения этих трех «ипостасей» разума не была сохранена, и разум в новоевропейской философии распался на три формы, взаимоотношения между которыми стали предметом сложнейших философских размышлений. В гностицизме различение практики и умозрения приобрело характер противопоставления, в результате чего практика была сведена к чувственно-материальной деятельности и оценивалась крайне низко (см.: Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. К.-М., 1998, с. 99-100).
Христианство рассматривает активность как деятельность, причащающую человека к божественной реальности. Креационистская модель христианства, согласно которой тварный мир — произведение созидающего субъекта, Бога, находит свое выражение и в персонологическом понимании триединства Бога, и в новом отношении к деятельности, в т. ч. и материально-чувственной, и в погружении форм знания (в т. ч. и теории) в мир истории, когда они утрачивают свою квазиобъективную идеальность и становятся формами «схватывания» (понимания) трансцендентного смысла. Сохранив негативную оценку труда как божьего проклятия, христианство все же в противовес гностицизму и манихейству начало видеть в труде и практике путь религиозного воспитания и достижения аскезы. Практика в христианстве — прежде всего практика ритуала, литургии, аскезы и деятельности, реализующей религиозныеценности и направленной на спасение души и на достижение ее бессмертия. Различение «vita activa» и «vita contemplativa» не получило характера гноспщистского противопоставления. Творение по Слову Бога мира и человека трактовалось и как воплощение воли Бога. Свобода воли, присущая человеку, привела к грехопадению. Поэтому в центре средневековой философии — трактовка действия как волевого, нравственно-благого усилия. Августин рассматривает волю как животворящий дух, который присущ Богу, одновременно являющегося Благом. Воля Бота не может быть истоком зла. Исток греха — свобода воли человека. Отношение воли Бога и человека есть сила, или способность различения (сила воли). Боэций трактует поступок как результат действия, объединяющего в себе Провидение и судьбу. Фома Аквинский различает человеческие поступки (actiones hominae) и конкретные действия человека (actioneshominis) (Summa th. 11 l,qu.l,a. 1). Рассматривая мир под углом зрения превращения потенции в акт, Фома трактует Бога как вечную актуальность, как активный интеллект, а человеческое познание — как причащение и уподобление этому активному интеллекту. Креационистский способ мысли, представленный в иудео-христианской традиции, предполагает рассмотрение «мира дольнего» и каждой его вещи как воплощение «мира горнего», как творений Бога. Сакральный смысл практики и ее плодотворность представляет собой соединение волевых и умных усилий Бога и человека, встречу двух воль — воли Бога и воли человека.
В протестантизме любые формы практической деятельности, профессиональной практики обрели характер религиозного призвания и служения Богу.
В новоевропейской философии 17 в. практика стала пониматься технико-инструментально, как основа господства над природой и власти. Ф. Бэкон видит в знании и могуществе два человеческих устремления. Практика рассматривается им как залог истины, а не из-за жизненных благ, с нею связанных (Бэкон Ф. Соч., т. 2. М-, 1978, с. 74). Философия должна быть ориентирована на практику, в ней должна идти речь «о достоянии и счастье человеческом и о всяческом могуществе в практике» (там же, т. l. M., 1977, с. 79). Успешность практики зависит от знания причин, от правильности открытых аксиом (там же, т. 2, с. 35). Взаимоотношение между знанием и практикой, согласно Бэкону, следующее: «Мы извлекаем причины и аксиомы из практики и опытов и из причин и аксиом снова практику и опыты как законные истолкователи природы» (там же, с. 68). Хотя философия Бэкона носит сугубо качественный характер и сосредоточена на описании примеров, важных для индуктивного обобщения, все же он подчеркивает, что «практика рождается из тесного соединения физики и математики», а поэтому «все сведения о природных телах и их свойствах, насколько это возможно, должны содержать точные указания на число, вес, объем, размеры. Ведь мы думаем о практических целях, а не о чистых спекуляциях» (там же, с. 225). В классификации наук Бэкон вычленяет в составе естественной философии теоретическое и практическое знание, в состав последнего он включает механику и магию. Галилей, анализируя в «Механике» (1600) строение простейших механических приспособлений — безмена, рычага, лебедки, воротаполиспата и др., подчеркивал, что здесь налицо «практическое применение наших умозрений (Галилей. Избр. труды, т. 2. M., 1966, с. 16). При этом он не только обсуждал определения исходных понятий механики (тяжесть, момент), но и рассматривал те выгоды, которые связаны с применением тех или иных технических орудий, И пользу, извлекаемую из машин: «Если нет надежды на какую-либо выгоду, то напрасно затрачивать труд на создание самих машин» (там же, с. 8). Выделив четыре компонента, важные для обсуждения выгод, получаемых от применения машин, — груз, сила, расстояние перемещения и время, Галилей характеризует различные виды выгод, получаемых от механических орудий — перемещение целиком больших грузов при недостатке силы, но не времени, зависимость механических орудий от того или иного места, наибольшая выгода получается в зависимости от того, кто движет — неодушевленная или одушевленная сила. Согласно Галилею, прежние оценки технических устройств, характерные для «неразумных инженеров», «самонадеянно стремившихся применять машины для невыполнимых предприятий», исходили из того, что машины — эффективные средства обмана природы. Предварительный расчет соответствия целям выбираемых механических орудий, выявление соответствующих выгод, «точные и необходимые доказательства... сделают очевидным, насколько ошибочна такая уверенность» (там же, с. 7) и позволят успешно применять машины там, где это возможно и целесообразно.
Классический рационализм 17 в., элиминировав магию, положил во главу угла физики механику; практика механики и основанная на ней техника стали решающей для любого теоретического умозрения, в т. ч. математического. Декарт, сделав акцент на правилах дедуктивного метода рассуждения, тем не менее обратил внимание на то, что выводы рассуждения «наблюдаются на практике, подтверждающей выводы разума» (Декарт Р. Соч., т. 2. M., 1994, с. 482). Практика рассматривалась им как нечто производное и вторичное от методического и построенного в соответствии с правилами истинного метода рассуждения. Свобода воли человека выводит ум за границы методологически правильного рассуждения, внося деформации в процесс рассуждения и в его результаты.
Для Б. Спинозы «воля и разум одно и то же» (см. Спиноза Б. Этика. М.—Л., 1932, с. 75), причем мышление им трактуется как способ действия мыслящего тела, как универсальная способность действия, в котором осваивается вся природа и которое определяет способы мысли. Уже у Спинозы практика отождествляется с этически определенным способом действия. Эта линия продолжается во всей новой философии. Дж. Локк, проводя различие между теоретическими и практическими науками, связывает последние с тем, что «человек в качестве разумного и свободного деятеля должен желать для достижения какой-нибудь цели, в особенности счастья» (ЛоккДж. Избр. филос. произв., т. 1. М„ I960, с. 694). Тем самым практика трактуется им как нравственный поступок, а наука о практике совпадает с этикой.
В немецкой классической философии практика определяется прежде всего в ее соотношении с теорией, в соотношении теоретического и практического разума, существенном для самопознания духа и его объективации. Практика представляется как одна их характеристик разума, выраженная прежде всего в нравственно-благом поступке, актуализирующем этические максимы и объективно-духовные смыслы культуры. Для развития понятия практики в немецком идеализме характерны: 1) все большее очищение практики от ее соотнесенности с человеком, 2) универсализация практики, ставшей из нравственно-благого поступка, определяемого категорическим императивом, универсальным способом отношения человека к миру, который включает в себя 3) единство теоретических, эстетических и этических компонентов, но все же 4) обладает специфическими формами сцепления в структуру и формами последовательности в истории. Кант в чистом теоретическом разуме выявляет формы самодеятельности (спонтанности) категориального синтеза данных опыта. Практика рассматривается Кантом как деятельность практического разума, средоточием которого является воля, т. е. «способность или создавать предметы, соответствующие представлениям, или определять самое себя для произведения их» (Кант И. Соч., т. 4, ч. 1. M., 1965, с. 326), а регулятивом — категорический императив. Подчеркивая примат практического разума над теоретическим, Кант связывал практику с деятельностью трансцендентального субъекта, обладающего единым механизмом самоидентификации — трансцендентальным единством апперцепции, подчиняющегося формальным регулягивам долга. Фихте, в отличие от Канта, полагал, что не только форма, но и содержание знания созидается трансцендентальным субъектом, который тождествен чистой активности, рефлексии и самодеятельности. Практика, или практический разум, связана со свободой, волей и спонтанной активностью, полагающей не-Я, т. е. весь мир объективности, и возвращающейся к себе же. В сферу практического разума, которая есть область долженствования, Фихте включает три области — хозяйство, право и нравственность. Противопоставление теории и практики основывается на противопоставлении сущего и должного.
Гегель стремится раскрыть деятельный характер человеческого познания, по-новому поставить проблемы целесообразности, соотношения свободы и необходимости, соотношения труда и практики. Уже в «Иенской реальной философии» он усматривает в деятельности основу единства природы и человека, преодолевает разрыв между причинностью и телеологией, характеризует труд и его разделение как историческую форму деятельности, а разделением труда он объясняет возникновение простых машин. Проводя различие между животным отношением к предметам природы, основанном на вожделении, и отношении человека к предметам природы, коренящемся в побуждении, Гегель связывает с побуждением труд и создание новых продуктов труда — произведений культуры.
Субъектом исторического процесса у Гегеля является абсолютный дух, который шествует по пути самопознания — от жизни к идее познания, а затем к идее блага, т. е. от теоретической к практической идее. На первых этапах развертывания практической идеи, или блага, субъективность, отчужденная от мира всеобщности — образования, противопоставляет себя объективному миру, считает действительность ничтожной и требующей кардинального изменения. Тем самым принципом движения практического сознания оказывается воля, отделенная от познания. В результате ряда процессов опосредствования: цели — средствами, субъекта — объектом, блага — истиной — «познание восстановлено и соединено с практической идеей» (Гегель. Наука логики, т.З. М., 1972, с. 287). В своем обращении к практике как к одной из метаморфоз духа, как одной из его ступеней смыслополагания и осмысления абсолютного духа самого себя Гегель смог переосмыслить 1) соотношение цели, средства и результата деятельности (гетерогенность цели, средства и результата деятельности ведет к непредвиденным последствиям, обретающим отчужденный характер и даже характер объективной необходимости), 2) соотношение причинности и телеологии (они были поняты как формы взаимодействия, присущие органическому целому), 3) взаимосвязь как истины и блага, так и теоретического и практического знания. Гегель расширил трактовку практики, выведя ее за пределы этико-политической проблематики к проблемам жизни, экономики, права.
В марксистской философии были продолжены линии, намеченные Гегелем, в частности универсализация практического отношения к миру, анализ структуры целеполагания и др. К. Маркс и Ф. Энгельс усматривали существо революционного переворота в философии, который они якобы осуществили, в том, что они ввели практику в теорию познания, сделав ее основанием и критерием истинного знания. Однако следует обратить внимание на крайнюю размытость понятия практики в марксизме, которая отождествляется со всемирно-исторической и преобразующей деятельностью человечества, прежде всего пролетариата, и конкретизируется лишь благодаря примерам, используемым в ходе самого доказательства. В силу своей размытости понятие практики может служить средством обоснования чего угодно, поскольку в истории человечества можно изыскать примеры совершенно противоположного характера. С этим и связана конъюнктурность, присущая всем марксистским обращениям к критерию практики для решения теоретико-познавательных вопросов. В структуру философского дискурса вторгается внедискурсивный фактор, который разрушает и сам акт доказательства. Практика, будучи внепознавательным и внедискурсивным фактором, не может служить и критерием истинности знания. Обоснование знания с помощью внепознавательных структур, в т. ч. практики, в свою очередь требует их обоснования на истинность. Тем самым процедура обоснования никогда не может быть завершена, представляя собой дурную бесконечность обоснования. Из этого можно сделать вывод о том, что гносеология, построенная на такого рода внекогнитивных и внедискурсивных основаниях, невозможна (этот вывод сделал Л. Нельсон) и предположить, что практика должна быть теоретически нагружена, и следует фиксировать как дискурсивные практики, так и внедискурсивные практики. Следует особо подчеркнуть, что в философии марксизма сосуществовали две принципиально различные линии в объяснении ведущих проблем философии. Одна из них, берущая начало от работ молодого К. Маркса,делавшего акцент на универсальности духовно-практического отношения к миру, продолжается в трудах А. Грамши, К. Корша, Г. Лукача, в эмпириомонизме А. А. Богданова, в последних, написанных в тюрьме, «Философских арабесках» Н. И. Бухарина, другая же линия представлена русскими марксистами — Г. В. Плехановым, В. И. Лениным и многими их адептами в советский период. Вместе с тем, продолжая традиции русской философии, целый ряд отечественных философов подчеркивают значимость практики для всей жизни человека. Так, В. Н. Муравьев, обращая внимание на космическое предназначение человека, писал: «Все в мире есть действие. Действие первично... Бытие есть бытие в действии... Быть — значит действовать» (ОР РГБ ф. 189, п. 14, ед. хр. 5, л. 197). И этот фундаментальный принцип разворачивается им в проектировании различного уровня — от сознания субъекта до реального синтеза и контрольного синтеза, служащего способом корректировки и усовершенствования через браковку неудачных форм. 20 в. знаменует собой возникновение новых вариантов философской рефлексии над практикой: акционизм М. Блонделя, Д. Джентиле; прагматизм Ч. Пирса, Д. Дьюи, У. Джеймса, для которых знание оказывается убеждением (имеющим привычку делать то-то и то-то), истина — успешным применением идеи для осуществления той или иной цели; философия жизни, интерпретирующая жизнь как практическую по своей сути; конструктивистские интерпретации знания — от операционализма Г. Динглера и П. Бриджмена до современных форм конструктивизма в социологии знания и социологии науки, от неомарксизма Франкфуртской школы до экзистенциализма Ж. П. Сартра, проводившего различие между индивидуальной практикой, «инертной», «косной» практикой и собственно общественной практикой, в которой усматривает тотализацию — способ формирования инертных целостностей (Sartre J. P. Critique de la raison dialectique, 1.1. P., p. 160). Практика для Сартра совпадает со свободой, с логикой творческого действия, а «диалектика есть не что иное, как практика» (ibid., p. 373). Для обозначения творческого характера практики, ее релевантности свободе Сартр употребляет термин «праксис», а для характеристики подавления и пассивности индивида — термин «инертная практика». Благодаря практике люди объединяются в практические ансамбли (группы, классы, серии). Материя предстает у него как антипрактика, которая деформирует социальные ансамбли, превращает их активность в пассивную и подчиняющуюся отчуждению и судьбе (ibid., p. 157).
Формирование и развитие инструменталистского понимания практики нашли свое выражение как в ее технологизации, в возникновении целого ряда научных дисциплин, которые анализируют практику. В тех или иных аспектах эта линия представлена в праксеологии (Е. Е. Слуцкий, Т. Котарбиньский), социальной инженерии, эргономике, инженерной психологии, социологии труда и др. Философская рефлексия о практике если не сменилась, то существенно восполнилась научно-теоретическим анализом практики в ее различных аспектах и формах — деятельность оператора эффективной организации деятельности, организации различных видов труда — материального и умственного, построение всеобщей организационной науки (текгология А. А. Богданова) и общей теории систем (Л. фон Берталанфи и др.). Иными словами, на смену философской рефлексии о практике все больше приходит технологическо-аналитическая разработка практики, ее уровней и компонентов.
Но это отнюдь не означает, что из горизонта размышлений о практике вообще исчезли философские концепции. Они, правда, приобрели иной, гораздо более прикладной и эвристический характер. Универсализация практики привела к инструментализму в истолковании не только искусства, но и знания, к выдвижению на первый план конструктивистских и операционалистских критериев в оценке истинности знания, к выявлению и исследованию прагматистских контекстов и критериев эффективности познания. Познание, особенно теоретическое, стало трактоваться как форма практики, как способ или адаптации к среде, или конструирования мира, адекватного человеку. Все формы освоения человеком мира (миф, искусство, религия, наука и др.) стали пониматься как способы духовно-практического освоения, как формы дискурсивных практик. Технико-инструментальное отношение человека к природе и к миру, став универсальным и глобальным, явилось одновременно и фундаментальным принципом философии 20 в. В этой универсализации практики — исток не только экологического кризиса человечества, но и многих опасностей современной цивилизации. Поэтому ряд философов (И. Лакатос, М. Фуко, М. Хайдеггер) обращают внимание на существование недискурсивных практик, на громадную роль эвристик в научном поиске, на существование внерациональных и внеаприорных структур, обеспечивающих изначально присущую человеку заботу и бытие человека-вмире. Философы 20 в. в противовес инструментально-прагматическому подходу к практике обращают внимание и исследуют недискурсивные формы практики (М. Фуко), роль поэзии в формировании новых смыслов культуры и семантических сдвигов в самой науке, осуществляющихся благодаря метафоре (М. Хайдеггер). Тем самым область практики решительно сужается: если раньше она была ответственна и за творчество, из» истинное знание, и за бытие как таковое, и за новые смыслы, то к концу 20 в. ее пределы четко обозначились технико-инструментальным характером, массовым репродуцированием и тиражированием созданных культурным творчеством произведений и фабрикацией массовых товаров. Возлагать надежды на практику, подобные тем, которые возлагали марксисты и неомарксисты, усматривавшие в ней суть революционного переворота в философии, чревато опасностью впадения в утопизм. За культом практики всегда незримо присутствует соблазн технократической утопии.
Лит.: Асмус В. Ф. Маркс и буржуазный историзм. М.—Л., 1933; Он же. Соотношение практики и теории в философии Ф. Бэкона.— «Философские науки», 1961, № 4; Огурцов А. П. Проблема труда в философии Гегеля.— В сб.: Научные труды МТИЛП, сб. 15, 1960; Якушевский И. Т. Практика и ее роль в процессе познания. М., 1961; Практика и познание. М., 1973; WalterJ. Die Lehre von der praktischen Vernunft in der griechischen Philisophie. Jena, 1874, Stiike ff. Philosophie der Tat. Stuttg., 1963, Blonde! M. LAction. P., W9,Are>idtff. The Human Condition. L., 1958; Reabilietierung der praktischen Philosophie, Bd. 1—2. Freiburg, 1974; Schwemmer 0. Philosophie der Praxis. Marburg, 1980; Handlunggstheorie und Transzendental-philosophie. F./M., 1985.
А. П. Огурцов
Понятие практики на протяжении своей истории не утрачивало своей соотнесенности с человеком, своей сопряженности с человеческой деятельностью. В античной философии практика отождествлялась с нравственно-благим поступком и с политической деятельностью по управлению делами полиса. Однако сопряженность практики с человеком оценивалась различным образом — она гораздо более опосредована у Платона, особенно у неоплатоников, и более непосредственна у Аристотеля.
Уже в античной философии можно выделить по крайней мере два альтернативных контекста, в которых используется понятие практики, и две модели понимания практики: 1) эстетически-онтологическая модель (Платон, неоплатонизм) и 2) телеологическая модель (Аристотель). Платон обращается к дискурсу о практике при анализе и обосновании жесткой стратификационной структуры социального целого. Разделив общество на три слоя (касты) — правителей, воинов, свободных граждан, Платон обосновывает его разделением трех функций государства (управление, охрана, материальное обеспечение) и трех способностей души (ум, аффекты и чувственность) (Государство IV 419—421). Они коррелируют с тремя видами деятельности. В диалоге «Хармид» (163—164) проводит различие между «делать», «заниматься» и «трудиться». Нравственно-благое деяние связывается с благоразумием, или рассудительностью («рассудительность — это свершение хороших дел» (там же, 163 е), т. е. с различением добра и зла и самопознанием. В диалоге «Филеб» предлагается классификация искусств и соответственно знания на творческое и воспитательное. В творческом знании выделяются искусства, основанные на упражнении и навыке, и искусства, основанные на измерении и счете, а среди последних — искусство, присущее большинству (практическое), и искусство, составляющее удел философов (Ф.илеб 57 b). В «Политике» (258 d—e) проводится различие между познавательными и практическими знаниями, последние присущи ремеслам (они «создают предметы, которых раньше не существовало», и в них знание как бы вросло в дела). В диалоге «Пир» различение видов деятельности осуществляется в соответствии с различением эротического и эноптического восхождения знания к идее, первое из них тождественно с созиданием чувственно-материальных объектов, второе — с созерцанием вечных и совершенных идей — прообразов чувственных вещей. Принципом осуществления деятельности у Платона является сосредоточение человека на одном предмете: «У нас человек не двоится и не развлекается многими делами, а делает каждый одно» (Государство III, 397 е). Теоретическое умозрение ставится Платоном выше практического знания, практика самопознания — выше чувственной практики.
Эта линия очищения дискурса о практике от антропологической соотнесенности наиболее отчетливо обнаруживается в неоплатонизме, особенно у Плотина, где активность Первоединого отливается в различных по уровню метаморфозах, сдвигах, совпадениях, разрывах. Активность Первоединого объективно-безлична, лишена созидающей субъектности (тем более персоналистически осмысленной) и окружена анонимным горизонтом молчания — о Первоедином, об истинном Благе, об истинном начале «нельзя даже говорить, что его энергия сообразуется с благом, ибо это намекало бы на его подчиненность другому началу» (Энн. VI 8, 9). Первоединство — чистое единство, неделимое начало, не зависимо от чего-либо внешнего и все обращено на самого себя, в себе сосредоточен, будучи «творческой силой свободы» (там же, 12), силой абсолютно творческой (там же, 18), первоначало излучает свет. Наиболее близко ему теоретическое умозрение, где «свобода принадлежит воле, насколько воля совпадает с разумом, — с разумом, прибавим, правым, т. е. обладающим правильным знанием» (там же, 2). Теоретический ум свободен, поскольку он не зависим ни от кого, в деятельности своей он обращен на самого себя, так что деятельность его есть он же сам (там же, VI 8,6). Позднее Плотин определит созерцание как экстаз, «превращение себя в нечто совершенно простое и чистое, прилив силы, жажда теснейшего единения, напряжение ума зреть во святая святых единения, а в конце полнейщее успокоение» (там же, VI 9,11). Это созерцание оказывается расшифровкой таинственных символов, загадочным намеком на существование невидимого Первоединства. Теоретическому созерцанию противостоит практическая деятельность, которая не свободна в своем фактическом выполнении, «ибо мы не властны над поводами или условиями к выполнению» (там же, VI 8, 5). Практические действия вынуждаются необходимостью, и они свободны лишь в том, что принадлежит «желанию воли и решению ума, предваряющим эти действия» (там же). «Свобода имеет место не в самом праксисе (добродетели), а в уме, который не участвует в праксисе» (там же).
Иную позицию, чем платоники, занимает Аристотель, который хотя и строит онтологическо-метафизическую концепцию, но исходит из соотнесенности практики с человеческой деятельностью, из человеческого «измерения» практики. В отношениях человека к миру он выделяет три типа: ] ) «праксис» — нравственно-благое действие и добродетельный поступок, имеющий целью самого себя (Никомахова этика 1, 1094 а), 2) «пойесис» — творчество, прежде всего в искусстве (анализу жанров и произведений поэтического творчества посвящена «Поэтика»), 3) «теория» — теоретическое созерцание, умозрение.
Практика и творчество принципиально отличаются друг от друга по ряду характеристик: практика включает в себя волю и мысль, стремление к осуществлению цели — к благу, сознательный выбор, творчество отлагается в произведениях (Никомахова этика 1,1140 а), предполагает осуществление цели, находящейся вне него (там же, 1139 в 3), и использование различного рода средств. Столь же кардинально отличаются практика и теория и по отношению к цели, и по своему характеру, и.по способу обращения к средствам. Жизнь Аристотель рассматривает как практическую, или активную («наилучшей жизнью была бы жизнь деятельная». — Политика 1325 Ы5), в которую он включает и государственное управление, и созерцательную деятельность философа. Созерцательная деятельность — наивысшая форма деятельности и человека, и демиурга. Разграничение теории и практики было основанием для классификации наук. В практические науки Аристотель включал политику, экономику, риторику и военное искусство (Никомахова этика 1,2,1094 b). И движение бытия, и деятельность человека он интерпретирует под общим углом зрения, а именно в категориях «энергея» и «энергон», «акт и потенция», «форма и материя». При этом онтологические структуры, не утратив своей соотнесенности с человеком, оказываются способом обоснования метафор и аналогий, заимствованных из «антропного мира», телеологического по своей сути.
В философии стоиков практика связывается с подражанием природе, свободной волей и добродетелью, противопоставляясь ремесленному труду.
Решающим в понимании практики в античной философии было не столько противопоставление практики и теории (теоретическое умозрение трактовалось как вид активности), сколько подход к практике как единству нравственных, познавательных и эстетических характеристик, ее понимание как нравственно-благого усилия воли, благоразумной мысли и красивого поступка, как поступка, не просто ориентированного на благо, а включающего его в свое содержание и осмысляющего свои цели и формы осуществления. Хотя уже Аристотель применил категорию практики к жизни, однако для античности было характерно решительное противопоставление и размежевание умозрительной и чувственной практики, превознесение теоретической деятельности и небрежение чувственно-материальной практикой. Различные формы деятельности рассматривались здесь под углом зрения их близости и соответствия эйдосам, в которые включались не только познавательные идеи, но и идеи блага и красоты. В античной философии практика была нагружена теоретически, этически и эстетически. Возрождение тех или иных вариантов античной философии было связано со стремлением удержать это единение теоретического, этического и эстетического смысла практики; но все же начальная точка схождения этих трех «ипостасей» разума не была сохранена, и разум в новоевропейской философии распался на три формы, взаимоотношения между которыми стали предметом сложнейших философских размышлений. В гностицизме различение практики и умозрения приобрело характер противопоставления, в результате чего практика была сведена к чувственно-материальной деятельности и оценивалась крайне низко (см.: Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. К.-М., 1998, с. 99-100).
Христианство рассматривает активность как деятельность, причащающую человека к божественной реальности. Креационистская модель христианства, согласно которой тварный мир — произведение созидающего субъекта, Бога, находит свое выражение и в персонологическом понимании триединства Бога, и в новом отношении к деятельности, в т. ч. и материально-чувственной, и в погружении форм знания (в т. ч. и теории) в мир истории, когда они утрачивают свою квазиобъективную идеальность и становятся формами «схватывания» (понимания) трансцендентного смысла. Сохранив негативную оценку труда как божьего проклятия, христианство все же в противовес гностицизму и манихейству начало видеть в труде и практике путь религиозного воспитания и достижения аскезы. Практика в христианстве — прежде всего практика ритуала, литургии, аскезы и деятельности, реализующей религиозныеценности и направленной на спасение души и на достижение ее бессмертия. Различение «vita activa» и «vita contemplativa» не получило характера гноспщистского противопоставления. Творение по Слову Бога мира и человека трактовалось и как воплощение воли Бога. Свобода воли, присущая человеку, привела к грехопадению. Поэтому в центре средневековой философии — трактовка действия как волевого, нравственно-благого усилия. Августин рассматривает волю как животворящий дух, который присущ Богу, одновременно являющегося Благом. Воля Бота не может быть истоком зла. Исток греха — свобода воли человека. Отношение воли Бога и человека есть сила, или способность различения (сила воли). Боэций трактует поступок как результат действия, объединяющего в себе Провидение и судьбу. Фома Аквинский различает человеческие поступки (actiones hominae) и конкретные действия человека (actioneshominis) (Summa th. 11 l,qu.l,a. 1). Рассматривая мир под углом зрения превращения потенции в акт, Фома трактует Бога как вечную актуальность, как активный интеллект, а человеческое познание — как причащение и уподобление этому активному интеллекту. Креационистский способ мысли, представленный в иудео-христианской традиции, предполагает рассмотрение «мира дольнего» и каждой его вещи как воплощение «мира горнего», как творений Бога. Сакральный смысл практики и ее плодотворность представляет собой соединение волевых и умных усилий Бога и человека, встречу двух воль — воли Бога и воли человека.
В протестантизме любые формы практической деятельности, профессиональной практики обрели характер религиозного призвания и служения Богу.
В новоевропейской философии 17 в. практика стала пониматься технико-инструментально, как основа господства над природой и власти. Ф. Бэкон видит в знании и могуществе два человеческих устремления. Практика рассматривается им как залог истины, а не из-за жизненных благ, с нею связанных (Бэкон Ф. Соч., т. 2. М-, 1978, с. 74). Философия должна быть ориентирована на практику, в ней должна идти речь «о достоянии и счастье человеческом и о всяческом могуществе в практике» (там же, т. l. M., 1977, с. 79). Успешность практики зависит от знания причин, от правильности открытых аксиом (там же, т. 2, с. 35). Взаимоотношение между знанием и практикой, согласно Бэкону, следующее: «Мы извлекаем причины и аксиомы из практики и опытов и из причин и аксиом снова практику и опыты как законные истолкователи природы» (там же, с. 68). Хотя философия Бэкона носит сугубо качественный характер и сосредоточена на описании примеров, важных для индуктивного обобщения, все же он подчеркивает, что «практика рождается из тесного соединения физики и математики», а поэтому «все сведения о природных телах и их свойствах, насколько это возможно, должны содержать точные указания на число, вес, объем, размеры. Ведь мы думаем о практических целях, а не о чистых спекуляциях» (там же, с. 225). В классификации наук Бэкон вычленяет в составе естественной философии теоретическое и практическое знание, в состав последнего он включает механику и магию. Галилей, анализируя в «Механике» (1600) строение простейших механических приспособлений — безмена, рычага, лебедки, воротаполиспата и др., подчеркивал, что здесь налицо «практическое применение наших умозрений (Галилей. Избр. труды, т. 2. M., 1966, с. 16). При этом он не только обсуждал определения исходных понятий механики (тяжесть, момент), но и рассматривал те выгоды, которые связаны с применением тех или иных технических орудий, И пользу, извлекаемую из машин: «Если нет надежды на какую-либо выгоду, то напрасно затрачивать труд на создание самих машин» (там же, с. 8). Выделив четыре компонента, важные для обсуждения выгод, получаемых от применения машин, — груз, сила, расстояние перемещения и время, Галилей характеризует различные виды выгод, получаемых от механических орудий — перемещение целиком больших грузов при недостатке силы, но не времени, зависимость механических орудий от того или иного места, наибольшая выгода получается в зависимости от того, кто движет — неодушевленная или одушевленная сила. Согласно Галилею, прежние оценки технических устройств, характерные для «неразумных инженеров», «самонадеянно стремившихся применять машины для невыполнимых предприятий», исходили из того, что машины — эффективные средства обмана природы. Предварительный расчет соответствия целям выбираемых механических орудий, выявление соответствующих выгод, «точные и необходимые доказательства... сделают очевидным, насколько ошибочна такая уверенность» (там же, с. 7) и позволят успешно применять машины там, где это возможно и целесообразно.
Классический рационализм 17 в., элиминировав магию, положил во главу угла физики механику; практика механики и основанная на ней техника стали решающей для любого теоретического умозрения, в т. ч. математического. Декарт, сделав акцент на правилах дедуктивного метода рассуждения, тем не менее обратил внимание на то, что выводы рассуждения «наблюдаются на практике, подтверждающей выводы разума» (Декарт Р. Соч., т. 2. M., 1994, с. 482). Практика рассматривалась им как нечто производное и вторичное от методического и построенного в соответствии с правилами истинного метода рассуждения. Свобода воли человека выводит ум за границы методологически правильного рассуждения, внося деформации в процесс рассуждения и в его результаты.
Для Б. Спинозы «воля и разум одно и то же» (см. Спиноза Б. Этика. М.—Л., 1932, с. 75), причем мышление им трактуется как способ действия мыслящего тела, как универсальная способность действия, в котором осваивается вся природа и которое определяет способы мысли. Уже у Спинозы практика отождествляется с этически определенным способом действия. Эта линия продолжается во всей новой философии. Дж. Локк, проводя различие между теоретическими и практическими науками, связывает последние с тем, что «человек в качестве разумного и свободного деятеля должен желать для достижения какой-нибудь цели, в особенности счастья» (ЛоккДж. Избр. филос. произв., т. 1. М„ I960, с. 694). Тем самым практика трактуется им как нравственный поступок, а наука о практике совпадает с этикой.
В немецкой классической философии практика определяется прежде всего в ее соотношении с теорией, в соотношении теоретического и практического разума, существенном для самопознания духа и его объективации. Практика представляется как одна их характеристик разума, выраженная прежде всего в нравственно-благом поступке, актуализирующем этические максимы и объективно-духовные смыслы культуры. Для развития понятия практики в немецком идеализме характерны: 1) все большее очищение практики от ее соотнесенности с человеком, 2) универсализация практики, ставшей из нравственно-благого поступка, определяемого категорическим императивом, универсальным способом отношения человека к миру, который включает в себя 3) единство теоретических, эстетических и этических компонентов, но все же 4) обладает специфическими формами сцепления в структуру и формами последовательности в истории. Кант в чистом теоретическом разуме выявляет формы самодеятельности (спонтанности) категориального синтеза данных опыта. Практика рассматривается Кантом как деятельность практического разума, средоточием которого является воля, т. е. «способность или создавать предметы, соответствующие представлениям, или определять самое себя для произведения их» (Кант И. Соч., т. 4, ч. 1. M., 1965, с. 326), а регулятивом — категорический императив. Подчеркивая примат практического разума над теоретическим, Кант связывал практику с деятельностью трансцендентального субъекта, обладающего единым механизмом самоидентификации — трансцендентальным единством апперцепции, подчиняющегося формальным регулягивам долга. Фихте, в отличие от Канта, полагал, что не только форма, но и содержание знания созидается трансцендентальным субъектом, который тождествен чистой активности, рефлексии и самодеятельности. Практика, или практический разум, связана со свободой, волей и спонтанной активностью, полагающей не-Я, т. е. весь мир объективности, и возвращающейся к себе же. В сферу практического разума, которая есть область долженствования, Фихте включает три области — хозяйство, право и нравственность. Противопоставление теории и практики основывается на противопоставлении сущего и должного.
Гегель стремится раскрыть деятельный характер человеческого познания, по-новому поставить проблемы целесообразности, соотношения свободы и необходимости, соотношения труда и практики. Уже в «Иенской реальной философии» он усматривает в деятельности основу единства природы и человека, преодолевает разрыв между причинностью и телеологией, характеризует труд и его разделение как историческую форму деятельности, а разделением труда он объясняет возникновение простых машин. Проводя различие между животным отношением к предметам природы, основанном на вожделении, и отношении человека к предметам природы, коренящемся в побуждении, Гегель связывает с побуждением труд и создание новых продуктов труда — произведений культуры.
Субъектом исторического процесса у Гегеля является абсолютный дух, который шествует по пути самопознания — от жизни к идее познания, а затем к идее блага, т. е. от теоретической к практической идее. На первых этапах развертывания практической идеи, или блага, субъективность, отчужденная от мира всеобщности — образования, противопоставляет себя объективному миру, считает действительность ничтожной и требующей кардинального изменения. Тем самым принципом движения практического сознания оказывается воля, отделенная от познания. В результате ряда процессов опосредствования: цели — средствами, субъекта — объектом, блага — истиной — «познание восстановлено и соединено с практической идеей» (Гегель. Наука логики, т.З. М., 1972, с. 287). В своем обращении к практике как к одной из метаморфоз духа, как одной из его ступеней смыслополагания и осмысления абсолютного духа самого себя Гегель смог переосмыслить 1) соотношение цели, средства и результата деятельности (гетерогенность цели, средства и результата деятельности ведет к непредвиденным последствиям, обретающим отчужденный характер и даже характер объективной необходимости), 2) соотношение причинности и телеологии (они были поняты как формы взаимодействия, присущие органическому целому), 3) взаимосвязь как истины и блага, так и теоретического и практического знания. Гегель расширил трактовку практики, выведя ее за пределы этико-политической проблематики к проблемам жизни, экономики, права.
В марксистской философии были продолжены линии, намеченные Гегелем, в частности универсализация практического отношения к миру, анализ структуры целеполагания и др. К. Маркс и Ф. Энгельс усматривали существо революционного переворота в философии, который они якобы осуществили, в том, что они ввели практику в теорию познания, сделав ее основанием и критерием истинного знания. Однако следует обратить внимание на крайнюю размытость понятия практики в марксизме, которая отождествляется со всемирно-исторической и преобразующей деятельностью человечества, прежде всего пролетариата, и конкретизируется лишь благодаря примерам, используемым в ходе самого доказательства. В силу своей размытости понятие практики может служить средством обоснования чего угодно, поскольку в истории человечества можно изыскать примеры совершенно противоположного характера. С этим и связана конъюнктурность, присущая всем марксистским обращениям к критерию практики для решения теоретико-познавательных вопросов. В структуру философского дискурса вторгается внедискурсивный фактор, который разрушает и сам акт доказательства. Практика, будучи внепознавательным и внедискурсивным фактором, не может служить и критерием истинности знания. Обоснование знания с помощью внепознавательных структур, в т. ч. практики, в свою очередь требует их обоснования на истинность. Тем самым процедура обоснования никогда не может быть завершена, представляя собой дурную бесконечность обоснования. Из этого можно сделать вывод о том, что гносеология, построенная на такого рода внекогнитивных и внедискурсивных основаниях, невозможна (этот вывод сделал Л. Нельсон) и предположить, что практика должна быть теоретически нагружена, и следует фиксировать как дискурсивные практики, так и внедискурсивные практики. Следует особо подчеркнуть, что в философии марксизма сосуществовали две принципиально различные линии в объяснении ведущих проблем философии. Одна из них, берущая начало от работ молодого К. Маркса,делавшего акцент на универсальности духовно-практического отношения к миру, продолжается в трудах А. Грамши, К. Корша, Г. Лукача, в эмпириомонизме А. А. Богданова, в последних, написанных в тюрьме, «Философских арабесках» Н. И. Бухарина, другая же линия представлена русскими марксистами — Г. В. Плехановым, В. И. Лениным и многими их адептами в советский период. Вместе с тем, продолжая традиции русской философии, целый ряд отечественных философов подчеркивают значимость практики для всей жизни человека. Так, В. Н. Муравьев, обращая внимание на космическое предназначение человека, писал: «Все в мире есть действие. Действие первично... Бытие есть бытие в действии... Быть — значит действовать» (ОР РГБ ф. 189, п. 14, ед. хр. 5, л. 197). И этот фундаментальный принцип разворачивается им в проектировании различного уровня — от сознания субъекта до реального синтеза и контрольного синтеза, служащего способом корректировки и усовершенствования через браковку неудачных форм. 20 в. знаменует собой возникновение новых вариантов философской рефлексии над практикой: акционизм М. Блонделя, Д. Джентиле; прагматизм Ч. Пирса, Д. Дьюи, У. Джеймса, для которых знание оказывается убеждением (имеющим привычку делать то-то и то-то), истина — успешным применением идеи для осуществления той или иной цели; философия жизни, интерпретирующая жизнь как практическую по своей сути; конструктивистские интерпретации знания — от операционализма Г. Динглера и П. Бриджмена до современных форм конструктивизма в социологии знания и социологии науки, от неомарксизма Франкфуртской школы до экзистенциализма Ж. П. Сартра, проводившего различие между индивидуальной практикой, «инертной», «косной» практикой и собственно общественной практикой, в которой усматривает тотализацию — способ формирования инертных целостностей (Sartre J. P. Critique de la raison dialectique, 1.1. P., p. 160). Практика для Сартра совпадает со свободой, с логикой творческого действия, а «диалектика есть не что иное, как практика» (ibid., p. 373). Для обозначения творческого характера практики, ее релевантности свободе Сартр употребляет термин «праксис», а для характеристики подавления и пассивности индивида — термин «инертная практика». Благодаря практике люди объединяются в практические ансамбли (группы, классы, серии). Материя предстает у него как антипрактика, которая деформирует социальные ансамбли, превращает их активность в пассивную и подчиняющуюся отчуждению и судьбе (ibid., p. 157).
Формирование и развитие инструменталистского понимания практики нашли свое выражение как в ее технологизации, в возникновении целого ряда научных дисциплин, которые анализируют практику. В тех или иных аспектах эта линия представлена в праксеологии (Е. Е. Слуцкий, Т. Котарбиньский), социальной инженерии, эргономике, инженерной психологии, социологии труда и др. Философская рефлексия о практике если не сменилась, то существенно восполнилась научно-теоретическим анализом практики в ее различных аспектах и формах — деятельность оператора эффективной организации деятельности, организации различных видов труда — материального и умственного, построение всеобщей организационной науки (текгология А. А. Богданова) и общей теории систем (Л. фон Берталанфи и др.). Иными словами, на смену философской рефлексии о практике все больше приходит технологическо-аналитическая разработка практики, ее уровней и компонентов.
Но это отнюдь не означает, что из горизонта размышлений о практике вообще исчезли философские концепции. Они, правда, приобрели иной, гораздо более прикладной и эвристический характер. Универсализация практики привела к инструментализму в истолковании не только искусства, но и знания, к выдвижению на первый план конструктивистских и операционалистских критериев в оценке истинности знания, к выявлению и исследованию прагматистских контекстов и критериев эффективности познания. Познание, особенно теоретическое, стало трактоваться как форма практики, как способ или адаптации к среде, или конструирования мира, адекватного человеку. Все формы освоения человеком мира (миф, искусство, религия, наука и др.) стали пониматься как способы духовно-практического освоения, как формы дискурсивных практик. Технико-инструментальное отношение человека к природе и к миру, став универсальным и глобальным, явилось одновременно и фундаментальным принципом философии 20 в. В этой универсализации практики — исток не только экологического кризиса человечества, но и многих опасностей современной цивилизации. Поэтому ряд философов (И. Лакатос, М. Фуко, М. Хайдеггер) обращают внимание на существование недискурсивных практик, на громадную роль эвристик в научном поиске, на существование внерациональных и внеаприорных структур, обеспечивающих изначально присущую человеку заботу и бытие человека-вмире. Философы 20 в. в противовес инструментально-прагматическому подходу к практике обращают внимание и исследуют недискурсивные формы практики (М. Фуко), роль поэзии в формировании новых смыслов культуры и семантических сдвигов в самой науке, осуществляющихся благодаря метафоре (М. Хайдеггер). Тем самым область практики решительно сужается: если раньше она была ответственна и за творчество, из» истинное знание, и за бытие как таковое, и за новые смыслы, то к концу 20 в. ее пределы четко обозначились технико-инструментальным характером, массовым репродуцированием и тиражированием созданных культурным творчеством произведений и фабрикацией массовых товаров. Возлагать надежды на практику, подобные тем, которые возлагали марксисты и неомарксисты, усматривавшие в ней суть революционного переворота в философии, чревато опасностью впадения в утопизм. За культом практики всегда незримо присутствует соблазн технократической утопии.
Лит.: Асмус В. Ф. Маркс и буржуазный историзм. М.—Л., 1933; Он же. Соотношение практики и теории в философии Ф. Бэкона.— «Философские науки», 1961, № 4; Огурцов А. П. Проблема труда в философии Гегеля.— В сб.: Научные труды МТИЛП, сб. 15, 1960; Якушевский И. Т. Практика и ее роль в процессе познания. М., 1961; Практика и познание. М., 1973; WalterJ. Die Lehre von der praktischen Vernunft in der griechischen Philisophie. Jena, 1874, Stiike ff. Philosophie der Tat. Stuttg., 1963, Blonde! M. LAction. P., W9,Are>idtff. The Human Condition. L., 1958; Reabilietierung der praktischen Philosophie, Bd. 1—2. Freiburg, 1974; Schwemmer 0. Philosophie der Praxis. Marburg, 1980; Handlunggstheorie und Transzendental-philosophie. F./M., 1985.
А. П. Огурцов
Источник: Новая философская энциклопедия
ПРАКТИКА
греч. ????????, от ?????? – дело, действие) – чувственно-предметная форма жизнедеятельности общественно развитого человека, имеющая своим содержанием освоение природных или социальных сил и выражающая специфику человеч. отношения к миру, способ бытия человека в мире. П. в широком смысле и прежде всего материальная П. (материальное произ-во) выступает как основа познания и всей жизни человеч. общества. Определенность П. как формы деятельности раскрывается в единстве с противоположной формой деятельности – теорией. Будучи целесообразной деятельностью, П. выступает как целостная система операций и раскрывает свое существо в след. моментах: цель, сама целесообразная деятельность, предмет, средства, результат практич. деятельности. Проблема П. в истории д о м а р к с и с т с к о й ф и л о с о ф и и. Теоретич. осмысление всеобщих моментов П. стало возможным лишь при капиталистич. отношениях, с утверждением безразличия к определ. формам деятельности (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12, с.730). В философии античности, средневековья и нового времени деятельность мыслилась еще в ее особенных формах (в виде земледелия, ремесленной, нравств.-политич. деятельности и т.п.), практич. деятельность еще не утратила в теоретич. осознании своей непосредств. связи с человеком, взятым в его специфич. особенности. В таком понимании практич. деятельность выступала как гл. предмет по существу всей инд. философии, уделявшей особое внимание нравств. основаниям деятельности. На эту сторону П. обращали внимание и мн. школы кит. философии, особенно связанные с традицией конфуцианства. Вся философия досократиков пронизана пафосом единства слова и дела, человека и космоса. В своей собств. жизни они стремятся воплотить отстаиваемые ими филос. принципы. У Демокрита добродетель тождественна не только нравств. качеству личности, но и технич. уменью, искусности, ловкости в совершении того или иного дела. Высшей формой человеч. активности, по Демокриту, является политич. деятельность, она "...дает жизни человека величие и блеск" ("Демокрит в его фрагментах...", М., 1935, фр. 645). У Платона представление о структуре деятельности сообразуется с выделяемыми им тремя способностями души – умом, аффективной способностью и чувств. влечением, а также с тремя функциями гос-ва – управления, охраны и обеспечения материальными благами. Самое низшее положение в обществ. иерархии занимают те, чей удел – хоз. деятельность, а самое высшее – правители (см. R. Р. IV, 419 А – 421 А). Расчленение всех граждан полиса на определ. классы обусловлено в социальной доктрине Платона принципом сосредоточения всех способностей человека на одном предмете. "...У нас человек не двоится и не развлекается многими делами, а делает каждый одно..." (R. Р. III, 397 Е; ср. также IV, 433 А и II, 370 ВС; Legg. V, 14, 746 – 747 В и др.). В этой связи проводится мысль, что человек уже с детства должен воспитываться для специализированной деятельности. Т. зр. Платона, по словам Маркса, выражает "...афинскую идеализацию египетского кастового строя" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 379). Опираясь на понятие добродетели, выступающей у него как нравств.-эстетич. категория, Платон проводит различие между праксисом (нравственно-благая и прекрасная деятельность гражданина гос-ва) и поэзисом (ремесленно-художеств. произ-во, а также торговля) (см. Хармид, 163–64). В диалоге "Пир" различие видов деятельности проводится как различение эротического и эноптического восхождения знания к бытию. Первое является созиданием чувственно-материальных образований, а эноптич. восхождение завершается слиянием знания и идеи предмета. Созерцание вечных и совершенных идей – прообразов чувств. вещей – есть высшая форма деятельности. Аристотель, пытаясь раскрыть онтологич. основание деятельности человека, обозначает и движение самой природы и деятельность человека одним понятием "энергейя". Все типы отношения человека к миру он расчленяет на теоретич. созерцание (постижение неизменных законов бытия), практически-духовное и художеств.-творч. освоение мира (см. Phys. II, 1; рус. пер., М., 1936; Met. II, 1, 993 в 23; VI, 1, 1025 в 3–18). Практически-духовное и художественно-творч. отношение к миру различны и между собой: "...деятельность не есть творчество (???????. – Ред.), а творчество не есть деятельность" ("Этика", СПБ, 1908, с. 110). Жизнь в целом Аристотель обозначает как праксис, т.е. как деятельность, к-рая совпадает со своей целью. В поэзисе (художественно-творч. деятельности) цель отлична от самой деятельности. Со стороны формы его характеризует то, что он есть словесное творчество, а со стороны содержания – что он есть творч. организация жизн. материала согласно требованиям возможного по вероятности или по необходимости (см. "Поэтика", 1451 в). Художеств.-творч. созидание и нравств.-практич. деяние отличаются и по средствам: в первом случае применяются технич. орудия, средством же реализации нравственно-благой деятельности является собственность (см. Polit, I, 2, 1253 b 23–1254 а). В античном обществе, где вся тяжесть предметно-чувств. деятельности была уделом рабов, к физич. труду и даже к совершенствованию проф. мастерства в иск-ве (архитектуре, скульптуре) сложилось пренебрежит. отношение (см. Polit, VIII, 2, 1, 1337 b). Созерцание мудреца – наиболее высокая форма деятельности по сравнению со всеми остальными. Высшим воплощением теоретич. разума является у Аристотеля бог, сущность к-рого в деятельности (см. Met. XII, 6, 1071 в 34). Человек по отношению к богу выступает как страдат. разум. В философии стоиков человек истолковывался как художник, подражающий в своей деятельности природе. Свободная воля человека воплощается в добродетели, в к-рой едины и теория и праксис. Вместе с тем труд ставится в один ряд с такими явлениями, как смерть, болезнь, безобразие и пр. (см. "История эстетики. Памятники мировой эстетич. мысли", т. 1, 1962, с. 143). По мнению Сенеки, "...и ремесла и ручной труд доставляют весьма многое для жизненных удобств, но не имеют никакого отношения к добродетели" (там же, с. 146). Христианство, в начале своего развития выражавшее социальный протест против рабства, рассматривало труд как неизбежное бремя, результат проклятия богом человека, следствие греха, совершенного первыми людьми. Сам по себе физич. труд считался недостаточным для человеч. счастья и совершенства; "Все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается" (Библия, кн. Екклесиаста, VI, 7). Это было своеобразным выражением требования предоставить каждому право и обязанность на духовную деятельность, на полноту жизни. Но с утверждением христианства в качестве господствующей идеологии спасение человека было целиком перенесено в потусторонний мир, резко противопоставленный земному. Труд начинает цениться как средство религ. воспитания, как путь умерщвления плоти. Подлинно активным существом является лишь бог, в образе к-рого человек отчуждает свою деятельность, наделяя потустороннюю трансцендентную сущность своими собств. характеристиками. В новое время практич. направленность философии с большой силой была подчеркнута Ф. Бэконом. Критикуя схоластику за ее бесплодность, он стремился создать философию, "...имеющую применение к жизни и деятельно работающую ради облегчения бедствий человеческого существования" (Собр. соч., т. 1, СПБ, 1874, с. 185). По его мнению, знание и деятельность едины: "...два человеческие стремления – к Знанию и Могуществу – поистине совпадают в одном и том же: и неудача в практике более всего происходит от незнания причин" ("Новый Органон", М., 1935, с. 100). В целом же в концепциях 17–18 вв. человеч. деятельность целиком определена природой – внешней природой и биологич. организацией самого человека. Но т.к. оба фактора считаются не изменяющимися в истории, теории абстрактного человека не могли ухватить историч. характера деятельности. Изменения деятельности объясняются, уровнем понимания связи между объектом деятельности и стремлениями человека, т.е. уровнем развития разума. Так, Спиноза проводит мысль о том, что "воля и разум – одно и то же" ("Этика", М.–Л., 1932, с. 75). Правда, он понимает мышление как способ действия мыслящего тела, как универсальную способность к действию, в к-ром осваивается вся природа и к-рое целиком определяется формой внешнего тела. Но практич. деятельность сама по себе лишена ценности и источника активности. Единств,. подлинной формой деятельности в таких концепциях могла явиться мыслит. деятельность, а единств. формой связи индивидов – речь. Локк различает теоретич. и практич. науки. Первые исследуют природу вещей, как они существуют сами по себе, а вторые – то, что "...человек в качестве разумного и свободного деятеля должен делать для достижения какой-нибудь цели, в особенности счастья..." (Избр. филос. произв., т. 1, М., 1960, с. 694). Т.о., Локк понимает П. как нравств. действие, а наука о П. для него есть этика (см. тамже, с. 695). Для франц. материалистов 18 в. характерно понимание предметности, действительности как объекта созерцания, а не как П., хотя нек-рые из них (Гольбах, Гельвеций) отмечали роль материальных интересов, страстей в историч. процессе. Нем. классич. идеализм в противоположность созерцат. материализму развивает концепцию человеч. активности. Принципиальные особенности истолкования П. в нем. классич. философии заключаются: 1) в подчеркивании творч. характера деятельности вообще и П. в частности, 2) в идее единства теории и П., хотя внутри его П. толкуется как производная от теоретич. деятельности, 3) в мистификации связи человека и общества, при к-рой подлинно активным субъектом является трансцендентальный субъект или абс. дух. Идеализм "...не знает действительной, чувственной деятельности как таковой" (Maркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 1), деятельность у него понимается прежде всего как познават. или нравств. активность. У Канта активность сознания рассматривается как деятельность по упорядочению данных опыта. Теоретич. созерцание, "чистый" разум не в состоянии постичь мир "вещей в себе", только практич. разум прорывает границы созерцат. отношения к объекту и потому имеет примат над теоретич. разумом (см. Соч., т. 4, ч. 1, М., 1965, с. 454). П. рассматривается Кантом лишь как деятельность нравств.-практич. сознания, а средоточием практич. разума является понятие воли, т.е. "...способность или создавать предметы, соответствующие представлениям, или определять самое себя для произведения их" (там же, с. 326). Будучи проникнут идеалами Просвещения, Кант отстаивает идущее от античности истолкование П. как нравств.-справедливого деяния, отличного от технико-практич. отношения (техническое здесь понимается как умение, связанное с материальной деятельностью). Фихте, в отличие от Канта, полагал, что не только форма, но и содержание знания созидается субъектом, к-рый есть для него чистая активность, деятельность. Практич. деятельность, составляющая предмет этики, и есть в подлинном смысле деятельность, ибо она связана с понятиями свободы, воли и т.д. Разум обнаруживает свою активность как в том, так и в др. направлении. Различие теоретич. и практич. разума заключается в том, что если первый исследует наличную, существующую реальность, то второй противопоставляет сущему должное, исходит из него в целесообразной и свободной деятельности. В сферу практич. разума Фихте включает три области – хозяйство или экономику (создание средств для удовлетворения материальных потребностей человека), право и нравственность. Экономика строится наилучшим образом, если существуют разделение труда и технич. средства. В сферу этики, раскрывающейся в категориях свободы, цели, долженствования и др., входят право и нравственность – формы обнаружения практич. разума, связанные между собой. Право есть условие нравственности, к-рая наиболее адекватно реализуется в гос-ве. Гегель стремится понять связь трудовой и познават. деятельности, раскрыть деятельный характер человеч. познания, осмыслить законы историч. процесса как обусловленные деятельностью людей, по-новому поставить проблемы целесообразности, соотношения субъекта и объекта и т.д. Он делает первый шаг в понимании того, что сознат. деятельность составляет основу единства человека и природы, снимает противоречие между причинностью и телеологией; в результате движение природных сил получает другую форму, другое направление (см. Hegel, Jenenser Realphilosophie, в кн.: S?mtl. Werke, Bd 20, [Halbband] 2, Lpz., 1931, S. 198). Гегель подчеркивает роль средств труда в освоении природы (см. Соч., т. 6, М., 1939, с. 205) и видит специфику отношения человека к объектам природы в активной преобразоват. деятельности. Если в животном отношении к объекту – в о ж д е л е н и и, предмет разрушается, то в отношении человека к природным предметам – побуждении, создаются предметы, удовлетворяющие человеч. потребности. В "Феноменологии духа" Гегель пытается изобразить развитие человечества под углом зрения труда как действенного самопорождения человека. Здесь Гегель в мистифицированной форме схватывает осн. структуру человеч. деятельности, рассматривая движение абс. духа как единство опредмечивания и распредмечивания. Но поскольку субъектом историч. процесса для Гегеля является абс. дух – знание в его отчужденном виде, постольку предмет, созидаемый в акте опредмечивания, есть лишь идеальный предмет. Гегель не знает ни реального деятельного человека, ни реального предмета, к-рый человек изменяет в своей деятельности. Предметность, в к-рой воплощается дух, есть мир культуры, ставший объектом теоретич. анализа. Рассмотрение движения абс. духа как деятельного движения позволило Гегелю включить П. в теорию познания, в рассмотрение логич. проблем. Для него П. выше теоретич. познания, она обладает не только достоинством всеобщности, но и действительности (см. тамже, с. 290). Абс. идея есть для Гегеля тождество теоретич. и практич. идеи, каждая из к-рых представляет собой односторонний, абстрактный момент развитого конкретного целого. Ленин в "Философских тетрадях" неоднократно показывает глубокий смысл гегелевских идей о П., подчеркивая, что "Маркс... непосредственно к Гегелю примыкает, вводя критерий практики в теорию познания..." (Соч., т. 38, с. 203). Гегель понимает деятельность как содержательную, предметную. В связи с этим он по-новому рассматривает соотношение цели, средства и результата деятельности, показывая их единство. Диалектика цели и средства заключается в том, что так же как цель предполагает определ. средство, так и средство не существует безразлично к цели, а содержит в себе начало ее осуществления, реализации, "...средство ...есть некоторый уже определенный целью объект..." (Соч., т. 6, с. 208); выполненная цель становится средством, а средство – материализованной целью (там же, с. 211). Однако идеализм гегелевской системы привел к тому, что труд, материальную деятельность он рассматривает как дериват и воплощение духовной, идеальной деятельности, переворачивая отношение между практич. и теоретич. деятельностью. Превознося гос-во как воплощение абс. идеи, он считает наиболее совершенной практич. деятельностью нравственно-политич. деятельность (см. Riedel M., Theorie und Praxis im Denken Hegels, Stuttg., 1965). Как известно, домарксовский материализм не смог понять сущность П. Это касается и его наиболее развитой формы – материализма Фейербаха, к-рый в качестве истинно- человеческой рассматривает лишь теоретич. деятельность, а П. истолковывает как утилитарно-своекорыстную деятельность (см. Избр. филос. произв., т. 2, М., 1955, с. 143–46). Подчеркивание практически-политической направленности философии было характерно для рус. философов-материалистов, особенно для Герцена и Чернышевского, однако и они не смогли раскрыть глубокую сущность П. Проблема П. в современной буржуазной философии социо-л о г и и. В решении проблемы П. совр. бурж. мысль часто возвращается к тем решениям, к-рые были даны в домарксистской философии. При этом в П. усматривается низшая форма человеч. отношения к природе, а высшей формой активности человека считается познават. активность. Деятельность вообще, а практич. деятельность в особенности нередко истолковывается субъективистски, лишается предметного содержания. Как правило, во всех совр. концепциях деятельность фиксируется в ее отчужденной (см. Отчуждение) форме. Волюнтаристскую концепцию деятельности развивает Шопенгауэр. Онтологизируя источник человеч. активности, он рассматривает мир как волю, к-рая индивидуализируется в различных существах. У большинства людей интеллект подчинен инстинкту самосохранения, воле к жизни. Лишь гений может освободить свой интеллект от подчиненности воле и погрузиться в сущность вещей. Эту линию волюнтаристич. активизма продолжил Ницше. Для него наиболее яркое выражение воля к власти получает в появлении "сверхчеловека", активизм к-рого стоит над любой формой объективности, отрицает все традиц. формы жизни. Такая интерпретация активности сливается с нигилизмом и анархич. бунтом против всякой предметности и объективности вообще. Волюнтаристское понимание П. развивает и Джентиле в концепции актуализма. Иначе подходит к проблеме деятельности неокантианство, к-рое, особенно в ранний период, стремится выявить логич. основания человеч. культуры. Принципиальная ориентация на науч. знание отличает это направление от ряда филос. систем, уже возникших к этому времени и ставивших своей осн. целью критику науки. В соответствии со стремлением выявить законы творчества культуры неокантианцы рассматривают в качестве центральной проблему активности науч. мышления. Деятельность мышления, к-рое Кант понимал как синтез материала, данного чувственностью, превращается здесь в деятельность созидания, в к-рой творится предмет и к-рая толкуется как чисто духовная, идеальная деятельность некоего надчеловеческого, трансцендентального субъекта. От активности теоретич. разума неокантианцы отличают активность практич. разума. Практич. познание направлено на долженствование как бытие, отличное от существования, это "...познание не того, что есть, а того, что должно быть" (Наторп П., Философская пропедевтика, М., 1911, с. 19). Под практич. разумом неокантианцы понимают совокупность принципов и законов морального действия. Особенно четко это обнаруживается у мыслителей баденской школы. Напр., Риккерт отождествляет практич. философию с этикой, к-рая "остается практической философией, т.е. она исследует деятельного человека" ("System der Philosophie", Bd 1, T?b., 1921, S. 358). Для неокантианства, как и для почти всей бурж. философии классич. периода и конца 19 в., характерно резкое разграничение сферы теоретич. и практич. разума, к-рый не отождествлялся с прагматически-утилитарным началом. Правда, уже в этом дихотомич. делении разума нетрудно обнаружить исток не только идеализма, но и иррационализма, к к-рому в конце концов приходит неокантианство (в лице, напр., Риккерта). Последующие филос. системы рассматривают практич. начало с прагматически-утилитарной т. зр. и уже не выделяют теоретич. знание из этой области: наука в них рассматривается лишь как служанка полезности и полностью отдается во власть техницистского прагматизма. Кризис неокантианства породил целый ряд направлений, ориентирующихся на критику науки, отождествляемой с прагматически-рассудочным знанием. Этот поворот в своеобразной форме отразил те существ. изменения, к-рые произошли во взаимоотношениях науки и произ-ва, теории и П. в нач. 20 в., когда наука, особенно естествознание, стала превращаться в непосредственную производит. силу общества, организовываться по образу и подобию материального произ-ва. Пренебрежит. отношение бурж. философии и социологии к сфере практич. деятельности, как сфере неподлинного существования человека, определяет и пренебрежит. отношение к такой науке, к-рая включается в материальное произ-во. Филос. системы Кроче, Дильтея и Гуссерля отражают начало этого сложного и противоречивого поворота в бурж. мысли. Как и неокантианцы, они ориентируются на науку, но в ряде пунктов этих систем уже обнаруживается поворот к иррационализму. Кроче анализирует проблему П. в общем контексте исследования проблем культуры. По его мнению, "единственная реальность – это динамичность, деятельность, целесообразность, дух" ("О т.н. суждениях ценности", см. "Логос", кн. 2, М., 1910, с. 31). История объективного духа, его саморазвитие – единств. форма деятельности. Деятельность отд. индивидов – лишь ткань мирового духа, орудие и средство осуществления его целей. Деятельность объективного духа, к-рый есть по существу идеалистически истолкованная человеч. культура, реализуется в двух формах – теоретической и практической. В свою очередь, теоретич. форма подразделяется на интуитивную и логическую. Принципиальное отличие практич. духа от теоретического заключается в том, что в центре практич. отношения стоит не познание, а воля. В отличие от Канта, Кроче не устанавливает отношения субординации между теоретическим и практич. разумом, для него это равнозначные формы реализации объективного духа. Если в теоретич. отношении к предметам человек постигает предметы, то в практическом – он изменяет, творит их (см. "Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика", ч. 1, М., 1920, с. 54). Практич. дух, как и теоретический, осуществляется в двух формах (см. "Filosofia della pratica. Economica ed ethica", 5 ed., Bari, 1945) – экономике, в к-рой принципом деятельности является польза, а человек преследует свои узкокорыстные цели, стремится получить богатство, достичь признания в иных формах, и нравственности, в к-рой личные интересы индивида получают всеобщее значение: осуществляя их, человек вместе с тем может приносить обществ. пользу. Нравств. отношение представляет собой не отрицание экономики, а дополнение, спец. случай экономич. отношения. Обстоят. критику истолкования проблемы П. у Кроче и Джентиле представил видный итал. марксист А. Грамши, считавший одной из своих задач создание труда под назв. "Анти-Кроче" (см. "Il materialismo storico e la filosofia di Benedetto Croce", Torino, 1952, p. 200). Противопоставляя крочеанству т. зр. марксизма, Грамши характеризует марксизм как "философию практики". Ее своеобразие состоит прежде всего в том, что она преодолевает разобщенность интеллигенции и народа, "...стремится не удержать "простых людей" на уровне их примитивной философии житейского смысла, а, наоборот, подвести их к более высокой форме осознания жизни" (Избр. произв., т. 3, М., 1959, с. 22). Критикуя бурж. сознание, противопоставляющее элитарную и нар. культуру, Грамши указывает две задачи философии П.: "...победить современные идеологии в их наиболее утонченной форме, для того чтобы быть в состоянии образовать собственную группу независимой интеллигенции, и воспитать народные массы, культура которых была средневековой" (там же, с. 83). Вторую задачу он считал основной. "Философия жизни" Дильтея, не порывая еще открыто с науч. знанием, развивает в конечном итоге иррационалистич. трактовку активности человека. Критикуя рационализм, к-рый видит в человеке лишь познават. сущность и потому, по его словам, постигает историч. бытие человека односторонне, Дильтей требует положить в основу философствования полноту жизни человека, целостность всех форм проявлений его сущности (см. "Типы мировоззрения", в кн.: "Новые идеи в философии", сб. No 1, СПБ, 1912, с. 123–24). "...Жизнь каждого индивидуума творит сама из себя свой собственный мир" (там же, с. 126). Жизнь, истолковываемая как деятельность во всех ее формах, как воля, как некая активность, сливается у Дильтея с историей (см. Gesammelte Werke, Bd 7, Stuttg., 1958, S. 151, 278, 291). Однако при этом активность человека лишена предметного характера, поэтому, чтобы связать жизнь и природу, Дильтей вынужден искать в природе проявления некоей все-жизни, развивая близкие к гилозоизму представления. Вместе с тем, отождествляя жизнь и переживание человеком историч. действительности, Дильтей утрачивает критерий для различения иллюзий от действительности и приходит к тому, что жизнь превращается у него в загадочную, непроницаемую, иррациональную творч. основу всего бытия. В этой связи подвергается критике науч. знание, к-рое не может постичь жизнь во всей ее целостности и лишь разрушает, умерщвляет иррациональность жизни. Продолжая начатую Дильтеем линию критики рационализма, Гуссерль полагает, что субъектом феноменологии не может быть лишь познающий субъект, что человек должен браться в целостности всех его активных проявлений. Трансцендентальная феноменология, согласно Гуссерлю, является не теорией познания, а теорией всех форм активности человека, т.е. теорией П., самопознанием, самоопределением и самоосуществлением разума как некоего синтеза, к-рый не разлагается на теорию и П. При этом П. характеризуется как натуральная П. – как совокупность сознат. действий человека, направленных на изменение вещей и преобразование социальной жизни. Ей соответствует определ. форма знания – наука, или, по выражению Гуссерля, натуралистич. теория. Натуральная П. составляет основу и причину всепронизывающего кризиса европ. жизни, т.к. наука раскалывает субъект и объект, превращает самого человека в объект, что приводит к варварству и отчуждению. Единство натуральной теории и П. Гуссерль характеризует как натуральную жизнь, в к-рой теория обслуживает натуральную П. Над натуралистич. теорией возвышается незаинтересованное, освобожденное от всех моментов П. чистое знание, универс. наука – теория (Theoria). Она есть созерцание сущности, преодолевающее ограниченные установки натуралистич. теории и П., "совершенно непрактическое" знание, "совершенно бесполезное искусство", к-рое "не помогает хозяевам и мастерам этого мира, политикам, инженерам, промышленникам" ("Erste Philosophie", см. Gesammelte Werke, Bd 7, Haag, S. 283). Но именно восхождение к филос. созерцанию преодолевает кризис европ. наук, делает человека свободным, очищая с помощью метода редукции его продуктивные силы от всех практич. установок, от власти сил инстинкта и т.д., оставляя его один на один с чистым разумом. Хотя Гуссерль пишет, что теория – это правило всеобщей П. (см. тамже, Bd 8, Haag, 1959, S. 337), что она есть "момент, часть совокупной практической жизни", однако теорию (в форме философии) он ставит выше П., т.к. эта теория исходит не из того, что налично существует, а из того, что должно быть. Лишь натуралистич. теория ориентируется на налично сущее. Центр подлинной теории (т.е. трансцендентальной феноменологии) составляет норма, делающая возможной деятельность. Бергсон обращает внимание на П. для того, чтобы показать неподлинность науч. знания, противопоставить дискурсивному мышлению – интуицию. В его системе роль интеллекта заключается в управлении действием (см. "Творч. эволюция", СПБ, 1914, с. 267). Опираясь на интеллект, человек изготовляет искусств. предметы и употребляет орудия, влияя на мир вещей. Преследуя практически полезную цель, интеллект не в состоянии постигнуть реальность, сущность к-рой в становлении, длительности. Он "...не претендует на то, чтобы воссоздать движение таковым, каково оно есть, он просто заменяет его практическим эквивалентом" (там же, с. 140). Наука как форма знания есть "создание чистого интеллекта" (см. тамже, с. 175). Практич. ценность науч. знания закрывает все пути для адекватного постижения сущности предмета, раскрытия жизни, реальности как длительности. В противовес интеллекту, интуиция – это бескорыстное, далекое от П. познание самой сущности предмета, это инстинкт, "...сделавшийся бескорыстным, сознающим самого себя, способным размышлять о своем предмете и расширять его бесконечно" (там же, с. 159). Эта способность осуществляется в философии. Перед Бергсоном стоит следующая альтернатива: или всякое познание есть практич. познание, направленное на утилитарную цель (тогда невозможна философия и постижение сущности мира), или существует иная форма знания, к-рая проникает в саму сущность предмета и осуществляется в филос. умозрении. Эту альтернативу он решает путем превращения науки в практич. знание и исключения из нее философии. Прагматизм кладет в основу своей концепции П. в ее утилитарной форме. Критикуя прежде всего клас-сич. рационализм, прагматисты подчеркивают, что исходным принципом философии должен быть человек как волевое, практически-действенное, а не просто как познающее существо. Однако практич. деятельность они отождествляют с поведением человека, а само поведение трактуют биологически, превращая предметно-чувств. деятельность в телесную. Акцент на практич. полезности приводит к тому, что по существу отрицается сама возможность теоретич. деятельности, а истина толкуется в духе крайнего субъективизма. В т.н. инструменталистском варианте прагматизма Дьюи мышление истолковывается как средство для отсроченной, но более правильной реакции человеч. организма. Даже те варианты прагматизма, к-рые ориентируются на социальные аспекты деятельности, не могут выявить существо проблемы. Напр., Дж. Г. Мид, подчеркивая важность признака социальности при анализе человеч. деятельности, толкует ее весьма широко и обнаруживает на всех уровнях природы (см. G. H. Mead, The philosophy of the Act, Chi., 1938). Близка к прагматизму концепция операционализма (см., напр., P. W. Bridgman, The intelligent individual and society, N. Y., 1938). Осн. пафос экзистенциализма направлен на то, чтобы противопоставить себя науке. Философия здесь понимается как аналитика человеч. существования. Критикуя рационализм 18–19 вв., сводивший человека к познават. субъекту, а философию к гносеологии, экзистенциализм выдвигает идею о необходимости новой онтологии – онтологии историч. существования и подчеркивает, что человек должен ораться в целостности его проявлений и отношений, лишь одно из к-рых – познание. Анализируя "фундаментальные конституции" существования – экзистенциалы, Хейдеггер показывает, что определяющим отношением человека является соотнесенность с миром (Weltbezogenheit), обыденная повседневность. "Бытие-в-мире" есть осн. структура человеч. существования. Познание есть "модус бытия существования как бытия-в-мире" (см. "Sein und Zeit", T?b., 1953, S. 61), т.е. познават. отношение производно от изначально практич. отношения человека к миру. "Бытие-в-мире" пронизано озабоченностью, обхождение с предметами "разбросано в разнообразных способах озабоченности". Первонач. видом обхождения является не воспринимающее познание, а промышляющая, испытывающая нужду озабоченность, которая обладает собств. "познанием" (см. тамже, S. 67). Феноменология должна раскрыть бытие того сущего, к-рое обнаруживается в этой озабоченности. Человек – творец, Homo faber, он использует, применяет вещи, к-рые вне человеч. обхождения суть ничто, неорганизованный пластич. материал деятельности. Апеллируя к этимологии греч. слова "вещь" (????????), Хейдеггер обнаруживает его связь со словом "П." и, отождествляя последнюю с обхождением с вещами (см. тамже, S. 68), вводит ее в само определение сущности вещи. Под столь широкое определение попадает весь окружающий человека мир. Вещь никогда не обнаруживается в отрыве от человеч. отношения, от пригодности для человеч. целей; комната не есть геометрич. пространство, заключенное между четырех стен, она представляет собой средство для жилья; "лес есть лесничество, гора – это каменоломня, река – это сила воды, ветер – это ветер в парусах". Таким путем "открывается окружающий нас мир природы и становится доступным каждому из нас. В дорогах, улицах, мостах, зданиях через озабоченность природа раскрывается в определенном направлении" (там же, S. 70–71). По Хейдеггеру, практич. обхождение с вещами существует как общественное: в изготовленной вещи дан не только тот человек, к-рый ее создал, но и ее потребитель. обществ. смысл продукта деятельности нетрудно увидеть и в той деятельности, к-рая далека от ремесл. форм. Совр. труд производит товары для потребления другого, причем другой человек не определен, он неизвестен. Продукты создаются для кого-то, для людей вообще, для Man. Тем самым всякое практически-деятельное обхождение с вещами, в к-ром содержится указание на возможных потребителей, растворяется в мире публичности, безликого Man. обществ. характер озабоченно-практич. отношения к вещам обнаруживает неподлинность этого вида бытия (см. тамже, S. 125). Фиксируя тот реальный для бурж. общества процесс овеществления отношений между людьми, к-рый был вскрыт Марксом при анализе фетишизма, Хейдеггер, однако, усматривает исток веществ. отношений между людьми в самом характере практич. деятельности, в ее социальном смысле, а не в исторически определ. отношениях людей к природе и друг к другу. Противопоставляя две формы мышления – исчисляющее мышление и созерцательно-усматривающее раздумье, Хейдеггер отождествляет калькулирующее мышление с наукой. Такое мышление остается исчисляющим, даже если оно не оперирует числами и не прибегает к вычислит. машинам. Подлинно человеческим, действительно творч. деянием человека является непосредственно усматривающее раздумье, осуществляющееся в языке и поэзии. Обращает на себя внимание, что Хейдеггер обозначает этот тип мышления тем же термином (Dichtung), к-рым в античной философии характеризовалось творчество (poesis). Творчество он понимает прежде всего как лит. творчество, реализующееся в языке и поэзии. П. языкового творчества, поэтич. созидания является, по Хейдеггеру, подлинным выражением человека. Т.о., отождествляя П. с прагматич., утилитарной деятельностью, Хейдеггер осн. акцент делает на П. обыденного существования (отвергая, однако, необходимость социологич. анализа овеществленных социальных отношений), противопоставляет непосредств. размышление науч. знанию (тождественному у него техницистски-прагматич., калькулирующему рассудку) и интерпретирует П. человеч. существования с иррационалистич. позиций. В новейшей бурж. философии проблема П. истолковывается в двух различных направлениях: с т. зр. иррацион. философской антропологии и с позиций социологии, где практич. деятельность превращается в социальное действие, поскольку саму социологию интересуют законы функционирования социального целого. В филос. антропологии А. Гелена человек понимается как "деятельное существо", причем труд и деятельность не расчленяются (см. А. Gehlen, Der Mensch. Seine Natur und seine Stellung in der Welt, 4 Aufl., Bonn, 1950). Согласно взглядам Гелена, на к-рые сильное влияние оказал биологич. подход, специфич. особенностями человеч. бытия являются открытость миру и отсутствие жесткой связи человека с природой, к-рая "одухотворяется" в его проекте. В совр. социологии проблема деятельности все более утверждается в качестве проблемы, конституирующей предмет социологии. Напр., М. Вебер определяет социологию "как науку, которая истолковывая социальное действие, хочет понять и причинно объяснить его ход и его воздействия" ("Wirtschaft und Gesellschaft", T?b., 1922, S. 1). Действие понимается как определ. социальное отношение, а существо его усматривается в том, что оно осмыслено и отнесено к отношению другого человека, ориентировано не на объект, а на другой субъект. Все социальные образования – различные институты и т.д. – М. Вебер пытается свести к деятельности индивидов. "Такими понятиями, как государство, сообщество, феодализм, и родственными категориями социология обозначает определенные виды человеческого совместного действия, и, следовательно, ее задача состоит в том, чтобы свести их к осмысленным действиям, что означает без исключения свести их к действиям участвующих отдельных индивидов" (Schriften zur theoretischen Soziologie..., Fr./M., 1947, S. 102). Борясь против бихевиоризма, М. Вебер подчеркивает, что деятельность человека нельзя понять, исходя из схемы стимул-реакция, элиминирующей факт сознательного отношения индивида к действительности. Он вычленяет след. типы деятельности: 1) традиц. действие, следующее принятым шаблонам и целиком определяющееся привычкой к этому действию; 2) аффективное действие, обусловленное чувствами и эмоциями; 3) ценностно-рациональное действие, ориентирующееся на ценность, исходящее из уверенности в безусловной значимости этой ценности, направленное на исполнение приказов и требований и не размышляющее о своих собств. результатах; 4) рациональное, целесообразное действие, с
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
