ПАРМЕНИД
Парменид
ок. 540 - 470 гг. до н.э.) - древнегреческий философ, основатель элейской школы. Он первым из древнегреческих философов стал оперировать понятиями максимальной общности, говоря о бытии (или сущем) и небытии (или не-сущем). Парменид был убежден в том, что истинное знание дает нам только разум, а на чувствах основывается лишь недостоверные и противоречивые мнения людей.
ПАРМЕНИД
ок. 540-ок. 470 до н. э.) - др.-греч. философ; выдвинул ряд астрономич. и физич. гипотез, в к-рых отразились его стихийно-материалистич. взгляды на природу. Мир, по П., - неподвижный и сплошь заполненный шар. П. выражал недоверие к показаниям органов чувств и высоко оценивал умозрительное знание, что позволяет говорить о наличии элементов рационализма в его учении.
Источник: Атеистический словарь
ПАРМЕНИД
греческий философ (Элея, ок. 515 — ок. 450 до Р.Х.). Его поэма «О природе» — первая философская теория бытия, взятая на вооружение западной культурой, — таинственным образом объединяет вечность, неподвижность и единство бытия с разнообразием человеческих мнений. Поэма переведена на французский Ж. Бофре (1954) в свете метафизики Хайдеггера. Отклик на парменидовское учение о бытии, противостоящее теории становления Гераклита, мы находим в «Пармениде» Платона (ок. 360), попытавшегося объединить два тезиса: о единстве бытия и многообразии знания; этот диалог вводит диалектический метод, : позднее развитый Гегелем.
Источник: Философский словарь
ПАРМЕНИД (Parmenides)
род. ок. 540 - ум. 480 до Р. X.) - древнегреч. философ из Элей (Южная Италия). После Ксенофана, который был скорее поэтом, чем философом, Парменида можно считать первым подлинным философом среди элеатов. В центр своей философии Парменид ставит понятие неизменной и непреходящей субстанции, "сущего". Все изменения только субъективны, это лишь вызванные чувственным восприятием видимость и обман. Истина, сущее раскрываются только при помощи мышления, в то время как чувственное восприятие порождает только мнение (doxa). Согласно Пармениду, мир разлагается на две первоматерии, из смешения которых он возник: на светлый и деятельный огонь и темную и пассивную массу.
Источник: Философский энциклопедический словарь
ПАРМЕНИД
древнегреч. философ (ок. 540 — ок. 470 до н. э.) из Элеи (Южн. Италия), основатель элейской школы (Элеаты). Мир П. представлял себе в виде неподвижного и сплошь заполненного шара. П. резко противопоставлял “учение истины” (о том, что истинное бытие едино, вечно, неподвижно, неизменно, неделимо, не содержит пустоты) “учению мнения” (о том, что существует множество вещей — возникающих и преходящих, движущихся, делимых на части, отделенных друг от друга пустотой). “Учение истины” достоверно, “учение мнения” лишь правдоподобно. “Учение истины” П. сознательно направлял против диалектики Гераклита и его последователей. В “учении мнения” П. излагал свои астрономические, физические и физиологические гипотезы. Наивно-материалистическая “физика” П. исходит из допущения двух начал: активного— огненного, светлого и инертного — темного. Недоверие к показаниям чувств, высокая оценка умозрительного знания вносят в учение П. элемент рационализма, а отрицание движения делает П. родоначальником метафизики как антидиалектики.
Источник: Философский энциклопедический словарь
ПАРМЕНИД
из Элеи, в Юж. Италии (конец VI — начало V в. до н.э.) — др.-греч. философ, основатель Элейской шк. Автор филос. поэмы «О природе», от к-рой сохранилась значительная часть. Современник Гераклита, к-рый, вероятно, был знаком с его учением о всеобщем изменении и противоречивости всего сущего. П. доказывал, что существует только бытие и, след-но, небытия нет. Одним из первых в истории философии утверждал, что мышление неотделимо от бытия, что они тождественны («Одно и то же есть мысль и то, о чем мысль существует»). Это утверждение явл. началом собственно философии, поэтому оно стало предметом бесчисленных толкований, опровержений, а также основой мн. филос. концепций. П. был убежден, что истинное знание дает человеку только разум, а недостоверные и противоречивые мнения людей основаны на чувствах. П., по-видимому, первым пришел к выводу о шарообразности Земли, разделил Землю на климатические зоны и установил, что «утренняя» и «вечерняя» звезды явл. на самом деле одной и той же планетой Венерой. Учеником П. был Зенон Элейский. Соч.: О природе // Антология мировой философии: В 4 т. М., 1969 Т. 1; Фрагменты ранних греческих философов. М., 1990. Ч. 1. Лит.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. Кн. IX. В.И.Полищук
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
ПАРМЕНИД
(Parmenides) — греческий философ из Элеи (Южная Италия); р. ок. 540 — ум. ок. 480 до н. э. После Ксенофана, который был скорее поэтом, чем философом, Парменида можно считать первым подлинным философом среди элеатов. В центр своей философии Парменид ставит понятие неизменной и непреходящей субстанции, «сущего». Все изменения только субъективны, это лишь вызванные чувственным восприятием видимость и обман. Истина, сущее раскрываются только при помощи мышления (ведь мышление таково, как само бытие), в то время как чувственное восприятие порождает лишь мнение (doxa). Согласно Пармениду, мир разлагается на две первоматерии, из смешения которых он возник: на светлый и деятельный огонь и темную и пассивную массу. Тексты: Н. Diels, W. Kranz. (Hgg.). Fragmente der Vorsokratiker, 1,1903,1974; U. Hölscher. (Hg.). Vom Wesen des Seienden. Die Fragmente (на греч. и нем. яз.), 1969. (На рус. яз.: А. О. Маковельский. Досократики, 1915. Ч. 2; Антология мировой философии, 1969. Т. 1.4. 1. Фрагменты ранних греческих философов, 1989. Ч. 1.)
К. Reinhardt. Р. und die Gesch. der griech. Philos., 1916, 1985; K. Bormann. P. — Unters, zu den Fragmenten, 1971;
Heitsch. P. und die Anfänge der Erkenntniskritik, 1979; J. Schlüter. Heidegger und P., 1979; K. Deichgräber. Das Ganze Eine des P, 1982.
К. Reinhardt. Р. und die Gesch. der griech. Philos., 1916, 1985; K. Bormann. P. — Unters, zu den Fragmenten, 1971;
Heitsch. P. und die Anfänge der Erkenntniskritik, 1979; J. Schlüter. Heidegger und P., 1979; K. Deichgräber. Das Ganze Eine des P, 1982.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
ПАРМЕНИД
(ок. 540 г - 470 г. до н. э.) - древнегреческий философ, основатель элейской школы. Парменид разработал законы для родной Элеи. От его поэмы, традиционно называемой «О природе», сохранились пролог, почти вся первая часть и фрагмент второй. Свое учение Парменид вкладывает в уста богини справедливости Дике, принимающей его у себя. Дике учит, что истинным, достойным изучения предметом, является Единое, бытие. Бытие есть всегда, оно не возникает и не уничтожается. Бытие есть всегда настоящее, вечность. Если бы оно возникало, то возникало бы из небытия. Но небытие немыслимо и невыразимо, следовательно, его кет. Исследователи интерпретируют этот пункт либо как утверждение тезиса о тождестве бытия и мышления, либо как формулирование принципа непротиворечив, по которому невозможно сосуществование во времени противоречащих друг другу суждений: если есть бытие, то необходимо, чтобы не было небытия. Из отсутствия небытия Парменид выводит неизменность и неподвижность бытия, т. к. бытию некуда двигаться. Движение в античности понимается механически, это движение откуда-то куда-то. Бытие Парменида сферообразно, что означает его ограниченность, и значит, совершенность. Знание о бытии мы получаем с помощью разума. Чувства же нас вводят в заблуждения, они говорят о множественности мира, его изменчивости.
Источник: Краткий философский словарь 2004
Парменид
ок. 540 - ок. 470 до н.э.) - древнегреческий философ, главный представитель элейской школы. Он считается другом и учеником Ксенофана, а также учеником Анаксимандра.
Учение Парменида представляет собой первую в древнегреческой философии попытку изложить метафизическое понимание окружающего мира, природы. Он считает, что характерной чертой бытия являются его неподвижность и неизменность, оно не обладает признаками рождения и уничтожения. Здесь позиция Парменида противоположна воззрениям Гераклита. Отстаиваемая Парменидом картина мира имела своим источником недоверие к свидетельствам органов чувств.
Философская поэма, написанная Парменидом, «О природе», из которой сохранилось около 160 стихов, разделена на две части: «путь истины» и «путь мнения». Путь мнения - это чувственная видимость, способ объяснения мира исходя лишь из свидетельств органов чувств, которые воспринимают изменчивость вещей, их возникновение и уничтожение. На «пути истины» эти свойства отвергаются, путь истины ведет нас к миру умопостигаемому. Проводя различие между чувственным и рациональным познанием, Парменид утверждает, что разум имеет превосходство над чувствами.
Так как свидетельства органов чувств часто обманывают нас, то, следовательно, чувства дают недостоверные знания. К достоверной и непререкаемой истине ведет только ум, умозрение. Поэтому то, что мыслится в разуме, и является, по его мнению, сущим. Чувственные восприятия противопоставляются Парменидом бытию. Путь мнения и путь истины Парменида дают две картины мира: мир единого и вечного бытия и кажущийся мир мнений.
Из сказанного видно, насколько сильна струя рационализма в философии Парменида. По его мнению, мысль - это мысль о предмете. Мышление нельзя отделить от бытия даже тогда, когда мы думаем о небытии. Но для Парменида по сути небытия нет, так как небытие - это пустота, пустое пространство, значит, если нет небытия, то нет и пустого пространства, все заполнено веществом. Отсюда вытекает следующий вывод: если весь мир, все пространство заполнено веществом, то не существует никакого множества вещей, так как между вещами нет пустых промежутков, которые отделяли бы одну вещь от другой. Это учение своим острием было направлено против Пифагора, который постулировал наличие в мире пустоты (т.е. воздуха).
Ценность философии Парменида в его разделении чувственного и рационального познания и в его понимании достоверного и вероятного знания («путь мнения»). Эти его идеи были в значительной степени развиты в дальнейшем и оказали влияние на целый ряд философских школ вплоть до современности.
Учение Парменида представляет собой первую в древнегреческой философии попытку изложить метафизическое понимание окружающего мира, природы. Он считает, что характерной чертой бытия являются его неподвижность и неизменность, оно не обладает признаками рождения и уничтожения. Здесь позиция Парменида противоположна воззрениям Гераклита. Отстаиваемая Парменидом картина мира имела своим источником недоверие к свидетельствам органов чувств.
Философская поэма, написанная Парменидом, «О природе», из которой сохранилось около 160 стихов, разделена на две части: «путь истины» и «путь мнения». Путь мнения - это чувственная видимость, способ объяснения мира исходя лишь из свидетельств органов чувств, которые воспринимают изменчивость вещей, их возникновение и уничтожение. На «пути истины» эти свойства отвергаются, путь истины ведет нас к миру умопостигаемому. Проводя различие между чувственным и рациональным познанием, Парменид утверждает, что разум имеет превосходство над чувствами.
Так как свидетельства органов чувств часто обманывают нас, то, следовательно, чувства дают недостоверные знания. К достоверной и непререкаемой истине ведет только ум, умозрение. Поэтому то, что мыслится в разуме, и является, по его мнению, сущим. Чувственные восприятия противопоставляются Парменидом бытию. Путь мнения и путь истины Парменида дают две картины мира: мир единого и вечного бытия и кажущийся мир мнений.
Из сказанного видно, насколько сильна струя рационализма в философии Парменида. По его мнению, мысль - это мысль о предмете. Мышление нельзя отделить от бытия даже тогда, когда мы думаем о небытии. Но для Парменида по сути небытия нет, так как небытие - это пустота, пустое пространство, значит, если нет небытия, то нет и пустого пространства, все заполнено веществом. Отсюда вытекает следующий вывод: если весь мир, все пространство заполнено веществом, то не существует никакого множества вещей, так как между вещами нет пустых промежутков, которые отделяли бы одну вещь от другой. Это учение своим острием было направлено против Пифагора, который постулировал наличие в мире пустоты (т.е. воздуха).
Ценность философии Парменида в его разделении чувственного и рационального познания и в его понимании достоверного и вероятного знания («путь мнения»). Эти его идеи были в значительной степени развиты в дальнейшем и оказали влияние на целый ряд философских школ вплоть до современности.
ПАРМЕНИД
из Элеи, в Юж. Италии (р. ок. 515 до н. э.- согласно Платону, ок. 544- согласно Аполлодору), др.-греч. философ, основатель элейской школы. Автор филос. поэмы «О природе», от к-рой до нас дошли довольно большие отрывки. Дожил до глубокой старости. Очевидно, испытал влияние идей Ксенофана, учившего о единстве сущего и неподвижности божества, а также влияние пифагорейцев (Диоген Лаэртий IX 21). Возможно, был знаком с учением Гераклита - систему взглядов П. легко представить себе как реакцию на учение Гераклита о всеобщем изменении и противоречивости сущего.
П. первым из др.-греч. философов стал оперировать понятиями макс. общности, говоря о бытия (или сущем) и небытии (или несущем). Он стремился доказать, что бытие существует, а небытия не существует (В 2 DK), а следовательно, не может существовать и пустота. Во вступлении к поэме П. изображает свое путешествие на колеснице, управляемой солнечными девами, из царства ночи к свету, а свое учение преподносит как откровение, полученное от богини (В l DK). Однако содержание поэмы находится в резком контрасте с ее мифологич. обрамлением: поэма представляет собой попытку рационально представить в категориях мышления противоречивый движущийся мир. П. провозглашает тождество сущего и мыслимого. Бытие для П. едино и неподвижно - всякая множественность и всякое изменение представляются ему противоречивыми, а поэтому невозможными. Вселенная имеет Для него вид однородного плотного шара:«Одно и то же есть мысль и то, о чем мысль существует.
Ибо ведь без бытия, в котором ее выраженье, Мысли тебе не найти. И нет и не будет иного, Сверх бытия, ничего; судьба как его приковала - Цело, недвижно оно. Все вещи, в чем смертные видят Истину, веря в нее, все это - лишь имя пустое: Быть, а также не быть, рождаться, а также и гибнуть, Место на место менять, обменивать цвет и окраску. Есть же последний предел, и все бытие отовсюду Замкнуто, массе равно вполне совершенного шара, С правильным центром внутри» (В 8 D К).
П. был убежден в том, что истинное знание дает нам только разум, а на чувствах основываются лить недостоверные и противоречивые мнения людей (В 7 D К). Нарисовав в 1-й ч. поэмы картину мира, представлявшуюся ему истинной, П. во 2-й ч. описывал мир, как он существует во мнениях людей. В частности, возникновение мира он описывал, используя идеи милетской школы; в основе мироздания, согласно «мнению людей», лежит у П. противостояние светаогня и тьмы (В 8 и 9 D К) и смешение элементов (В 12 D К). П., по-видимому, первый пришел к выводу о шарообразности Земли (А 44 DK), разделил Землю на климатич. зоны (А 44а D К) и установил, что утренняя и вечерняя звезда являются на самом деле одной и той же планетой - Венерой (Диоген Лаэртий IX 23). Учеником П. был Зенон Элейский.
П. первым из др.-греч. философов стал оперировать понятиями макс. общности, говоря о бытия (или сущем) и небытии (или несущем). Он стремился доказать, что бытие существует, а небытия не существует (В 2 DK), а следовательно, не может существовать и пустота. Во вступлении к поэме П. изображает свое путешествие на колеснице, управляемой солнечными девами, из царства ночи к свету, а свое учение преподносит как откровение, полученное от богини (В l DK). Однако содержание поэмы находится в резком контрасте с ее мифологич. обрамлением: поэма представляет собой попытку рационально представить в категориях мышления противоречивый движущийся мир. П. провозглашает тождество сущего и мыслимого. Бытие для П. едино и неподвижно - всякая множественность и всякое изменение представляются ему противоречивыми, а поэтому невозможными. Вселенная имеет Для него вид однородного плотного шара:«Одно и то же есть мысль и то, о чем мысль существует.
Ибо ведь без бытия, в котором ее выраженье, Мысли тебе не найти. И нет и не будет иного, Сверх бытия, ничего; судьба как его приковала - Цело, недвижно оно. Все вещи, в чем смертные видят Истину, веря в нее, все это - лишь имя пустое: Быть, а также не быть, рождаться, а также и гибнуть, Место на место менять, обменивать цвет и окраску. Есть же последний предел, и все бытие отовсюду Замкнуто, массе равно вполне совершенного шара, С правильным центром внутри» (В 8 D К).
П. был убежден в том, что истинное знание дает нам только разум, а на чувствах основываются лить недостоверные и противоречивые мнения людей (В 7 D К). Нарисовав в 1-й ч. поэмы картину мира, представлявшуюся ему истинной, П. во 2-й ч. описывал мир, как он существует во мнениях людей. В частности, возникновение мира он описывал, используя идеи милетской школы; в основе мироздания, согласно «мнению людей», лежит у П. противостояние светаогня и тьмы (В 8 и 9 D К) и смешение элементов (В 12 D К). П., по-видимому, первый пришел к выводу о шарообразности Земли (А 44 DK), разделил Землю на климатич. зоны (А 44а D К) и установил, что утренняя и вечерняя звезда являются на самом деле одной и той же планетой - Венерой (Диоген Лаэртий IX 23). Учеником П. был Зенон Элейский.
Источник: Советский философский словарь
ПАРМЕНИД (вторая половина 6 - начало 5 в. до н.э.)
основоположник элейской школы, одна из ключевых фигур в истории древнегреческой философии и европейской философской традиции вообще. Первые греческие философы-ионийцы, размышляя о природе вещей, строили космологические модели, в которых все наблюдаемые явления объяснялись как происходящие из некоторого вещественного первоначала. Сходные воззрения разрабатывает и П., трактуя космос как образованный действием двух стихий - эфирного Огня (Света), легчайшего и тонкого, и тяжелой и плотной Ночи. Однако этот привычный круг представлений квалифицируется П. как "путь мнения", которому он противопоставляет "путь истины", открывающий новые горизонты философского поиска. Философское мышление, ищущее необходимость в мире, само должно, по П., обладать внутренней необходимостью. Однако всякая мысль, имеющая дело с изменчивым видимым миром, сама изменчива и непостоянна, представляет собой лишь, правдоподобное мнение ("мнение" не обязательно ложно, суть дела в том, что оно никогда не достигает непререкаемости истины). Обладать внутренней обязательностью, согласно П., может лишь "чистая" мысль, коренящаяся в себе самой и свободная от всяких ссылок на видимое. Что же оказывается предметом философского мышления, коль скоро "путь истины" выводит за пределы видимого мира с его движущимся многообразием? Это - бытие как таковое: вещи могут быть такими или иными, но прежде всего они просто "есть"; бытие вещей образует умопостигаемую предпосылку любой их конкретной определенности. П. впервые разработал понятие бытия, играющее одну из главных ролей в категориальном аппарате западной философии на протяжении всей ее истории. Движение по "пути истины" представляет собой принятие ряда философских утверждений посредством их доказательства на основе принципа тождества бытия и мышления ("мыслить и быть одно и то же") - реально лишь то, что мыслимо, а то, что немыслимо, не существует. В частности, утверждает П., небытия не существует, ибо оно немыслимо и невыразимо. Бытие же есть и наделяется рядом характеристик, представляющих собой в основном следствия из отрицания небытия: бытие не возникает и не исчезает, оно непрерывно и однородно, оставаясь себетождественным, оно ни в чем не нуждается и представляет собой совершенную сферу. Введение П. оппозиции "пути мнения" и "пути истины" стало судьбой европейской философской мысли по крайнее мере на два с половиной тысячелетия. Во-первых, она легла в основу самоопределения философии - приобрела силу предрассудка в убеждении, что повседневный опыт ограничен кругом видимого (т.е. видимостью), и, лишь порывая с ним, становясь "чистым" и самодостаточным, мышление способно постигать подлинную реальность. Во-вторых, эта оппозиция предопределила сложные и исторически изменчивые отношения между "физикой" (натуральной философией) и метафизикой в пределах философской концепции действительности.
В.Н. Фурс
Источник: Новейший философский словарь
Парменид
древнегреч. философ (вторая половина 6 — начало 5 в. до н. э.) из Элей (Южная Италия), глава элейской школы. Мир П. представлял в виде неподвижного и сплошь заполненного шара. П. резко противопоставлял «учение истины» (о том, что истинное бытие едино, вечно, неподвижно, неделимо, не содержит пустоты) «учению мнения» (о том, что существует множество вещей — возникающих и преходящих, движущихся, делимых на части, отделенных друг от друга пустотой). «Учение истины» достоверно, «учение мнения» лишь правдоподобно. «Учение истины» П. сознательно направлял против диалектики Гераклита и его последователей. В «учении мнения» П. излагал свои астрономические, физические и физиологические гипотезы. Наивно-материалистическая «физика» П. исходит из допущения двух начал: активного — огненного, светлого и инертного — темного. Недоверие к показаниям чувств, высокая оценка умозрительного знания вносят в учение П. элемент идеализма и даже рационализма, а отрицание движения делает П. родоначальником древнегреч. метафизики. Партийность в философии—важнейший принцип марксистско-ленинского мировоззрения. Принцип партийности был обоснован Марксом, Энгельсом и Лениным. В классовом об-ве философия, как и вся идеология, не может быть беспартийной: она отражает интересы определенных классов и служит им. В истории философской мысли осн. противоположными направлениями, борющимися партиями в философии были материализм и идеализм. Совр. идеологическая борьба является отражением в сознании человечества исторического процесса перехода от капитализма к коммунизму. Партийность буржуазных идеологов проявляется в их антикоммунизме, стремлении опорочить социализм, марксизм-ленинизм, в попытках затушевать антагонизмы буржуазного об-ва, выдать буржуазное - государство за «государство всеобщего благоденствия», интересы капиталистов — за общечеловеческие идеалы. Марксизм последовательно исходит из принципа партийности философии, рассматривает диалектический и исторический материализм как научное оружие пролетариата в его борьбе против капитализма, за победу коммунизма. В противоположность буржуазной партийности, прикрываемой объективизмом, партийность марксистско-ленинской философии носит открытый воинствующий характер, ее отличительные черты — непримиримость к идеализму и метафизике, ревизионизму и догматизму, совпадение партийности и научности, т. е. подлинная объективность в анализе действительности, органическая связь теории и практики, философии и политики, творческий подход к вопросам марксистской теории и практики коммунистического строительства. Марксистский принцип партийности отрицает перенесение идеи мирного сосуществования из политики в область идеологии, требует глубоко аргументированного опровержения буржуазной философии, реформистских, ревизионистских и догматических теорий, определения их политической Направленности и классового смысла. Партийность искусства — наиболее полное выражение идейной направленности искусства, защита и отстаивание в художественном произв. интересов определенного общественного класса. Опровергая теоретиков «чистого искусства», Ленин в статье «Партийная организация и партийная литература» (1905) и др. работах выдвинул и обосновал принцип П. п., согласно к-рому искусство в совр. условиях может развиваться, лишь связывая себя с самыми прогрессивными движениями, и в первую очередь с борьбой и идеологией пролетариата. Лозунг «беспартийности» художественного творчества — не что иное как форма маскировки буржуазной партийности. Буржуазные эстетики и ревизионисты противопоставляют П. и. свободе творчества, объявляют их несовместимыми. В буржуазном об-ве т. наз. «свобода творчества» маскирует тот факт, что в подавляющем большинстве деятели искусства подчиняют здесь свое творчество интересам капитала. Только передовые художники осознают пагубность такой зависимости искусства от интересов эксплуататорских классов и выступают на стороне народа. Принцип же коммунистической партийности состоит в подлинно свободном и сознательном служении художника самым прекрасным и благородным целям человечества. Художники социалистического реализма руководствуются ленинским пониманием свободы творчества, к-рое состоит в том, чтобы идти вместе с народом, создавать эстетические ценности для народа. «Партийность и народность — важнейший принцип нашего искусства» (Н. С. Хрущев).
Источник: Философский словарь. 1963
«ПАРМЕНИД»
диалог Платона. Написан в 360-е IT. до н. э. В «Пармениде» Платон подвергает критике собственную теорию идей, изложенную в ранних сократических диалогах и в более зрелых «Федоне», «Федре» и «Пире». Центральная фигура диалога — основоположник элейской философской школы Парменид, учивший о том, что бытие едино.
Вслед за элеатами Платон учил, что бытие, или подлинная реальность, — не то, что принято считать за таковую, а невидимое и неосязаемое, неизменное и бессмертное, следовательно, простое и единое, совершенно отделенное от вещей, которые, однако, причастны этому бытию и лишь в силу такой причастности обладают своим неподлинным и мимолетным существованием. Чтобы существовать хоть мгновение, всякая вещь должна оставаться самой собой, единой и самотождественной хотя бы отчасти; в противном случае ничто не будет различимо в хаосе тотальной изменчивости и слияния всего со всем, все растворится в небытии. Источник бытия эмпирических вещей — идея должна быть трансцендентна () эмпирии, чтобы сохранить свою простоту и единство, и в то же время не может быть трансцендентна, ибо вещь должна быть ей причастна, должна каким-то образом сообщаться с ней. Идея должна быть одна, ибо она абсолютно проста, следовательно, ни нумерического, ни видового множества в идеальном мире быть не может; но в таком случае не будет множества и в эмпирическим мире, следовательно, не будет и мира. Идея должна быть неподвижна, т. к. движение — это изменение, а вечно тождественный образец должен быть неизменен; но она не может быть неподвижна уже потому, что она умопостигаема, а постижение умом, мышление есть движение.
В 1-й части «Парменида» (127е—135Ь) рассматриваются важнейшие апории, возникающие как при допущении существования отделенных от вещей идей, так и при попытке мыслить эмпирические вещи, не допуская существования трансценденции (многие аргументы здесь совпадают с теми, которые приводит Аристотель, критикуя платоновское учение об идеях в XIII книге «Метафизики»). Но если эмпирический мир не вполне отделен от реального мира идей и если ни тот, ни другой невозможен без трансцендентного начала, то этим началом будет нечто, отличное от идей, от бытия; таким началом, без которого ничто невозможно, Платон полагает «Единое», «одно как таковое» ( ).
2-я часть «Парменида» представляет собой исследование понятия Единого — первая в истории философии и по сей день образцовая попытка изучения трансценденции, или абсолюта, Строится эта часть диалога как исследование выводов из восьми допущений, или гипотез. Первая гипотеза (137с—142Ь): «Если единое едино», — приводит к заключениям, что единое не имеет частей и, следовательно, не есть целое; не будучи целым, оно не имеет ни начала, ни середины, ни конца и, следовательно, беспредельно; оно не находится ни в другом, ни в себе самом — нигде не находится; оно не движется и не покоится; оно не может быть тождественно ни другому, ни самому себе, ибо тождество предполагает соотнесение; наконец, парадокс: если единое едино, то оно не существует, ибо бытие и единое — не одно и то же. Оно непознаваемо и невыразимо: «Нет ни имени, ни слова для него, ни знания о нем, ни чувственного его восприятия, ни мнения» (142а). Первая гипотеза «Парменида» — источник и образец всей апофатической теологии, от Прокла и Псевдо-Дионисия Ареопагита до немецких мистиков. Всякое слово об абсолюте как таковом может быть только отрицанием. То, что по ту сторону мира, не является ничем из этого мира, есть с точки зрения мира ничто.
Но без Единого не может быть и мира, а мир есть, следовательно, есть и Единое. Вторая гипотеза «Парменида» (142Ь— 157Ь): «Единое существует». При этом «бытие единого не тождественно с единым» (142Ь), значит, «существующее единое» — это не одно, а два, двойка — начало множественности. В рамках второй гипотезы Платон выстраивает всю систему бытия. О существующем едином возможно «и познание, и мнение о нем, и чувственное его восприятие». Но в основе этой системы лежит второй парадокс: единое существует и познаваемо, только если оно есть многое.
Третья гипотеза (157Ь—159Ь) рассматривает, «что испытывает другое, если единое существует» (157Ь), и подтверждает систему, выведенную из второй гипотезы.
Четвертая гипотеза (159b—160b) возвращается к первой: «Что должно испытывать другое, если единое едино?» В этом случае ничего другого, кроме Единого, нет.
Следующие четыре гипотезы имеют общую предпосылку: «Единого не существует». В пятой (160в—163в) рассматриваются выводы, проистекающие из несуществования Единого для самого Единого в отношении ко многому, в шестой ( 163в— 164в) — в отношении к самому себе, в седьмой (164В— 165d) — для многого в отношении к Единому, в восьмой (165е—166с)— для многого в отношении ко многому. Лат. пер. Вилъема из Мербеке (13 в.). Рус. пер. В. Н. Карпова (1879), H. Томасова (1929). Лит.: Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. М., 1980, с. 145—163; Procli commentarius in Platonis Partnenidern, ed. V. Cousin. Hildesheim, 1961; ComfordP. М. Plato and Parmenides. L., 1939 (англ. пер. и подробный коммент.); Plato: Parmenides, ed. M. L. Gill, P. Ryan. Indianapolis, 1996 (англ. пер., статьи, библ.).
Т. Ю. Бородой
Вслед за элеатами Платон учил, что бытие, или подлинная реальность, — не то, что принято считать за таковую, а невидимое и неосязаемое, неизменное и бессмертное, следовательно, простое и единое, совершенно отделенное от вещей, которые, однако, причастны этому бытию и лишь в силу такой причастности обладают своим неподлинным и мимолетным существованием. Чтобы существовать хоть мгновение, всякая вещь должна оставаться самой собой, единой и самотождественной хотя бы отчасти; в противном случае ничто не будет различимо в хаосе тотальной изменчивости и слияния всего со всем, все растворится в небытии. Источник бытия эмпирических вещей — идея должна быть трансцендентна () эмпирии, чтобы сохранить свою простоту и единство, и в то же время не может быть трансцендентна, ибо вещь должна быть ей причастна, должна каким-то образом сообщаться с ней. Идея должна быть одна, ибо она абсолютно проста, следовательно, ни нумерического, ни видового множества в идеальном мире быть не может; но в таком случае не будет множества и в эмпирическим мире, следовательно, не будет и мира. Идея должна быть неподвижна, т. к. движение — это изменение, а вечно тождественный образец должен быть неизменен; но она не может быть неподвижна уже потому, что она умопостигаема, а постижение умом, мышление есть движение.
В 1-й части «Парменида» (127е—135Ь) рассматриваются важнейшие апории, возникающие как при допущении существования отделенных от вещей идей, так и при попытке мыслить эмпирические вещи, не допуская существования трансценденции (многие аргументы здесь совпадают с теми, которые приводит Аристотель, критикуя платоновское учение об идеях в XIII книге «Метафизики»). Но если эмпирический мир не вполне отделен от реального мира идей и если ни тот, ни другой невозможен без трансцендентного начала, то этим началом будет нечто, отличное от идей, от бытия; таким началом, без которого ничто невозможно, Платон полагает «Единое», «одно как таковое» ( ).
2-я часть «Парменида» представляет собой исследование понятия Единого — первая в истории философии и по сей день образцовая попытка изучения трансценденции, или абсолюта, Строится эта часть диалога как исследование выводов из восьми допущений, или гипотез. Первая гипотеза (137с—142Ь): «Если единое едино», — приводит к заключениям, что единое не имеет частей и, следовательно, не есть целое; не будучи целым, оно не имеет ни начала, ни середины, ни конца и, следовательно, беспредельно; оно не находится ни в другом, ни в себе самом — нигде не находится; оно не движется и не покоится; оно не может быть тождественно ни другому, ни самому себе, ибо тождество предполагает соотнесение; наконец, парадокс: если единое едино, то оно не существует, ибо бытие и единое — не одно и то же. Оно непознаваемо и невыразимо: «Нет ни имени, ни слова для него, ни знания о нем, ни чувственного его восприятия, ни мнения» (142а). Первая гипотеза «Парменида» — источник и образец всей апофатической теологии, от Прокла и Псевдо-Дионисия Ареопагита до немецких мистиков. Всякое слово об абсолюте как таковом может быть только отрицанием. То, что по ту сторону мира, не является ничем из этого мира, есть с точки зрения мира ничто.
Но без Единого не может быть и мира, а мир есть, следовательно, есть и Единое. Вторая гипотеза «Парменида» (142Ь— 157Ь): «Единое существует». При этом «бытие единого не тождественно с единым» (142Ь), значит, «существующее единое» — это не одно, а два, двойка — начало множественности. В рамках второй гипотезы Платон выстраивает всю систему бытия. О существующем едином возможно «и познание, и мнение о нем, и чувственное его восприятие». Но в основе этой системы лежит второй парадокс: единое существует и познаваемо, только если оно есть многое.
Третья гипотеза (157Ь—159Ь) рассматривает, «что испытывает другое, если единое существует» (157Ь), и подтверждает систему, выведенную из второй гипотезы.
Четвертая гипотеза (159b—160b) возвращается к первой: «Что должно испытывать другое, если единое едино?» В этом случае ничего другого, кроме Единого, нет.
Следующие четыре гипотезы имеют общую предпосылку: «Единого не существует». В пятой (160в—163в) рассматриваются выводы, проистекающие из несуществования Единого для самого Единого в отношении ко многому, в шестой ( 163в— 164в) — в отношении к самому себе, в седьмой (164В— 165d) — для многого в отношении к Единому, в восьмой (165е—166с)— для многого в отношении ко многому. Лат. пер. Вилъема из Мербеке (13 в.). Рус. пер. В. Н. Карпова (1879), H. Томасова (1929). Лит.: Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. М., 1980, с. 145—163; Procli commentarius in Platonis Partnenidern, ed. V. Cousin. Hildesheim, 1961; ComfordP. М. Plato and Parmenides. L., 1939 (англ. пер. и подробный коммент.); Plato: Parmenides, ed. M. L. Gill, P. Ryan. Indianapolis, 1996 (англ. пер., статьи, библ.).
Т. Ю. Бородой
Источник: Новая философская энциклопедия
ПАРМЕНИД
??????????) из Элеи в Юж. Италии (р. 540/39 или 515 до н.э.) – древнегреч. философ, представитель элейской школы. П. был идейно связан через Ксенофана (28 А 7, Diels 9) с Анаксимандром и через пифагорейца Аминия с пифагореизмом. Кроме философии, занимался еще и законодательством (ср. А 12). По Проклу и Ямвлиху (А 4), П. и его ученик Зенон Элейский были членами пифагорейского союза. В древности говорили также о зависимости Эмпедокла (А 9–10) и даже атомистов (А 8) от П. Существо филос. позиции П. заключалось в новом для того времени и оцениваемом как освобождение мышления "от обмана воображения" (A I-Diog. L. IX 23) различении мышления и чувственности, а соответственно мыслимого мира и мира чувственно познаваемого. К принципиальному противопоставлению мыслимого и чувств. бытия подходил уже Ксенофан, но сформулировал его П. Для П. существуют две философии – истины, основанной на мышлении, и мнения, основанного на чувственности (A I-Diog. L. IX 22). Мышление и соответствующий ему мыслимый (умопостигаемый) мир есть для П. прежде всего "единое", к-рое он характеризовал также и как бытие, вечность и неподвижность, однородность, неделимость и законченность (В 8), противопоставляя его становлению и кажущейся текучести (А 22). Для богов нет ни прошлого, ни будущего, а существует только настоящее (А 30, В 8). Такому бытию соответствует и мышление, так что "мыслить и быть есть одно и то же", т.е. одно и то же по своему содержанию (В 5). П. дает одну из первых формулировок идеи тождества бытия и мышления: "одно и то же мысль и то, на что мысль устремляется" (В 8). Такое бытие, по П., никогда не может быть небытием, поскольку это последнее П. характеризует как нечто слепое и непознаваемое: бытие всегда, повсюду и одинаково есть, небытие же никогда и ни в чем не существует (В 4.6–8). Бытие ни в каком смысле не может и происходить из небытия или каким-нибудь образом содержать его в себе (В 8). П. подчеркивал здесь постоянство, устойчивость, самотождественность мыслимого предмета и, значит, мышления о нем, хотя и не избегал идеи становления. Вопреки сложившемуся еще в древности мнению (Теофраст А 7, Ипполит А 23, Аристотель А 26, Аэций А 29), П. вовсе не отрицал чувств. мира, а только доказывал, что для его филос. и науч. осознания мало одной чувственности, но необходимо еще и абстрактное мышление. Считая критерием истины разум, он отвергал ощущения из-за их неточности (A 1-Diog. L. IX 22). Плутарх же и Симпликий прямо утверждали, что П. совершенно одинаково принимал свои оба принципа – мыслимое бытие и чувств. становление – и только пытался указать каждому из них свое место (А 34). Чувств. мир П. трактовал в духе всей ранней, стихийно-маериалистич. древности, как смешение огня и земли, светлого и темного, теплого и холодного, тонкого и плотного, легкого и тяжелого (что и было для него конкретным воплощением принципов тождества и различия, В 8). Кто в древности говорил о физиках, тот в первую очередь вспоминал Эмпедокла и П. (А 4); и вообще в древности всегда рассматривали П. в контексте этой древнейшей натурфилософии (А 11. 14. 20), и даже атомизм рассматривался как разновидность элейского учения об "едином", потому что атом у Левкиппа и Демокрита отличался теми же самыми абсолютными качествами, но только данными в своей бесконечно разнообразной индивидуальности (А 8), когда атомы становились маленькими едиными, т.е. маленькими единичностями. В натурфилософии П. содержится также учение о космич. венцах, к-рое, хотя и непонятно в деталях, но в основном едва ли чем-нибудь резко отличается от такого же учения Анаксимандра (А 37–44). Здесь имеется учение об огненном центре Вселенной на манер пифагорейцев, а также о венцах вокруг этого огня, пребывающего в глубине небес. Типичными для всей ранней натурфилософии являются у П. такие учения, как, напр., учение об огненности души (А 45), о разумности всех животных (там же), о зависимости познания от физич. соприкосновения органов чувств с вещами (А 48) и от преобладания в человеке тех или иных физич. стихий (В 16), а также и вообще учение о том, что "ощущение и мышление тождественны" (А 46), не говоря уже о зависимости ощущений от состояния организма (А 47). Все это заставляло П. вместе с Пифагором, Эмпедоклом, Ксенофаном и Мелиссой учить также и о ложности ощущений (А 49). Вопросы происхождения живых существ, половой жизни и эмбриологии занимали у П. значит. место (А 50–54, В 17–18), что также типично для ранней натурфилософии. Соч.: "О природе", в кн.: Cornford F. M., Plato and Parmenides. Parmenides´ way on truth and Plato´s Parmenides, L., 1939; рус. пер. Г. Ф. Церетели в приложении к кн.: Таннери П., Первые шаги древнегреч. науки, СПБ, 1902; пер. А. Маковельского, в его кн.: Досократики, ч. 2, Каз., 1915, с. 33–49; пер. М. А. Дынника, в кн.: Античные философы (тексты), М., 1935. Лит.: Mандес М. И., Элеаты. Филологич. разыскания в области истории греч. философии, О., 1911; Дынник ?. ?., Очерк истории философии классич. Греции, М., 1936, с. 86–90; История философии, т. 1, [М.], 1940 (по имен. указ.); История философии, т. 1, М., 1967, с. 85–88; B?umker Cl., Die Einheit des Parmenideischen Seienden, "Neue Jahrb?cher f?r Philologie und Paedagogik", 1886, Bd 133, H. 8, 9; D?ring ?., Das Weltsystem des Parmenides, "Z. f?r Philosophie und philosophische Kritik", 1894, Bd 104, S. 161–77; Diels H., Parmenidea, "Hermes", 1900, Bd 35; Reinhardt К., Parmenides und die Geschichte der griechischen Philosophie, Bonn, 1916; Kranz W., ?ber Aufbau und Bedeutung des Parmenideischen Gedichtes, "Sitzungsberichte der K?niglich Preussischen Akademie der Wissenschaften", 1916, No 45–47; Morrison J. S., Parmenides and Er, "J. of Hellenic Studies", 1955, v. 75; ?otok W., Handbuch der Geschichte der Philosophie, Bd 1, Fr./M., 1964, S. 120–23. А. Лосев. Москва.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
Парменид
(ок. 540–470 до н. э.)
«Есть только бытие»
Парменид, родом из г. Элеи, оказал не просто значительное влияние на греческую философскую мысль – он в прямом смысле совершил революционный переворот во всей античной философии. Именно с него начинается глубокая и основательная разработка вопросов и проблем «Бытия», т. е. материальной основы всего сущего. Отныне «центр тяжести» греческой мысли перемещается с размышлений о первоначале природы на всю совокупность физических элементов мира, т. е. на природу и ее бытие в целом. Ксенофан, учитель Парменида, рассматривал лишь свойства Единого (бога) и не задавалсявопросами об условиях его существования. Однако представление о боге, которого мы не можем видеть, остается всего лишь гипотезой, предположением, пусть даже и весьма вероятным. Поэтому Парменида, напротив, интересовало само бытие – то, что непосредственно существует и может быть познано. Для него было совершенно очевидно, что Единое и условия его бытия должны совпадать, т. к. бог не может находиться в том, что ему не соответствует. Стало быть, если мы получим ответ на вопрос о сущности земного бытия, то сможем представить себе не только картину мироздания, но и само Единое. А следовательно, единственно достойной темой философствования должно стать бытие во всей его совокупности.
Надо сказать, что по логичности и последовательности мышления с Парменидом мало кто мог сравниться. Давайте проследим за ходом его мыслей. Вопервых, он обратил внимание на тот факт, что многие мыслители прилагают огромные усилия для размышлений и описания того, чего в реальности ни увидеть, ни познать невозможно. Все эти несуществующие вещи, согласно его мнению, – суть пустота, бессмыслица, ничто. Но как же может человеческий разум, восклицает Парменид, думать о «ничто»?! Это равносильно тому, что он вообще ни о чем не думает. Именно так рождаются на свет всевозможные предположения, домыслы, слухи и просто нелепицы. Поэтому Парменид четко и однозначно заявляет: нельзя ни мыслить, ни говорить о том, чего в действительности не существует! Единственным предметом изучения и размышления может быть только то, что поддается нашему чувственному восприятию, т. е. материальное бытие.
Вовторых, утверждает Парменид, нельзя иметь одновременно два противоположных суждения об одном и том же предмете: либо сто драхм лежат в моем кармане, либо их там нет. Это полностью соответствует т. н. логическому принципу непротиворечия. Но мы только что выяснили, что существует только бытие. Отсюда вывод: если есть только бытие, значит, нет никакого небытия!
Далее, если существует только бытие, заполняющее собой все мироздание, то как же можно думать, что оно когдато могло из чеголибо возникнуть и со временем должно кудато исчезнуть? Думать, что бытие возникло из небытия – абсурд. Если же оно возникло из другого бытия – опять абсурд, т. к. это значит, что оно уже было. То же с исчезновением – уйти в небытие бытие не может, т. к. его не существует. Уйти в другое бытие означает остаться. Стало быть, делаем еще один вывод: бытие вечно и неизменно.
Далее, если бытие вечно и неизменно, то, следовательно, оно не может ни передвигаться с места на место, ни делиться на части. В самом деле, если мы представим себе, что бытие передвинулось из точки А в точку В, то это означает отсутствие его в точке А. Но ведь всякое отсутствие бытия есть небытие, чего быть не может. И еще: если мы разделим бытие, к примеру, на две равные части, то будем вынуждены признать, что между ними образовался «бытийственный провал», пустота. А это есть небытие. Следовательно, снова делаем вывод: бытие неподвижно и однородно.
Далее, если бытие неподвижно, вечно и неизменно, то никак нельзя представить его в какомлибо прошлом времени. Действительно, говорит Парменид, никакого прошлого уже не существует, поэтому его и не может быть. Та же логика верна и для будущего – его еще не существует, следовательно, и о нем не может быть речи. Бытие, таким образом, может вечно пребывать только в настоящем. Из этого следует вывод: бытие находится вне времени.
И наконец, согласно Пармениду, бытие со всеми вышеописанными характеристиками не может быть ограниченным, ибо любая граница, предел подразумевают окончание чеголибо и начало чегото другого или пустоты. А это в нашем случае невозможно. Таким образом, делаем последний вывод: бытие безгранично, бесконечно.
Итак, после цепи строго последовательных логических умозаключений Парменид приходит к следующему представлению о бытии: вся физическая природа (живая и неживая) есть единая, однородная, неподвижная, неизменяющаяся и вневременная «масса». Иными словами, ничто в этом мире не должно двигаться, видоизменяться, появляться и исчезать. В окружающей действительности не должно наблюдаться многообразия форм и содержаний, полифонии звуков, палитры цветов и запахов. Человек не может чтолибо ощущать, воспринимать, переживать, чувствовать. Здесь, как мы видим, Парменид попадает в весьма затруднительное положение: логика диктует одно, а повседневная реальность свидетельствует совершенно о другом… Однако Парменид не был бы гениальным мыслителем, если б не нашел изящного и эффектного выхода: все разнообразные явления, которые наблюдаются в жизни, суть всего лишь видимость для несовершенного человеческого разума. Несведущим людям только представляется, что они двигаются, чемто занимаются, чтото ощущают. На самом же деле ничего в жизни не происходит, все неподвижно, неизменно. Легко догадаться, какую бурю эмоций вызывали такие утверждения – от прямого возмущения до язвительных насмешек и откровенных издевательств. Известен даже такой античный анекдот. Однажды Парменид в горячем споре с критиками своего учения настолько энергично жестикулировал, что вывихнул себе плечо. Когда же он попросил, чтобы ему скорее позвали врачакостоправа, то его оппоненты в ответ только рассмеялись: «Зачем тебе врач, Парменид?! Ведь твой вывих и твоя боль тебе только представляются…»
И все же, несмотря на явные нестыковки, теория Парменида несла в себе одно положение, имевшее принципиальное значение для развития философии, – о фактическом равенстве между материальным бытием и человеческим мышлением. В самом деле, если мыслиться может только то, что реально существует, а существует, как мы выяснили, только бытие, то это означает, что никакой разницы между мыслью и вещью нет. Это важнейшее положение со временем привело к появлению таких самостоятельных разделов философии, как гносеология, т. е. учение о познании окружающей действительности, и онтология – учение о бытии в целом.
В заключение необходимо отметить, что, как это ни странно, Парменид помимо ожесточенных критиков имел и верных последователей. Один из них – его соотечественник Зенон, – был настолько искусен в защите идей учителя, что своими аргументами поставил в тупик многие поколения греческих мыслителей.
«Есть только бытие»
Парменид, родом из г. Элеи, оказал не просто значительное влияние на греческую философскую мысль – он в прямом смысле совершил революционный переворот во всей античной философии. Именно с него начинается глубокая и основательная разработка вопросов и проблем «Бытия», т. е. материальной основы всего сущего. Отныне «центр тяжести» греческой мысли перемещается с размышлений о первоначале природы на всю совокупность физических элементов мира, т. е. на природу и ее бытие в целом. Ксенофан, учитель Парменида, рассматривал лишь свойства Единого (бога) и не задавалсявопросами об условиях его существования. Однако представление о боге, которого мы не можем видеть, остается всего лишь гипотезой, предположением, пусть даже и весьма вероятным. Поэтому Парменида, напротив, интересовало само бытие – то, что непосредственно существует и может быть познано. Для него было совершенно очевидно, что Единое и условия его бытия должны совпадать, т. к. бог не может находиться в том, что ему не соответствует. Стало быть, если мы получим ответ на вопрос о сущности земного бытия, то сможем представить себе не только картину мироздания, но и само Единое. А следовательно, единственно достойной темой философствования должно стать бытие во всей его совокупности.
Надо сказать, что по логичности и последовательности мышления с Парменидом мало кто мог сравниться. Давайте проследим за ходом его мыслей. Вопервых, он обратил внимание на тот факт, что многие мыслители прилагают огромные усилия для размышлений и описания того, чего в реальности ни увидеть, ни познать невозможно. Все эти несуществующие вещи, согласно его мнению, – суть пустота, бессмыслица, ничто. Но как же может человеческий разум, восклицает Парменид, думать о «ничто»?! Это равносильно тому, что он вообще ни о чем не думает. Именно так рождаются на свет всевозможные предположения, домыслы, слухи и просто нелепицы. Поэтому Парменид четко и однозначно заявляет: нельзя ни мыслить, ни говорить о том, чего в действительности не существует! Единственным предметом изучения и размышления может быть только то, что поддается нашему чувственному восприятию, т. е. материальное бытие.
Вовторых, утверждает Парменид, нельзя иметь одновременно два противоположных суждения об одном и том же предмете: либо сто драхм лежат в моем кармане, либо их там нет. Это полностью соответствует т. н. логическому принципу непротиворечия. Но мы только что выяснили, что существует только бытие. Отсюда вывод: если есть только бытие, значит, нет никакого небытия!
Далее, если существует только бытие, заполняющее собой все мироздание, то как же можно думать, что оно когдато могло из чеголибо возникнуть и со временем должно кудато исчезнуть? Думать, что бытие возникло из небытия – абсурд. Если же оно возникло из другого бытия – опять абсурд, т. к. это значит, что оно уже было. То же с исчезновением – уйти в небытие бытие не может, т. к. его не существует. Уйти в другое бытие означает остаться. Стало быть, делаем еще один вывод: бытие вечно и неизменно.
Далее, если бытие вечно и неизменно, то, следовательно, оно не может ни передвигаться с места на место, ни делиться на части. В самом деле, если мы представим себе, что бытие передвинулось из точки А в точку В, то это означает отсутствие его в точке А. Но ведь всякое отсутствие бытия есть небытие, чего быть не может. И еще: если мы разделим бытие, к примеру, на две равные части, то будем вынуждены признать, что между ними образовался «бытийственный провал», пустота. А это есть небытие. Следовательно, снова делаем вывод: бытие неподвижно и однородно.
Далее, если бытие неподвижно, вечно и неизменно, то никак нельзя представить его в какомлибо прошлом времени. Действительно, говорит Парменид, никакого прошлого уже не существует, поэтому его и не может быть. Та же логика верна и для будущего – его еще не существует, следовательно, и о нем не может быть речи. Бытие, таким образом, может вечно пребывать только в настоящем. Из этого следует вывод: бытие находится вне времени.
И наконец, согласно Пармениду, бытие со всеми вышеописанными характеристиками не может быть ограниченным, ибо любая граница, предел подразумевают окончание чеголибо и начало чегото другого или пустоты. А это в нашем случае невозможно. Таким образом, делаем последний вывод: бытие безгранично, бесконечно.
Итак, после цепи строго последовательных логических умозаключений Парменид приходит к следующему представлению о бытии: вся физическая природа (живая и неживая) есть единая, однородная, неподвижная, неизменяющаяся и вневременная «масса». Иными словами, ничто в этом мире не должно двигаться, видоизменяться, появляться и исчезать. В окружающей действительности не должно наблюдаться многообразия форм и содержаний, полифонии звуков, палитры цветов и запахов. Человек не может чтолибо ощущать, воспринимать, переживать, чувствовать. Здесь, как мы видим, Парменид попадает в весьма затруднительное положение: логика диктует одно, а повседневная реальность свидетельствует совершенно о другом… Однако Парменид не был бы гениальным мыслителем, если б не нашел изящного и эффектного выхода: все разнообразные явления, которые наблюдаются в жизни, суть всего лишь видимость для несовершенного человеческого разума. Несведущим людям только представляется, что они двигаются, чемто занимаются, чтото ощущают. На самом же деле ничего в жизни не происходит, все неподвижно, неизменно. Легко догадаться, какую бурю эмоций вызывали такие утверждения – от прямого возмущения до язвительных насмешек и откровенных издевательств. Известен даже такой античный анекдот. Однажды Парменид в горячем споре с критиками своего учения настолько энергично жестикулировал, что вывихнул себе плечо. Когда же он попросил, чтобы ему скорее позвали врачакостоправа, то его оппоненты в ответ только рассмеялись: «Зачем тебе врач, Парменид?! Ведь твой вывих и твоя боль тебе только представляются…»
И все же, несмотря на явные нестыковки, теория Парменида несла в себе одно положение, имевшее принципиальное значение для развития философии, – о фактическом равенстве между материальным бытием и человеческим мышлением. В самом деле, если мыслиться может только то, что реально существует, а существует, как мы выяснили, только бытие, то это означает, что никакой разницы между мыслью и вещью нет. Это важнейшее положение со временем привело к появлению таких самостоятельных разделов философии, как гносеология, т. е. учение о познании окружающей действительности, и онтология – учение о бытии в целом.
В заключение необходимо отметить, что, как это ни странно, Парменид помимо ожесточенных критиков имел и верных последователей. Один из них – его соотечественник Зенон, – был настолько искусен в защите идей учителя, что своими аргументами поставил в тупик многие поколения греческих мыслителей.
Источник: Философия. Краткая история.
Парменид
«ПАРМЕНИД» — диалог Платона, влияние которого простирается далеко за пределы западной философской традиции. В неоплатонизме «П.» рассматривался как главный текст, подлежащий комментированию и тщательному изучению в рамках школы (особенно следует отметить комментарии Прокла и Дамаския). По утверждению Прокла, в диалоге «в должной мере представлены все аксиомы теологической науки». Тезисы об абсолютной трансцендентности Единого и об интерпретации его как онтологического первопринципа были положены в основание негативной и позитивной теологии. Гегель называл этот диалог «знаменитейшим шедевром платоновской диалектики». Уже в 20 в. Уайтхед предлагает понимать всю европейскую философию как примечания к «П.». Несмотря на это, толкование диалога связано с немалыми трудностями. Так, в первой части диалога содержатся аргументы против Платоновой эйдологии (129а— 135b), большая часть которых позднее будет воспроизведена Аристотелем в его критике учения об идеях. Если толковать эту часть диалога как платоновскую самокритику или даже как свидетельство полного разочарования в собственной философии, то совершенно неясно, для чего Аристотель вновь с такой настойчивостью принимается критиковать теорию идей да еще прибегает к явным заимствованиям из Платона. Если же понимать этот текст как критику радикальной версии эйдологии, исповедующей дуализм идей и вещей, то удивительно, почему Платон не говорит об этом прямо и почему «ошибочная версия» вкладывается в уста Сократа. Описание встречи юного Сократа с Парменидом преследует определенную цель: показать, что исповедуемое зрелым Сократом учение об идеях всегда учитывает и включает в себя Парменидову критику. А это, в свою очередь, означает, что зрелый Сократ, в отличие от юного, обрел надлежащий опыт обращения с этим учением, вняв совету элейского мудреца (135с), т.е. подвергаемая критике теория идей обнаруживает только один недостаток — недостаток опытности и умения юного Сократа. Сама же она ни в коей мере не ставится под сомнение, а, напротив, составляет главное содержание диалога (в этом были убеждены как неоплатоники, так и Гегель). Если же говорить о критике эйдологии, то, безусловно, главным ее тезисом следует считать абсурдность радикального противопоставления двух миров (мира идей и мира вещей). Частота, с которой Парменид в своих вопросах употребляет слово choris, может показаться чрезмерной и даже несколько назойливой. Неужели возможно признавать раздельное существование самих по себе идей и того, что им причастно (здесь трижды повторенное в одном предложении choris усиливается еще глаголом diaireo — 130b)? He окажется ли единая идея, находящаяся во множестве отдельных вещей, «отделенной от самой себя» (131b)? He дробится ли единая идея на части вследствие того, что ей причастны многие вещи? Не предполагает ли отношение множества вещей (1) к единой идее (2) бесконечного восхождения к другим идеям как условиям единства (1) и (2)? Последний вопрос, предугадывая сформулированный позднее аргумент tritos-anthropos, призван предостеречь от ложного понимания способа взаимоотношения идей (как образцов — рага-deigmata) и вещей чувственного мира (132d—133а). Проблема «третьего человека» возникает при условии овеществления идей, если идеи понимаются как квазивещественные структуры. Отношение идеи и вещи не взаимное (вещь уподобляется идее, а идея — вещи, что предполагает нечто третье как условие их единства), но — ассиметричное: то, что вещи являются подобиями идеи (homoidmata), не означает обратного. Вопросы Парменида должны выявить апории обособленного существования идей самих по себе (133а), при этом не ставя под сомнение их важность для диалектики (135с). Для Платона ключом к решению проблемы является понятие methexis, развиваемое в диалоге «Софист». Там диалектическое знание толкуется как умение различать основные типы взаимоотношения (причастия) идей в свете «главных родов» сущего. Интересно, что в «П.» именно такое взаимоотношение идей кажется юному Сократу невероятным. Если кто-то, говорит он, докажет, что идеи «могут смешиваться между собой и разобщаться, вот тогда, Зенон, я буду приятно изумлен» (129de). Прокл толкует этот фрагмент как описание восхождения Сократа к истинному видению: от отрицания — к догадке, от догадки — к решению. Решение же состоит в том, что эйдосы «неслитно пронизывают друг друга и нерасторжимо обособлены друг от друга». Возражения элейских мудрецов толкуются Проклом как помощь в отыскании способа общения эйдосов, как побуждение к совершенствованию правильного по сути учения. Обсуждение теории идей имеет явный подтекст: нельзя радикально отделять друг от друга мир идей и мир вещей. Такое абсурдное разделение двух миров, с таким пылом критикуемое Аристотелем, совершенно отсутствует в платоновских диалогах. Если мы и встречаем у Платона указания на обособленное или самостоятельное существование идей, то речь идет, скорее, о методическом значении chorismos. Парадоксальным образом онтологический дуализм, онтологически толкуемое понятие chorismos, присущи именно философии Аристотеля. Он решительно отделяет Бога от находящегося в непрерывном движении физического мира: первая философия занимается тем, что «существует отдельно и является неподвижным» (choriste kai akinetos — Met К 7, 1064 a35). Эту формулу Аристотель повторяет довольно часто (например — Met. Е 2 1026 а15; а28; Phys. A 9, 192 а34-36; В 2,194 Ы4-15; De an. 403 Ы5). Вторая, большая по объему часть диалога (135d— 166с) содержит знаменитое изложение диалектики единого и многого. Эту часть интерпретировали по-разному: как чисто логические упражнения, как полемику с элеатами, как ответ Платона на внутри-академическую критику его учения (такое толкование недавно предложил Андреас Грэзер), но преимущественным образом — как изложение фундаментальных принципов платоновской философии. Пауль Наторп видит в диалектике «П.» изложение системы чистых понятий. В отечественной литературе представителем позиции, близкой к Гегелю и неоплатоникам, следует считать А.Ф. Лосева. В своей ранней работе «Очерки античного символизма и мифологии» он дает подробный анализ второй части «П.», сравнивает диалектику «П.» и «Софиста», а также пытается дать краткую формулу всей этой сложной диалектики. При всей громадной заслуге Лосева нельзя не отметить некоторый догматизм (пусть даже в позитивном значении этого слова) и чрезмерную отвлеченность его изложения. Здесь мы, очевидно, сталкиваемся с парадоксом: при всей исключительной важности диалога «П.» для понимания платонизма, этот диалог до сих пор является проблемой для историков философии, порождая все новые вопросы и новые исследования. А.О. Баумейстер Лит.: Платон. С о ч. Т. 2. М.; 1993; Гайденко П.П. Обоснование научного знания в философии Платона // Платон и его эпоха. М., 1979; Лосев А.Ф. История античной эстетики. Последние века. Книга И. М., 1988; Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993; Гегель. Лекции по истории философии. К н. II. СПб., 1994; Гадамер Г.Г. Диалектическая этика Платона. СПб., 2000; Дамаский Диадох. О первых началах. СПб., 2000; Прокл. Платоновская теология. СПб., 2001; Прокл. Комментарий к «Пармениду» Платона. СПб., 2006; Natorp P. Platos Ideenlehre. Eine Einfiihrung in den Idealismus. Leipzig, 1921; Stenzel J. Metaphysik des Altertums. Miinchen, 1971; Platon. Parmenides. Griechisch-Deutsch. Ubersetzt und herausgegeben von Ekkehard Martens. Stuttgart, 1987; Geschichte der Philosophie in Text und Darstellung. Antike. Hrsg. Wolfgang Wieland. Stuttgart, 1993; Turnbull Robert G. The Parmenides and Plato´s Late Philosophy. Toronto-Buffalo-London, 1998; Volpi F. Dizionario delle opere filosofiche. Milano, 2000; Graeser A. Platons Parmenides. Mainz und Stuttgart, 2003.
ПАРМЕНИД
ПАРМЕНИД (??????????) из Элей (Южн. Италия; по Аполлодору, акме 504-501 до н. э.), др.-греч. философ, основоположник Элейской школы, учитель Зенона Элейского, согласно античным «преемствам философов» -ученик Ксенофана, по более достоверной версии - пифагорейца Аминия. По свидетельству Спевсиппа, был законодателем своего родного города. Философская дидактическая поэма «О природе» (название позднейшее, сохранилось около 160 стихов), написанная архаическим гомеровским языком, затрудняющим интерпретацию, предваряется мистико-аллегориче-ским вступлением и распадается на две части: «Путь истины» (???????) и «Путь мнения» (????). В мистическом видении вступления, написанного от лица «юноши» (мотив инициации в тайное знание), стремительный полет на колеснице ведет автора в запредельный мир через «врата дня и ночи» от «тьмы» к «свету», от невежества чувственного мира и человеческого опыта к знанию абсолютной истины. Встречающая юношу богиня Правды (Дике) открывает ему «как бестрепетное сердце благоокруглой истины, так и мнения смертных, в которых нет истинной достоверности» (DK28 В 1, 29-30). «Путь истины» дает первый в истории греческой и европейской мысли компендий дедуктивной метафизики. Теоретически мыслимы два «пути поиска» (метода познания): 1) допустить, что нечто «есть и не может не быть»; 2) допустить, что нечто «не есть и по необходимости должно не быть». Первый из них - путь убеждения и истины, второй должен быть сразу отброшен как «совершенно непознаваемый», ибо «то, чего нет, нельзя ни познать, ни высказать» (В 2 DK): отрицание существования чего-либо предполагает знание о нем, и тем самым - его реальность. Так выводится тождество бытия и мышления: «мыслить и быть - одно и то же» (В 3), «одно и то же мышление и то, о чем мысль» (В 8, 34). Мысль никогда не может быть пустой («без сущего»); ее полноте должна соответствовать «наполненность» сущим универсума: пустота («не-сущее», «то, чего нет») - невозможна (В 4). Кроме двух альтернативных «путей поиска» есть еще один, запрещаемый юноше, путь, по которому блуждают невежественные «смертные о двух головах», полагающие, что нечто может «быть и не быть» одновременно, - вероятно, это и есть «путь мнения», соответствующий чувственному опыту (В 6). Не доверяя ни зрению, ни слуху, юноша должен с помощью одного только «рассудка» (логоса) рассудить «многоспорную» (т. е. диалектическую) аргументацию Правды и признать единственно верным путь «есть». Из этого «есть» с необходимостью выводятся все характеристики истинно сущего: оно «не возникло, не уничтожимо, целокупно, единственно, неподвижно и нескончаемо (во времени)» (В 8,4-5). О нем нельзя сказать «было» или «будет», «так как теперь оно есть все вместе, одно, сплошное» (В 8, 5-6). Оно «неделимо» и совершенно однородно (В 8,22), так как признание неоднородности или дискретности потребовало бы допущения пустоты («того, чего нет»), оно вечно пребывает на одном и том же месте (В 8,29), «ни в чем не нуждается» (В 8,33), лишено чувственных качеств и любых процесов изменения (В 8,40-41) и, наконец, заключено Судьбой (Мойрой; она же Необходимость-Ананке и Правда-Дике) в границы идеальной «сферы» (при этом употребляется слово «онкос» — «глыба, масса»), «повсюду уравновешенной от центра» (В 8, 43-44). В аргументации П., помимо закона противоречия и принципа «из ничего не будет ничего», существенную роль играет закон достаточного основания (известный впоследствии как ????? ??????, «ничуть не более так, чем так»). Закончив «достоверное слово об истине», богиня переходит к «мнениям смертных» и излагает пространную космологию в ионийском стиле, начиная от первоэлементов («форм», В 8, 53 сл.), происхождения неба и светил (В 10-11), неясной нам космологии (В 12) и кончая физиологией познания (В 16), эмбриологией (В 17) и даже происхождением гермафродитов (В 18). Упраздненный в первой части мир человеческого опыта оказывается реабилитированным на правах вероятной гипотезы. Мир истины и мир доксы - один и тот же мир, воспринимаемый божественным (идеальным) и человеческим (несовершенным) субъектом, соответственно, как неподвижное одно в первом случае, как становящееся многое - во втором. Мир доксы всецело обусловлен человеческим языком, произвольно установившим множество «имен» для одного сущего (ср. В 8, 38 сл. и особенно В 19, 3). Мир доксы не вполне нереален: он «смешен» из бытия и небытия, истины и лжи. На феноменальном уровне «бытие» и «небытие» выступают как «свет» и «тьма» («эфирный огонь» и «тяжелое тело земли»), активный дух и косная темная материя; это два фундаментальных элемента, «смешением» которых в определенных пропорциях конституируется все многообразие чувственных феноменов, а также объясняются состояния сознания, жизнь и смерть и т. д. Все физические противоположности -«разреженное и плотное», «легкое и тяжелое», «горячее и холодное» (В 8, 56-59 со схолием) и т. д. сводимы к оппозиции света и тьмы как синонимы. Но один член этой фундаментальной оппозиции - мнимый, и его «не следовало называть» отдельным именем (В 8, 54): «ночь» есть отсутствие света и, следовательно, несубстанциальна. В этом - роковая ошибка смертных, приведшая их от монизма к дуализму. В космогонию доксы встроена политеистическая теогония (В 13; А 37): «боги» понимаются как аллегории стихий, светил, страстей и т. д.; тем самым традиционная мифология низводится до уровня «мнения толпы», а метафизика истины приобретает характер новой, рациональной, монотеистической теологии (отсюда и сакральный язык вступления). «Бестрепетное сердце истины», «неуязвимость» и «незыблемость» сущего в этическом сознании претворяются в «невозмутимость» мудреца, железную мораль, презрение к чувственным удовольствиям и боли как нереальным и т. д. (ср. легенду о героической смерти Зенона, пронесшего «учение Парменида» через пытки как золото чистой пробы через огонь — 29 А 7). Типологически философия П. близка к системе идеалистического монизма типа адвайта-веданты, однако необходимо учитывать отсутствие в его время строгого дуализма духа и материи, идею пространственной протяженности (и даже телесности) сущего (английский историк философии Дж. Бернет, впадая в другую крайность, считал П. «отцом материализма»). Помимо прямого влияния на традиции Элейской и Мегарской школ, философия П. косвенно, через требование рационального обоснования движения и множественности, оказала воздействие на формирование натурфилософских систем 5 в. (особенно атомистов) и теоретическую физику Аристотеля. Противопоставления бытия и становления, чувственного и умопостигаемого, истины и мнения вошло в азбуку платонизма. Традиция видеть в П. ключевую фигуру в истории раннегреческой мысли и даже делить ее на до- и послепарменидовскую восходит к книге К. Райнхардта (1916). В 20 в. особый интерес к П. обнаруживает экзистенциальная феноменология (Хайдеггер) и англо-американская аналитическая философия. Фрагм.: DK I, 217-246; Untersteiner M. Parmenide. Testimoniaze e frammenti. Fir., 1958; Tar an L. Parmenides. A text with transi., comm. and critical essays. Princ, 1965; Bormann К. Parmenides. Hamb., 1971; Heitsch E. Parmenides. Munch., 1974; Gallop D. Parmenides of Elea, Fragments. Tornt, 1984; Coxon A. H. The Fragments of Parmenides. Assen, 1986; Aubenque P. (?d.). ?tudes sur Parm?nide. T. 1. Le Po?me de Parm?nide. T. 2. Probl?mes d´interpr?tation. P., 1987; ЛЕБЕДЕВ, Фрагменты, 1989, с. 274-298. Лит.: Long ?. ?. The Principles of Parmenides´ Cosmogony, - Phronesis 8, 1963, p. 90-107 (repr. Allen R. E., Furley D. J. (edd.). Studies in Presocratic Philosophy. Vol. 2. L., 1975, p. 82-101); Furth M. Elements of Eleatic Ontology, - JHPh 6, 1968, p. 111-132 (repr. Mourelatos A. P. D. The Pre-Socratics. N. Y., 1989, p. 241-270); MourelatosA. P. D. The Route of Parmenides: A Study of Word, Image, and Argument in the Fragments. N. Hav., 1970; Die Einheit der Erfahrung: eine Interpretation der Parmenidieschen Fragmente. M?nch.; W., 1976; Heidegger M. Parmenides, Fr./M., 1982; Parmenides Studies Today, - Monist 62, 1, 1979; Kahn С. Н. Being in Parmenides and Plato, - PPass 43, 1988, p. 237-261; Доброхотов А. Л. Учение досократиков о бытии. M., 1980. А. В. ЛЕБЕДЕВ
