ИДЕОЛОГИЯ
ИДЕОЛОГИЯ
система взглядов, идей, характеризующая какую-нибудь социальную группу, класс, политическую партию, общество.
Идеология
это социально значимая, теоретически оформленная система идей, в которой отражаются интересы определенных социальных слоев и которая служит закреплению или изменению общественных отношений. Это объединяющий систематизированный способ социально-группового мышления.
Идеология
форма общественного сознания, составная часть культуры, представляющая собой систему концептуально оформленных представлений и идей, выражающих интересы определенных социальных групп (классов, партий, наций и т.п.), выступающих как субъекты политической активности.
Источник: Философия логика и методология науки Толковый словарь понятий. 2010 г.
ИДЕОЛОГИЯ
комплекс верований, взглядов, присущих тому или иному обществу, государству или классу. Идеология обычно бывает выражена политическим или общественным учением, на которое ориентированы действия правительства, партии, социального класса, например, марксизм или экономический либерализм.
Источник: Евразийская мудрость от а до Я
ИДЕОЛОГИЯ
[идея + гр. logos понятие, учение] – система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности. Термин «Идеология» нередко употребляется также для обозначения ложного, иллюзорного, оторванного от действительности сознания.
Источник: Словарь науки. Общенаучные термины и определения. 2008 г.
Идеология
- метафизическая философия, понимаемая как учение об идеях. К этому направлению примыкает школа Кузена. Слово И. в этом значении не сохранилось в философской терминологии. Более употребительно (особенно по Франции) другое значение, введенное Наполеоном I, который называл идеологами всех тех, которые на каких-нибудь принципиальных основаниях противились практическим требованиям текущей политики.
Вл. С.
Источник: Философский словарь Владимира Соловьева
ИДЕОЛОГИЯ
комплекс верований, присущих тому или иному обществу или социальному классу. Идеология обычно бывает выражена политическим или общественным учением, на которое ориентированы действия правительства, партии, социального класса и т.д.: марксизм — идеология, как и экономический либерализм. Частный пример — система идеологий, возникшая в конце XVIII в. (Траси, Кабанис, Вольней, Дону) и имевшая своей целью изучение идей и их происхождения (психология познания).
Источник: Философский словарь
ИДЕОЛОГИЯ
совокупность общественных идей,теорий, взглядов, которые отражают и оценивают социальную действительность с точки зрения конкретных интересов определенных социальных групп, партий, классов. Идеология разрабатывается, как правило, идейными представителями этих социальных групп (вождями) и направлена на утверждение или изменение существующих общественных отношений (экономических, национальных, религиозных). Идеология опирается на реальные материальные структуры и средства для реализации своих интересов. В теоретическом плане претендует на абсолютную истину, не терпит никакого инакомыслия и свободы мнений.
Источник: Философия: конспект лекций и словарь терминов (элементарный курс)
Идеология
система взглядов и идей, а также программа социальной деятельности в интересах данного общества; отражение бытия в теориях, оформление отношения к действительности в соответствующих программах социальной деятельности. Идеология (от "идея" и "логия") - система политических, правовых, нравственных, религиозных и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности. Обладает относительной самостоятельностью и оказывает активное воздействие на общество, ускоряя или тормозя его развитие. Идеология - это система взглядов, теорий, доктрин, выражающих интересы и властные устремления определенных социальных групп.
ИДЕОЛОГИЯ
от греч. идея — мысль, понятие; логос — учение, теория) — система жизненных, социо-культурных, политических позиций и идей, в к-рых осознается и оценивается отношение людей друг к другу и социальной действительности в целом. Выделяются такие формы И.: 1) частичная, определяющая “сознательные” социально-политические, ценностные, научные или религиозные взгляды отдельных людей или групп (стратов); 2) тотальная, являющаяся в ту или иную историческую эпоху единственной и абсолютной детерминантой всех форм, стилей и содержаний знания. Понятие И. показывает, насколько индивидуальное видение обусловлено материальными, экономическими и культурными связями. Свою разработку феномен И. получил в концепциях К. Маркса, Ф. Ницше, В. Парето, Л. Гумпловича, К. Манхейма и др. Д. Л. Устименко
Идеология
Словом идеология называется в истории философии не идеализм, не вообще исследование об идеях со стороны их происхождения и метафизического значения, но особенное отрицательное учение об идеях (в высшем смысле этого слова) некоторых французских ученых конца XVIII века. Последователи этой идеологии вовсе не были идеалисты; все они долгое время были прямыми сенсуалистами и последователями Кондильяка, как, например, Кабани, Вольней, Шенье, Тюро, Дону и прочие. Только некоторые из них в самом конце XVIII и в начале XIX века изменили свое направление и начали понемногу отставать от Кондильяка. Самое название идеологии, идеологов, произошло не от них: это название идеологов давал им Наполеон, не питавший к ним расположения и часто клеймивший их сарказмами; за то же и они в свою очередь нередко стали высказывать нерасположение к нему, когда он по возвращении из Египта начал стремиться к преобладанию.
ИДЕОЛОГИЯ
Франц. IDEOLOGIE, англ. IDEOLOGY. Термин, имеющий в западных гуманитарных науках, по крайней мере в структуралистских и постструктуралистских кругах, значение, несколько отличное от его привычного узуса в русском языке. В сфере данных научных представлений под идеологией подразумевают совокупность означаемых коннотации или вторичных означаемых (по оппозиции к риторике как системе вторичных означающих).
Идеология проявляется (манифестируется) как нечто подразумевающееся само собой. Ее «авторитет» обосновывается на том, что она является отношением между «данным» нам дискурсом и топикой (общей или частной). Топика бывает частной, если имеет дело с понятиями, принятыми только в данном конкретном обществе, и общей, если имеет дело с понятиями предположительно общечеловеческими.
Очень часто под этим термином подразумевают любую систему взглядов: бытовых, семейных, религиозных, политических, эстетических и прочих, явных и неявных, регулирующих сферу повседнева.
Источник: Постмодернизм. Словарь терминов
ИДЕОЛОГИЯ
греч. - учение об идеях) - согласно направлению во франц. философии периода Великой революции, метод установления практических правил воспитания, этики и политики посредством точного познания физиологической и психической организации человека и физического мира. В него входили и значительное политическое влияние оказывали Дестют де Траси, Кабанис и др. идеологи. В настоящее время понятие идеологии употребляется почти исключительно как характеристика неистинного мировоззрения, предназначенного для обмана ради материальных, а также политических интересов. Однако марксизм утверждал, что все идеи, религии, мировоззрения, учреждения, правовые отношения и т. д. являются лишь выражением материальных отношений и ложно или с намерением обмануть возведены буржуазией в ранг духовных сущностей (идей), в то время как в действительности такого рода идей не существует и, следовательно, речь идет просто об идеологиях (недопустимая идеизация экономических данностей), об "идеологической надстройке" над действительностью. Идея предсуществует везде, где суждения (субъективные, ибо существуют лишь субъективные суждения) высказываются в объективной форме. Все метафизические и теологические понятия, в которых метафизическое или религиозное изначальное чувство облекается в неадекватную форму познавательного высказывания, являются с самого начала "идеологическими".
Источник: Философский энциклопедический словарь
Идеология
(от греч. іdеа – понятие и logos – учение) – система политических, правовых, религиозных, философских представлений, взглядов и идей, отражающих интересы, мировоззрение, идеалы людей, социальных групп, политических партий, общественных организаций, общества в целом. Идеология представляет собой совокупность идеалов, целей и ценностей, которые выражают потребности и интересы больших групп людей – слоёв, сословий, классов, профессий, всего общества. Идеология – духовное образование, так как выходит за рамки повседневного эмпирического опыта, но при этом идеология имеет и практическое значение, она сплачивает людей, определяет их мотивацию. Используя определённую систему ценностей, она формирует индивидуальное и массовое сознание, закрепляет цели и программы, определяющие характер и направления развития социальных отношений. К первым классическим политическим идеологиям, возникшим в XVIII в., относят консерватизм и либерализм, в ХІХ в. появляются социалистические идеологии (марксизм, социал-демократия, утопический социализм), анархизм и пр. В ХХ в. возникают и т. н. национальные идеологии – фашизм, националсоциализм, а также коммунистическая идеология (марксизм-ленинизм). К современным политическим идеологиям относят неоконсерватизм, неолиберализм, неомарксизм и др. Видами религиозных идеологий являются христианско-демократическая идеология, исламский фундаментализм, ортодоксальный индуизм, иудаизм и пр.
Источник: Методология научных исследований. Терминологический словарь. Харьков. Изд-во НУА 2016
ИДЕОЛОГИЯ
система взглядов, идей, выражающих коренные интересы больших общественных групп" (Ядов В.А. Идеология // Энциклопедический социологический словарь / Под общ. ред. Г.В, Осипова.- М., 1995.- С. 207). Неотъемлемым свойством И. считается присутствие в ее содержании большей или меньшей доли ложных, иллюзорных представлений, неадекватно отображающих объективную социальную действительность. И. фактически является "учением об идеале" и способах реализации этого идеала (Бранский В.П. Искусство и философия.- Калининград, 2000.- С. 243, 252). К. Манхейм выделяет понятия "частичной" (партикулярной) и "тотальной" идеологии. Под "частичной" идеологией им понимаются определенные "идеи" и "представления" того или иного социального субъекта, которые представляются более или менее осознанным искажением действительных фактов, подлинное воспроизведение которых не соответствует его интересам. "Здесь речь может идти о целой шкале определений - от сознательной лжи до полуосознанного инстинктивного сокрытия истины, от обмана до самообмана". Понятие "тотальной" идеологии означает "своеобразие и характер всей структуры сознания" эпохи или конкретной исторической или социальной группы (например, класса). Если первая ограничивается содержанием отдельных мыслей, то вторая предполагает определенную систему мыслей, определенный вид переживания и интерпретации, "где с социальным бытием субъекта соотносят не только содержание и аспект его мышления, но и форму этого мышления, в коечном итоге, весь его категориальный аппарат" (Манхейм К. Диагноз нашего времени.- М., 1994.- С. 56-58).
Источник: Философский глоссарий
Идеология
(от греч. idea – прообраз + logos – учение) – система или совокупность идеалов, представлений о желаемом должном устройстве мира, общества, человека. При таком понимании И. - неизбежный спутник человеческой жизни. Она может быть доказательной или произвольной, целостной или частичной, даже представать в виде осознанно внедряемого мифа, но пока человек, социальная группа и общество пытаются как-то обосновать свои устремления – она существует. И так называемая деидеологизация - отрицание И., призыв к отказу от неё – есть не более чем вытеснение других И. в пользу той, которой придерживается данный субъект.
Между тем существуют иные понимания этого термина, которые действительно провоцируют отрицательное отношение к И. Таковы марксистское и постмодернистское понимания. Основатели марксизма – К.Маркс и Ф.Энгельс – считали, что И. есть иллюзорная подмена действительности тем, что выгодно данному классу. Коммунисты, придя к власти в Советском Союзе, попали в затруднительное положение, ибо не могли отказаться от пропаганды своей И. Выход был найден в том, что коммунистическая И. была объявлена научной. Да, И. можно и нужно обосновать научно, но сами-то идеалы по определению отнюдь не сводятся к отражению того, что уже есть и его объективных тенденций. В постмодернизме И. попадает в разряд той «метафизики», которая должна быть вычищена деструкцией. Но разве мы сейчас не выразили часть постмодернистской И.? И разве не являются таковой призывы, скажем, к «войне с целым», надежды на «революционного шизофреника» (Делез и Гваттари) и подмена стремления к истине жаждой власти (Фуко)?
Между тем существуют иные понимания этого термина, которые действительно провоцируют отрицательное отношение к И. Таковы марксистское и постмодернистское понимания. Основатели марксизма – К.Маркс и Ф.Энгельс – считали, что И. есть иллюзорная подмена действительности тем, что выгодно данному классу. Коммунисты, придя к власти в Советском Союзе, попали в затруднительное положение, ибо не могли отказаться от пропаганды своей И. Выход был найден в том, что коммунистическая И. была объявлена научной. Да, И. можно и нужно обосновать научно, но сами-то идеалы по определению отнюдь не сводятся к отражению того, что уже есть и его объективных тенденций. В постмодернизме И. попадает в разряд той «метафизики», которая должна быть вычищена деструкцией. Но разве мы сейчас не выразили часть постмодернистской И.? И разве не являются таковой призывы, скажем, к «войне с целым», надежды на «революционного шизофреника» (Делез и Гваттари) и подмена стремления к истине жаждой власти (Фуко)?
ИДЕОЛОГИЯ
социально-философская категория, обозначающая один из двух уровней общественного сознания. В отличие от социальной психологии в идеологии социальная действительность отражается осознанно, преднамеренно посредством активно-деятельного мышления, искусства оперирования понятиями и выражается в систематизированной, концептуальной форме. Благодаря целенаправленному мыслительному процессу, созданию теоретических систем идеология существенно превосходит социальную психологию по глубине, уровню отражения социальной действительности. Взятая в целом, она определяется как система политических, правовых, нравственных, эстетических, религиозных и философских взглядов, в которых осознается и оценивается отношение людей к социальной действительности. Творцами, разработчиками идеологии являются обычно идеологи, представители отдельных классов, социальных групп, партий, государства. В любом своем проявлении идеология по существу или формально, правильно или ложно, но всегда связана с выражением потребностей всего общества, его целей, программ, противоречий и путей их разрешения. Как таковая, она необходима, обязательна для любого общества, классового и неклассового; прошлого, настоящего и будущего. Ибо всегда есть жизненная потребность в знании особенностей развития общества, в определении его состояния и общих задач, актуальных проблем и этапов, ступеней движения. Вместе с этим, однако, ряд теоретиков на Западе (Д.Белл, Ю. Хабермас и др.) и в нашей стране выступил с идеей конца идеологии. Это связывалось ими или с «природной» ложностью идеологии, или с окончанием противостояния в мире капитализма и социализма, или с ее тоталитарно-классовым существом. Однако со временем некоторые авторы отказались от этой идеи, другие не смогли, да, видимо, никогда и не смогут ее объективно-научно обосновать.
Источник: Краткий философский словарь 2004
ИДЕОЛОГИЯ
(греч. idea — вид, образ, понятие и logos — учение) система общественных взглядов и идей. К ней относятся политические взгляды, правосознание, мораль, философия, религия. Будучи частью общественного сознания, И. порождается условиями материальной жизни общества, отражает особенности экономического строя. В обществе, разделенном на классы, она неизбежно носит классовый характер. Господствует в обществе И. правящего класса, к-рый использует все средства, чтобы навязать ее другим классам. При этом реакционные эксплуататорские классы, заинтересованные в сохранении старых, отживших порядков, пытаются с помощью И. увековечить эти порядки, доказать их незыблемость. Поэтому такая И. не соответствует объективному ходу истории. Подлинно научной И. является марксизм-ленинизм, отражающий интересы и объективное положение рабочего класса, к-рый не заинтересован в вечном сохранении своей диктатуры, а ведет борьбу за построение бесклассового общества, что соответствует потребностям общественного прогресса. После того как утверждается социализм, ликвидируются классы с противоположными интересами, марксизм-ленинизм становится И. всего народа. Хотя развитие И. определяется в конечном счете экономическими условиями, ей свойственна относительная самостоятельность. И. может отставать от уровня развития общественного бытия или опережать его, она обладает преемственностью, т. е. новые идеи, взгляды возникают не на голом месте, они опираются на идеи прошлого (передовые или реакционные). И. не пассивно отражает экономическую жизнь общества, она активно влияет на нее через действия классов, социальных групп, партий, государства. Помогая им укрепить или, наоборот, изменить свое положение, она тормозит или ускоряет тем самым общественное развитие. В силу относительной самостоятельности И. характеризуется специфическими законами своего возникновения, развития и взаимодействия с другими общественными явлениями.
Источник: Краткий словарь по философии. 1970
Идеология
(как понятие и сформированные на его основе концепции) возникает примерно в последней трети 18 века в переломный для Европы период: в недрах феодализма укрепляет свои позиции новый слой людей. Как это всегда было в человеческой истории, рано или поздно социальные группы, играющие важную роль в экономике, начинают претендовать и на ведущую роль в политике, на право управлять обществом, на власть. Эти новые силы как бы берут на себя ответственность за социальное переустройство, ища поддержки у большинства членов общества. Таким образом, идеология возникает как выражение политических интересов тех или иных социальных групп. Но претензии на политическое господство одних социальных групп всегда наталкиваются на такие же претензии других сил. Обществу, поставленному в ситуацию выбора, противоборствующие стороны должны доказать (или навязать) свои права на власть. Идеология и философия близки только по формальному признаку: являются системами взглядов, выражающими отношение человека к миру. На этом их сходство заканчивается. По содержательной стороне и практической направленности они противоположны друг другу. Идеологиями являются те теоретические построения, которые претендуют на единственно верное, абсолютное знание относительно механизмов развития общества, его законов и перспектив, конструируют на этом основании проекты его преобразования. Философия же занимается поиском исходных принципов жизнедеятельности людей (в философии они называются онтологическими началами или основаниями бытия), способных в какой-то мере обеспечить относительную гармонию между человеком и миром. Противоположность идеологии и философии коренится в онтологических началах. В идеологии таким началом выступает социальный интерес того или иного класса, нации, группы. Обособленный интерес, получающий статус исходного начала для теоретических построений и практических действий, незамедлительно гипертрофируется и становится не просто интересом, а интересом с заглавной буквы. Онтологические начала философского мировоззрения нейтральны к классовым и национальным интересам.
Источник: Философия: основные понятия и определения. Учебно-методичесое пособие.
Идеология
система взглядов и идей: политических, правовых, нравственных, эстетических, религиозных, философских. И.— часть надстройки (Базис и надстройка) и в качестве таковой отражает в конечном счете экономические отношения. Борьбе классовых интересов в об-ве с антагонистическими классами соответствует идеологическая борьба. И. может быть истинным или ложным отражением действительности, научной или ненаучной. Интересы реакционных классов питают ложную И., интересы прогрессивных, революционных классов способствуют формированию научной И. Марксизм-ленинизм — подлинно научная И., выражающая жизненные интересы рабочего класса, огромного большинства человечества, стремящегося к миру, свободе, прогрессу. «Осуществляя научное руководство развитием общества, партия на всех этапах своей деятельности, — говорится в Постановлении июньского (1963) Пленума ЦК КПСС «Об очередных задачах идеологической работы партии», — уделяла и уделяет неослабное внимание творческому применению и развитию марксизма-ленинизма, идеологической работе, постоянно приводит содержание, формы и методы руководства идейно-воспитательной работой в соответствие с социально-экономическими изменениями в жизни общества, созидательными задачами советского народа». Будучи обусловлена в своем развитии экономикой, И. в то же время обладает известной относительной самостоятельностью. Последняя выражается, в частности, в том, что содержанию И., как правило, нельзя давать непосредственное экономическое объяснение, в том, что имеется известная неравномерность экономического и идеологического развития. При этом относительная самостоятельность больше сказывается в действии внутренних закономерностей идеологического развития, не сводимых прямо к экономике, в тех идеологических областях, к-рые наиболее удалены от экономического базиса. Относительная самостоятельность И. объясняется тем, что на идеологическую эволюцию оказывает побочные действия ряд факторов внеэкономического порядка: внутренняя преемственная связь в развитии И., личная роль тех или иных идеологов, взаимовлияние различных форм идеологии друг на друга и т. п.
Источник: Философский словарь. 1963
ИДЕОЛОГИЯ
(Ideologie; греч. — «учение об идеях») — во Франции примыкающее к Кондильяку философское направление, «стремящееся посредством точного и систематического познания физиологического и психического мира установить практические правила воспитания, этики и политики». В 1792—1802 значительное политическое влияние оказывали Деспот де Траси, Кабанис и другие идеологи. В настоящее время понятие идеологии употребляется почти исключительно как характеристика неистинного мировоззрения, предназначенного для обмана ради материальных, а также политических интересов; согласно учению марксизма, все идеи, религии, мировоззрения, учреждения, правовые отношения и т. д. являются лишь выражением материальных отношений и ложно или с намерением обмануть возведены буржуазией в ранг духовных сущностей (идей), в то время как в действительности такого рода идей не существует и, следовательно, речь идет просто об идеологиях (недопустимая идеизация экономических данностей), об «идеологической надстройке» над действительностью. По Т. Гейгеру, идеология предсуществует везде, где суждения ценности (субъективные, ибо существуют лишь субъективные) высказываются в объективной форме «высказывания о том, что есть» (Ist-Aussagen). Все метафизические и теологические понятия, в которых метафизическое или религиозное изначальное чувство облекается в (неадекватную) форму познавательного высказывания, являются с самого начала «идеологическими» (см. также Лукач). Скрытый идеологический характер большинства религиозных и политических мировоззрений, маскирующихся под науку и тем самым («как доказано») претендующих на истинность и исключительную значимость, выдвинул на повестку дня современной критической мысли «критику идеологии», но оказалось, что она сама нуждается в дополнительной проверке научными теориями.
К. Mannheim. I. u. Utopie, 1929; Н. Barth. Wahrheit и. I., 1945; Т. Geiger. I. и. Wahrheit, 1953; К. Lenk (Hg.). I., I.kritik und Wissenssoziologie, 1961; J. Barion. Was ist I.?, 1964;
Kelsen. Aufsätze zur I.kritik, 1964; H. Zeltner. I. u. Wahrheit, 1966; E. Hölzle. Idee и. I., 1969; K.-O. Apel u. a. Hermeneutik u. I.kritik, 1971; Michael Schmid. Leerformeln u. I.kritik, 1972; G. Lichtheim. Das Konzept der I., 1973; H.-Lieber (Hg.). I., Wissenschaft, Gesellschaft, 1976; R. Ruzicka. Selbstentfremdung и. I. — Zum I. problem bei Hegel und den Junghegelianern, 1978; M. Djuric. Mythos, Wissenschaft, I., Amsterdam, 1979; L. Füssel. Theorien der 1980; L. Kudera. Das Modell der I., 1987; R. Boudon. I. — Gesch. u. Kritik eines Begriffs, 1988.
К. Mannheim. I. u. Utopie, 1929; Н. Barth. Wahrheit и. I., 1945; Т. Geiger. I. и. Wahrheit, 1953; К. Lenk (Hg.). I., I.kritik und Wissenssoziologie, 1961; J. Barion. Was ist I.?, 1964;
Kelsen. Aufsätze zur I.kritik, 1964; H. Zeltner. I. u. Wahrheit, 1966; E. Hölzle. Idee и. I., 1969; K.-O. Apel u. a. Hermeneutik u. I.kritik, 1971; Michael Schmid. Leerformeln u. I.kritik, 1972; G. Lichtheim. Das Konzept der I., 1973; H.-Lieber (Hg.). I., Wissenschaft, Gesellschaft, 1976; R. Ruzicka. Selbstentfremdung и. I. — Zum I. problem bei Hegel und den Junghegelianern, 1978; M. Djuric. Mythos, Wissenschaft, I., Amsterdam, 1979; L. Füssel. Theorien der 1980; L. Kudera. Das Modell der I., 1987; R. Boudon. I. — Gesch. u. Kritik eines Begriffs, 1988.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
ИДЕОЛОГИЯ
Следует разделить обыденное значение этого термина и то значение, в котором его употреблял Маркс. В обыденном значении мы говорим, к примеру, об идеологии Просвещения, гитлеровской или коммунистической идеологии. В этом смысле идеология есть особая разновидность мировоззрения, содержащего, наряду с ответами на метафизические, экзистенциальные и моральные вопросы, еще две части. Во-первых, в идеологию входит определенная историософская теория, объясняющая роль данной группы людей (нации, класса и т. д.) в человеческой истории; во-вторых, она содержит программу освобождения человечества. С идеологией в обыденном значении этого слова связаны два суеверия.
Одно из них возникает вследствие понятийной путаницы, считая идеологией любое мировоззрение. В этом случае идеологией была бы, например, религия. Однако в подлинной религии никаких рецептов улучшения судеб человечества нет, она содержит лишь те требования, выполнение которых может привести верующих к личному спасению. В религии есть также элементы, чуждые идеологии как таковой (в особенности позиция по отношению к нумену, Божеству).
Другое суеверие состоит в том, что идеологией называют любую точку зрения, даже вполне научно обоснованную. Некоторые философы так увлекаются, что объявляют идеологией даже логику и математику. В основе этого суеверия лежит скептицизм. А о том, что это именно суеверие, свидетельствует сам способ его обоснования. Исходя из того реального факта, что человек в своих суждениях, особенно в политических и т. п. взглядах, часто руководствуется идеологией, производят обобщение и начинают приписывать идеологический характер даже точным наукам. Однако известно, что все здравомыслящие люди признавали законы элементарной математики, хотя и придерживались совершенно разных мировоззрений.
Идеология в Марксовом понимании охватывает все содержание духовной жизни человеческого общества, т.е. религию, искусство, политические взгляды, гуманитарные науки и философию. Идеология является надстройкой над определенными производственными отношениями, т. е. их духовным выражением, а также оружием в борьбе. А поскольку всякий тип производственных отношений, согласно Марксу, связан с определенным классом, идеология всегда выражает умонастроение данного класса и защищает его интересы. Поэтому идеология всегда провозглашает истинным то, что выгодно данному классу, и отвергает как неистинное то, что может пойти ему во вред. Например, для коммунистической идеологии, идеологии класса пролетариев, истинно, что в Швейцарии рабочие умирают от голода, ибо такое утверждение полезно так называемому пролетариату в его борьбе, оно полезно коммунистической партии. А то, что заработная плата швейцарских рабочих одна из самых высоких в мире, что практически каждая рабочая семья в этой стране имеет автомобиль и т.д.,— все это отрицается, ибо не выгодно партии. Марксова точка зрения на идеологию является по крайней мере двойным заблуждением. Во-первых, идеология сводится к интересам класса, а это явная неправда, ибо взгляды людей также подвержены сильному влиянию других факторов, особенно национальных, религиозных и т.д. С другой стороны, теория Маркса — типичный релятивизм, т.е. разновидность скептицизма. И как всякий скептицизм, она испытывает внутренние трудности: считая саму себя идеологией, она в то же время заявляет о своей абсолютной истинности.
См.: мировоззрение, религия, релятивизм, скептицизм.
Одно из них возникает вследствие понятийной путаницы, считая идеологией любое мировоззрение. В этом случае идеологией была бы, например, религия. Однако в подлинной религии никаких рецептов улучшения судеб человечества нет, она содержит лишь те требования, выполнение которых может привести верующих к личному спасению. В религии есть также элементы, чуждые идеологии как таковой (в особенности позиция по отношению к нумену, Божеству).
Другое суеверие состоит в том, что идеологией называют любую точку зрения, даже вполне научно обоснованную. Некоторые философы так увлекаются, что объявляют идеологией даже логику и математику. В основе этого суеверия лежит скептицизм. А о том, что это именно суеверие, свидетельствует сам способ его обоснования. Исходя из того реального факта, что человек в своих суждениях, особенно в политических и т. п. взглядах, часто руководствуется идеологией, производят обобщение и начинают приписывать идеологический характер даже точным наукам. Однако известно, что все здравомыслящие люди признавали законы элементарной математики, хотя и придерживались совершенно разных мировоззрений.
Идеология в Марксовом понимании охватывает все содержание духовной жизни человеческого общества, т.е. религию, искусство, политические взгляды, гуманитарные науки и философию. Идеология является надстройкой над определенными производственными отношениями, т. е. их духовным выражением, а также оружием в борьбе. А поскольку всякий тип производственных отношений, согласно Марксу, связан с определенным классом, идеология всегда выражает умонастроение данного класса и защищает его интересы. Поэтому идеология всегда провозглашает истинным то, что выгодно данному классу, и отвергает как неистинное то, что может пойти ему во вред. Например, для коммунистической идеологии, идеологии класса пролетариев, истинно, что в Швейцарии рабочие умирают от голода, ибо такое утверждение полезно так называемому пролетариату в его борьбе, оно полезно коммунистической партии. А то, что заработная плата швейцарских рабочих одна из самых высоких в мире, что практически каждая рабочая семья в этой стране имеет автомобиль и т.д.,— все это отрицается, ибо не выгодно партии. Марксова точка зрения на идеологию является по крайней мере двойным заблуждением. Во-первых, идеология сводится к интересам класса, а это явная неправда, ибо взгляды людей также подвержены сильному влиянию других факторов, особенно национальных, религиозных и т.д. С другой стороны, теория Маркса — типичный релятивизм, т.е. разновидность скептицизма. И как всякий скептицизм, она испытывает внутренние трудности: считая саму себя идеологией, она в то же время заявляет о своей абсолютной истинности.
См.: мировоззрение, религия, релятивизм, скептицизм.
Источник: Сто суеверий. Краткий философский словарь предрассудков
ИДЕОЛОГИЯ
совокупность общественных идей, теорий, взглядов, к-рые отражают и оценивают социальную действительность с т. зр. интересов определенных классов, разрабатываются, как правило, идейными представителями этих классов и направлены на утверждение либо изменение, преобразование существующих общественных отношений. В сфере И. формируются системы ценностей различных общественных классов, здесь они осознают свои коренные интересы, место в об-ве, отношение к др. классам, формулируют и обосновывают цели и программы своей деятельности. Господствующей в данном об-ве является И. господствующего класса, к-рый держит в своих руках средства материального и духовного производства. И.— часть надстройки и необходимый фактор формирования идеологических (политических, правовых и др.) отношений. Будучи частью общественного сознания, И. занимает определенное место в его структуре как иной уровень сознания по отношению к общественной психологии и обыденному сознанию проявляет себя в различных формах общественного сознания. Соответственно различаются политическая и правовая И., философия и религия, нравственное и эстетическое сознание. Наука является преимущественно формой познания, а не И., но испытывает влияние И., ибо научные открытия осмысливаются в различных формах И., а фундаментальные теории общественных наук носят идеологический характер. В классово-антагонистическом об-ве отношения и столкновения различных классов находят отражение в области И., т. е. являются одной из форм классовой борьбы, как, напр., противоборство буржуазной и пролетарской, социалистической И. Принципы научного анализа И. впервые разработаны марксизмом. Согласно им для всесторонней оценки каждой конкретной И. необходимо учитывать ее социально-классовую принадлежность (буржуазная, мелкобуржуазная, империалистическая либо демократическая, социалистическая и т. д.), характер отражения ею действительности (иллюзорная или научная И.) и выполняемые ею социальные функции, ее роль в общественной жизни (прогрессивная и революционная либо консервативная и реакционная И.). Вместе с тем И. обладает относительной самостоятельностью, опирается в своем развитии на имеющийся мыслительный материал, и потому ее связь с классовыми интересами может быть не прямой, а опосредствованной. Особенно это касается идеологических форм, удаленных от их экономической основы (философия, религия, мораль). При анализе И. необходимо руководствоваться принципом партийности, выявляя связь идеологических построений с интересами определенных классов, а также принципом конкретно-исторического подхода, имея в виду, что сами классы и их интересы меняются в ходе истории. Поскольку И. отражает природу того или иного общественного строя, то идеологические различия неустранимы, пока существуют разные социальные системы. Но это не дает никаких оснований переносить идеологические разногласия в сферу межгосударственных отношений. Гл. задачей нашего времени является предотвращение ядерной катастрофы, укрепление международной безопасности, развитие делового сотрудничества и единение людей в борьбе за сохранение мира. В этих условиях признание приоритета общечеловеческих ценностей становится насущной задачей. КПСС выдвинула широкую программу обеспечения всеобщей безопасности, развития международного сотрудничества, руководствуясь принципами нового политического мышления, отвечавшего реалиям и прогрессивным тенденциям совр. эпохи. Это, однако, не означает, что исчезают противоречия между идеологиями, ценностными ориентациями различных социальных слоев и систем. Поиски общечеловеческого консенсуса предполагают диалог различных идеологий.
Источник: Философский энциклопедический словарь
ИДЕОЛОГИЯ
понятие, введенное в нач. 19 в. А.Л.К. Дестютом де Траси для обозначения науки, предметом которой должны стать всеобщие законы образования идей. И как наука о всеобщих неизменных законах образования идей, их трансформации, влиянии на жизнь отдельных социальных групп, классов, сословий, по замыслу де Траси, не должна была содержательно отличаться от любой др. науки, напр, от механики, зоологии, превосходя их по интегрирующей роли в социальном познании. И. должна была вытеснить философию с ее места королевы всех наук и сыграть главную интегрирующую роль в объединении всего социального познания. Разум — творец идей, и его действия должны быть предсказуемыми, как законы гравитации.
С момента своего возникновения понятие И. стало предметом острой борьбы между теоретиками (идеологами) и практиками (политиками). Начало ей было положено Наполеоном. На первых порах, будучи республиканцем, он самым решительным образом поддержал новую науку И. и ее создателей. Но когда революционная эйфория пошла на спад, Наполеон, ставший к тому времени императором, объявил Траси и его соратников фанатиками, разрушителями, опасными болтунами и мечтателями, подрывающими корни политической власти и лишающими людей их утешительных иллюзий: «Вы, идеологи, разрушаете все империи, а эра иллюзий является для людей эрой счастья». Наполеон впервые употребил термин «идеолог» в уничижительном смысле: болтун, туманный метафизик, обскурантирующий ясные и четкие практические действия политической власти.
К, Маркс и Ф. Энгельс в целом разделяли отношение Наполеона к И., считая ее извращенным, ложным сознанием: «...Возьмем мир таким, какой он есть, не будем идеологами...». Этой же традиции отдали дань и некоторые теоретики II Интернационала и их оппоненты, представлявшие различные филос. направления. В кон. 19 — нач. 20 в. главенствующим основанием дифференциации понятия И. становится ее классовая принадлежность. В противовес буржуазной И. усилиями ряда теоретиков II Интернационала появляется понятие пролетарской И., которая не противопоставляется науке. Попытки соединить в органическое целое науку и И., причем нелюбую И., а именно л*ор/с-сизм, были предприняты Г.В. Плехановым, Ф. Мерингом, Р. Люксембург, которые рассматривали марксизм как науку и одновременно как И. пролетариата.
В.И. Ленин выдвинул концепцию научной И., оказавшуюся весьма плодотворной в достижении той политической цели, которую ставили перед собой большевики — захват политической власти.
Концепция И. в рамках марксистской парадигмы прошла, т.о., несколько этапов: от гносеологического идеологизма Маркса и Энгельса, продолженного рядом теоретиков II Интернационала, через онтологический идеологизм Ленина, абсолютизированный во многом советскими теоретиками, к единству того и другого у Г. Лукача, который предпринял попытку снять дихотомию между гносеологической и онтологией.
В 20 в. понятие И. стало столь значимым, что его не могли обойти вниманием исследователи самых различных филос. направлений. Первым этот момент оценил классик теории И. К. Манхейм: «Одно время казалось, что выявление идеологического аспекта в мышлении противника является исключительной привилегией борющегося пролетариата... ибо только в марксизме в силу его гегельянской основы преодолевается чисто психологический подход и проблема перемещается в сферу философии сознания... Поэтому... понятие идеологии связывали прежде всего с марксистско-пролетарской системой мышления, более того, даже отождествляли с ней»; но «проблема идеологии носит слишком общий и принципиальный характер, чтобы она могла длительное время оставаться привилегией одной партии». Манхейм широко использовал работы Лукача, что подтверждает стремление снять противопоставление гносеологического и онтологического ракурсов И. и обусловленную им абсолютизацию одной или др. составляющей.
Ренессанс гносеологического и онтологического идеологизма проявился во втор. пол. 20 в. соответственно в концепциях деидеологизации и реидеологизации. Его отзвуком в России стал тезис «Долой идеологию!» (кон. 1980-х — нач. 1990-х гг.) и противоположный ему тезис «Да здравствует новая идеология России!» (сер. 1990-х гг. — настоящее время). Ряд современных исследователей считает, что 20 в. был веком И. и идеологической борьбы по разным направлениям, а в 21 в. противостояние И. сменится конфликтом цивилизаций. Реалии сегодняшнего дня заставляют усомниться в таком подходе.
О Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. М, 1956. Т. 3; Мангейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994.
С момента своего возникновения понятие И. стало предметом острой борьбы между теоретиками (идеологами) и практиками (политиками). Начало ей было положено Наполеоном. На первых порах, будучи республиканцем, он самым решительным образом поддержал новую науку И. и ее создателей. Но когда революционная эйфория пошла на спад, Наполеон, ставший к тому времени императором, объявил Траси и его соратников фанатиками, разрушителями, опасными болтунами и мечтателями, подрывающими корни политической власти и лишающими людей их утешительных иллюзий: «Вы, идеологи, разрушаете все империи, а эра иллюзий является для людей эрой счастья». Наполеон впервые употребил термин «идеолог» в уничижительном смысле: болтун, туманный метафизик, обскурантирующий ясные и четкие практические действия политической власти.
К, Маркс и Ф. Энгельс в целом разделяли отношение Наполеона к И., считая ее извращенным, ложным сознанием: «...Возьмем мир таким, какой он есть, не будем идеологами...». Этой же традиции отдали дань и некоторые теоретики II Интернационала и их оппоненты, представлявшие различные филос. направления. В кон. 19 — нач. 20 в. главенствующим основанием дифференциации понятия И. становится ее классовая принадлежность. В противовес буржуазной И. усилиями ряда теоретиков II Интернационала появляется понятие пролетарской И., которая не противопоставляется науке. Попытки соединить в органическое целое науку и И., причем нелюбую И., а именно л*ор/с-сизм, были предприняты Г.В. Плехановым, Ф. Мерингом, Р. Люксембург, которые рассматривали марксизм как науку и одновременно как И. пролетариата.
В.И. Ленин выдвинул концепцию научной И., оказавшуюся весьма плодотворной в достижении той политической цели, которую ставили перед собой большевики — захват политической власти.
Концепция И. в рамках марксистской парадигмы прошла, т.о., несколько этапов: от гносеологического идеологизма Маркса и Энгельса, продолженного рядом теоретиков II Интернационала, через онтологический идеологизм Ленина, абсолютизированный во многом советскими теоретиками, к единству того и другого у Г. Лукача, который предпринял попытку снять дихотомию между гносеологической и онтологией.
В 20 в. понятие И. стало столь значимым, что его не могли обойти вниманием исследователи самых различных филос. направлений. Первым этот момент оценил классик теории И. К. Манхейм: «Одно время казалось, что выявление идеологического аспекта в мышлении противника является исключительной привилегией борющегося пролетариата... ибо только в марксизме в силу его гегельянской основы преодолевается чисто психологический подход и проблема перемещается в сферу философии сознания... Поэтому... понятие идеологии связывали прежде всего с марксистско-пролетарской системой мышления, более того, даже отождествляли с ней»; но «проблема идеологии носит слишком общий и принципиальный характер, чтобы она могла длительное время оставаться привилегией одной партии». Манхейм широко использовал работы Лукача, что подтверждает стремление снять противопоставление гносеологического и онтологического ракурсов И. и обусловленную им абсолютизацию одной или др. составляющей.
Ренессанс гносеологического и онтологического идеологизма проявился во втор. пол. 20 в. соответственно в концепциях деидеологизации и реидеологизации. Его отзвуком в России стал тезис «Долой идеологию!» (кон. 1980-х — нач. 1990-х гг.) и противоположный ему тезис «Да здравствует новая идеология России!» (сер. 1990-х гг. — настоящее время). Ряд современных исследователей считает, что 20 в. был веком И. и идеологической борьбы по разным направлениям, а в 21 в. противостояние И. сменится конфликтом цивилизаций. Реалии сегодняшнего дня заставляют усомниться в таком подходе.
О Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. М, 1956. Т. 3; Мангейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994.
Источник: Философия: энциклопедический словарь
ИДЕОЛОГИЯ
мировоззрение, миропонимание, система взглядов на природу, общество и личность. И. обусловлена материальными, прежде всего производственными, отношениями в обществе.
Включает философские, политические, экономические, правовые, нравственные, эстетические, религиозные и др. взгляды, определяющие отношение людей к действительности. Начало формирования И. связано с возникновением классового общества. Этому предшествовал долгий процесс накопления идеологических представлений в недрах первобытнообщинного строя, когда создание идей было «непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни» (Маркс К., Энгельс Ф.).
Возникновение И. было обусловлено не только общественной потребностью ориентироваться в окружающем мире, но и необходимостью обосновать, доказать «естественный характер» того общественного устройства (рабовладельческого строя), к-рое складывалось на развалинах первобытнообщинного строя и к-рое могло быть в то время только антагонистическим классовым обществом. И., т.о., с самого начала приобрела классовый характер. Содержание И. каждого класса обусловлено его положением в общественной структуре, прежде всего его отношением к средствам производства. «...Класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 45). В совр. мире существуют и противоборствуют две И.: социалистическая и буржуазная, составной частью к-рой является мелкобуржуазная идеология с ее многочисленными течениями. Подавляющее большинство буржуазных теоретиков отрицает классовый характер И. и принимает ее лишь как «символ веры» тех или иных профессиональных, национальных, религиозных, возрастных и др. групп, слоев общества, как итог деятельности «чистого разума» ученых-одиночек либо школ или течений общественной мысли вне органической связи идейных концепций с их социальной почвой, с их обусловленностью системой господствующих общественных отношений.
Отрицая классовый характер И., буржуазные и мелкобуржуазные теоретики утверждают, что буржуазная И. как единое целое, как научное понятие вообще не существует. Они ссылаются на наличие при капитализме большого числа различных, нередко противоположных друг другу идейных течений.
Буржуазная И. противоречива, раздроблена на множество течений прежде всего потому, что противоречива сама буржуазная действительность, а буржуазное общество расколото на антагонистические классы и противостоящие друг другу общественные слои, группы и т.д. Тем не менее буржуазные идейные школы и школки едины в главном: все они стоят на почве одного и того же социального устройства, на стороне правопорядка частной собственности, т. е. буржуазного правопорядка, и не выходят за его пределы даже тогда, когда занимаются критикой тех или иных сторон капиталистической системы. Они выступают против тех идей, правовых принципов, этических норм, социальных сил, к-рые угрожают устоям буржуазного образа жизни.
Вместе с тем связь между классовыми интересами и идеологической надстройкой сложна и опосредована. Она иногда не сразу проявляется как объективная тенденция, но существует во всех случаях. «Внеклассовой», «надклассовой» И. в классовом обществе нет и не может быть. Буржуазные теоретики нередко проводят непреодолимую грань между И. и наукой. Одни из них (позитивисты) рассматривают И. как разновидность веры, метафизики, лежащую «по ту сторону» науки. Другие (теологи) считают, что религия как главная, по их мнению, форма И. с ее верой во всемогущего «творца» является высшей формой познания мира (в противоположность наукам, к-рым якобы доступны лишь «частные» знания). Течения иррационалистского толка принципиально отрицают возможность достоверного знания и допускают лишь возможность для мыслящего субъекта как-либо «организовать» действительность в соответствии со своими идеологическими представлениями, не претендуя на их соответствие с истиной.
В противоположность буржуазной И., марксизм-ленинизм — И. рабочего класса, социалистическая И., партийная И. многомиллионной армии коммунистов, государственная И. многих народов, где уже победила социалистическая революция,— является одновременно наукой, рождение к-рой ознаменовало переворот во взглядах на мир, на человеческую историю. В. И. Ленин называл марксизм И. пролетариата, пролетарским мировоззрением, коммунистической наукой. Научный характер марксизма доказан всей социальной практикой, подтвердившей многие выводы и исторические прогнозы теории коммунизма.
Включает философские, политические, экономические, правовые, нравственные, эстетические, религиозные и др. взгляды, определяющие отношение людей к действительности. Начало формирования И. связано с возникновением классового общества. Этому предшествовал долгий процесс накопления идеологических представлений в недрах первобытнообщинного строя, когда создание идей было «непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни» (Маркс К., Энгельс Ф.).
Возникновение И. было обусловлено не только общественной потребностью ориентироваться в окружающем мире, но и необходимостью обосновать, доказать «естественный характер» того общественного устройства (рабовладельческого строя), к-рое складывалось на развалинах первобытнообщинного строя и к-рое могло быть в то время только антагонистическим классовым обществом. И., т.о., с самого начала приобрела классовый характер. Содержание И. каждого класса обусловлено его положением в общественной структуре, прежде всего его отношением к средствам производства. «...Класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 45). В совр. мире существуют и противоборствуют две И.: социалистическая и буржуазная, составной частью к-рой является мелкобуржуазная идеология с ее многочисленными течениями. Подавляющее большинство буржуазных теоретиков отрицает классовый характер И. и принимает ее лишь как «символ веры» тех или иных профессиональных, национальных, религиозных, возрастных и др. групп, слоев общества, как итог деятельности «чистого разума» ученых-одиночек либо школ или течений общественной мысли вне органической связи идейных концепций с их социальной почвой, с их обусловленностью системой господствующих общественных отношений.
Отрицая классовый характер И., буржуазные и мелкобуржуазные теоретики утверждают, что буржуазная И. как единое целое, как научное понятие вообще не существует. Они ссылаются на наличие при капитализме большого числа различных, нередко противоположных друг другу идейных течений.
Буржуазная И. противоречива, раздроблена на множество течений прежде всего потому, что противоречива сама буржуазная действительность, а буржуазное общество расколото на антагонистические классы и противостоящие друг другу общественные слои, группы и т.д. Тем не менее буржуазные идейные школы и школки едины в главном: все они стоят на почве одного и того же социального устройства, на стороне правопорядка частной собственности, т. е. буржуазного правопорядка, и не выходят за его пределы даже тогда, когда занимаются критикой тех или иных сторон капиталистической системы. Они выступают против тех идей, правовых принципов, этических норм, социальных сил, к-рые угрожают устоям буржуазного образа жизни.
Вместе с тем связь между классовыми интересами и идеологической надстройкой сложна и опосредована. Она иногда не сразу проявляется как объективная тенденция, но существует во всех случаях. «Внеклассовой», «надклассовой» И. в классовом обществе нет и не может быть. Буржуазные теоретики нередко проводят непреодолимую грань между И. и наукой. Одни из них (позитивисты) рассматривают И. как разновидность веры, метафизики, лежащую «по ту сторону» науки. Другие (теологи) считают, что религия как главная, по их мнению, форма И. с ее верой во всемогущего «творца» является высшей формой познания мира (в противоположность наукам, к-рым якобы доступны лишь «частные» знания). Течения иррационалистского толка принципиально отрицают возможность достоверного знания и допускают лишь возможность для мыслящего субъекта как-либо «организовать» действительность в соответствии со своими идеологическими представлениями, не претендуя на их соответствие с истиной.
В противоположность буржуазной И., марксизм-ленинизм — И. рабочего класса, социалистическая И., партийная И. многомиллионной армии коммунистов, государственная И. многих народов, где уже победила социалистическая революция,— является одновременно наукой, рождение к-рой ознаменовало переворот во взглядах на мир, на человеческую историю. В. И. Ленин называл марксизм И. пролетариата, пролетарским мировоззрением, коммунистической наукой. Научный характер марксизма доказан всей социальной практикой, подтвердившей многие выводы и исторические прогнозы теории коммунизма.
Идеология
Ученики Кондильяка (117), которых в самом начале XIX века вслед за Дестют де Траси, предложившим термин, называли идеологами, считали ее наукой об идеях, а отсюда – наукой всех наук. Но подобной науки не существует: мы можем изучать только мозг, в котором рождаются идеи, или ту или иную теорию, которая пользуется этими идеями или сама им служит. Очевидно, именно поэтому слово «идеология» сегодня больше не употребляется в своем первоначальном значении. На протяжении вот уже многих десятилетий термин «идеология» используется в его марксистском понимании. Идеология есть совокупность идей или представлений (ценностей, принципов, убеждений), которые объясняются не процессом познания (идеология – не наука), но историческими условиями их появления в данном обществе, в частности в результате столкновения интересов, образования альянсов и изменения расклада различных сил. Это нечто вроде общественной мысли, которая возникает не в мозгу отдельно взятого человека, но накладывает отпечаток на мышление всех и каждого, заставляя их мыслить в очерченных ею рамках. Идеология – не сознательное мышление, а то конкретное общество, в котором только возможно социально и исторически определенное сознание. Это «язык реальной жизни» (Маркс и Энгельс, «Немецкая идеология», I). Она по природе своей гетерономна; ее история подчинена истории материального развития общества, в свою очередь зависящей в конечном счете от экономической инфраструктуры (производительных сил и производственных отношений). Нельзя иметь одни и те же идеи, живя в раннем или позднем каменном веке, в феодальном или капиталистическом обществе, в эпоху промышленной или информационной революции.
«У идеологии нет истории», – пишут те же авторы (там же). Под этим следует понимать, что у идеологии нет собственной автономной истории, ее история – это история общества, частью которого она является, которое ее определяет и на которое она, в свою очередь, воздействует. Ведь идеология – это не просто отражение чего‑либо и тем более – не побочное следствие чего‑либо. Это действующая сила, и ее практически‑социальная функция, как отмечает Альтюссер, важнее ее теоретической функции. Подчиняя нас себе, она делает всех нас своими подданными. Идеология устанавливает «воображаемое отношение индивидуумов к условиям их существования» («Позиции», 1976; см. также «За Маркса», 1965). Усилия идеологии направлены не столько на познание, сколько на власть и выбор направления.
Господствующей идеологией, учит Маркс, является идеология господствующего класса. Она заставляет считать универсальными и обязательными мнения, на самом деле являющиеся выражением частных интересов, которые определяются положением общественных групп в социально‑экономических отношениях, – разумеется, она искренне полагает, что дело обстоит именно так. Истина не интересует идеологию, ибо истине нет дела ни до чьих интересов. Из этого следует, что все, что в том или ином учении не является истиной, есть идеология. Вот почему слово «идеология» часто употребляют в уничижительном смысле, приравнивая ее к ложному знанию. Но сам этот подход имеет идеологическую природу. Из того, что та или иная мысль не истинна, еще не следует, что она ложна. Рассмотрим для примера такое высказывание: «Все люди равны в правах и достоинстве». Очевидно, что подобное утверждение не основано на знании. Но это обстоятельство, действительно лишающее его истинности, тем самым не позволяет считать его и ложным. И это не значит, что оно не имеет ни значения, ни ценности. Идеологический тезис, поясняет Альтюссер, не истинен и не ложен, но при данном раскладе сил он может быть справедлив или не справедлив. И в борьбе, разворачивающейся сегодня, лично мне не известен ни один другой тезис, справедливость которого была бы выше. Таким образом, в идеологии ложно лишь одно – ее претензия выдать себя за истину. Идеология – не ложное сознание, а иллюзорное, притом – необходимо иллюзорное сознание; не совокупность заблуждений, но совокупность необходимых иллюзий. Тот факт, что в идеологию составной частью входит мораль, ни в коем случае не означает, что мы должны или можем обходиться без морали; напротив, именно подобное положение делает это совершенно невозможным. Сциентизм, претендующий на свободу от любой идеологии, на самом деле всего лишь одна из идеологий. «Только идеологическая концепция общества, – пишет Альтюссер, – могла вообразить существование обществ без идеологии» («За Маркса», 1965). И только идеологическая концепция марксизма, добавлю я, могла вообразить, что марксизм свободен от идеологии.
Возникает вопрос, а является ли философия частью идеологии. Ответ на него должен звучать так: да, является, исключая область, которая в данном философском учении проистекает из истины (напомним, что истина и наука не суть синонимы), но обозначить какую‑либо надежную границу между этими двумя частями невозможно. Этим объясняется, почему размышления Аристотеля и Монтеня, живших в обществах, столь отличных от нашего, по‑прежнему кажутся нам и интересными, и поучительными, и актуальными. Это не значит, что в XXI веке можно быть последователем Аристотеля или взять и заново написать «Опыты». Это значит, что читать Аристотеля и Монтеня можно не только ради исторического интереса, а ради того, что они помогают нам думать. И у того и у другого было такое же тело, как у нас, такой же мозг, как наш. Почему бы не допустить, что хотя бы отчасти они и мыслили примерно так же, как мы? Экономика это еще не все. Не меньше, а может быть, даже больше значит биологическая инфраструктура. Впрочем, если бы мы были совершенно не способны к постижению истины (если бы идеология вытеснила собой все), тогда в марксизме вообще не было бы никакого смысла. Следовательно, необходимо, чтобы хоть что‑то вырывалось за пределы идеологии – только тогда само понятие идеологии может претендовать на истинность. Научно ли оно? Я в этом не уверен. Но оно, бесспорно, рационально. То же самое можно сказать о неоспоримых доказательствах, приводимых Аристотелем и Монтенем, а их немало у обоих авторов. Таким образом, всякая философия лежит внутри идеологии; но далеко не все в философии обязательно сводится к идеологии.
«У идеологии нет истории», – пишут те же авторы (там же). Под этим следует понимать, что у идеологии нет собственной автономной истории, ее история – это история общества, частью которого она является, которое ее определяет и на которое она, в свою очередь, воздействует. Ведь идеология – это не просто отражение чего‑либо и тем более – не побочное следствие чего‑либо. Это действующая сила, и ее практически‑социальная функция, как отмечает Альтюссер, важнее ее теоретической функции. Подчиняя нас себе, она делает всех нас своими подданными. Идеология устанавливает «воображаемое отношение индивидуумов к условиям их существования» («Позиции», 1976; см. также «За Маркса», 1965). Усилия идеологии направлены не столько на познание, сколько на власть и выбор направления.
Господствующей идеологией, учит Маркс, является идеология господствующего класса. Она заставляет считать универсальными и обязательными мнения, на самом деле являющиеся выражением частных интересов, которые определяются положением общественных групп в социально‑экономических отношениях, – разумеется, она искренне полагает, что дело обстоит именно так. Истина не интересует идеологию, ибо истине нет дела ни до чьих интересов. Из этого следует, что все, что в том или ином учении не является истиной, есть идеология. Вот почему слово «идеология» часто употребляют в уничижительном смысле, приравнивая ее к ложному знанию. Но сам этот подход имеет идеологическую природу. Из того, что та или иная мысль не истинна, еще не следует, что она ложна. Рассмотрим для примера такое высказывание: «Все люди равны в правах и достоинстве». Очевидно, что подобное утверждение не основано на знании. Но это обстоятельство, действительно лишающее его истинности, тем самым не позволяет считать его и ложным. И это не значит, что оно не имеет ни значения, ни ценности. Идеологический тезис, поясняет Альтюссер, не истинен и не ложен, но при данном раскладе сил он может быть справедлив или не справедлив. И в борьбе, разворачивающейся сегодня, лично мне не известен ни один другой тезис, справедливость которого была бы выше. Таким образом, в идеологии ложно лишь одно – ее претензия выдать себя за истину. Идеология – не ложное сознание, а иллюзорное, притом – необходимо иллюзорное сознание; не совокупность заблуждений, но совокупность необходимых иллюзий. Тот факт, что в идеологию составной частью входит мораль, ни в коем случае не означает, что мы должны или можем обходиться без морали; напротив, именно подобное положение делает это совершенно невозможным. Сциентизм, претендующий на свободу от любой идеологии, на самом деле всего лишь одна из идеологий. «Только идеологическая концепция общества, – пишет Альтюссер, – могла вообразить существование обществ без идеологии» («За Маркса», 1965). И только идеологическая концепция марксизма, добавлю я, могла вообразить, что марксизм свободен от идеологии.
Возникает вопрос, а является ли философия частью идеологии. Ответ на него должен звучать так: да, является, исключая область, которая в данном философском учении проистекает из истины (напомним, что истина и наука не суть синонимы), но обозначить какую‑либо надежную границу между этими двумя частями невозможно. Этим объясняется, почему размышления Аристотеля и Монтеня, живших в обществах, столь отличных от нашего, по‑прежнему кажутся нам и интересными, и поучительными, и актуальными. Это не значит, что в XXI веке можно быть последователем Аристотеля или взять и заново написать «Опыты». Это значит, что читать Аристотеля и Монтеня можно не только ради исторического интереса, а ради того, что они помогают нам думать. И у того и у другого было такое же тело, как у нас, такой же мозг, как наш. Почему бы не допустить, что хотя бы отчасти они и мыслили примерно так же, как мы? Экономика это еще не все. Не меньше, а может быть, даже больше значит биологическая инфраструктура. Впрочем, если бы мы были совершенно не способны к постижению истины (если бы идеология вытеснила собой все), тогда в марксизме вообще не было бы никакого смысла. Следовательно, необходимо, чтобы хоть что‑то вырывалось за пределы идеологии – только тогда само понятие идеологии может претендовать на истинность. Научно ли оно? Я в этом не уверен. Но оно, бесспорно, рационально. То же самое можно сказать о неоспоримых доказательствах, приводимых Аристотелем и Монтенем, а их немало у обоих авторов. Таким образом, всякая философия лежит внутри идеологии; но далеко не все в философии обязательно сводится к идеологии.
Источник: Философский словарь.
Идеология
систематизированная совокупность идей, связанных прежде всего с определенным пониманием общественной жизни, оценкой ее качества, перспектив ее преобразования. И. предполагает также определение целей человеческой деятельности по сохранению, изменению или разрушению существующей социальной действительности. Термин был впервые использован в конце XVIII — начале XIX в. французским философом и экономистом Дестю де Траси. И. рассматривалась им как «наука об идеях», объясняющая происхождение идей из чувственного опыта. Она должна служить основанием всей совокупности наук о природе и обществе и непосредственно влиять на социальйые преобразования. Первоначально в понятии И. реализовывались критическая направленность ума энциклопедистов, их желание развенчать философские иллюзии и религиозные предрассудки. В марксизме И. рассматривалась как ложное сознание, основанное на классовом интересе и выражающее его под маской общечеловеческого интереса. Вместе с тем в комплексе социальных воззрений, называемом марксизмом, его авторы усматривали уникальное совпадение истинности и социальной ангажированности, позволяющее марксистским идеям стать эффективным средством социальной организации. Особенности И. как мировоззренческой конструкции представлены в незыблемости ее исходных принципов, в открытой апелляции к интересам, потребностям человека, в претензии на всеобщность и одновременно в конкретности, «зримости» выводов, нечувствительности к отдельным противоречиям, «формульности», лозунговости выражения. Указанные особенности И. связаны с ее социально-организующими функциями. Попытка отказаться от И. как механизма социальной регуляции привела ряд западных социальных мыслителей в 60-х гг. XX в. (Р. Арон, Д. Белл, К. Поппер) к идеям деидеологизации общества. «Конец И.» рассматривался как один из аспектов «конца истории», как борьбы классовых интересов, политических амбиций, непомерных личных эгоистических желаний. В индустриальном обществе воцаряются рыночные отношения как универсальный тип социальных отношений, принцип максимизации полезности становится ведущим принципом человеческого поведения. Экономическая наука, изучающая эти отношения, естественным образом становится универсальной наукой об обществе. В условиях постиндустриального общества, в 70—80-х гг. XX в., на смену концепции деидеологизации приходит концепция реидеологизации (Р. Арон, Д. Белл, Э. Шилз). Процесс реидеологизации стал синонимом возрождения аксиологического (ценностного) подхода к социальным взаимодействиям; одновременно внимание к человеческим ценностным ориентациям усилило мифологические компоненты И. Существуют две тенденции в процессе реидеологизации. Одна, неоконсервативная, версия связана с усилением идеологического компонента в процессе национально-культурной интеграции; в этом случае И. придает смысл традиции, традиция же освящает И. Другая, либеральная, версия ставит задачей формирование новой «глобальной И.» как основы планетарного единства. В качестве формы интегративно-коммуникационных процессов И. постоянно соприкасается с такими социальными феноменами, как миф, культура, философия, обыденное сознание, наука, утопия, традиция. Хотя И. является рационализированной структурой, она не требует доказательства своих положений в полном смысле слова: процедура обоснования идеологических положений по сути есть лишь демонстрация причастности их к миру абсолютного знания, справедливости, блага. Слово и дело в И. тождественны. Парадоксальная формульность И. не менее мифологична: «расцвет и сближение наций», «отмирание государства через его укрепление». Такого рода соединение противоположностей есть не что иное, как мифологическая представленность мира в качестве единого целого в предельной сближенности его полюсов: для причастного к И. (и через нее — к системе абсолютных ценностей) нет ничего невозможного, поражение оборачивается победой, люди чудесным образом сближаются с богами. Однако И. не тождественна мифу. Способность выдавать желаемое за действительное, сближающая И. с мифом, основывается на аргументации «от науки». Идеолог-жрец надевает маску ученого и говорит: «иного не дано», поскольку это последнее слово науки. У И. нет собственного голоса, она говорит голосом науки, но может заговорить и голосом религии, искусства, нравственности, философии. И. постоянно стремится поулотить культуру, использовать ее стереотипный, эталонный аспект, закрепленный в знаковых формах. Будучи фактически направленной на стабилизацию и консервацию социальных отношений, внешне И. является реализацией динамичной социальной модели, она целеориентирована. При этом масштабные социальные цели выносятся за пределы социума, И. отодвигает их в будущее. Целеориентированность И. лишает самоценности наличные формы бытия, «вымывает» их реальное содержание, превращает искусство, религию, науку лишь в средства для достижения поставленных ею целей. С другой стороны, интегрируясь с культурой, И. становится устойчивым коммуникационным фоном социальных взаимодействий. Идеологические ориентиры, вынесенные за пределы конкретной ситуации, оказываются лишь внешним фоном жизни. Любая идеологическая задача воспринимается человеком как внешний эталон, как предлагаемый способ «знакового» поведения, который может стать инструментом решения своих частных задач. Отсюда — нежелание сопоставлять содержание идеологических целей, игнорирование их противоречивости, основанное на неучастии И. в реальной духовной жизни личности. И. оказывается инструментом решения повседневных задач, а обыденное сознание с его ситуативностью, фактичностью — полем для беспроблемного существования И. И. как знаковый фон деятельности - элемент повседневной культуры, сливающийся с традиционным типом рациональности. Й. как носитель интегративной функции культуры, как ее центр — крайне неустойчивое, нежизненное образование. И. — это маска культуры, это псевдокультура. Однако сложность распознавания «неподлинности» И. как культурного образования связана с тем, что И. в переломные, экстраординарные периоды развития общества, как правило, вступает в союз с утопическим сознанием; в «нормальные», спокойные периоды И. подключается к философии, искусству, религии, нравственности, стремясь поглотить их и удобно расположиться в их уже мертвой оболочке.
Источник: Философия. Словарь по обществознанию
ИДЕОЛОГИЯ
комплекс идей и представлений, в к-ром отношения людей друг к другу, к об-ву, природе и наличной действительности представлены в систематизированном и ценностно ангажированном виде. Смысловой центр И. — системное и логически достоверное выражение опред. соц. (групповых, классовых) интересов в форме теории или квазитеории. Понятие «И.» ввел А.Дестют де Траси (1795) как проект универсальной науки об идеях, их происхождении и достоверности. Согл. ему, И. должна стать завершением системы эмпирич. знания (физика, астрономия, география, химия, зоология и пр.), цель к-рого — ликвидировать заблуждения и предрассудки, господствующие в чел. сознании; в этом плане она должна стать единственно истинной философией. Проект де Траси стал манифестом, выражающим, с одной стороны, интенции фр. Просвещения с присущим ему энциклопедизмом и, с др. стороны, программу эпигонов механистич. материализма XVIII в. (П.Кабанис, П.С.Лаплас и др.). Значение термина «И.» вплоть до второй четверти XIX в. определялось в этом универсально-энцикл. контексте. Второй этап в истории И. связан с младогегельянством 1830—40-х гг. (Б. и О.Бауэр, М.Гесс, А.Руге, Д.Ф.Штраусс), представители к-рого восприняли ее как выражение «духовного завещания» Гегеля о необходимости логич. и филос. анализа идей, функционирующих в обществ. сознании как отражения разл. проявлений Абсолютного Духа. Осн. объектом их внимания стала религия, в к-рой младогегельянцы видели гл. источник и средство «самопорабощения человека», а в эмансипации от господства религ. идей — путь к общей эмансипации человечества (наиболее последовательно эту линию выразил Л.Фейербах в кн. «Сущность христианства»). Новый поворот в понимании И. связан с работами К.Маркса и Ф.Энгельса 1845—75 гг. Уже в кн. «Немецкая идеология» (1845) дана жесткая критика И. в ее сложившемся понимании и формулируется новое (впоследствии ставшее классич.) определение: И. — наиболее отчужденная и тотально иллюзорная форма обществ. сознания, единственным положительным содержанием к-рой явл. «превращенное» отображение действительного положения вещей, к-рое закл. в том, что «не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их обществ. бытие определяет их сознание». Т.о., согл. Марксу, И. — ложное сознание, отражающее, выражающее и обслуживающее соц.-классовые (групповые, частные) интересы, выдавая их за общесоциальные (в пределе — общечеловеческие). С 1848 г., когда Маркс осознает себя идейно-полит. лидером становящегося коммунистич. движения, его отношение к И. становится двойственным: критика, высказанная ранее, остается в силе, но только по отношению к И. «реакционного», т.е. господствующего в данном об-ве соц. класса; наряду с чем оформляется концепция «прогрессивной И.», к-рая отражает действительность настолько адекватно, насколько это соответствует объективным потребностям «прогрессивного класса». Согл. Марксу, базисные экон. отношения определяют соц. позиции людей, соц. групп, классов, а групповые интересы и цели, формируемые этими позициями, в свою очередь выражаются в виде представлений, идей, установок, крые и создают реальное содержание разл. форм. обществ. сознания — иск-ва, религии, философии, науки; они-то и выступают в кач-ве И. в каждой конкретной соц.-экон. формации (см. Формация социально-экономическая). Форма системной рефлексии, ее содержание и статус носят конкретноистор. характер, но в любом проявлении И. остается иллюзорной формой обществ. сознания, к-рая может лишь приближаться к идеалу строгой научности. Эта бинарная модель понимания и практ. использования И. сохраняет свое значение во всех последующих модификациях марксизма, хотя содержание канонических формул Маркса всякий раз интерпретируется в соответствии с конкретным полит. статусом и той же идеологич. конъюнктурой данной ветви марксизма. Так, в начале XX в. идеологи леворадикального марксизма (большевизм, троцкизм) и прежде всего В.И.Ленин резко смещают акцент в трактовке места И. в общей структуре соц.-экон. формации. Если у Маркса она явл. вторичным, сопутствующим фактором истор. изменений, то Ленин доказывает возможность и необходимость активного конструирования однородного обществ. сознания на основе И. науч. коммунизма, носителем к-рой явл. соответствующая партия политическая. В процессе формирования тоталитарных полит. режимов в первой трети XX в. эта концепция трансформировалась в учение о безраздельном идеологич. господстве гос. партии и тотальном гос.-партийном контроле во всех сферах интеллектуально-культ. деятельности, особенно в сфере образования и науки. Наиболее полно эта модель идеологич. контроля была реализована в СССР в 1930—50-х гг., когда И. компартии, представленная в виде философии марксизма-ленинизма была внедрена во все подсистемы обществ. отношений и наделялась абсолютным авторитетом во всех соц. ин-тах и организациях, функционировавших в сфере культуры, науки, образования и воспитания. Многочисл. критики тоталитарной И. этого периода — от авторов антиутопий до политологов и полит. деятелей — трактовали ее сущность и специфику именно в этом контексте «тотализации» соц.-полит. дискурса, т.е. фактически в том же русле, что Маркс, Ленин, Сталин, хотя и в негативном смысле. В 1960-х гг. начинается новый этап в исследовании И., связанный с ростом негативного отношения к И. вообще, формируется концепция деидеологизации об-ва (Д.Белл). В этом контексте складывается целый спектр исследований феномена И., выходящих за пределы узкого политизированного понимания. Особая роль здесь принадлежит работам Р.Барта и др. представителей структурализма. Барт, в частн. в кн. «Мифологии» (1957), выявляет универсальные семиотические механизмы функционирования И., сближая ее с мифом как особой системой «украденного языка». Согл. его концепции И. вовсе не явл. некой завершенной и интеллектуально отрефлексированной знаково-символич. системой (это лишь одна из ее частных форм), а производится и воспроизводится в каждом элементарном акте соц. взаимодействия, отсылая сознание его участников к дорефлексивным метафорам телесного. Т.о., И. предстает как метаязык, паразитирующий на множественных коннотациях символики тела и, одновременно, как комплекс конкурирующих дискурсов, тематизирующих к.-л. ценности, идеалы, соц. ангажированные желания. Эту работу продолжил М.Фуко в сериях своих исследований 1960—70-х гг., выявляющих И. как власть дискурса в разл. сферах мышления и деятельности (наука, медицина, психиатрия, сексуальная и семейная сферы, «практики себя»). Работа по дешифровке функциональных кодов И. была продолжена в 1980—90-х гг. целым рядом исследователей, среди к-рых выделяются Л.Альтюссер, Ж.Деррида, С.Жижек, П.Слотердайк, Ю.Хабермас. При всем разнообразии их подходов и оценок данного предмета, можно выявить два наиболее общих мотива: 1. И. есть везде, где есть язык в его вовлеченности в конкуренцию соц. интересов и ценностей; 2. Деидеологизация об-ва и культуры как распад некой символич. соц. инстанции — явная утопия, и, как таковая, сама явл. специфич. формой И. Лит.: Барт Р. Из книги «Мифологии» // Барт Р. Избранное. Семиотика. Поэтика. М., 1994; Жижек С. Возвышенный объект идеологии. М., 1999; Ленин В.И. Что делать? // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 2; Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. Е.В.Гутов
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
ИДЕОЛОГИЯ
система взглядов и идей, в к-рых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, социальные проблемы и конфликты, а также содержатся цели (программы) социальной деятельности, направленной на закрепление или изменение (развитие) данных обществ. отношений. В классовом обществе И. всегда носит классовый характер. В сфере И. отражаются положение обществ. классов, их коренные интересы.
Термин «И.» ввел франц. философ и экономист А. Л. К. Дестют де Траси («Элементы идеологии», «Elements dideologie», v. l-4, 1801-15) для обозначения учения об идеях, позволяющего установить твердые основы для политики, этики и т. д. В таком же смысле об И. писали представители франц. материализма и сенсуализма. В наполеоновской Франции термин «И.» приобрел пренебрежит. оттенок. «Идеологами» стали называть людей, проповедующих взгляды, оторванные от практич. вопросов обществ. жизни и реальной политики.
К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии» (1845-46) и позднейших работах под И. понимали: 1) идеалистич. концепцию, согласно к-рой мир представляет собой воплощение идей, мыслей, принципов (см. Соч., т. 3, с. 12, прим.); 2) соответствующий этой концепции тип мыслит. процесса, когда его субъекты - идеологи, не сознавая связи своих построений с материальными интересами определ. классов и объективных побудит. сил своей деятельности, постоянно воспроизводят иллюзию абс. самостоятельности обществ. идей (см. Ф. Энгельс, там же, т. 39, с. 83); 3) вытекающий отсюда метод подхода к действительности, состоящий в .конструировании мнимой реальности, к-рая выдается за самое действительность (см. Ф. Энгельс, там же, т. 20, с. 97). Действительность предстает в И. в искаженном, перевернутом виде и И. оказывается иллюзорным сознанием. В противоположность этим идеологич. формам науч. сознание остается «...на почве действительной истории...» (Маркс К. и Энгельс Ф., там же, т. 3, с. 37). Методы науч. анализа и критики И. дает материалистич. понимание истории (см. Исторический материализм), согласно к-рому И. есть явление обществ. сознания и подчиняется его общим закономерностям. И. определяется обществ. бытием, но обладает по отношению к нему относит. самостоятельностью. В развитии И. имеет место преемственность, поскольку здесь накапливается определ. мыслит. материал, и каждая новая И., будучи по содержанию отражением новых социальных условий, по форме примыкает к предшествующей. И. оказывает огромное обратное воздействие на обществ. бытие, на всю обществ. жизнь. Анализ реального историч. процесса показывает, что идеологич. иллюзии - не просто случайные заблуждения, что И. выполняет определ. социальные функции, вырабатывая соответствующие интересам определ. класса типы мышления и поведения и даже программы социального действия.
Маркс и Энгельс не применяли термин «И.» к собств. системе воззрений, но они характеризовали марксизм как науч. теорию социализма, органически связанную с освободит. классовой борьбой пролетариата. В. И.Ленин расширил понятие И., введя категорию «науч. И.» и указав, что в предшествующих марксизму системах И. имелись науч. элементы, по лишь марксизм в подлинном смысле является научной идеологией. Ленин отметил такую важнейшую особенность марксизма, как соединение в теории высшей и строгой научности с революционностью (см. ПСС, т. 1, с. 340, прим.). С разработкой концепции науч. И. само понимание И. стало более цельным и завершенным. Поскольку И.- духовное явление, то она должна оцениваться в гносеологич. категориях - как научная или ненаучная, истинная или ложная и т. п. Противостояние науч. и ненауч. И. имеет и социальное значение, ибо выражает противоположность классовых интересов. В классовом обществе И. характеризуется в категориях социально-политических как революционная или реакционная, прогрессивная или консервативная, либеральная или радикальная, интернационалистская пли националистическая и т. д. Связь между этими двумя рядами оценок выявляет принцип партийности И., к-рый связывает познание социальной действительности с интересами того или иного класса. При этом класс прогрессивный стремится строить свою И. на основе более полного использования объективных знаний (напр., буржуазия в период ее восходящего развития). Полностью этот тезис оправдывается применительно к рабочему классу, субъективные интересы к-рого совпадают с объективными потребностями обществ. развития, что и выражается в совпадении партийного, классового и науч.-объективного подхода к действительности в рамках марксизма -ленинизма.
Признание классового характера И. не означает, что класс в целом творит свою И. Как теоретически разработанное сознание класса И. создается теми его представителями, идеологами, к-рые, по выражению Маркса, теоретически приходят к тем же выводам, к к-рым класс в целом приходит практически. Из условий жизни класса стихийно возникает не И., а обществ. психология данного класса, создающая определ. почву для выработки, распространения и усвоения его И. Анализируя механизм формирования и распространения науч. И., Ленин показал, что она возникает не из стихийного роста рабочего движения, а как результат развития науки, культуры, прогрессивной обществ. мысли. Носителем науч. И. является передовой и сознат. авангард революц. рабочего класса - его политич. партия. Она вносит науч. И. в массы, в рабочее движение.
И. выступает в различных формах политич., правовых, этич., религ., эстетич. и филос. взглядов. В естеств. науках идеологич. характер носят философско-мировоззренч. выводы из их открытий, и потому естествознание также является ареной идеологич. борьбы. Теории обществ. наук сами выполняют идеологич. функции, поскольку используются для решения возникающих социальных проблем, исходя из различных идеологич. установок и ориентации.
Сама теория И. является ареной острой идейной борьбы. Утверждения об иррациональности, мифологич. характере всякой И., принципиальное отрицание самой возможности науч. И. широко используются в бурж. лит-ре для борьбы против прогрессивных взглядов и прежде всего против марксизма-ленинизма. Продолжением этой критики И. явилась концепция «деидеологизации» (Д. Белл и др.), согласно к-рой совр. развитые индустриальные страны Запада сталкиваются с проблемами, требующими «технич. решений», а не И., и потому влияние И. якобы постепенно сходит на нет. Однако действительность опровергла эту концепцию. Она потерпела крах, что толкнуло бурж. теоретиков в др. крайность - возникла и стала распространяться тенденция к «реидеологизации», отвечавшей стремлениям империалистич. буржуазии усилить идейную борьбу против мира социализма. Характерным как для консервативной, так и для либеральной бурж. И. является антикоммунизм - главное идейно-политич. оружие империализма. Разнообразные анти-империалистич., нац.-освободит. движения сопровождаются сложными идеологич. процессами, в к-рых отражается их направленность и социальная природа.
Марксистско-ленинская И. противостоит И. буржуазной и ведет с ней непримиримую борьбу. Мирного сосуществования с бурж. И. быть не может. Марксизм-ленинизм несовместим также с любыми попытками ревизии науч. И. как справа, так и «слева». Борьба с бурж. И. и ревизионизмом в органич. сочетании с творч. подходом к марксистско-ленинской теории составляет традицию марксизма-ленинизма как науч. И., связанной с решением кардинальных проблем совр. обществ. развития. Марксистско-ленинская И. выступает как теоретич. основа коммунистичю, движения, как могучее идейное средство революц. преобразования мира.
Термин «И.» ввел франц. философ и экономист А. Л. К. Дестют де Траси («Элементы идеологии», «Elements dideologie», v. l-4, 1801-15) для обозначения учения об идеях, позволяющего установить твердые основы для политики, этики и т. д. В таком же смысле об И. писали представители франц. материализма и сенсуализма. В наполеоновской Франции термин «И.» приобрел пренебрежит. оттенок. «Идеологами» стали называть людей, проповедующих взгляды, оторванные от практич. вопросов обществ. жизни и реальной политики.
К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии» (1845-46) и позднейших работах под И. понимали: 1) идеалистич. концепцию, согласно к-рой мир представляет собой воплощение идей, мыслей, принципов (см. Соч., т. 3, с. 12, прим.); 2) соответствующий этой концепции тип мыслит. процесса, когда его субъекты - идеологи, не сознавая связи своих построений с материальными интересами определ. классов и объективных побудит. сил своей деятельности, постоянно воспроизводят иллюзию абс. самостоятельности обществ. идей (см. Ф. Энгельс, там же, т. 39, с. 83); 3) вытекающий отсюда метод подхода к действительности, состоящий в .конструировании мнимой реальности, к-рая выдается за самое действительность (см. Ф. Энгельс, там же, т. 20, с. 97). Действительность предстает в И. в искаженном, перевернутом виде и И. оказывается иллюзорным сознанием. В противоположность этим идеологич. формам науч. сознание остается «...на почве действительной истории...» (Маркс К. и Энгельс Ф., там же, т. 3, с. 37). Методы науч. анализа и критики И. дает материалистич. понимание истории (см. Исторический материализм), согласно к-рому И. есть явление обществ. сознания и подчиняется его общим закономерностям. И. определяется обществ. бытием, но обладает по отношению к нему относит. самостоятельностью. В развитии И. имеет место преемственность, поскольку здесь накапливается определ. мыслит. материал, и каждая новая И., будучи по содержанию отражением новых социальных условий, по форме примыкает к предшествующей. И. оказывает огромное обратное воздействие на обществ. бытие, на всю обществ. жизнь. Анализ реального историч. процесса показывает, что идеологич. иллюзии - не просто случайные заблуждения, что И. выполняет определ. социальные функции, вырабатывая соответствующие интересам определ. класса типы мышления и поведения и даже программы социального действия.
Маркс и Энгельс не применяли термин «И.» к собств. системе воззрений, но они характеризовали марксизм как науч. теорию социализма, органически связанную с освободит. классовой борьбой пролетариата. В. И.Ленин расширил понятие И., введя категорию «науч. И.» и указав, что в предшествующих марксизму системах И. имелись науч. элементы, по лишь марксизм в подлинном смысле является научной идеологией. Ленин отметил такую важнейшую особенность марксизма, как соединение в теории высшей и строгой научности с революционностью (см. ПСС, т. 1, с. 340, прим.). С разработкой концепции науч. И. само понимание И. стало более цельным и завершенным. Поскольку И.- духовное явление, то она должна оцениваться в гносеологич. категориях - как научная или ненаучная, истинная или ложная и т. п. Противостояние науч. и ненауч. И. имеет и социальное значение, ибо выражает противоположность классовых интересов. В классовом обществе И. характеризуется в категориях социально-политических как революционная или реакционная, прогрессивная или консервативная, либеральная или радикальная, интернационалистская пли националистическая и т. д. Связь между этими двумя рядами оценок выявляет принцип партийности И., к-рый связывает познание социальной действительности с интересами того или иного класса. При этом класс прогрессивный стремится строить свою И. на основе более полного использования объективных знаний (напр., буржуазия в период ее восходящего развития). Полностью этот тезис оправдывается применительно к рабочему классу, субъективные интересы к-рого совпадают с объективными потребностями обществ. развития, что и выражается в совпадении партийного, классового и науч.-объективного подхода к действительности в рамках марксизма -ленинизма.
Признание классового характера И. не означает, что класс в целом творит свою И. Как теоретически разработанное сознание класса И. создается теми его представителями, идеологами, к-рые, по выражению Маркса, теоретически приходят к тем же выводам, к к-рым класс в целом приходит практически. Из условий жизни класса стихийно возникает не И., а обществ. психология данного класса, создающая определ. почву для выработки, распространения и усвоения его И. Анализируя механизм формирования и распространения науч. И., Ленин показал, что она возникает не из стихийного роста рабочего движения, а как результат развития науки, культуры, прогрессивной обществ. мысли. Носителем науч. И. является передовой и сознат. авангард революц. рабочего класса - его политич. партия. Она вносит науч. И. в массы, в рабочее движение.
И. выступает в различных формах политич., правовых, этич., религ., эстетич. и филос. взглядов. В естеств. науках идеологич. характер носят философско-мировоззренч. выводы из их открытий, и потому естествознание также является ареной идеологич. борьбы. Теории обществ. наук сами выполняют идеологич. функции, поскольку используются для решения возникающих социальных проблем, исходя из различных идеологич. установок и ориентации.
Сама теория И. является ареной острой идейной борьбы. Утверждения об иррациональности, мифологич. характере всякой И., принципиальное отрицание самой возможности науч. И. широко используются в бурж. лит-ре для борьбы против прогрессивных взглядов и прежде всего против марксизма-ленинизма. Продолжением этой критики И. явилась концепция «деидеологизации» (Д. Белл и др.), согласно к-рой совр. развитые индустриальные страны Запада сталкиваются с проблемами, требующими «технич. решений», а не И., и потому влияние И. якобы постепенно сходит на нет. Однако действительность опровергла эту концепцию. Она потерпела крах, что толкнуло бурж. теоретиков в др. крайность - возникла и стала распространяться тенденция к «реидеологизации», отвечавшей стремлениям империалистич. буржуазии усилить идейную борьбу против мира социализма. Характерным как для консервативной, так и для либеральной бурж. И. является антикоммунизм - главное идейно-политич. оружие империализма. Разнообразные анти-империалистич., нац.-освободит. движения сопровождаются сложными идеологич. процессами, в к-рых отражается их направленность и социальная природа.
Марксистско-ленинская И. противостоит И. буржуазной и ведет с ней непримиримую борьбу. Мирного сосуществования с бурж. И. быть не может. Марксизм-ленинизм несовместим также с любыми попытками ревизии науч. И. как справа, так и «слева». Борьба с бурж. И. и ревизионизмом в органич. сочетании с творч. подходом к марксистско-ленинской теории составляет традицию марксизма-ленинизма как науч. И., связанной с решением кардинальных проблем совр. обществ. развития. Марксистско-ленинская И. выступает как теоретич. основа коммунистичю, движения, как могучее идейное средство революц. преобразования мира.
Источник: Советский философский словарь
ИДЕОЛОГИЯ
в широком смысле система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, а также содержатся цели (программы) социальной деятельности. В 1795 г. М.-Дж. Дежерандо получил приз Национального института Франции за предложенное на конкурс исследование идей и их связи со знаками, а в 1796 г. Дестют де Траси впервые употребляет термин И. (Ideologie) для обозначения новой эмпирической науки об идеях. Траси, Дежерандо, П. Кабанис и др. развивали новую науку, опираясь на идеи французских просветителей и энциклопедистов. В пятитомной работе "Элементы идеологии" Траси соединяет, на почве сенсуализма, учение Кондильяка о языке и критический настрой энциклопедистов, их стремление избавиться от религиозных и философских предрассудков. И. следует в его системе наук после зоологии. Критический настрой идеологистов (Ideologistes) становится с 1801 г. предметом выпадов Наполеона, назвавшего их "ветрогонами и идеологами (Ideologues), которые всегда боролись против существующих авторитетов" (Г. Зандкюлер, 1991, с. 13). В 1808 г. Наполеон писал: "Ваши идеологи разрушают все иллюзии, а время иллюзий для отдельных людей, как и для народов, - время счастья" (там же).
В дальнейшем понятие И. изменялось в следующих направлениях: 1) у Тена, в связи с отрицательной оценкой идеализма: "Их зовут именно потому идеологами, что они полагаются на идеи, а не на факты" (там же); 2) у Гегеля, в связи с его критикой методологии идеологов за "недиалектичность" и "абстрактную метафизику"; 3) в значении нереалистичности, удаленности от действительности.
К. Маркс сначала понимал И. по Наполеону: "Не в идеологии и пустых гипотезах нуждается наша жизнь, -а-в том, чтобы мы могли жить, не зная смятения". Его понимание изменилось благодаря Энгельсу, усвоившему критику иллюзии совпадения идеи и интереса от Фурье. Фурье критиковал "философов", т. е. тех же самых "идеологов", за их исключительный интерес к идеям, к изменению лишь сознания и простой переинтерпретации существующего. В сложившемся марксизме И. понимается как "ложное сознание", порождаемое "классовым интересом" господствующих классов, стремящихся представить его "интересом всего общества". Данное понимание несемиотическое, негативное и критическое. В дальнейшем негативное восприятие И. "эксплуататорских классов" образует оппозицию с И. "социалистической", воспринимаемой сугубо позитивно (напр., "идеоллогическая работа" как "воспитание" и "контрпропаганда" против "идеологической пропаганды"). М. М. Бахтин снимает классовополитические коннотации в своем истолковании И. "Идеологическое" становится для него синонимом семиотического, знакового вообще: "Ко всякому знаку приложимы критерии идеологической оценки (ложь, истина, справедливость, добро и пр.). Область идеологии совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак - там и идеология" (Бахтин, МФЯ. 1993, с. 14). И. противопоставляется психология как область "внутреннего знака" и "внутренней речи". Бахтин говорит о диалектическом характере этого противопоставления, т. к. "внутренний знак" тоже знак, а значит, и И., только "индивидуальная", а в случае социально-психологических явлений - "жизненная идеология". Все психологическое имеет свои семиотические основания: "Вне объективации, вне воплощения в определенном материале (материале жеста, внутреннего слова, крика) сознание - фикция. Это плохая идеологическая конструкция, созданная путем абстракции от конкретных фактов социального выражения" (там же, с. 99). Психологии противопоставляется не И. (семиотика) вообще, а только ее социальные объективации в форме этических ценностей, норм права, символов религии и т. д. Бахтин для обозначения объективности форм И. использует термин "идеологема". У него встречается и понятие, близкое по смыслу понятию "социолекта" в социолингвистике, он говорит о том, что существующие в обществе "идеологические кругозоры" соответствуют "социальным языкам".
Понимание И. как универсального свойства всего семиотического препятствует спецификации ее семиотических механизмов, хотя и устраняет идеологические коннотации самого исследователя И., делает его подход объективно-семиотическим (по сравнению с политической ангажированностью марксизма). Спецификация семиотических механизмов И. является одним из важнейших достижений Р. Барта, их определение достигалось поэтапным привлечением семиологических методов анализа с использованием марксистской и фрейдистской критики.
На первом этапе, в "Мифологиях" (1957), Р. Барт описывает миф и И., называя их "метаязыком". Барт не проводит между И. и мифом семиотического разграничения, определяя И. как "миф сегодня", как введенное в рамки общей истории и отвечающее тем или иным социальным интересам мифическое построение. Основным инструментом семиологического описания в данной работе является структурная лингвистика Ф. де Соссюра. Барт определяет знак как ассоциацию означаемого и означающего, а язык как систему знаков. Миф и И. определяются как "вторичные семиотические системы", "вторичные языки", "метаязыки". Смысл знаков первичной знаковой системы, исходного "языка" (в широком смысле) "опустошается" метаязыком до полой формы (но и сохраняясь в обескровленном состоянии), которая становится означающим мифа и И. Мерцающее существование первичных смыслов выступает в функции алиби для концептов метаязыка, т. е. для означаемых мифа и И. Это алиби мотивирует идеологический знак, представляя связь формы с концептом как что-то "естественное" и "природное". Критическое отношение к мифу и И. приводит к их описанию в образе вурдалака: "Миф же - это язык, не желающий умирать; из смыслов, которыми он питается, он извлекает ложное, деградированное бытие, он искусственно отсрочивает смерть смыслов и располагается в них со всеми удобствами, превращая их в говорящие трупы" (Барт, 1989, с. 100). Миф и И. говорят голосом языка-объекта, оживляя его перед взором потребителя, чередуя его выпотрошенную форму с исходным его смыслом. Значение же самого метаязыка "натурализируется" в И.
Следующий этап эволюции семиотической модели И. отражен в "Основах семиологии" (1965).
И. - это постоянный поиск ценностей, их тематизация. В случае же фигуративизации идеологический дискурс становится мифологическим. Ю. Кристева использует для исследования И. термин Бахтина "идеологема". Последняя определяется ею в качестве интертекстуальной (также понятие Бахтина) функции, придающей тексту социальные и исторические координаты, а также связывающей текст с прочими практиками означивания, составляющими его культурное пространство. "Идеологемы" понимаются ею в значении, близком "парадигме" Куна, "эпистеме" Фуко и т. п. И., по Кристевой, присутствует и в семиотических предпосылках самого исследователя И., санкционирующих использование им тех или иных моделей и формализации. Избавиться отданных предпосылок невозможно, но возможно их прояснение в акте саморефлексии.
У. Эко рассматривает И. исходя из ее коммуникативных функций. И., по мнению исследователя, "предохраняют нас от рассмотрения семантических систем в целокупности их внутренних взаимоотношений" благодаря ограничению области возможных кон нотаций. Идеологический субкод исключает нежелательные коннотации семантической системы. И. выступает означаемым данного риторического субкода, и идеологические коннотации образуются "склеротически отвердевшими сообщениями". Позже Эко рассматривает И. как перекодирование первичного кода, придающее сообщениям вторичные смыслы. Перекодирование есть интерпретативная модификация первичного кода, приводящая к нестандартному употреблению прежнего правила и создающая новое правило. Например, риторические и иконологические правила наделяют некоторым значением макроскопические фрагменты первичных сообщений, перекодируют их. Э. Верон считает, что И. не является содержанием сообщения, но "системой семантических правил производства сообщений", которая передается посредством "коммуникативного измерения коннотации". Л. Прието рассматривает зависимость структуры познаваемого объекта от условностей и исторических характеристик познающего субъекта. И. же есть "натурализация" структурных характеристик, приписывание их самому объекту, а потому - сокрытие структурных альтернатив.
Авторитет И. как связь дискурса с некоторой социальной топикой описывается как ряд отношений правдоподобия. Референциальное правдоподобие рассматривается как отношение к реальностям мира. Логическое правдоподобие связано с соответствием жанровым законам. Поэтическое правдоподобие порождается внесением в дискурс общих мест.
Д. В. Анкин
В дальнейшем понятие И. изменялось в следующих направлениях: 1) у Тена, в связи с отрицательной оценкой идеализма: "Их зовут именно потому идеологами, что они полагаются на идеи, а не на факты" (там же); 2) у Гегеля, в связи с его критикой методологии идеологов за "недиалектичность" и "абстрактную метафизику"; 3) в значении нереалистичности, удаленности от действительности.
К. Маркс сначала понимал И. по Наполеону: "Не в идеологии и пустых гипотезах нуждается наша жизнь, -а-в том, чтобы мы могли жить, не зная смятения". Его понимание изменилось благодаря Энгельсу, усвоившему критику иллюзии совпадения идеи и интереса от Фурье. Фурье критиковал "философов", т. е. тех же самых "идеологов", за их исключительный интерес к идеям, к изменению лишь сознания и простой переинтерпретации существующего. В сложившемся марксизме И. понимается как "ложное сознание", порождаемое "классовым интересом" господствующих классов, стремящихся представить его "интересом всего общества". Данное понимание несемиотическое, негативное и критическое. В дальнейшем негативное восприятие И. "эксплуататорских классов" образует оппозицию с И. "социалистической", воспринимаемой сугубо позитивно (напр., "идеоллогическая работа" как "воспитание" и "контрпропаганда" против "идеологической пропаганды"). М. М. Бахтин снимает классовополитические коннотации в своем истолковании И. "Идеологическое" становится для него синонимом семиотического, знакового вообще: "Ко всякому знаку приложимы критерии идеологической оценки (ложь, истина, справедливость, добро и пр.). Область идеологии совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак - там и идеология" (Бахтин, МФЯ. 1993, с. 14). И. противопоставляется психология как область "внутреннего знака" и "внутренней речи". Бахтин говорит о диалектическом характере этого противопоставления, т. к. "внутренний знак" тоже знак, а значит, и И., только "индивидуальная", а в случае социально-психологических явлений - "жизненная идеология". Все психологическое имеет свои семиотические основания: "Вне объективации, вне воплощения в определенном материале (материале жеста, внутреннего слова, крика) сознание - фикция. Это плохая идеологическая конструкция, созданная путем абстракции от конкретных фактов социального выражения" (там же, с. 99). Психологии противопоставляется не И. (семиотика) вообще, а только ее социальные объективации в форме этических ценностей, норм права, символов религии и т. д. Бахтин для обозначения объективности форм И. использует термин "идеологема". У него встречается и понятие, близкое по смыслу понятию "социолекта" в социолингвистике, он говорит о том, что существующие в обществе "идеологические кругозоры" соответствуют "социальным языкам".
Понимание И. как универсального свойства всего семиотического препятствует спецификации ее семиотических механизмов, хотя и устраняет идеологические коннотации самого исследователя И., делает его подход объективно-семиотическим (по сравнению с политической ангажированностью марксизма). Спецификация семиотических механизмов И. является одним из важнейших достижений Р. Барта, их определение достигалось поэтапным привлечением семиологических методов анализа с использованием марксистской и фрейдистской критики.
На первом этапе, в "Мифологиях" (1957), Р. Барт описывает миф и И., называя их "метаязыком". Барт не проводит между И. и мифом семиотического разграничения, определяя И. как "миф сегодня", как введенное в рамки общей истории и отвечающее тем или иным социальным интересам мифическое построение. Основным инструментом семиологического описания в данной работе является структурная лингвистика Ф. де Соссюра. Барт определяет знак как ассоциацию означаемого и означающего, а язык как систему знаков. Миф и И. определяются как "вторичные семиотические системы", "вторичные языки", "метаязыки". Смысл знаков первичной знаковой системы, исходного "языка" (в широком смысле) "опустошается" метаязыком до полой формы (но и сохраняясь в обескровленном состоянии), которая становится означающим мифа и И. Мерцающее существование первичных смыслов выступает в функции алиби для концептов метаязыка, т. е. для означаемых мифа и И. Это алиби мотивирует идеологический знак, представляя связь формы с концептом как что-то "естественное" и "природное". Критическое отношение к мифу и И. приводит к их описанию в образе вурдалака: "Миф же - это язык, не желающий умирать; из смыслов, которыми он питается, он извлекает ложное, деградированное бытие, он искусственно отсрочивает смерть смыслов и располагается в них со всеми удобствами, превращая их в говорящие трупы" (Барт, 1989, с. 100). Миф и И. говорят голосом языка-объекта, оживляя его перед взором потребителя, чередуя его выпотрошенную форму с исходным его смыслом. Значение же самого метаязыка "натурализируется" в И.
Следующий этап эволюции семиотической модели И. отражен в "Основах семиологии" (1965).
И. - это постоянный поиск ценностей, их тематизация. В случае же фигуративизации идеологический дискурс становится мифологическим. Ю. Кристева использует для исследования И. термин Бахтина "идеологема". Последняя определяется ею в качестве интертекстуальной (также понятие Бахтина) функции, придающей тексту социальные и исторические координаты, а также связывающей текст с прочими практиками означивания, составляющими его культурное пространство. "Идеологемы" понимаются ею в значении, близком "парадигме" Куна, "эпистеме" Фуко и т. п. И., по Кристевой, присутствует и в семиотических предпосылках самого исследователя И., санкционирующих использование им тех или иных моделей и формализации. Избавиться отданных предпосылок невозможно, но возможно их прояснение в акте саморефлексии.
У. Эко рассматривает И. исходя из ее коммуникативных функций. И., по мнению исследователя, "предохраняют нас от рассмотрения семантических систем в целокупности их внутренних взаимоотношений" благодаря ограничению области возможных кон нотаций. Идеологический субкод исключает нежелательные коннотации семантической системы. И. выступает означаемым данного риторического субкода, и идеологические коннотации образуются "склеротически отвердевшими сообщениями". Позже Эко рассматривает И. как перекодирование первичного кода, придающее сообщениям вторичные смыслы. Перекодирование есть интерпретативная модификация первичного кода, приводящая к нестандартному употреблению прежнего правила и создающая новое правило. Например, риторические и иконологические правила наделяют некоторым значением макроскопические фрагменты первичных сообщений, перекодируют их. Э. Верон считает, что И. не является содержанием сообщения, но "системой семантических правил производства сообщений", которая передается посредством "коммуникативного измерения коннотации". Л. Прието рассматривает зависимость структуры познаваемого объекта от условностей и исторических характеристик познающего субъекта. И. же есть "натурализация" структурных характеристик, приписывание их самому объекту, а потому - сокрытие структурных альтернатив.
Авторитет И. как связь дискурса с некоторой социальной топикой описывается как ряд отношений правдоподобия. Референциальное правдоподобие рассматривается как отношение к реальностям мира. Логическое правдоподобие связано с соответствием жанровым законам. Поэтическое правдоподобие порождается внесением в дискурс общих мест.
Д. В. Анкин
Источник: Современный философский словарь
ИДЕОЛОГИЯ
защищаемая государством псевдокультура, формирующаяся при участии профессионаловидеологов и имеющая целью ответить на распад консенсуса, ставящего под угрозу возможность решения медиационной задачи особыми идеологическими методами. Потребность в И. возникает в ситуации, когда в разных значимых для интеграции большого общества - группах складываются стойкие различия в логике осмысления явлений. Например, в обществе может существовать значимая группа, которая склонна решать проблемы, резко противопоставляя друг другу полюса дуальных оппозиций, Правду и кривду, следовать в существенных случаях инверсионной логике.
Одновременно может существовать группа, которая склонна решать проблемы посредством медиации.
Группы могут по-разному расценивать суть большого общества, пути решения медиационной задачи. Одни группы могут стремиться к той или иной версии синкретической государственности, тогда как другие - формировать гражданское общество, где на первый план выступает ответственная, инициативная, компетентная личность.
Дело может быть осложнено существованием заколдованного круга, т.
ситуации, когда действия каждой из групп вызывают дискомфортное состояние у другой. В этой ситуации дискомфортное состояние может привести к катастрофической дезинтеграции общества. Потребность в И. возникает при переходе от локальных миров к большому обществу, при, формировании медиатора, при возникновении раскола, т.е. когда, невозможно "напрямую", прямо и непосредственно соединить массовое догосударственное сознание с реальной государственностью, когда государственность требует для своего существования соответствующего комфортного мифа. Для его формирования нужны культурные предпосылки, определенный уровень утилитаризма, который позволяет отказаться, хотя бы некоторому меньшинству, от представлений о естественной самоценности культуры. Это открывает возможность критического, даже циничного отношения к ценностям культуры, оценки субкультур как объекта манипулирования. Только это позволило сформировать гибридный идеал.
парадоксальным образом соединяющий, отождествляющий различные противоречивые, даже враждебные ценности в единое синкретическое псевдоцелое. Такое слияние возникает на основе метафорического мышления, возможности хотя бы одной части общества рассматривать И. как некоторую метафору, тогда как другая часть общества может принимать ее за "чистую монету", т.е. за нечто естественное, за то, что создает комфортное состояние. Тем самым, например, открывается возможность убедить массовое сознание, что государственность в действительности - лишь преходящее средство формирования идеальной общины, царства Правды, что оно существует лишь постольку, поскольку его делает необходимым борьба с оборотнями.
Одновременно производится попытка убедить локальное сознание в том, что большое общество - в действительности - большой локальный мир, некоторое большое братство традиционного типа. И. выступает как способ завуалировать нарушение социокультурного закона, как акт согласия общества на приспособление к существующему социокультурному противоречию, к расколу, как парадоксальная попытка общества, правящей элиты приостановить рост дискомфортного состояния в результате осознания обществом, его частью этого обстоятельства. И. можно рассматривать как одно из ярких проявлений социокультурного закона в крайне сложной ситуации. В И. воплощается способность общества наполнить содержание культуры, определенных ее фрагментов любым содержанием, вплоть до химер, соответствующим ценностям массового сознания, при одновременной неспособности изменить социальные отношения, которые, в отличие от содержания культуры, не могут меняться произвольно. Социальная функция И. - скрыть неспособность общества к преодолению несоответствия между утопиями массового сознания и реальными социальными отношениями, избежать краха этих отношений в результате выявления этого несоответствия.
Задачи И. заключаются в том, чтобы постоянно обеспечивать приток социальной энергии в распоряжение медиатора, государственности. Это делается, в частности, посредством формирования образа врага, опасностей, спасение от которых гарантируется приверженностью государству, "разоблачением" оборотней, постоянной поддержкой некоторой манихейской картины мира, соответствующей внутренней политике и одновременно существенно не расходящейся с представлениями массового сознания. Тем самым поддерживается партиципация к власти, энергия ненависти народа к врагу.
Причем, "чем непонятнее зло, тем ожесточеннее и грубее борются с ним" (Чехов А.П. Верочка). Это достигается посредством различного рода моральных стимулов, апелляцией к ценностям, к необходимости братских отношений со всеми проживающими в этом государстве ради достижения общих целей и т.
Это делается посредством обращения к идеям общего и личного блага в соответствии с уровнем развития утилитарных ценностей в массовом сознании.
Задача И. становится крайне сложной в условиях господства циклических типов социальных изменений, когда массовое сознание периодически переходит от одной крайности к противоположной, что препятствует решению медиационной задачи. Сложнее становится убедить изменившееся массовое сознание, перешедшее от поклонения тотему-вождю, который всех равнял, к ценностям своих локальных миров, что государственность как раз является проводником этих новых и одновременно извечных ценностей. И. при переходе от одного этапа к другому мечется между, с одной стороны, опасностью отпадения государственности от капризного массового сознания, что создает предпосылку стремления к непосредственному административному обеспечению интеграции, с другой стороны, опасностью партиципации, обращения к ценностям массового сознания. И то и другое грозит крахом государственности: первое в результате роста враждебности к государству как фактору дискомфортного состояния, а второе - в результате подчинения государственности массовому сознанию, не прошедшему школу государственного управления. При переходе от этапа к этапу И.
постоянно движется между двумя утопиями, т.е. между основным заблуждением интеллигенции и основным заблуждением массового сознания. На седьмом этапе обоих глобальных периодов обычные инверсионные переходы одновременно перекрывались инверсией, связанной с переходом одного глобального периода в последующий, что делало задачу И. особенно трудной (см. Соборно-либеральный идеал).
И. должна решать задачу обеспечения некоторой основы для выработки эффективных решений во все более сложных условиях. В противном случае, при достижении обществом определенной сложности, она не сможет обеспечить воспроизводство государственности. Поэтому И. тяготеет к науке, даже вопреки опасности ее логики для решения медиационной задачи. (Наука, профессионализм). Наука постепенно превращает И. в предмет своих исследований. В частности, возникает задача анализа разных форм И. как носителей различных систем модальностей. Научный анализ И. ведет к разоблачению ее тайны, что несет в себе угрозу И., ее функционированию. Но и при этом И. не может обойтись без науки как средства достижения своих целей, что делает отношения между ними сложнейшей проблемой. При этом остается открытым вопрос о формировании научной И., т.е. И. на научных основах. В отличие от прошлого, когда подобный тезис выступал как некоторый идеологический "ход", лишенный научного содержания, он может стать реальностью, если наука сделает своим предметом реальное массовое сознание и реальные пути решения медиационной задачи.
Инверсионные колебания массовых настроений заставляли И. постоянно следовать за собой. Во втором глобальном периоде удалось избежать двух национальных катастроф, которые имели место при аналогичных переходах к новому этапу в первом глобальном периоде. Несмотря на то, что И.
формировала комфортное состояние на каждом этапе, вопреки постоянным колебаниям массового сознания, тем не менее, во втором полупериоде существовало, хотя и колеблющееся, но тем не менее ощутимое осознание тайны И. Этому способствовал рост остаточного дискомфортного состояния, что выражалось прежде всего в обвинениях И. во лжи. Они признаны самой И. на седьмом этапе ("перестройка"), что может быть симптомом коренного инверсионного изменения ее парадигматических оснований, перехода к третьему глобальному периоду. Если И.
второго периода является инверсией, противостоящей господствующему нравственному идеалу первого глобального периода, т.е. торжеством вселенской Правды, инверсионно сменившей Правду национальной идеи, то И.
третьего периода может вернуться к господству нового варианта национальной идеи. И. третьего глобального периода формируется сегодня.
Одновременно может существовать группа, которая склонна решать проблемы посредством медиации.
Группы могут по-разному расценивать суть большого общества, пути решения медиационной задачи. Одни группы могут стремиться к той или иной версии синкретической государственности, тогда как другие - формировать гражданское общество, где на первый план выступает ответственная, инициативная, компетентная личность.
Дело может быть осложнено существованием заколдованного круга, т.
ситуации, когда действия каждой из групп вызывают дискомфортное состояние у другой. В этой ситуации дискомфортное состояние может привести к катастрофической дезинтеграции общества. Потребность в И. возникает при переходе от локальных миров к большому обществу, при, формировании медиатора, при возникновении раскола, т.е. когда, невозможно "напрямую", прямо и непосредственно соединить массовое догосударственное сознание с реальной государственностью, когда государственность требует для своего существования соответствующего комфортного мифа. Для его формирования нужны культурные предпосылки, определенный уровень утилитаризма, который позволяет отказаться, хотя бы некоторому меньшинству, от представлений о естественной самоценности культуры. Это открывает возможность критического, даже циничного отношения к ценностям культуры, оценки субкультур как объекта манипулирования. Только это позволило сформировать гибридный идеал.
парадоксальным образом соединяющий, отождествляющий различные противоречивые, даже враждебные ценности в единое синкретическое псевдоцелое. Такое слияние возникает на основе метафорического мышления, возможности хотя бы одной части общества рассматривать И. как некоторую метафору, тогда как другая часть общества может принимать ее за "чистую монету", т.е. за нечто естественное, за то, что создает комфортное состояние. Тем самым, например, открывается возможность убедить массовое сознание, что государственность в действительности - лишь преходящее средство формирования идеальной общины, царства Правды, что оно существует лишь постольку, поскольку его делает необходимым борьба с оборотнями.
Одновременно производится попытка убедить локальное сознание в том, что большое общество - в действительности - большой локальный мир, некоторое большое братство традиционного типа. И. выступает как способ завуалировать нарушение социокультурного закона, как акт согласия общества на приспособление к существующему социокультурному противоречию, к расколу, как парадоксальная попытка общества, правящей элиты приостановить рост дискомфортного состояния в результате осознания обществом, его частью этого обстоятельства. И. можно рассматривать как одно из ярких проявлений социокультурного закона в крайне сложной ситуации. В И. воплощается способность общества наполнить содержание культуры, определенных ее фрагментов любым содержанием, вплоть до химер, соответствующим ценностям массового сознания, при одновременной неспособности изменить социальные отношения, которые, в отличие от содержания культуры, не могут меняться произвольно. Социальная функция И. - скрыть неспособность общества к преодолению несоответствия между утопиями массового сознания и реальными социальными отношениями, избежать краха этих отношений в результате выявления этого несоответствия.
Задачи И. заключаются в том, чтобы постоянно обеспечивать приток социальной энергии в распоряжение медиатора, государственности. Это делается, в частности, посредством формирования образа врага, опасностей, спасение от которых гарантируется приверженностью государству, "разоблачением" оборотней, постоянной поддержкой некоторой манихейской картины мира, соответствующей внутренней политике и одновременно существенно не расходящейся с представлениями массового сознания. Тем самым поддерживается партиципация к власти, энергия ненависти народа к врагу.
Причем, "чем непонятнее зло, тем ожесточеннее и грубее борются с ним" (Чехов А.П. Верочка). Это достигается посредством различного рода моральных стимулов, апелляцией к ценностям, к необходимости братских отношений со всеми проживающими в этом государстве ради достижения общих целей и т.
Это делается посредством обращения к идеям общего и личного блага в соответствии с уровнем развития утилитарных ценностей в массовом сознании.
Задача И. становится крайне сложной в условиях господства циклических типов социальных изменений, когда массовое сознание периодически переходит от одной крайности к противоположной, что препятствует решению медиационной задачи. Сложнее становится убедить изменившееся массовое сознание, перешедшее от поклонения тотему-вождю, который всех равнял, к ценностям своих локальных миров, что государственность как раз является проводником этих новых и одновременно извечных ценностей. И. при переходе от одного этапа к другому мечется между, с одной стороны, опасностью отпадения государственности от капризного массового сознания, что создает предпосылку стремления к непосредственному административному обеспечению интеграции, с другой стороны, опасностью партиципации, обращения к ценностям массового сознания. И то и другое грозит крахом государственности: первое в результате роста враждебности к государству как фактору дискомфортного состояния, а второе - в результате подчинения государственности массовому сознанию, не прошедшему школу государственного управления. При переходе от этапа к этапу И.
постоянно движется между двумя утопиями, т.е. между основным заблуждением интеллигенции и основным заблуждением массового сознания. На седьмом этапе обоих глобальных периодов обычные инверсионные переходы одновременно перекрывались инверсией, связанной с переходом одного глобального периода в последующий, что делало задачу И. особенно трудной (см. Соборно-либеральный идеал).
И. должна решать задачу обеспечения некоторой основы для выработки эффективных решений во все более сложных условиях. В противном случае, при достижении обществом определенной сложности, она не сможет обеспечить воспроизводство государственности. Поэтому И. тяготеет к науке, даже вопреки опасности ее логики для решения медиационной задачи. (Наука, профессионализм). Наука постепенно превращает И. в предмет своих исследований. В частности, возникает задача анализа разных форм И. как носителей различных систем модальностей. Научный анализ И. ведет к разоблачению ее тайны, что несет в себе угрозу И., ее функционированию. Но и при этом И. не может обойтись без науки как средства достижения своих целей, что делает отношения между ними сложнейшей проблемой. При этом остается открытым вопрос о формировании научной И., т.е. И. на научных основах. В отличие от прошлого, когда подобный тезис выступал как некоторый идеологический "ход", лишенный научного содержания, он может стать реальностью, если наука сделает своим предметом реальное массовое сознание и реальные пути решения медиационной задачи.
Инверсионные колебания массовых настроений заставляли И. постоянно следовать за собой. Во втором глобальном периоде удалось избежать двух национальных катастроф, которые имели место при аналогичных переходах к новому этапу в первом глобальном периоде. Несмотря на то, что И.
формировала комфортное состояние на каждом этапе, вопреки постоянным колебаниям массового сознания, тем не менее, во втором полупериоде существовало, хотя и колеблющееся, но тем не менее ощутимое осознание тайны И. Этому способствовал рост остаточного дискомфортного состояния, что выражалось прежде всего в обвинениях И. во лжи. Они признаны самой И. на седьмом этапе ("перестройка"), что может быть симптомом коренного инверсионного изменения ее парадигматических оснований, перехода к третьему глобальному периоду. Если И.
второго периода является инверсией, противостоящей господствующему нравственному идеалу первого глобального периода, т.е. торжеством вселенской Правды, инверсионно сменившей Правду национальной идеи, то И.
третьего периода может вернуться к господству нового варианта национальной идеи. И. третьего глобального периода формируется сегодня.
Источник: Социокультурный словарь по книге Критика исторического опыта
ИДЕОЛОГИЯ
система идей, включающая в себя общее представление о социальной действительности, перспективах ее развития, оценку настоящего и прошлого с позиций определенного общественного идеала, а также путей и способов его достижения. Впервые понятие И. использовал французский философ и экономист А. Дестют де Траси для обозначения науки об идеях. В середине XIX в. разработка проблематики И. связана прежде всего с именами К. Маркса и Ф. Энгельса, одна из первых совместных работ которых носила название «Немецкая идеология». В ней авторы определяют И. как искаженное отражение действительности. Вместе с тем они показывают, что И. не есть нечто субъективно произвольное, поскольку она вырастает на объективной основе общественного бытия людей, которое, однако, приобретает в И. искаженный, как бы «перевернутый» характер, что связано с классовой позицией того или иного идеолога: «… во всей идеологии люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камере обскуре». Тот же взгляд на сущность И. прослеживается и во всех последующих трудах К. Маркса и Ф. Энгельса, в том числе в письмах Ф. Энгельса 90х гг., получивших название «Письма об историческом материализме». В. Ленин ввел понятие научной и ненаучной И., резко противопоставив И. пролетариата и буржуазии. Такой подход стал общепринятым в советской философской литературе, что стало основой абсолютного и бескомпромиссного противопоставления марксизма, т.е. пролетарской И. как единственно научной, И. буржуазной, которая считалась лживой и ненаучной. Специфика И. наиболее ярко проявляется при сопоставлении ее с наукой. В этой связи обратим внимание на то обстоятельство, что И. связана с существованием больших социальных групп, прежде всего классов. На всем протяжении цивилизационного развития, т.е. вслед за первобытным строем, И. всегда носила классовый характер, выражала и обосновывала интересы того или иного класса. А поскольку классовые интересы, определяемые экономическим и политическим положением класса, были различны, а зачастую и прямо противоположны, это порождало противостояние и борьбу идеологий. Наряду с классами в обществе существуют и иные крупные общности, например, такие, как нации и этносы, интересы которых, хотя и переплетаются с интересами классов, однако полностью не совпадают с ними и отражаются в различных формах национального самосознания. Особо следует сказать о государственной И. В ней находят отражение некоторые общие интересы всех граждан. Но наряду с этим официально принятая и широко пропагандируемая государственная И. выражает и защищает интересы чиновников и тех мощных экономических и политических сил, которые стоят за кулисами и направляют деятельность государственного аппарата и исполнительной власти на защиту и обслуживание собственных интересов. Связь И. с той или иной социальной группой порождает особую форму субъективизма. Идеолог рассматривает и оценивает исторический процесс сквозь призму интересов определенной группы — соответствующим образом осуществляется интерпретация исторического материала, выделение в нем существенного и несущественного, анализ и оценка прошлого и настоящего, строится идеал будущего общественного строя. В научном познании, конечно, также присутствует момент субъективности. Однако он связан не с интересами тех или иных социальных групп, а с тем, что ученый опирается на ограниченные знания и относительный характер практики своего времени. Научные достижения — величайшая ценность всего человечества, и они одинаково значимы для всех общественных групп. Поэтому не может быть буржуазной или пролетарской математики, физики или биологии. Задача науки — получение объективной истины и бесконечное движение от истины относительной к абсолютной, тогда как смысл существования идеологии — выражение и защита группового интереса и разработка путей и методов его реализации. Проблемам сущности И. и ее соотношения с наукой посвящена обширная работа немецкого философа, одного из основоположников социологии знания, К. Мангейма «Идеология и утопия». Так же, как и К. Маркс, К. Мангейм связывал И. с групповым интересом, исходя из чего характеризовал ее как мистифицированное знание, абсолютно противоположное научному. Вместе с тем он полагал, что социология знания может выделить в обществе группу незаинтересованной интеллигенции, которая стоит выше ограниченных интересов прочих социальных коллективов и потому способна получать объективно истинное знание об обществе. Абсолютное противопоставление идеологии и науки едва ли можно считать продуктивным. Вопервых, идеология не лишена познавательного значения, поскольку имеет дело с реалиями общественной жизни. Вовторых, интерпретируя полученные результаты, ученый соотносит их с научной картиной мира, в которой присутствует определенный мировоззренческий компонент, включающий в себя в той или иной степени идеологические моменты. Нельзя не учитывать и реальной опасности подчинения науки И. В таком случае научные критерии истинности подменяются соответствием или несоответствием данных теории официальным идеологическим установкам. В СССР, например, отвергались генетика, кибернетика на том основании, что эти науки, якобы, противоречат диалектическому материализму, что неминуемо вело к отставанию России от Запада в данных областях знания. Прессинг идеологизации испытали на себе не только наука, но и все другие формы общественного сознания. Выдвинутый В.И. Лениным принцип партийности означал требование подходить к оценке искусства, философии, религии и прочих сложнейших форм духовного производства исходя из того, интересы какого класса они представляют. Принятая в Советском Союзе и странах социалистического содружества методология такого рода вела к изоляции ученых этих стран от мировой науки, а в области философии обусловила полное неприятие, а порою и незнание тех философских школ и течений, которые сложились в Европе и США на протяжении XX в. Такое положение поддерживалось на практике строгой партийной цензурой, пресечением свободы творчества, резко отрицательным отношением к поискам и внедрению новых форм в живописи, музыке, театре, кино и других областях культуры.
Вместе с тем было бы неверным недооценивать роль И. в общественной жизни. Последняя выполняет весьма важные, более того, совершенно необходимые для общества функции. Ее значение определяется прежде всего нацеленностью на практику. И. оказывает мощное эмоциональное воздействие, побуждая людей к практическим действиям, направленным на изменение или защиту существующего строя. Хотя И. разрабатывается специалистамиидеологами, она не остается только в их узком кругу. Свое практическое предназначение И. может выполнять лишь тогда, когда она становится достоянием масс, воспринимающих задачи, сформулированные и обоснованные идеологами, как свою собственную программу действий. И. поднимает движение от стихийности к сознательности, является важнейшим и необходимым условием создания общественных организаций, в первую очередь политических партий.
В середине прошлого века французским и американским социологами Р. Ароном и Д. Беллом была выдвинута идея деидеологизации, т.е. отказа от всякой идеологии. Книга Д. Белла имела характерное название «Конец идеологии». Объективную предпосылку отмирания И. Д. Белл, Р. Арон и др. усматривали в том, что страны социалистической и капиталистической систем проходят одни и те же стадии экономического роста, что ведет к конвергенции, т.е. их слиянию в единое индустриальное, а затем и постиндустриальное общество. Однако жизнь не подтвердила прогнозов приверженцев деидеологизации, в связи с чем сторонники этой теории вынуждены были от нее отказаться. Требование деидеологизации вновь прозвучало в России в самом начале перестройки. Однако в этом случае речь шла уже не о теоретическом обосновании, а скорее о требовании положить конец всеобщей идеологизации общества. Но и в данном случае весьма скоро обнаружилось, что отказаться от И. как таковой невозможно, тем более тогда, когда в обществе осуществляются коренные преобразования, что неизбежно ведет к столкновению интересов различных социальных групп.
B современном мире также идет острая борьба между различными идеологическими течениями как внутри отдельных стран, так и в международном масштабе. И это не случайно. Конец XX и начало XXI в. отмечены огромными изменениями социального облика планеты. Самый серьезный из них развал социалистической системы и возникновение однополярного мира. Следствием этого явились переход России и стран социалистического содружества на путь капитализма, создание новых и укрепление старых политических, экономических и военных союзов, отказ от принципа нерушимости границ, начавшийся процесс передела карты Европы. Добавим к этому угрозу терроризма, непрекращающиеся этническое конфликты, весьма неоднозначные последствия глобализации, нарастающие противоречия между развитыми и отсталыми странами. В этих условиях перед каждым человеком, неравнодушным к судьбам своего народа, встает вопрос: как самоопределиться, какую идеологию взять на вооружение. Обращение к философии позволяет понять, что такое идеология, какую роль она играет в обществе и предостерегает ли человека от возможности превращения его в игрушку в руках ловких манипуляторов (см. Маркс Карл, Марксизм).
Вместе с тем было бы неверным недооценивать роль И. в общественной жизни. Последняя выполняет весьма важные, более того, совершенно необходимые для общества функции. Ее значение определяется прежде всего нацеленностью на практику. И. оказывает мощное эмоциональное воздействие, побуждая людей к практическим действиям, направленным на изменение или защиту существующего строя. Хотя И. разрабатывается специалистамиидеологами, она не остается только в их узком кругу. Свое практическое предназначение И. может выполнять лишь тогда, когда она становится достоянием масс, воспринимающих задачи, сформулированные и обоснованные идеологами, как свою собственную программу действий. И. поднимает движение от стихийности к сознательности, является важнейшим и необходимым условием создания общественных организаций, в первую очередь политических партий.
В середине прошлого века французским и американским социологами Р. Ароном и Д. Беллом была выдвинута идея деидеологизации, т.е. отказа от всякой идеологии. Книга Д. Белла имела характерное название «Конец идеологии». Объективную предпосылку отмирания И. Д. Белл, Р. Арон и др. усматривали в том, что страны социалистической и капиталистической систем проходят одни и те же стадии экономического роста, что ведет к конвергенции, т.е. их слиянию в единое индустриальное, а затем и постиндустриальное общество. Однако жизнь не подтвердила прогнозов приверженцев деидеологизации, в связи с чем сторонники этой теории вынуждены были от нее отказаться. Требование деидеологизации вновь прозвучало в России в самом начале перестройки. Однако в этом случае речь шла уже не о теоретическом обосновании, а скорее о требовании положить конец всеобщей идеологизации общества. Но и в данном случае весьма скоро обнаружилось, что отказаться от И. как таковой невозможно, тем более тогда, когда в обществе осуществляются коренные преобразования, что неизбежно ведет к столкновению интересов различных социальных групп.
B современном мире также идет острая борьба между различными идеологическими течениями как внутри отдельных стран, так и в международном масштабе. И это не случайно. Конец XX и начало XXI в. отмечены огромными изменениями социального облика планеты. Самый серьезный из них развал социалистической системы и возникновение однополярного мира. Следствием этого явились переход России и стран социалистического содружества на путь капитализма, создание новых и укрепление старых политических, экономических и военных союзов, отказ от принципа нерушимости границ, начавшийся процесс передела карты Европы. Добавим к этому угрозу терроризма, непрекращающиеся этническое конфликты, весьма неоднозначные последствия глобализации, нарастающие противоречия между развитыми и отсталыми странами. В этих условиях перед каждым человеком, неравнодушным к судьбам своего народа, встает вопрос: как самоопределиться, какую идеологию взять на вооружение. Обращение к философии позволяет понять, что такое идеология, какую роль она играет в обществе и предостерегает ли человека от возможности превращения его в игрушку в руках ловких манипуляторов (см. Маркс Карл, Марксизм).
Источник: Философский словарь инженера. 2016
ИДЕОЛОГИЯ
Впервые введенное в эпоху Французской революции, понятие И. столь многократно подвергалось изменениям и помещалось в столь различные контексты, что почти не представляется возможным проследить его употребление во всех нюансах. Кроме того, сам термин И. выступает не иначе как "идеологическое" понятие, как средство борьбы, а потому его концептуализация неизбежно связана с внетеоретическими мотивами. Построение "теории И." всякий раз зависит от того, понимает ли себя данная теория как идеологическая или внеидеологическая ("научная"). Сказанное относится не только к разделению науки и И., но и к более широкому понятийному полю, захватывая такие оппозиции, как дух-материя, теория-практика, базис-надстройка, имагинативное-реальное и т.п. Отношение между членами этих оппозиций часто описывается при помощи метафоры зеркала (отражение, искажение, обманчивое или, напротив, правильное отражение и т.д.), т.е. при помощи образа удачной или неудачной репрезентации. Проблематика И. связана, т.о., с проблематикой эпистемологии. Но если эпистемология отвечает на вопрос, в какой мере возможно познание действительности, то критика И. ставит вопрос, в какой мере необходимо искажение действительности. Здесь задает тон формула Маркса, определившего И. как "ложное сознание". Отсюда необходимым образом вытекает вопрос о значимости и истинностном статусе форм сознания. "Ложное сознание" есть, с одной стороны, следствие классового конфликта, и, в частности, выражение партикулярных интересов, выдаваемых за всеобщие. В этом смысле следует понимать утверждение, что господствующая И. - это всегда И. господствующего класса. С другой стороны, поздний Маркс относит И. вместе с политикой к "надстройке", детерминированной экономикой ("базисом"). Природа этой детерминации стала предметом многочисленных истолкований - от трактовки надстройки как прямого отражения базиса (Ленин) до допущения ее относительной автономии, при котором постулируется лишь "детерминация в конечном итоге" (Энгельс). Одни настаивают на одинаковой значимости политико-идеологической логики для всех классов и, следовательно, на независимости этой логики от конкретных экономических позиций политических актеров, а значит - на нейтральности понятия И. (Грамши). Другие полагают возможным снять понятие И. в более широкой концепции, охватывающей обе инстанции (и базис, и надстройку) - таковы концепция власти у Фуко и концепция дискурса у Эрнеста Лаклау. В зависимости от понимания отношения И. к базису можно выделить четыре основных фазы в осмыслении феномена И.
1. Охарактеризованная выше прямая детерминация (И. как обман и самообман).
2. Интерпретация И. как опосредованного, непрямого отражения. В рамках оппозиции теории и практики И. сначала локализуют на полюсе практики. После "языкового поворота" (linguistic turn) в современной философии И. начинают описывать как исключительно языковой феномен.
3. Отмена понятия И. Таковы позиции структурализма и постструктурализма, согласно которым "за маской ничего не скрывается", что делает понятия искажения и обмана попросту излишними. Коль скоро нет жестко фиксированного референта, нет и ничего, что могло бы быть неверно репрезентировано.
4. Введение (хотя и с известными ограничениями) понятия И. заново. С "отрезвлением" постструктурализма И. вновь определяется как иллюзия, как неведение относительно универсальности социального.
Эти фазы не следует истолковывать хронологически; они представляют собой скорее логические возможности в осмыслении оппозиции реального и воображаемого. Так, Лукач в "Истории и классовом сознании" исходит из представления о целостности или тотальности, детерминирующей все части целого таким образом, что всякая часть не может быть ничем иным, как выражением этой тотальности. Мышление и существование в модели Лукача тождественны друг другу в той мере, в какой они суть части единого исторического процесса. В этом процессе эпистемологическое предпочтение отдается пролетариату, ибо он совпадает с формой товара: будучи продавцом своей рабочей силы, пролетариат есть не что иное, как приходящая к своему самосознанию товарная форма. Пролетариат есть тот класс, которому суждено объединить в себе мышление и действительность, теорию и практику, поскольку для того, чтобы понять самого себя, ему необходимо понять тотальность общества, а для того, чтобы понять тотальность общества, он Должен перейти к практике. Лежащее в основе концепции Лукача гегельянское представление о детерминизме (часть как выражение целого) стало объектом критики у Альтюссера.
Перелом в осмыслении феномена И. внес Грамши, отказавшийся от понимания И. как ложного, определенного заданными наперед позициями и интересами сознания. Разработанное им понятие гегемонии преодолевает противопоставление базиса и надстройки, охватывая и сферу экономики, и сферу гражданского общества и государства. Связующий член между базисом и надстройкой - политика; она подчиняется своей собственной логике и должна рассматриваться в ценностно нейтральном смысле. Гегемония обозначает не господство той или иной группы или блока, а логику политической артикуляции как таковой, что, кстати, позволяет другим группам или блокам достигать противо-гегемонии. Однажды утвердившись, гегемония проникает во все сферы общественной жизни, а это значит, что И. располагается уже не в сфере духа или теории, но в сфере материальности или практики. И. перестает быть наименованием системы мыслей, становясь наименованием системы жизненных отношений. К этой концепции примыкает Альтюссер, разрабатывающий понятие "идеологического аппарата". Именно находящийся в руках государства идеологический аппарат есть та инстанция, посредством которой И. господствующего класса становится господствующей идеологией. И. есть нечто, "носящееся в воздухе"; она локализована в определенных организациях (церковь, школа, университет, семья) и определена материальными практиками этих организаций. Идеологический аппарат в концепции Альтюссера сходен с понятием гражданского общества в концепции Грамши. Идеологический аппарат государства следует отличать от репрессивного аппарата последнего, где И. направлена на прямое отправление насилия. Этим различением Альтюссер преодолевает традиционный марксистский догматизм, ибо "относительная автономия" надстройки им не только декларируется, но и теоретически обосновывается. Тем самым Альтюссер развивает структуралистскую версию репрезентативной функции идеологии: И. есть не ложная интерпретация реальности, а ложная интерпретация отношения индивида к реальным условиям его существования. Тем не менее Альтюссер не выходит за рамки традиционной дихотомии реального-имагинативного, оставаясь в плену репрезентационизма.
Начало структуралистскому переосмыслению понятия И. было положено еще в 20-е годы. В работе В.Н. Волошинова была разработана семиотическая теория И. Сознание и И. берутся здесь не просто в их противопоставленности материи, но в материальности означающих. Если И. и сфера знаков совпадают, а знаки (и, соответственно, дискурсы) ко-экстенсивны материальности, то модель отражения (материального) базиса (идеальной) надстройкой, по сути, снята. По тому же пути пошел и структурализм, опиравшийся на знаковую теорию Ф. де Соссюра. Поскольку значение знака определяется не отношением к находящемуся вовне материальному референту, а различием знака по отношению к другим знакам в системе сигнификаций, постольку снимается вопрос о детерминации со стороны референта (или базиса) как гаранта фиксированного значения. Радикальность этого поворота особенно отчетливо просматривается в работах Лаклау. Некоторое сознание, согласно Э. Лаклау, может быть "ложным" только при условии наличия "истинной" идентичности социальных агентов. Но в той мере, в какой данность жестких классовых оппозиций ставится постмарксизмом под сомнение, остается неясным, применительно к какой инстанции истинности можно говорить о ложности того или иного сознания. В то же время мы не должны, по-Лаклау, окончательно отбрасывать понятие "обознания", "неверного знания" или "неведения". Ибо "неверным знанием" или "обознанием" следует считать как раз недоучет радикальной нежесткости позиций в сиcтеме обозначений и шаткого статуса любой позитивности. Тем самым Лаклау преобразует традиционное понятие И. Последнее обозначает теперь дискурсы, с помощью которых общество пытается фиксировать значения и тем самым проявляет неведение относительно бесконечной игры различий. И. есть "воля к тотальности" всякого тотализующего дискурса. Эту концепцию, опираясь на Деррида и Лакана, развивает в последние годы С. Жижек. Жижек вводит в модель, предложенную Лаклау, следующее: статически фиксированная идентичность невозможна; переживание этой невозможности находит внешнее выражение в фигуре идеологического врага. Конститутивная для всякого субъекта "недостача" ищет заполнения в социальных фантазмах, пытаясь с их помощью преодолеть собственную изначальную недостаточность - субъект прибегает к самообману. Задачу идеологии Жижек, как и Лаклау, видит в том, чтобы обнаруживать, проговаривать, "называть" невозможность любого идеологически мотивированного самозавершения.
Оливер Маркхарт (Вена/Эссекс)
Барт Р. Мифологии. М.,1996; L. Althusser. Ideologie et appareils ideologiques d&Etat // L. Althusser. Positions. P., 1976; R.Aron. L&opium les intellectuelles. P., 1955; C.Geerz. Ideology as a Cultural System // C.Geerz.The Interpretation of Cultures. N.Y., 1978; F.Jameson.The Political Unconscious. L., 1975; E.Laclau. The Impossibility of Society // J.B.Thompson. Studies in the Theory of Ideology. Cambridge, 1984; S. Zizek. The Sublime Object of Ideology. L.,1989.
1. Охарактеризованная выше прямая детерминация (И. как обман и самообман).
2. Интерпретация И. как опосредованного, непрямого отражения. В рамках оппозиции теории и практики И. сначала локализуют на полюсе практики. После "языкового поворота" (linguistic turn) в современной философии И. начинают описывать как исключительно языковой феномен.
3. Отмена понятия И. Таковы позиции структурализма и постструктурализма, согласно которым "за маской ничего не скрывается", что делает понятия искажения и обмана попросту излишними. Коль скоро нет жестко фиксированного референта, нет и ничего, что могло бы быть неверно репрезентировано.
4. Введение (хотя и с известными ограничениями) понятия И. заново. С "отрезвлением" постструктурализма И. вновь определяется как иллюзия, как неведение относительно универсальности социального.
Эти фазы не следует истолковывать хронологически; они представляют собой скорее логические возможности в осмыслении оппозиции реального и воображаемого. Так, Лукач в "Истории и классовом сознании" исходит из представления о целостности или тотальности, детерминирующей все части целого таким образом, что всякая часть не может быть ничем иным, как выражением этой тотальности. Мышление и существование в модели Лукача тождественны друг другу в той мере, в какой они суть части единого исторического процесса. В этом процессе эпистемологическое предпочтение отдается пролетариату, ибо он совпадает с формой товара: будучи продавцом своей рабочей силы, пролетариат есть не что иное, как приходящая к своему самосознанию товарная форма. Пролетариат есть тот класс, которому суждено объединить в себе мышление и действительность, теорию и практику, поскольку для того, чтобы понять самого себя, ему необходимо понять тотальность общества, а для того, чтобы понять тотальность общества, он Должен перейти к практике. Лежащее в основе концепции Лукача гегельянское представление о детерминизме (часть как выражение целого) стало объектом критики у Альтюссера.
Перелом в осмыслении феномена И. внес Грамши, отказавшийся от понимания И. как ложного, определенного заданными наперед позициями и интересами сознания. Разработанное им понятие гегемонии преодолевает противопоставление базиса и надстройки, охватывая и сферу экономики, и сферу гражданского общества и государства. Связующий член между базисом и надстройкой - политика; она подчиняется своей собственной логике и должна рассматриваться в ценностно нейтральном смысле. Гегемония обозначает не господство той или иной группы или блока, а логику политической артикуляции как таковой, что, кстати, позволяет другим группам или блокам достигать противо-гегемонии. Однажды утвердившись, гегемония проникает во все сферы общественной жизни, а это значит, что И. располагается уже не в сфере духа или теории, но в сфере материальности или практики. И. перестает быть наименованием системы мыслей, становясь наименованием системы жизненных отношений. К этой концепции примыкает Альтюссер, разрабатывающий понятие "идеологического аппарата". Именно находящийся в руках государства идеологический аппарат есть та инстанция, посредством которой И. господствующего класса становится господствующей идеологией. И. есть нечто, "носящееся в воздухе"; она локализована в определенных организациях (церковь, школа, университет, семья) и определена материальными практиками этих организаций. Идеологический аппарат в концепции Альтюссера сходен с понятием гражданского общества в концепции Грамши. Идеологический аппарат государства следует отличать от репрессивного аппарата последнего, где И. направлена на прямое отправление насилия. Этим различением Альтюссер преодолевает традиционный марксистский догматизм, ибо "относительная автономия" надстройки им не только декларируется, но и теоретически обосновывается. Тем самым Альтюссер развивает структуралистскую версию репрезентативной функции идеологии: И. есть не ложная интерпретация реальности, а ложная интерпретация отношения индивида к реальным условиям его существования. Тем не менее Альтюссер не выходит за рамки традиционной дихотомии реального-имагинативного, оставаясь в плену репрезентационизма.
Начало структуралистскому переосмыслению понятия И. было положено еще в 20-е годы. В работе В.Н. Волошинова была разработана семиотическая теория И. Сознание и И. берутся здесь не просто в их противопоставленности материи, но в материальности означающих. Если И. и сфера знаков совпадают, а знаки (и, соответственно, дискурсы) ко-экстенсивны материальности, то модель отражения (материального) базиса (идеальной) надстройкой, по сути, снята. По тому же пути пошел и структурализм, опиравшийся на знаковую теорию Ф. де Соссюра. Поскольку значение знака определяется не отношением к находящемуся вовне материальному референту, а различием знака по отношению к другим знакам в системе сигнификаций, постольку снимается вопрос о детерминации со стороны референта (или базиса) как гаранта фиксированного значения. Радикальность этого поворота особенно отчетливо просматривается в работах Лаклау. Некоторое сознание, согласно Э. Лаклау, может быть "ложным" только при условии наличия "истинной" идентичности социальных агентов. Но в той мере, в какой данность жестких классовых оппозиций ставится постмарксизмом под сомнение, остается неясным, применительно к какой инстанции истинности можно говорить о ложности того или иного сознания. В то же время мы не должны, по-Лаклау, окончательно отбрасывать понятие "обознания", "неверного знания" или "неведения". Ибо "неверным знанием" или "обознанием" следует считать как раз недоучет радикальной нежесткости позиций в сиcтеме обозначений и шаткого статуса любой позитивности. Тем самым Лаклау преобразует традиционное понятие И. Последнее обозначает теперь дискурсы, с помощью которых общество пытается фиксировать значения и тем самым проявляет неведение относительно бесконечной игры различий. И. есть "воля к тотальности" всякого тотализующего дискурса. Эту концепцию, опираясь на Деррида и Лакана, развивает в последние годы С. Жижек. Жижек вводит в модель, предложенную Лаклау, следующее: статически фиксированная идентичность невозможна; переживание этой невозможности находит внешнее выражение в фигуре идеологического врага. Конститутивная для всякого субъекта "недостача" ищет заполнения в социальных фантазмах, пытаясь с их помощью преодолеть собственную изначальную недостаточность - субъект прибегает к самообману. Задачу идеологии Жижек, как и Лаклау, видит в том, чтобы обнаруживать, проговаривать, "называть" невозможность любого идеологически мотивированного самозавершения.
Оливер Маркхарт (Вена/Эссекс)
Барт Р. Мифологии. М.,1996; L. Althusser. Ideologie et appareils ideologiques d&Etat // L. Althusser. Positions. P., 1976; R.Aron. L&opium les intellectuelles. P., 1955; C.Geerz. Ideology as a Cultural System // C.Geerz.The Interpretation of Cultures. N.Y., 1978; F.Jameson.The Political Unconscious. L., 1975; E.Laclau. The Impossibility of Society // J.B.Thompson. Studies in the Theory of Ideology. Cambridge, 1984; S. Zizek. The Sublime Object of Ideology. L.,1989.
Источник: Современная западная философия: словарь
ИДЕОЛОГИЯ
система концептуально оформленных представлений и идей, которая выражает интересы, мировоззрение и идеалы различных субъектов политики — классов, наций, общества, политических партий, общественных движений — и выступает формой санкционирования или существующего в обществе господства и власти (консервативные идеологии), или радикального их преобразования (идеологии «левых» и «правых» движений). Идеология и форма общественного сознания — составная часть культуры, духовного производства.
Термин «идеология» ввел французский философ Антуан Деспот де Траси («Элементы идеологии».— «Elements dideologie». 1—4. P., 1801—15), который связывал с ней учение об идеях, позволяющее сформулировать основы политики и этики, открыть истинную организацию дискурса — способности суждения и оценки в различных областях. Эта же линия в определении и в позитивном отношении к идеологии представлена в работах Кондильяка и в школе идеологов (К. Ф. Вольней, П. Ж. Кабанис). В этот же период негативное отношение Наполеона к школе идеологов выразилось и в презрении к идеологии как взглядам, оторванным от жизни и от реальной политики. Это альтернативное отношение к идеологии — позитивное и презрительно-негативное характерно и для всей последующей истории политического дискурса. Так, К. Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» отождествили идеологию с превращенными формами сознания, которым присуши: 1) трактовка мира как воплощения идей, 2) иллюзии об абсолютной самостоятельности идей, 3) конституирование мнимой реальности. Идеологии марксисты противопоставляли социальную науку, а главным критерием идеологии считали ее неадекватность действительному положению вещей, ее иллюзорность и ложность. В противовес этому В. И. Ленин говорил о марксистской идеологии как научной, подчеркивая положительное содержание идеологии. Для ряда марксистов (Г. Лукач, Э. Блох, К. Корш) идеология есть форма классового сознания, выражающая чаяния и надежды угнетенных и преодолеваемая благодаря развитию научного знания и философии.
Идеологию как ложное сознание и совокупность ценностных суждений противопоставляет достоверным суждениям о действительности Э. Дюркгейм и Т. Гейгер. Так, согласно Гейгеру, любая идеология основывается на рационализации и объективации первичных чувствований, существующих между человеком и объектом, на включенности homo vitalis с его потребностями и влечениями в существование, рационализируемого в идеологических конструкциях. В. Парето видит в идеологии маскировку действий. Идеологии — это производные (деривации) от чувств и влечений, разбиваемые им на 4 класса: 1) утверждения, притязающие на абсолютность и аксиоматичность, 2) суждения, ссылающиеся на авторитет, 3) утверждения, апеллирующие к согласию с чувствами и принципами большинства, 4) вербальные доказательства и софизмы. Отождествляя идеологии с фальшивыми словесно-демагогическими образованиями, Парето отказывается рассматривать их под углом зрения соответствия действительности и настаивает на их социальной функции, которая состоит в том, что идеологии придают силу и агрессивность бессознательным эмоциям индивида.
В социологии знания, развившейся в 20 в., подчеркивается экзистенциальная обусловленность всех форм знания, их связь с социальным бытием. Так, М. Шелер, характеризуя типы классовой обусловленности мышления, видит в них различные формы разрушения единого мышления внутри жизненного сообщества и характеризует их как способы рационализации витальных влечений различных классов (SchelerM. Die Wissensformen und die Gesellschaft. Bern und Munch., I960, S. 170—175). К. Манхейм, противопоставляя идеологическую и социологическую интерпретации духовных образований, подчеркивал обусловленность мышления бытием, соотносил «духовные образования» с социальными позициями их носителей. Идеологию как апологию существующего строя, как рационализацию интересов господствующего класса, он противопоставляет утопиям, которые являются эмоциональноокрашенным выражением надежд оппозиционных классов и групп (Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994, с. 52— 92). В социологии 20 в. развернулась критика той трактовки идеологии, которая предложена М. Шелером и К. Манхеймом. Г. Плесснер подчеркивает, что идеология связана с волей к власти (Plessner H. Zwischen Philosophie und Gesellschaft. Bern, 1953, S. 221—240), M. Хоркхеймер считает, что идеология связана с социальным действием, Ч. Р. Миллс — с властными механизмами господства и манипуляции. В современной французской философии идеология отличается от ментальности (М. Вовель, А. Лефевр) и рассматривается в контексте анализа дискурса (М. Пеше, П. Серио). Л. Альтюссер, подчеркивая непримиримость, разрыв между идеологией и наукой, видел в идеологии бессознательное, даже тогда, когда она представляется в эксплицитной форме. Пытаясь соединить Маркса и Фрейда, он считал идеологии целостными структурами (идеологическими формациями), которые создаются идеологическим аппаратом и с которыми человек себя идентифицирует. М. Пеше, опираясь на идеи Альтюссера, развивает учение о дискурсе в рамках теории идеологии как теории материальности смысла и иллюзий человека, который является источником и властелином своей речи. Идеологические формации определяют то, что может и должно быть сказано (в форме наставления, проповеди, памфлета, программы и т. д.) в соответствии с определенной позицией и при определенных обстоятельствах. Внутри идеологии сохраняется то, что не высказано, что имплицитно (интердискурс как идеологическое пространство дискурса с его отношениями господства и подчинения). С. Жижек рассматривает идеологию как дискурс, позволяющий обществу зафиксировать значения и выражающий волю к тотальности, которая ищет замещения (сублимации) в фантазиях и самообманах.
Итак, в современной социальной и политической философии развиты различные концепции идеологии: социально-психологические, структуралистские, постструктуралистские и др. Каждая из них выдвигает свой критерий идеологии: отношение к действительности (гносеологический подход), выражение интересов групп и классов (социально-психологический подход), рационализация влечений и воли к власти (неофрейдизм), бессознательного и совокупности нерационализируемых характеристик дискурса (французский постструкгурализм и постмодернизм).
Специфика идеологии состоит в том, что она создается благодаря деятельности идеологического аппарата партий и социальных движений — идеологов, политиков, ученых. Народные массы, социальные общности непосредственно не создают идеологии, однако их интересы, идеалы и общественнополитические представления составляют ту почву, на которой формируется и развивается идеология. Структурными элементами идеологии являются политические теории и идеи, общественно-политические идеалы, ценности, политические программы, политические символы. В отличие от науки идеология включает в себя не только знание о социально-политической жизни, но и ценностное отношение к политическим тенденциям и процессам, оценку соотношения политических сил, которая вьфажает интересы политической партии или социального движения. В состав идеологии наряду с достоверными знаниями входят и ошибочные представления о социально-политических процессах, о функционировании политической системы. Поэтому столь важна в идеологии роль политических мифов и утопий. Политические мифы (напр., расовый миф в идеологии нацизма) выдвигают ошибочные ориентиры перед народньми массами, их общественно-политическими объединениями и перед государством, если партия, разделяющая их, приходит к власти. Распространение мифов в общественном сознании может обеспечить лишь временный успех, но рано или поздно мифы разрушаются и политическое сознание оказывается в состоянии вакуума. Идеологии нередко используют политические символы (свастика в идеологии нацизма, серп и молот в идеологии большевизма и др.), которые выражают принадлежность человека к тому или иному сообществу, движению, организации. Так, по словам П. Сорокина, красный цвет знамени преследуется не потому, что он красный, а потому, что он является символом мыслей, желаний и чувств, враждебных существующему строю. Конфронтация между отдельными социальными группами и слоями нередко связана с неприятием определенных символов.
Среди социальных функций идеологии необходимо отметить прежде всего мобилизационные, нормативно-регуляторные, контролирующие, социализирующую функции, которые обусловлены необходимостью как идеологического воспитания новой когорты последователей, так и идеологического санкционирования политических действий. Идеология, определяя цели политики, формулирует ориентиры политической деятельности, осуществляет выбор средств ее реализации, мобилизует широкие слои для участия в осуществлении политики. Вместе с тем существуют границы во взаимопроникновении идеологии и политики. Если происходит гиперидеологизация политики, то политические лидеры не в состоянии адекватно реагировать на происходящие в обществе изменения и эффективно решать жизненно важные проблемы. Если же происходит чрезмерная политизация идеологии, то она превращается в доктринерство, ангажированное своекорыстными интересами политической клики, а социальные и духовные ресурсы политики резко сужаются. Тем самым создается вакуум идеологически обоснованных ориентации и социальных действий. Для современной России разработка различных вариантов идеологий и идеологических программ социальных движений и политических партий имеет решающее значение для функционирования демократической системы, для выработки политической ориентации государства и ее восприятия большинством населения.
Лет.: Политические теории и политическая практика. Словарь-справочник. М., 1994; Политическая социология. Ростов н/Дону, 1997; Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса. М., 1999; Ideologic. Ideologiekritik und Wissenssoziologie. Hrsg. K. Lenk. Neuwied und Berlin, 1964 (с библ.); AlthusserL. Ideologie et Appareils ideologiques dEtat.— «La Pensee». (P.), 1970, №151, p. 3—38; HabennasJ. Erkenntnis und Interesse. Fr./M., 1968; HabennasJ. Technik und Wissenschaft als «Ideologie». Fr./M., 1968; Studies in the Theory of Ideology, ed. J, B.Thompson. Cambr., 1984; JiiekS. The Sublime Object of Ideology. L„ 1989.
Г. Ю. Семигин
Термин «идеология» ввел французский философ Антуан Деспот де Траси («Элементы идеологии».— «Elements dideologie». 1—4. P., 1801—15), который связывал с ней учение об идеях, позволяющее сформулировать основы политики и этики, открыть истинную организацию дискурса — способности суждения и оценки в различных областях. Эта же линия в определении и в позитивном отношении к идеологии представлена в работах Кондильяка и в школе идеологов (К. Ф. Вольней, П. Ж. Кабанис). В этот же период негативное отношение Наполеона к школе идеологов выразилось и в презрении к идеологии как взглядам, оторванным от жизни и от реальной политики. Это альтернативное отношение к идеологии — позитивное и презрительно-негативное характерно и для всей последующей истории политического дискурса. Так, К. Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» отождествили идеологию с превращенными формами сознания, которым присуши: 1) трактовка мира как воплощения идей, 2) иллюзии об абсолютной самостоятельности идей, 3) конституирование мнимой реальности. Идеологии марксисты противопоставляли социальную науку, а главным критерием идеологии считали ее неадекватность действительному положению вещей, ее иллюзорность и ложность. В противовес этому В. И. Ленин говорил о марксистской идеологии как научной, подчеркивая положительное содержание идеологии. Для ряда марксистов (Г. Лукач, Э. Блох, К. Корш) идеология есть форма классового сознания, выражающая чаяния и надежды угнетенных и преодолеваемая благодаря развитию научного знания и философии.
Идеологию как ложное сознание и совокупность ценностных суждений противопоставляет достоверным суждениям о действительности Э. Дюркгейм и Т. Гейгер. Так, согласно Гейгеру, любая идеология основывается на рационализации и объективации первичных чувствований, существующих между человеком и объектом, на включенности homo vitalis с его потребностями и влечениями в существование, рационализируемого в идеологических конструкциях. В. Парето видит в идеологии маскировку действий. Идеологии — это производные (деривации) от чувств и влечений, разбиваемые им на 4 класса: 1) утверждения, притязающие на абсолютность и аксиоматичность, 2) суждения, ссылающиеся на авторитет, 3) утверждения, апеллирующие к согласию с чувствами и принципами большинства, 4) вербальные доказательства и софизмы. Отождествляя идеологии с фальшивыми словесно-демагогическими образованиями, Парето отказывается рассматривать их под углом зрения соответствия действительности и настаивает на их социальной функции, которая состоит в том, что идеологии придают силу и агрессивность бессознательным эмоциям индивида.
В социологии знания, развившейся в 20 в., подчеркивается экзистенциальная обусловленность всех форм знания, их связь с социальным бытием. Так, М. Шелер, характеризуя типы классовой обусловленности мышления, видит в них различные формы разрушения единого мышления внутри жизненного сообщества и характеризует их как способы рационализации витальных влечений различных классов (SchelerM. Die Wissensformen und die Gesellschaft. Bern und Munch., I960, S. 170—175). К. Манхейм, противопоставляя идеологическую и социологическую интерпретации духовных образований, подчеркивал обусловленность мышления бытием, соотносил «духовные образования» с социальными позициями их носителей. Идеологию как апологию существующего строя, как рационализацию интересов господствующего класса, он противопоставляет утопиям, которые являются эмоциональноокрашенным выражением надежд оппозиционных классов и групп (Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994, с. 52— 92). В социологии 20 в. развернулась критика той трактовки идеологии, которая предложена М. Шелером и К. Манхеймом. Г. Плесснер подчеркивает, что идеология связана с волей к власти (Plessner H. Zwischen Philosophie und Gesellschaft. Bern, 1953, S. 221—240), M. Хоркхеймер считает, что идеология связана с социальным действием, Ч. Р. Миллс — с властными механизмами господства и манипуляции. В современной французской философии идеология отличается от ментальности (М. Вовель, А. Лефевр) и рассматривается в контексте анализа дискурса (М. Пеше, П. Серио). Л. Альтюссер, подчеркивая непримиримость, разрыв между идеологией и наукой, видел в идеологии бессознательное, даже тогда, когда она представляется в эксплицитной форме. Пытаясь соединить Маркса и Фрейда, он считал идеологии целостными структурами (идеологическими формациями), которые создаются идеологическим аппаратом и с которыми человек себя идентифицирует. М. Пеше, опираясь на идеи Альтюссера, развивает учение о дискурсе в рамках теории идеологии как теории материальности смысла и иллюзий человека, который является источником и властелином своей речи. Идеологические формации определяют то, что может и должно быть сказано (в форме наставления, проповеди, памфлета, программы и т. д.) в соответствии с определенной позицией и при определенных обстоятельствах. Внутри идеологии сохраняется то, что не высказано, что имплицитно (интердискурс как идеологическое пространство дискурса с его отношениями господства и подчинения). С. Жижек рассматривает идеологию как дискурс, позволяющий обществу зафиксировать значения и выражающий волю к тотальности, которая ищет замещения (сублимации) в фантазиях и самообманах.
Итак, в современной социальной и политической философии развиты различные концепции идеологии: социально-психологические, структуралистские, постструктуралистские и др. Каждая из них выдвигает свой критерий идеологии: отношение к действительности (гносеологический подход), выражение интересов групп и классов (социально-психологический подход), рационализация влечений и воли к власти (неофрейдизм), бессознательного и совокупности нерационализируемых характеристик дискурса (французский постструкгурализм и постмодернизм).
Специфика идеологии состоит в том, что она создается благодаря деятельности идеологического аппарата партий и социальных движений — идеологов, политиков, ученых. Народные массы, социальные общности непосредственно не создают идеологии, однако их интересы, идеалы и общественнополитические представления составляют ту почву, на которой формируется и развивается идеология. Структурными элементами идеологии являются политические теории и идеи, общественно-политические идеалы, ценности, политические программы, политические символы. В отличие от науки идеология включает в себя не только знание о социально-политической жизни, но и ценностное отношение к политическим тенденциям и процессам, оценку соотношения политических сил, которая вьфажает интересы политической партии или социального движения. В состав идеологии наряду с достоверными знаниями входят и ошибочные представления о социально-политических процессах, о функционировании политической системы. Поэтому столь важна в идеологии роль политических мифов и утопий. Политические мифы (напр., расовый миф в идеологии нацизма) выдвигают ошибочные ориентиры перед народньми массами, их общественно-политическими объединениями и перед государством, если партия, разделяющая их, приходит к власти. Распространение мифов в общественном сознании может обеспечить лишь временный успех, но рано или поздно мифы разрушаются и политическое сознание оказывается в состоянии вакуума. Идеологии нередко используют политические символы (свастика в идеологии нацизма, серп и молот в идеологии большевизма и др.), которые выражают принадлежность человека к тому или иному сообществу, движению, организации. Так, по словам П. Сорокина, красный цвет знамени преследуется не потому, что он красный, а потому, что он является символом мыслей, желаний и чувств, враждебных существующему строю. Конфронтация между отдельными социальными группами и слоями нередко связана с неприятием определенных символов.
Среди социальных функций идеологии необходимо отметить прежде всего мобилизационные, нормативно-регуляторные, контролирующие, социализирующую функции, которые обусловлены необходимостью как идеологического воспитания новой когорты последователей, так и идеологического санкционирования политических действий. Идеология, определяя цели политики, формулирует ориентиры политической деятельности, осуществляет выбор средств ее реализации, мобилизует широкие слои для участия в осуществлении политики. Вместе с тем существуют границы во взаимопроникновении идеологии и политики. Если происходит гиперидеологизация политики, то политические лидеры не в состоянии адекватно реагировать на происходящие в обществе изменения и эффективно решать жизненно важные проблемы. Если же происходит чрезмерная политизация идеологии, то она превращается в доктринерство, ангажированное своекорыстными интересами политической клики, а социальные и духовные ресурсы политики резко сужаются. Тем самым создается вакуум идеологически обоснованных ориентации и социальных действий. Для современной России разработка различных вариантов идеологий и идеологических программ социальных движений и политических партий имеет решающее значение для функционирования демократической системы, для выработки политической ориентации государства и ее восприятия большинством населения.
Лет.: Политические теории и политическая практика. Словарь-справочник. М., 1994; Политическая социология. Ростов н/Дону, 1997; Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса. М., 1999; Ideologic. Ideologiekritik und Wissenssoziologie. Hrsg. K. Lenk. Neuwied und Berlin, 1964 (с библ.); AlthusserL. Ideologie et Appareils ideologiques dEtat.— «La Pensee». (P.), 1970, №151, p. 3—38; HabennasJ. Erkenntnis und Interesse. Fr./M., 1968; HabennasJ. Technik und Wissenschaft als «Ideologie». Fr./M., 1968; Studies in the Theory of Ideology, ed. J, B.Thompson. Cambr., 1984; JiiekS. The Sublime Object of Ideology. L„ 1989.
Г. Ю. Семигин
Источник: Новая философская энциклопедия
ИДЕОЛОГИЯ
понятие, посредством которого традиционно обозначается совокупность идей, мифов, преданий, политических лозунгов, программных документов партий, философских концепций; не являясь религиозной по сути, И. исходит из определенным образом познанной или "сконструированной" реальности, ориентирована на человеческие практические интересы и имеет целью манипулирование и управление людьми путем воздействия на их сознание. Фундируется тем, что Джемс обозначал как людская "воля к вере" (ср. у Аристотеля: человек может быть чем-то большим либо чем-то меньшим, нежели животное). Значительный элемент иррационализма, необходимо присущий любой И., обусловливает и реальный облик ее творцов: по мысли Г.Лебона, "гениальные изобретатели ускоряют ход цивилизации, фанатики и страдающие галлюцинациями творят историю". В рамках И. (в контексте осознания людьми собственного отношения к действительности, а также существа социальных проблем и конфликтов) содержатся цели и программы активной деятельности, направленной на закрепление или изменение данных общественных отношений. Ядром И. выступает круг идей, связанных с вопросами захвата, удержания и использования политической власти субъектами политики. И. фундирована конфликтной природой мира политики, его выстроенностью по полюсной модели "враг - друг", кристаллизирующей сторонников той или иной И. Степень разработанности и наглядности образа идеологического противника правомерно полагать главным основанием сплоченности социальной группы - носителя И. В 1795 М.-Дж.Дежерандо получил приз на конкурсе Национального института Франции за предложенное исследование идей в их связи со знаками, а в 1796 Д. де Траси ("Элементы идеологии", 1801-1815) впервые употребил термин "И." ("Ideologie") для обозначения новой эмпирической науки об идеях. И. следовала в его системе наук после зоологии. Траси, Дежерандо, П.Кабанис и др. разрабатывали новую дисциплину, опираясь на идеи французских просветителей и энциклопедистов. Их критический пафос стал предметом жестких оценок со стороны Наполеона, назвавшего их "ветрогонами и идеологами, которые всегда боролись против существующих авторитетов". В 1808 Наполеон писал: "Ваши идеологи разрушают все иллюзии, а время иллюзий для отдельных людей, как для народов, - время счастья". Маркс и Энгельс в "Немецкой идеологии" и позднейших работах понимали под И.: а) идеалистическую концепцию, согласно которой мир представляет собой воплощение идей, мыслей и принципов; б) тип мыслительного процесса, когда его субъекты - идеологи, не сознавая связи своих построений с материальными интересами определенных классов и объективных побудительных сил своей деятельности, постоянно воспроизводят иллюзию абсолютной самостоятельности общественных идей; в) сопряженный метод подхода к действительности, состоящий в конструировании мнимой реальности, которая выдается за саму действительность. Согласно Марксу, "не в идеологии и пустынных гипотезах нуждается наша жизнь, а в том, чтобы мы могли бы жить, не зная смятения". Действительность, по Марксу, предстает в зеркале И. в искаженном, перевернутом виде. И. оказывается иллюзорным сознанием, Марксово понимание И. трансформировалось благодаря Энгельсу, разделившему критический анализ иллюзий совпадения идей и интересов людей, осуществленный Фурье. Фурье критиковал "философов-идеологов" за их избыточный интерес к идеям, за ориентацию на изменение одного лишь сознания. В сложившемся марксизме И. понималась как "ложное сознание", порождаемое "классовым интересом" господствующих классов, стремящихся представить его "интересом всего общества". В дальнейшем в марксистской традиции негативное восприятие И. "эксплуататорских классов" образовывало оппозицию с И. "социалистической", воспринимаемой сугубо позитивно. И. обществ нетоталитарного (западного) типа характеризуется наличием самого мощного в истории идеологического аппарата, определенным "рамочным" плюрализмом (запрет на И. национал-социализма и расизма, "не поощрение" коммунистических взглядов), религиозной терпимостью, "рассеянностью" во всем объеме внеидеологических феноменов и т.п. Появление принципиально новых средств и способов описания и объяснения социальной реальности в середине 20 в. обусловило формирование оригинальных концепций сути и функций И. Бахтин в своем истолковании И. попытался снять классово-политические контексты. "Идеологическое" для Бахтина - синоним семиотического, знакового вообще: "Ко всякому знаку приложимы критерии идеологической оценки (ложь, истина, справедливость, добро и пр.). Область И. совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак - там и И.". Бахтин противополагал И. - психологии как области "внутреннего знака" и "внутренней речи". Бахтин постулировал диалектический характер этого противопоставления, так как "внутренний знак" тоже знак, а значит, и И. "индивидуальна", а в ряду социально-психологических явлений - выступает как "жизненная И.". Все психологическое, по мнению Бахтина, имеет свои семиотические основания: "Вне объективации, вне воплощения в определенном материале (материале жеста, внутреннего слова, крика) сознание - фикция. Это плохая идеологическая конструкция, созданная путем абстракции от конкретных фактов социального выражения". Психологии Бахтин противопоставлял не И. вообще, а только ее социальные объективации в форме этических и правовых норм, религиозных символов и т.д. Для обозначения объективно существующих форм И. Бахтин использовал термин "идеологема". Трактовка И. как универсального свойства всего семиотического препятствовала спецификации конкретных механизмов ее функционирования, хотя и элиминировала идеологические предпочтения ее исследователей, трансформируя их подход в объективно-семиотический (в отличие от политической ангажированности представителей марксизма). Спецификация семиотических механизмов И. явилась одной из вершин философского творчества Р.Барта. В "Мифологиях" (1957) Барт объединил миф и И., называя их "метаязыком". Барт не считал целесообразным проводить между И. и мифом семиотическое разграничение, определяя И. как введенное в рамки общей истории и отвечающее тем или иным социальным интересам мифическое построение. Следуя традиции определения знака как ассоциации означаемого и означающего, а языка - как системы знаков, Барт определил миф и И. как "вторичные семиотические системы", "вторичные языки". Смысл знаков первичной знаковой системы, исходного "языка" "опустошается", согласно Барту, метаязыком до полой формы (сохраняясь и в обескровленном состоянии), которая становится означающим как мифа, так и И. Мерцающее существование первичных смыслов исполняет функции алиби для концептов метаязыка, т.е. для означаемых мифа и И. Это алиби мотивирует идеологический знак, представляя связь формы с концептом как что-то "естественное" и "природное". Критическое отношение к мифу и И. приводит Барта к их описанию в образе вурдалака: "Миф же - это язык, не желающий умирать; из смыслов, которыми он питается, он извлекает ложное, деградированное бытие, он искусственно отсрочивает смерть смыслов и располагается в них со всеми удобствами, превращая их в говорящие трупы". Миф и И. звучат голосом языка-объекта, оживляя его для потребителя, чередуя его выпотрошенную форму с его исходным смыслом. Значение же самого метаязыка "натурализируется" в И. В "Основах семиологии" (1965) Р.Барт отмечал, что И. - это постоянный поиск ценностей и их тематизация. В случае же фигуративизации, по Барту, идеологический дискурс становится мифологическим. Кристева использовала для исследования И. термин Бахтина "идеологема". Последняя определялась ею в качестве "интертекстуальной" функции, придающей тексту социальные и исторические координаты, а также связывающей текст с прочими практиками означивания, составляющими его культурное пространство. И., по Кристевой, присутствует также и в семиотических коннотациях самого исследователя И., санкционирующих использование им тех или иных моделей и формализации. Избавиться от данных предпосылок невозможно, но возможно их прояснение в акте саморефлексии. Эко рассматривал коммуникативные функции И., которая "предохраняет нас от рассмотрения семантических систем в целокупости их внутренних взаимоотношений" благодаря ограничению области возможных коннотаций. Идеологический субкод исключает нежелательные подразумевания семантической системы. И. выступает означаемым данного риторического субкода, и идеологические контексты формируются "склеротически отвердевшими сообщениями". Позже Эко описал И. как перекодирование первичного кода, придающее сообщениям вторичные смыслы. Перекодирование у Эко суть интерпретативная модификация первичного кода, приводящая к нестандартному употреблению прежнего правила и создающая новое правило. Например, риторические и иконологические правила наделяют макроскопические фрагменты первичных сообщений некоторым значением, перекодируют их. Статус И. как воплощение связи дискурса с некоторой социальной топикой описывается в современной философии как ряд отношений правдоподобия. ("Референциального" - в контексте отношения с реальностями мира, "логического" - в плане соответствия жанровым и игровым закономерностям и т.д.) Нередко в рамки И. пытаются инкорпорировать чисто философские измерения (философию истории, местоположение в ней человека, сопряженные с ними оценочные суждения о возможных вариантах социального развития и желательного темпа последних). В этом контексте любая И., несущая в своей структуре некий идеал, противопоставленный наличной социальной реальности, - утопична и эсхатологична. (Ср. у К.Манхейма: "в слове "идеология" имплицитно содержится понимание того, что в определенных ситуациях коллективное бессознательное определенных групп скрывает действительное состояние общества как от себя, так и от других и тем самым стабилизирует его".) В тоталитарных обществах И. трансформируется в государственную религию с особыми догматами, священными книгами, апостолами, святыми, бого-человеками, литургией и т.д. Государство в этом случае выступает идеократической системой, в границах которой верховный жрец, могущий толковать и трансформировать постулаты И., выступает и высшим чиновником, и политическим лидером. (Бердяев именовал подобные общественные модели - "обратными теократиями".) Разрушение И. такого типа, неизбежное при переходе их на позиции терпимости и открытости к инаковым
духовным образованиям, представляется не менее болезненной проблемой, чем даже процедуры передела собственности (ср. у Лебона: "нет ничего более разрушительного, чем прах умерших богов"). Согласно Жижеку, "фундаментальное измерение" И. следующее: "идеология - это не просто "ложное сознание", иллюзорная репрезентация действительности, скорее идеология есть сама эта действительность, которая уже должна пониматься как "идеологическая", - "идеологической" является социальная действительность, само существование которой предполагает не-знание со стороны субъектов этой действительности, не-знание, которое является сущностным для этой действительности. То есть такой социальный механизм, сам гомеостаз которого предполагает, что индивиды "не сознают, что они делают". "Идеологическое" не есть "ложное сознание" (социального) бытия, но само это бытие - в той мере, в какой это бытие имеет основание в "ложном сознании". Пророчество Ницше о том, что в 20 в. борьба за мировое господство будет осуществляться от имени тех или иных философских принципов, полностью реализовалось (ср. "Восток" и "Запад" как идеолого-политические образования) в виде несколько трансформированном: философские идеи заместились политико-идеологическими максимами. Результатом явилось крушение доверия людей к человеческой мысли как таковой - по Манхейму, это было, в первую очередь, обусловлено широким признанием того, что "мысль всех партий во все эпохи носит идеологический характер".
духовным образованиям, представляется не менее болезненной проблемой, чем даже процедуры передела собственности (ср. у Лебона: "нет ничего более разрушительного, чем прах умерших богов"). Согласно Жижеку, "фундаментальное измерение" И. следующее: "идеология - это не просто "ложное сознание", иллюзорная репрезентация действительности, скорее идеология есть сама эта действительность, которая уже должна пониматься как "идеологическая", - "идеологической" является социальная действительность, само существование которой предполагает не-знание со стороны субъектов этой действительности, не-знание, которое является сущностным для этой действительности. То есть такой социальный механизм, сам гомеостаз которого предполагает, что индивиды "не сознают, что они делают". "Идеологическое" не есть "ложное сознание" (социального) бытия, но само это бытие - в той мере, в какой это бытие имеет основание в "ложном сознании". Пророчество Ницше о том, что в 20 в. борьба за мировое господство будет осуществляться от имени тех или иных философских принципов, полностью реализовалось (ср. "Восток" и "Запад" как идеолого-политические образования) в виде несколько трансформированном: философские идеи заместились политико-идеологическими максимами. Результатом явилось крушение доверия людей к человеческой мысли как таковой - по Манхейму, это было, в первую очередь, обусловлено широким признанием того, что "мысль всех партий во все эпохи носит идеологический характер".
Источник: История Философии: Энциклопедия
ИДЕОЛОГИЯ
от греч. ???? – идея, образ, понятие; и ????? – учение) – совокупность идей и взглядов, отражающих в теоретической более или менее систематизированной форме отношение людей к окружающей действительности и друг к другу и служащих закреплению или изменению, развитию обществ. отношений. Основой идеологич. отражения действительности являются определ. обществ. интересы. В классовом обществе И. всегда носит классовый характер, отражая положение данного класса в обществе, отношения между классами, классовые интересы. И. выступает в формах политич., правовых, религ., этич., эстетич. и филос. взглядов. И. следует отличать от социальной психологии. Термин "И." имел в различные историч. периоды неодинаковое содержание. Его значение в марксистской и бурж. лит-ре в корне различно. Впервые И. назвали свое учение Дестют дe Tраси в "Элементах идеологии" (1801), Кабанис в "Отношениях между физической и нравственной природой человека", Вольней в "Физических принципах морали" и др. представители поздней ветви франц. сенсуализма 18 в. Они утверждали, что создали науку И., раскрывающую всеобщие и неизменные законы возникновения идей. Маркс и Энгельс на основе материалистич. понимания истории раскрыли сущность И., как классового явления, научно объяснили возникновение, развитие и смену различных И. и идеологич. форм; они показали, что причиной иллюзорного, "идеологического" отражения действительности в сознании идеологов эксплуататорских классов являются объективные противоречия материальной жизни общества. У Маркса и Энгельса И. часто именуется, во-первых, исторически определ. тип мыслит. процесса, основанного на идеалистич. теоретич. посылках. Этот процесс ведет к выработке превратных, "идеологич. взглядов", к "идеологизму", как извращенным, иллюзорным суждениям и выводам; во-вторых, И. – это совокупность взглядов, основанных на общих мировоззренч. предпосылках и систематизированных в видах И. (политич. взгляды, право, мораль, философия и пр.), отражающих объективные, материальные отношения с позиций интересов определ. классов. Это отражение может быть правильным, научным или превратным, извращенным. Имея в виду идеологов старого типа, Энгельс писал: "Идеология – это процесс, который совершает так называемый мыслитель, хотя и с сознанием, но с сознанием ложным. Истинные побудительные силы, которые приводят его в движение, остаются ему неизвестными, в противном случае это не было бы идеологическим процессом. Он создает себе, следовательно, представления о ложных или кажущихся побудительных силах. Так как речь идет о мыслительном процессе, то он и выводит как содержание, так и форму его из чистого мышления – или из своего собственного, или из мышления своих предшественников" (Mapкс К. и Энгельс Ф., Избр. произв., т. 2, 1955, с. 477). Энгельс писал, что образование "чистой И." происходит путем выведения понятий, представлений о действительности не из самой действительности, а из представления о ней, выведения свойств предмета "...не путем обнаружения их в самом предмете, а путем логического выведения их из понятия предмета" ("Анти-Дюринг", 1957, с. 90). Но в этой извращенной И. находят отражение "консервативные или революционные течения" определ. периода (см. тамже, с. 90–91). Энгельс отмечал, что "...тот, кто строит системы, должен заполнять бесчисленное множество пробелов собственными измышлениями, т.е. иррационально фантазировать, быть идеологом" (там же, с. 318). Такая И. оторвана от реальной почвы и в перевернутом виде, словно в "камере-обскуре", изображает людей и их отношения. Жизнь, практика, "...историческая реальность, выброшенная им (идеологом) за дверь, влетает обратно в окно" (там же, с. 91). Эти идеологич. извращенные формы сознания, как указывали Маркс и Энгельс, "...вполне исчезнут лишь с окончательным исчезновением противоположностей классов" (Соч., 2 изд., т. 4, с. 446), т. к. только тогда будут преодолены классовые причины, источники извращенного идеалистич. понимания обществ. жизни. Определяя отношение марксизма к предшествующим теориям, Энгельс писал, что "...как всякая новая теория, социализм должен был исходить из накопленного до него идейного материала, хотя его корни лежали глубоко в материальных экономических фактах" (Маркс К. и Энгельс Ф., Избр. произв., т. 2, 1955, с. 107). В то же время марксизм коренным образом отличается от всех предшествующих теорий, т. к. "теоретические положения коммунистов ни в какой мере не основываются на идеях, принципах, выдуманных или открытых тем или другим обновителем мира. Они являются лишь общим выражением действительных отношений происходящей классовой борьбы, выражением совершающегося на наших глазах исторического движения" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4, с. 438). Т. о., Маркс и Энгельс применяли термин "И." для характеристики предшествующих науч. социализму идеалистич. теорий. Марксизм, будучи наукой, т.е. точным, адекватным отражением действительности, в то же время является научной, истинной И. рабочего класса, целостной, стройной системой идей, взглядов, отражающих положение и историч. цели рабочего класса как творца коммунизма. Лидеры 2-го Интернационала полностью извратили учение Маркса и Энгельса об идеологии. Бернштейн, напр., "обвинял" марксизм в "идеологизме", "метафизике" за то, что он базируется на единой филос. основе. Полностью игнорировалось то, что Маркс и Энгельс считали признаками И. прошлого ложность исходных, мировоззренч. посылок мыслит. процесса идеологов, превратный, ложный характер их систем. Ленин в борьбе с оппортунизмом показал, что марксизм – это монолитное стройное учение, все составные части к-рого сцементированы единым научным миросозерцанием. Определяя как "...пролетарскую идеологию – учение научного социализма, т.е. марксизм" (Соч., т. 5, с. 315), Ленин отмечал, что "социализм, будучи идеологией классовой борьбы пролетариата, подчиняется общим условиям возникновения, развития и упрочения идеологии, т.е. он основывается на всем материале человеческого знания, предполагает высокое развитие науки, требует научной работы и т.д. и т.д. В классовую борьбу пролетариата, стихийно развивающуюся на почве капиталистических отношений, социализм в н о с и т с я идеологами" (там же, т. 6, с. 143), т.е. вождями, теоретиками рабочего класса. Т. о., термин "И." перестает у Ленина обозначать лишь идеалистич. и метафизич. подход к действительности. Ленин отстаивает и развивает дальше взгляды Маркса и Энгельса на классово-служебную роль И. Идеологии, отмечает Ленин, различаются не только по признаку их филос. теоретич. основ и характеру отражения действительности (научные и ненаучные), но и по их классовой принадлежности (бурж. И., пролет. И., и т.д.). "...В обществе, раздираемом классовыми противоречиями, и не может быть никогда внеклассовой или надклассовой идеологии" (там же, т. 5, с. 356).Попытка идеологов, теоретиков буржуазии представить свои взгляды как внеклассовые является обманом. Ленин охарактеризовал осн. черты и коренную противоположность двух И. совр. эпохи – социалистической и буржуазной, обосновал закономерность борьбы марксистских партий против бурж. И. (см. тамже, с. 355–56). В своих нападках на марксизм нек-рая часть совр. бурж. идеологов, реформистов и ревизионистов утверждает, что марксизм, как И. пролетариата, – это классовое, и поэтому, мол, одностороннее, субъективное, извращенное сознание, противоположное науке, как безразличному к классам, объективному знанию. И. – это, будто бы миф, превращенный в концепцию обществ. благополучия (см. Н. Bonner, Social psychology, N. Y., 1953, p. 226). Значит. влияние на бурж. и реформистскую трактовку понятия И. оказала т.н. "социология знания" К. Манхейма. Заимствуя у Маркса положение о социальной обусловленности идей и фальсифицируя его, Манхейм пытался показать, что И. не имеет познават. ценности, а является лишь социально значимой системой идей, поддерживаемых определ. обществ. группой, классом. Подобные ненауч. взгляды широко пропагандируются в бурж. антикоммунистич. лит-ре (см., напр., Н. Falk, Die ideologischen Grundlagen des Kommunismus, M?nch., 1961). M. Игитханян. Москва. На самом же деле И. может иметь познават. ценность, если она является правильным отражением действительности, и в этом плане не противостоит науке. Так обстоит дело с марксистской И. Конкретные науки, поскольку они развиваются в определ. социальных условиях и не могут обойтись без мировоззрения, также связаны с И. и становятся ареной идеологич. борьбы. Яркой иллюстрацией этого является борьба вокруг учения Коперника, теории Дарвина, теории относительности Эйнштейна, атомной физики в нач. 20 в., квантовой механики и т.д. И. отличается от социальной психологии. Последняя является отражением эмпирич. условий жизни, включает в себя не только мысли, но и чувства, настроения, привычки людей и не носит систематизированного, теоретич. характера. И. и обществ. психология имеют общие корни в социальных отношениях данной эпохи, но И. возникает как теоретич. мышление, вырабатывается и развивается теоретиками, учеными и идеологами, мыслящими представителями класса (см. В. И. Ленин, Соч., т. 31, с. 50). Напр., из условий жизни пролетариев у них, естественно, возникает враждебное чувство к угнетающему их капиталисту, сознание необходимости борьбы за улучшение своего положения и т.д. Однако до науч. сознания коренной противоположности интересов пролетариата интересам класса капиталистов обыденное сознание пролетариев подняться не может. Стихийное рабочее движение может породить лишь тредюнионистское сознание. И. науч. социализма, выражающая положение и коренные интересы пролетариата, вырастает на основе борьбы рабочего класса, но не из стихийного роста рабочего движения, а как результат развития науки, и вносится в рабочее движение партией пролетариата. И., т.о., представляет собой не какую-то надстройку над психикой, не "сгусток психологии", а продукт теоретич. анализа обществ. отношений. Конечно, она связана непосредственно и с психологией данного класса, напр. стремлением рабочего класса к социализму. И. обладает относит. самостоятельностью. Отражение действительности в И. не является простым автоматич. рефлексом обществ. бытия, как утверждает вульгарный экономич. материализм. Экономика лишь в конечном счете определяет И. Относит. самостоятельность И. выражается в том, что каждая новая идеологич.система, являясь по сути отражением обществ. бытия, по форме выступает как продолжение предшествующего развития мысли, зависит от накопленного ранее запаса понятий и представлений. И. способна воздействовать на другие стороны обществ. жизни, в т. ч. и на породившую ее материальную основу. Как относительно самостоят. явление И. характеризуется специфич. законами своего возникновения, развития и взаимодействия с другими обществ. явлениями. Существуют т.н. И. первого порядка (политич. идеи, правосознание), ближе стоящие к экономике, и И. более высокого порядка, сравнительно удаленные от материальной экономич. основы (напр., философия, религия). В каждой общественно-экономич. формации господствующей И. является И. экономически и политически господствующего класса. Политич., правовые, филос., религ., этич. и эстетич. взгляды класса представляют собой определ. единство, складывающееся на основе его экономич. интересов и устремлений. Определ. воздействие на формирование различных идеологич. форм оказывает, как правило, политич. И., являющаяся концентрированным выражением и завершением экономич. интересов классов. В антагонистич. обществ. формациях законы обществ. развития и обществ. потребности реализуются через борьбу классов, каждый из к-рых руководствуется своим интересом, отражающим его место в системе обществ. отношений. Осознание классовых интересов, оценка всей обществ. действительности с т. зр. этих интересов становятся необходимыми для решения назревающих задач обществ. развития. И. служит субъективным условием реализации назревших потребностей обществ. развития. Выражая интересы прогрессивных и революционных в данную эпоху классов, отражая конфликт между производит. силами и производств. отношениями, прогрессивная И. обосновывает необходимость ликвидации отживших производств. отношений, служит сплочению обществ. сил, борющихся против старого, способствует революц. преобразованию общества. И. господствующего эксплуататорского класса стремится теоретически оправдать существующие порядки, обосновать необходимость сохранения данного обществ. строя. Отражение экономич. отношений в И. является необходимым условием формирования идеологич. отношений, а также различных учреждений надстройки. Овладевая массами, И. воздействует на жизнь и развитие общества (см. Базис и надстройка). При анализе и оценке И. следует различать в ней объективно истинные, научные, а также ложные, извращенные (сознательно или бессознательно) положения. Необходимым социальным условием объективного отражения действительности в И. класса является совпадение интересов этого класса с потребностями прогрессивного обществ. развития. Поскольку в предшествующей истории такое совпадение имело место, постольку в И. различных классов содержались элементы объективных знаний об окружающей обществ. действительности. Однако до возникновения пролетариата даже интересы прогрессивных на определ. этапе классов никогда полностью не совпадали с объективными потребностями обществ. развития. Поэтому И. этих классов не могла быть последовательно научным осознанием потребностей общественного развития. Положение существенно менялось, когда эксплуататорский класс становился господствующим. Идеологи этого класса, стремясь навязать особые интересы своего класса всему обществу, затушевать имеющиеся между ним и неимущим большинством противоречия, обосновать "право" господствующего класса на эксплуатацию трудящихся, вступали на путь извращенного отражения действительности в угоду интересам этих классов. Не могла быть подлинно научной и И. трудящихся масс до пролетариата. Стремление трудящихся масс к освобождению от эксплуатации наталкивалось в прошлом на неразвитость материальных условий этого освобождения, в результате чего их И. неизбежно принимала утопич. характер (см. Утопический социализм). Специфич. возможности для извращенного отражения действительности в И. создаются в антагонистич. обществе в силу присущего ему разрыва материального и духовного труда. Для людей, занятых умств. деятельностью, мыслит. процесс предстает как результат самостоят. деятельности мышления, имеющего дело только с материалом мыслительным, исходящего из мышления своего собственного или предшественников. Понимание связи сознания с материальной действительностью утрачивается. Относит. самостоятельность И. предстает как абсолютная. Это иллюзия на определ. этапе закрепляется классовыми интересами эксплуататоров, к-рым выгодно, чтобы обществ. развитие рассматривалось с т. зр. не его объективных законов, а с т. зр. соответствующих интересам этих классов т.н. вечных принципов, норм, идей. В противоположность предшествующей, марксистская И. является подлинно науч. И. Объективной основой возникновения науч. И. пролетариата является полное совпадение классовых интересов и целей пролетариата с объективными обществ. потребностями, с объективным ходом и направлением историч. развития (процесс концентрации и обобществления произ-ва, обострение противоречий капитализма, неизбежность смены капитализма социализмом и коммунизмом). И. носит историч. характер и развивается по законам надстроечных явлений. В антагонистич. обществ. формациях различные классы создают свою собств. И. С изменением их положения и задач происходят изменения и в их И. Когда с историч. арены сходит тот или иной класс, постепенно теряет влияние и его И. Вместе с тем в сфере И. имеет место преемственность. Отражая изменяющиеся историч. условия, существующие обществ. противоречия, она формулирует свои положения в понятиях и категориях, созданных в основном ранее, но вкладывает в них новое содержание, включает их в новые системы воззрений. Основой преемственности является то обстоятельство, что в развитии антагонистич. формаций изменяется конкретный характер различных обществ. явлений, но сами эти явления остаются (напр., классы, гос-во, отношения эксплуатации и т.п.). Поэтому сохраняются и понятия, отражающие эти явления, но содержание их меняется. Использование в новых историч. условиях предшествующего мыслит. материала позволяет опираться на результаты абстрагирующей работы мышления прошлых поколений, а не создавать заново необходимого запаса понятий и представлений. В развитии И. сохраняются не только выработанные ранее понятия и категории, но и различные взгляды и принципы. Отбор из имеющегося налицо запаса идей зависит от классовых позиций идеологов. Передовые классы в своей И. опираются на прогрессивные идеи прошлого, развивают их, используют в идеологич. борьбе. Марксизм является преемником всего лучшего, что создано в предшествующем развитии человеч. мысли. Создавая И. пролетариата, Маркс и Энгельс подвергли критич. переработке и переосмысливанию предшествующее развитие мысли и использовали из него все объективно истинное. Идеологи отмирающих классов, как правило, берут из предшествующей И. реакц. идеи, приспосабливая их к своим интересам, как это ярко видно на примере совр. бурж. И. Глубокий анализ и критика совр. бурж. И. даны в принятой XXII съездом КПСС Программе партии (1961). Характерными особенностями империалистич. И. являются ее реакц., антинауч. характер. Субъективизм, произвол в оценке действительности, искажение фактов и историч. перспектив, отрицание прогресса общества составляют существо этой И., как порождения империализма – строя, у к-рого нет будущего, но к-рый она всеми силами пытается оправдать, приукрасить фальшивыми вывесками свободы и демократии. Глубокий кризис совр. бурж. И. выражается и в том, что она совершенно неспособна выдвинуть идеалы, к-рые бы могли увлечь массы, дать ответы на вопросы, выдвигаемые жизнью. Бурж. И. враждебна прогрессу человечества, интересам народных масс. Прикрывая свою духовную нищету, бурж. идеологи пытаются представить в извращенном виде великое дело коммунизма. "Главное идейно-политическое оружие империализма – а н т и к о м м у н и з м, основным содержанием которого является клевета на социалистический строй, фальсификация политики и целей коммунистических партий, учения марксизма-ленинизма" (Программа КПСС, с. 51–52). Проникнутые ненавистью к коммунизму идеологи и политики империализма выдвигают цель задушить коммунистич. движение и даже доходят до призывов к "превентивной войне" против СССР и стран социалистич. лагеря. Бурж. идеологи стремятся уверить, что коммунизм и мир на земле недостижимы, в силу природы самого человека. "Марксистская концепция человеческой природы", – пишет один из бурж. социологов, – связана с верой "в возможность бесконечного прогресса. Наши сегодняшние, менее оптимистические взгляды подкрепляются выводами современной психологии, согласно которым агрессивность человека разве лишь в самой ничтожной степени обусловливается его экономическим положением и в несравненно большей степени – факторами психологического порядка" (см. Contemporary political ideologies, N. Y., 1961). С помощью подобных псевдонауч. утверждений бурж. И. пытаются обезоружить массы, породить в массах пессимизм, неверие в возможность достижения прочного мира, лучшего будущего. Составными частями бурж. И. является И. милитаризма, грубой силы, шовинизма и расизма, крайним, наиболее человеконенавистническим ее проявлением выступает фашизм. Для раскола трудящихся масс, затемнения их сознания империалисты широко используют также религ. И. В бурж. философии, политич. экономии, социологии, этике и эстетике и т.д. существует множество школ, к-рые, однако, демонстрируют собой не богатство обществ. мысли, а показывают ее ненауч. характер. Отказ от широких теоретич. обобщений, иррационализм присущи совр. бурж. И., ее различным течениям. "Виды и формы буржуазной идеологии, методы и средства обмана трудящихся многообразны. Но суть их одна – защита отживающего капиталистического строя. Идейное обоснование господства монополий, оправдание эксплуатации, опорочение общественной собственности и коллективизма, воспевание милитаризма и войны, оправдание колониализма и расизма, разжигание вражды и ненависти между народами – таковы идеи, которыми проникнуты политические и экономические теории, философия и социология, этика и эстетика современной буржуазии" (Программа КПСС, с. 53–54). Для распространения этой И. используется громадная пропагандистская машина империалистич. гос-в и капиталистич. монополий; с помощью этого аппарата реакц. идеи пытаются навязать массам. Социалистич. И. коренным образом отличается от И. всех предшествовавших эпох как по своему содержанию, так и по своей роли в обществ. жизни, что обусловлено самим характером коммунистич. обществ. формации. Возникновение и развитие социалистич. общества не может происходить стихийно. Создавая науч. И. пролетариата, Маркс и Энгельс подчеркивали, что пролетариат в силу своего бытия и историч. задач нуждается не в иллюзиях, а в строго науч. осмыслении действительности. Ленин развил дальше положения Маркса и Энгельса о значении революц. науч. И. для успеха освободит. борьбы пролетариата. Выражая коренные интересы пролетариата, она дает науч. знание объективных законов обществ. развития, необходимое рабочему классу и всем трудящимся для успешного решения всемирно-историч. задачи ликвидации капитализма и построения коммунистич. общества. Открыто провозгласив свою неразрывную связь с борьбой рабочего класса и всех трудящихся за освобождение общества от частной собственности, эксплуатации, социального, нац., духовного гнета, поставив себя на службу делу революц. преобразования, мира, марксистско-ленинская И. соединила в себе высшую и строгую научность с классовостью, партийностью, революцион-ностью. Марксистско-ленинская И. по природе своей является руководством к практич. обществ. деятельности трудящихся масс, решающей силы истории; она чужда всякому догматизму, застою, органически соединяет теорию с практикой борьбы за коммунизм. Коммунистич. И. является интернационалистской и проникнута духом подлинного гуманизма, ибо она сплачивает трудящихся всех рас и наций на борьбу за создание истинно человеческих условий жизни на земле, против реакц. сил, пытающихся задержать движение человечества к светлому будущему. "Коммунистическая идеология – самая гуманная идеология" (Программа КПСС, с. 122). Марксистско-ленинская И. выдвигает научно обоснованную цель, объединяющую всех людей и направляющую их деятельность во всех сферах обществ. жизни на решение задач коммунистич. строительства. Она служит просвещению, воспитанию и организации масс не только на разрушение старого, но и на создание нового обществ. строя. Законом развития социалистич. общества является постоянное возрастание роли И. Марксистско-ленинская И. является не только необходимым духовным орудием преобразования объективных условий обществ. жизни, но и средством формирования человека, формирования всесторонне развитой личности коммунистич. общества. Овладев социалистич. И., каждый человек может активно и целенаправленно участвовать в общей борьбе за коммунизм. Поэтому важнейшей задачей идеологич. работы Программа КПСС считает овладение всеми членами социалистич. общества науч. мировоззрением. Марксистско-ленинская И. является теоретич. основой политики коммунистич. партии. В политике партии принципы теории превращаются в конкретную программу действий масс в данных историч. условиях. Коммунистич. партии являются носителями социалистич. И., руководствуются ею в своей деятельности и вносят ее в массы. КПСС, исходя из ленинских положений о том, что всякая И. партийна, что всякое умаление социалистич. И. есть усиление И. буржуазной, что без революц. теории не может быть революц. движения, всегда уделяла огромное внимание вопросам идеологич. работы. Содержание идеологич. работы определяется необходимостью постоянного творч. развития социалистич. И., к-рая должна отражать изменение историч. условий и формулировать конкретные задачи, стоящие перед рабочим классом и его партией в данное время и в данной стране в борьбе за достижение конечных целей пролетариата; необходимостью внесения социалистич. сознания в массы, воспитания масс в процессе практич. борьбы на их собств. опыте в духе социалистич. сознания, мобилизации масс на решение поставленных задач; необходимостью борьбы с враждебной бурж. И., с ревизией марксизма-ленинизма и попытками догматизации его положений. Ревизионизм и догматизм приносят громадный вред поступат. развитию социалистич. общества, развитию революц. движения пролетариата в капиталистич. странах, что требует постоянной борьбы за чистоту марксистско-ленинской теории. В совр. мире идет ожесточ. борьба двух И. – коммунистической и буржуазной, отражающая в духовной жизни человечества историч. процесс перехода от капитализма к коммунистич. обществ. формации. КПСС постоянно подчеркивает, что политика мирного сосуществования не означает примирения бурж. и социалистич. И., а, напротив, предполагает и требует активной наступат. борьбы против бурж. И., разоблачения ее реакц. сущности, освобождения масс из-под ее тлетворного влияния, идейного вооружения масс в борьбе за коммунизм. Конкретные задачи идеологич. работы партии в совр. условиях определены решениями XXII съезда КПСС, новой Программой партии, в которой научно разработан план коммунистич. строительства, охватывающий все стороны обществ. жизни. В Программе КПСС подчеркивается, что "в борьбе за победу коммунизма идеологическая работа становится все более мощным фактором" (1961, с. 116), и указывается, что главным в идеологич. работе на совр. этапе является "...воспитание всех трудящихся в духе высокой идейности и преданности коммунизму, коммунистического отношения к труду и общественному хозяйству, полное преодоление пережитков буржуазных взглядов и нравов, всестороннее гармоническое развитие личности, создание подлинного богатства духовной культуры" (там же, с. 117). Программа подчеркивает, что важной задачей идеологич. работы является также укрепление единства и сплоченности социалистич. стран и междунар. коммунистич. движения, отстаивание мира и мирного сосуществования. С победой социализма марксистская И. становится И. всего общества. Построение полного коммунизма приведет к исчезновению классов, к единству интересов всего общества и тогда нек-рые идеологич. формы будут преодолены (религия), другие естеств. образом отомрут (политич. И., правосознание), третьи же претерпят качеств. изменения, связанные с полным преодолением классовых различий. В будущем обществе восторжествует общечеловеч. бесклассовая И., к-рая будет необходима для формирования обществ. отношений, воспитания науч. мировоззрения, нравств. и эстетич. качеств человека, решения тех новых социальных задач, к-рые будут возникать перед обществом будущего. Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Немецкая идеология. Соч., 2 изд., т. 3; их жe, Манифест Коммунистической партии, там же, т. 4; Maркс К., Капитал, т. 1, Предисловие к первому изданию, там же, т. 23; его же, [Письмо] Л. Кугельману 11 июля 1868 г., в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Избр. письма, М., 1953; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, М., 1957; Ленин В. И., Что делать?, Соч., 4 изд., т. 5; его же, Письмо "Северному союзу", там же, т. 6; его же, Материализм и эмпириокритицизм, там же, т. 14; его же, Три источника и три составных части марксизма, там же, т. 19; его же, Карл Маркс, там же, т. 21; его же, О пролетарской культуре, там же, т. 31; его же, О значении воинствующего материализма, там же, т. 33; ?леханов Г. В., Основные вопросы марксизма, Избр. филос. произв., т. 3, М., 1957; О задачах партийной пропаганды в современных условиях. Постановление ЦК КПСС, М., 1960; Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм, ?., 1961, Программа КПСС, М., 1961; ?рущев Н. С., Отчетный доклад ЦК КПСС XXII съезду партии, М., 1961; его жe, О Программе КПСС, М., 1961; Богданов А., Наука об общественном сознании, 3 изд., П.–М., [1923]; Павлов Т., Теория отражения, М., 1949; Константинов Ф. В., Роль социалистической идеологии в развитии социалистического общества, "Коммунист", 1953, No 13; его же, Роль передовых идей в развитии общества, М., 1953; Шaфф ?., "Социология знания" Маннгейма и проблема объективной истины, "Вопр. философии", 1956, No 4; Корнфорт ?., Диалектический материализм, пер. с англ., М., 1957; Каммари М. Д., Ревизионистский миф об "освобождении" науки от идеологии, "Вопр. философии", 1958, No 7; Келле В. Ж., Ковальзон М. Я., Формы общественного сознания, М., 1959; Румл В., Идеология и наука, "Проблемы мира и социализма", 1960, No 7; Гак Г. М., Учение об общественном сознании в свете теории познания, М., 1960; Формы общественного сознания, [отв. ред. Г. М. Гак, М.], 1960; Игитханян М. X., Социалистическая идеология и ее роль в создании и развитии коммунистической формации, в кн.: О закономерностях возникновения и развития социалистического общества, М., 1960, гл. 7, разд. 1, 2; Ядов В. ?., Идеология как форма духовной деятельности общества, Л., 1961; Журавлев В. В., Марксизм-ленинизм об относительной самостоятельности общественного сознания, М., 1961; Степанян Э. X., Об относительной самостоятельности идеологии, М., 1961; Barth H., Wahrheit und Ideologie, ?., 1945; Weber M., Gesammelte Aufs?tze zur Wissenschaftslehre, 2 Aufl., T?bingen, 1951; Mannheim K., Ideologie und Utopie, 3 Aufl., Fr./M., 1952; его же, Essays on the sociology of knowledge, L., [1952]; Luk?сs G., Die Zerst?rung der Vernunft, В., 1955; Naess ?., Democracy, ideology and objectivity, Oslo – Oxf., 1956; Merton R. K., Social theory and social structure..., Glencoe (Ill), 1957. В. Келле, M. Ковальзон. Москва.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
