ТОТАЛИТАРИЗМ
Источник: Философия: словарь основных понятий и тесты по курсу «Философия»
См.: демократия, свобода, толерантность.
Источник: Сто суеверий. Краткий философский словарь предрассудков
Источник: Философский энциклопедический словарь
/D/ Totalitarismus; /E/ Totalitarism; /F/ Totalitarisme; /Esp./ Totalitarismo.
Термин, обозначающий принцип организации жизни общества, в основе которого лежит идея возможности и необходимости сознательного управления обществом и каждым человеком в отдельности для достижения какой-либо единой, как правило, возвышенной и благородной цели и на этой основе отказа от защищенной законом автономии и свободы личности.
Практический тоталитаризм начинается с замены институтов и механизмов самоорганизации общества инструментом сознательной его организации. Рыночная экономика заменяется плановой, государство из гаранта гражданских свобод превращается в инструмент реализации планов. Они становятся единственным субъектом хозяйственной жизни. Верховенство права заменяется верховенством власти, ограниченная форма правления неограниченностью власти: нравственность заменяется политической целесообразностью; свобода творчества - идеологическим контролем над духовной жизнью личности и т.д.
Источник: Философия, практическое руководство
Источник: Краткий философский словарь 2004
Источник: Философский энциклопедический словарь
2) Направление бурж. политич. мысли, оправдывающее этатизм, авторитаризм. Идеи о всеобъемлющем характере гос-ва выдвигались в прошлом с определ. оговорками нек-рыми философами (Гоббс, Гегель). Особенно широкое распространение Т. получил с развитием фашизма, став офиц. идеологией фаш. Германии и Италии. В этот период понятие Т. употреблялось бурж.-либеральными идеологами для критич. оценки сложившихся в этих странах режимов.
В период «холодной войны» понятие Т. использовалось антикоммунистич. пропагандой по отношению к социалистич. гос-вам, к-рые клеветнически отождествлялись с фаш. режимами и противопоставлялись «демократич.», «свободному» обществу. Реакц. бурж. политики и идеологи и ныне пытаются использовать его в антикоммунистич. целях.
В совр. условиях доктрина Т. дискредитирована в глазах широких масс и утратила былое влияние, однако обострение социальных противоречий в капиталистич. странах вызывает оживление тоталитарных, неофаш. тенденций. Борьба с идеологией и практикой Т.- важнейшая задача коммунистич. движения, марксистско-ленинской обществ. науки.
Источник: Советский философский словарь
Идет дискуссия о том, можно ли под знаком Т. отождествить режимы советского и фашистского общества. При этом, опять-таки, забывают принцип конкретности истины. Да, оба режима были тоталитарны, т.е. в определенной степени были похожи по применяемым средствам. Что же касается идеалов, то здесь общее только одно – признание примата общественного над личным. Все остальное не просто различно, но противоположно. Марксистское понимание социализма, как первой стадии коммунизма, ориентировалось на ликвидацию частной собственности и порождаемой ей эксплуатации во всемирном масштабе, провозглашая право всех людей, независимо от их национальной принадлежности, на свободный труд и саморазвитие. И только для достижения этих целей принимался как неизбежность в определенных условиях жесткий мобилизационный режим. Национал-социализм (Гитлера, Муссолини и нынешних национал-фашистов) ориентируется на тоталитарный режим как средство обеспечения превосходства своей нации над другими и ничего не имеет против эксплуатации с одной стороны и рабства (а то и уничтожения) – с другой. Ставить знак равенства между этими обществами только на основании наличия одной общей черты – и нелогично, и безответственно (кстати, не обладай этой чертой Советский Союз, «демократические страны», оставленные лицом к лицу с Германией и Японией, не смогли бы выиграть войну).
Правящие круги империалистических государств рассматривают его как запасной вариант, вводимый в действие чрезвычайными законами в случае кризисной ситуации во внутренней жизни или на международной арене. Признаки Т. также свойственны военно-полицейским и полуфеодальным режимам в ряде развивающихся стран, а также различным вариантам «казарменного коммунизма» (таким был, напр., режим Пол Пота в Кампучии). Т. является одним из направлений буржуазной политической мысли, обосновывающей необходимость тоталитарных, авторитарных методов правления. Тоталитарные по духу концепции государственной жизни выдвигались и рядом мелкобуржуазных идеологов, в г. ч. и псевдореволюционного толка (напр., Л. Д. Троцким, проповедовавшим «милитаризацию» производственной в общественной жизни в странах, строящих социализм).
Используя осужденные КПСС, др. коммунистическими партиями деформации и преступления периода культа личности, антикоммунистическая пропаганда пыталась применить понятие Т. для компрометации всех социалистических стран, клеветнически отождествляя их с фашистскими режимами и противопоставляя «демократическим» и «свободным» обществам капиталистического Запада. В совр. условиях, когда в Советском Союзе, др. странах социализма разворачиваются широкие процессы всесторонней демократизации общественной жизни, буржуазные доктрины Т. утрачивают свое влияние.
А.А. Грицанов
Источник: Новейший философский словарь
Слово «тоталитаризм» появилось в 1920‑е годы и с тех пор используется в основном для обозначения того общего, что объединяет фашистский и коммунистический режимы. Для тоталитаризма характерны массовая партия, государственная идеология, абсолютный контроль над средствами информации и пропаганды, уничтожение личных свобод, отсутствие подлинного разделения властей, установление полицейского режима, внушающего страх и имеющего логическое продолжение в виде лагерей. Бесспорное сходство этих черт вместе с тем не означает, что оба режима полностью тождественны, равно как и различия между ними, столь же бесспорные, не отменяют объективного сходства. Можно ли сравнивать нацизм и сталинизм? Разумеется, можно, поскольку они обладают рядом общих черт, тем более что прийти к выводу об их несходстве можно только после того, как это сравнение будет проведено. Тождественны ли нацизм и сталинизм? Разумеется, нет, поскольку в противном случае мы перестали бы их различать и ни о каком сравнении уже не могло бы идти и речи. Из чего вытекает, что спор о сходстве и различии между нацизмом и сталинизмом может длиться вечно.
Сходство между тем и другим имеет объективный характер и в основном касается организационных черт; различия субъективны и лежат в плоскости идеологии. Обе системы примерно в равной мере самоутверждаются в качестве единственно верных, однако отталкиваются от противоположных идеологических установок. Это, конечно, не значит, что одна из систем творила зло во имя зла, а вторая хоть и тоже творила зло, но все‑таки во имя добра, а то и вовсе по случайности или в результате искреннего заблуждения, – рассуждать подобным образом могут только очень наивные люди. Для нациста нацизм – благо, а путь к любому тоталитарному аду, будь он правым или левым, как метко сказал Тодоров (230), всегда вымощен благими намерениями. Две упомянутые системы противостоят друг другу не как добро противостоит злу, а как две противоположные концепции добра, каждая из которых логически упирается в одно из параллельных проявлений зла. Одна пытается установить власть одной расы или одного народа над всем прочими расами и народами. Другая – власть одного класса над всеми прочими классами, попутно изничтожив их все, так что в конце концов останется единое человечество – счастливое и свободное. Идейной основой первой служит биологизм, иерархия и воинственность; идейной основой второй – историзм, эгалитаризм и универсализм. Поэтому коммунизм выглядит привлекательнее нацизма и легче вводит в заблуждение (разрыв между словами и делами при коммунизме больше, чем при нацизме). Может быть, поэтому он более опасен. Во всяком случае, такие мысли приходят в голову после того, как нацизм удалось победить силой. Победить коммунизм способны только усталость, бессилие и нелепость – то есть он несет гибель сам себе.
Источник: Философский словарь.
В более широком плане Т. связывается с выходом в XX в. на политическую сцену "человека массы", описанного Ортегой-и-Гассетом в его знаменитом эссе "Восстание масс" (1930), легко подпадающего в ситуации экономических и военных потрясений под действие пропаганды национализма, антисемитизма, мифологии натурально-органического единства. Экономические истоки Т. усматриваются в стремлении пришедших к власти "вождей" решать экономические проблемы путем централизации управления и контроля над хозяйственной жизнью. Когда этот процесс разрушает рыночные механизмы самоорганизации экономики, начинается быстрое движение общества к Т. В некоторых странах, помимо других причин, Т. стал следствием "диктатуры модернизации": правители этих обществ поставили цель провести форсированную индустриализацию и совершить экономический рывок в условиях технологического отставания, низкого уровня образования и засилия патриархальных отношений. В такой ситуации была сделана ставка на сильную власть, подавление рыночных отношений, мобилизацию народа с помощью идеологических мифов и насилия на совершение экономического чуда. Эта гонка разрушала традиционные социальные институты, вела к бюрократизации и милитаризации общества и в конечном счете заводила в тупик Т.
В. П. Филатов
Тоталитаризм как исторический феномен. М., 1989; Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990, № 10-12; Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1-2. М., 1992; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996.
Источник: Современная западная философия: словарь
Исторические причины возникновения тоталитаризма связаны с разрушением традиционных социальных общностей, эмансипацией и социальной активизацией «массового человека», т. н. восстанием масс (термин X. Ортеги-и-Гассета). Характерно, что тоталитарные движения возникли в ареале стран «второго эшелона модернизации» и «догоняющего развития» (в России, Германии, Италии, Испании, Португалии и т. д.), где имело место опережение процессов формирования массового общества по сравнению со становлением гражданского общества. (В этом отношении тоталитаризм правильнее интерпретировать не как отторжение модернизации, свободного рынка, политической демократии и т. д., а как реакцию на «неполучаемость» модернизации, рынка, демократии и пр.)
Важным источником тоталитаризма явилось и нарастающее усложнение общества (в первую очередь в технолого-экономической сфере), которое породило ответную реакцию, выразившуюся в стремлении к сверхцентрализации, этатизации и соответственно в подавлении общественной самоорганизации и индивидуальной автономии.
В 20—30 гг. теоретики русской эмиграции (В. М. Чернов, И. 3. Штернберг, Г. П. Федотов, Ф. А. Степун, Б. Д Вышеславцев, С. О. Португейс и др.) заложили основы анализа феномена тоталитаризма. Согласно концепций правого социалиста-революционера Чернова, именно 1-я мировая война с ее предельным этатизмом и постоянно нагнетаемым военным психозом создала главные политико-психологические предпосылки характерной для большевистского тоталитарного режима «мистики государства». Она сделала государство новым Молохом, всеведущим, всепроникающим и всевластным, а гражданина — военнообязанным крепостным воюющего государства. Русский философ и культуролог Федотов полагал, что тоталитаризм вырос из порожденного 1-й мировой войной соблазна социального конструктивизма. По его мнению, новый социальный идеал оказался родственным идеалу техническому, стал как бы социальной транскрипцией техники. Другой русский философ — Степун — первым сформулировал принципиальное положение о том, что стержневым смыслообразующим элементом тоталитаризма является механизм «смещения исторической вины на Другого». В отношении большевистского режима он отмечал, что этот режим не знает понятия своей вины, у него виноват всегда Другой: буржуй, империалист, соглашатель, капиталист и т. д. Позднее он же показал различие двух (советской и нацистской) практик тоталитаризма: гитлеровский вариант был ориентирован на смещение вины вовне, на другие народы; а сталинский — на поиск «врагов народа» внутри социума.
Классической работой по анализу феномена тоталитаризма в западной литературе является книга немецко-американской исследовательницы X. Арендт, «Истоки тоталитаризма» ( 1951 ). Организационно-идеологической основой тоталитарных режимов, по ее мнению, явились «тоталитарные движения», требующие «тотальной, неограниченной, безусловной и неизменной преданности от своих членов». В ряде случаев вооруженные тоталитарной идеологией массовые движения смогли овладеть государственной структурой и распространить на нее формы тоталитарного управления, фактически упразднив государство (так произошло с большевистским коммунизмом в СССР и гитлеровским национал-социализмом в Германии). В других случаях, напротив, тоталитарные движения после захвата власти слились с государственными структурами, породив однопартийные диктатуры фашистского типа, как это имело место в Италии и некоторых других странах Южной Европы (см. Фашизм). Арендт, т. о., провела принципиальное различие между собственно «тоталитарным правлением» и «авторитарными диктатурами» (к ним она относит, напр., большевистскую однопартийную диктатуру ленинского периода, а также фашистские режимы Южной Европы).
Арендт выделила несколько отличий тоталитаризма от «однопартийной диктатуры» (см. Авторитаризм, Диктатура). Во-первых, тотальная преданность и полное самоотождествление индивида с тоталитарным целым возможно только тогда, когда идейная верность лишена всякого конкретного содержания. Поэтому важной задачей наиболее успешных тоталитарных движений (большевистского и национал-социалистского) явилось избавление от конкретных идейно-политических программ, унаследованных от более ранних, предтоталитарных фаз развития. Если нацистское руководство решило эту проблему простым отказом от серьезной концептуальной проработки своих идейных оснований, то Сталин добился аналогичного результата благодаря постоянным зигзагам «генеральной линии» и постоянным перетолкованиям и новоприменениям марксизма, выхолостившим из этого учения всякое содержание.
Во-вторых, идеей господства тоталитарных режимов является не контроль над государством (как аппаратом насилия), а само Движение, поддерживаемое в вечном движении. В этом смысле цель тоталитаризма, по ее мнению, — втянуть в свою орбиту и организовать как можно больше людей и не давать им успокоиться.
В-третьих, тоталитаризм отличается от диктатуры сознательной политикой по аморфизации и деструкгуризации социума. Арендт, напр., принципиально различает «деспотизм» Ленина и тоталитаризм Сталина. Если первый полагал полезным удерживать те или иные виды общественной дифференциации и стратификации (социальную, национальную, профессиональную), то второй сознательно пошел на атомизацию бесструктурной массы, последовательно уничтожив все социальные страты. Более того, он фактически упразднил в качестве автономных корпораций государственную бюрократию и «тайную полицию» так, что даже проводники террора не могли впредь заблуждаться насчет самих себя в том, будто как группа они вообще что-то собой представляют, не говоря уже о самостоятельной власти.
Однако подобная аморфизация социума, который становится сплошной бесструктурной массой, принципиально меняет характер взаимоотношений лидера и народа (см. Народ). Поэтому, в-четвертых, в отличие от диктатора, тоталитарный вождь — уже не снедаемая жаждой власти личность, стремящаяся навязать свою волю подчиненным, а всего лишь «чиновник от масс», которые он ведет к «светлому будущему». Его функция, разумеется, велика («без него массам не хватало бы внешнего, наглядного представления и выражения себя и они оставались бы бесформенной, рыхлой ордой»), но и относительна, поскольку вождь без масс — ничто, фикция. В кон. 50-х— нач. 60-х гг. концепция тоталитаризма X. Арендт была подвергнута критике за преувеличение роли «массы» и соответственно недооценку роли государственной бюрократии в тоталитарных системах. В литературе (прежде всего «советологической») получила распространение концепция К. Фридриха и 3. Бжезинского, определяющая тоталитаризм на основе соответствия некоторому набору характеристик: единственная партия во главе с харизматическим вождем; монопольная общеобязательная идеология; монополия на средства массовой информации; монополия на средства вооруженной борьбы; система террористического полицейского контроля; централизованная система управления экономикой.
В 60—70-е гг. под воздействием эволюции советского режима ряд исследователей вообще усомнился в «операциональности» понятия «тоталитаризм», якобы неадекватного даже при описании сталинского и гитлеровского периодов истории. Получило распространение слишком буквальное отождествление понятий тоталитаризма и тотальности (как гомогенной целостности). Прямолинейное рассуждение «если нет тотальности, значит, нет и тоталитаризма» увело исследователей от плодотворной эвристической посылки Вышеславцева, который еще в 30-е гг. анализировал «русский коммунизм» как «утопию» (следуя аутентичной интерпретации Т. Мора: «То, чего не существует нигде, что не годится никуда, пустое место, ничто»). Согласно концепции Вышеславцева (видимо, неизвестной западными ученым), «коммунизм — это не пустота, а опустошение»: «Итак, где же коммунизм в России? Покажите его нам, его нет нигде! Да, нигде и вместе с тем везде. Пустоту нельзя осязать, она нереальна, но очень реально опустошение. И вот коммунизм, не находя себе нигде места и нигде не воплощаясь реально, метался по русской земле, опустошая леса и поля, села и города; и это опустошение вполне наглядно и для всех очевидно. Стремясь «войти в жизнь», коммунизм вытеснял жизнь и сеял смерть, ибо где есть коммунизм, там нет жизни, а где есть жизнь, там нет коммунизма». Возвращение к такому пониманию дает возможность закрепить определение тоталитаризма не как состояния, а как процесса — процесса репрессивного упрощения социума (см.: Тоталитаризм как исторический феномен. М., 1989).
Лит.: Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996; Кара-Мурза А. А. Большевизм и коммунизм: интерпретации в русской культуре. М., 1994; Тоталитаризм как исторический феномен. М., 1989; Friedrich С. J., Bnewski Z. К. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambr. (Mass.), 1956.
А. А. Кара-Мурза
Источник: Новая философская энциклопедия
Т. представляет собой крайнюю, агрессивную и жестокую форму вышедшего на политическую арену в 19 в. социализма или его переплетения с национализмом, реже — с религиозным экстремизмом. Т. всегда является в своей основе социалистическим, а социализм постоянно тяготеет к Т. Социализм — единственная жизнеспособная форма коллективистического общества, способная бросить вызов индивидуалистическому капиталистическому обществу (см.: Индивидуалистическое общество и коллективистическое общество). Социализм — и прежде всего Т. как его конденсированное проявление — и капитализм оказались теми двумя полюсами, .между которыми разворачивалась история в 20 в.
Двумя формами Т. являются коммунизм и национал-социализм (нацизм). Различия между ними: формальное признание демократии и ее отрицание; интерна- . ционализм и крайний национализм, опирающийся на расизм; обобществление частной собственности и полный контроль гос-ва над собственником; опора на разные слои населения; отсутствие поддержки со стороны правящих классов старого общества и наличие такой поддержки; стремление построить «рай на земле» для всего человечества и намерение создать такой «рай» для избранной нации (расы) за счет всех остальных. Разногласия и борьба двух форм Т. привели в конечном счете к военному столкновению между ними, в котором коммунизм объединился с развитыми капиталистическими странами и нанес сокрушительное поражение нацизму. Сразу же после этого коммунизм вступил в холодную войну со своими бывшими союзниками. Однако уже в 1970-е гг., не выдержав экономического перенапряжения, он начал быстро разлагаться.
Для тоталитарного общества характерны следующие основные черты: оно возникает по заранее выработанному плану и ставит своей задачей радикальное переустройство общества; отказывается признать какие бы то ни было сферы жизни, в которых индивид и его воля являлись бы конечной ценностью; вводит централизованное планирование, замещающее конкуренцию в сфере экономики; объявляет свою официальную идеологию единственно верной и не подлежащей критике; отождествляет общество и гос-во, уничтожает гражданское общество и вводит государственный контроль за всеми сферам жизни общества и индивида; опирается на тоталитарную политическую партию, управляемую вождем; вводит монополию на средства коммуникации; формирует особые органы государственной безопасности, основной задачей которых является осуществление террора и создание атмосферы страха; всячески поддерживает особый коллективистический стиль жизни, когда основная масса населения готова с энтузиазмом жертвовать своим настоящим ради «прекрасного будущего».
Поскольку фундаментом всех прав и свобод личности является экономическая свобода, с ее ликвидацией в тоталитарном обществе начинается уничтожение всех прав и свобод. Жестокость и террор тоталитарных режимов прямо вытекают из их стремления переустроить жизнь общества в соответствии с единой наперед заданной и не подлежащей обсуждению целью. «Различные виды коллективизма, коммунизма, фашизма и пр. расходятся в определении природы той единой цели, которой должны направляться все усилия общества. Но все они расходятся с либерализмом и индивидуализмом в том, что стремятся организовать общество в целом и все его ресурсы в подчине- нии одной конечной цели и отказываются признавать какие бы то ни было сферы автономии, в которых индивид и его воля являются конечной целью» (Ф.А. Хайек).
Главными опасностями, подстерегающими тоталитарное общество на пути к его цели, считаются несовершенство человека, доставшегося от прошлого, и враги Т. Человек коммунистического общества несовершенен уже потому, что он несет на себе, как говорил К. Маркс, «родимые пятна» старого общества. В числе этих пятен — гордыня, или индивидуалистическое высокомерие, заставляющее человека противопоставлять себя своему коллективу и обществу в целом, стяжательство, лень, недостаточная дисциплинированность, упрощенное, ненаучное мировоззрение и т.д. Человек нацистского общества несовершенен прежде всего в силу того, что является во многом продуктом расового смешения, испортившего не только его кровь и внешний облик, но и сам его дух. Кроме того, этот человек тоже имеет «родимые пятна» старого, капиталистического общества. Главные средства формирования нового человека в тоталитарном обществе (своего рода сверхчеловека) — это воспитание его в новом духе, прежде всего его идеологическое переоснащение, тотальный контроль за ним и тщательное отгораживание его от чуждых, враждебных влияний со стороны старого мира. «Железный занавес», которым тоталитарное общество отгораживается от всего остального мира, служит в первую очередь средством предотвращения воздействия враждебной идеологии и разлагающего влияния буржуазного образа жизни на индивидов этого общества.
Враги Т. делятся на внешних и внутренних. Внешним врагом тоталитарного общества является, согласно его идеологии, индивидуалистическое капиталистическое общество, многопартийное, идущее на поводу у ложно понятой демократии, пропитанное гнилым либерализмом, не имеющее высоких целей, загнивающее, разлагающееся и т.д. Внешними врагами со временем сделались друг для друга две формы Т. — коммунизм и национал-социализм. На происки внешнего врага списываются многие беды тоталитарного общества. Внутренними врагами Т. являются те его индивиды, которые попали под влияние внешнего врага и проводят или только разделяют его идеологию и политику. В борьбе с внешним и внутренним врагами способны помочь только постоянная, неусыпная бдительность и беспощадное уничтожение выявленных врагов. Поскольку Т. отождествляет гос-во с обществом, внутренний враг является не просто врагом гос-ва, а врагом народа. Т. без врага — как внешнего, так и внутреннего — невозможен, как невозможен он без своей «высокой» цели. И если та цель, которую ставит перед собой Т., является радикальной и требующей сосредоточения всех его сил, то и враг, мешающий движению к цели, должен быть столь же радикальным: злобным, вероломным, вездесущим и не лишенным силы. Цель внушает индивидам тоталитарного общества энтузиазм (или фанатизм, как говорил Гитлер), враг должен внушать страх и оправдывать постоянные репрессии.
Во главе тоталитарного общества стоит тоталитарная партия — наиболее характерный и наглядный пример как коллективистических сообществ, так и коллективизма вообще. Два разных варианта реализации идеи тоталитарной партии представляли собой Коммунистическая партия Советского Союза и национал-социалистическая рабочая партия Германии. Обе они бесславно ушли в прошлое. Но они с достаточной выразительностью показали, каких успехов в кардинальном преобразовании общества способна добиться при благоприятном для себя стечении обстоятельств тоталитарная партия и сколько бедствий своему обществу может она принести.
Для утверждения Т. нужна не только «революционная», способная идти против основных положений конституции партия. Для этого необходимы также широкие народные массы, имеющие вдохновляющие их идеалы, радикальные позиции и не останавливающиеся в выборе крайних средств при реализации своих представлений о «новом совершенном мире». Т. не является «вывихом» истории, временным отходом некоторых обществ от некоей магистральной линии человеческой истории; он не является и историческим тупиком, в который общества попадают по недоразумению или по злому умыслу каких-то вождей или политических партий. Т. устанавливается естественным образом, возможно, без всякого насилия, он вырастает из глубин социальной жизни и «востребует» ту партию, идеология и практическая деятельность которой отвечает его нуждам. Чтобы утвердился Т., само общество должно все более склоняться к тоталитарному контролю своей жизни и желать стать тоталитарным, чтобы покончить со старым миром и навсегда учредить новый. «Тотальность тоталитарного режима в, так сказать, чистом виде состоит не только в том, что партия, какая-либо клика или фюрер-вождь устанавливают всеохватывающий контроль над всеми сферами общественной жизни и государством, как бы полностью поглощая их, но и в том, что подавляющая масса населения чуть ли не свято верит в основные цели, установки, ориентации, постулируемые партийным руководством или фюрером-вождем: обе стороны как бы слиты в тотальном единстве для достижения универсальной цели. С этой точки зрения чисто тоталитарными можно считать сталинский режим в нашей стране и национал-социализм — в Германии» (К.С. Гаджиев).
К. Ясперс подчеркивает, что Т. превращает народ в однородную массу. Он структурирован, осознает себя в своих жизненных устоях, в своем мышлении и традициях. В народе есть некая атмосфера, человек из народа обладает личными чертами характера благодаря силе народа, служащей ему основой. Масса, напротив, не структурирована, не обладает самосознанием, однородна и квантитативна, лишена традиций, почвы. Она — объект пропаганды и внушения, она не ведает ответственности и живет на самом низком уровне сознания. Особая опасность Т. заключается в том, что он ставит под вопрос само сохранение природы человека. Человек может потерять себя, вступив в тоталитарную стадию нивелирования, в жизнь, где нет свободы и свершений, в царство черной злобы, не знающей гуманности. «Во что может превратиться человек, нам сегодня почти внезапно осветила та чудовищная реальность, которая стоит как символ последней крайности перед нашим мысленным взором. Национал-социалистические концентрационные лагеря с их пытками, пройдя которые миллионы людей погибли в газовых камерах или печах — вот та реальность, которой по имеющимся сведениям соответствуют события и в других тоталитарных странах... перед нами разверзлась бездна. Мы увидели, что может совершить человек и даже не по заранее целиком разработанному плану, а попав в круговорот, движение которого все ускоряется, увлекая за собой тех, кто в него вступил». Человек в условиях тоталитарных политических режимов может превратиться в нечто такое, что невозможно было представить себе. «Эта реальность концентрационных лагерей, это согласованное движение по кругу пытающих и пытаемых, эта утрата человеческого облика предвещают будущие возможности, которые грозят гибелью всему... Эта опасность страшнее атомной бомбы, так как она угрожает душе человека». Яс-перс констатирует, что в современном мире есть две основополагающие тенденции, способные быть истоками нашего выбора: либо мы сохраняем автономию индивида и веру в возможности, которые появляются в свободном столкновении различных сил, какие бы ситуации при этом ни возникали; либо мы живем в созданном людьми тотально планируемом мире, в котором гибнут духовная жизнь и человек. Можно сказать, что первый вариант — это современное индивидуалистическое (капиталистическое) общество с рыночной экономикой, второй вариант — современное коллективистическое (коммунистическое или национал-социалистическое) общество с тотальным планированием не только экономики, но и всех сфер жизни человека.
О Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 10—12; ПопперК. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 1—2; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Бул-локА. Гитлер и Сталин. Жизнь и власть. Смоленск, J994. Т 1 —2; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994; Гад-жиев К.С. Политическая наука. М., 1996; Ивин А.А. Философия истории. М., 2000; Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1951; Arendt H., Brzezinski Z. The Totalitarian Mind. New York, 1955; Hayek. F.A. Fatal Conceit. Chicago, 1989. А.А. Ивин
Источник: Философия: энциклопедический словарь