название соч. Платона; в нем рассматриваются вопросы о сущности софиста, государственного мужа и философа.
СОФИСТЫ
СОФИСТ
Источник: Философский энциклопедический словарь
СОФИСТЫ
группа древнегреческих мыслителей 5-4 вв. до н. э. Первоначально это понятие совпадало с обозначением людей, стремящихся к мудрости. Затем софистами стали называть преподавателей красноречия, получившее распространение в связи с развитием демократии в греческих полисах К ним причисляют Протагора, Горгия, Гиппия, Продика, Антифонта, Ликофрона и др.
Источник: Евразийская мудрость от а до Я
Софист
(σοφία мудрость). Слово софист первоначально у древних феков означало то же, что мудрец, умный человек. Но потом, около времен Сократа, софистами стали называть людей образованных, злоупотреблявших искусством умозаключений для своекорыстных целей. Утверждая, что человек есть мера всех вещей, они отчасти возбуждали умственную самодеятельность, но за то же вели к крайнему индифферентизму, полагая, что истина и правда зависят отличного вкуса и усмотрения. Известнейшие софисты Протагор и Горгий относятся к временам Сократа.
Источник: Философский словарь или краткое объяснение философских и других научных выражений. Киев 1876 г.
Софисты
греч. "softicoz", "искусник", "мудрец", впоследствии слово приобрело обратный смысл - "лжемудрец") - в Древней Греции люди, сведущие в какой-нибудь области: профессиональные учителя философии и красноречия 2-й половины V века - первой половины IV века до н.э. (Протагор, Горгий, Гиппий, Продик, Антифонт, Критий и другие). Для софистов характерно перемещение интересов от поисков абсолютной истины о космосе и бытии к выработке прагматических рецептов поведения человека "без предрассудков" в обществе (критика традиционной морали, скептическая теория познания, риторическая, логическая и лингвистическая теория "убедительной речи"). С критикой софизма выступали Сократ и Платон.
Источник: Философия политики: глоссарий
СОФИСТЫ
условное название древнегреческих философов, выступавших в V в. до н.э. в роли профессиональных учителей мудрости и красноречия, сознательно применяющих в спорах или доказательствах неправильные доводы, так называемые «софизмы», т.е. всякого рода уловки, замаскированные внешне формальной правильностью. С ними полемизировали Платон, Аристотель, в произведениях которых сохранились примеры софизмов. Так, софизм «Рогатый» представляет собой следующее: «То, что ты не потерял, ты имеешь; ты не потерял рога; следовательно, ты их имеешь». По Аристотелю, софизмы могут проистекать из двусмысленности встречающихся в них выражений или отсутствия необходимой связи между их посылками и заключением.
Источник: Тематический философский словарь
Софисты
(греч. sophistēs – искусник, мудрец, лжемудрец) – в Древней Греции люди, сведущие в какой-либо области – учителя философии и риторики (красноречия), для взглядов которых характерно перемещение интересов философии из проблематики онтологической (изучение космоса, действительного мира и его бытия и др.) к проблемам прагматическим, нравственным, к воспитанию человека «без предрассудков» (критика традиционной морали; скептицизм в отношении теория познания; логические, риторические и лингвистические приемы «убедительной речи»). Критиковали софистов Сократ и Платон. Софистами в Древней Греции называли также профессиональных ораторов, культивировавших образцы классической риторики (II–V в. н. э.). Свою задачу они видели в том, чтобы обосновать при помощи различных логических и риторических приемов нужную им точку зрения. Софисты могли преднамеренно нарушать требования логики, идти на подмену понятий, использование ложных доводов, выдавать неверные аргументы за истинные положения.
СОФИСТЫ
греч. sophistes — искусник, мудрец) — так называли древнегреч. философов, выступавших в роли профессиональных учителей “мудрости” и “красноречия” (5 в. до н. э.). С. не составляли единой школы. Общее в их взглядах — отказ от религии, рационалистическое объяснение явлений природы, этический и социальный релятивизм. Осн. группа С. (“старшие” С.) выступала на стороне рабовладельческой демократии. Для них характерно в общем материалистическое понимание природы. Представители этой группы — Протагор, Гиппий, Продик, Антифонт — были первыми античными просветителями-энциклопедистами. В центре их внимания стояли вопросы познания. Нек-рые С. приходили к скептическим выводам относительно бытия и его познания (Горгий). С., принадлежавшие к аристократическому лагерю,— Критий, Гипподам — тяготели к философскому идеализму. С. прибегали в споре к приемам, получившим впоследствии название софистики. Особенно ярко эта тенденция проявилась у поздних С. (4 в. до н. э.), превратившихся, по словам Аристотеля, в учителей “мнимой мудрости”.
Источник: Философский энциклопедический словарь
СОФИСТЫ
от греч. sophistes - мастер, художник) - так первоначально, в классической Греции, назывались мыслители и мудрецы, позднее - учителя красноречия; благодаря их стремлению добиваться в споре победы любой ценой они превратили спор в пустую, хитроумную, кажущуюся мудрость (софистика, софистический в отрицательном смысле слова). Со времен Сократа софисты имели дурную славу, пока наконец во времена Гегеля и Ницше не заслужили лучшей репутации в результате выяснения их значения для практической педагогики; см. Греческая философия. Главные представители старой софистики - Протагор, Горгий, Гиппий, Продик. Т. н. "новая софистика" оформилась во 2 в. Ее представителями были: Герод Аттик - учитель императора Марка Аврелия, оратор Элий Аристид, странствующий проповедник Дион из Прузы и биограф софистов Флавий Филострат. Они были воплощением идеала образованности у римлян времен империи - и именно общей образованности, основанной на знании классиков прошлого. Новые софисты, и в первую очередь риторы (см. Риторика), добились возрождения истинного аттического языка с сильным уклоном в сторону философии.
Источник: Философский энциклопедический словарь
Софист
Человек, сделавший мудрость (sophia) или софистику своей профессией. Софист совершает двойную ошибку. Во‑первых, потому что мудрость не может быть профессией, во‑вторых, потому что софистика не может служить доказательством в споре. В этом смысле слово «софист» всегда несет на себе уничижительный оттенок, обозначая человека, занятого не столько поиском истины, сколько стремлением к власти, успеху или деньгам. Именно в противовес софистам Сократ и изобрел (вернее, заново открыл) философию.
В другом, более широком и более нейтральном смысле слова софистом называют приверженца софистики (Софистика), начиная с ее основателей – Протагора, Горгия, Продика, Антифона и других. В этом случае термин переходит из категории полемических в категорию исторических понятий. Тем не менее это не снимает с нас необходимости определить свое отношение к софистам как представителям философской мысли. Разумеется, они имеют свое место в истории философии. Но знакомство с историей еще никого не освобождало от необходимости собственно философского размышления. В течение последних десятилетий наблюдается тенденция к реабилитации софистов и своего рода мода на софистов. Эта реабилитация, без сомнения, носит законный характер. Только вряд ли стоит вслед за Ницше отказывать в правоте Сократу.
В другом, более широком и более нейтральном смысле слова софистом называют приверженца софистики (Софистика), начиная с ее основателей – Протагора, Горгия, Продика, Антифона и других. В этом случае термин переходит из категории полемических в категорию исторических понятий. Тем не менее это не снимает с нас необходимости определить свое отношение к софистам как представителям философской мысли. Разумеется, они имеют свое место в истории философии. Но знакомство с историей еще никого не освобождало от необходимости собственно философского размышления. В течение последних десятилетий наблюдается тенденция к реабилитации софистов и своего рода мода на софистов. Эта реабилитация, без сомнения, носит законный характер. Только вряд ли стоит вслед за Ницше отказывать в правоте Сократу.
Источник: Философский словарь.
СОФИСТЫ
название группы древнегреческих философов сер. V - пер. пол. IV вв. до н. э. (Протагор, Горгий, Предик, Антифонт, Алкидам, Критий и др ). Древнегреческое «софистэс» означает мастера, знатока, мудреца: С сер. V в. до н. э. софистами стали называть платных учителей мудрости: красноречия и других знаний, полезных в публичной деятельности. Отрицательное отношение к софистам сформировали их оппоненты, в частности Сократ, Аристофан, Платон. Однако с позиции культурно-философского процесса как целого их деятельность оценивается позитивно. Они усилили процесс демократизации образования (ср. с пифагорейцами). Ввели в философию проблемы этики, политики, логики, риторики, языка - т. е. совершили поворот философской мысли с проблем космоса на проблемы человека. Это позволяет считать софистов древнегреческими гуманистами, открывающими древнегреческое Просвещение. Хотя общей школы софисты не представляют, можно выделить объединяющие черты их философских умонастроений. Софисты эксплицитно противопоставили природе искусство - то, что устанавливает«я по обычаю, мнению. К искусству (технэ) они относили общество, познание, язык. Отсюда релятивизм софистов в гносеологии, этике, политике, теологии. Поскольку про одну и ту же вещь можно сформулировать прямо противоположные мнения, постольку свое внимание они сосредоточивали не на поиске путей достижения истинного познания - оно невозможно, - а на поиске способов хитроумных рассуждений, софизмов, позволяющих достичь желаемых результатов, - убедить оппонента в истинности своих высказываний, даже если это заведомо не так. С позиций релятивизма софисты выступили против древнегреческих традиций, норм поведения, провозгласив свободу человеческого духа. Девизом, опознавательным знаком софистов стало положение Протагора: «Человек - мера всех вещей».
Источник: Краткий философский словарь 2004
СОФИСТЫ
(Sophisten; от греч. sophistes — «мастер, художник») — так первоначально, в классической Греции, назывались мыслители и мудрецы, позднее — учителя красноречия; благодаря их стремлению добиваться в споре победы любой ценой они превратили его в пустую, хитроумную, кажущуюся мудрость (софистика, софистический в отрицательном смысле слова). Со времен Сократа и Платона они имели дурную славу, пока, наконец, во времена Гегеля и Ницше не заслужили лучшей репутации в результате выяснения их значения для практической педагогики и в целом для просветительского распространения философского достояния; см. Греческая философия. Главные представители старой софистики — Протагор, Горгий, Гипий, Продик. Их заслуги (софистика в положительном смысле) заключались в том, что их практическое оперирование философской аргументацией пробуждало интерес к философствованию и критическому мышлению, это помогало им знакомить общественность с учениями досократиков и придавало их деятельности просветительский характер. Так называемая «новая софистика» оформилась во II в. Ее представителями были: Герод Аттик — учитель императора Марка Аврелия, оратор Элий Аристид, странствующий проповедник Дион из Прусы и биограф софистов Флавий Филострат. Они были воплощением идеала образованности у римлян времен империи — и именно общей образованности, основанной на знании классиков прошлого. Новые софисты и в первую очередь риторы (см. Риторика) добились возрождения истинного аттического языка с сильным уклоном в сторону философии. Сочинения софистов собраны в книгах «Die Vorsokratiker» [«Досократики»] Нестле (1937) и Капелле (1968) в серии «Kröners Taschenausgabe» (Bd. 119). (На рус. яз.: А. О. Маковельский. Софисты, 1940—1941; Антология мировой философии, 1969. Т. 1.4. 1.)
Е. Dupreel. Les sophists. Neuchâtel, 1949; W. Nestle. Griech. Geistesgesch., 1949; M. Untersteiner. Il sofisti. Firenze, 1949; J. Kube. Techne und Arete — Sophist. Tugendwissen, 1969; C. J. Classen (Hg.). Sophistik, 1976; M. Ernsbach. Sophistik als Aufklärung — Untersuchungen über Protagoras, 1980; G. Romeyer-Dherbey. Les sophists. Paris, 1985; O. A. Baumhauer. Die sophist. Rhetorik, 1986; T. Buchheim. Die Sophistik als Avantgarde des normalen Lebens, 1986; J. de Romilly. Les grands sophistes dans l’Athène de Péricles. Paris, 1988.
Е. Dupreel. Les sophists. Neuchâtel, 1949; W. Nestle. Griech. Geistesgesch., 1949; M. Untersteiner. Il sofisti. Firenze, 1949; J. Kube. Techne und Arete — Sophist. Tugendwissen, 1969; C. J. Classen (Hg.). Sophistik, 1976; M. Ernsbach. Sophistik als Aufklärung — Untersuchungen über Protagoras, 1980; G. Romeyer-Dherbey. Les sophists. Paris, 1985; O. A. Baumhauer. Die sophist. Rhetorik, 1986; T. Buchheim. Die Sophistik als Avantgarde des normalen Lebens, 1986; J. de Romilly. Les grands sophistes dans l’Athène de Péricles. Paris, 1988.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
СОФИСТ
«СОФИСТ» (???????? ? ???? ??? ?????, подзаголовок: «О сущем»), диалог Платона, относится к числу поздних. Написан, вероятно, позже «Теэтета» и, может быть, «Парменида», но раньше «Политика». (Платон замыслил трилогию: «Софист», «Политик», «Философ», - но третий диалог остался не написан.) Как большинство диалогов, созданных после «Государства», «С.» - произведение «профессионально философское». В нем нет поэтических красот и образных иллюстраций; он перегружен абстрактной терминологией и не всегда внятной полемикой с другими философскими школами. Задача Сократа в диалоге - «поймать софиста», т. е. дать определение софистическому искусству. Чтобы доказать, что софисты — лжецы (в частности, что ложно утверждение Протагора, будто всякое суждение равно истинно), необходимо доказать, что ложь в принципе возможна. Но как может существовать ложь или заблуждение, т. е. речь или мысль о том, чего нет? Может ли существовать небытие? Диалектике бытия и небытия посвящена важнейшая, центральная часть диалога (236d-259d). Здесь Платон критикует учение о бытии элеатов и учение о вечном становлении последователей Гераклита, скептицизм Мегарской школы, материализм натурфилософов и собственный ранний радикальный идеализм. В отличие от Парменида и от собственного прежнего учения о неизменности подлинного бытия, Платон в «С.» вводит в идеальный мир движение; более того, провозглашает его второй по важности после самого бытия идеей. «Пять высших родов» сущего: бытие, движение и покой, тождество и инаковость - задают структуру идеального мира, «тесное сплетение бытия и небытия». Небытие существует не как оппозиция бытию, а как нечто принципиально иное, нежели оно - четыре остальные категории. Эти роды не могут не существовать, и без них немыслимо существование чего бы то ни было - потому они и «высшие»; но они не суть бытие, и, в свою очередь, попарно исключают друг друга. Категориальная система Платона не получила развития в дальнейшем, так как ее вытеснила Аристотелевская, построенная на совершенно иных принципах, и только Плотин в трактате «О родах сущего» (Enn. VI 2) пользуется этими пятью категориями. Серьезно размышляют о замене ими аристотелевских десяти категорий исследователи конца 20 в. (см. Sayre 1983). Здесь же в «С.» Платон вводит в философскую логику несколько принципиальных новшеств, различая отождествление и предикацию, противопоставляя роли субъекта и предиката в суждении. В первой и последней частях «С.» Платон впервые пробует формализовать логику рассуждения и вводит метод диэрезы - дихотомического деления понятий, который применяется затем в «Политике» и исчезает навсегда (платоновскую дихотомию исчерпывающе критикует Аристотель, заменяя делением родов на виды по видообразующим отличительным признакам). В качестве серьезного инструмента исследования дихотомия не годится, а в качестве пародии и шутки - чересчур громоздка. Из всех платоновских диалогов именно «С.» переживает своего рода возрождение во 2-й пол. 20 в.; с ростом интереса к философии языка и недоверия к традиционной аристотелевской логике в нем видят своего рода программу логики альтернативной. Рус. пер.: В. Н. Карпова (1879), С. А. Ананьина (1907). Текст: Campbell L. (ed.) The «Sophistes» and «Politicus» of Plato. Oxf., 1867; Cornford R M. (tr., comm.) Plato´s Theory of Knowledge. L., 1935; White N. P. (tr., comm.) Plato: The Sophist. Indnp., 1993; Платон. Софист. Пер. С. А. Ананьина, - Собрание соч.: В 4 т. Т. 4. М., 1993, с. 275-345. Лит.: Sayre К. М. Plato´s Late Ontology: A Riddle Resolved. Princ, 1983; Rosen S. Plato´s «Sophist»: The Drama of Original and Image. N. Hav., 1983; O´Brien D. Le Non-?tre. Deux ?tudes sur le «Sophiste» de Platon. St. Aug., 1995; Kolb P. Platons «Sophistes». Theorie des Logos und Dialektik. W?rzb., 1997. T. Ю. БОРОДАЙ
СОФИСТЫ
(V–IV вв. до н. э.) – греческие философы, учителя риторики, появившиеся в греческих городах в период возникновения выборных учреждений – народных собраний, судебных органов. Искусство ведения спора, знакомство с политическими, правовыми знаниями стали необходимыми условиями активного участия в общественной жизни. С. («учителя мудрости») знакомили своих учеников и с общими философскими вопросами. Философия становится обоснованием активной политической деятельности. Кто пренебрегает философией, говорил один из С., Горгий, тот похож на женихов Пенелопы, которые, добиваясь ее, развлекаются со служанками. Многочисленные сочинения С. до нашего времени практически не дошли.
Среди С. принято выделять «старших» и «младших». К «старшим» относятся Протагор, Гиппий, Горгий, Продик, Антифонт. «Младшие» С. – Ликофрон, Алкидамант, Тразимах.
Оригинальные философские идеи выдвинули «старшие» С. Они придали философии значение жизненно-ориентирующей деятельности, что было новым по сравнению с предшествующей философией природы («физиса»). С. поколебали сами основы жизни греческого общества, оберегавшиеся и защищавшиеся первыми греческими философами. Вместе с тем С. способствовали развитию логики, пробудили интерес к внутренней жизни человека, показали необходимость критически-рефлексивного отношения к себе и к другому человеку, к явлениям общественной жизни. С. – ниспровергатели авторитетов, традиций.
Наиболее известной фигурой был Протагор (V век до н. э.). Ему приписывается следующее высказывание, своеобразный манифест релятивизма : «Человек есть мера всех вещей». В основе релятивистского взгляда на мир лежит представление об изменчивости природы. В мире нет абсолютных, неизменных качеств. Изменчив не только мир, но и сам человек, познающий этот мир. В мире всё взаимосвязано, каждая вещь содержит в себе противоположные начала. Эта идея привела Протагора к выводу, что о каждой вещи можно высказать два противоположных мнения, что истина и ложь, добро и зло относительны, это не абсолютные характеристики вещей, человеческих поступков, мыслей. Протагор написал трактат «О богах», в котором выразил сомнение в возможности ответить утвердительно на вопрос, существуют ли боги, за что и был изгнан из Афин.
Другой софист, Горгий, обосновывал, в отличие от Парменида , важность для человека категории небытия, «ничто». Бытие не существует, говорил Горгий. Даже если допустить, что оно существует, его невозможно познать; если бытие и можно помыслить, то выразить эти мысли с помощью языка нельзя. Горгий обосновывает не только отсутствие связи между нашими знаниями и миром, он утверждает, что нет связи между бытием, мышлением и словом. Человек получает в руки слово как орудие убеждения и внушения, но не выражения истины, слово «безответственно». Особое место слово занимает в искусстве. Слово и здесь обманывает, но это «высокий» обман, с помощью слова человек попадает в плен сострадания.
Софисты Гиппий и Антифонт отвели в своем учении значительное место природе. Они противопоставляли природу, природный закон человеческому закону. Право, установленное природой, выше всех человеческих установлений. Законы, традиции, социальные и национальные различия, принятые в обществе, – относительны. С. выдвинули идеи космополитизма и равенства всех людей. Требования закона условны, человечество едино, варвары и эллины – равны, человек – гражданин мира, а не только государства, в котором он живет, простые люди и люди благородного происхождения также равны.
По словам Вл. Соловьева , софистика – это безусловная самоуверенность человеческой личности, еще не имеющей в действительности никакого содержания, но чувствующей в себе силу и способность овладеть всяким содержанием. С. впервые обращаются к человеку в его ограниченности, субъективности, они видят в человеке активное, самостоятельное, деятельное существо. Они апеллируют не к космическому разуму, но разуму человеческому, начинают отделять разум от первоначала. Идеи С. пронизаны оптимизмом: человек свободен, автономен по отношению к Космосу.
Предшественники С. видели опору для человека в гармоничном, упорядоченном бытии, С. же обосновывают человеческую свободу, апеллируя к небытию. Человек в учении С. отделяет себя от окружающего пока еще только в форме воли – неукротимой энергии действия.
Среди С. принято выделять «старших» и «младших». К «старшим» относятся Протагор, Гиппий, Горгий, Продик, Антифонт. «Младшие» С. – Ликофрон, Алкидамант, Тразимах.
Оригинальные философские идеи выдвинули «старшие» С. Они придали философии значение жизненно-ориентирующей деятельности, что было новым по сравнению с предшествующей философией природы («физиса»). С. поколебали сами основы жизни греческого общества, оберегавшиеся и защищавшиеся первыми греческими философами. Вместе с тем С. способствовали развитию логики, пробудили интерес к внутренней жизни человека, показали необходимость критически-рефлексивного отношения к себе и к другому человеку, к явлениям общественной жизни. С. – ниспровергатели авторитетов, традиций.
Наиболее известной фигурой был Протагор (V век до н. э.). Ему приписывается следующее высказывание, своеобразный манифест релятивизма : «Человек есть мера всех вещей». В основе релятивистского взгляда на мир лежит представление об изменчивости природы. В мире нет абсолютных, неизменных качеств. Изменчив не только мир, но и сам человек, познающий этот мир. В мире всё взаимосвязано, каждая вещь содержит в себе противоположные начала. Эта идея привела Протагора к выводу, что о каждой вещи можно высказать два противоположных мнения, что истина и ложь, добро и зло относительны, это не абсолютные характеристики вещей, человеческих поступков, мыслей. Протагор написал трактат «О богах», в котором выразил сомнение в возможности ответить утвердительно на вопрос, существуют ли боги, за что и был изгнан из Афин.
Другой софист, Горгий, обосновывал, в отличие от Парменида , важность для человека категории небытия, «ничто». Бытие не существует, говорил Горгий. Даже если допустить, что оно существует, его невозможно познать; если бытие и можно помыслить, то выразить эти мысли с помощью языка нельзя. Горгий обосновывает не только отсутствие связи между нашими знаниями и миром, он утверждает, что нет связи между бытием, мышлением и словом. Человек получает в руки слово как орудие убеждения и внушения, но не выражения истины, слово «безответственно». Особое место слово занимает в искусстве. Слово и здесь обманывает, но это «высокий» обман, с помощью слова человек попадает в плен сострадания.
Софисты Гиппий и Антифонт отвели в своем учении значительное место природе. Они противопоставляли природу, природный закон человеческому закону. Право, установленное природой, выше всех человеческих установлений. Законы, традиции, социальные и национальные различия, принятые в обществе, – относительны. С. выдвинули идеи космополитизма и равенства всех людей. Требования закона условны, человечество едино, варвары и эллины – равны, человек – гражданин мира, а не только государства, в котором он живет, простые люди и люди благородного происхождения также равны.
По словам Вл. Соловьева , софистика – это безусловная самоуверенность человеческой личности, еще не имеющей в действительности никакого содержания, но чувствующей в себе силу и способность овладеть всяким содержанием. С. впервые обращаются к человеку в его ограниченности, субъективности, они видят в человеке активное, самостоятельное, деятельное существо. Они апеллируют не к космическому разуму, но разуму человеческому, начинают отделять разум от первоначала. Идеи С. пронизаны оптимизмом: человек свободен, автономен по отношению к Космосу.
Предшественники С. видели опору для человека в гармоничном, упорядоченном бытии, С. же обосновывают человеческую свободу, апеллируя к небытию. Человек в учении С. отделяет себя от окружающего пока еще только в форме воли – неукротимой энергии действия.
Источник: Краткий философский словарь.
СОФИСТЫ
условное обозначение группы др.-греч. мыслителей сер. 5- 1-й пол. 4 вв. до н. э. Первоначально греч. слово ?оф????? было синонимично слову («мудрый») и обозначало человека, авторитетного в различных вопросах частной и обществ. жизни. С сер. 5 в. до н. э. С. стали называть появившихся тогда платных преподавателей красноречия и всевозможных знаний, считавшихся необходимыми для активного участия в гражд. жизни коллектива. С. навлекли на себя нападки со стороны консервативных обществ. групп (обвинение в нечестии против Протагора; изображение Сократа в виде типичного С. в комедии Аристофана «Облака» и т. п.). Осн. соч. С. до нас не дошли, и об их взглядах можно судить гл. обр. по той полемике, которую вели с ними Платон и Аристотель и находившиеся под их влиянием позднейшие авторы.
К старшим С. (2-я пол. 5 в. до н. э.) причисляют Протагора, Горгия, Гиппия, Продика, Антифонта, Крития. К следующему поколению - младшим С. относят Ликофрона, Алкидаманта, Трасимаха. Неизвестному С. принадлежит дошедшее до нас соч. «Двоякие речи». Рассуждения неизвестного С. дословно приводит Ямвлих в «Протрептихе». Натурфилос. проблемы интересовали С. меньше, чем мыслителей предшествовавших поколений - чаще всего они принимали идеи ионийской философии.
Общей чертой учений С. был релятивизм, нашедший классич. выражение в положении Протагора «человек - мера всех вещей». Этому способствовал самый характер деятельности С.: они должны были научить обратившегося к ним молодого человека убедительно защищать любую т. зр., какая только могла понадобиться ему в его делах. Основой такого обучения было представление об отсутствии абс. истины и объективных ценностей. Сопоставление противоречивых норм, господствовавших у различных народов, быстрый распад традиц. идеологии в греч. городах расшатывали представление о едином божеств. нравств. законе. Относительность понятий добра и зла «Двоякие речи» доводят почти до карикатуры: «Болезнь есть зло для больных, для врачей же благо. Смерть есть зло для умирающих, а для продавцов вещей, нужных для похорон, и для могильщиков - благо». Важнейшую роль в мировоззрении С. играло противопоставление природы, как элемента относительно постоянного, человеч. закону или установлению - изменчивому и произвольному.
С. неизбежно впадали в противоречие с традиц. религ. верованиями. Так, Протагор утверждал, что не знает, существуют ли боги (см. Диоген Лаэртий IX 51). Трасимах полагал, что боги не обращают внимания на людей (см. DK, В 8). Близкие к С. Диагор Мелосскйй и Феодор Киренский прямо отрицали существование богов. Продик видел истоки религии в почитании хлеба и вина, солнца, луны и рек - всего, что приносит пользу людям (см. там же, В 5). Критий, возглавивший олигархич. правительство «30 тиранов» в Афинах после поражения Афин в Пелопоннесской войне в 404 до н. э., объявил религию выдумкой, предназначенной для того, чтобы заставлять простых людей соблюдать законы (см. Секст Эмпирик, Против ученых IX 54).
Протагор сделал первые попытки систематизировать приемы умозаключения. Ликофрон размышлял над тем, что связка даже в простейших суждениях отождествляет единое с многим, и требовал отказа от ее употребления. Протагор, согласно традиции, положил начало словесным состязаниям, в к-рых многие С. прибегали к логич. передержкам и парадоксам, получившим уже в древности название софизмов. Горгий и др. С. развили начатое в Сицилии Кораком и Тисием преподавание ораторского искусства и перенесли его, в частности, в Афины. С. сделали важный шаг на пути к созданию науки о языке. Протагор занимался категориями словоизменения и синтаксисом предложения. Продик заложил основы учения о синонимах. С. высказывали идеи равенства всех людей. Так, Алкидамант заявлял, что «бог сделал всех свободными, природа никого не сделала рабом» (схолии к Аристотелю, Риторика 1373 b). Антифонт и Ликофрон отвергали преимущества знатного происхождения.
Взгляды С. не отличались единством даже по осн. вопросам. В то время как «Аноним Ямвлиха» считает законы основой нормального существования людей, Антифонт объявляет гос. установления злом (см. DK, В 44). Ликофрон отводил закону роль гаранта личных прав граждан (см. Аристотель, Политика III 9, 1280 b 8 слл.), а Трасимах, по Платону, утверждал, что правители везде навязывают гражданам выгодные для себя законы.С. оказали влияние на афинского гос. деятеля Перикла, на драматурга Еврипида, на «отца истории» Геродота.
К старшим С. (2-я пол. 5 в. до н. э.) причисляют Протагора, Горгия, Гиппия, Продика, Антифонта, Крития. К следующему поколению - младшим С. относят Ликофрона, Алкидаманта, Трасимаха. Неизвестному С. принадлежит дошедшее до нас соч. «Двоякие речи». Рассуждения неизвестного С. дословно приводит Ямвлих в «Протрептихе». Натурфилос. проблемы интересовали С. меньше, чем мыслителей предшествовавших поколений - чаще всего они принимали идеи ионийской философии.
Общей чертой учений С. был релятивизм, нашедший классич. выражение в положении Протагора «человек - мера всех вещей». Этому способствовал самый характер деятельности С.: они должны были научить обратившегося к ним молодого человека убедительно защищать любую т. зр., какая только могла понадобиться ему в его делах. Основой такого обучения было представление об отсутствии абс. истины и объективных ценностей. Сопоставление противоречивых норм, господствовавших у различных народов, быстрый распад традиц. идеологии в греч. городах расшатывали представление о едином божеств. нравств. законе. Относительность понятий добра и зла «Двоякие речи» доводят почти до карикатуры: «Болезнь есть зло для больных, для врачей же благо. Смерть есть зло для умирающих, а для продавцов вещей, нужных для похорон, и для могильщиков - благо». Важнейшую роль в мировоззрении С. играло противопоставление природы, как элемента относительно постоянного, человеч. закону или установлению - изменчивому и произвольному.
С. неизбежно впадали в противоречие с традиц. религ. верованиями. Так, Протагор утверждал, что не знает, существуют ли боги (см. Диоген Лаэртий IX 51). Трасимах полагал, что боги не обращают внимания на людей (см. DK, В 8). Близкие к С. Диагор Мелосскйй и Феодор Киренский прямо отрицали существование богов. Продик видел истоки религии в почитании хлеба и вина, солнца, луны и рек - всего, что приносит пользу людям (см. там же, В 5). Критий, возглавивший олигархич. правительство «30 тиранов» в Афинах после поражения Афин в Пелопоннесской войне в 404 до н. э., объявил религию выдумкой, предназначенной для того, чтобы заставлять простых людей соблюдать законы (см. Секст Эмпирик, Против ученых IX 54).
Протагор сделал первые попытки систематизировать приемы умозаключения. Ликофрон размышлял над тем, что связка даже в простейших суждениях отождествляет единое с многим, и требовал отказа от ее употребления. Протагор, согласно традиции, положил начало словесным состязаниям, в к-рых многие С. прибегали к логич. передержкам и парадоксам, получившим уже в древности название софизмов. Горгий и др. С. развили начатое в Сицилии Кораком и Тисием преподавание ораторского искусства и перенесли его, в частности, в Афины. С. сделали важный шаг на пути к созданию науки о языке. Протагор занимался категориями словоизменения и синтаксисом предложения. Продик заложил основы учения о синонимах. С. высказывали идеи равенства всех людей. Так, Алкидамант заявлял, что «бог сделал всех свободными, природа никого не сделала рабом» (схолии к Аристотелю, Риторика 1373 b). Антифонт и Ликофрон отвергали преимущества знатного происхождения.
Взгляды С. не отличались единством даже по осн. вопросам. В то время как «Аноним Ямвлиха» считает законы основой нормального существования людей, Антифонт объявляет гос. установления злом (см. DK, В 44). Ликофрон отводил закону роль гаранта личных прав граждан (см. Аристотель, Политика III 9, 1280 b 8 слл.), а Трасимах, по Платону, утверждал, что правители везде навязывают гражданам выгодные для себя законы.С. оказали влияние на афинского гос. деятеля Перикла, на драматурга Еврипида, на «отца истории» Геродота.
Источник: Советский философский словарь
Софисты
Существо софистического влияния на расширение философской проблематики можно определить так: софисты впервые стали разрабатывать прозаические жанры и определять все виды речевой активности в социуме за счет все того же института школы, который впервые целенаправленно оснащается необходимыми инструментами — учебными пособиями. За этим институтом сознательно закрепляется та функция, о которой мы уже говорили в связи с прообразом философской школы в пифагорейских кружках, — воспитательная. "Воспитывать людей" — лозунг, провозглашенный Протагором, — становится отныне задачей философии, а необходимость дать программу воспитания и образования юноши определяет ее дисциплинарную структуру. Речь, понимаемая как "созидательница убеждения" , становится предметом специальной разработки в зависимости от ее темы и задачи. Горгий в «Елене» утверждает, что "слово — величайший владыка", и рассматривает виды речей. Он называет — наряду с "речами метеорологов" (т.е. тех, кто занимается исследованием небесных явлений, рациональной наукой ионийского происхождения) и речами судебными (естественным образом развившимися после появления записанных законов) — "состязания в философских речах" , выделяя тем самым три основных вида прозаической речи.
Для Горгия философские речи — это то искусство диспутов, которое ввел Зенон и которое стало основным методом поддержания школьной жизни. Горгий противопоставляет его двум важнейшим видам прозаической речи, развитым ранее в сферах, связанных с законодательством и наукой. Именно это искусство "философских речей" и культивируют софисты, сознательно откликаясь на установку, данную элейцами.
Парменид ввел в поле зрения философии самое ее существо — учение о бытии и сущем, а его ученик Мелисс написал сочинение «О природе, или О сущем» (30 А 4). Горгий, демонстрируя независимую и универсальную мощь слова, пишет «О не-сущем, или О природе», и вообще он — как и Протагор — готов в порядке школьной игры, словесной забавы, писать рассуждения за и против, причем на любую тему.
Софистами, начиная с Горгия, развивается "показательное красноречие" — эпидиктические речи, не имеющие никакого смысла вне школы (, ), т.е. вне досужего времяпрепровождения в кружке знатоков и ценителей красноречия как такового, независимо от его практического применения. Лродик пишет назидательные притчи и рассуждает о правильности имен, Гиппий составляет учебные доклады по геометрии, астрономии, музыке, ритмике, живописи, ваянию, грамматике и истории. Во множестве появляются «Руководства» по риторике, и тем самым сфера культивированной и рефлектированной речи расширяется необыкновенно.
Все это привело к одной очень важной перемене в функционировании слова: восприятие любого вида словесного искусства оказывается опосредовано учителем красноречия и школой, которая оснащена учебной литературой. Впервые появляется понятие образованной публики. На нее уже прямо ориентирован Еврипид, у которого мы можем найти множество примеров софистических диспутов, причем уже в самой ранней его трагедии «Алкестида» (438 г.).
Становится хорошим тоном уметь рассуждать на определенные темы, незнание которых означало невоспитанность, неприличную для свободного человека. Ксенофонт в «Воспоминаниях о Сократе» пишет, что Сократ не исследовал природу универсума, а занимался установлением того, что "благочестиво, что нечестиво, что прекрасно, что безобразно, что справедливо, что несправедливо, что здравомыслие, что безумие, что храбрость, что трусость, что государство , что государственный человек, что власть над людьми, что властитель" (I 17). Во-первых, заметим, что Ксенофонт здесь практически приводит оглавление дошедшего до нас учебного пособия конца V в. до н.э. «Двойные речи», дававшего образцы рассуждений за и против на указанные темы. Во-вторых, Ксенофонт после этого перечисления добавляет: "...а кто не знает этого, тот по справедливости заслуживает название хама" (так, удачно используя анахронизм, переводит С.И.Соболевский). Из этого примера очевидна воспитанная софистами ориентация на .приличную публику, получившую соответствующее образование.
Этическая и политическая проблематика с этого времени раз и навсегда входит в сферу философского рассмотрения, а натурфилософская получает дисциплинарное дробление и также воспринимается как предмет определенного вида речей. С этой точки зрения показательно сопоставление Анаксагора и Демокрита.
Анаксагор из Клазомен, в течение долгого времени живший в Афинах и принадлежавший к кружку Перикла и Еврипида, вполне вписывается в русло предшествующих тенденций: с одной стороны, он, как и его ученик Метродор Лампсакский, занимается аллегорическим толкованием Гомера, с другой — пишет одно натурфилософское сочинение, в котором первым принципом движения оказывается ум (вероятно, не без влияния Ксенофана, бог которого "помышленьем ума все потрясает" — 21 В 25). Так в Афинах 30-х годов отражаются италийские и ионийские установки.
В отличие от него Демокрит, которого называют учеником Анаксагора и который, во всяком случае, учился в Афинах, пишет более семидесяти сочинении (Диоген Л., IX 46-49): по физике, математике, искусствам, прикладным наукам, а также разного рода «Причины» и отдельные «Записки», многие из которых посвящены этическим проблемам. Влияние софистических установок высвобождает философскую прозу, и теперь уже единственное всеобъемлющее сочинение, трактующее сразу все вопросы, становится смешным анахронизмом.
Источник: История философии Запад-Россия-Восток (книга первая. Философия древности и средневековья)
СОФИСТЫ
условное обозначение группы древнегреческих мыслителей сер. 5 — 1-й пол. 4 вв. до н. э. Время их активной деятельности часто называют веком греческого Просвещения. Первоначально слово было синонимично слову («мудрый») и обозначало человека, авторитетного в различных вопросах частной и общественной жизни. С середины 5 в. софистами стали называть появившихся тогда платных преподавателей красноречия и всевозможных знаний, считавшихся необходимыми для активного участия в гражданской жизни, которые и сами нередко активно участвовали в политической жизни. Софисты навлекли на себя нападки со стороны консервативных общественных групп (обвинение в нечестии против Протагора, изображение Сократа в виде типичного софиста в комедии Аристофана «Облака» и т. п.). Основные сочинения софистов до нас не дошли, и об их взглядах можно судить гл. о. по той полемике, которую вели с ними Платон и Аристотель и находившиеся под их влиянием позднейшие авторы.
К старшим софистам (2-я пол. 5 в. до н. э.) причисляют Протагора, Горгш, Гштия, Продажа, Антифонта, Крития. К следующему поколению — младшим софистам — относят Ликофрона, Алкидаманта, Трасимаха. Неизвестному софисту принадлежит дошедшее до нас сочинение «Двоякие речи». Рассуждения другого неизвестного софиста дословно Приводит Ямвлих в «Протрептике». Натурфилософские проблемы интересовали софистов меньше, чем мыслителей предшествовавших поколений, — чаше всего они принимали идеи ионийской философии.
Общей чертой учений софистов был релятивизм, нашедший классическое выражение в положении Протагора «человек — мера всех вещей». Этому способствовал сам характер деятельности софистов: они должны были научить обратившегося к ним молодого человека убедительно защищать любую точку зрения, какая только могла понадобиться ему в делах. Основой такого обучения было представление об отсутствии абсолютной истины и объективных ценностей. Сопоставление противоречивых норм, господствовавших у различных народов, быстрый распад традиционной идеологии в греческих городах расшатывали представление о едином божественном нравственном законе. Относительность понятий добра и зла «Двоякие речи» доводят почти до карикатуры; «Болезнь есть зло для умирающих, а для продавцов вещей, нужных для похорон, и для могильщиков — благо». Важнейшую роль в мировоззрении софистов играло противопоставление природы как элемента относительно постоянного человеческому закону или установлению — изменчивому и произвольному.
Софисты неизбежно впадали в противоречие с традиционными религиозными верованиями. Так, Протагор утверждал, что не знает, существуют ли боги (Diog. L. К 51). Трасимах полагал, что боги не обращают внимания на людей (DK, В 8): Близкие к софистам Диагор Мелосский и Феодор Киренский прямо отрицали существование богов. Продик видел истоки религии в почитании хлеба и вина, солнца, луны и рек — всего, что приносит пользу людям (там же, В 5). Кригий, возглавлявшийолигархическое правительство «30 тиранов» в Афинах после поражения Афин в Пелопоннесской войне в 404, объявил религию выдумкой, предназначенной для того, чтобы заставить людей соблюдать законы (см. Sext Emp. Adv. Math. К 54).
Протагор сделал первые попытки систематизировать приемы умозаключений. Ликофрон размышлял над тем, что связка даже в простейших суждениях отождествляет единое с многим, и требовал отказа от ее употребления (см. Arist. Phys. 2, 285b25). Протагор, согласно традиции, положил начало словесным состязаниям, в которых многие софисты прибегали к логическим передержкам и парадоксам, получившим уже в древности название софизмов. Горгий и другие софисты развили начатое в Сидилии Кораком и Тисием преподавание ораторского искусства и перенесли его, в частности, в Афины. Софисты сделали важный шаг на пути к созданию науки о языке. Протагор занимался категориями словоизменения и синтаксисом предложения. Продик заложил основы учения о синонимах (см. Plat. Crat. 384b; Prot. 337a—c).
Софисты высказывали идеи равенства всех людей. Так, Алкидамант заявлял, что «бог сделал всех свободными, приро- ; да никого не сделала рабом» (схолии к Аристотелю, «Риторика» 1379Ь). Антифонт и Ликофрон отвергали преимущества знатного происхождения. Антифонт отрицал существенные различия между греками и варварами.
Взгляды софистов не отличались единством даже по основным вопросам. В то время как «аноним Ямвлиха» считает законы основой нормального существования людей. Антифонт объявляет государственные установления злом (DK, В 44). Ликофрон отводил закону роль гаранта личных прав граждан (Аристотель, «Политика» III 9, 1280b8), а Трасимах, по Платону, утверждал, что правители везде навязывают гражданам выгодные для себя законы («Государство» 336Ь—354с). Софисты оказали влияние на Перикла, Еврипида, Геродота. Фрагм.: Sofisti. Testimonianze e Frammenti, ed. M. Untersteiner, fasc. 1—2; Firenze, 1967; DK II; Маковельский А. О. Софисты, вып. 1—2. Баку, 1940-41.
Лит.: Чернышев Б. С. Софисты. М., 1929; Дурье С Я. История античной общественной мысли. М.—Л., 1929; Havelock E. A. The liberal temper in Greek politics. L., 1957; KubeJ. Techne und Arete. Sophistisches und platonisches Tugendwissen. В., 1969; Guthrie W. K. С. A history of Greek philosophy, v. 3, Cambr., 1971; Sophistik, hrsg. v. С. J. Classen. Darmstadt, 1976; The sophists and their legacy. Proceedings of the 4" international colloquium in ancient philosophy, 29 Aug.- 1 Sept. 1979. Wiesbaden, 1981; KerferdG. The sophistic movement. Cambr., 1983; The sophistic movement. Athens, 1984, p. 96— 136; ClassenC.J. Bibliographie zur Sophistik.— «Elenchos», 1985, fasc. l, p. 108—112; Hoffmann K. Das Recht im Denken der Sophistik. Stuttg.-Lpz., 1997.
А. И. Зайцев
К старшим софистам (2-я пол. 5 в. до н. э.) причисляют Протагора, Горгш, Гштия, Продажа, Антифонта, Крития. К следующему поколению — младшим софистам — относят Ликофрона, Алкидаманта, Трасимаха. Неизвестному софисту принадлежит дошедшее до нас сочинение «Двоякие речи». Рассуждения другого неизвестного софиста дословно Приводит Ямвлих в «Протрептике». Натурфилософские проблемы интересовали софистов меньше, чем мыслителей предшествовавших поколений, — чаше всего они принимали идеи ионийской философии.
Общей чертой учений софистов был релятивизм, нашедший классическое выражение в положении Протагора «человек — мера всех вещей». Этому способствовал сам характер деятельности софистов: они должны были научить обратившегося к ним молодого человека убедительно защищать любую точку зрения, какая только могла понадобиться ему в делах. Основой такого обучения было представление об отсутствии абсолютной истины и объективных ценностей. Сопоставление противоречивых норм, господствовавших у различных народов, быстрый распад традиционной идеологии в греческих городах расшатывали представление о едином божественном нравственном законе. Относительность понятий добра и зла «Двоякие речи» доводят почти до карикатуры; «Болезнь есть зло для умирающих, а для продавцов вещей, нужных для похорон, и для могильщиков — благо». Важнейшую роль в мировоззрении софистов играло противопоставление природы как элемента относительно постоянного человеческому закону или установлению — изменчивому и произвольному.
Софисты неизбежно впадали в противоречие с традиционными религиозными верованиями. Так, Протагор утверждал, что не знает, существуют ли боги (Diog. L. К 51). Трасимах полагал, что боги не обращают внимания на людей (DK, В 8): Близкие к софистам Диагор Мелосский и Феодор Киренский прямо отрицали существование богов. Продик видел истоки религии в почитании хлеба и вина, солнца, луны и рек — всего, что приносит пользу людям (там же, В 5). Кригий, возглавлявшийолигархическое правительство «30 тиранов» в Афинах после поражения Афин в Пелопоннесской войне в 404, объявил религию выдумкой, предназначенной для того, чтобы заставить людей соблюдать законы (см. Sext Emp. Adv. Math. К 54).
Протагор сделал первые попытки систематизировать приемы умозаключений. Ликофрон размышлял над тем, что связка даже в простейших суждениях отождествляет единое с многим, и требовал отказа от ее употребления (см. Arist. Phys. 2, 285b25). Протагор, согласно традиции, положил начало словесным состязаниям, в которых многие софисты прибегали к логическим передержкам и парадоксам, получившим уже в древности название софизмов. Горгий и другие софисты развили начатое в Сидилии Кораком и Тисием преподавание ораторского искусства и перенесли его, в частности, в Афины. Софисты сделали важный шаг на пути к созданию науки о языке. Протагор занимался категориями словоизменения и синтаксисом предложения. Продик заложил основы учения о синонимах (см. Plat. Crat. 384b; Prot. 337a—c).
Софисты высказывали идеи равенства всех людей. Так, Алкидамант заявлял, что «бог сделал всех свободными, приро- ; да никого не сделала рабом» (схолии к Аристотелю, «Риторика» 1379Ь). Антифонт и Ликофрон отвергали преимущества знатного происхождения. Антифонт отрицал существенные различия между греками и варварами.
Взгляды софистов не отличались единством даже по основным вопросам. В то время как «аноним Ямвлиха» считает законы основой нормального существования людей. Антифонт объявляет государственные установления злом (DK, В 44). Ликофрон отводил закону роль гаранта личных прав граждан (Аристотель, «Политика» III 9, 1280b8), а Трасимах, по Платону, утверждал, что правители везде навязывают гражданам выгодные для себя законы («Государство» 336Ь—354с). Софисты оказали влияние на Перикла, Еврипида, Геродота. Фрагм.: Sofisti. Testimonianze e Frammenti, ed. M. Untersteiner, fasc. 1—2; Firenze, 1967; DK II; Маковельский А. О. Софисты, вып. 1—2. Баку, 1940-41.
Лит.: Чернышев Б. С. Софисты. М., 1929; Дурье С Я. История античной общественной мысли. М.—Л., 1929; Havelock E. A. The liberal temper in Greek politics. L., 1957; KubeJ. Techne und Arete. Sophistisches und platonisches Tugendwissen. В., 1969; Guthrie W. K. С. A history of Greek philosophy, v. 3, Cambr., 1971; Sophistik, hrsg. v. С. J. Classen. Darmstadt, 1976; The sophists and their legacy. Proceedings of the 4" international colloquium in ancient philosophy, 29 Aug.- 1 Sept. 1979. Wiesbaden, 1981; KerferdG. The sophistic movement. Cambr., 1983; The sophistic movement. Athens, 1984, p. 96— 136; ClassenC.J. Bibliographie zur Sophistik.— «Elenchos», 1985, fasc. l, p. 108—112; Hoffmann K. Das Recht im Denken der Sophistik. Stuttg.-Lpz., 1997.
А. И. Зайцев
Источник: Новая философская энциклопедия
СОФИСТЫ
греч. ???????? – умелец, искусник, изобретатель, мудрец, лжемудрец) – термин, к-рым в др.-греч. лит-ре обозначали: 1) умных, изобретательных, искусных, практически знающих людей, иногда людей спец. профессий; 2) в узком смысле – учителей мудрости и красноречия, философов 2-й пол. 5 – 1-й пол. 4 в. до н.э., к-рые впервые в Греции стали преподавать свое искусство за деньги. Наиболее значит. С. были Протагор, Горгий, Гиппий, Продик, Антифонт, Критий. С. не представляли собой единой группы ни по социально-политич. ориентации (Протагор тяготел к рабовладельч. демократии, софист Алкидам был противником рабства, а Критий – врагом демократии), ни по отношению к предшествующей др.-греч. философии (Протагор опирался на идеи Гераклита, Горгий и Антифонт – на идеи элейской школы и т.п.), ни по их собств. филос. идеям. Но можно выделить нек-рые общие черты философии С.: перемещение центра тяжести филос. интересов из сферы натурфилософии на проблемы этики, политики, теории познания. С. призывали изучать самого человека и его субъективные способности, часто доходя при этом до релятивизма и субъективизма. Гегель (см. Соч., т. 10, М., 1932, с. 4–33) впервые понял греч. С. как первых представителей учения о человеке и человеческом разуме. С. вошли в др.-греч. философию как ее необходимый фермент, и их влияние заметно не только у Сократа, Платона и Аристотеля, у представителей мегарской школы и киников, но и на всей философии эллинизма, включая неоплатонизм. Появление С. и софистики связано с потребностями экономич. и культурного развития антич. Греции – ростом рабовладения, необходимостью преодоления застойных традиций семейно-родового быта, потребностью в новых обществ., политич. и др. деятелях, в более конкретном, рациональном рассмотрении проблем философии. Вырождение софистики началось уже в 4 в. до н.э. (Евтидем и др.). С. постепенно превращались в фокусников, берущихся с помощью софизмов и др. способов (подробно описанных Аристотелем в "Софистических опровержениях") защищать или опровергать любые мнения. Под именем "второй софистики" известно лит. течение 2 в. н.э., стремившееся реставрировать идеи и стиль греч. классики 5–4 вв. до н.э. Оно отличалось ученостью, прекрасным знанием предшест-вующей греч. лит-ры; традиции С. в собств. смысле слова оно продолжило до нек-рой степени только в лице Лукиана. Соч.: Diels ?. von, Fragmente der Vorsokratiker, 11 Aufl., В., 1964, Kap. 2, S. 79–90; Sofisti. Testimonianze e frammenti. Introduzione, trad. e comm. a cura di M. Untersteiner, 1–3, Firenze, 1949–54; I sofisti. Frammenti e testimonianze, trad. di M. Timpanaro Cardini, Bari, 1954; I sofisti e Socrate. Una antologia dai frammenti e dalle testimonianze. A cura di F. Adorno, Torino, 1961; Маковельский А. О., Софисты, вып. 1–2, Баку, 1940–41. Лит.: С., как переходная ступень от первого периода греч. филос. к дальнейшему ее развитию, в кн.: Козлов А. ?., Филос. этюды, ч. 1, СПБ, 1876, с. 121–40; Брентано Т. Ф., Древн. и современные С., пер. с франц., СПБ, 1886; Зеленогорский Ф., Греч. трагики и С., "Вера и разум", 1890, No 10, с. 409–36; No 11, с. 455–71; Гиляров А. Н., Греч. С..., "Уч. зап. Моск. ун-та. Отд. ист.-фил.", 1892, вып. 7; Саводник В., К ист. греч. софистики, "Вопр. филос. и психол.", 1895, кн. 2 (27), с. 212–19; Гольм, С., их последователи и противники, в сб.: Ист. Греции со времени Пелопоннесской войны, вып. 1, М., 1896, с. 155–76; Богдашевский Д. И., Греч. С., "Труды Киевск. дух. акад.", 1897, No 8, с. 455–93; Новгородцев П. И., Политич. идеалы древн. и нов. Гност вып. 1, М., 1914, с. 35–60; Уланов В. Я., С. и Сократ, в кн.: Книга для чтения по древн. истории, ч. 1, М., 1916, с. 328–49; Чернышев Б. С., Софисты, М., 1929; История философии, т. 1, М., 1940, разд. 2, гл. 3; Wесklein N., Die Sophisten und die Sophistik nach den Angaben Plato´s, W?rzb., 1866 (Diss.); Siebeсk H. D., Problem des Wissens bei Sokrates und die Sophistik, Halle, 1870; Chiappelli ?., Per la storia della Sofistica greca, "Archiv f?r Geschichte der Philosophie", 1890, Bd 3, S. 1–21, 240–74; Nestle W., Bemerkungen zu den Vorsokratikern und Sophisten, "Philologue", 1908, Bd 67, S. 531–81; его же, Politik und Aufkl?rung in Griechenland im Ausgang des 5. Jahrhunderts vor Christ, "Neue Jahrb?cher f?r das Klassische Altertum", 1909, Bd 23, S. 1–22; Gomperz H., Sophistik und Rhetorik als Bildungsideal des ?? ?????? in seinem Verh?ltnis zur Philosophie des 5. Jahrhunderts, Lpz., 1912; Jaeger W. W., Das Ziel des Lebens in der griechischen Ethik von der Sophistik bis Aristoteles, "Neue Jahrb?cher f?r das Klassische Altertum", 1913, Bd 31, S. 697–705; Gunning С. Р., De sophistis Graeciae praeceptoribus, Amst., 1915 (Diss.); Arnim H., Gerechtigkeit und Nutzen in der griechischen Aufkl?rungsphilosophie, Fr./M., 1910; Massоn-Cursel P., La sophistique. Etude de philosophie compar?e, "Revue de m?taphysique et de morale", 1916, v. 23, p. 343–62; Geffcken J., Die griechische Aufkl?rung, "Neue Jahrb?cher f?r das Klassische Altertum", 1923, Bd 51–52, S. 15–31; Faggi ?., L´"essere" e il "non essere" neila sofistica greca, "Atti Accademia della scienze di Torino. Clase di scienze morali", 1926, v. 61, p. 215–30; Mewaldt J., Kulturkampf der Sophisten, T?bingen, 1928; Mieli ?., L´epoca dei sofisti e la personalit? di Socrate, "Archeion", 1929, t. 11, p. 178–89; Hoffmann E., Der p?dagogische Gedanke bei den Sophisten und Sokrates, "Neue Jahrb?cher f?r Wissenschaft und Jugendbildung", 1930, Bd 6, S. 59–68; Levi ?., Sulla Sofistica. Studi introduttivi, "Sophia", 1938, v. 6, p. 325–56; Saitta G., L´illuminismo della sofistica greca, Mil., 1938; Antоnelli M. T., Figure di Sofisti in Platone, Torino, 1948; Buccellato M., Per una interpretazione speculativa della retorica sofistica, в сб.: Studi di filosofia greca, Bari, 1950, p. 181–213; Untersteiner M., Le origini sociale della sofistica, там же, p. 121–80; Buccellato M., Rassegna di studi sofistici, "Rassegna di filosofia", 1953, v. 2, p. 100–29, 209–24. A. Лосев. Москва.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
СОФИСТЫ
представители широкого и внутренне неоднородного течения в античной философской мысли, появившегося в 5 в. до н. э. и знаменовавшего собой смещение акцентов философской рефлексии с вопросов об устройстве космоса на социальноантропологическую проблематику. Социальный статус платных педагогов и характер общественной деятельности С. породили ставшую классической к 19 в. традицию негативной оценки их места в развитии античной этики. Она некритически следует платоновскому пониманию их роли в истории греч. общества. Так, один из ее выразителей, С.Н.Трубецкой, характеризует софистику не как позитивное философское учение о сущности нравственности, но как «антифилософию», лишь отразившую в обобщенной форме факт действительной релятивизации ценностей традиционной морали («падение нравов»). Однако, начиная с Г.В.Ф.Гегеля и Ф.Ницше, формируется иное отношение к С. Сегодня софистика воспринимается как течение мысли, впервые обозначившее действительное пространство морали и философской рефлексии о ней, а также как необходимый этап для возникновения этических систем Сократа и Платона. Не нигилистический релятивизм, а просветительская установка со всем многообразием выводов из нее и стремление перевести «объективные ценности на субъективный язык» (А.Ф. Лосев) превращаются в главную и наиболее интересную черту софистического движения. Дополнительную проблему представляет крайняя техническая сложность определения единой теоретической основы рассуждений различных С. порождающая порой полный скепсис и разочарование (напр., у Г. Гомперца). Дискуссионна и историческая динамика изменений в мировоззрении С. Рядом исследователей используется заданная Платоном схема развития от познавательного релятивизма и традиционализма к нигилизму и имморализму (напр., Эд.Мейер, П.И.Новгородцев и т.д.). Другие настаивают на смешении моралистических и нигилистических элементов в учениях всех С. (Лосев). Наиболее общей чертой, объединяющей практически всех представителей софистики, является разработка ими вопроса о соотношении и взаимодействии природы и закона, как прямо противостоящих друг другу начал. Протагор, Гиппий, Антифонт, Калликл и Фрасимах пытаются, каждый посвоему, установить их разграничение. Платон в «Законах», давая наиболее общую характеристику С. в целом, указывает, что для них ценности, определяющие общественную жизнь людей, «возникают благодаря искусству и особым законам, а не по природе» (в более категорическом варианте — благодаря «случаю» (анонимное сочинение «Двойные речи»). Основным следствием такой постановки вопроса стало открытие С. через введение категории «искусственность» по отношению к ценностной сфере не только надприродного характера культуры, но и элемента самозаконности в морали, в то время как элемент ее всеобщности был отчетливо зафиксирован и в традиционной нравственности (напр., «закон — царь смертных и бессмертных» (Пиндар). Однако открытие этой стороны морали в рамках самой софистики привело к заметному ослаблению убеждения во всеобщности моральных норм. Антитеза искусственного и естественного получила у С. различное аксиологическое звучание. Часть их отдавала ценностный приоритет условному и искусственному закону (напр., Протагор в речи из «Таэтета» Платона), часть — природе (Антифонт, Гиппий и др.). Последнее позволяет исследователям именно у С. искать истоки позднейшей концепции естественного права (Новгородцев), а в самом разграничении видеть первый «понятийный инструментарий нравственной критики права и государства» (О.Хеффе). Так, Гиппий высказывает мысль о тираническом и разъединяющем людей характере закона, тогда как природное подобие делает их «родными, близкими [друг другу] согражданами», что легко трансформируется во вполне эмансипационные заявления Антифонта («по природе мы все во всех отношениях равны, притом и варвары, и эллины») и ученика Горгия Алкидама («бог создал всех свободными, природа никого не сделала рабом»). Однако сближающие и уравнивающие людей природные влечения не обязательно совпадают по содержанию с предписаниями зрелой альтруистической морали. Антифонт, к примеру, видит основной императив жизни по природе в том, чтобы «не причинять никому несправедливости и обиды, если сам не претерпеваешь ее», что позволяет ему интерпретировать как несправедливость правдивые показания свидетеля, ухудшающие положение ответчика. Калликл же и вовсе провозглашает природным только ничем не ограниченное стремление к доминированию и наслаждению. Просветительская установка С. наиболее ярко выразилась в оптимистической концепции всесилия воспитания. По их мнению, добродетели можно учить и учиться («добродетель — дело наживное» (Протагор).
В то же время единственным путем к ее достижению является сознательное и сосредоточенное усилие («боги не дают людям ничего доброго и прекрасного без труда и заботы»). Никто в этом отношении не имеет преимуществ, обусловленных природой или случаем. Для доказательства волевого и самостоятельного характера обретения «добрых свойств» Протагор использует наряду с аргументами, отталкивающимися от практики афинской демократии, указание на важнейшую особенность нравственного сознания, к-рая состоит в обязательном соединении вменения с признанием свободы индивида. Если бы в области добродетели действовала неотвратимая законосообразность природы, то гнев и увещевания по отношению к порочным оказались бы абсурдными, а наказание преступников превратилось в «мучительство» и «зверство». И хотя добродетель (аретг|) не является у С. специфически нравственным понятием, означая, скорее, достоинство, добротность, совершенную организацию чего-либо, в своем учении о ее воспитании они создали прецедент философского обсуждения моральной свободы человека (образно-метафорическое отображение этой проблемы — в сочинении Продика «Геракл на распутье», см. Геракла выбор).
В обсуждении методов обучения добродетелям С. была поставлена проблема соотношения морали и рациональности. Она отчетливо зафиксирована в изложении Платоном противоречивых воззрений Горгия на роль и значение риторики, к-рая у С. приобретает черты основного выражения рациональной способности.
С одной стороны, риторика - главный метод воспитания добродетели и способ рационального установления «законов о справедливом и несправедливом, постыдном и прекрасном» (ученик Горгия Исократ), с другой — всего лишь нейтральное оружие убеждения, к-рое передается для «справедливого использования», но может быть употреблено «с обратным умыслом». Последнее означает, что сама справедливость имеет не связанный с риторикой, по сути, внерациональный исток.
В вопросах о возникновении нравственных норм и источнике их обязательности на всех С. оказала большое влияние логика познавательного («человек — мера всех вещей») и культурно-исторического релятивизма. Последняя подытожена в эпигонском софистическом сочинении «Двойные речи»: «Если бы ктонибудь приказал всем людям снести в одно безобразное... и опять из этой кучи взять прекрасное... то ничего не осталось бы». Однако многие из С. использовали эти рассуждения не для нигилистического ниспровержения нравственных ценностей, а лишь для фиксации того факта, что те не могут рассматриваться в категориях истины и лжи («одно может быть лучше другого, но ничуть не истиннее» (Протагор). Утверждение, что «положения законодательства далеки от истины» (Платон), заставляет ранних С. искать другие критерии их оправданности. У Протагора в «Таэтете» критериями становятся традиционность и присущая мудрецу интуитивная способность определения «лучшего», к-рая дает ему возможность заставлять «достойную [вещь] и быть и казаться городам справедливой». У других С. справедливость фундируется утилитарными соображениями внутренней безопасности полиса, что выражается в разработке теории общественного договора. Справедливость в этом случае является не истиной и не благом, а необходимостью. Впервые в истории моральной философии С. используют идеальную модель состояния «войны всех против всех» (положение человека после даров Прометея в протагоровском мифе, мысленный эксперимент с перстнем Гига в речи Главкона, усиливающий доводы Фрасимаха, время господства «грубой силы» в сатировской драме Крития «Сизиф»). Справедливость, зафиксированная в традиционных нравственных кодексах, рассматривается как установленная договором середина между желанным произволом и страхом пасть его жертвой. С. нисколько не смущает, что конвенциональные законы, гарантируя «личные права», не в силах сделать самих граждан «добрыми и справедливыми» (Ликофрон по Аристотелю). Младшие С. (по преимуществу юристы и политики) пользуются релятивистскими и натуралистическими посылками софистической мысли для проповеди нигилистического имморализма и полной дискредитации понятия справедливости. Последняя не имеет для них никакой ценности, превосходящей выгоду конкретного человека или группы. Она не может быть описана как нечто, полезное обществу в целом. Позиция младших С. определяется тезисом: «справедливость... это то, что пригодно сильнейшему» (Фрасимах). «Пригодность» (или польза) при этом понимается сугубо гедонистически, вплоть до «полнейшей воли желаний» и «жажды наслаждений» без учета последствий у Калликла, а подчинение норме приравнивается к «весьма благородной глупости» и «тупому аскетизму». Внешне Фрасимах и Калликл по-разному понимают пользу сильнейшего. Для Фрасимаха, открывшего пространство обсуждения проблемы «мораль и идеология», эта польза выражена в самом государственном законе, изданном ради обеспечения интересов существующей власти и провозглашенном выражением справедливости. Для Калликла — достигается через попрание общественного закона, к-рый установлен ради выгоды большинства «слабосильных», и возвращение к природной справедливости, к-рая состоит в том, чтобы каждый служил своим необузданным желаниям, а в итоге «сильный повелевал слабым и стоял выше слабого». Однако их позиции практически смыкаются, когда Фрасимах парадоксально провозглашает несправедливость самоценной в отношении выгоды, а справедливость - узкой и вспомогательной областью непрямого подавления. Лит.: Гиляров А.Н. Греческие софисты, их мировоззрение и деятельность в связи с общей политической и культурной историей Греции. М.: Изд-во «Университетская типография», 1888; Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М.: Искусство. 1969; Маковельский А.О. Софисты. Вып. 1-2. Баку: Изд-во АН Азерб.ССР, 1940-1941; Платон. Гиппий больший, Протагор, Горгий, Таэтет, Государство, Законы // Платон. Соч. в 3 т. М.: Мысль, 1968-1972; Чернышев Б. Софисты. М.: РАНИОН, 1928. А.В.Прокофьев
В то же время единственным путем к ее достижению является сознательное и сосредоточенное усилие («боги не дают людям ничего доброго и прекрасного без труда и заботы»). Никто в этом отношении не имеет преимуществ, обусловленных природой или случаем. Для доказательства волевого и самостоятельного характера обретения «добрых свойств» Протагор использует наряду с аргументами, отталкивающимися от практики афинской демократии, указание на важнейшую особенность нравственного сознания, к-рая состоит в обязательном соединении вменения с признанием свободы индивида. Если бы в области добродетели действовала неотвратимая законосообразность природы, то гнев и увещевания по отношению к порочным оказались бы абсурдными, а наказание преступников превратилось в «мучительство» и «зверство». И хотя добродетель (аретг|) не является у С. специфически нравственным понятием, означая, скорее, достоинство, добротность, совершенную организацию чего-либо, в своем учении о ее воспитании они создали прецедент философского обсуждения моральной свободы человека (образно-метафорическое отображение этой проблемы — в сочинении Продика «Геракл на распутье», см. Геракла выбор).
В обсуждении методов обучения добродетелям С. была поставлена проблема соотношения морали и рациональности. Она отчетливо зафиксирована в изложении Платоном противоречивых воззрений Горгия на роль и значение риторики, к-рая у С. приобретает черты основного выражения рациональной способности.
С одной стороны, риторика - главный метод воспитания добродетели и способ рационального установления «законов о справедливом и несправедливом, постыдном и прекрасном» (ученик Горгия Исократ), с другой — всего лишь нейтральное оружие убеждения, к-рое передается для «справедливого использования», но может быть употреблено «с обратным умыслом». Последнее означает, что сама справедливость имеет не связанный с риторикой, по сути, внерациональный исток.
В вопросах о возникновении нравственных норм и источнике их обязательности на всех С. оказала большое влияние логика познавательного («человек — мера всех вещей») и культурно-исторического релятивизма. Последняя подытожена в эпигонском софистическом сочинении «Двойные речи»: «Если бы ктонибудь приказал всем людям снести в одно безобразное... и опять из этой кучи взять прекрасное... то ничего не осталось бы». Однако многие из С. использовали эти рассуждения не для нигилистического ниспровержения нравственных ценностей, а лишь для фиксации того факта, что те не могут рассматриваться в категориях истины и лжи («одно может быть лучше другого, но ничуть не истиннее» (Протагор). Утверждение, что «положения законодательства далеки от истины» (Платон), заставляет ранних С. искать другие критерии их оправданности. У Протагора в «Таэтете» критериями становятся традиционность и присущая мудрецу интуитивная способность определения «лучшего», к-рая дает ему возможность заставлять «достойную [вещь] и быть и казаться городам справедливой». У других С. справедливость фундируется утилитарными соображениями внутренней безопасности полиса, что выражается в разработке теории общественного договора. Справедливость в этом случае является не истиной и не благом, а необходимостью. Впервые в истории моральной философии С. используют идеальную модель состояния «войны всех против всех» (положение человека после даров Прометея в протагоровском мифе, мысленный эксперимент с перстнем Гига в речи Главкона, усиливающий доводы Фрасимаха, время господства «грубой силы» в сатировской драме Крития «Сизиф»). Справедливость, зафиксированная в традиционных нравственных кодексах, рассматривается как установленная договором середина между желанным произволом и страхом пасть его жертвой. С. нисколько не смущает, что конвенциональные законы, гарантируя «личные права», не в силах сделать самих граждан «добрыми и справедливыми» (Ликофрон по Аристотелю). Младшие С. (по преимуществу юристы и политики) пользуются релятивистскими и натуралистическими посылками софистической мысли для проповеди нигилистического имморализма и полной дискредитации понятия справедливости. Последняя не имеет для них никакой ценности, превосходящей выгоду конкретного человека или группы. Она не может быть описана как нечто, полезное обществу в целом. Позиция младших С. определяется тезисом: «справедливость... это то, что пригодно сильнейшему» (Фрасимах). «Пригодность» (или польза) при этом понимается сугубо гедонистически, вплоть до «полнейшей воли желаний» и «жажды наслаждений» без учета последствий у Калликла, а подчинение норме приравнивается к «весьма благородной глупости» и «тупому аскетизму». Внешне Фрасимах и Калликл по-разному понимают пользу сильнейшего. Для Фрасимаха, открывшего пространство обсуждения проблемы «мораль и идеология», эта польза выражена в самом государственном законе, изданном ради обеспечения интересов существующей власти и провозглашенном выражением справедливости. Для Калликла — достигается через попрание общественного закона, к-рый установлен ради выгоды большинства «слабосильных», и возвращение к природной справедливости, к-рая состоит в том, чтобы каждый служил своим необузданным желаниям, а в итоге «сильный повелевал слабым и стоял выше слабого». Однако их позиции практически смыкаются, когда Фрасимах парадоксально провозглашает несправедливость самоценной в отношении выгоды, а справедливость - узкой и вспомогательной областью непрямого подавления. Лит.: Гиляров А.Н. Греческие софисты, их мировоззрение и деятельность в связи с общей политической и культурной историей Греции. М.: Изд-во «Университетская типография», 1888; Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М.: Искусство. 1969; Маковельский А.О. Софисты. Вып. 1-2. Баку: Изд-во АН Азерб.ССР, 1940-1941; Платон. Гиппий больший, Протагор, Горгий, Таэтет, Государство, Законы // Платон. Соч. в 3 т. М.: Мысль, 1968-1972; Чернышев Б. Софисты. М.: РАНИОН, 1928. А.В.Прокофьев
Источник: Этика. Энциклопедический словарь. М. Гардарики 2001
СОФИСТЫ
СОФИСТЫ (?? ????????), под этим именем в историю философской мысли вошли интеллектуалы, игравшие активную роль в общественной и культурной жизни Древней Греции сер. 5 - нач. 4 вв. до н. э. Несмотря на отсутствие в их деятельности организационного единства, различие научных и литературных интересов, расхождения в философских и политических воззрениях, заметны типичные черты, позволяющие говорить о «софистическом движении». Единство софистики проявляется внешне в самом характере их профессиональной деятельности, представлявшей собой новое явление в греческой культурной жизни — преподавание юношам, уже получившим школьное образование, риторики, а также ряда других дисциплин, как гуманитарных, так и точных, ориентированное в первую очередь на подготовку к политической деятельности. Не все области занятий софистов имели прямое отношение к преподаванию, их выступления и сочинения были рассчитаны на достаточно большую аудиторию, а само движение отличал не только педагогический, но и просветитительский характер. Педагогическая деятельность софистов как интеллектуалов-эрудитов оказалась возможна благодаря уникальной широте нового образовательного идеала, утвердившегося в это время среди верхушки общества. Софисты обещали научить умению «хорошо говорить», что подразумевало ораторское мастерство и связанную с ним эрудицию в области истории, государственного устройства и права, а также научить «добродетели», предполагавшей этические и практические качества совершенного гражданина и политика, но, вместе с тем, широкий круг знаний, выходящих далеко за рамки необходимого для политической деятельности (в т. ч. философию и математику). Кроме того, софистов объединяет и новая ориентация теоретических интересов. Если предшественники софистов досократики ставили на первое место изучение «природы» в широком смысле, от космологических пер-вопринципов до физиологии живых существ, то для софистов центральное значение приобретают этика и политическая теория, а в области эпистемологии, с утратой интереса к физико-онтологической проблематике, основное внимание уделяется конфликтующим представлениям, опирающимся на данные чувственного восприятия и обыденного опыта. Физические процессы, лежащие в их основе, представляли для софистов второстепенный интерес или прямо рассматривались ими как непостижимые. Значение софистики для истории философской мысли состоит в открытии для критического обсуждения новых тем, которые сегодня относятся к эпистемологии, философии языка, этики, социологии и политической теории: достоверность чувственных представлений и суждений разума, а также их выражение в языке, относительность истины применительно к различным субъектам, обстоятельствам места и времени, этническим особенностям, соотношение универсальных принципов и норм, устанавливаемых людьми в области этики, языка, общественных институтов, критерии выбора в нравственной области (влияние удовольствия на поведение, характер утилитарного расчета в выборе поступков), принципы, на которых основана общественная жизнь, и мотивы, приведшие к возникновению общества, сущность богов и происхождение религии. Развитие значения слова «софист». Нет свидетельств того, что уже в эпоху расцвета софистического движения слово ???????? («софист») служило устойчивым обозначением или самоназванием представителей какого-то определенного типа интеллектуальных занятий в противоположность остальным. Существительное ???????? образовано от глагола ????????? («проявлять мастерство», «заниматься каким-либо искусством»); первоначально (впервые встречается у Пиндара) относилось к поэтам, рапсодам и музыкантам, но со 2-й пол. 5 в. так начинают называть людей, обладающих мудростью в самом широком смысле, в первую очередь жизненно-практического характера (Hdt. 129, 1 : Семь мудрецов), но также и религиозной (II49, 1) и в отдельных случаях, возможно, философской и научной (IV 95, 2: Пифагор). Слово «софист» в широком положительном смысле («мудрец») часто встречается и в позднейшее время. Параллельно с этим в ряде случаев ???????? (вместе с родственными ему ????????? и ???????) приобретает специфический оттенок изобретательности, практической ловкости, хитрости, которому может сопутствовать как положительная, так и отрицательная оценка говорящего. Приблизительно с 20-х годов 5 в. до н. э. вся эта группа слов (отражая негативную реакцию части общества на общественное значение интеллектуалов, роль и усиление значения техники аргументации в различных сферах) начинает употребляться для обозначения бесплодного мудрствования, а также формально изощренных, но пустых или лживых речей. Тогда же появляются первые примеры ???????? как бранной клички современных интеллектуалов (наиболее яркие примеры см. в «Облаках» Аристофана). К началу 4 в. в произведениях риторов и софистов (Исократ, Алкидамант, трактат «Двоякиеречи») появляются первые примеры более узкого значения ???????? как профессионального наставника «добродетели и мудрости», в первую очередь под этим понимаются преподаватели риторики (но также и писатели вообще, и очень редко - софисты прошлого, Протагор и др.). Напротив, в сочинениях Платона ???????? последовательно используется для обозначения софистов прошлого (Протагора, Продика и др.) и подразумевает деятельность, резко отличную от деятельности Сократа, а также философов в целом. В кругу последователей Сократа слово ???????? приобретает те аспекты значения, с которыми оно устойчиво связано впоследствии: претензии на обладание мудростью и взимание платы за обучение ею в противоположность сократовскому незнанию и готовности бескорыстно исследовать вопрос с любым собеседником, использование логически сомнительных аргументов ради победы в споре, а не ради поиска истины. Два аспекта значения слова ???????? — получение платы за обучение и использование сомнительной аргументации - в дальнейшем подразумеваются в первую очередь, когда слово употребляется в расширительном и негативном значении, в т. ч. и в полемике философов между собой. С конца 4 в. ???????? наряду с негативным употреблением приобретает также техническое значение «преподаватель эпидейктического (тор-жествен-ного) красноречия», ориентированного на художественные задачи, в противоположность политической и судебной риторике. С расцветом эпидейктической риторики во 2-й пол. 1-3 в. н. э. слово ????????, почти вышедшее из употребления в конце эллинизма, становится вновь весьма распространенным. Риторы этого времени, делавшие главный упор на формальной отделке речей, односторонне представляли софистов 5-4 вв. до н. э. в качестве своих предшественников (в науке это литературное направление, представленное риторикой и связанными с ней художественными жанрами, получило название «Второй софистики»; впервые это выражение встречается в сочинении Флавия Филострата «Жизнеописания софистов»). Источники изучения. Сочинения всех видных представителей софистического движения дошли до нас в виде немногочисленных фрагментов, как правило представляющих собой цитаты у позднейших авторов (целиком дошли лишь речи Горгия, Антифонта и Алкидаманта, из которых только речи Горгия представляют историко-философский интерес). Общие черты учений софистов и характер движения в целом восстанавливаются благодаря произведениям Платона, Ксенофонта, Аристотеля и др. авторов, которые существенно дополняют сведения, основанные на подлинных фрагментах, но требуют критического отношения. Фрагменты соч. софистов собраны в 3-м томе «Фрагментов досократиков» Дильса-Кранца (DK), где опубликованы также два анонимных сочинения, отражающих типичную для софистов проблематику: «Двоякие речи» (DK90), трактат, написанный вскоре после окончания Пелопоннесской войны; и «Аноним Ямвлиха» (DK89), софистическое рассуждение 5-4 вв. до н. э., посвященное соотношению «закона» и «природы», которое включил в свой «Протрептик» неоплатоник Ямвлих. Влияние идей софистов и их развитие обнаруживается в различных произведениях др.-греч. литературы 2-й пол. 5-4 вв. (особенно важны «История» Фукидида и драмы Еврипида, а также некоторые сочинения Гиппократовского корпуса: «Об искусстве», содержащем защиту медицины от нападок ее врагов, а также «О дыхании»; учения софистов и Демокрита о развитии цивилизации развиваются в трактате «О древней медицине» применительно к медицинскому знанию, а рассуждение о медицинском методе, основанном на опыте, перекликается с идеями софистов в отрицании значения натурфилософских теорий для медицинского знания). Основные представители. Ниже приведены те, кто фигурируют как софисты главным образом в произведениях Платона и Ксенофонта, - главным основанием для характеристики того или иного деятеля как «софиста» для них было преподавание «добродетели» или риторики. Отделить софистов, занимавшихся в той или иной степени философскими проблемами специально, от тех, кто затрагивал их только в связи с риторикой, не всегда позволяют наши источники. Наиболее значительные профессиональные преподаватели: Протагор, Продик, Гиггпий, Горгий, Антифонт; второстепенные: Ксениад из Коринфа; Кратил из Афин; Ликофрон; братья Дионисиодор и Евтидем, которые, согласно платоновскому «Евтидему», были изгнаны из Фурий и преподавали в Афинах эристику, искусство опровержения любого ответа на заданный вопрос; сохранились свидетельства об их эпистемологических воззрениях, имеющих отчасти скептический, а отчасти релятивистский характер (Plat. Crat. 386d; Euthyd. 284c; Sext. Adv. math VII 64); Фрасимах, видный оратор и преподаватель риторики; Алкидамант из Элаи, ученик Горгия. В известной мере близок к софистам Дамон, преподаватель музыки и политический советник Перикла. К софистике как интеллектуальному движению относятся, в силу затрагиваемой ими тематики, и некоторые писатели и политические деятели: Критий, Калликл из Афин, известный как персонаж платоновского «Горгия», где он представлен как защитник учения о естественном праве сильнейшего на власть, а также Диагор Мелосский, поэт, автор сочинения, в котором отрицалось существование богов. Хронологические и географические рамки. Старший по возрасту из софистов, Протагор, стал преподавать с нач. 50-х годов 5 в., а заметный резонанс деятельность софистов приобретает с сер. 40-х (Протагор составляет законы для общегреческой колонии Фурии, выведенной в Южн. Италию в 443; Горгий публикует сочинение «О природе» в 444-441), в первую очередь в Афинах, благодаря наиболее последовательной демократизации государственного строя (реформа Эфиальта) и усилению в связи с этим значения ораторского искусства, общему культурному подъему, атмосфере свободомыслия, царившей в эти самые благополучные для афинской демократии годы. Судя по указанию в платоновском «Протагоре» (310е), действие которого приурочено к 432, Протагор, Продик и Гиппий были на вершине популярности в Афинах в конце 30-х годов. Сходное впечатление, что софисты становятся ведущей интеллектуальной силой в Афинах накануне Пелопоннесской войны, создается из вступительной беседы в «Гиппии Большем» (281с; 282е — 283Ь). Горгий, впервые посетивший Афины только в 427 с леонтинским посольством, сразу приобрел огромную популярность своими речами. Софисты отличались склонностью к переездам из города в город, необычной даже на фоне высокой горизонтальной мобильности деятелей культуры в Древней Греции. Ни один из выдающихся софистов не жил в Афинах постоянно, но Продик, очевидно, преподавал здесь в течение более длительного времени, чем все остальные. Влияние знаменитых софистов в Афинах было значительным также благодаря распространению их сочинений. Некоторые из менее значительных софистов преподавали здесь постоянно (Фрасимах, Антифонт, возможно, ученики Горгия). Интерес к ним был весьма велик даже в культурно отсталых государствах: Горгий жил в течение длительного времени в Фессалии, Продик выступал в Беотии и Спарте, Гиппий читал в Спарте лекции антикварно-исторического характера); он же заработал более 20 мин своими выступлениями в небольшом сицилийском городке Инике. В большинстве случаев подобные визиты в периферийные в культурном отношении полисы сводились к кратковременным или даже однократным выступлениям перед широкой аудиторией. Подвижность софистов объясняется не только повсеместным интересом к их красноречию, эрудиции и оригинальным идеям, но и в том, что число слушателей их курсов, за исключением риторики, не было достаточным для постоянного преподавания даже в Афинах. Кроме того, софисты обучали дисциплинам, в которых объем знаний был сравнительно небольшим (только что возникшая риторика, элементы грамматики, сведения по политической теории), укладывался в компактные курсы и требовал частого обновления слушателей. Признание, которым пользовались софисты как в родных полисах, так и за их пределами, выражалось, в частности, в том, что они выполняли важные дипломатические миссии: Горгий в качестве посла Леонтин сумел привлечь Афины к военному союзу против Сиракуз, Продик и Гиппий неоднократно выполняли сходные поручения своих собственных государств. Оборотной стороной широкого общественного резонанса было враждебное отношение к софистам представителей консервативных воззрений разной политической окраски (Plat. Apol. 33c-34b; Protag. 316d; Men. 91a-92e, более ранним свидетельством являются «Облака» Аристофана, в которых в образе Сократа карикатурно соединяются его собственные черты с элементами, типичными для натурфилософов и софистов). Имеются и сведения о прямых гонениях против отдельных софистов в Афинах, а также в других полисах. Протагор был обвинен в нечестии за высказывание, что он не может ни утверждать, ни отрицать существование богов; слушателей Горгия в Аргосе подвергли штрафу. Эти гонения стоят в одном ряду с нападками консерваторов на интеллектуалов различных убеждений, жертвами которых в разное время были Анаксагор, Еврипид и Сократ, и не являются проявлением враждебности, направленной исключительно против софистов. Цели, формы и методы преподавания. Преподавание софистов было рассчитано на состоятельных подростков и юношей, начиная приблизительно с 15 лет, и представляло собой отчасти преподавание уже знакомых дисциплин на более высоком уровне (изучение литературы и иногда музыки), отчасти же новых. Софисты провозглашали в качестве общей цели воспитание «добродетели», ????? (Diss. log. 6, 7; Plat. Apol. 20ab, Protag. 318e, Men. 9lab, Euthyd. 273d; Soph. 223a). Хотя некоторые из них (Евтидем и Дионисиодор) сводили понятие ????? к способности искусно рассуждать и тем самым добиваться практического успеха, в целом софисты понимали добродетель весьма широко - как совокупность нравственных качеств и интеллектуальных способностей, соответствующих общепринятому идеалу человека и гражданина и гарантирующих в силу этого успех на политическом поприще. В соответствии с типичной для этого времени склонностью преувеличивать значение интеллектуальных факторов в поведении, как этические, так и интеллектуальные аспекты «добродетели» рассматривались в равной степени как результат обучения. Так, Протагор ставит своей целью обучить воспитанников благоразумию, позволяющему успешно управлять домашними делами и достичь в политической жизни наибольшего могущества в речах и делах (Plat. Prot. 318е, ср. Resp. 600de). Риторика, которую преподавали все С, была связана с политической ориентацией их образовательной деятельности. Горгий, занимавший особое место среди софистов, подчеркивал, что учит не добродетели, а ораторскому искусству (Мепо 95с), и преподавал, очевидно только риторику. Остальные софисты учили различным дисциплинам, в той или иной степени связанным с потребностями политической практики или красноречия, однако нередко направленным только на расширение интеллектуального кругозора. Так, Гиппий преподавал астрономию, арифметику, геометрию и музыку, различные предметы исторического и филологического характера. Филологическими дисциплинами занимались многие софисты, затрагивая при этом и теорию языка: учение о правильности имен: «орфоэпия» и «правильность имен» Протагора, «правильность имен» Продика (различение значений близких по семантике слов). Объяснение поэтов, составлявшее важную часть обучения, служило формальным упражнением в выявлении противоречий (DK80 А 25) Интерес к астрономии, математике, натурфилософским и онтологическим учениям засвидетельствован для многих софистов, однако не всегда можно определить, преподавали ли они эти дисциплины. Софисты выступали перед широкой аудиторией по торжественным поводам, произносили импровизированные речи, а также отвечали на вопросы присутствующих. Наряду с подобными однократными выступлениями, в кругу постоянных учеников читались курсы лекций, рассчитанные на более подготовленную аудиторию, и велись беседы (Hipp. Mai. 282с о сочетании более популярных и специализированных занятий у Продика; беседы в узком кругу учеников наглядно изображены в «Протагоре», 314е-316а). Некоторые из учеников сопровождали учителя в его переездах из города в город (Protag. 315а; с). Софистическая риторика. Практически все софисты преподавали риторику как основной предмет и благодаря их деятельности в кон. 5 - нач. 4 вв. появляется множество руководств по ораторскому искусству (?????? ?????, Plat. Phaedr. 266d-267e; Arist. Rhet 1,1354b 16-22). Руководства по риторике не были простыми коллекциями образцовых речей, они содержали и элементы теории: определение ораторского искусства, его целей и методических принципов; суждения о его происхождении (происхождение риторики из опыта в сочинении Пола, ученика Горгия, Plat. Gorg. 462bc, ср. 448с); деление речей на части; детальное различение элементов речи (приведение доказательств, опровержение, разъяснение, хвала, порицание) и их подвидов, показывающее тенденцию к систематическому изучению средств ораторского воздействия и к их дифференциации (Plat. Phaedr. 266d). Протагору и Алкидаманту принадлежали классификации видов высказывания, ориентированные на риторические нужды, но предвосхищавшие грамматическую классификацию типов простых предложений (D. L. IX 53-54). Для практического обучения использовались образцовые речи, напр., защита и обвинение мифологических персонажей (сохранились «Елена» и «Паламед» Горгия, «Одиссей» Алкидаманта), позволявшие не только демонстрировать технику аргументов, основанных на правдоподобии, но и касаться общих вопросов литературного и философского характера. Дошел отрывок из образцовой политической речи, принадлежащей Фрасимаху и фиктивные судебные речи («Тетралогии» Антифонта). Протагор и Горгий ввели практику трактовки «общих мест», игравшую впоследствии важную роль в риторике (????? = loci communes, DK80 В 6), Горгию принадлежали примеры «осуждений и похвал» (DK82 А 25). Важной стороной преподавания было мнемотехника (в школе Горгия практиковалось заучивание речей целиком, 82 В 14). В преподавании риторики софисты широко практиковали антитетический принцип, т. е. упражнения в аргументации за и против одного и того же положения. Протагор утверждал, что о любой вещи могут быть высказаны два противоположных утверждения (80 А 1 §51), и он же уделял значительное внимание практике похвал и порицаний одного и того же лица, дал образцы аргументов против различных выдвинутых положений в руководстве по «эристике», т. е. искусству опровержения. По антитетическому принципу (расположенные попарно фиктивные речи тяжущихся сторон) построены «Тетралогии» Антифонта. По мере развития риторической теории и практики становился яснее ее характер как формальной дисциплины, систематизирующей и совершенствующей приемы аргументации. Были отчетливее проведены границы компетенции риторического искусства: техническим усовершенствование средств (точность и компактность языкового выражения, отбор и представление аргументации, психологическое воздействие на слушателей) для достижения целей, постановка которых не входит в компетенцию самого искусства. Горгий, подчеркивавший, что учит не добродетели, как другие софисты, а ораторскому искусству (Plat. Men. 95с), сделал важный шаг в определении точных границ риторики и ее этической нейтральности как дисциплины. Он же, с одной стороны, указал, что возможность злоупотребления ораторским искусством, как и любым другим знанием, не может служить основанием для обвинений против него в целом, а с другой стороны, подчеркивал, что преподавание риторики в принципе преследует благую цель (Gorg. Hel. 14; Plat. Gorg. 456de; Isoer. Antid. 252). Использование антитетического принципа в преподавании риторики (наряду с ориентацией на правдоподобие вместо истины) было одной из важнейших причин обвинения софистов в беспринципности. Так, уже Аристофан представил обещание Протагора «сделать более слабый аргумент более сильным» как готовность научить неправую сторону одерживать верх над правой посредством лжи (Nub. 112-115, 889-1114). В действительности у некоторых софистов (Дионисиодор и Евтидем, Plat. Euthyd. 272a-b) преподавание техники опровержения было сопряжено с отрицанием каких-либо критериев выбора между противоречащими друг другу утверждениями, однако большинство из них, включая Протагора (80 А 21а), не высказывались против объективности выбора между справедливым и несправедливым в реальной практике оратора. Упражнения в аргументации за и против какого-либо положения могут служить различным целям, в т. ч. и взвешиванию оснований для суждения, имеющего объективную силу. Формализм софистических упражнений в аргументации, т. е. безразличность содержания отстаиваемых и опровергаемых тезисов, являлся, с одной стороны, естественным следствием самого характера дисциплины, а, с другой имел важное значение и в качестве общего педагогического принципа, и специально для развития формальной логики. Методы аргументации. Техника аргументации, выработанная софистами, предназначалась в первую очередь для нужд риторики, однако, поскольку их преподавание затрагивало широкий круг вопросов, она получила применение и в новых для философии областях эпистемологии и этико-политического знания. Новшеством софистов является не столько изобретение новых методов аргументации (изощренную технику аргументации продемонстрировал уже Зенон Элейский), сколько их последовательное применение, формализация и преподавание. Софисты не применяли каких-то специфических методов, которые принципиально отличались бы от философских (паралогизмы, обсуждаемые Аристотелем в «Софистических опровержениях», присущи в равной мере как философам, так и софистам). Так, «эристика», т. е. опровержение любых утверждений, невзирая на их истинность и ложность, не представляла собой какой-либо специфической техники аргументации, но сводилась к использованию различных приемов: использование логических ошибок противника, парадоксальные и заведомо некорректные умозаключения, а также психологические средства, напр., отвлечение внимания противника путем длинных не относящихся к существу дела рассуждений (Plat. Euthyd.; Theaet. 167e). «Антилогика», которая нередко ассоциируется с софистами в платоновских диалогах, более отчетлива в плане технических приемов: собеседника посредством контраргументации подводят к утверждению, которое противоречит первоначальному, так что он либо вынужден отказаться от первого тезиса, либо признать, что ложными являются как первое, так и последующее положение. Антилогика вместе с тем эпистемологически более нейтральна: ее может использовать и скептик, не верящий в истину в принципе, и человек, убежденный в ложности оспариваемого положения (Plat. Lys. 216а; Resp. 537e-539b; Phaed. 89d - 90c) К этому второму варианту антилогики близок метод опровержения, используемый Сократом. В платоновских диалогах методом подведения собеседника к противоречию при помощи вопросов и ответов пользуется исключительно Сократ, а старшие софисты (Протагор, Гиппий и Горгий) предпочитают связные, более или менее длинные рассуждения. Однако софисты Дионисиодор и Евтидем в изображении Платона («Евтидем»), пользуются техникой опровержения, формально похожей на сократовскую, а в позднем диалоге «Софист» Платон изображает этот метод как типичный для софистов в целом. Согласно предположению Г. Сиджвика, некоторые софисты усвоили эту технику у Сократа. Дж. Керферд, напротив, предполагает, что она была в ходу уже у старших софистов (согласно Диогену Лаэртию, Протагор дал «первый импульс» сократовскому методу аргументации, 80 А 1 § 53, ср. § 51). Релятивизм и скептицизм. Констатации вариативности того, что справедливо и полезно в определенных ситуациях (напр., в зависимости от обстоятельств поступка, пола и статуса лица), наблюдения за различиями норм права и морали у разных народов несмотря на предвосхищение их у прежних мыслителей (так, Ксенофан констатировал, что образы богов варьируются в соответствии с внешностью почитающих их народов), представляют собой в целом одно из открытий софистической эпохи. Концентрация внимания на подобных противоречиях нередко асоциировалась как у современников софистов, так и у последующих исследователей с отрицанием объективных критериев выбора между противоположными суждениями, т. е. с релятивизмом. (В современной философии под релятивизмом обычно понимается позиция, согласно которой истинность или ложность суждений может оцениваться только в рамках определенной системы координат и не существует возможности оценить их в качестве истинных и ложных безусловно. Крайним случаем релятивизма является субъективизм — единичный субъект является мерилом истинного и ложного.) Из учений софистов к релятивизму в современном понимании ближе всего положение Протагора о человеке как мере вещей, согласно которому любые представления и суждения каждого субъекта о вещах равно истинны для каждого субъекта и в случае конфликта представлений не существует объективных критериев для предпочтения одних другим в плане их истинности. Однако этот радикальный релятивизм или субъективизм в отношении истины ограничен признанием объективного критерия полезности: различие восприятия объясняется разными состояниями субъекта, среди которых можно определить более и менее полезные для него, и квалифицированный специалист (напр., врач) будет стремиться изменить состояние субъекта на лучшее. Эта аналогия служит обоснованием для введения таких же объективных критериев в политической деятельности. Учение Протагора оказывается, т. обр., враждебным отвлеченной философии и теоретическому знанию, но не медицине и риторике, которые могут эмпирически подбирать средства для воздействия, исходя из того, что объективно является полезным. Софисты Дионисиодор и Евтидем, подобно Протагору, относили любые суждения о сущем и истинном к релятивным. В утверждении Евтидема, что «все вещи для всех и всегда являются одинаковыми» (Plat. Crat. 386d), имеется, согласно Платону, как сходство с тезисом Протагора (отрицание объективного существования каждой вещи), так и расхождение с ним (представления о какой-либо вещи не отличимы от представлений о любой другой вещи — в частности, неотличимыми оказываются добродетель и порочность). По-видимому, согласно этой позиции, более радикальной, чем учение Протагора, не только равно истинными, т. е. не сопоставимыми, оказываются противоположные суждения о вещи различных субъектов, но и сам субъект лишается уверенности в том, что он не путает один объект с другим и что он способен определить его свойства по крайней мере применительно к себе самому и в данный момент. Однако выводы, которые делаются в софистическую эпоху из констатации вариативности представлений, скорее тяготеют к конформистскому одобрению принятых норм. Так, в софистическом трактате «Двоякие речи» приводится множество примеров того, что в областях благого - вредного, прекрасного - постыдного, справедливого - несправедливого, истинного -ложного одни и те же вещи в зависимости от обстоятельств принадлежат то к первой, то ко второй категории. Автор трактата приводит чей-то вывод из этих наблюдений, состоящий всякий раз в том, что указанные противоположные понятия в общем виде не различимы (радикальный скептицизм, соответствующий позиции Евтидема, см. выше) и любой поступок или суждение могут оцениваться как истинные или ложные (справедливые и несправедливые и т. д.) только применительно к определенной ситуации. Автор согласен со второй частью этого вывода, но считает, что релятивность норм не устраняет сами указанные понятия, хотя он и не берется их определить в общем виде (DK90, 1, 17). Показательно, что и то и другое воззрение не ставят под сомнение следование принятым правилам и нормам в каждой из ситуаций. Аналогичное сопоставление религиозных обычаев у Геродота сопровождается еще более определенным выводом: каждый народ считает прекраснейшими собственные обычаи, т. е. подразумевает обязательность принятых норм, несмотря на их принципиальную несопоставимость (Hdt. Ill 38, ср. VII 152). В отличие от этих рассуждений, предполагающих, что разрешение и запрет всегда сообразуются с обстоятельствами места и времени, но тяготеющих к признанию равной обоснованности любых норм, Протагор сделал важный шаг в направлении их сопоставления и критической оценки (рассуждение в «Теэтете»): любые нормы, устанавливаемые гражданским коллективом, истинны, пока они действуют, т. е. решения большинства безусловно должны соблюдаться, однако они не обязательно полезны, следовательно должны обсуждаться и совершенствоваться. Известны примеры радикального отрицания самой возможности достоверного знания в это время: Горгий отрицал возможность существования, познания существующего и выражения познанного в речи. Ксениад придерживался положения о ложности всякого чувственного представления и суждения, а также тезиса, что все возникающее рождается из ничего и все гибнущее обращается в ничто. Кратил пришел к выводу о невозможности достоверных суждений о вещах, исходя из гераклитовского положения об их непрерывной изменчивости. Трудно, однако, судить, насколько эти отрицательные выводы, направленные в первую очередь против учений досократиков о первопринципах, затрагивали другие области знания. В других случаях релятивизм софистов определенно имел ограниченный характер. Так, Протагор был враждебен натурфилософскому и онтологическому знанию, оспаривал основоположения математики и некоторых других, очевидно, теоретических наук, однако не отвергал наличие объективных критериев в сфере практически ориентированного знания. Высказывался ли кто-либо из софистов в духе невозможности обоснованных суждений вообще (подобно скептикам), не известно. «Природа» и «закон». Антитеза «природа - закон» (????? - ?????), получившая широкое распространение примерно с 40-х годов 5 в., подразумевает противопоставление объективных свойств, присущих человеческому роду, проявляющихся во врожденных и универсальных константах поведения, с одной стороны, и созданных людьми моральных норм, обычаев и письменных, с другой. Противопоставление «истины» и «мнения» (или «обычая») впервые появляется у досократиков (Ксенофан, Парменид, Эмпедокл) в рассуждениях, направленных против обыденных представлений о физическом мире. Новый вариант антитезы связан в первую очередь с констатацией различия и даже противоположности моральных и религиозных норм различных народов, опирающихся на сведения, заимствованные из истори-ко-этнографической литературы (Геродот) и, в то же время, со сформировавшимся в греческой медицине понятием человеческой природы, т. е. врожденных и общих всем людям свойств. Традиция приписывает Архелаю, ученику Анаксагора, наиболее раннее утверждение, что различение прекрасного и постыдного основывается не на природе, но на законе (DK60 А 1; 2). Начиная с последней трети 5 в. появляются натуралистические учения, согласно которым существующие законы и нравственные нормы произвольны и условны в сравнении со свойствами, присущими человеческой природе, и даже враждебны ей. Трактовка этих фундаментальных природных свойств варьируется от одного учения к другому. Так, Калликл, персонаж платоновского «Горгия», доказывает, что «природный закон» состоит в праве сильнейшего на власть, поэтому подобному человеку следует попирать принятые правовые и этические нормы, поддерживаемые «более слабыми» в собственых интересах (482c-486d). Рассуждение в духе компромисса между требованиями природы и человеческими установлениями принадлежит Антифонту, который доказывает, что существующие законы установлены вопреки человеческой природе, стремящейся к удовольствию и избегающей страданий, а участие в общественной жизни прямо угрожает жизни и благополучию индивида. В качестве благоразумной системы поведения Антифонт рекомендует при свидетелях руководствоваться принятыми нормами, а втайне от всех следовать природе (DK87 В 44а). Гиппию принадлежит утверждение о естественном родстве людей в целом или по крайней мере мудрейших из них, в противоположность законам, разделяющим их (DK86 Cl). Мыслители, стоящие на стороне позитивного права и требований традиционной морали (большинство софистов принадлежало к их числу), не стремились в эту эпоху показать их соответствие человеческой природе, но указывали на необходимость политических институтов, морали, права и религии, наук и искусств для восполнения недостатков, присущих человеку в естественном состоянии (Протагор, Аноним Ямвлиха; сторонники учения о возникновении правового порядка из договора). К эпохе софистики восходит полемика, отразившаяся в «Кратиле» Платона, господствует ли в языке такое соотношение между словами и обозначаемыми ими понятиями, при котором этимология слова раскрывает существенные свойства предмета («име
