Современные писатели отзываются о нем, как о
загадочной личности. Фридрих II, король Пруссии, любил говорить,
что он был человеком, которого никто никогда не мог разгадать.
Его "биографий" множество, и одна фантастичнее другой. Некоторые
считали его воплощенным богом, другие - мудрым эльзасским евреем.
Но одно несомненно, граф де Сен Жермен - каково бы ни было его
настоящее имя - имел право на это имя и титул, так как он купил
имение San Germano в итальянском Тироле, и заплатил папе за этот
титул. Он был необычайно красив, и его огромная эрудиция и
лингвистические способности неотрицаемы, ибо он говорил на
английском, итальянском, французском, испанском, португальском,
немецком, русском, шведском, датском и многих других славянских и
восточных языках с такой же легкостью, как и любой уроженец этих
стран. Он был очень богат, никогда не брал ни су у другого -
фактически никогда не взял даже стакана воды или куска хлеба у
кого-либо - но делал самые экстравагантные подарки превосходных
драгоценностей всем своим друзьям и даже королевским семьям
Европы. Он обладал превосходными музыкальными способностями;
играл на всех инструментах, но самым любимым была скрипка. "Сен
Жермен соперничал с самим Паганини", сказал о нем
восьмидесятилетний бельгиец в 1835 г., после прослушивания
"Генуэзского маэстро". "Это воскресший Сен Жермен, играющий на
скрипке в теле итальянского скелета", воскликнул один литовский
барон, которому пришлось слышать обоих.
Он никогда не претендовал на обладание духовными силами, все же
доказал, что имеет право на подобную претензию. Он проводил в
мертвом трансе, без пробуждения, от тридцати семи до сорока
девяти часов, и после этого знал все, что ему необходимо было
знать, и доказывал это пророчествами о будущем, никогда не
ошибаясь. Именно он пророчествовал королям Людовику XV и XVI, и
несчастной Марии Антуанетт. В начале этого столетия (XIX) были
еще живы многие свидетели его прекрасной памяти; он мог утром
прочитать статью, и хотя пробегал ее лишь беглым взглядом, мог
повторить ее содержание, не пропустив ни одного слова, много дней
спустя; мог писать обеими руками одновременно, правой -
стихотворение, левой - дипломатический документ величайшей
важности. Он читал запечатанные письма, не прикасаясь к ним, пока
те еще находились в руках тех, кто принес их ему. Он был
величайшим адептом в превращении металлов, делал золото и самые
прекрасные алмазы, - искусство, которое, как он говорил, он узнал
от некоторых браминов в Индии, которые научили его искусственной
кристаллизации ("оживлению") чистого углерода. Как пишет наш Брат
Кеннетт Маккензи:"В 1780 г., когда он гостил у французского посла
в Гааге, он молотком вдребезги разбил великолепный алмаз своего
же производства, дубликат которого, также своего производства, он
только что продал ювелиру за 5500 луидоров". Он был другом и
доверенным лицом графа Орлова в 1772 г. в Вене, которому он помог
и которого спас в 1762 г. в Сакт-Петербурге, когда тот был
замешан в знаменитых политических заговорах того времени; также
он был в близких отношениях с прусским Фридрихом Великим. Само
собой разумеется, он имел многочисленных врагов, потому нечего
удивляться, что все сплетни, распространенные о нем, теперь
приписываются ему же: напр., что ему было свыше пятисот лет, или,
что он претендовал на личное знакомство "со Спасителем и его
двенадцатью апостолами, и порицал Петра за его плохой нрав" -
последнее по времени несколько противоречит первому, если уж он
действительно заявлял, что ему лишь пятьсот лет. Если он говорил,
что "родился в Халдее, и признавал, что обладает тайнами
египетских магов и мудрецов", то он вполне мог говорить правду,
не выдвигая никаких сверхъестественных претензий. Имеются
Посвященные, и даже не самые высокие, которые в состоянии
вспомнить не одну из своих прежних жизней. Но у нас есть веские
причины для уверенности, что Сен Жермен никогда не мог заявлять о
своем "личном знакомстве" со Спасителем. Как бы то ни было, граф
Сен Жермен безусловно был величайшим Восточным Адептом, какого
Европа видела за последние столетия. Но Европа не узнала его.
Некоторые, быть может, узнают его при следующей "Terreur",
которая, когда разразится, потрясет всю Европу, а не только одну
страну.