СТРАТЕГИЯ

форма организации человеческих взаимодействий, максимально учитывающая возможности, перспективы, средства деятельности субъектов, проблемы, трудности, конфликты, которые препятствуют осуществлению взаимодействий. Первоначально это понятие развивалось в связи с трактовкой военных действий как особого рода искусства, ремесла и даже философии, предполагающих манипулирование большими массами людей в широких пространственных и временных масштабах. Поскольку С. рассматривалась так или иначе как форма поведения субъекта в условиях борьбы, войны, игры, она толковалась как достижение выигрыша, обеспечиваемое за счет минимальных затрат и потерь, т. е. как своего рода искусство экономии средств в осуществлении результативного действия. В этом плане стратегическое мышление оценивалось как способность человеческого ума к особым хитростям, уловкам, ложным маневрам ("стратагемам"), заставляющим соперников, противников, партнеров по игре "включиться" в определенную логику развертывания взаимодействий. "Стратегия есть некоторый план, настолько исчерпывающий, что он не может быть нарушен действиями противника или природы, т. к. все, что может предпринять противник или природа вместе с набором наших возможных действий, является частью описания стратегии" (Вильяме Дж. Д. Совершенный стратег. М., 1960, с. 34). Понятие С. включает в себя и понятие планирования, и понятие проектирования действий, и определенный концептуально-теоретический компонент, но программные и теоретические схемы в развертывании этого понятия оказываются подчиненными реализации С.; отдельные фигуры или схемы могут меняться местами или трансформироваться ради поддержания общей направленности действия. Поскольку в С. план реализации важнее плана обоснования (игра важнее, чем ее программирование или моделирование), главной фигурой С. является сам субъект осуществления действия. В нем, в его поведении неявным образом "синтезируются" теоретические и практические, методологические и технические аспекты С. Т. к. в истории понятия С. доминировал "военный акцент", в качестве субъекта С. или стратега рассматривался прежде всего главнокомандующий, полководец, вождь. Поэтому идея взаимодействия, хотя она изначально присутствует в понятии С., оставалась подчиненной пониманию С. как определенной "линии" поведения, как определенного выбора программы действий. Отметим, что такое толкование С. соответствовало "линейным" схемам объяснения истории, развития общества, идеологии "выбора моделей" социальных изменений. В логике этого соответствия и С. общества виделась как программа, выбранная, предписываемая или предлагаемая обществу субъектом или субъектами, представляющими его правящую элиту.
В середине XX столетия, когда обозначился кризис тоталитарных моделей общественного развития, "линейных" схем истории и соответствующих "больших" социальных теорий, проблема понимания субъекта С. "перешла" в иной регистр и оказалась тесно связанной с проблемой социальных взаимодействий. Общество предстало в качестве полисубъектного образования, в котором различные субъекты в их взаимосвязях и взаимозависимостях реализуют структуры социального бытия. Соответственно, осуществление той или иной социальной С. определяется теперь в значительной мере ее "встроенностью" в связи общества как полисубъектного образования. Возможность реализации С. общества из какой-то одной его точки, с какой-то одной социальной позиции становится все более сомнительной. Возникает задача философско-методологического обоснования С. как формы проектирования и реализации социальных взаимодействий между разными субъектами.
Такое переосмысление С. соответствует общим тенденциям в философско-методологических и социально-философских описаниях схем человеческой деятельности, когда последние рассматриваются и как элементы конструирования социального бытия, и как элементы структур социального воспроизводства. В этом контексте стратегическая организация взаимодействий между различными социальными субъектами может толковаться как "искусственная" форма, перерастающая в естественное эволюционное движение общества. Акценты на "искусственности" или "естественности" С. в значительной степени определяются состоянием общества. Там, где общество находится в относительно стабильном режиме функционирования, С. общества не выступает в качестве особой идеологической, политической или практической проблемы, ибо она "ушла" в фундаментальные структуры общества, "естественно" действует в их составе. Если же общество находится в состоянии критическом или переходном (как Россия - в конце XX в.), С. социальных изменений является насущным вопросом самоопределения общества и его дальнейшей интеграции. Становление новых связей в человеческом сообществе на пороге XXI в. требует соответствующей С. взаимодействия между различными социальными субъектами, в качестве которых на этом уровне выступают общества, культуры, региональные объединения. С. в этом плане осуществляется как простраивание общего социального пространства, задающего в дальнейшем порядок будущих социальных взаимодействий.
В этих условиях С. как своеобразная хитрость действующего разума уступает свое место понимающей С., максимально учитывающей позиции, установки, уровни притязаний и характер интересов субъектов, участвующих во взаимодействии. И хотя каждый из субъектов, естественно, придерживается своей собственной С., осуществляется в результате не предзаданный план, а С. взаимодействия, выработанная как определенное согласование различных установок и ориентации. Только это создает надежную основу для продолжения социальной "игры", для закрепления форм социального пространства, для дальнейшего функционирования и развития правил межсубъектных контактов. Позиция стратега в этих обстоятельствах перестает быть стационарной, "простой" и однозначной, поскольку логика взаимодействий предполагает его перемещения в социальном и теоретическом пространствах, а его т. зр. "синтезируется" как некий продукт сопоставления разных интересов и ориентиров. (См. "Методология", "Наука", "Онтология социальная", "Проблема".)
В. Е. Кемеров