форма бытия материи. Пространствоесть форма координации сосуществующих объектов, состояний материи.
Пространство
ПРОСТРАНСТВО
Пространство
1) способ существования объективного мира, характеризующийся протяженностью и объемом и неразрывно связанный со временем; 2) в материализме – атрибут материи, выражающий структурность организации, протяженность и взаиморасположение различных объектов.
Источник: Философия логика и методология науки Толковый словарь понятий. 2010 г.
ПРОСТРАНСТВО
протяженность, место, не ограниченное видимыми пределами. В философии — форма существования действительности, выражающая взаимное расположение объектов относительно друг друга (впереди, сзади, сверху, внизу, сбоку, вне, внутри, около, далеко, близко), способность объектов иметь определенный объем, протяженность (длину, ширину, высоту), форму, структуру.
Пространство
философская категория, отражающая свойства материальных явлений: где-то находиться, как-то располагаться, обладать какой-то формой. Выражает способ существования материи. Одно из наиболее лаконичных определений, но вместе с тем глубоких и богатых возможностями приложений, дано математиком А. Д. Александровым: "П. есть множество параллельных рядов событий".
Источник: Краткий энциклопедический словарь философских терминов
ПРОСТРАНСТВО (ПРОСТРАНСТВА)
Вырожденная ПРОТЯЖЕННОСТЬ (см.) того или иного типа. Мультиплицированным представлениям о П. и созданию абстракции П. более всего способствует зрительное восприятие.
Основа иллюзии - инертность восприятия, его нетождественность мгновению.
Будучи фикцией, П. не является философской категорией. Большее значение имеют заведомо искусственные математические и математизированные пространства.
Основа иллюзии - инертность восприятия, его нетождественность мгновению.
Будучи фикцией, П. не является философской категорией. Большее значение имеют заведомо искусственные математические и математизированные пространства.
Источник: Философский словарь
Пространство
всеобщая форма бытия материи, характеризующая ее протяженность, структурность, сосуществование и взаимодействие во всех материальных системах. Это форма координации сосуществующих материальных объектов, выражающая их величину (длина, ширина, высота), их взаимное расположение и взаимную координацию по отношению друг к другу. Свойства пространства: трехмерность, однородность, изотропность (равноправие во всех направлениях), обратимость.
Пространство
философская категория, отражающая всеобщую форму существования материи, представляющая собой сосуществование материальных объектов и процессов (характеризует структурность и протяженность материальных систем). Пространство неразрывно связано со временем и постоянно взаимодействует с ним, обладает количественными и качественными характеристиками, а также бесконечностью. Универсальные характеристики П. – протяженность, единство прерывности и непрерывности.
Пространство
категория философии для обозначения протяженности и структурности всех материальных объектов. К универсальным свойствам пространства относятся: - объективность – независимость от нашего сознания; - неразрывная связь со временем (см. Время); - связь с движением материи (см. Движение); - бесконечность. К специфическим свойствам пространства относятся: - трехмерность; - однородность и изотропность; - непрерывность на макроуровне.
Источник: Концепции современного естествознания. Словарь основных терминов
ПРОСТРАНСТВО
всеобщая форма бытия материального мира, характеризующая протяженность, соразмерность его структурных форм и образований. Свойства пространства определяются характером, уровнем и скоростью движения. Строго говоря, различают пространство и протяженность, пространство обладает тремя измерениями, протяженность – двумя; протяженность – это поверхность, тогда как пространство – объем. Понятие пространства является, следовательно, количественным понятием, которое невозможно, понять интеллектуальным путем, протяженность же, наоборот, исчисляема и точно определяется отношением объектов.
Источник: Евразийская мудрость от а до Я
ПРОСТРАНСТВО
гомогенная и бесконечная среда, в которой расположены воспринимаемые нами объекты.
Строго говоря, различают пространство и протяженность: пространство обладает тремя измерениями, протяженность — двумя; протяженность — это поверхность, тогда как пространство — объем. Лейбниц и Кант рассматривали пространство как факт неделимой «интуиции», тогда как понятие протяженности соответствует бесконечно делимой материальной поверхности. Понятие пространства является, следовательно, количественным понятием, которое невозможно понять интеллектуальным путем, протяженность же, наоборот, исчисляема и точно определяется отношением объектов друг к другу.
Строго говоря, различают пространство и протяженность: пространство обладает тремя измерениями, протяженность — двумя; протяженность — это поверхность, тогда как пространство — объем. Лейбниц и Кант рассматривали пространство как факт неделимой «интуиции», тогда как понятие протяженности соответствует бесконечно делимой материальной поверхности. Понятие пространства является, следовательно, количественным понятием, которое невозможно понять интеллектуальным путем, протяженность же, наоборот, исчисляема и точно определяется отношением объектов друг к другу.
Источник: Философский словарь
Пространство
как физическая категория — форма существования материи, отражающая свойство ее протяженности. Пространство определяется принятой системой отсчета. Пространство, окружающее нас трехмерно, однородно и изотропно. Геометрические свойства пространства определяются системой аксиом и теорем геометрий Евклида, Лобачевского, Римана и др. Представления о про-- странстве претерпели значительные изменения в течение веков — от Евклида, к Ньютону («вместилищу» тел), к пространствам Лобачевского, Римана, Минковского, Эйнштейна — Фридмана (псевдоэвклидовым, неевклидовым искривленным пространствам) и, наконец, в конце XX века, к фрактальным пространствам Мандельброта, пространствам дробной, иррегулярной размерности.
Пространство
и время - (по [1] формы существования материи ... не может быть пространства и времени без материи). В нашем понимании пространство
(аналог бесконечности) - одно из свойств материи и Вселенной - ее размер (Вселенная обладает размером - мерностью; вселенная и материя трехмерны).
Время (второй аналог бесконечности) - одно из самых фундаментальных свойств материи и Вселенной, определяющее сам факт их существования - бытие (способность быть и сохраняться) .
Движение определяет отношение между временем и пространством, материей.
Материя инертна, то есть она сохраняет свое состояние в пространстве, изменяясь под действием времени.
Ассоциативная связь:
Для человека основные вопросы "где?" и "когда?" - имеют жизненно важное - утилитарное значение.
(аналог бесконечности) - одно из свойств материи и Вселенной - ее размер (Вселенная обладает размером - мерностью; вселенная и материя трехмерны).
Время (второй аналог бесконечности) - одно из самых фундаментальных свойств материи и Вселенной, определяющее сам факт их существования - бытие (способность быть и сохраняться) .
Движение определяет отношение между временем и пространством, материей.
Материя инертна, то есть она сохраняет свое состояние в пространстве, изменяясь под действием времени.
Ассоциативная связь:
Для человека основные вопросы "где?" и "когда?" - имеют жизненно важное - утилитарное значение.
Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений
ПРОСТРАНСТВО
философская категория, обозначающая со-бытие явления, его сосуществования с другими явлениями. В истории философии существовали различные концепции пространства: субстанциональные (его как особую сущность, которая существует сама по себе, независимо от материальных объектов) и реляционное (это особое отношение между объектами и процессами вне их не существуют). Если материалисты рассматривают его как существующие вне и независимо от сознания (т.е. объективны), то идеалисты отрицают объективность и признают его зависимость от различных форм сознания, причем субъективные идеалисты рассматривали его как форму индивидуального сознания, то объективные идеалисты - как основанное богом вместилище тел. Понятие пространства характеризует протяженность и взамное расположение материальных тел. Современные научные представления подтверждают материалистический релятивизм на природу пространства, считая его неразрывно связанным со временем, с материей и движением (при скоростях, близких к скорости света, длина тела сокращается приблизительно в два раза). Пространство имеет свою специфику не уровне микро-макро и мегамира, так же как и на уровне живой природы и социальной действительности. Общими свойствами пространства, которое обнаруживается на всех известных структурных уровнях материи, является трехмерность (имеет три измерения - длину, ширину и высоту) и обратимость (можно вернуться в любую точку пространства).
Источник: Тематический философский словарь
ПРОСТРАНСТВО
форма сосуществования явлений, совокупность протяженностей объектов. В науке наиболее детально изучено физическое макропространство. По поводу его природы часто высказывались суждения, которые не согласуются с данными науки. Так, П. определяли как пустоту, как вмещающий все объекты простор, как субстанцию, которая ни от чего не зависит. В действительности же П. есть не что иное, как протяженности физических объектов, в т.ч. элементарных частиц, полей, вакуума. Ныне в ходу не субстанциальная, а реляционная концепция П., согласно которой протяженности являются некоторыми отношениями. Специальная теория относительности (см.) показала, что пространственные параметры являются проявлениями динамики физических взаимодействий. Именно в силу этого имеют место пространственные релятивистские эффекты. Так протяженность объекта по направлению движения зависит от скорости этого объекта. Макрофизическое П. однородно, изотропно, трехмерно. Однородность П. заключается в том, что ход физических процессов, перемещенных на другое место, остается тем же самым. Однородность П. коррелирует с законом сохранения импульса. Изотропоность П. заключается в одинаковости законов физических явлений в различных направлениях. Изотропность П. находится в корреляционной связи с законом сохранения момента импульса. Трехмерность П. означает возможность его представления всего тремя декартовскими координатами х, у, z.
Вместе с развитием физического познания изменяются научные представления о свойствах П. Согласно общей теории относительности (см.) все динамические свойства тяготения проявляются в искривленности П. Согласно квантовой механике свойства П. имеют вероятностный характер, а пространственные параметры входят в соотношение неопределенностей. Теория слабых взаимодействий свидетельствует о нарушении в них закона четности. Частицы, участвующие в этих взаимодействиях, как бы различают левое и правое. Теория струн предполагает дополнительные измерения П. к уже существующим трем. Так, П. может быть девятимерным. При образовании из микроявлений макрофизических объектов дополнительные пространственные измерения компактифицируются, «сворачиваются».
До сих пор П. рассматривалось как физический феномен. Естественно возникает вопрос о возможности нефизического, например биологического или социального, П. Существование нефизических форм П. пока не доказано, но несомненно, что пространственным характеристикам могут вменяться социальные ценности. Об этом свидетельствует, в частности, история развития архитектуры и живописи.
Вместе с развитием физического познания изменяются научные представления о свойствах П. Согласно общей теории относительности (см.) все динамические свойства тяготения проявляются в искривленности П. Согласно квантовой механике свойства П. имеют вероятностный характер, а пространственные параметры входят в соотношение неопределенностей. Теория слабых взаимодействий свидетельствует о нарушении в них закона четности. Частицы, участвующие в этих взаимодействиях, как бы различают левое и правое. Теория струн предполагает дополнительные измерения П. к уже существующим трем. Так, П. может быть девятимерным. При образовании из микроявлений макрофизических объектов дополнительные пространственные измерения компактифицируются, «сворачиваются».
До сих пор П. рассматривалось как физический феномен. Естественно возникает вопрос о возможности нефизического, например биологического или социального, П. Существование нефизических форм П. пока не доказано, но несомненно, что пространственным характеристикам могут вменяться социальные ценности. Об этом свидетельствует, в частности, история развития архитектуры и живописи.
Источник: Философия науки. Краткий энциклопедический словарь. 2008 г.
Пространство
То, что остается, если убрать все; пустота, но пустота в трех измерениях. Ясно, что понятие пространства – абстракция (если мы действительно уберем все, то не останется вообще ничего, и это будет уже не пространство, а небытие); оно легче поддается осмыслению, чем эксперименту. Протяженность, рассматриваемая вне зависимости от тел, занимающих или ограничивающих ее. Вселенная, рассматриваемая вне зависимости от ее содержания (иными словами, независимо от себя самой!).
Пространство по отношению к протяженности является тем же, чем время по отношению к длительности, – абстрактным понятием, которое в конце концов начинают использовать в качестве его замены или условия. Если бы не было времени, говорим мы, как тела могли бы длительно существовать? Если бы не было пространства, как они могли бы иметь протяженность? Ставить так вопрос, значит, подчинять реальность мышлению, хотя на самом деле следует поступать строго наоборот. Бытие длится не потому, что существует время; время существует, потому что бытие длится. Существа имеют протяженность не потому, что существует пространство; пространство существует потому, что существа имеют протяженность. Пространство само по себе не является существом, это место, в котором находится все сущее, рассматриваемое отдельно от его существования и даже локализации. Следовательно, это не существо, но мысль; универсальное и пустое место. Оно не может быть никаким другим, кроме как бесконечным, постоянным, однородным, изотропным и бесконечно делимым, – ведь ни одно тело по определению не способно его ограничить, разрушить или направить в ту или иную сторону. Впрочем, из этих рассуждений можно вынести гораздо больше знания о нашем мышлении, чем о протяженности действительности или универсума.
Является ли пространство всего лишь формой чувственности, как полагал Кант? Вряд ли. Если бы это было так, где, спрашивается, возникла бы чувственность? И как тогда осмыслить расширение вселенной, начавшееся за миллиарды лет до существования всякой жизни и всякой чувственности? Можно сказать, что это ничего не доказывает, ибо и расширение вселенной, и все эти миллиарды лет существуют для нас лишь в наших ощущениях. С этим я согласен: трансцендентальная идеальность пространства – неопровержимый аргумент. Но так же неопровержима и объективность пространства (если пространство – форма чувственности, это нисколько не мешает ему быть одновременно формой бытия), хотя последнее определение более экономно: оно не предполагает существования внепространственного бытия, которое Кант вынужден был признать, дабы не отказываться от осмысления пространства.
Пространство, как и время, включает в себя все, но одновременно в настоящем. Пространство, как писал Лейбниц, «это порядок сосуществований, как время – порядок последовательностей». Следует также отметить, что в настоящее время пространство и время принято рассматривать в их целостном единстве, пользуясь для этого понятием пространства‑времени (именно так поступает физика, правда, по другим причинам). Это место присутствия всего одновременно или настоящее, мыслимое в качестве места.
Пространство по отношению к протяженности является тем же, чем время по отношению к длительности, – абстрактным понятием, которое в конце концов начинают использовать в качестве его замены или условия. Если бы не было времени, говорим мы, как тела могли бы длительно существовать? Если бы не было пространства, как они могли бы иметь протяженность? Ставить так вопрос, значит, подчинять реальность мышлению, хотя на самом деле следует поступать строго наоборот. Бытие длится не потому, что существует время; время существует, потому что бытие длится. Существа имеют протяженность не потому, что существует пространство; пространство существует потому, что существа имеют протяженность. Пространство само по себе не является существом, это место, в котором находится все сущее, рассматриваемое отдельно от его существования и даже локализации. Следовательно, это не существо, но мысль; универсальное и пустое место. Оно не может быть никаким другим, кроме как бесконечным, постоянным, однородным, изотропным и бесконечно делимым, – ведь ни одно тело по определению не способно его ограничить, разрушить или направить в ту или иную сторону. Впрочем, из этих рассуждений можно вынести гораздо больше знания о нашем мышлении, чем о протяженности действительности или универсума.
Является ли пространство всего лишь формой чувственности, как полагал Кант? Вряд ли. Если бы это было так, где, спрашивается, возникла бы чувственность? И как тогда осмыслить расширение вселенной, начавшееся за миллиарды лет до существования всякой жизни и всякой чувственности? Можно сказать, что это ничего не доказывает, ибо и расширение вселенной, и все эти миллиарды лет существуют для нас лишь в наших ощущениях. С этим я согласен: трансцендентальная идеальность пространства – неопровержимый аргумент. Но так же неопровержима и объективность пространства (если пространство – форма чувственности, это нисколько не мешает ему быть одновременно формой бытия), хотя последнее определение более экономно: оно не предполагает существования внепространственного бытия, которое Кант вынужден был признать, дабы не отказываться от осмысления пространства.
Пространство, как и время, включает в себя все, но одновременно в настоящем. Пространство, как писал Лейбниц, «это порядок сосуществований, как время – порядок последовательностей». Следует также отметить, что в настоящее время пространство и время принято рассматривать в их целостном единстве, пользуясь для этого понятием пространства‑времени (именно так поступает физика, правда, по другим причинам). Это место присутствия всего одновременно или настоящее, мыслимое в качестве места.
Источник: Философский словарь.
ПРОСТРАНСТВО
одна из базовых категорий науки. Категория пространства характеризует взаимное расположение существующих объектов. Она возникала и формировалась для выражения рядорасиоложен-ности тел и их протяженности.
В истории пауки и философии были выдвинуты две основные концепции пространства, которые сохранили свое влияние вплоть до настоящего времени: концепция субстанционального пространства и концепция атрибутивного пространства. Согласно первой (Ньютон и др.), пространство — самостоятельная субстанция, свойства и бытие которой не зависят от свойств и изменений в других субстанциях — времени и материи. Согласно второй (Аристотель, Лейбниц, современная физика), пространство есть аспект либо самих материальных тел, либо их взаимоотношений.
Классическая физика наделяла пространство следующими свойствами: трехмерность, непрерывность, бесконечность, однородность, изотропность, абсолютные метрические свойства. С дальнейшим развитием науки стало ясно, что различные сферы реальности могут характеризоваться пространствами с различными свойствами. Например, различные метрические свойства пространства потеряли абсолютность в теории относительности. Объективное физическое пространство, с которым, прежде всего, ассоциируется представление о пространстве, в котором живет человек и существует природа, т. е. пространство Вселенной, изучается в космологии. В ней построено несколько моделей Вселенной с соответствующими пространственными свойствами.
Наиболее абстрактная формулировка понятия пространства дается в математике.
В математике пространство определяется как множество объектов, которые называются его точками; при этом по определению вводятся какие-либо отношения между точками; эти отношения определяют геометрию пространства. Так, например, метрическое пространство — это множество точек, на котором введена метрика, т. е. задано правило определения расстояния между двумя любыми точками множества (примеры метрических пространств: числовая прямая, евклидово пространство любого числа измерений).
Исторически первым математическим пространством является евклидово трехмерное пространство. В математике введены такие виды пространств, как евклидово многомерное пространство, пространство Лобачевского, Риманово пространство, гильбертово пространство, векторное, функциональное, метрическое, топологическое и др.
Предполагается, что математическое пространство безразлично к природе элементов. Это позволяет использовать его в различных областях науки — в физике, химии, биологии, психологии, истории, комплексных исследованиях и т. д. При этом точка множества, представляющего пространство, получает содержательную предметную интерпретацию в соответствии с исследуемой проблемой. Известно, что в теории относительности точки четырехмерного многообразия интерпретируются как физические события.
В науке широко используется метод фазового пространства некоторой системы (например, физической, биологической, социологической...). Фазовое пространство системы — это совокупность всех ее возможных состояний, которые рассматриваются при этом как точки этого пространства. Какие математические пространства оказываются эффективными в тех или иных научных исследованиях, — определяется их спецификой. (См. математика, физика, теория относительности).
В.П. Казарян
В истории пауки и философии были выдвинуты две основные концепции пространства, которые сохранили свое влияние вплоть до настоящего времени: концепция субстанционального пространства и концепция атрибутивного пространства. Согласно первой (Ньютон и др.), пространство — самостоятельная субстанция, свойства и бытие которой не зависят от свойств и изменений в других субстанциях — времени и материи. Согласно второй (Аристотель, Лейбниц, современная физика), пространство есть аспект либо самих материальных тел, либо их взаимоотношений.
Классическая физика наделяла пространство следующими свойствами: трехмерность, непрерывность, бесконечность, однородность, изотропность, абсолютные метрические свойства. С дальнейшим развитием науки стало ясно, что различные сферы реальности могут характеризоваться пространствами с различными свойствами. Например, различные метрические свойства пространства потеряли абсолютность в теории относительности. Объективное физическое пространство, с которым, прежде всего, ассоциируется представление о пространстве, в котором живет человек и существует природа, т. е. пространство Вселенной, изучается в космологии. В ней построено несколько моделей Вселенной с соответствующими пространственными свойствами.
Наиболее абстрактная формулировка понятия пространства дается в математике.
В математике пространство определяется как множество объектов, которые называются его точками; при этом по определению вводятся какие-либо отношения между точками; эти отношения определяют геометрию пространства. Так, например, метрическое пространство — это множество точек, на котором введена метрика, т. е. задано правило определения расстояния между двумя любыми точками множества (примеры метрических пространств: числовая прямая, евклидово пространство любого числа измерений).
Исторически первым математическим пространством является евклидово трехмерное пространство. В математике введены такие виды пространств, как евклидово многомерное пространство, пространство Лобачевского, Риманово пространство, гильбертово пространство, векторное, функциональное, метрическое, топологическое и др.
Предполагается, что математическое пространство безразлично к природе элементов. Это позволяет использовать его в различных областях науки — в физике, химии, биологии, психологии, истории, комплексных исследованиях и т. д. При этом точка множества, представляющего пространство, получает содержательную предметную интерпретацию в соответствии с исследуемой проблемой. Известно, что в теории относительности точки четырехмерного многообразия интерпретируются как физические события.
В науке широко используется метод фазового пространства некоторой системы (например, физической, биологической, социологической...). Фазовое пространство системы — это совокупность всех ее возможных состояний, которые рассматриваются при этом как точки этого пространства. Какие математические пространства оказываются эффективными в тех или иных научных исследованиях, — определяется их спецификой. (См. математика, физика, теория относительности).
В.П. Казарян
ПРОСТРАНСТВО
одна из объективных и универсальных форм существования материи наряду со временем. Как филос. категории время и П., рассматриваемые в диалектич. взаимосвязи, составляют фундамент филос. онтологии. Однако вплоть до XVII в., когда проблема П. явилась одним из движущих стимулов становления классич. физики, теор. представления о П. сводились к матем. абстракции (геометрия Евклида), либо к введенному Демокритом образу пустого вместилища материальных объектов и событий. При этом трактовка П. как пустоты оспаривалась большинством философов Античности и Средних веков на основании принципа «природа не терпит пустоты». В XVII в. концепция Демокрита не просто возрождается, но дополняется проблематикой соотношения П. со всеобщей субстанцией, в силу чего формируются атрибутивная (материалистическая по своей сути) и феноменалистская (идеалистич.) модели П. в философии. Первая выражена как res extenza (Декарт), атрибут универсальной субстанции (Спиноза), одно из «первичных кач-в» вещей (Локк); вторая — как «хорошо фундированное явление» (Лейбниц) или априорная форма (см. Априори и Апостериори) чувственного восприятия (Кант). В первом случае акцентируется объективность существования П., во втором — его данность всеобщему восприятию. Осн. положения субстанциальной трактовки П. были суммированы Ньютоном, в теор. механике к-рого П. полагается как пустое, абсолютное, неизменное и отд. от времени «универсальное место», в к-ром размещаются и взаимодействуют все материальные тела и осуществляется мех. движение. Впрочем, абсолютное П. Ньютона может вмещать и нематериальные сущности, напр., бога как перводвижителя физ. реальности. Субстанциальная (абсолютистская) концепция П. подвергалась критике (прежде всего отрыв П. от материи и движения) уже в диалектич. философии XIX в. (Гегель, Шеллинг, Маркс, Энгельс). В науке того же времени формируются нетривиальные «геометрич. миры» Лобачевского, Гаусса, Римана, показывающие вариативность П. как формы бытия и восприятия (см. Неевклидовы геометрии). Разработка в начале XX в. теории относительности (см. Относительности теория) Эйнштейна, ставшей одной из парадигмальных основ совр. науч. картины мира, положила начало формированию реляционной концепции П. и времени, края явл. фундаментальной для «общих» отраслей естествознания — физики, астрономии, химии, географии. В рамках этой концепции, вобравшей в себя достижения диалектич. материализма и неклассич. геометрии, П. мыслится как неразрывно связанное со временем (четырехмерный пространственно-временной континуум) и зависящее от характеристик движения материальных тел; всеобщие свойства физ. П. — протяженность, структурность, неоднородность, изотропность, обратимость — проявляются по-разному в зависимости от условий тяготения, скорости и энергообмена в конкретных (реляционных) материальных системах. Кроме собственно физ. П. в совр. науке и философии рассматриваются такие его модусы, как «биол. П.» (П. жизнедеятельности), «соц. П.» (пространственноструктурное поле соц. взаимодействия, топография социума), «культ. П.» (соц.-геогр. ареал культуры), «истор. П.», «цивилизационное П.», «субъективное П.» (П. бытия личности). Эти и др. «спец.» формы П. исследуются не только соответствующими отраслями науки (биология, социология, политология и др.), но явл. как целое предметом филос. онтологии и феноменологии. Лит.: Алексеев П.А., Панин А.П. Диалектический материализм. М., 1987; Ахундов М.Д. Концепции пространства и времени: Истоки, эволюция, перспективы. М., 1982; Мостепаненко А.М. Пространство и время в макро-, мегаи микромире. М., 1974. Е.В.Гутов
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
ПРОСТРАНСТВО
(Raum) — то, что является общим всем переживаниям, возникающим благодаря органам чувств. После того как в течение веков проблемой было почти только «абстрактное пространство» геометрии, с XVII в. перед развивающейся физикой, в результате применения понятия «пустого пространства», встал вопрос о «физическом пространстве» и, наконец, о его существовании, соответственно воспринимаемости. Уже Лейбниц считал пространство «хорошо фундированным явлением», а Кант (в своей «Критике чистого разума») анализировал пространство как форму всех явлений внешних органов чувств, т. е. как формальное свойство всякого восприятия внешнего мира, благодаря чему только и возможны наши внешние наглядные представления. Далее он доказывает эмпирическую реальность пространства, т. е. его наличие во всем опыте внешнего мира, и одновременно его трансцендентальную идеальность по отношению к последнему, т. е. оно есть ничто, пока мы забываем о субъективном происхождении всякого опыта и считаем пространство тем, что лежит в основе вещей в себе. Математик Гаусс полагал: «Можно согласиться с тем, что пространство и вне нашего духа обладает реальностью, законы которой мы не можем установить в полной мере априори». Теория относительности отрицает конкретность пространства, тем самым «оно не создается из мира, но только затем уже привносится задним числом и именно в метрику четырехмерного многообразия, которое возникает благодаря тому, что пространство и время связаны в единый (четырехмерный) континуум посредством скорости света» (М. Planck. Vom Relativen zum Absoluten, 1925); см. Континуум, Паладъи. Хайдеггер учит, что со всем, что встречается как подручное (см. Подручностъ), пространство при определенных обстоятельствах имеет единую сферу. «Но ни сфера, открытая через какие-либо процессы, ни вообще любая пространственность не воспринимаются отчетливо. Пространственность сама по себе, пространственность в себе находится в незаметности подручного. Пространство не заключено в субъекте, и мир не заключен в пространстве. Напротив, пространство есть «в» мире, поскольку это открывает для существования конститутивное бытие пространства в мире. Существование является пространственным» («Sein und Zeit», 1953). Современная психология также устанавливает, что пространство как таковое никогда не дано нам, что, напротив, оно постоянно наполнено множеством более или менее всеобъемлющих систем отношений, к которым принадлежат различные предметы. И для систем отношений, совокупность которых, следовательно, может быть обозначена как пространство (если бы было возможно мыслить наличное бытие вещи независимо от ее бытия как такового), характерна невзрачность, неяркость. «Кроме возможности быть заполненным, пространство не имеет никакого другого свойства; если же абстрагироваться от установления отдельного места и его наполнения, оно есть пустое и мертвое ничто» (W. Metzger. Psychologie, 1957). Современная физика определяет понятие пространства как такое, в котором находятся поля (см. Теория поля); родство поля и системы отношений несомненно. Тот факт, что пространство представляется как прямоугольное (евклидово), связан с тенденцией прегнантности сознания: если даже пространственные отношения рассматриваются через сильно искажающие очки, то и в этом случае через некоторое время все приходит в обычный порядок. См. Неевклидова геометрия.
H. Weyl. R., Zeit, Materie, 1919; R. Carnap. Der R. — Ein Beitrag zur Wissenschaftslehre, 1921; M. Palägyi. Naturphilosophische Vorlesungen, 1924; H. Reichenbach. Philosophie der Raum-Zeit-Lehre, 1928; G. Jaffé. Drei Dialoge über R., Zeit und Kausalität, 1954; K. Reidemeister. R. und Zahl, 1957; F. Kaulbach. Die Metaphysik des R.s bei Leibniz und Kant, 1960; O. F. Bollnow. Mensch und R., 1963; E. Ströker. Philos. Unters, zum R., 1965; W. Gölz. Dasein und R., 1970; F. Brentano. Philos. Untersuchungen zu R., Zeit und Kontinuum, hg. 1976; A. Gosztonyi. Der R. — Gesch. seiner Probleme, I—II, 1976; B. Kanitschneider. Vom absoluten R. zur dynamischen Geometrie, 1976; W. Balzer. Empir. Geometrie und R. — Zeit-Theorie, 1978; L. Sklar. Philos. and Spacetime Physics. Berkeley, 1985; U. an der Heiden, G. Röth, M. Stadler. Das Apriori-Problem und die kognitive Konstitution des R.es, 1986; W. Schmied-Kowarzik, Zeit und R.,-1986; R. Heinrich. Kants Erfahrungsr., 1986.
H. Weyl. R., Zeit, Materie, 1919; R. Carnap. Der R. — Ein Beitrag zur Wissenschaftslehre, 1921; M. Palägyi. Naturphilosophische Vorlesungen, 1924; H. Reichenbach. Philosophie der Raum-Zeit-Lehre, 1928; G. Jaffé. Drei Dialoge über R., Zeit und Kausalität, 1954; K. Reidemeister. R. und Zahl, 1957; F. Kaulbach. Die Metaphysik des R.s bei Leibniz und Kant, 1960; O. F. Bollnow. Mensch und R., 1963; E. Ströker. Philos. Unters, zum R., 1965; W. Gölz. Dasein und R., 1970; F. Brentano. Philos. Untersuchungen zu R., Zeit und Kontinuum, hg. 1976; A. Gosztonyi. Der R. — Gesch. seiner Probleme, I—II, 1976; B. Kanitschneider. Vom absoluten R. zur dynamischen Geometrie, 1976; W. Balzer. Empir. Geometrie und R. — Zeit-Theorie, 1978; L. Sklar. Philos. and Spacetime Physics. Berkeley, 1985; U. an der Heiden, G. Röth, M. Stadler. Das Apriori-Problem und die kognitive Konstitution des R.es, 1986; W. Schmied-Kowarzik, Zeit und R.,-1986; R. Heinrich. Kants Erfahrungsr., 1986.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
Пространство
Для правильного объяснения пространства необходимо прежде всего отчетливо различить в нем чистый факт - то, что дано в самом существовании пространства, как такого, и не может подлежать сомнению, - от тех суждений об этом факте, которые выражают его гносеологическую и метафизическую оценку.
I. Сам факт пространства или то, что в нем дается, заключает несомненно две стороны: первая состоит в известном образе или представлении протяженности (зрительно-осязаемым для зрячих, только осязаемым для слепорожденных), при чем этот образ, сохраняя свое единство в целом, разлагается по частям в нашем воззрении на определенные измеримые очертания и расстояния внешних предметов, как тел геометрических. От этой формальной или геометрической стороны пространства ipso facto различается реальная или механическая его сторона, состоящая в вещественной раздельности или разъединенности ("внебытии") всего существующего, в силу которой для реального сближения и теснейшего взаимодействия или соотношения двух отдаленных в пространстве существ необходимо употребить определенное количество внутренних усилий и внешних движений, прямых и косвенных, единичных и собирательных, в зависимости от данного расстояния и других механических условий. Если бы, находясь, например, в Петербурге и желая пожать руку приятелю в Квебеке, мы всегда могли сразу очутиться около него без всяких усилий и сложных передвижений, то, конечно, мы не могли бы сознавать себя подчиненными пространственным ограничениям, хотя бы при этом весь наш мир не менее теперешнего был наполнен протяженными образами различных предметов с определенными геометрическими расстояниями между нами: при отсутствии тяготеющего над нами внешней необходимости преодолевать механически нашу разъединенность с другими, мы чувствовали бы не себя в пространстве, а пространство в себе, - подобно тому, как в сновидениях субъект их свободен от границ пространства, хотя все грезящиеся образы имеют такую же форму определенной протяженности, как и наяву. Когда мы видим во сне башню на высокой горе или женщину с младенцем на руках, то младенец меньше женщины и башня меньше горы, а если бы вслед за тем мы и увидели младенца величиной с мамонта или башню, доходящую до неба, то это были бы уже другие образы; точно также и наяву предметы воображаемые выступают под формой протяженности со всеми ее определенными отношениями очертаний, величины и расстояния. И если, однако, ни протяженные образы сонных грез, ни протяженные представления фантазии, не выражая никакой внешней необходимости, поэтому и не входят в состав реально-определенного и ограничивающего нас пространства, то ясно, что сущность последнего состоит не в форме протяженности, а именно лишь в необходимости механических усилий для целесообразного действия в нашей вещественной среде. Будучи выражением рокового разъединения и отчуждения между всеми частями существующего, реальное пространство вместе с тем, как нечто общее для всех, постоянное одинаково необходимое, есть внешнее условие общения и относительного соединения. В обычных сновидениях, когда жизнь индивидуальной души временно отрешается от трудового стремления к реализации в общих принудительных пределах действительного пространства, у каждого субъекта оказывается свой особый мир, совершенно разобщенный с другими, и субъективная свобода от "оков пространства" допускает лишь обманчивую легкость сближения и общения с призраками других субъектов. Итак реальное пространство фактически есть постоянный показатель действительного разъединения и вместе с тем необходимое условие для действительного соединения данных в нашем мире существ. Та сторона существ, которой они подлежат такому внешнему разъединению и соединению, называется физическим телом, и самое простое выражение для факта реального пространства дается аксиомой непроницаемости: два тела не могут совместно занимать одну и ту же часть пространства.
II. Что касается до теоретического толкования реального факта, то оно менялось сообразно различным точкам зрения, выступавшим в истории философии, при чем несогласие между различными теориями пространства происходило отчасти от недостаточно ясного разграничения между реально-механическим и формально-геометрическим элементами пространства, то есть между фактом телесной непроницаемости и представлением протяженности с ее измеряемыми образами. В древней философии взгляд на пространство самый простой и близкий к наивному (не-философскому) сознанию представляется атомистикой Левкиппа и Демокрита, видевших в пространстве пустоту (?? ?????), в которой движутся реальные единицы, образующие все существующее. Для Платона, как можно заключать из диалога Тимей, пространство (????) отожествлялось с тем не-существу-ющим (?? ??), в котором он видел материю чувственно-являемого мира: в сущности это сводилось к тому же представлению пустоты или реального ничто. Аристотель отрицает этот взгляд, но не ставит на его место никакого собственного. Настоящего философского объяснения пространства мы у него не находим: его определение места (?????), как границы объемлющего тела по отношению к объемлемому, есть только вербальное; с другой стороны, понятие где (???) называется им как одна из 10 категорий; вообще Аристотель, в противоположность атомистам и Платону, интересовался, по-видимому, только формальной стороной пространства - односторонность, завещанная им и средневековой схоластике. В новой философии Декарт, приписывая пространству особую, независимую от нашего духа, или несводимую к нашему мышлению реальность, но отрицая атомистическое понятие пустоты, понимал пространство как непрерывную или сплошную протяженность; единственным основным качеством тел, как таких, он признавал протяжение, сводя таким образом реальную сторону пространства к формальной, при чем различие тела геометрического от физического не имело принципиального объяснения. Такое объяснение, хотя и не вполне удовлетворительное, получается с точки зрения Спинозы. Хотя и он отождествляет пространство с протяжением, но, признавая последнее атрибутом единой абсолютной субстанции наряду с мышлением, оно может дать отчет в реальной независимости пространства от мыслящего субъекта, - независимости вполне признанной, но ничем философски не обоснованной у Декарта; для Спинозы она обосновывается равноправностью двух атрибутов. С этой точки зрения понятно различие между телом отвлеченно-мыслимым, или геометрическим, и телом действительно существующим, или данным в опыте (тело физическое): первое, как мысль, есть модуль (видоизменение) мышления, формально-связанный, но не тожественный реально с соответствующим модусом протяжения, тогда как тело физическое есть модус именно протяжения, другого божественного атрибута, не находящегося ни в какой прямой зависимости от мысли, как такой, - отсюда реальность и необходимость внешних вещей для нас. Хотя в этом грандиозном взгляде дано некоторое обще принципиальное основание для различения тела геометрического, мыслимого, или идеально-протяженного, от тела физического, ощущаемого, или реально-протяженного, но, как и во всем картезианстве, остается необъяснимым познавательное и практическое взаимодействие между мыслящим субъектом и физической телесностью, его собственной и посторонней. Ясно, что это взаимодействие не дано ни в атрибуте мышления, ни в атрибуте протяжения, а должно бы происходить в какой-то посредствующей области, недоступной с этой точки зрения. По воззрениям Лейбница, которым он сам не дал, к сожалению, полного и последовательного выражения, и которые получили от Вольфа и его школы лишь формальную и поверхностную систематизацию, мир есть совокупность психических единиц (монад), находящихся на различных степенях внутреннего развития, при чем пространство понимается как порядок существования всего данного или являемого в смутном чувственном восприятии недоразвившихся монад; но так как реального взаимодействия между монадами Лейбниц не допускает, то непреложное единство пространственной среды для всех монад нашего мира совершенно независимо от степени их развития, остается необъяснимым и название Лейбницем видимого мира phaenomenon bene fundatum не имеет в этой философии достаточного оправдания. Факт достоверного познания пространственных отношений как всеобщих и необходимых объясняется в "трансцендентальной эстетике" Канта через признание пространства априорной формой нашего чувственного воззрения, как такового. Пространство (со всеми геометрическими определениями и отношениями) не воспринимается извне, а налагается познающим субъектом, как присущий ему способ представления, на весь материал восприятий или ощущений внешних чувств. Это учение об идеальности или точнее - субъективности пространства, как основной формы представления - совершенно верное в том, что оно утверждает положительно, ибо несомненно, что созерцаемые пространственные отношения не могут как созерцаемые существовать вне созерцающего субъекта, - вызывает однако, новые вопросы, не находящие себе удовлетворительного решения в философии Канта.
Когда говорится, что пространство есть форма, a priori присущая нашему чувственному воззрению, то что собственно разумеется под словом "нашему"? Если имеется в виду субъект эмпирический, то есть каждый из множества чувственно-воспринимающих особей, то необъяснимыми остаются:
1) действительное единство или взаимность пространственных отношений - познавательных и двигательных (геометрических и механических) между всеми, - как человеческими, так и животными, - субъектами, ибо такое единство не вытекает из формальной общности пространства, как априорного способа воззрения, так как эта общность или одинаковость пространственной формы сохраняется, например, и в сновидениях, при чем, однако, каждый грезящий субъект остается, пока грезит, при своем особом воображаемом пространстве вне всякой связи с другими; то различие между "грезящим" идеализмом и истинным "трансцендентальным", на котором так решительно и, разумеется, искренне настаивает Кант, не имело бы никакого принципиального основания, если субъектом пространства (и прочих априорных форм и условий познания) признать субъект эмпирический, то есть данную множественность познающих органических особей.
2) Несомненно, что само возникновение эмпирических субъектов дано в мире явлений под формой пространства (времени и так далее) и, следовательно, всякий эмпирический субъект предполагает уже эти априорные формы и условия являемого бытия, и никакой эмпирический субъект не может быть их первоначальным носителем.
3) Если, с одной стороны, в определении пространства как априорной формы воззрения, присущей нашему субъекту, не заключается оснований для данного в опыте действительного общения всех субъектов в одном пространстве, то вместе с тем не дано никакого объяснения и для роковых границ, полагаемых этому общению тем же единым пространством - в факте тяготеющей над всеми эмпирическими субъектами необходимости практических усилий для преодоления реальных расстояний, что ни в какой логической связи с пространством, как чистой формой воззрения, не находится, и, однако же, составляет неустранимый признак действительного пространства, отличающий его от пространства грез. Но если таким образом пространство, будучи априорной формой воззрения субъекта, вместе с тем несомненно предполагается самим существованием эмпирических субъектов и при том имеет над ними принудительную силу, определяющую условия их чувственного общения и разобщения, то ясно, что субъект, которым первоначально полагается эта форма воззрения, не совпадает с множественностью эмпирических субъектов, а есть единый и относительно их объективно-необходимый, самостоятельный трансцендентальный субъект.
Итак, вопрос о пространстве по существу допускает лишь чисто метафизическое решение. Лишь кажущееся отношение к этому вопросу имеет другой - о психо-физических условиях образования пространственных восприятий и представлений, где дело идет об известных процессах приспособления нервной и мускульной системы данных организмов к явлениям внешней среды - что, очевидно, может происходить лишь под условием уже существующего пространства как общей формы явлений. Поэтому принимать эти эмпирические исследования и гипотезы за философские объяснения самого пространства было бы грубой логической ошибкой.
Вл. С.
Источник: Философский словарь Владимира Соловьева
ПРОСТРАНСТВО
1) форма созерцания, восприятия представления вещей, основной фактор высшего, эмпирического опыта; 2) способ существования объективного мира, неразрывно связанный со временем. Античная философия и наука не знают пространства в том виде, как оно известно современной философии и науке, а именно как то «где», в котором происходят процессы и движения, познаваемые с неизменной точностью и описываемые математически. Греческое миросозерцание отвергает возможность математического (геометрического) описания физических объектов и явлений, приравнивая физическое либо лишь преходящему, приблизительному и мнимому, как у Платона, либо используя качественное описание его, как у Аристотеля, или же прибегая к языку атомизма, также чуждого математической конструкции.
Поэтому для античности пространство не является геометрическим протяжением, воплощающим имманентно ему присущие геометрические соотношения, но есть только некое «где» ( ubi), в котором физические события и вещи имеют место и случаются.
Описывая в «Тимее» устройство и возникновение космоса, Платон должен признать наличие трех не сводимых друг к другу родов существующего: во-первых, есть мыслимое бытие, форма существующего (), вечно-сущей образец, к которому принадлежат также и числа, во-вторых, текучий образ сущего, стихия физического, возникающее, которое есть только предмет мнения и, в-третьих, то, в чем возникающее происходит (Тимей 52 а—53 b). Это последнее Платон именует термином, обыкновенно переводимым как «пространство». Наделе же «хора» есть скорее прибежище и обитель всего возникающего, его «кормилица и восприемница», сама однако не возникшая и неразрушимая, стало быть, вечная. «Хора» однако не есть сущее, но и не возникает и потому оказывается близкой материи как не-сущему в неотчетливом понятии которой понятие пространства как трехмерного никоим образом не содержится (ср. Плотин, Энд. VI. 1.26.24—25). Поэтому «хора» сама по себе оказывается неупорядоченной, всегда привносящей инаковость и иррациональность, и потому все, в ней пребывающее, оказывается также неисчислимым: упорядочение и исчисленность присущи лишь образцам (идеям) и числам. Оттого самое понятие т. о. вводимого «пространства» представляет значительную трудность: отличаясь как от бытия, так и от возникающего, оно оказывается не постижимым ни разумом, ни мнением, ни чувственным восприятием. Платон вынужден признать особый способ постижения пространственности, посредством некоего «незаконного умозаключения» ( ), как бы во сне и грезах, т. е., по сути, при помощи воображения, также способного представлять всегда иное и иное в образах никогда не сущего.
В качестве такого не-сущего платоновская «хора» оказывается сходной с пустотой атомистов, Демокрита и Левкиппа, понимаемой как небытие. Вопрос о возможности наличия пустоты ( vacuum) как совершенно пустого вместилища вызывает, начиная с античности, множество споров: так Хрисипп допускает существование бесконечной пустоты вне мира, тогда как Стратон решительно ее отвергает. Филопон отождествляет пустоту и пространство, полагая лишенную какой-либо качественной определенности пустоту необходимо существующей.
С точки зрения Аристотеля, физика призвана рассматривать движения и свойства непрерывных величин и тел. Расположение относительно других тел присуще телу как единичной субстанции, первичной по отношению ко всем ее свойствам и отношениям. Поэтому пространственная характеристика тела, его место, определяются исходя из тела как первично данного, а не наоборот, и коль скоро физический космос есть совокупность множества тел, то и понятие единого пространства оказывается излишним в аристотелевской физике и метафизике. Место () является одной из важнейших компонент физики Аристотеля (Физика 208 а 26 ел.): место не есть ни материя, ни форма, ни протяжение, но то, в чем помещается тело (но не геометрическая фигура), то, что ближайшим образом объемлет это тело. При этом место не меньше и не больше находящегося в нем тела, однако самому телу не присуще и потому есть нечто «внешнее», отличное от тела, определяемое как первая неподвижная граница объемлющего тела». Место пространственно, т. е. трехмерно, а также имеет верх и низ в конечном замкнутом космосе. Наконец, место обладает некоей силой, обуславливающей движение относительно места. Само же место неподвижно и может быть оставлено телом, так что всякое тело, если ему не препятствовать, движется к своему естественному месту (легкое — вверх, тяжелое — вниз), в котором тело покоится; целый космос поэтому заключает в себе систему естественных мест.
Платоновская интуиция исходной близости пространства и материи получает дальнейшее развитие в учении Плотина и Прокла об умопостигаемой или геометрической материи ( самый термин появляется впервые у Аристотеля, Мет. VII 10—11; VIII 6; см. Воображение) как особого — мнимого и лишь воображаемого, но тем не менее всегда необходимо наличного протяжения, в котором существуют геометрические объекты.
Средневековые мыслители склонны понимать пространственное ubi по преимуществу вслед за Аристотелем, беря помещающееся в пространстве тело как первичный феномен (у Эриугены, Фомы Аквинского, хотя последний в комментарии к аристотелевскому «О небе» проводит различие между математическим пространством и конечным реальным, физическим пространством-местом). Схоластика вводит также различение реального, возможного и воображаемого пространства: реальное пространство есть целое протяжение действительно существующих тел; возможное пространство представляет возможность существования тел помимо уже реально существующих; и, наконец, мнимое или воображаемое пространство (во многом оказывающееся близким пустому математическому пространству) есть особого рода неопределенное, несотворенное, неразрушимое и неподвижное протяжение, в котором представляется помещенной вселенная реально существующих тел. Во времена Возрождения понятие пространства как хотя и мнимого, но наглядного, в воображении представляющего геометрические фигуры и их соотношения, выходит на передний план, в частности, в связи с развитием учения о перспективе живописи.
Наука и философия Нового времени осмысливают себя противостоящими схоластической традиции, заимствовавшей свои понятия и методы у античной философии и науки, гл. о. у Аристотеля, и поэтому отвергают также и прежние представления о пространственности. Декарт приравнивает пространство к протяжению и отождествляет его с материей, которая наряду с мышлением получает статус субстанции, res extensa, независимой существующей сама по себе. Пространство ясно и отчетливо познаваемо через свой главный атрибут, протяжение, которое оказывается при этом двусмысленным, выступая то как существенный атрибут (который Декарт также называет модусом), то как сама субстанция. Пытаясь преодолеть картезианский дуализм, Спиноза понимает протяжение как один из бесконечного числа атрибутов единой божественной субстанции, в которой для человеческого разума познаваемы и определенны лишь два: протяжение и мышление.
Пространство возводится Декартом в ранг сущего, не нуждающегося для своего существования ни в чем, кроме Бога, который есть единая и единственная субстанция. Бог и человеческий разум представляют для Декарта духовную субстанцию в ее бесконечности и конечности, тогда как вся физическая реальность сводится Декартом к однородному протяжению, дробящемуся на отдельные частички-корпускулы посредством движения. Пространство, как доказывает Декарт, отвергая идею атомизма, бесконечно делимо, хотя и не проницаемо для других частей пространства. Части пространства наделены движением, величиной (протяжением в длину, ширину и глубину), фигурой и положением частей; к ним и их отношению оказываются сводимы все прочие телесные (вторичные) качества, как-то цвет, твердость и т. п. Тела познаются лишь настолько, насколько в них отсутствует всякое «внутреннее», всякая субъективность и спонтанность. Поскольку пространство приравнивается Декартом к субстанции, оно не может представлять собой ничто и, т. о., существование вакуума оказывается невозможным.
Поскольку Декарт не признает иного пространства, отличного от пространства физических вещей, то и геометрические объекты должны рассматриваться как помещенные в том же самом пространстве. Собственно, геометрические материя и пространство оказываются излишними, что ведет к утрате специфического различия между физическим и геометрическим. Отождествление геометрического пространства с физическим позволяет Декарту вслед за Галилеем рассматривать физические тела как предмет математики и создавать математическую науку о телесной субстанции, т. е. механику. Научно познаваемым оказывается в мире только то, что берется как «внешнее», без какого бы то ни было «внутреннего».
У Ньютона пространство рассматривается как независимое от тел и существующее прежде них. Пространство непрерывно (в ранних работах Ньютон пытается, впрочем, обосновать структуру непрерывности как атомарную) и, кроме того, обладает следующими свойствами, описанными в ранней работе «О тяготении»: пространство трехмерно, равномерно и бесконечно простирается во всех направлениях, вечно и неизменно по природе. Все части пространства, которые можно указать лишь как возможные и к которым относятся все положения и движения тел, неподвижны и имеют одни и те же свойства. Однако вопрос об онтологическом статусе пространства вызывает затруднения: пространство не является ни телесной субстанцией, ни атрибутом, но некоей присущностью (affectio) всякого сущего, поскольку, согласно Ньютону, конечное сущее не может не находиться в какой-либо части пространства; Бог же пребывает во всем бесконечном пространстве. В «Математических началах натуральной философии» и «Оптике» бесконечное и вечное пространство предстает как необходимое проявление божественной сущности, отличное от нее (поэтому и абсолютное пространство без тел не есть пустота). В этом с Ньютоном согласны многие философы и теологи 17 в., в частности Г. Мор и Дж. Рафсон. Так, Мор насчитывает 20 предикатов, равно относимых лишь к Богу и пространству: единое, простое, неподвижное, вечное, совершенное, бесконечное и др. Пространство у Ньютона — своего рода субстанция сотворенного физического мира, из которой Творец посредством «закрытия» некоторых частей, т. е. превращения их в непроницаемые и придания им подвижности, может произвести тела. Самый акт творения оказывается воспроизводимым в воображении, которое и становится наряду с разумом преимущественной творческой познавательной способностью. Бесконечное пространство сравнивается Ньютоном с божественным чувствилищем, sensorium Dei, в котором Бог непосредственно видит и воспринимает все вещи. Так понятое пространство оказывается близким мировой душе как посреднику между Творцом и миром, за что Ньютон подвергается критике современниками, в частности Лейбницем. Физическим выражением божественной бесконечности и божественного всеприсутствия и является абсолютное пространство, относительно которого, согласно Ньютону, исчисляется истинное (абсолютное) движение. Абсолютное пространство, в отличие от относительного, всегда одинаково и неподвижно, однородно по порядку своих частей и недоступно чувственному восприятию; оно не зависит от находящихся в нем тел, точно и неизменно расчислено и является физическим воплощением геометрического Евклидова пространства (так что физические предметы опять-таки оказываются представленными как геометрические объекты).
Полемизируя с С. Кларком, представляющим взгляды Ньютона на пространство, Лейбниц утверждает, что пространство не существует само по себе, отдельно от тел; понятие пространства выражает лишь рядоположность физических объектов, есть только отношение и порядок сосуществования как действительных, так и возможных явлений и вещей.
Пространство в Новое время рассматривается не только «объективно», как связанное с физическими телами, но и «субъективно», как продукт сознания или восприятия. Последней интерпретации придерживаются Гоббс, согласно которому пространство есть лишь воображаемый образ действительной вещи, а также Локк, для которого пространство есть субъективное представление, «простая идея», приобретаемая посредством чувственного восприятия вещей (осязанием и зрением) и представляющая либо расстояние между вещами, либо объем. Кант в «Критике чистого разума» представляет пространство как трансцендентальную априорную форму чувственности, т. е. доопытную и от опыта не зависящую, однако необходимо во всяком опыте присутствующую. Под подобную форму чувственности наше сознание всегда подводит материал чувственного восприятия, и именно благодаря ей и становятся возможны априорные синтетические суждения математики (геометрии), необходимость и универсальность которых обеспечивается априорностью пространства. Теории пространства после Канта строятся гл. о. как философское объяснение и обоснование свойств математического и физического пространства, причем неявно предполагается, что в физическом пространстве выполняются законы Евклидовой геометрии. Евклидово пространство обладает, по Пуанкаре, следующими свойствами: оно непрерывно, бесконечно, трехмерно, однородно или гомогенно и изотропно (свойства пространства независимы от направления). Теорема Нетер связывает однородность пространства с сохранением импульса, изотропность же пространства — с сохранением момента имульса. В 19 в. Гауссом, Лобачевским и Больяи были открыты неевклидовы геометрии, возникшие при попытке выяснить непротиворечивость пятого постулата Евклида, который предполагает возможность проведения через данную точку, лежащую вне данной прямой, единственной прямой, параллельной данной. Лобачевский строит неевклидову (гиперболическую) геометрию, в которой через данную точку можно провести сколько угодно прямых, параллельных данной; Риман конструирует (эллиптическую) геометрию, в которой нельзя провести ни одной параллельной. Позже, однако, неевклидовы геометрии описываются не зависимым от пятого постулата образом, при помощи задания соответствующей метрики, которая и определяет тип пространства. Метрика задает расстояние между двумя точками пространства, есть локальная характеристика пространства и имеет следующие свойства: l) d (х, х) = 0; 2) если х Фу, т d (х, у) = = а (у, х) * 0; 3) d (х, г) sS d (х, у) + d (у, z), где х, у, t — произвольно выбранные точки пространства. При Преобразовании координат, что в теории относительности соответствует переходу от одной (локально инерциальной) системы к другой, метрика, задаваемая метрическим тензором, меняется ковариантным образом и несет в себе информацию о свойствах (в частности о кривизне) пространства в данной точке.
Понятие пространства играет главенствующую роль в современной физике, а отождествление физического и математического пространства дает возможность описывать первое в терминах второго. В специальной теории относительности Эйнштейна пространство является четырехмерным пространством Минковского и представляет собой псевдоэвклидово многообразие, в котором находятся различные физические поля. Метрика в пространстве Минковского не меняется от точки к точке и задается как As2 = х2 + Ду2 + Лг2 + (i)2, где i2 = —1, так что время может быть принято за мнимую пространственную координату. Однако в общей теории относительности физическое пространство не обязательно бесконечно и является пространством Минковского лишь локально, в целом же метрика (метрический тензор второго ранга) меняется от точки к точке, завися от находящейся в пространстве массы, которая и определяет локальную кривизну пространства. Понятие пространства неразрывно связано с понятием гравитационного поля постольку, поскольку метрический тензор и описывает гравитационное поле. Так понятое пространство оказывается ближе к аристотелевскому месту, нежели ньютоновскому абсолютному пространству, коль скоро локальные свойства пространства зависят от находящихся в нем тел, тогда как абсолютное пространство от помещенных в нем тел не зависит.
Согласно современным представлениям, физический вакуум не есть пустота как абсолютное ничто или как лишенное материальных частиц протяжение или пространство, но является основным состоянием физической системы, обладающим минимально возможной энергией, которая может быть и не равна нулю. Даже в отсутствие привнесенных частиц в вакууме возможны квантовые спонтанные флуктуации, на очень короткое время порождающие пары частица — античастица. Кроме того, вакуум создает собственное гравитационное поле, коль скоро энергия его отлична от нуля, поскольку, согласно формуле Эйнштейна, энергия Е связана с массой т как: Е = те2, где с — скорость света; масса же порождает гравитацию.
В современной теории суперструн понятие пространства также играет ключевую роль, поскольку физические объекты (элементарные частицы) рассматриваются как возбужденные состояния одномерного объекта, суперструны, размером порядка 10~32 см. Траектория движения суперструны, описывающая движение такого объекта, является не одномерной линией, как в классической физике, но двумерной мировой поверхностью, вложенной в многомерное неевклидово пространство, характерный размер которой, в силу так называемого принципа дуальности, не может быть меньше некоторой определенной величины.
Лит.: Гайденко В. П., Смирнов Г. А. Европейская наука в средние века. М., 1989; Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. М., 1980; Она же. Эволюция понятия науки (XVII—XVIII вв.). М., 1987; Никулин Д. В. Пространство и время в метафизике XVII века. Новосибирск, 1993; AlgraK. Concepts of Space in Greek Thought. Leiden—N. Y—Koln, 1995; Jammer M. Concepts of Space: A History of Theories of Space in Physics. Cambr. (Mass.), 1954; KoyreA. From the Closed rld to the Infinite Universe. Baltimore, 1957; SorabjiR. Matter, Space and Motion. Theories in Antiquity and Their Sequel. Ithaca (N. Y), 1988; Willen E. Reflections n the Fate ofSpacetime.— «Physics Today», 1996, April, p. 24—30.
Д. В. Никулин
Поэтому для античности пространство не является геометрическим протяжением, воплощающим имманентно ему присущие геометрические соотношения, но есть только некое «где» ( ubi), в котором физические события и вещи имеют место и случаются.
Описывая в «Тимее» устройство и возникновение космоса, Платон должен признать наличие трех не сводимых друг к другу родов существующего: во-первых, есть мыслимое бытие, форма существующего (), вечно-сущей образец, к которому принадлежат также и числа, во-вторых, текучий образ сущего, стихия физического, возникающее, которое есть только предмет мнения и, в-третьих, то, в чем возникающее происходит (Тимей 52 а—53 b). Это последнее Платон именует термином, обыкновенно переводимым как «пространство». Наделе же «хора» есть скорее прибежище и обитель всего возникающего, его «кормилица и восприемница», сама однако не возникшая и неразрушимая, стало быть, вечная. «Хора» однако не есть сущее, но и не возникает и потому оказывается близкой материи как не-сущему в неотчетливом понятии которой понятие пространства как трехмерного никоим образом не содержится (ср. Плотин, Энд. VI. 1.26.24—25). Поэтому «хора» сама по себе оказывается неупорядоченной, всегда привносящей инаковость и иррациональность, и потому все, в ней пребывающее, оказывается также неисчислимым: упорядочение и исчисленность присущи лишь образцам (идеям) и числам. Оттого самое понятие т. о. вводимого «пространства» представляет значительную трудность: отличаясь как от бытия, так и от возникающего, оно оказывается не постижимым ни разумом, ни мнением, ни чувственным восприятием. Платон вынужден признать особый способ постижения пространственности, посредством некоего «незаконного умозаключения» ( ), как бы во сне и грезах, т. е., по сути, при помощи воображения, также способного представлять всегда иное и иное в образах никогда не сущего.
В качестве такого не-сущего платоновская «хора» оказывается сходной с пустотой атомистов, Демокрита и Левкиппа, понимаемой как небытие. Вопрос о возможности наличия пустоты ( vacuum) как совершенно пустого вместилища вызывает, начиная с античности, множество споров: так Хрисипп допускает существование бесконечной пустоты вне мира, тогда как Стратон решительно ее отвергает. Филопон отождествляет пустоту и пространство, полагая лишенную какой-либо качественной определенности пустоту необходимо существующей.
С точки зрения Аристотеля, физика призвана рассматривать движения и свойства непрерывных величин и тел. Расположение относительно других тел присуще телу как единичной субстанции, первичной по отношению ко всем ее свойствам и отношениям. Поэтому пространственная характеристика тела, его место, определяются исходя из тела как первично данного, а не наоборот, и коль скоро физический космос есть совокупность множества тел, то и понятие единого пространства оказывается излишним в аристотелевской физике и метафизике. Место () является одной из важнейших компонент физики Аристотеля (Физика 208 а 26 ел.): место не есть ни материя, ни форма, ни протяжение, но то, в чем помещается тело (но не геометрическая фигура), то, что ближайшим образом объемлет это тело. При этом место не меньше и не больше находящегося в нем тела, однако самому телу не присуще и потому есть нечто «внешнее», отличное от тела, определяемое как первая неподвижная граница объемлющего тела». Место пространственно, т. е. трехмерно, а также имеет верх и низ в конечном замкнутом космосе. Наконец, место обладает некоей силой, обуславливающей движение относительно места. Само же место неподвижно и может быть оставлено телом, так что всякое тело, если ему не препятствовать, движется к своему естественному месту (легкое — вверх, тяжелое — вниз), в котором тело покоится; целый космос поэтому заключает в себе систему естественных мест.
Платоновская интуиция исходной близости пространства и материи получает дальнейшее развитие в учении Плотина и Прокла об умопостигаемой или геометрической материи ( самый термин появляется впервые у Аристотеля, Мет. VII 10—11; VIII 6; см. Воображение) как особого — мнимого и лишь воображаемого, но тем не менее всегда необходимо наличного протяжения, в котором существуют геометрические объекты.
Средневековые мыслители склонны понимать пространственное ubi по преимуществу вслед за Аристотелем, беря помещающееся в пространстве тело как первичный феномен (у Эриугены, Фомы Аквинского, хотя последний в комментарии к аристотелевскому «О небе» проводит различие между математическим пространством и конечным реальным, физическим пространством-местом). Схоластика вводит также различение реального, возможного и воображаемого пространства: реальное пространство есть целое протяжение действительно существующих тел; возможное пространство представляет возможность существования тел помимо уже реально существующих; и, наконец, мнимое или воображаемое пространство (во многом оказывающееся близким пустому математическому пространству) есть особого рода неопределенное, несотворенное, неразрушимое и неподвижное протяжение, в котором представляется помещенной вселенная реально существующих тел. Во времена Возрождения понятие пространства как хотя и мнимого, но наглядного, в воображении представляющего геометрические фигуры и их соотношения, выходит на передний план, в частности, в связи с развитием учения о перспективе живописи.
Наука и философия Нового времени осмысливают себя противостоящими схоластической традиции, заимствовавшей свои понятия и методы у античной философии и науки, гл. о. у Аристотеля, и поэтому отвергают также и прежние представления о пространственности. Декарт приравнивает пространство к протяжению и отождествляет его с материей, которая наряду с мышлением получает статус субстанции, res extensa, независимой существующей сама по себе. Пространство ясно и отчетливо познаваемо через свой главный атрибут, протяжение, которое оказывается при этом двусмысленным, выступая то как существенный атрибут (который Декарт также называет модусом), то как сама субстанция. Пытаясь преодолеть картезианский дуализм, Спиноза понимает протяжение как один из бесконечного числа атрибутов единой божественной субстанции, в которой для человеческого разума познаваемы и определенны лишь два: протяжение и мышление.
Пространство возводится Декартом в ранг сущего, не нуждающегося для своего существования ни в чем, кроме Бога, который есть единая и единственная субстанция. Бог и человеческий разум представляют для Декарта духовную субстанцию в ее бесконечности и конечности, тогда как вся физическая реальность сводится Декартом к однородному протяжению, дробящемуся на отдельные частички-корпускулы посредством движения. Пространство, как доказывает Декарт, отвергая идею атомизма, бесконечно делимо, хотя и не проницаемо для других частей пространства. Части пространства наделены движением, величиной (протяжением в длину, ширину и глубину), фигурой и положением частей; к ним и их отношению оказываются сводимы все прочие телесные (вторичные) качества, как-то цвет, твердость и т. п. Тела познаются лишь настолько, насколько в них отсутствует всякое «внутреннее», всякая субъективность и спонтанность. Поскольку пространство приравнивается Декартом к субстанции, оно не может представлять собой ничто и, т. о., существование вакуума оказывается невозможным.
Поскольку Декарт не признает иного пространства, отличного от пространства физических вещей, то и геометрические объекты должны рассматриваться как помещенные в том же самом пространстве. Собственно, геометрические материя и пространство оказываются излишними, что ведет к утрате специфического различия между физическим и геометрическим. Отождествление геометрического пространства с физическим позволяет Декарту вслед за Галилеем рассматривать физические тела как предмет математики и создавать математическую науку о телесной субстанции, т. е. механику. Научно познаваемым оказывается в мире только то, что берется как «внешнее», без какого бы то ни было «внутреннего».
У Ньютона пространство рассматривается как независимое от тел и существующее прежде них. Пространство непрерывно (в ранних работах Ньютон пытается, впрочем, обосновать структуру непрерывности как атомарную) и, кроме того, обладает следующими свойствами, описанными в ранней работе «О тяготении»: пространство трехмерно, равномерно и бесконечно простирается во всех направлениях, вечно и неизменно по природе. Все части пространства, которые можно указать лишь как возможные и к которым относятся все положения и движения тел, неподвижны и имеют одни и те же свойства. Однако вопрос об онтологическом статусе пространства вызывает затруднения: пространство не является ни телесной субстанцией, ни атрибутом, но некоей присущностью (affectio) всякого сущего, поскольку, согласно Ньютону, конечное сущее не может не находиться в какой-либо части пространства; Бог же пребывает во всем бесконечном пространстве. В «Математических началах натуральной философии» и «Оптике» бесконечное и вечное пространство предстает как необходимое проявление божественной сущности, отличное от нее (поэтому и абсолютное пространство без тел не есть пустота). В этом с Ньютоном согласны многие философы и теологи 17 в., в частности Г. Мор и Дж. Рафсон. Так, Мор насчитывает 20 предикатов, равно относимых лишь к Богу и пространству: единое, простое, неподвижное, вечное, совершенное, бесконечное и др. Пространство у Ньютона — своего рода субстанция сотворенного физического мира, из которой Творец посредством «закрытия» некоторых частей, т. е. превращения их в непроницаемые и придания им подвижности, может произвести тела. Самый акт творения оказывается воспроизводимым в воображении, которое и становится наряду с разумом преимущественной творческой познавательной способностью. Бесконечное пространство сравнивается Ньютоном с божественным чувствилищем, sensorium Dei, в котором Бог непосредственно видит и воспринимает все вещи. Так понятое пространство оказывается близким мировой душе как посреднику между Творцом и миром, за что Ньютон подвергается критике современниками, в частности Лейбницем. Физическим выражением божественной бесконечности и божественного всеприсутствия и является абсолютное пространство, относительно которого, согласно Ньютону, исчисляется истинное (абсолютное) движение. Абсолютное пространство, в отличие от относительного, всегда одинаково и неподвижно, однородно по порядку своих частей и недоступно чувственному восприятию; оно не зависит от находящихся в нем тел, точно и неизменно расчислено и является физическим воплощением геометрического Евклидова пространства (так что физические предметы опять-таки оказываются представленными как геометрические объекты).
Полемизируя с С. Кларком, представляющим взгляды Ньютона на пространство, Лейбниц утверждает, что пространство не существует само по себе, отдельно от тел; понятие пространства выражает лишь рядоположность физических объектов, есть только отношение и порядок сосуществования как действительных, так и возможных явлений и вещей.
Пространство в Новое время рассматривается не только «объективно», как связанное с физическими телами, но и «субъективно», как продукт сознания или восприятия. Последней интерпретации придерживаются Гоббс, согласно которому пространство есть лишь воображаемый образ действительной вещи, а также Локк, для которого пространство есть субъективное представление, «простая идея», приобретаемая посредством чувственного восприятия вещей (осязанием и зрением) и представляющая либо расстояние между вещами, либо объем. Кант в «Критике чистого разума» представляет пространство как трансцендентальную априорную форму чувственности, т. е. доопытную и от опыта не зависящую, однако необходимо во всяком опыте присутствующую. Под подобную форму чувственности наше сознание всегда подводит материал чувственного восприятия, и именно благодаря ей и становятся возможны априорные синтетические суждения математики (геометрии), необходимость и универсальность которых обеспечивается априорностью пространства. Теории пространства после Канта строятся гл. о. как философское объяснение и обоснование свойств математического и физического пространства, причем неявно предполагается, что в физическом пространстве выполняются законы Евклидовой геометрии. Евклидово пространство обладает, по Пуанкаре, следующими свойствами: оно непрерывно, бесконечно, трехмерно, однородно или гомогенно и изотропно (свойства пространства независимы от направления). Теорема Нетер связывает однородность пространства с сохранением импульса, изотропность же пространства — с сохранением момента имульса. В 19 в. Гауссом, Лобачевским и Больяи были открыты неевклидовы геометрии, возникшие при попытке выяснить непротиворечивость пятого постулата Евклида, который предполагает возможность проведения через данную точку, лежащую вне данной прямой, единственной прямой, параллельной данной. Лобачевский строит неевклидову (гиперболическую) геометрию, в которой через данную точку можно провести сколько угодно прямых, параллельных данной; Риман конструирует (эллиптическую) геометрию, в которой нельзя провести ни одной параллельной. Позже, однако, неевклидовы геометрии описываются не зависимым от пятого постулата образом, при помощи задания соответствующей метрики, которая и определяет тип пространства. Метрика задает расстояние между двумя точками пространства, есть локальная характеристика пространства и имеет следующие свойства: l) d (х, х) = 0; 2) если х Фу, т d (х, у) = = а (у, х) * 0; 3) d (х, г) sS d (х, у) + d (у, z), где х, у, t — произвольно выбранные точки пространства. При Преобразовании координат, что в теории относительности соответствует переходу от одной (локально инерциальной) системы к другой, метрика, задаваемая метрическим тензором, меняется ковариантным образом и несет в себе информацию о свойствах (в частности о кривизне) пространства в данной точке.
Понятие пространства играет главенствующую роль в современной физике, а отождествление физического и математического пространства дает возможность описывать первое в терминах второго. В специальной теории относительности Эйнштейна пространство является четырехмерным пространством Минковского и представляет собой псевдоэвклидово многообразие, в котором находятся различные физические поля. Метрика в пространстве Минковского не меняется от точки к точке и задается как As2 = х2 + Ду2 + Лг2 + (i)2, где i2 = —1, так что время может быть принято за мнимую пространственную координату. Однако в общей теории относительности физическое пространство не обязательно бесконечно и является пространством Минковского лишь локально, в целом же метрика (метрический тензор второго ранга) меняется от точки к точке, завися от находящейся в пространстве массы, которая и определяет локальную кривизну пространства. Понятие пространства неразрывно связано с понятием гравитационного поля постольку, поскольку метрический тензор и описывает гравитационное поле. Так понятое пространство оказывается ближе к аристотелевскому месту, нежели ньютоновскому абсолютному пространству, коль скоро локальные свойства пространства зависят от находящихся в нем тел, тогда как абсолютное пространство от помещенных в нем тел не зависит.
Согласно современным представлениям, физический вакуум не есть пустота как абсолютное ничто или как лишенное материальных частиц протяжение или пространство, но является основным состоянием физической системы, обладающим минимально возможной энергией, которая может быть и не равна нулю. Даже в отсутствие привнесенных частиц в вакууме возможны квантовые спонтанные флуктуации, на очень короткое время порождающие пары частица — античастица. Кроме того, вакуум создает собственное гравитационное поле, коль скоро энергия его отлична от нуля, поскольку, согласно формуле Эйнштейна, энергия Е связана с массой т как: Е = те2, где с — скорость света; масса же порождает гравитацию.
В современной теории суперструн понятие пространства также играет ключевую роль, поскольку физические объекты (элементарные частицы) рассматриваются как возбужденные состояния одномерного объекта, суперструны, размером порядка 10~32 см. Траектория движения суперструны, описывающая движение такого объекта, является не одномерной линией, как в классической физике, но двумерной мировой поверхностью, вложенной в многомерное неевклидово пространство, характерный размер которой, в силу так называемого принципа дуальности, не может быть меньше некоторой определенной величины.
Лит.: Гайденко В. П., Смирнов Г. А. Европейская наука в средние века. М., 1989; Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. М., 1980; Она же. Эволюция понятия науки (XVII—XVIII вв.). М., 1987; Никулин Д. В. Пространство и время в метафизике XVII века. Новосибирск, 1993; AlgraK. Concepts of Space in Greek Thought. Leiden—N. Y—Koln, 1995; Jammer M. Concepts of Space: A History of Theories of Space in Physics. Cambr. (Mass.), 1954; KoyreA. From the Closed rld to the Infinite Universe. Baltimore, 1957; SorabjiR. Matter, Space and Motion. Theories in Antiquity and Their Sequel. Ithaca (N. Y), 1988; Willen E. Reflections n the Fate ofSpacetime.— «Physics Today», 1996, April, p. 24—30.
Д. В. Никулин
Источник: Новая философская энциклопедия
пространство
ПРОСТРАНСТВО — фундаментальное понятие повседневной жизни и научного знания. Его обычное применение непроблематично в отличие от его теоретической экспликации, поскольку последнее связано с множеством других понятий и предполагает многообразные научные и философские интерпретации. За пределами философии это многообразие простирается от географического порядка до математических структур и от тропологических пространств до этнических полей. Философия же концентрируется на понятии П. как такового, стремясь дать его типологическую характеристику и тем самым всеобщее определение; при этом современная тенденция состоит в усвоении и обобщении смыслов, вырабатываемых в специальных науках и культуре в целом. Исходный пункт истории понятия П. задает космологическая проблематика, объединяющая метафизические интенции и эмпирические наблюдения. Мифологическое П. задается оппозициями «хаоса» и «космоса», а также сакрального и профанного. В античном атомизме пустое и безграничное П. выступает как предпосылка движения тел. В платоновском «Тимее» оно занимает место посредника между бытием и становлением. Аристотеля интересуют, прежде всего, «места» как поверхности предметов. Его понятие П., утратившее силу лишь в 14 в., лежало в основе представления о естественных местах элементов мира и утверждения о его конечности. Натурфилософия Возрождения понимает П. как носителя материи. Вплоть до кембриджских платоников самые разные традиции связывают П. с бесконечностью и вездесущностью Бога: многие свойства Бога и П. совпадают. Декарт отождествляет П., протяженность и материю. Ньютон, называя П. «чувствилищем Бога», освобождал его от материальных свойств. Как и время, оно независимо от событий. Лейбниц в противовес ньютоновскому субстанциализму выдвигает аргументы в пользу относительности П.; ему не может быть приписано никакое иное существование, кроме отношения между местами предметов. По Канту, П. является не предметом или отношением между предметами, но лишь априорной формой чувственности, предпосылкой познания внешнего мира. Декарт придал геометрии статус теории П. Эта связь П. и геометрии, концетрируясь первоначально вокруг вопроса о метрической структуре П. (расстоянии между пунктами П.) и статуса геометрии между математической и физической теориями П., определила дискуссии в науке 19 в. Открытие неевклидовой геометрии показывает, что понятие П. вытекает из выбора между различными геометриями, а метрическая структура мира — незасимо от опыта. Лишь к началу 20 в. отсюда возникло различие между математическими П. чистой геометрии и физическим П. прикладной геометрии. В естествознании проводится различие между несколькими смыслами термина «абсолютное П.». Во-первых, «абсолютное» противостоит «реляционному» как онтологически независимое; во-вторых, «абсолютное» отличается от «относительного» как независимое от системы отсчета; в-третьих, «абсолютное» не совпадает с «динамическим» как то, что не подвержено влиянию материальных процессов. Спор между субстанциалистской и реляционной интерпретациями (в первом смысле «абсолютного»), т.е. спор между Ньютоном и Лейбницем по поводу конкретного онтологического статуса П., до сих пор не пришел к окончательному исходу. Является ли пространство-время самостоятельной сущностью или сводимо к отношениям между событиями? Во второй половине 20 в. и теория относительности, и квантовая механика попеременно выдвигают аргументы в пользу то одной, то другой позиции: П. остается для теоретической физики неразрешимой фундаментальной проблемой, дающей почву для философских дискуссий. Относительно независимо от физики ведутся философско-эпистемологические и социально-гуманитарные исследования П. восприятия, переживания, деятельности и коммуникации. Несциентистский образ П. строит феноменология, анализируя пространственный опыт сознания в различных ситуациях повседневности. В гуманитарном знании пространственно-временные параметры обычно указывают не столько на специфическую предметную область, сколько на способы исследования, связанные с отдельными науками. Так возникают понятия «антропогенных ландшафтов», «биополей», «социодинамики культуры», «виртуального П.», «нелинейного времени». Они, как правило, обозначают собой методологические сдвиги на границе двух и более научных дисциплин, а применительно к социально-гуманитарному знанию еще и понятийное заимствование из естественных и точных наук. Таковы «экологическая теория восприятия» психолога Дж. Гибсона, «семантическое П.» в психосемантике (В.Ф. Петренко), концепция «подсознательного чувства размерности» психосоциолога Э. Холла, «социальная топология» социолога П. Бурдье, «теория центральных мест» географа В. Кристаллера, экологическое и структурное П. социального антрополога Э. Эванс-Причарда, метод «grid-group analysis» его ученицы М. Дуглас, образы города и всадника литературоведа Х.Л. Борхеса, «этнические поля» этнолога Л. Гумилева, «хронотоп» историка А.Я. Гуревича. Уже эволюционные эпистемологи привлекли внимание к специфической макроразмерности человеческого мира — меццокосмоса (в отличие от мега- и микромира). Человек живет в мире «средних размеров»: относительно небольших пространств, скоростей, длин электромагнитных волн и т.п. Но человек реально живет вообще не в геометрическом П., не в астрономическом времени, не в механическом движении, не в электромагнитных взаимодействиях. Органическая среда человеческого обитания не исчерпывается научной картиной мира, использующей специализированные языки, но нуждается в описании с помощью естественного, обыденного языка, связанного с повседневным опытом. Культурология, историческая география, психология, социология, лингвистика обнаруживают историко-культурную и социальную нагруженность понятия П., которое возникало и долго существовало как форма дои вненаучного знания, как категория культуры, связанная с другими культурными универсалиями. «Понятия жизни и смерти, добра и зла, благостного и греховного, священного и мирского объединялись с понятиями верха и низа, с определенными сторонами света и частями мирового пространства, обладали топографическими координатами»; «Путешествие в Средние века было, прежде всего, паломничеством к святым местам, стремлением удалиться от грешных мест в святые. Нравственное совершенствование принимало форму топографического перемещения» (Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. С. 89, 86). Теории П. в гуманитарных науках касаются фундаментальных измерений человеческого мира и выражают их в специфических нестрогих параметрах, — таких как «верх» и «низ», «центр» и «окраина», «поверхность» и «глубина», «удаленность» и «близость», «опережение» и «отставание», — которые фиксируются уже на уровне обыденного сознания. Они служат экспликации того, в каких именно координатах и векторах описывается динамика и статика человеческого существования, конструируется его онтология. И.Т. Касавин П. является одной из важнейших категорий философии и играет фундаментальную роль в научных теориях и концепциях. Первые глубокие идеи о сущности П. появились в атомистическом учении Левкиппа и Демокрита (4 в. до н.э.): Вселенная рассматривалась как бесконечное множество разнообразных неделимых частичек Бытия (атомов), двигающихся и взаимодействующих друг с другом в бесконечном не-Бытии, или Ничто, которое как раз и является пустым П. Так человеческая мысль впервые поднялась до осознания существования Ничто, которое обладает одинаковой реальностью с Бытием. Атомы и пустое П. представляют собой две фундаментальные субстанции мира. Эта концепция была подвергнута острой критике элеатами, поскольку вступила в противоречие с их доктриной Единого Бытия, в которой не было места пустому П., времени и движению. Зенон посвятил одну апорию непосредственно пустому П.: если все существующее существует в П., и само П. тоже существует, то где (или в чем) существует это П. ? Если элеаты пытались продемонстрировать логическую парадоксальность концепции пустого П., то Аристотель стремился обосновать свой тезис «Природа боится пустоты» на базе физических и метафизических аргументов. Он развил динамику заполненного материей космоса, состоящего из земного и небесного уровней. Небесный уровень образован из конечной системы совершенных эфирных или кристаллических сфер, которые двигаются равномерно (это их естественное движение) и несут планеты и звезды вокруг неподвижной Земли. На земном уровне (от Земли и до лунной сферы) реализуется иная динамика: все объекты обладают естественными местами, в которых они находятся в покое. Будучи вне своих естественных мест, объекты стремятся в них вернуться в ходе естественных прямолинейных движений. Что же касается разнообразных движений под действием внешних сил, то их скорость пропорциональна приложенной силе и обратно пропорциональна плотности среды. Движение продолжается до тех пор, пока осуществляется воздействие силы. Эта механика находилась в противоречии с субстанциальной концепцией П.: в пустоте оказывалось невозможным объяснить движение брошенного тела, там нет естественных мест; различные по величине и весу объекты должны двигаться через пустоту с одинаковой (или даже бесконечной) скоростью и т.д. Соответственно, Аристотель развил реляционную концепцию: П. как «место» (топос), как мировая совокупность всех мест, как их структура, как система их отношений (сосуществования). Реляционная концепция П. и времени Аристотеля, в совокупности с его фундаментальными физическими и метафизическими принципами, послужили основой геоцентрической космологической системы Птолемея (2 в. н.э.), которая доминировала на протяжении почти полутора тысячелетий. Лишь в эпоху Возрождения начинается последовательная ревизия догматизированных положений Аристотеля: Коперник развил гелиоцентрическую космологию, Тихо Браге доказывал, что кристаллических сфер в небесном мире не существует, Кеплер вывел законы неравномерных и эллиптических планетных движений. Ученые приступили к созданию математизированной механики этого нового мира. Галилей обосновал фундаментальный принцип относительности и закон инерции равномерных круговых движений. Декарт развил закон инерции для равномерного прямолинейного движения и новую концепцию П. как протяженности материи. В дуалистической онтологии Декарта речь шла о двух независимых субстанциях — о Материи и Разуме, — каждая из которых обладает одним универсальным атрибутом: протяженность у Материи и мысль у Разума. Причем Разум включал в себя разнообразные духовные и нематериальные сущности, напр. Бога. Материальный мир оказался чересчур пустым, ибо в нем не было Бога, но вместе с тем он был чересчур полным, ибо в нем не было пустоты: непротяженных и нематериальных сущностей (т.е. Бога и пустоты) в бесконечно протяженном мире Декарта нет. Такой «обезбоженный» мир не всем пришелся по вкусу. Напр., английские теологи и философы (эмпирики, платоники и др.) выступили против дуализма души и тела, развив учение о протяженности как атрибуте не только материальных, но и нематериальных объектов (Т. Гоббс, Г. Моур и др.). Стало возможным говорить о бесконечном протяжении Бога, что послужило основой концепции абсолютного П. как «чувствилища Бога». Эта концепция оказалась плодотворной для Ньютона, которому в развитие классической механики было необходимо ввести абсолютное П. как универсальную инерциальную систему отсчета. Другой ипостасью абсолютного П. была бесконечная пустота в рамках атомистической (корпускулярной) картины мира ньютоновской механики. В результате вновь возродилась субстанциальная концепция П., которая в классической механике оказалась органично связанной с наиболее фундаментальными законами природы. Конкурирующая реляционная концепция П. была развита Лейбницем в приложение к феноменальному миру, но не к миру монад. В связи с учением о П. следует отметить конфронтацию между эмпирицизмом и рационализмом по вопросу о природе геометрических аксиом: являются ли они индуктивными обобщениями опыта или априорными принципами, являются ли они синтетическими апостериорными или аналитическими априорными утверждениями? Оригинальное решение этого вопроса нашел Кант в учении о новом типе синтетического априорного знания, основным примером которого как раз и является геометрия. Аксиомы и теоремы евклидовой геометрии являются априорными и не требуют обоснования с помощью опыта, но при этом они несут определенную информацию о структуре мира, т.е. являются синтетическими. Наш разум может обнаружить в самом себе аксиомы евклидовой геометрии, ибо она является геометрией П., которое выступает априорной формой нашей чувственной интуиции, которую мы используем для организации хаотической субстанции наших чувственных восприятий. П. (и время) является формой субъективной (структура феноменального, но не ноуменального мира), хотя и абсолютной в своей универсальности. Абсолютность евклидовой геометрии оказалась освященной авторитетом ньютоновской физики и кантовской философии. Тем не менее уже в начале 19 в. были разработаны системы неевклидовой геометрии (Лобачевский, Бойяи, Гаусс), что послужило началом плодотворного преодоления догматов абсолютности и априоризма в учении о П. Первоначально неевклидова геометрия рассматривалась лишь как «воображаемая», не имеющая отношения к П. реального мира. Развитие науки опровергло такое представление. Первый прорыв в этом направлении связан с развитием специальной теории относительности (СТО) Эйнштейна. Было выяснено, что трехмерное П. и одномерное время являются относительными и взаимосвязанными (через преобразования Лоренца, которые пришли на смену преобразованиям Галилея) многообразиями, представляющими лишь компоненты единого четырехмерного пространства-времени Минковского, которое имеет абсолютный статус. Пространственно-временная структура мира оказалась крайне необычной в области очень быстрых процессов, протекающих со скоростями, сравнимыми со скоростью света. Что же касается самого света, то его поведение вошло в принципиальное противоречие с классической физикой: свет в пустоте всегда распространяется с определенной конечной скоростью, не зависящей от состояния движения излучающего тела. Это предположение Эйнштейн обобщил до ранга основного принципа (наряду с принципом относительности) своей новой теории: принципа постоянства скорости света. В мире СТО было вскрыто много необычных свойств П. и времени: при релятивистских скоростях сокращаются длины тел, замедляется время, становится относительной одновременность событий и т.д. Все эти новые свойства П. и времени легко выводились из преобразований Лоренца, которые работали при переходе от одной инерциальной системы отсчета к другой. Это, в свою очередь, выявило целый ряд новых проблем; напр., чтобы использовать инерциальную систему отсчета, необходимо исключить какие-либо физические воздействия на нее, что весьма проблематично для универсальных гравитационных взаимодействий. Возникал вопрос: нельзя ли развить более общую теорию относительности, распространив ее действие на неинерциальные системы отсчета? Уже в 1907 Эйнштейн осознал простой факт, который стал ключом к решению проблемы: в свободном падении мы не чувствуем свой собственный вес. В основе этого явления лежит равенство инертной и тяжелой масс, которые, соответственно, фигурируют во втором законе механики Ньютона и в классическом законе тяготения. Это равенство подтверждено экспериментально с невероятной точностью, но в классической физике оно было лишено какого-либо теоретического объяснения. Эйнштейн сумел использовать равенство инертной и тяжелой масс, обобщив его до уровня принципа эквивалентности, который сыграл важную эвристическую роль в развитии общей теории относительности (ОТО): физически невозможно отличить действие однородного гравитационного поля и поля, порожденного равноускоренным движением (речь идет о неинерциальной системе отсчета). Эйнштейну удалось дать физическую интерпретацию принципу эквивалентности в рамках мысленного эксперимента с лифтом и обобщить теоретическую структуру СТО на пути перехода к более сложному и емкому (по компонентам) искривленному четырехмерному пространству-времени Римана, что и привело его к созданию ОТО. В этой теории получили существенное развитие представления о П. и времени; в частности, был сделан вывод о воздействии гравитации на распространение света. Интересно, что ситуация с изгибанием светового луча была рассмотрена А. Пуанкаре еще до создания ОТО. Он указал на два возможных подхода к интерпретации этого явления: традиционный подход — луч света искривляется некой силой, но он по-прежнему распространяется в евклидовом П.; нетрадиционный подход — искривлено само П., его метрика неевклидова, а луч света по-прежнему служит воплощением прямой линии. Пуанкаре считал, что физика будет развиваться в рамках первого, традиционного, подхода. К такому выводу его вынуждала конвенционалистская трактовка П. и времени. Он доказывал, что не природа навязывает нам П. и время, а мы налагаем на природу такие пространственные модели, какие находим удобными. В трактовке П. и времени Пуанкаре пришел к конвенционалистскому аналогу кантовского априоризма, заявляя, что евклидова геометрия всегда будет наиболее удобной. Однако Эйнштейн предпочел нетрадиционный подход, когда формулировал физические и математические принципы ОТО о взаимосвязи геометрии пространства-времени и материи, об искривленности четырехмерного пространства-времени и т.д. В ОТО было продемонстрировано, что гравитация массивных космических объектов проявляется в «искривлении» (неевклидовости) пространственно-временной структуры мира вблизи этих объектов. Геометрическая интерпретация гравитации определила два важнейших направления развития современного естествознания. Во-первых, ОТО послужила основой релятивистской космологии, в рамках которой были развиты многочисленные космологические модели Вселенной. Наиболее реалистичными оказались модели Большого Взрыва, которые находятся в хорошем соответствии с данными астрономических и космологических наблюдений, как-то: реликтовое излучение, разбегание галактик и др. Речь идет о нестационарности пространственной метрики мира, в котором не галактики разлетаются в неизменном пространстве, а расширяется само пространство-время Вселенной. Во-вторых, успех геометризации гравитации побудил многих ученых к попыткам объединить электромагнитное и гравитационное поля в рамках достаточно общего геометрического формализма. С открытием разнообразных элементарных частиц и соответствующих полей (слабых и сильных), естественно, встала проблема включения и их в рамки единой квантовой теории поля или квантовой геометродинамики. Эйнштейн писал о такой программе: «Мы приходим к странному выводу: сейчас нам начинает казаться, что первичную роль играет пространство; материя же должна быть получена из пространства, так сказать, на следующем этапе. Пространство поглощает материю» (Эйнштейн А. Собр. научных трудов. Т. 2. С. 343). В проекте Великого Объединения фундаментальных физических взаимодействий речь, фактически идет о синтезе субстанциальной и реляционной концепций П., ибо «всепоглощающее» П. современной единой теории поля представляет собой не только фундаментальную многомерную субстанцию мира, но также его сложную структуру или структурные свойства единого поля. М.Д. Ахундов, Л.Б. Баженов Лит.: Баженов Л.Б. Проблема пространства-времени // Философия естествознания. Вып. 1. М., 1966. С. 137—207; Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. М., 1969; Чудинов Э.М. Теория относительности и философия. М., 1974; Мостепаненко A.M. Пространство-время и физическое познание. М., 1975; Фуко М. Слова и вещи. М., 1977; Хаггет П. География: синтез современных знаний. М., 1979; Раушенбах Б.В. Пространственные построения в живописи. М., 1980; Ахундов М.Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. М., 1982; Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984; Тибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988; Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989; Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. М., 2004; Tolman E. Cognitive maps in rats and men // Psychological Review. 1948. 55. P. 189—208; Lynch С The Image of the City. N.Y., 1960; Van Fraassen B.C. An Introduction to the Philosophy of Time and Space. N.Y., 1970; SklarL. Space, Time, and Spacetime. Berkeley, 1974; Gosztonyi A. Der Raum. 2 Bde. Freiburg/ Mvinchen, 1976; Torretti R. Philosophy of Geometry from Riemann to Poincare. Dordrecht, 1978; Jammer M. Das Problem des Raumes. Darmstadt, 1980; Friedman M. Foundations of Space-Time Theories. Princeton, 1983; Friedman M. Foundations of Space-Time Theories: Relativistic Physics and Philosophy of Science. Princeton, 1983; Audretsch J., Maimer K. (Hg.) Philosophie und Physik der Raum-Zeit. Mannheim, 1988; Earman J. World Enough and Space-Time. Cambridge (MA), 1989; Earman J. World Enough and Space-Time: Absolute versus Relational Theories of Space and Time. Cambridge (MA), 1989.
