ПОЛЕЗНОСТЬ

важнейший концепт всех прагматических наук. Мы рассмотрим его природу на примере экономики. Развертка всякой, в т.ч. экономической, теории начинается с вопроса о том, что именно принадлежит подсчету. Крайне важно определить, какая функция является основополагающей. С чего начинается теория? Таков актуальнейший вопрос. Абсолютное большинство современных экономистов полагает, что основание экономической теории представлено в первую очередь функцией П. Такой вывод прекрасно координирует с историей развития экономических теорий, но в его понимании существуют многочисленные методологические трудности. Именно они являются предметом дальнейшего анализа. Для начала отметим, что все попытки обойтись без представления о функции П., противопоставляя ей, например, институты труда и денег, закончились неудачами. Имея дело с любыми факторами, в т.ч. с трудовыми и денежными, экономические субъекты ведут себя избирательным образом, т.е. они одно предпочитают другому. Невозможно объяснить поведение людей без учета их предпочтений, но как раз это и указывает на актуальность функции П.
Представление о ней предполагает выяснение природы ее онтологических корней. В этой связи предлагается концепция психической П., истоки которой восходят к ранним английским утилитаристам (И. Бентам (см.) и др.). Дж. Винер начал свою классическую статью с утверждения, что «теория П. является прежде всего попыткой объяснить образование цены с точки зрения психологии» [ 1. С. 78]. Ссылка экономистов на психологию плодотворна лишь в том случае, если речь идет о ее междисциплинарном соотношении с экономической наукой. Во всех других случаях она приводит к психологической ошибке. Все экономические феномены должны объясняться посредством экономической теории, попытка обойтись без нее, в частности посредством ссылки на психологию, является признаком плохого теоретического вкуса.
Разумеется, ментальный уровень экономической теории заслуживает осмысления, но не иначе как в рамках экономической теории. Теорию как целое всегда должен иметь в виду ученый. И тогда, надо полагать, экономисту будет нетрудно понять, что наши представления о функции П. являются в конечном счете своеобразным конденсатом истории развития экономической теории. По мере ее развертки все в большей степени выявлялась фундаментальная значимость функции П. В этом отношении значительным успехом стала развитая У. Джевонсом, Л. Вальрасом, К. Менгером и другими экономистами концепция предельной П. Эта концепция позволила теоретически осмыслить соотношение спроса и предложения, но она не лишена и известных слабостей.
Психологическая концепция П. не позволяет объяснить поведение экономических субъектов непротиворечиво. Согласно этой концепции потребности людей определяют величину П. приобретаемых ими товаров, но сами эти П. не удается измерить. Экономист, объясняя поступки людей, нуждается в шкале предпочтений, но найти ей обоснование в интенсивностях потребностей людей не удается. И тогда родилась идея экономической логики выбора, развитой на основе аппарата т. наз. кривых безразличия. Решающего успеха в развитии этой идеи удалось достичь Дж. Хиксу. Идея о присвоении кривым безразличия порядковых номеров восходит к работам В. Эджуорта (1881), И. Фишера (1892) и особенно В. Парето (1909) и русского экономиста Е. Слуцкого (1915). Интересно отметить, что методологический смысл «порядковой концепции» П. постигался, как отмечал сам Хикс, «очень трудно» [2. С. 119]. Он полагал, что ординалистская концепция содержит меньше информации, чем кардиналистская, согласно которой необходимо указывать, насколько один набор товаров полезнее другого. Хикс считал, что к экономическому анализу не должно привлекаться ничего, кроме кривых безразличия.
Однако к концу 1940-хгг. было выяснено, что для обеспечения поведения людей в условиях неопределенности, связанного с риском будущих поступков, хиксианской концепции порядковой П. недостаточно. Как показали М. Фридмен и Л. Сэвидж, порядковые характеристики функций П. могут быть использованы для объяснения выбора среди нерискованных альтернатив, а численные характеристики — для объяснения выбора среди альтернатив, предполагающих риск. Суть новой теории, концепции выбора максимальной ожидаемой П. (ТОП) состояла в том, что исходам Xi приписывается численная величина, называемая П. U(Xi), которая может реализоваться с вероятностью Pi. Субъект выбирает среди альтернатив ту из них, для которой ожидаемая П. Ui = PiU(Xi) максимальна. Он же предпочитает из достоверных альтернатив ту из них, которая имеет самую большую П.
ТОП позволяет «предсказывать выбор среди неопределенных перспектив, т.е. представляет собой обобщенную ситуацию» [3. С. 366] в том смысле, что она является ключом к пониманию выбора среди как достоверных, так и недостоверных перспектив. Однако следует понимать, что ТОП относится именно к выбору альтернатив. Из нее не следует, что допустимо представление П. составных сущностей как суммы П. каждой ее части. Согласно ТОП можно считать, что П. исходов А, В ж С связаны отношением предпочтения (): и(А) и(В) и(С). Но при этом бессмысленно считать, что и (А), и(В), и(С) имеют определенное значение и, следовательно, их можно складывать, полагая сумму и(А)+ и(В)+ и(С) П. набора, состоящего из А, В и С.
Рассматриваемая ситуация необычна: содержание функции П. определяется набором аксиом, на основе которых совершается развертка теории в целом. В конечном счете, понимание функции П. означает интерпретацию ее содержания в контексте всей теории. Такая научно-аксиоматическая позиция приходит в противоречие с попытками добиться в понимании функции П. очевидности, которая достигается якобы в наглядности, чувственной интуитивности. Сторонники классически понимаемого применительно к экономической теории принципа наглядности истолковывают П. как чувственное удовлетворение, получаемое в использовании товаров. Им трудно понять, что само это удовлетворение нуждается в теоретическом постижении, оно не является самоочевидным феноменом.
Теория ожидаемой П. многими воспринимается как воскрешение кардинализма, отодвинутого ранее в тень ординализмом. При ближайшем рассмотрении выясняется, что такое понимание мало что разъясняет. ТОП превзошла по своему потенциалу теории и кардинальной, и ординальной П. Что же касается достоинств двух последних, то они усвоены в рамках ТОП, но не на прежней, классической основе. Попытка представить ТОП как объединение кардиналистской и ординалистской П. — это дуализм, неудачная попытка наполнить старые теории новым содержанием. ТОП имеет дело с элигетарной (от лат. eligere — тщательно выбирать из нескольких сущностей) П. Ясно, что три термина «кардинальная П.», «ординальная П.», «элигетарная П.» (этот термин придуман нами — В.К.) соотносятся с теориями принципиально разного типа.
Имея это в виду, совершенно недопустимо считать элигетарную П. кардинальной или ординальной. Поступать по-другому значит не понимать, что научные термины позиционируются не произвольно, а в соответствии с типами теорий. Методологическое объяснение феномена элигетарной П. оставляет желать лучшего. В этой связи обращает на себя внимание знаменитая статья Ар. Алчиана [3] полувековой давности. В ней была изложена ставшая популярной парадигма понимания элигетарной П. Оказавшись в методологически напряженной ситуации, знаменитый экономист был вынужден руководствоваться какой-то методологической концепцией. Его выбор пал на концепцию измеримости. Такой выбор является далеко не очевидной акцией. На наш взгляд, его следует объяснять приверженностью Алчиана к операционализму. Операционалист желает измерить все составляющие теории, в т.ч. ее методологические основания. Алчиан прекрасно понимал, что новая концепция П. относится к области философских оснований экономической теории.
Сделав весьма обязывающий в методологическом отношении шаг, Алчиан характеризовал измерения крайне осторожно, а именно таким образом, чтобы подвести под него элигетарную П. «Измерение в самом широком смысле слова понимается как приписывание чисел сущностям» [3. С. 337]. Так как числа приписываются последовательности элигетарных полезностей, то они измеримы. Такая логика представляется на первый взгляд безупречной. В действительности же допущена решающая ошибка. Приписывание чисел сущностям — это необходимая, но недостаточная для измерения акция. Нумерация К. Гёделя, использованная им при доказательстве знаменитых ограничительных теорем, тоже есть приписывание чисел сущностям, но он ничего не измерял. Математики приписывают числа, но не измеряют, а считают. Измерение всегда есть актуальный процесс сопоставления сущностей, являющихся объектами семантических и прагматических наук, в частности экономической теории. Измеряется настоящее, а не будущее. Это обстоятельство имеет решающее значение в понимании существа прагматических, в т.ч. экономических, наук. Элигетарная П. относится, как отмечал Ар. Алчиан, к «ненадежным перспективам». Перспективы, даже если бы они были надежными, невозможно измерить в принципе, ибо они относятся к будущему, а оно неизмеримо. Неужели функция П. с ее числовым характером вообще не причастна к процессу измерения?
Как известно, функция П. определена с точностью до монотонно возрастающего преобразования (это означает, что графики функций полезностей одного потребителя подобны по форме, но не тождественны друг другу). Условие определения функции П. с точностью до ее монотонного преобразования показывает, что ее нельзя верифицировать процессом измерения. Дело в том, что в экономике в денежных единицах измеряются многие факторы, в частности цены (v.). Функция П. связана с этими факторами, т.к. имеет место функция U = U(Vi). Измеряя Vi экономисты косвенным образом проверяют на истинность функцию П. Как видим, экономист, реализуя потенциал теории, вынужден действовать нетривиальным образом. Доступ к пониманию процесса он получает не сразу, а лишь после задания функции П. и осуществления с нею ряда актов, позволяющих перейти в конечном итоге от выбора максимально ожидаемой П. перспектив к измерению актуальных, т.е. существующих в настоящее время, величин.
Как видим, в методологическом отношении экономисту следует действовать очень осторожно. Нужно учитывать, что несмотря на взаимосвязь всех частей экономической теории они относительно самостоятельны, а потому необходимо различать основание и выводы теории, предсказание будущего и актуальность настоящего, приписывание чисел функции П. и осуществляемые в этой связи счет и измерение в денежных единицах ряда факторов. В деле интерпретации содержания экономической теории первостепенное значение имеет понимание тех переходов, которые связывают в одно целое все ее части, в т.ч. функцию П. и процесс измерения тех экономических факторов, которые действительно измеряются. Далеко не тривиальная методологическая ошибка Ар. Алчиана состояла в отсутствии учета перехода от оснований теории к ее выводам, поддающимся непосредственной верификации. Он дал своей статье заголовок «Значение измерения полезности», но измерение П. невозможно, поэтому имело бы смысл рассуждать о, например, функции П. и ее связи с измерением экономических факторов.
За последние полвека аппарат функций П. стал привычным для абсолютного большинства экономистов, но трудности с его методологическим пониманием остаются непреодоленными. Все еще продолжаются попытки либо вывести некую кардиналистскую меру ординалистской П., либо измерить элигетарную П. как таковую, либо редуцировать ее к чувству удовлетворения, природа которого якобы ни в коей мере не определяется теорией. Во избежание недоразумений отметим со всей определенностью, что статус функции П. определяется содержанием экономической теории, и именно она открывает доступ к пониманию того, что принято называть «удовлетворением потребностей». Попытка связать основание экономической теории с т. наз. психическими потребностями научно несостоятельна.