ИРРАЦИОНАЛИЗМ
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
тип философского мировоззрения, согласно которому не разум играет существенную роль в познании и поведении человека, а чувства, воля и интуиция.
Источник: Тематический философский словарь
Иррационализм
(лат. — неразумный, бессознательный) — философское направление, ограничивающее или отрицающее возможность процесса разумного познания реальности.
Источник: Культурология. Учебный словарь. 2014 г.
Иррационализм
антитеза рационализму, учение о непознаваемости иррационального мира с помощью логики, понятийного мышления, науки. В онтологии - учение, по которому в мире нет устойчивых, фиксированных элементов и связей между ними.
Источник: Философия: словарь основных понятий и тесты по курсу «Философия»
иррационализм
(от лат. «irrationalis» – неразумный) – направление философии, представители которого утверждают приоритет сверхразумных и внеопытных источников бытия, познания и действия (воля, жизненный порыв, инстинкт, интуиция, озарение и т.п.).
Источник: Краткий философский глоссарий
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
(лат. irrationalis – неразумный) – направление, ограничивающее или отрицающее решающую роль разума в познании и выдвигающее на первый план бессознательные психические способности человека, проявляемых в инстинктах, воображении, чувствах, интуиции.
Источник: Истина и ложь в терминах понятиях и определениях. Анапа. 2018
Иррационализм
от лат. irrationalis — неразумный) — направление в философии (внутренне близкое агностицизму), отрицающее возможность разумного логического познания действительности, признающее основным видом познания инстинкт, откровение, интуицию, инстинкт, веру, любовь.
Иррационализм
(от лат. irrationalis – неразумный) – философское учение, настаивающее на ограниченности познавательных возможностей разума, мышления и признающее основным родом познания интуицию, чувство, инстинкт и т.д. Иррационализм считает действительность хаотичной, лишенной закономерности, подчиняющейся игре случая, слепой вере.
Источник: Философия: основные понятия и определения. Учебно-методичесое пособие.
Иррационализм
1) в широком смысле – философские учения, в которых ограничивается, принижается или отрицается решающая роль разума в познании, с выдвижением на первый план иных видов познания – интуиции, непосредственного созерцания, озарения, воображения, чувств и т.д.; 2) в узком смысле – концепции познания, которые были созданы в противовес рационализму.
Источник: Философия логика и методология науки Толковый словарь понятий. 2010 г.
Иррационализм
направление в философии, которое, в противоположность рационализму, ограничивает или вообще отрицает возможность разумного постижения реальности и делает основой миропонимания нечто недоступное разуму, утверждая тем самым, что само бытие иррационально. На первый план выдвигает волю (волюнтаризм), интуицию (интуитивизм), инстинкты (бессознательное).
Иррационализм
- воззрение, полагающее в основу мира неразумное, слепое начало, как напр. "случай" древних материалистов, или безумная "воля к жизни" у Шопенгауэра. В учении о познании характер И. принадлежит в особенности английской психологической школе, которая все истины разума, даже математические, считает продуктом случайных опытов и фактической ассоциации представлений.
Вл. С.
Источник: Философский словарь Владимира Соловьева
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
учение, внутренне близкое агностицизму, - определяет инстинкт, интуицию, чувство, любовь как решающие источники познания, данные которых разум лишь разрабатывает дальше. Шеллинг называет иррациональным непостижимый в вещах базис реальности, то, что, не поддаваясь решению с помощью величайших усилий рассудка, тем не менее вечно остается в основе. Из этого внерассудочного родился рассудок в собственном смысле.
Источник: Философский энциклопедический словарь
Иррационализм
от лат. irationalis – неразумный) направление в философии, ограничивающее или отрицающее возможности разума в процессе познания ((рационального познания действительности) и преобразования действительности, признающее основным видом познания откровение, веру, волю, интуицию или другие внемыслителные аспекты духовной жизни. На практике иррационализм фиксируется формулой «хотели как лучше, а получилось как всегда».
Иррационализм
по [7] "заблуждение, основанное на вере в то, что человек гораздо лучше познает мир при помощи чувств, интуиции и т.п., чем при помощи разума. Ошибочность такого взгляда очевидна, ибо все наши знания о мире получены посредством опыта и умозаключений, то есть посредством разума". Согласиться с Ю.Бохеньским трудно, так как второе из процитированных предложений представляется просто бессмысленным эмоционально окрашенным набором слов.
Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений
Иррационализм
от лат. irrationalis - неразумный, бессознательный) - общее обозначение философских течений, которые (в противоположность рационализму) ограничивают или отрицают познавательные и иные возможности разума, а в качестве основы миропонимания полагают нечто недоступное разуму или иноприродное ему, утверждая тем самым алогичный и иррациональный характер самого бытия. И. – то, что не может быть постигнуто разумом, выражено в логике, в понятиях, в системной упорядоченной форме.
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
философские концепции и учения, которые в противоположность РАЦИОНАЛИЗМУ настаивают на ограниченности познавательных возможностей разума, логики мышления, способности отражения бытия в закономерности, так как утверждают, что бытие алогично, абсурдно, хаотично, незакономерно, поэтому основными способами познания считают интуицию, вчувствование, эмпатию, любовь, внезапное озарение и т.д. Иррационализм как направление сформировался в середине Х1Х века и в современной философии занимает значительное место.
Источник: Философия: конспект лекций и словарь терминов (элементарный курс)
Иррационализм
(лат. irrationa-lis — неразумный) — антинаучное идеалистическое течение, объявляющее мир хаотичным, неразумным и непознаваемым. Отрицая познавательную силу разума, сторонники И. выдвигают на первый план веру (фидеистический И.), инстинкт (Фрейдизм), бессознательную волю (Шопенгауэр), интуицию (Бергсон, Джемс), экзистенцию (Кьеркегор) и т. д. И. широко распространен в совр. буржуазной философии, психологии и социологии. Объективный социальный смысл И. — в отрицании возможности адекватного познания объективных законов общественного развития.
Источник: Философский словарь. 1963
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
от лат. irrationalis — неразумный) — филос. концепция, отрицающая возможность разумного познания действительности или существенным образом ограничивающая такую возможность. Отрицая или принижая рациональное познание, И. выдвигает на первый план внерациональные аспекты духовной жизни человека: инстинкт, интуицию, чувство, волю, мистическое «озарение», воображение, любовь, бессознательное и т.п. Обычно И. утверждает алогичный и иррациональный характер самой действительности, исключающий ее познание с помощью разума или делающий такое познание второстепенным.
Источник: Философия: энциклопедический словарь
Иррационализм
(от лат. – неразумный, бессознательный) – обозначение идеалистических течений в философии, которые в противоположность рационализму ограничивают или отрицают возможности разума в процессе познания и делают основой миропонимания нечто недоступное разуму или иноприродное ему, утверждая алогичный и иррациональный характер самого бытия. Понятие «иррационализм» объединяет разнородные философские системы и направления, выдвигающие на первый план те или иные нерациональные аспекты духовной жизни человека: волю (в волюнтаризме), непосредственное созерцание, чувство, интуицию (в интуитивизме), мистическое «озарение», воображение, «бессознательное» и т. п. Иррационализм с его принижением или отрицанием рационального познания следует отличать от агностицизма, утверждающего принципиальную невозможность объективного познания мира вообще.
Источник: Методология научных исследований. Терминологический словарь. Харьков. Изд-во НУА 2016
Иррационализм
(Irrationalism).
Философская позиция, согласно крой познавать реальность можно лишь внеразумным образом. Реальное либо выше разума, либо лежит вне его пределов, и поэтому оно познается не разумом, а только интуицией (Бергсон), волей (Шопенгауэр), чувством (романтизм) или мистическим состоянием (Плотин).
В теологии приверженцы иррационализма полагают, что постижение Бога носит внеразумный характер. Формы теологического иррационализма религиозный интуиционизм, мистицизм и экзистенциализм. Либерализму, укорененному в традиции романтической или пантеистической философии, также присущи нек рые черты иррационализма. Есть они и в большей части современных теологических учений, на к рые повлияли учение Кьеркегора о диалектике и парадоксе, а также характерное для экзистенциализма размежевание сущности и существования (оно тоже идет от Кьеркегора).
В. Ramm(пер. В. Р.)
Философская позиция, согласно крой познавать реальность можно лишь внеразумным образом. Реальное либо выше разума, либо лежит вне его пределов, и поэтому оно познается не разумом, а только интуицией (Бергсон), волей (Шопенгауэр), чувством (романтизм) или мистическим состоянием (Плотин).
В теологии приверженцы иррационализма полагают, что постижение Бога носит внеразумный характер. Формы теологического иррационализма религиозный интуиционизм, мистицизм и экзистенциализм. Либерализму, укорененному в традиции романтической или пантеистической философии, также присущи нек рые черты иррационализма. Есть они и в большей части современных теологических учений, на к рые повлияли учение Кьеркегора о диалектике и парадоксе, а также характерное для экзистенциализма размежевание сущности и существования (оно тоже идет от Кьеркегора).
В. Ramm(пер. В. Р.)
Источник: Теологический энциклопедический словарь
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
Заблуждение, основанное на вере в то, что человек гораздо лучше познает мир при помощи чувств, интуиции и т. п., чем при помощи разума. Ошибочность такого взгляда очевидна, ибо все наши знания о мире получены посредством опыта и умозаключений, т. е. посредством разума. Очень странно, что множество людей разделяют иррационалистическое суеверие. Отвечая на вопрос, почему это происходит, следует учесть, что интуиция действительно играет немалую роль в отношениях между людьми: наделенная интуицией женщина порой знает о человеке гораздо больше, чем самый опытный психолог. Иррационализм переносит данную истину в область познания мира, физических объектов, и это становится очевидным заблуждением. Попробуйте с помощью интуиции осмыслить, например, данные астрономов о туманностях или построить теорию Эйнштейна и т.д. Популярность иррационализма обусловлена также тем, что он освобождает своих сторонников от тяжелого, кропотливого труда, который необходим, когда мы используем рационалистический метод. Наконец, свою роль сыграла демагогия журналистов и литераторов.
См.: интуиция, логика, наука, разум, рационализм.
См.: интуиция, логика, наука, разум, рационализм.
Источник: Сто суеверий. Краткий философский словарь предрассудков
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
(irrationalis — неразумный) — учение, принижающее роль разума в познании, выдвигая на передний план инстинкт, интуицию, озарение, воображение, чувства и т.д. Рациональное познание предмета, к которому постоянно стремится наука, требует некоторой веры в применимость исходных постулатов такой рациональности, какова например, вера Г. Галилея в применимость понятия «инерция» для описания движения. Р. Декарт вообще разделял теоретический и практический опыты в науке. Д. Локк вводил понятия о первичных и вторичных качествах для объективного описания практического опыта. Д. Юм считал научное понимание «привыканием» человека к житейским ситуациям. Решительный шаг сделал И. Кант, посчитав рациональное познание способом организации результатов общения человека с данными в опыте непознаваемыми «вещами в себе». Это — дорога в иррациональное понимание сущности предметов познания. Артур Шопенгауэр «застолбил» эту дорогу существованием «мировой воли», которая является в опыте «вещамивсебе» Канта. Воля, непосредственное созерцание, мистическое «озарение», «бессознательное» стали моментами эпистемологии, но не противостоящими рациональному, а дополняющими его, если воспользоваться символикой Н. Бора.
Источник: Философский словарь инженера. 2016
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
антитеза рационализму. I. В онтологии - учение, по которому в мире нет устойчивых, фиксированных элементов и связей между ними. Следовательно, все в мире является уникальным, единичным, неповторимым, случайным. Такую систему нельзя просчитать, она не поддается воспроизведению, ее нельзя оценить с позиции общепринятых норм. Иррационалисты отказываются использовать категориальный аппарат рационалистической европейской философии, из которых базовыми в данном случае являются категории сущности, причины, системы. В гносеологии - учение о непознаваемости иррационального мира с помощью логики, понятийного мышления, науки. Иррационализм необходимо отличать от агностицизма. Иррационалисты предлагают следующий набор познавательных средств: экстаз (неоплатоники), алофатизм (Псевдо-Дионисий Ареопагит, М. Экхарт и др.), откровение (христианство), озарение, нирвана (буддисты, А. Шопенгауэр), мистическая интуиция, любовь (христианство, экзистенциализм), эмпатия (гуманистическая психология). Все эти методы познания объединяет стремление к обшей конечной цели - слиянию индивидуального «Я» с невыразимым Абсолютом. Полученное знание носит уникальный характер. Его нельзя обобщить, систематизировать, о нем можно только намекнуть, в частности с помощью символов. Символическое мышление, кроме того, выполняет функцию подведения ученика к границе «потаенного» мира.
Источник: Краткий философский словарь 2004
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
воззрение, согласно к-рому познават. возможности разума (науч.-теоретич. мышления) ограничены, а потому с его помощью нельзя постичь сущность действительности И. присущ направлениям идеализма, отразившим начавшийся закат капитализма, кризис бурж. рационализма, он характерен и для течений совр. зап. мысли: философии жизни, интуитивизма, прагматизма, экзистенциализма, психоанализа, филос. антропологии. Их представители полагают, что в человеке ведущую творч. роль играет психобиологич. фактор (воля к власти, либидо, жизнен, порыв и т. д.), определяющий поведение личности, ее познават. способности. Функции разума сводятся к тому, чтобы помочь индивиду приспособиться к внешним объектам, оправдать выбранный им способ поведения. И только посредством интуиции, инстинкта, переживания удается постигнуть глубинные процессы жизни и бытия. И. дополняет религ. взгляд на разум как на «отца греха», укрепляет фидеизм. Как правило, мистики, теологи, религ. философы неизбежно склоняются к И., ибо большинство их ставят (подобно Августину или Ансельму) веруй догматы выше знания. «Чтобы обрести бога, нужно отречься от разума», — пишет Кьеркегор. влияние к-рого в 20 в. испытали иррационалисты-теологи неопрогест. диалектич. теологии (К. Борт и цр.). Марксист, философия отвергает И. Отстаивая права разума. она полагает, что иррациональные явления, к к-рым апеллирует И. в своей аргументации, находят в итоге разумное объяснение в рамках теоретич. исследования.
Источник: Атеистический словарь
Иррационализм
лат. irrationalis — неразумное) — в узком смысле, философское течение XIX — начала XX в., отвергающее разум как единственную основу человеческого бытия. В широком смысле И. — характеристика различных философских концепций, авторы которых существенно ограничивают место разума в мире и в человеческой жизни и предлагают в связи с этим изменить основные способы человеческой познавательной деятельности. И. имеет много оттенков. За И. принимают отсутствие строгой логической выстроенности философского дискурса, использование элементов художественной образности, метафор, многозначность текста, отсутствие авторской позиции как выражения «привилегированной» интерпретации. И. часто называют учение о непознаваемости мира. И. тем самым сближается со скептицизмом и агностицизмом. И. — это также декларирование существования иной логики, отличной от традиционного бинаризма. Этическая форма И. — признание абсурдности, бессмысленности человеческого существования в нечеловеческом; неразумном мире, безнадежность попыток гармонизации отношений между человеком и миром. И. может быть также связан с признанием существования в самом человеке противоположных сил, не подчиняющихся единой логике. И. порой приобретает характер особой онтологии. И. в этом смысле — признание существования хаоса как скрытой основы мира, придание особого онтологического статуса случайности; рассмотрение социального как арены действия неразумных сил; оценка творчества как спонтанного иррационального процесса, пронизывающего всю человеческую жизнь. И., следовательно, предполагает «неразумие» мира, нерациональные формы существования человека, невозможность рационального взаимодействия человека и мира.
Источник: Философия. Словарь по обществознанию
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
философское учение, представители к-рого настаивают на ограниченности познавательных возможностей мышления и видят высший род познания в интуиции, озарении, чувстве, инстинкте. Ир рационалисты считают, что человек ни в коем случае не может приобщиться к самым глубоким тайнам бытия с помощью разума. Они рассматривают действительность как лишенную закономерности, подчиняющуюся случаю, слепой воле. И. весьма редко преподносится в форме логически последовательных систем. Обычно он распространяется в виде разрозненных, отрывочных идей, настроений, сформулированных в афоризмах. Эти настроения, как правило, возникают в переломные эпохи. Так, взлет И. наблюдается в кон. 19 — нач. 20 в., в период резкого обострения всех противоречий капитализма и превращения его в империализм, когда рухнули буржуазные либерально-реформистские идеалы, надежды на то, что общество может быть улучшено, усовершенствовано, «рационализировано» путем познания и использования законов свободной конкуренции, распространения естественнонаучных знаний, внедрения технических изобретений. На свет появляются учения, обосновывающие примат инстинктивного чутья, воли и интуиции над интеллектом. Первое место среди них заняла т. наз. философия жизни (Ницше, Бергсон, Шпенглер), направленная против материализма и диалектики, против идеи социалистического преобразования общества, в ряде случаев цинично отстаивавшая империалистическое хищничество. В 30е гг. 20 в. на смену философии жизни приходит другой вариант И.— экзистенциализм. Его представители откровенно превозносят слепую веру и воодушевленность, рождающуюся из отчаяния, видят в экзальтации и экстазе состояния, в к-рых человеку впервые открывается истина. И. явился питательной почвой для философии фашизма, проповедники к-рой предавали анафеме теоретическую мысль, требовали, чтобы человек следовал прорицаниям вождя, голосу «крови и расы». В той или иной форме И. характерен почти для всех направлений современной буржуазной философии.
Источник: Краткий словарь по философии. 1970
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
(от лат. ratio - мышление, рассудок, разум) - отрицательное отношение к разуму, опирающееся на убеждение, что познавательный контакт с реальностью, во-первых, должен быть непосредственным и без участия разума и, во-вторых, его результаты совершенно отличаются от того, что способен дать разум. Примеры: в романтизме - это "эмоциональный контакт"; у А.Шопенгауэра и Ф.Ницше - через волю; у Л.Шестова - в вере, отвергающей философию; у экологистов - в "живом общении с природой"; у экзистенциалистов - в переживании тайны человеческого существования; в эзотеризме - посредством мифа, ритуала и посвящения; в интуитивизме - в озарении; в религиях - при мистических встречах с Высшим. Иррационализм - негативная и неадекватная реакция на крайности рационализма. У Л.Шестова: появление греческой философии - второе грехопадение человечества, его порабощение необходимыми универсальными истинами, "тирания разума", поэтому всякие попытки сблизить веру с философией и наукой - это измена вере. Неискоренимое противоречие иррационалистов в том, что они, восставая против философии и дискредитируя разум, все же хотят остаться философами. Их понимание разума чрезмерно упрощено и некорректно: он предстает у них логичным, систематичным, совершенно бездушным, чуждым всего святого и жизненно важного для человека, непригодным для решения жизненных проблем и для подлинного общения людей между собой и с Богом. В действительности разум бывает развит в разной степени и может иметь разное качество в зависимости от духовного опыта человека. Иррационализм, по оценке А.Камю, есть "разум в раздоре с самим собой. Он освобождается от раздора, сам себя отрицая". Иррационализм преодолевается теми, кто видит дополнительность и взаимосвязь интуитивного, рационального и эмпирического в познании, веры и разума, откровения и философии. В раннехристианской и святоотеческой мысли обретение веры означает метанойю - качественное изменение мышления, одухотворение разума, его преображение благодатью.
Источник: Краткий религиозно-философский словарь
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
отрицание возможности обоснованного знания, противопоставление ему веры, инстинкта, чувственности. В современной науке с позиций И., по сути, никто не выступает, но довольно часто проявляет себя тенденция, имеющая прямое отношение к И. Речь идет о т. наз. ограниченном рационализме, ограниченной рациональности (boundedrationality) [1,2]. Г. Саймон от имени психологии выдвинул лозунг «Удовлетворенность против максимизации». Смысл его аргументации состоит в том, что требование максимизации полезности оказывается излишне «жестким», не соответствующим реальности, намного более реалистичным является положение, согласно которому субъекты экономики будут стремиться достигнуть удовлетворения своих стремлений. Многочисленными исследователями было выдвинуто огромное число аргументов в пользу концепции ограниченной рациональности: экономический субъект обладает не всей информацией, а тот, кто обладает ею, не в состоянии обработать ее исчерпывающим образом; он неминуемо ошибается, руководствуется привычками и неосознаваемыми мотивами, испытывает антипатию к целеполаганию и выбору наилучшего состояния; его индивидуальные предпочтения неустойчивы и к тому же не согласуются с общественными нормами, а их также необходимо учитывать. Поток критических аргументов в адрес концепции рациональности не ослабевает, но — и это весьма показательно — сторонники ограниченной рациональности всегда испытывают трудности в концептуальном оформлении своих воззрений. Вышеупомянутую саймоновскую удовлетворенность нельзя выразить без обращения к оптимизационным методам, но тогда произойдет возвращение к максимизации. Рост научного знания никогда не обеспечивается за счет И., он всегда выступает как образование новых форм концептуализации. Научная теория призвана дать наиболее развитые образцы знания, руководствуясь которыми можно объяснить как правильность, так и ошибочность принимаемых решений. См. рационализм, критика науки. 1. Саймон Г. А. Рациональность как процесс и продукт мышления // Thesis. Теория и история экономических и социальных систем и институтов. Вып. 3. М., 1993. 2. Он же. Теория принятия решений в экономической науке и науке о поведении // Теория фирмы / под ред. В.М. Гальперина. СПб., 1995.
Источник: Философия науки. Краткий энциклопедический словарь. 2008 г.
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
от лат. irrationalis - неразумный, бессознательный), обозначение идеалистич. течений в философии, к-рые, в противоположность рационализму, ограничивают или отрицают возможности разума в процессе познания и делают основой миропонимания нечто недоступное разуму или иноприродное ему, утверждая алогичный и иррациональный характер самого бытия. Понятие И. объединяет разнородные филос. системы и направления, выдвигающие на первый план те или иные внерациональные аспекты духовной жизни человека: волю (в волюнтаризме), непосредств. созерцание, чувство, интуицию (в интуитивизме), мистич. «озарение», воображение, инстинкт, «бессознательное» и т. п. Иррационалистическими по своему исходному содержанию являются все религ. и религ.-филос. учения, хотя в своем дальнейшем истолковании они и используют формы рационального мышления.
И. с его принижением или отрицанием рационального познания следует отличать от агностицизма, утверждающего принципиальную невозможность объективного познания мира вообще.
Если в самом общем смысле иррационалистич. тенденции прослеживаются на протяжении всей истории философии, то в более узко.« смысле термин «И.» относят к тем течениям бурж. философии, к-рые складывались в противопоставлении себя рационализму нового времени. Таковы, напр., «философия чувства и веры» Якоби, противостоящая просветительскому рационализму, «философия откровения» позднего Шеллинга, волюнтаристич. концепция Шопенгауэра и учение Кьеркегора, представляющие собой своеобразную реакцию на идеалистич. рационализм нем. классич. философии, в частности панлогизм философии Гегеля. Крупнейшими представителями И. в сер. 19 в. были Ницше, родоначальник философии жизни, и Э. Гартман с его «философией бессознательного».
Иррационалистич. умонастроения получают широкое распространение в связи с кризисом бурж. общества и его культуры в кон. 19-20 вв. И. особенно проявляется в таких течениях, как философия жизни (Дильтей, Бергсон и др.) и экзистенциализм (Хайдеггер и др.), но иррационалистич. тенденции присущи и др. направлениям совр. бурж. философии (напр., нек-рым разновидностям неопозитивизма и др.). И. противоположен марксистско-ленинской философии, материалистич. мировоззрению.
И. с его принижением или отрицанием рационального познания следует отличать от агностицизма, утверждающего принципиальную невозможность объективного познания мира вообще.
Если в самом общем смысле иррационалистич. тенденции прослеживаются на протяжении всей истории философии, то в более узко.« смысле термин «И.» относят к тем течениям бурж. философии, к-рые складывались в противопоставлении себя рационализму нового времени. Таковы, напр., «философия чувства и веры» Якоби, противостоящая просветительскому рационализму, «философия откровения» позднего Шеллинга, волюнтаристич. концепция Шопенгауэра и учение Кьеркегора, представляющие собой своеобразную реакцию на идеалистич. рационализм нем. классич. философии, в частности панлогизм философии Гегеля. Крупнейшими представителями И. в сер. 19 в. были Ницше, родоначальник философии жизни, и Э. Гартман с его «философией бессознательного».
Иррационалистич. умонастроения получают широкое распространение в связи с кризисом бурж. общества и его культуры в кон. 19-20 вв. И. особенно проявляется в таких течениях, как философия жизни (Дильтей, Бергсон и др.) и экзистенциализм (Хайдеггер и др.), но иррационалистич. тенденции присущи и др. направлениям совр. бурж. философии (напр., нек-рым разновидностям неопозитивизма и др.). И. противоположен марксистско-ленинской философии, материалистич. мировоззрению.
Источник: Советский философский словарь
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
(от лат. irrationalis - неразумный) - неверие в силы и способности чело веч. разума, в возможность научного проникновения в законы действительности, учение, по к-рому человек будто бы постигает мир сверхразумным путем, при помощи «интуиции», «экстаза», «мистич. озарения». Сторонники И. рассматривают мир и все в нем происходящее как игру непонятных сверхъестеств. сил, как хаос необъяснимых случайностей. И. - продукт глубокого социального распада, выражение идеологии отживающих классов и обществ, групп, выступающих против обществ, прогресса, против всех культурных цепностей. Отрицая пауку, И. превращается в разновидность фидеизма, ставит веру на место знания. Любая религия в той или иной степени стоит на позиции И. Так, во II в. Тертуллиан провозгласил принцип, характерный для христ. богословия: «Верую потому, что абсурдно», т. е. неразумно. Ср.век. схоласты, формально апеллируя к человеч. разуму, настоятельно подчеркивали его бессилие постичь «божеств, премудрость». Если разум вступает в противоречие с верой, говорил Фома Аквинский, права вера, а не разум. Ср.-век. мистик Бернар Клервоский противопоставил рассуждениям о боге мистич., сверхразумный экстаз, якобы соединяющий человека с божеством. Совр. католич. философ-неотомист Ж. Маритен заявляет, что разум ничто без веры. Римский папа Пий XII в своей речи в папской академии наук (1951) утверждал, что паука и человеч. разум существуют лишь для того, чтобы подтверждать «свящ. писание». Наряду с религией в защиту И. выступают реакц. философы. А. Шопенгауэр считал, что над миром господствует неразумная воля, исключающая объективные законы действительности, а следовательно и научное знание. Ф. Ницше насмехался над человеч. разумом и уверял, что человек руководствуется неразумными инстинктами и побуждениями, а также особой мистич. «волей к власти». А. Бергсон прямо писал, что задача его философии - «преодолеть точку зрения разума» (Бергсон А. Творч. эволюция. Пб., 1914, с. IX). Он говорил о бессмертии души, верил в «вещие» сны и связывал свой И. с католич. и др. религиями. И. поддерживают представители т. н. прагматизма (У. Джемс, Дж. Дьюи и др.), уверяющие, что мир непознаваем, полон вечных мистич. тайн и что истинно то, что выгодно. Совр. реакц. нем. философ М. Хайдеггер, сторонник т. и. экзистенциализма («философии существования»), заявляет о своем страхе перед разумным мышлением. На примере И. видна органич. связь между идеализмом и религией.
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
(от позднелат. irrationalis — вне- или неразумное) — филос. учение, отрицающее главенство разума в познании действительности и, так или иначе, рациональность самой действительности. Место и роль разума в философии И. занимают вера, воля, интуиция, любовь, мистич. опыт, творч. порыв и т.п., к-рые часто выступают не только как гносеологич. принципы, но и как онтологемы (напр., мировая воля в философии А.Шопенгауэра). Проявления И. в истории философии разнообразны, их содержание и значимость определяются контекстом эпохи, культуры, господствующей системы мировоззрения. Напр., для филос. традиций Древнего Востока в целом характерно господство И., включение элементов рационально-логического описания и объяснения мира в систему интуитивно-мистич. или религиозно-мифол. знания. Антич. философия, напротив, характеризуется стремлением к рациональности миропонимания, к строго дискурсивным способам производства, аргументации и трансляции теор. знания; тенденция к мистицизму проявляется лишь в поздний (римско-эллинистический) период развития антич. науч.-филос. культуры (герметизм, гностицизм, неопифагореизм, неоплатонизм). Для гл. направлений ср.-век. философии, развивавшихся на основе религ. учений христианства, ислама и иудаизма, характерен И. в форме конфессионального мистицизма (фидеизм, ревелационизм); однако в поздние периоды развития этих филос.-теол. традиций общий И. как тип миропонимания дополняется методол. и инструментальным рационализмом в форме схоластики. В зап.-европ. филос. традиции уже с XV—XVI вв. И. постепенно вытесняется науч.-филос. рационализмом, становящимся господствующим типом теор. мировоззрения в эпоху Просвещения; вершиной развития теор. рационализма явл. нем. классич. философия конца XVIII — первой половины XIX вв. Проявления системного И. (разл. версии оккультизма, теософия Я.Беме, «протоэкзистенциализм» Б.Паскаля, окказионализм Н.Мальбранша и т.п.) к концу XVII в. могут рассматриваться как маргинальные феномены интеллектуальной культуры. «Возрождение» И. в зап.-европ. философии начинается в 1840-х гг. под влиянием критики гегельянского «панлогизма» А.Шопенгауэром и С.Кьеркегором, от учений к-рых берут свое начало наиболее влиятельные иррационалистические филос. шк. второй половины XIX—XX вв.: философия жизни (биологизаторское направление совр. И.) и экзистенциализм (персоналистское направление совр. И.). С начала XX в. одним из наиболее влиятельных направлений совр. филос. И. становится психоанализ. Е.В.Гутов
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
лат. irrationalis — неразумный). 1. Философские учения, настаивающие на ограниченности познавательных возможностей разума, мышления и признающие осн. родом познания интуицию, чувство, инстинкт и т. п. И. считает действительность хаотичной, лишенной закономерности, подчиняющейся игре случая, слепой воле. Иррационалистические тенденции прослеживаются на протяжении всей истории философии, однако в более узком смысле термин “И.” относится к тем течениям философии, к-рые складывались в противопоставлении себя рационализму нового времени. Широкое распространение И., как правило, получает в переломные эпохи развития об-ва и выдвигается обычно не в форме логически стройных систем, а в виде разрозненных идей, настроений, сформулированных в афоризмах. Так, оживление И. наступило в конце 19 — начале 20 в., когда сформировался ряд иррационалистических учений, и прежде всего философия жизни (Дильтей, Бергсон и др.). Позднее, в 30-е гг. 20 в., выдвигается др. разновидность И.— экзистенциализм (Хайдеггер и др.). Иррационалистические мотивы четко проявились и во фрейдизме. В той или иной форме И. широко распространен в совр. зап. философии, в т. ч. религиозной, в социологии и психологии. Нередко открытый И., неоправданно отождествляющий иррациональное с И., смыкается с мистикой и оккультизмом (Н. Гюрджиев, Р. Штейнер и др.). 2. В этике методологический принцип истолкования природы нравственности, характерный для мн. зап. теорий морали; в настоящее время объединяет ряд школ (экзистенциализм, неопротестантизм, “гуманистическая” этика, самореализации этика и др.) в особое направление, существующее наряду с этическим формализмом и натурализмом. Для И. характерно утверждение, что всякая моральная ситуация и положение каждого индивида своеобразны. На основе этого делается вывод, что невозможно сформулировать общие принципы морали, тем более обосновать их с помощью рационального мышления и науки, к-рые с т. зр. И. неприменимы к области морали, т. к. улавливают в многообразном лишь абстрактно-общее. Практикуемая в об-ве мораль, имеющая целесообразный характер, служащая к.-л. практическим нуждам, объявляется иррационалистами “неподлинной)”. “Подлинная” же нравственность, как и бытие человека в целом, с их т. зр. не поддается никаким определениям и обобщениям, находится вне законов природы и об-ва; в ней человек утверждает себя как абсолютно свободное существо в противовес царству объективной зависимости. Эта мораль объявляется “творческой”, основанной на личном замысле (или на личном истолковании неопределимой воли бога), и считается делом исключительно индивидуальной ответственности каждого. Т. обр., И. приходит к крайне релятивистскому и волюнтаристскому пониманию морали, к отрицанию к.-л. объективного значения выбора человеком нравственной позиции.
Источник: Философский энциклопедический словарь
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
лат. - отрицательная частица и rationalis - разумный) - методологический принцип истолкования природы нравственности, характерный для ряда буржуазных теорий морали. Хотя элементы И. можно найти в самых различных этических теориях прошлого, наиболее полное развитие он получает в середине XIX в. (Кьеркегор, Шопенгауэр) и особенно в XX в., когда его идеи были положены в основу таких направлений буржуазной этики, как экзистенциализм и неопротестантизм. Гл. в этическом И. - это отрицание каких бы то ни было общих законов в нравственности, преувеличение значения особенного, неповторимого в каждой моральной проблеме Следствием этого является вывод, что разум и наука, способные устанавливать лишь общее в многообразном, совершенно неприменимы к области морали (Мораль и наука). В решений нравственных проблем на первый план иррационалисты выдвигают «жизненное чувство», волю, бессознательные стремления или к -л духовные способности, противопоставляемые логическому мышлению. При этом они полагают, что «алогичное» и «противоразумное» ближе находится к пониманию смысла человеческого существования, нежели любая форма рационального мышления, якобы ведущая к догматизму и лишению человека свободы и индивидуальности. Утверждая, что каждая жизненная ситуация и положение каждого отдельного человека всегда уникальны, неповторимы, иррационалисты делают вывод, что моральные требования каждый раз имеют совершенно различный смысл С их т. зр., поэтому невозможно сформулировать к/-л. общие принципы нравственности, на основании к-рых человек мог бы принимать конкретные решения в различных практических ситуациях В этом положении присутствует не только момент крайнего релятивизма, но и критика этического рационализма. Иррационалнсты критикуют те этические теории, в к-рых содержание моральных требований выводится из совокупности научных сведений о человеке как естественном и общественном существе. Рассматриваемый в этом. плане человек действует по законам причинности, в рамках целесообразности, руководствуется разумом и выработанными наукой понятиями, подчиняется законам и требованиям об-ва, общим для всех моральным нормам. Но с т. зр. иррационалистов, это якобы лишь внешняя сторона человеческого бытия и область «неподлинной» морали - морали утилитарной, догматической, канонизированной. Собственно же человеческое, или «подлинное», бытие якобы не поддается никаким определениям, находится вне законов об-ва и природы. Это сфера абсолютной свободы личности, где человек утверждает себя в своей нравственности вопреки об-ву, в противовес царству материального расчета. В подобном раздвоении человеческого бытия на две совершенно независимые сферы, с одной стороны, проявляется критическое отношение к совр. буржуазной цивилизации, а с др. - поиск «спасения» человека от капиталистических антигуманных отношений на путях ухода личности в себя (Индивидуализм). В конечном итоге иррационалисты приходят к отрицанию общественной природы морали, к утверждению, как они сами считают, «двусмысленной», «парадоксальной» нравственности. Но такая нравственность не может указать человеку, каким именно образом ему следует поступать в жизни. В этом и заключается реакционный и антигуманный смысл этического И.
Источник: Словарь по этике
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
лат. irrationalis - бессознательное, неразумное) - философские течения, провозглашающие примат неразумного начала и делающие его основной характеристикой как самого мира, так и его миро-понимания. В противоположность философской классике, выдвинувшей на первое место разум и рациональность и поставившей в качестве основной своей цели выявление внутренней логики развития этой рациональности, постклассическая философия знаменует собой отказ от признания разумных оснований действительности и выдвижение на первый план иррационального момента. Это не означает, однако, полного отрицания как рационального вообще, так и возможностей разума в процессе познания, - речь идет о своего рода изменении в расстановке акцентов, когда место и роль этих двух все пронизывающих антропологических и исторических констант (рационального и иррационального) радикально пересматриваются. Начиная с Нового времени (Декарт, Спиноза, Лейбниц) и особенно с эпохи Просвещения классическая философия в своих итогах стала отождествлять мир с разумностью как таковой, очищая разум от всего иррационального, отодвигая последнее в сферу запредельного и недействительного. Хотя все это не могло в то же время не вызывать определенного рода реакции, имеющей своим главным мотивом стремление противопоставить разуму своеобразно истолковываемые силы самой жизни (как непосредственного, стихийного, в принципе нерационализируемого феномена). Такие иррациональные по своей сути тенденции пробивались сквозь глубоко рациональные по форме философские учения, не являя собой, однако, четкого системного оформления и не оказывая существенного влияния на общий пафос эпохи (Руссо с его идеями возврата к природе как к тому, что "можно вкушать и наслаждаться, не познавая и не объясняя"; Гете с его восторженностью перед красотой непосредственного воззрения и стихией чувств; Шлегель и др. немецкие романтики с их призывом к отказу от блужданий в "пустом пространстве абсолютной мысли"). Однако взгляды этих мыслителей во многом оказываются расположены еще в пределах классического (т.е. рационалистического) типа философствования, ибо главной задачей в данном случае оставалось стремление гармонизировать, примирить глубоко родственные по сути, хотя в то же время и различные, элементы человеческого познания - разум и рассудок с волей, эмоциями, фантазией и др. иррациональными моментами. Своего рода реакцией на излишнюю рассудочность классической (и особенно немецкой идеалистической) философии представляли собой "философия чувства и веры" Якоби, "философия откровения" позднего Шеллинга, не говоря уже о волюнтаризме Шопенгауэра, "философии бессознательного" Э. Гартмана и учении Кьеркегора. Т.обр., несмотря на то, что иррационалистические тенденции можно проследить на протяжении длительного развития философии, сам термин "И.", строго говоря, относят все же к тем философским направлениям, которые складываются в конце 19 - начале 20 в. В эту эпоху иррационалистические умонастроения приобретают особое распространение в связи с обострением кризисных симптомов развития самого общества. Более чем когда-либо ранее начинает проявлять себя иррациональность социальной действительности, осознание которой приводит к радикальной внутрифилософской переориентации. Появляется так называемый кризисное сознание, резко восстающее против традиционного гармонизирующего системосозидания и его главной силы в лице науки как квинтэссенции разума. Наступает эпоха глубоко иррациональных мироощущений, когда иррациональность общества начинает во многом ассоциироваться и интерпретироваться через аналогичные свойства самой человеческой природы. Отсюда - радикальный протест против панлогического усечения и упрощения мира. В имманентно-философском плане акцент был сделан по линии решительного преодоления рационализма предшествующей философии за счет
выдвижения на первый план иррационального момента и подчинения ему рационального. Особенно ярко иррационалистическая философия была представлена в это время философией жизни - Дильтей, Шпенглер, Бергсон (а еще раньше - Ницше). Разуму было отведено чисто утилитарное место в познании и, более того, само иррациональное было четко тематизировано и проблематизировано, благодаря чему был расширен и обоснован по сути новый предмет философской рефлексии в виде интуитивного, до- или внетеоретического знания, а сама философия из мышления о мире в понятиях превратилась в понимание (или интуитивное восприятие) в принципе непознаваемой силами одного только разума действительности. Последующее развитие иррационалистических философских течений связано главным образом с феноменологией, экзистенциализмом и некоторыми разновидностями неопозитивизма. К концу 1950-х в противовес прежним иррационалистическим мотивам широкое распространение получают тенденции, связанные с рационализацией иррационального и внерационального, т.е. включением в познание того, что ранее полагалось в качестве принципиально непознаваемого. Это движение оказывается связано главным образом со структурализмом, занятым по преимуществу исследованием различного рода объективных проявлений социальной обусловленности сознания и человеческого поведения. Речь идет об экспликации бессознательных структур социальности и дискурсивной фиксации этих структур через уподобление их языковым комплексам и механизмам и их последующем анализе с помощью различного рода лингвистических методик и методологий: начиная с использования некоторых приемов структурной лингвистики и теории информации в анализе первобытного мифологического мышления как коллективного бессознательного Леви-Стросом; в "Истории безумия" Фуко; в анализе "закономерно упорядоченного бессознательного" Лаканом и др.
выдвижения на первый план иррационального момента и подчинения ему рационального. Особенно ярко иррационалистическая философия была представлена в это время философией жизни - Дильтей, Шпенглер, Бергсон (а еще раньше - Ницше). Разуму было отведено чисто утилитарное место в познании и, более того, само иррациональное было четко тематизировано и проблематизировано, благодаря чему был расширен и обоснован по сути новый предмет философской рефлексии в виде интуитивного, до- или внетеоретического знания, а сама философия из мышления о мире в понятиях превратилась в понимание (или интуитивное восприятие) в принципе непознаваемой силами одного только разума действительности. Последующее развитие иррационалистических философских течений связано главным образом с феноменологией, экзистенциализмом и некоторыми разновидностями неопозитивизма. К концу 1950-х в противовес прежним иррационалистическим мотивам широкое распространение получают тенденции, связанные с рационализацией иррационального и внерационального, т.е. включением в познание того, что ранее полагалось в качестве принципиально непознаваемого. Это движение оказывается связано главным образом со структурализмом, занятым по преимуществу исследованием различного рода объективных проявлений социальной обусловленности сознания и человеческого поведения. Речь идет об экспликации бессознательных структур социальности и дискурсивной фиксации этих структур через уподобление их языковым комплексам и механизмам и их последующем анализе с помощью различного рода лингвистических методик и методологий: начиная с использования некоторых приемов структурной лингвистики и теории информации в анализе первобытного мифологического мышления как коллективного бессознательного Леви-Стросом; в "Истории безумия" Фуко; в анализе "закономерно упорядоченного бессознательного" Лаканом и др.
Источник: История Философии: Энциклопедия
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
(лат. irrationalis – неразумное) – в узком смысле – философское течение XIX – начала XX вв., отвергающее разум как единственную основу человеческого бытия. В широком смысле И. – характеристика различных философских концепций, авторы которых существенно ограничивают место разума в мире и в человеческой жизни и предлагают в связи с этим изменить основные способы человеческой познавательной деятельности.
Он имеет много оттенков. За И. принимают отсутствие строгой логической выстроенности философского дискурса, использование элементов художественной образности, метафор, многозначность текста, отсутствие авторской позиции как выражения «привилегированной» интерпретации.
И. часто называют учение о непознаваемости мира. И. тем самым сближается со скептицизмом и агностицизмом . И. – это также декларирование существования иной логики, отличной от традиционного «бинаризма».
Этическая форма И. – признание абсурдности, бессмысленности человеческого существования в нечеловеческом, неразумном мире, безнадежность попыток гармонизации отношений между человеком и миром. И. может быть также связан с признанием существования в самом человеке противоположных сил, не подчиняющихся единой логике.
И. порой приобретает характер особой онтологии. И. в этом смысле – признание существования хаоса как скрытой основы мира, придание особого онтологического статуса случайности; рассмотрение социального как арены действия неразумных сил; оценка творчества как спонтанного иррационального процесса, пронизывающего всю человеческую жизнь. И., следовательно, предполагает «неразумие» мира, нерациональные формы существования человека, невозможность рационального взаимодействия человека и мира.
Понятие иррационального как антитезы разума, как неразумного в течение длительного периода не играло в философии существенной роли; доминировал образ Логоса, лежащего в основе мира. Все отклонения от рационального мироустройства рассматривались как запланированное «исключение из правил». «Отклоняющиеся» шальные атомы Эпикура являлись своего рода ассимиляцией иррационального единой логикой разума.
К И. нельзя отнести теистические учения. Сторонники религиозной философии проводят различие между ограниченными возможностями человеческого разума и Разумом абсолютным, Логосом, но не лишают всё окружающее смысла. Образы цели, идеала, провидения, искупления, спасения выражают «сверхрациональный» смысл всего существующего. Теизм исключает хаос как основу абсурдности человеческой жизни; устанавливает соответствие между деятельностью человека, Богом и природой.
Новое время рассматривает законы разума в качестве универсальной основы всего существующего. Иррациональному нет места в мире, оно сводится к индивидуальным ошибкам разума, к «изнанке разума» и не играет существенной роли в человеческой жизни. Но уже в XVIII в. появляется идея обращения к природе (Ж. Ж. Руссо ) как к источнику «естественности», говорящей не языком разума, но чувства. «Естественное» как основа социальной жизни приобретает черты антиразумности. Маркиз де Сад, развеяв руссоистскую идею природности как подлинной социальности, вносит иррациональную ноту в понимание природы, показав, что насилие, безумие и смерть в обществе проистекают из разгула природных страстей.
Иррациональное как сущность художественного творчества оказывается в центре внимания немецких романтиков (Ф. Шлегель). Идеи Кьеркегора, Шопенгауэра, Ницше сделали иррациональное синонимом человеческой свободы. В борьбе с всесилием разума, с гегелевским панлогизмом выдвигается идея обоснования сущности человека как недетерминированного «разумом-Логосом», «разумом-социальностью», даже собственным «разумом-целью». «Жизнь» – особая реальность, находящаяся вне Бога, природы, культуры, с ее непрерывностью, текучестью, – ломает перегородки между объектом и субъектом, материальным и идеальным, становится царством иррационального. Человек – выразитель И. жизни – воплощенное противоречие, нарушение закона тождества, синтез «того же самого» и «иного» («философия жизни» ).
В этот период в философии складывается двойственное отношение к И. Сфера социального рассматривается в И. как сфера существования тождественного себе индивида, как сфера «объективации», где исчезает подлинное человеческое бытие, поглощаемое фантомными образованиями – социальными институтами и институализированными формами сознания. Социальная «псевдорацинальность», разум без человека и без Бога становится новой сферой иррационального. Кьеркегоровский сумасшедший, повторяющий, что «Земля круглая», есть выражение такой псевдорациональности. Полная детерминация человека внешним ведет к возникновению особого «отрицательного» иррационального как формы отчужденного бытия.
По отношению к современной философии оценки «рационализма» и «И.», строго говоря, неприменимы. Место понятий Бога, Единого, Абсолюта в современной философии занимают понятия Иного, Бытия, трансцендентного. Эти понятия не дают возможность объективировать, зримо представить ту реальность, которая стоит за ними, но выполняют роль познавательных, нравственных, эстетических регулятивов, избавляющих философское сознание от самодовольного антропоморфизма и «рациоцентризма». Идея разума как «зеркала природы» отошла в прошлое. Разум человека, несущий на себе печать социально-исторической ограниченности, не может претендовать на окончательную оценку всего существующего. Попытки человека войти «на равных» в игру мировых сил, правил которой он не знает, требуют дополнительного оснащения разума механизмом иронии (Р. Рорти). Разум современной философии не пытается подчинить себе окружающее, он утверждает себя как специфически человеческий способ бытия, как необходимый элемент мира, к которому неприменимы антропоморфные характеристики рационального и иррационального.
Он имеет много оттенков. За И. принимают отсутствие строгой логической выстроенности философского дискурса, использование элементов художественной образности, метафор, многозначность текста, отсутствие авторской позиции как выражения «привилегированной» интерпретации.
И. часто называют учение о непознаваемости мира. И. тем самым сближается со скептицизмом и агностицизмом . И. – это также декларирование существования иной логики, отличной от традиционного «бинаризма».
Этическая форма И. – признание абсурдности, бессмысленности человеческого существования в нечеловеческом, неразумном мире, безнадежность попыток гармонизации отношений между человеком и миром. И. может быть также связан с признанием существования в самом человеке противоположных сил, не подчиняющихся единой логике.
И. порой приобретает характер особой онтологии. И. в этом смысле – признание существования хаоса как скрытой основы мира, придание особого онтологического статуса случайности; рассмотрение социального как арены действия неразумных сил; оценка творчества как спонтанного иррационального процесса, пронизывающего всю человеческую жизнь. И., следовательно, предполагает «неразумие» мира, нерациональные формы существования человека, невозможность рационального взаимодействия человека и мира.
Понятие иррационального как антитезы разума, как неразумного в течение длительного периода не играло в философии существенной роли; доминировал образ Логоса, лежащего в основе мира. Все отклонения от рационального мироустройства рассматривались как запланированное «исключение из правил». «Отклоняющиеся» шальные атомы Эпикура являлись своего рода ассимиляцией иррационального единой логикой разума.
К И. нельзя отнести теистические учения. Сторонники религиозной философии проводят различие между ограниченными возможностями человеческого разума и Разумом абсолютным, Логосом, но не лишают всё окружающее смысла. Образы цели, идеала, провидения, искупления, спасения выражают «сверхрациональный» смысл всего существующего. Теизм исключает хаос как основу абсурдности человеческой жизни; устанавливает соответствие между деятельностью человека, Богом и природой.
Новое время рассматривает законы разума в качестве универсальной основы всего существующего. Иррациональному нет места в мире, оно сводится к индивидуальным ошибкам разума, к «изнанке разума» и не играет существенной роли в человеческой жизни. Но уже в XVIII в. появляется идея обращения к природе (Ж. Ж. Руссо ) как к источнику «естественности», говорящей не языком разума, но чувства. «Естественное» как основа социальной жизни приобретает черты антиразумности. Маркиз де Сад, развеяв руссоистскую идею природности как подлинной социальности, вносит иррациональную ноту в понимание природы, показав, что насилие, безумие и смерть в обществе проистекают из разгула природных страстей.
Иррациональное как сущность художественного творчества оказывается в центре внимания немецких романтиков (Ф. Шлегель). Идеи Кьеркегора, Шопенгауэра, Ницше сделали иррациональное синонимом человеческой свободы. В борьбе с всесилием разума, с гегелевским панлогизмом выдвигается идея обоснования сущности человека как недетерминированного «разумом-Логосом», «разумом-социальностью», даже собственным «разумом-целью». «Жизнь» – особая реальность, находящаяся вне Бога, природы, культуры, с ее непрерывностью, текучестью, – ломает перегородки между объектом и субъектом, материальным и идеальным, становится царством иррационального. Человек – выразитель И. жизни – воплощенное противоречие, нарушение закона тождества, синтез «того же самого» и «иного» («философия жизни» ).
В этот период в философии складывается двойственное отношение к И. Сфера социального рассматривается в И. как сфера существования тождественного себе индивида, как сфера «объективации», где исчезает подлинное человеческое бытие, поглощаемое фантомными образованиями – социальными институтами и институализированными формами сознания. Социальная «псевдорацинальность», разум без человека и без Бога становится новой сферой иррационального. Кьеркегоровский сумасшедший, повторяющий, что «Земля круглая», есть выражение такой псевдорациональности. Полная детерминация человека внешним ведет к возникновению особого «отрицательного» иррационального как формы отчужденного бытия.
По отношению к современной философии оценки «рационализма» и «И.», строго говоря, неприменимы. Место понятий Бога, Единого, Абсолюта в современной философии занимают понятия Иного, Бытия, трансцендентного. Эти понятия не дают возможность объективировать, зримо представить ту реальность, которая стоит за ними, но выполняют роль познавательных, нравственных, эстетических регулятивов, избавляющих философское сознание от самодовольного антропоморфизма и «рациоцентризма». Идея разума как «зеркала природы» отошла в прошлое. Разум человека, несущий на себе печать социально-исторической ограниченности, не может претендовать на окончательную оценку всего существующего. Попытки человека войти «на равных» в игру мировых сил, правил которой он не знает, требуют дополнительного оснащения разума механизмом иронии (Р. Рорти). Разум современной философии не пытается подчинить себе окружающее, он утверждает себя как специфически человеческий способ бытия, как необходимый элемент мира, к которому неприменимы антропоморфные характеристики рационального и иррационального.
Источник: Краткий философский словарь.
иррационализм
ИРРАЦИОНАЛИЗМ (от лат. irrationalis — неразумный) — направление философской мысли, представители которого критически относятся к рационализму и указывают на другие источники и способы познания — интуицию, мистику, озарение, чувства и прочее. Предпосылки И. можно увидеть уже в установках софистов и скептиков. Напр., говоря, что «человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют», Протагор пытается оправдать практику получения знаний, зависящую только от человека, и если последнему удалось построить противоречие, значит, одновременно существует и не существует то, что утверждается в знании. Напротив, начиная с Сократа и Платона, разворачивается работа, направленная на установления норм (правил и категорий), позволяющих рассуждать без противоречий и получать истинные знания. Именно из этого направления мысли и работы вырастает рационализм, а противоположный подход, отрицающий необходимость и возможность нормативности в мышлении и познании, осознается как И. Подобно рационализму, И. подпитывается реальной практикой мышления. Действительно, скептический античный наблюдатель мог заметить, что каждый крупный мыслитель (Демокрит, Платон, Аристотель и т.д.) пытается установить свои нормы мышления; кроме того, то, что при одном объяснении и способе доказательства выглядит как истинное знание, при других — как заблуждение. Вероятно, поэтому основатель скептицизма Пиррон говорил, что вещи неопределимы, а наши мнения не являются ни истинными, ни ложными. В Средние века и эпоху Возрождения в рамках «верующего разума» утверждается одновременная возможность и невозможность (Б. Клервосский, И. Экхарт) познания таких предельных сущностей, как субстанция (Бог) и ничто (мир создан Богом из ничего и в ничто прейдет, когда настанет конец света). «Бог выше всякого понятия, а что невозможно помыслить, то невыразимо», — писал Кузанец. Однако философия того же Николая Кузанского и уже в Новое время философия Декарта, утверждавших, что человек создан по образу и подобию Бога и чуть менее совершенен, чем последний, прокладывают дорогу новому типу нормирования мышления, уже на основе не только логики, но и образцов математики и нарождающегося естествознания. Блез Паскаль одним из первых в философии Нового времени подвергает критике и проблематизации разум и рационализм, противопоставляя им сердце и веру, показывая, что человек, распятый между двумя безднами (бесконечностями макро- и микромира), принципиально ограничен в постижении истины. Будем стремиться хорошо мыслить, говорил Паскаль, в этом основа морали, но выше ее — мудрость сердца; все в мире отчасти истинно, отчасти ложно. Хотя Кант был безусловный сторонник рационализма, в его системе вводятся три предельные сущности — априорные положения, вещи в себе и разум, в пределе совпадающий с Богом, — которые не могут быть познаны обычным путем, хотя могут быть помыслены. После Канта многие философы приходили к мысли, что предельные основания их собственных рациональных построений — непознаваемы и иррациональны. Феноменологи и экзистенциалисты пришли к И. другим путем, идя от анализа сознания и опыта человека. В. Дильтей обсуждал проблематичность рационального постижения духовной жизни, поскольку она всегда процесс, который невозможно остановить и описать. Шеллинг, анализируя понятие опыта, созданного самим человеком независимо ни от какой объективной причинности, приходит к мысли о недоступности его (опыта) рациональному постижению. Гуссерль разрабатывает идеи феноменологической редукции и феноменологического метода, включающие такие процедуры, как интуиция, усмотрение сущности, вычленение интенциональных предметностей и другие, а их лишь отчасти можно отнести к рациональным формам постижения действительности. Экзистенционалисты утверждают, что опыт человека в своих предельных основаниях не может быть объективирован и представлен в рациональных конструкциях. Во всех этих случаях мыслители приходят к пониманию того, что опыт человека дан только ему самому; попытки описать и объективировать его для передачи другим приводят к созданию рациональных построений, которые уже ничего общего с этим опытом не имеют. Для передачи, точнее — заражения опытом, более эффективны не рациональные формы рефлексии, а символический язык, языковое творчество, иносказания, тропы и т. п. Жиль Делез и постмодернисты обратили внимание еще на одно обстоятельство: кризис традиционного мышления, основанного на метанарративах (единых логических нормах и фиксированной онтологии), имеет следствием неопределенность реальности, обусловленную отказом от традиционного мышления. Акцентируя проблемы становления мышления и бытия, трактуя реальность с точки зрения искусства, а также ее порождения и различные интерпретации, констатируя распад культурных коммуникаций, постмодернисты подвергают рациональные способы постижения действительности критике и отрицанию. На их место они ставят «языковые игры», императивы несогласия и ничем не ограниченной свободы, постулирование необычной реальности типа «складки» «между», «ризомы». Деконструкция только по форме рациональный способ мышления, по сути, она иррациональна, позволяя, как говорит Жиль Делез, «по ту сторону данного открыть новые горизонты неданного». Но настоящий оплот И. — эзотерические и мистические учения. Недаром их представители подвергают яростной атаке разум и ум. Напр., известный восточный эзотерик Джон Кришнамурти пишет, что именно мысль создает все иллюзии, включая представление о нашем Я и страданиях; та сущность, которая является мыслью, по его убеждению, должна перестать существовать. Постижение действительности и подлинного бытия, с точки зрения эзотериков и мистиков, возможно на основе иррациональных и мистических способов. Так, Даниил Андреев в таком постижении различает три стадии: метаисторического озарения, метаисторического созерцания и метаисторического осмысления, — предполагающих акт мистического проникновения в подлинную реальность, потрясение души, экстаз, схватывание целого и другие иррациональные действия и переживания. Тем не менее то, что постигается, понимается не только иррационально, но и рационально, как существующая реальность. Мистики и эзотерики обсуждают, как можно удостовериться в ее существовании и подлинности, прибегая при этом иногда к рациональным аргументам (напр., как Р. Штейнер), иногда к иррациональным (Д. Андреев или К. Кастанеда). Все же эзотерические дискурсы ближе к рациональным формам мышления, чем мистические. В первых предполагается существование подлинной реальности, которая и описывается в эзотерических учениях. Эта реальность отчасти напоминает необычную природу, в которой есть место для эзотерической личности; в некотором отношении подлинную реальность можно рассмотреть как экстериоризованный мир этой личности. Конечно, в каждой эзотерической школе эта «природа» своя, отличная от подлинной реальности других эзотерических учений, но внутри данного эзотерического учения она вполне определенная и может быть описана почти рационально. В мистических учениях утверждается возможность прямого контакта с подлинной сущностью (Богом, Духом, Абсолютом и т. д.), однако последняя характеризуется как непознаваемая в обычном смысле этого слова, поэтому рациональные способы постижения действительности здесь отрицаются более решительно, чем в эзотерических учениях. В.М. Розин
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
лат. irrationalis — неразумный)— в широком смысле философские учения, которые ограничивают, принижают или отрицают решающую роль разума в познании, выдвигая на первый план иные виды человеческих способностей — инстинкт, интуицию, непосредственное сотерцание. озарение, воображение, чувства и т. д.
Как правило, эти учения являются идеалистическими и признают основой мироздания или одну из абсолютизированных способностей человеческой психики («воля» Шопенгауэра), или Бога, стоящего превыше всех способностей разума и постижимого лишь в процессе мистического единения (М. Экхардт); или нечто Непознаваемое (Кант, Спенсер, С. Франк), которое принципиально недоступно человеческому разуму, хотя и лежит в его основе и может проявлять себя тем или иным образом. Крайней разновидностью иррационализма является агностицизм. Если иррационализм принижает роль рационального познания, то агностицизм утверждает принципиальную непознаваемость мира.
Исторически первой формой иррационализма является скептицизм. Основатель скептицизма Пиррон говорил, что «вещи в равной мере неразличимы, неисследуемы и неопределимы», вследствие чего «ни наши ощущения, ни наши мнения не являются ни истинными, ни ложными», и поэтому «не следует им верить». Цель скептика, согласно Сексту Эмпирику, — «невозмутимость в вещах, подлежащих нашему мнению, и умеренность в том, что мы вынужденно испытываем» (Три книги Пирроновых положений, кн. 1,12,25). К скептицизму имеют самое непосредственное отношение такие концепции, как нигилизм — полное отрицание всего общепризнанного — и релятивизм — учение об относительности, условности и субъективности человеческого познания.
В средневековой схоластике иррационализм являлся философской основой мистицизма и существовал в виде концепций Бернара Клервосского, Иоганна Экхарта и др., считавших невозможным рациональное познание Бога, но возможным его мистическое созерцание. «Само имя Теос не есть имя Бога, — писал Н. Кузанский, — Бог выше всякого понятия, а что невозможно помыслить, то остается невыразимым. Высказать — значит словесными или другими символическими знаками показать вовне внутреннюю мысль, и чье подобие нельзя помыслить, того и имя неизвестно» (Кузанский Николай, Соч. в 2 т., т. 1. М., 1979, с. 289).
Начиная с Нового времени можно говорить об иррационализме в узком смысле этого слова, т. е. концепциях, которые были созданы в противовес рационализму. В зависимости от основной идеи их можно разделить на три группы: 1. Критика ограниченности интеллектуальных способностей человека, берущая свое начало в античном скептицизме (Паскаль, Гаман, Якоби, «Философия жизни»).
2. Реакция на гегелевский рационализм и панлогизм (Кьеркегор, Шеллинг, Шопенгауэр, Ницше).
3. Признание несводимости человеческой личности к интеллекту (экзистенциализм).
Б. Паскаль постоянно подчеркивал несостоятельность конечного «догматического» знания перед лицом «двух бездн — бездны бесконечности и бездны небытия». Мудрость состоит в неведении перед лицом неисчерпаемой бесконечности, в признании того, что «все в мире отчасти истинно, отчасти ложно». «Непроницаемая тайна» скрывает начало и конец мироздания. Бесконечным познанием обладает лишь Бог, человек обречен на конечность и относительность своих истин — и с этим необходимо смириться.
Ф. Якоби утверждал, что всякий последовательный рационализм неизбежно приводит к атеизму и фатализму: высший принцип рационального мышления — закон основания (principium compositions), поэтому постигать оно может только обоснованное и обусловленное. Следовательно, для него нет ничего необоснованного и необусловленного, т. е. Бога или абсолютной свободы. Кроме того, рационализм даже не позволяет обосновать реальность чувственного мира и других людей — это дает только «чувство веры», которое с необходимостью приводит к вере в откровение.
Основная идея «философии жизни» — невозможность зафиксировать в понятиях «поток жизни». Понимая первоначало мира не как субстанцию, а как становление, творческую энергию и т. п., представители «философии жизни» приходили к выводу о невыразимости этого начала в застывших абстракциях, которыми только и может оперировать разум.
В «Философских письмах о догматизме и критицизме» Шеллинг высказывает мысль о том, что чистое «Я» — сфера рационально непостижимого, которая недоступна объективному определению. Непосредственный опыт, обретаемый в процессе интеллектуального созерцания, — это единственный способ самопознания, поскольку это «опыт, созданный нами самими и независимо ни от какой объективной причинности». Более того, необъективируемость личностного опыта — это гарантия субъективной свободы. Аналогичным путем шел и С. Кьеркегор — его «качественная», «экзистенциальная» диалектика имеет дело с «необъекгивируемыми» переживаниями индивида, которые принципиально непостижимы с помощью объективно-рационального анализа. Ф. Ницше пошел еще дальше, отказавшись от строго научной формы изложения и перейдя на язык иносказаний, символов и аллегорий. Философия — это «веселая наука», или любовь к мудрости, а в основе мира лежит «воля к власти». Шопенгауэр, критикуя Гегеля, противопоставил его Абсолютному Разуму не менее абсолютную и иррациональную Волю.
Представители экзистенциализма, развивая идею о том, что сущность человека — это не столько интеллект, сколько некая личностная экзистенция (по словам М. Фуко, «бытие сознания в его свободе от воздействия чувственного мира, единственным событием для которого является течение смыслов»), которую нельзя выразить, но можно описать с помощью понятий страха, свободы, времени, конечности и т. п., делали упор на эмоциональной стороне человеческого сознания. Что касается бытия как основы всего сущего, то оно тоже невыразимо, поскольку сочетает в себе прямо противоположные определения — «общайшее» и «уникальнейшее», «понятнейшее» и «всего менее понятное», «самое забытое» и «памятнейшее», «самое высказанное» и «самое умолчанное» (Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с. 173-174).
Основной парадокс иррационализма состоит в попытке рационально доказывать или утверждать рациональную недоказуемость или невозможность истинного познания. Это заметили еще скептики. В частности. Секст Эмпирик сравнивал скептическое доказательство, доказывающее невозможность никаких доказательств, с огнем, который существует только до тех пор, пока существуют пожираемые им предметы. Скептическое доказательство «самоуничтожается» вместе с теми предметами, против которых оно направлено. Второй способ решения данного парадокса — это указание на то, что разум всего лишь приводит в порядок те знания, которые были получены в результате иррационально-мистического опыта. Отсюда и задача философии, как ее понимал Н. А. Бердяев: «найти наиболее совершенную формулировку истины, увиденной в интуиции», синтезировав для нее формулы, излучающие не доказательства и выводы, а свет (Бердяев Н. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989, с. 285). Есть и третий способ в виде «непостижимого постижения» Николая Кузанского — разум логически приходит к признанию существования своих границ, преодолеть которые он не в силах. Вместе с тем, доказывая, что понятие Бога есть «бесконечное», «неопределимое», «непостижимое» и «невыразимое», он всячески пытается найти для него адекватное понятие — неиное, абсолютная чтойность, сверхсубстанциальная субстанция и т. д.
Некоторые философы (напр., В. С. Соловьев) пытаются синтезировать рациональное и иррациональное, мистическое познание, превращая последнее в основу первого: сущее, согласно Соловьеву, «познается первее чувственного опыта и рационального мышления в тройственном акте веры, воображения и творчества... Таким образом, в основе истинного знания лежит мистическое, или религиозное, восприятие, от которого только наше логическое мышление получает свою безусловную разумность, а наш опыт — значение безусловной реальности» (Соловьев В. С. Соч. в 2 т., т. 1. М., 1990. с. 589).
Современный иррационализм представлен постмодернизмом, критикующим разум за то, что, создавая все новые социальные структуры и культурные формы, он «стандартизирует» человека, лишая его неповторимого своеобразия.
Истоки иррационализма лежат в бесконечности, неисчерпаемости и максимальной сложности основных объектов философского познания — природы, Бога, сознания. Критикуя скудость рационализма, он способствовал углублению понятий «сознание», «личность», «знание». Указывая на пределы рационализма и ограничивая «чрезмерные притязания» разума, иррационализм способствовал развитию и совершенствованию познавательных способностей человека.
О. В. Суворов
Как правило, эти учения являются идеалистическими и признают основой мироздания или одну из абсолютизированных способностей человеческой психики («воля» Шопенгауэра), или Бога, стоящего превыше всех способностей разума и постижимого лишь в процессе мистического единения (М. Экхардт); или нечто Непознаваемое (Кант, Спенсер, С. Франк), которое принципиально недоступно человеческому разуму, хотя и лежит в его основе и может проявлять себя тем или иным образом. Крайней разновидностью иррационализма является агностицизм. Если иррационализм принижает роль рационального познания, то агностицизм утверждает принципиальную непознаваемость мира.
Исторически первой формой иррационализма является скептицизм. Основатель скептицизма Пиррон говорил, что «вещи в равной мере неразличимы, неисследуемы и неопределимы», вследствие чего «ни наши ощущения, ни наши мнения не являются ни истинными, ни ложными», и поэтому «не следует им верить». Цель скептика, согласно Сексту Эмпирику, — «невозмутимость в вещах, подлежащих нашему мнению, и умеренность в том, что мы вынужденно испытываем» (Три книги Пирроновых положений, кн. 1,12,25). К скептицизму имеют самое непосредственное отношение такие концепции, как нигилизм — полное отрицание всего общепризнанного — и релятивизм — учение об относительности, условности и субъективности человеческого познания.
В средневековой схоластике иррационализм являлся философской основой мистицизма и существовал в виде концепций Бернара Клервосского, Иоганна Экхарта и др., считавших невозможным рациональное познание Бога, но возможным его мистическое созерцание. «Само имя Теос не есть имя Бога, — писал Н. Кузанский, — Бог выше всякого понятия, а что невозможно помыслить, то остается невыразимым. Высказать — значит словесными или другими символическими знаками показать вовне внутреннюю мысль, и чье подобие нельзя помыслить, того и имя неизвестно» (Кузанский Николай, Соч. в 2 т., т. 1. М., 1979, с. 289).
Начиная с Нового времени можно говорить об иррационализме в узком смысле этого слова, т. е. концепциях, которые были созданы в противовес рационализму. В зависимости от основной идеи их можно разделить на три группы: 1. Критика ограниченности интеллектуальных способностей человека, берущая свое начало в античном скептицизме (Паскаль, Гаман, Якоби, «Философия жизни»).
2. Реакция на гегелевский рационализм и панлогизм (Кьеркегор, Шеллинг, Шопенгауэр, Ницше).
3. Признание несводимости человеческой личности к интеллекту (экзистенциализм).
Б. Паскаль постоянно подчеркивал несостоятельность конечного «догматического» знания перед лицом «двух бездн — бездны бесконечности и бездны небытия». Мудрость состоит в неведении перед лицом неисчерпаемой бесконечности, в признании того, что «все в мире отчасти истинно, отчасти ложно». «Непроницаемая тайна» скрывает начало и конец мироздания. Бесконечным познанием обладает лишь Бог, человек обречен на конечность и относительность своих истин — и с этим необходимо смириться.
Ф. Якоби утверждал, что всякий последовательный рационализм неизбежно приводит к атеизму и фатализму: высший принцип рационального мышления — закон основания (principium compositions), поэтому постигать оно может только обоснованное и обусловленное. Следовательно, для него нет ничего необоснованного и необусловленного, т. е. Бога или абсолютной свободы. Кроме того, рационализм даже не позволяет обосновать реальность чувственного мира и других людей — это дает только «чувство веры», которое с необходимостью приводит к вере в откровение.
Основная идея «философии жизни» — невозможность зафиксировать в понятиях «поток жизни». Понимая первоначало мира не как субстанцию, а как становление, творческую энергию и т. п., представители «философии жизни» приходили к выводу о невыразимости этого начала в застывших абстракциях, которыми только и может оперировать разум.
В «Философских письмах о догматизме и критицизме» Шеллинг высказывает мысль о том, что чистое «Я» — сфера рационально непостижимого, которая недоступна объективному определению. Непосредственный опыт, обретаемый в процессе интеллектуального созерцания, — это единственный способ самопознания, поскольку это «опыт, созданный нами самими и независимо ни от какой объективной причинности». Более того, необъективируемость личностного опыта — это гарантия субъективной свободы. Аналогичным путем шел и С. Кьеркегор — его «качественная», «экзистенциальная» диалектика имеет дело с «необъекгивируемыми» переживаниями индивида, которые принципиально непостижимы с помощью объективно-рационального анализа. Ф. Ницше пошел еще дальше, отказавшись от строго научной формы изложения и перейдя на язык иносказаний, символов и аллегорий. Философия — это «веселая наука», или любовь к мудрости, а в основе мира лежит «воля к власти». Шопенгауэр, критикуя Гегеля, противопоставил его Абсолютному Разуму не менее абсолютную и иррациональную Волю.
Представители экзистенциализма, развивая идею о том, что сущность человека — это не столько интеллект, сколько некая личностная экзистенция (по словам М. Фуко, «бытие сознания в его свободе от воздействия чувственного мира, единственным событием для которого является течение смыслов»), которую нельзя выразить, но можно описать с помощью понятий страха, свободы, времени, конечности и т. п., делали упор на эмоциональной стороне человеческого сознания. Что касается бытия как основы всего сущего, то оно тоже невыразимо, поскольку сочетает в себе прямо противоположные определения — «общайшее» и «уникальнейшее», «понятнейшее» и «всего менее понятное», «самое забытое» и «памятнейшее», «самое высказанное» и «самое умолчанное» (Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с. 173-174).
Основной парадокс иррационализма состоит в попытке рационально доказывать или утверждать рациональную недоказуемость или невозможность истинного познания. Это заметили еще скептики. В частности. Секст Эмпирик сравнивал скептическое доказательство, доказывающее невозможность никаких доказательств, с огнем, который существует только до тех пор, пока существуют пожираемые им предметы. Скептическое доказательство «самоуничтожается» вместе с теми предметами, против которых оно направлено. Второй способ решения данного парадокса — это указание на то, что разум всего лишь приводит в порядок те знания, которые были получены в результате иррационально-мистического опыта. Отсюда и задача философии, как ее понимал Н. А. Бердяев: «найти наиболее совершенную формулировку истины, увиденной в интуиции», синтезировав для нее формулы, излучающие не доказательства и выводы, а свет (Бердяев Н. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989, с. 285). Есть и третий способ в виде «непостижимого постижения» Николая Кузанского — разум логически приходит к признанию существования своих границ, преодолеть которые он не в силах. Вместе с тем, доказывая, что понятие Бога есть «бесконечное», «неопределимое», «непостижимое» и «невыразимое», он всячески пытается найти для него адекватное понятие — неиное, абсолютная чтойность, сверхсубстанциальная субстанция и т. д.
Некоторые философы (напр., В. С. Соловьев) пытаются синтезировать рациональное и иррациональное, мистическое познание, превращая последнее в основу первого: сущее, согласно Соловьеву, «познается первее чувственного опыта и рационального мышления в тройственном акте веры, воображения и творчества... Таким образом, в основе истинного знания лежит мистическое, или религиозное, восприятие, от которого только наше логическое мышление получает свою безусловную разумность, а наш опыт — значение безусловной реальности» (Соловьев В. С. Соч. в 2 т., т. 1. М., 1990. с. 589).
Современный иррационализм представлен постмодернизмом, критикующим разум за то, что, создавая все новые социальные структуры и культурные формы, он «стандартизирует» человека, лишая его неповторимого своеобразия.
Истоки иррационализма лежат в бесконечности, неисчерпаемости и максимальной сложности основных объектов философского познания — природы, Бога, сознания. Критикуя скудость рационализма, он способствовал углублению понятий «сознание», «личность», «знание». Указывая на пределы рационализма и ограничивая «чрезмерные притязания» разума, иррационализм способствовал развитию и совершенствованию познавательных способностей человека.
О. В. Суворов
Источник: Новая философская энциклопедия
ИРРАЦИОНАЛИЗМ
от лат. irrationalis – неразумный, бессознательный) – 1) В широком смысле – филос. учение, ограничивающее возможности рационального познания и противопоставляющее ему созерцание, интуицию, инстинкт, веру (понимаемую как некий особый вид нерационального познания), определ. образом истолкованные "чувство", "понимание" и пр. И. рассматривает эти познават. способности в пределах основной проблематики теории познания и в этом смысле И. следует отличать от фидеизма – теологич. учения о примате "истин", даруемых якобы в мистич. откровении, в религ. вере, перед истинами, открываемыми с помощью науч. мышления, и от агностицизма – утверждения о принципиальной невозможности адекватного познания вещей такими, каковы они суть независимо от познават. отношения к ним. 2) В узком смысле И. – общее название для ряда различных филос. концепций и школ, порожденных и порождаемых развитием бурж. идеологии с конца 18 в. вплоть до наст. времени; все они представляют собой реакцию на рационалистич. веру в безграничной возможности человеч. разума и характеризуются стремлением либо опровергнуть рационализм вообще, либо ограничить его "чрезмерные притязания". Было бы неправильно рассматривать И. как филос. направление, возникающее вместе с появлением идеализма и развивающееся на всем протяжении истории философии. При таком рассмотрении упускаются из виду конкретные историч. условия развития филос. мысли, к-рые в определ. периоды исключали возможность оформления И. в самостоятельную идеологич. тенденцию. Следует учесть то обстоятельство, что на одном историч. этапе борьба материализма и идеализма осложнялась общей направленностью становящегося филос. знания против традиционно-мифологич. способа миро-понимания, на другом – выступлениями, хотя и с разных позиций, как материалистич., так и идеалистич. форм рационализма против религ. мистицизма. В силу этого в борьбе против научно ориентированного мышления, к-рую вели: в античности – традиционализм мифологии, исключающий всякое критич. отношение, в эпоху Возрождения и в 17–18 вв. – мистич. религиозная традиция, агрессивно направленная против науч. знания, И. как филос. система не получил оформления. Конечно, и рационально не осмысленное "доверие" к мифологич. традиции, и воюющий против "смертного" человеч. разума религ. мистицизм можно было бы охарактеризовать как И. Однако это ведет к такому неопределенно широкому толкованию И., в к-ром угасают всякие различия и прежде всего различия между филос. проблематикой И. и религиозно-теологич. проблематикой мистицизма. Между прочим, именно к такому пониманию И., по сути дела, приходят апологеты совр. И. в своем стремлении дать ему "историко-философское" обоснование, доказать наличие многовековой традиции в развитии И. (см., напр., лекции Карла Ясперса, прочитанные в 1935 в Голландии, – К. Jaspers, Vernunft und Existenz, M?nch., 1960). Результатом смешения И. и мистицизма явилось зачисление рус. бурж. философом Э. Радловым в разряд мистиков и интуитивиста Бергсона, и алогиста Джемса, и действит. представителя мистицизма Вл. Соловьева (см. "Мистицизм в совр. философии", в сб. "Новые идеи в философии", No 5, СПБ, 1913, с. 35–63). Наконец, неправильность расширительного толкования И. состоит еще и в том, что оно с логич. неизбежностью ведет к подмене борьбы материализма и идеализма в истории философии борьбой рационализма с И. В особенности такая подмена характерна для неокантианцев – Виндельбанда, к-рый зачислял в разряд представителей И. не только Якоби, Шеллинга, Шопенгауэра, но и материалиста Фейербаха (см. его кн. "История новой философии", т. 2, СПБ, 1905, с. 272–302), В. Сеземана, стремившегося истолковать всю историю философии начиная с пифагорейцев, как историю борьбы "рационального" и "иррационального" (ст. "Рациональное и иррациональное...", см. журн.: "Логос", М., 1911, кн. 1, с. 93–122), Кронера – впоследствии неогегельянца, искавшего в истории философии "синтез" рационализма и И. и "нашедшего" его в диалектике Гегеля [см. его раннюю ст. "К критике философского монизма" в журн.: "Логос", М., 1913, кн. 3 и 4, с. 47–70, а также его двухтомную монографию "От Канта до Гегеля" (R. Kroner, Von Kant bis Hegel, T?bingen, Bd 1–2, 1921–24)]. Историч. подход к анализу И. позволяет установить, что последний мог оформиться и выступить против рационализма в качестве самостоят. направления только после того, как потерпели поражение в борьбе против научно-рационалистич. объяснения мира мифологич. и религ. формы сознания. Возникновение И. и постепенное выдвижение его в качестве осн. оппонента рационалистич. философии, отстаивающей права и возможности научно-теоретич. мышления, явилось, с одной стороны, свидетельством теоретич. несостоятельности прежних идеологич. форм борьбы против разума и, с другой, – симптомом того, что прежняя борьба разворачивается теперь в иной плоскости. Если традиционно-мифологич. сознание и религ. мистицизм выступали как "внешние" противники рационального мышления, то И. пытается выступить против него "внутри" самой сферы познания, апеллируя уже не к сверхъестественному, но к "иррациональным" силам, таящимся якобы в самом человеке. В свое время научно ориентированное мышление одержало решительные победы над мифологией, суеверием и мистицизмом, подвергнув их рационалистич. критике. Теперь И. выступает с претензией доказать, что в "тайниках" человеч. духа – под тонким слоем логич. мышления – дремлют иррац. силы, определяющие это мышление и превращающие ею в нечто вроде "рационализированной" мифологии или "рациональной" мистики. Те силы, с к-рыми человеч. разум боролся на протяжении многовековой истории своего поступательного развития, И. пытается "обнаружить" теперь в самом разуме, в его "мистич. глубинах". Классовые и гносеологич. и с т о ч н и к и И. Представляя собой идеологич. явление капиталистич. общества, совр. И. возникает на определ. этапе развития бурж. общественно-экономич. формации – в тех условиях, когда борьба подымающейся буржуазии против феодализма и его идеологии перевалила через свою кульминац. точку. Еще не успела буржуазия насладиться победой над феодализмом во франц. революции, да и сама революция не успела еще завершиться, как стали обнаруживаться противоречия в самом бурж. обществе, в самом бурж. сознании. Ход и исход франц. бурж. революции резко обнажили социальную сущность просветительского рационализма и его исторически обусловленные границы. Эта революция подвергла тягчайшим испытаниям бурж. рассудок: каждый шаг революции грубо попирал то, что предписывалось ей отвлеченными правилами просветительских морали и рассудка. Поскольку же этот последний выступал как господствующая форма рационализма, реакция против ограниченности этого рассудка с неизбежностью должна была породить возможность иррационалистич. выводов. Однако для того, чтобы эта возможность И. превратилась в постоянно воспроизводимую тенденцию бурж. сознания, необходимо, чтобы само бурж. общество производило определ. социальные условия, являющиеся питательной средой для произрастания иррационалистич. идеологич. продуктов. Развитое капиталистич. общество с необходимостью производит иррационалистич. представления как отражение того обстоятельства, что капитализм вызвал к жизни обществ. силы, к-рые он не в состоянии рационально (планомерно) регулировать и к-рые поэтому проявляются в обществ. катаклизмах (кризисах, войнах и пр.) подобно слепо действующим силам природы. "Социальная сила, т.е. умноженная производительная сила, возникающая благодаря обусловленной разделением труда совместной деятельности различных индивидов, – эта социальная сила, вследствие того, что сама совместная деятельность возникает не добровольно, а стихийно, представляется данным индивидам не как их собственная объединенная сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают; они, следовательно, уже не могут господствовать над этой силой, – напротив, последняя проходит теперь ряд фаз и ступеней развития, не только не зависящих от воли и поведения людей, а наоборот, направляющих эту волю и это поведение" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 33). Подобно тому как зависимость от "внешней" природы порождала в древнем обществе различного рода мифологич. представления, зависимость людей от результатов их собственной деятельности, обнаруживающаяся все более и более по мере развития бурж. общества, порождает различные формы и разновидности иррационалистич. сознания. Социологич. механизм возникновения иррационалистич. представлений в условиях бурж. общества впервые материалистически проанализировал Маркс в "Капитале" на примере представлений, относящихся к наиболее важной – экономической – сфере человеч. жизне-деятельности. Эти представления он вывел из явления товарного фетишизма – той специфич. формы, к-рую принимает отчуждение в условиях товарного производства и, в особенности, в условиях капитализма. Товарный фетишизм находит свое выражение в том, что обществ. отношения людей принимают форму свойств вещей (товаров) или самих вещей (денег) и, соответственно этому, сами материальные, чувственные вещи приобретают мистический, "чувственно-сверхчувственный" характер (см. "Капитал", т. 1, 1955, с. 77–90). Все это приводит к такой мистификации капиталистич. способа производства, овеществлению обществ. отношений и непосредств. сращиванию веществ. отношений производства с их исторически-обществ. определенностью, при к-рых бурж. общество выступает как "...завороженный, искаженный и на голову поставленный мир, в котором monsieur le Capital (господин капитал) и madame la Terre (госпожа земля) как социальные характеры и в то же время непосредственно как просто вещи справляют свой шабаш" (там же, т. 3, 1955, с. 843). Эта "вывернутая наизнанку" форма, к-рую принимают обществ. отношения людей на поверхности бурж. общества, и является социальной почвой, питающей иррац. представления о действительности. В обыденной жизни агенты капиталистич. производства постоянно встречают "сосуществующими" явления чувственного и "сверхчувственного", "чисто природного" и обществ. порядка, – такие, как, скажем, капитал и процент, земля и рента, труд и заработная плата и т.д. Их постоянное сосуществование и определ. последовательность приучают связывать эти явления друг с другом и даже "выводить" их одно из другого. Эти разнопорядковые явления как бы "обмениваются" характеристич. чертами: специфически обществ. явления истолковываются как "природные", "естественные", а природные предметы наделяются социальными характеристиками, "персонифицируются". Иррациональность формы, к-рую принимают в голове агентов капиталистич. производства их собственные обществ. отношения, является отражением того, что на поверхности бурж. общества различные элементы этих отношений выступают: во-первых, в своей крайней обособленности от обществ. целого и друг от друга; во-вторых, в виде таких формообразований, к-рые не несут на себе уже никаких следов своего действит. происхождения, полностью утратили те многочисл. превращения и опосредствования, к-рые обусловили их историч. генезис и развитие; в-третьих, каждый из них приобретает свой собственный, относительно самостоятельный "эпицикл" развития, а все они вместе – в силу диалектич. "перевертывания" основания и следствия, характеризующего развитое целое в отличие от становящегося, – располагаются в порядке, обратном их реальному отношению (см. К. Маркс, Капитал, т. 1, с. 406–07, 792–93, 840–43; Теории прибавочной стоимости, ч. 3, 1961, с. 429, 463, 466, 471, 490–91, 496–97, 501). Причем, – и это здесь самое важное, – как раз в той мере, в какой любой элемент обществ. отношений обособляется от обществ. целого, отрывается от своего реального содержания, приобретает относительно самостоятельный путь движения, – осуществляется диаметрально противоположный процесс: на место действительно утрачивающихся и просто затушевываемых обществ. связей вступает видимость "естественной" ("природной") связи, на место утрачиваемого и просто затушевываемого обществ. содержания – иллюзия "вещественного" ("предметного") содержания, на место утрачиваемой и просто затушевываемой обществ. деятельности – фиктивная "жизнь" самой вещи: "Именно в этой совершенно отчужденной форме прибыли и в той мере, в какой форма прибыли прячет свое внутреннее ядро, капитал все больше и больше приобретает вещный облик, все больше из отношения превращается в вещь, но такую вещь, которая содержит в себе, проглотила в себя общественное отношение, – в вещь, обладающую фиктивной жизнью и самостоятельностью, вступающую в отношение с самой собой, в чувственно-сверхчувственное существо... И в этой именно форме он живет в сознании его носителей, капиталистов, отражается в их представлениях" (Маркс К., Теории прибавочной стоимости, ч. 3, с. 460). В марксовом освещении сущности иррационального особенно важен акцент на его объективной стороне. Иррациональное отнюдь не есть "чистый фантом" человеч. сознания. Наоборот: оно только потому и воспроизводится сознанием, что до него и независимо от него это иррациональное выступило как характеристика определ. черт самой действительности – тех объективных форм, в к-рых – на поверхности бурж. общества – выступают (в своей обособленности) отд. элементы капиталистич. производственных отношений (см. "Капитал", т. 3, с. 406, 791, 843–44; "Теории прибавочной стоимости", ч. 3, с. 456, 497, 501). И здесь, при рассмотрении объективности иррационального, применим тот же самый подход, к-рый свойствен – Ленину при исследовании объективности видимости, кажимости (см. В. И. Ленин, Соч., т. 38, с. 112–14). Иррациональные формы, в виде к-рых обособленные и оторванные друг от друга элементы бурж. обществ. отношений выступают на поверхности капиталистич. общества, образуют ту жизненную среду, из к-рой исходят импульсы, побуждающие к деятельности агентов капиталистич. производства. Причем именно иррациональность этих форм делает их активным элементом механизма капиталистич. воспроизводства, необходимым посредствующим звеном в его функционировании (см. К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, ч. 3, с. 490–91). "...До опосредствующей роли тех иррациональных форм, в которых выступают и практически резюмируются определенные экономические отношения, практическим носителям этих отношений нет в их обыденной жизни никакого дела, а так как они привыкли вращаться в этих отношениях, то их ум нисколько не спотыкается о них. В том, что насквозь противоречиво, для них нет решительно ничего таинственного. В формах проявления, отчужденных от внутренней связи и нелепых, если их взять изолированно, они также чувствуют себя дома, как рыба в воде" (Маркс К., Капитал, т. 3, с. 792). В этой атмосфере и возникают представления, получающие прочность предрассудков, мыслительных стереотипов, к-рые, по сути дела, представляют собой мистификацию, извращение реальных отношений, хотя и "оправдываются" в практике обыденной жизни, позволяют более или менее удовлетворительно ориентироваться в ней, обеспечивают "успех". Возникает целый мир обыденных представлений, иррациональных по своему действит. содержанию, ибо они – мыслительный оттиск иррациональных форм и моментов самой действительности: "Та извращенная форма, в которой выражается действительно существующее извращение, естественным образом воспроизводится в представлениях агентов этого способа производства. Это – особого рода фикция без фантазии, религия вульгарного обывателя" (Маркс К., Теории прибавочной стоимости, ч. 3, с. 429). В отношении природы этих иррационалистич. представлений можно поступить двояким образом. Либо эти представления подвергаются научному анализу: выясняется, отражением каких моментов самой капиталистич. действительности они являются и какое место занимают сами эти моменты в системе производств. отношений капитализма; затем эти представления заново "выводятся" из реальных условий капиталистич. обществ. формации и тем самым получают свое рациональное объяснение как иррационалистич. представления агентов капиталистич. производства, вследствие чего осуществляется разложение их иррационалистич. сути. Либо они просто-напросто берутся как нечто данное и не требующее анализа по содержанию и подвергаются чисто формальному "упорядочиванию"; в данном случае не может быть никакой речи об их внутренней связи: эта связь навязывается им "сверху", с помощью апелляции к формально-логич. принципу "запрета противоречия" как абсолютному постулату разума. На первый путь встала действительная наука – классич. политич. экономия, вторым пошла позитивистская пародия на нее – вульгарная политэкономия. "Великая заслуга классической экономии, – пишет Маркс, – заключается в том, что она разрушила эту ложную внешнюю видимость и иллюзию, это обособление и закостенение различных общественных элементов богатства один в отношении другого, эту персонификацию вещей и овеществление отношений производства, эту религию повседневной жизни... Однако даже лучшие из ее представителей, – да иначе оно и быть не может при буржуазной точке зрения, – в большей или меньшей мере остаются захваченными тем миром видимости, который они критически разрушили, и потому все в большей или меньшей мере впадают в непоследовательность, половинчатость и неразрешимые противоречия" ("Капитал", т. 3, с. 843–844). Осуществить в полной мере дело, начатое классич. политич. экономией, предстояло уже мыслителю, вставшему на точку зрения пролетариата, на почву тех обществ. сил, к-рые своей борьбой в действительности разрушили этот "мир видимости". Вот почему именно Маркс явился подлинным наследником Смита и Рикардо. Что же касается бурж. экономич. науки, то здесь место классич. политэкономии заступила вульгарная политэкономия, к-рая оказалась ненаучной именно потому, что она ограничивалась формальным "упорядочиванием" иррациональных по своему содержанию представлений там, где был необходим их содержательный анализ. "Позитивизм" вульгарной политэкономии, к-рая считает "метафизикой" науч. стремление проникнуть во внутр. связи капиталистич. производства, выйти за пределы "эмпирически данного", – т.е. за пределы "мира видимости", – оказывается на поверку лишь флером, прикрывающим с помощью формально-логич. ухищрений чисто иррац. содержание (см. тамже). В аналогичном положении находится и бурж. философия: здесь точно так же позитивизм (и неопозитивизм) в своем стремлении к "чисто формальному" упорядочиванию понятий и категорий при отказе от их содержат. анализа затушевывает их иррац. содержание, поскольку это содержание действительно проникло в понятия и категории, к-рыми оперирует ныне бурж. филос. сознание. Это последнее обстоятельство приводит к своеобразному парадоксу: именно те бурж. философы, к-рые, следуя многовековой филос. традиции, делают предпосылкой своей теоретич. работы попытку содержат. анализа тех понятий и категорий, какими им приходится оперировать, оказываются наиболее подверженными иррационалистич. влияниям. И это не случайно: подобно тому как анализ понятий вульгарной политэкономии, – осуществленный на почве бурж. общества и с его позиций, – может привести лишь к обнаружению иррац. содержания, в них выраженного, но не даст выхода к более высокой точке зрения, точно так же и анализ понятий совр. бурж. философии, – если проводить его с этих же позиций, – может привести лишь к иррационалистич. выводам: он обнаружит лишь, что их предметное содержание иррационально. Да и как же иначе? Ведь иррациональность – характерная черта, по словам Маркса, того "мира видимости", "извращенного мира", "мира наизнанку", "завороженного мира", на почве к-рой стоит и к-рую резюмирует совр. бурж. философия. По этой же причине совр. бурж. философы столь часто "вдруг обнаруживают" иррациональность и в традиционных филос. категориях; анализируя их, эти философы невольно подсовывают в них содержание, заимствованное из их собственного "завороженного мира". Все это означает, что рационально проанализировать понятия совр. бурж. философии, выведя и развив их из реальных условий совр. бурж. общества, – а это будет одновременно разложением данных понятий, – можно лишь с позиций тех обществ. сил, к-рые борются против капитализма и являются носителями новой действительности – коммунистич. отношений между людьми. Кроме общих социологич. причин, вызывающих к жизни иррационалистич. представления в условиях развитого бурж. общества, социальными источниками И. являются также специфич. условия духовного производства, и прежде всего науки, характерные для капитализма. Эти условия связаны с той крайне антагонистич. формой, в к-рую выливается разделение труда, в частности взаимоотношение между умственным и физич. трудом при капитализме (см. тамже, т. 1, с. 369). Противоположность между духовным и материальным производством воспроизводится здесь в виде социального антагонизма между бурж. интеллигенцией, осуществляющей монополию своих хозяев – капиталистов – на науку, с одной стороны, и пролетариями, насильственно ввергнутыми в варварство и одичание, отторгнутыми от достижений науки и культуры, – с другой. В конечном счете такое положение приводит к тому, что по отношению к трудящемуся, – "подвергнувшемуся опустошению" и исчезающему "...как ничтожная и не имеющая никакого значения деталь перед наукой..." (там же, с. 429), – наука и научно ориентированный разум вообще выступают как непонятная, чуждая, даже враждебная "иррациональная" сила. Что же касается самих активных агентов духовного производства – бурж. интеллигентов, то и на их отношение к науке и рациональному мышлению накладывает свою печать антагонистич. социальная форма разделения труда при капитализме, проявляющаяся в прогрессирующей специализации научного производства, в крайнем обособлении отд. областей науки друг от друга. Общеизвестно неоднократно приводимое Энгельсом замечание Вирхова о том, что "...каждый естествоиспытатель вне своей собственной специальности является... только полузнайкой, vulgo (попросту говоря) профаном" ("Диалектика природы", 1955, с. 21). Роковые последствия этого обстоятельства состоят именно в том, что единый предмет естествознания – природа – предстает в сознании естествоиспытателей раздробленным на бесчисленное (и все возрастающее) множество аспектов, связь к-рых выпадает из поля зрения ученых, не улавливается ими и порой предстает даже рационально непостижимой. Это обстоятельство не может не отразиться и на самом содержании обособившихся друг от друга отраслей науки: ее непрерывная дифференциация, выступающая на поверхности (и в сознании ученых) как содержательное углубление в предмет, сплошь и рядом оборачивается крайним формализмом научного знания и утратой истинного понимания его реального содержания. В физике или химии часто создается положение, когда уже после того как создан сложный и разветвленный формальный аппарат теории, приходится вести многолетнюю работу по ее содержательной интерпретации. А ведь эта работа есть не что иное, как поиски реального предмета, теория к-рого уже создана. И необходимость такой особой работы по интерпретации – очевидное свидетельство того, что на какой-то промежуток времени определ. отрасль науки утратила реальную связь со своим предметом, выступила как "чисто формальная" теория, не знающая своего собств. содержания. Опыт развития совр. науки, к-рой приходится время от времени расплачиваться за утерю связи со своим реальным предметом, свидетельствует о том, что подобная формализация – не столько результат имманентной логики развития науч. знания, сколько результат такой формы разделения труда в науке, когда на долю одних ученых падает создание формального теоретич. аппарата науки, а на долю других – материальная, предметная интерпретация этой теории, осуществляемая в системе экспериментов. Между тем именно такое обособление теоретич. деятельности в науке от содержательной, экспериментирующей приводит к выхолащиванию самого понятия научно-теоретич. мышления, к превращению его в способ формального конструирования, вид "мыслительной техники". Т.о., само развитие научно ориентированного мышления под влиянием антагонистич. характера разделения труда в науке приводит к ограниченному, формальному пониманию рационального мышления. При таком его понимании задача научно-теоретич. мышления – привести "...в правильную связь между собой отдельные области знания" (там же, с. 22) – представляется принципиально не разрешимой рациональным путем, без привлечения "иррациональных" способностей. И объективная потребность в диалектике зачастую выступает в специализированном сознании естество- испытателей как потребность в "иррациональном". Ограниченное понимание науч. мышления, воспроизводимое антагонистич. формой специализации в науке, смыкается с узким, абстрактным и формальным пониманием разума бурж. просветителями, к-рое отражало ограниченность бурж. понимания человека и отвлеченность бурж. идеалов свободы, равенства и братства. В этих условиях И. как реакция на бурж. рационализм обнаруживает определ. двойственность: с одной стороны, он выступает как констатация ограниченности бурж. понимания разума и бурж. рационализма (или как неосознанный симптом этой ограниченности), с другой – как сознательная или неосознанная спекуляция на этой ограниченности для обоснования совр. реакц. идеологии. С одной стороны, И. выступает как "поиск" более высокой, чем ограниченный бурж. "рассудок", формы научно-теоретич. мышления. С др. стороны, И. – это иногда неосознанная, но чаще всего совершенно сознательная борьба против диалектич. формы научно-теоретич. мышления, к-рая (после возникновения марксизма) все чаще выступает как борьба против материалистич. диалектики. Классификация разновидностей И. Можно выделить три осн. группы иррационалистич. концепций и школ, среди к-рых: а) первая связана гл. обр. с констатацией ограниченности бурж.-просветительского "рассудка" и попытками вырваться за его пределы; б) вторая связана с реакцией на гегелевскую диалектику и – что является в данном случае производным моментом – с констатацией ограниченности идеалистич. способа обоснования рационализма вообще; в) третья связана в основном с реакцией на марксизм, истолковывающий материалистически преобразованную диалектику как единственно научную логику теоретич. мышления вообще. Эта классификация фиксирует лишь основные тенденции рассматриваемого явления. Важно учесть, что для более поздних разновидностей И. специфична, как правило, своеобразная "подмена тезиса", когда при аргументации против диалектич. мышления на место последнего в качестве осн. объекта критики подсовывается метафизич., "рассудочное" мышление. Когда же представители совр. И. пытаются критиковать наиболее совершенную форму диалектич. мышления – материалистич. диалектику, то, как правило, на ее место они подставляют идеалистич. конструкцию Гегеля и критику гегелевского панлогизма выдают за критику диалектико-материалистич. логики. Это обстоятельство вуалирует подлинное содержание и действительную тенденцию двух последних групп в составе И., при рассмотрении к-рых традиционную аргументацию против ограниченности метафизич. способа мышления, равно как и против идеализма гегелевской диалектики, следует строго отличать от выводов, неправомерно экстраполируемых на рациональное мышление вообще и материалистич. диалектику как логику научно-теоретич. мышления. Особые трудности для классификации представляет первая группа иррационалистич. школ и концепций. Эти трудности связаны с необходимостью отличать И. вообще как определ. учение, развиваемое в лоне философии и из собственно филос. предпосылок, от его предшественников, напр. таких, как Паскаль и Гаман. Хотя первый из них остро полемизировал против франц. просветительского рационализма еще в пору его становления, а второй выступал не только против зрелой формы рационализма у франц. и нем. просветителей, но и против рационализма в том виде, как он трансформировался у Канта, ни тот, ни другой не являются представителями И. в точном смысле этого слова. Во-первых, И. представлен в их теоретич. построениях не в виде учения, а в виде отд. элементов и мотивов; во-вторых, эти иррационалистич. элементы и мотивы представляют собой заимствования из религии, рудименты религ. сознания в составе филос. знания и не имеют еще специфич. филос. содержания; в-третьих, они еще не представляют собой решения собственно филос. проблем, оставаясь и внутри филос. построений решением заданной теологией проблемы отношения веры и знания (см., напр., сочинение Паскаля "Божественное происхождение христианской религии", в особенности гл. 3 – "Разум и вера", в кн.: Н. П-в, "Борьба с лгущей ученостью", СПБ, 1871, с. 12–72). Склонность к теологич. решению проблемы веры и знания и неспособность сформулировать ее в собственно филос. понятиях и категориях, не прибегая к религ. представлениям, сближают с Паскалем и Гаманом младшего современника последнего – Якоби. Однако, в отличие от Гамана, Якоби, во-первых, существенно расширяет проблематику отношения веры и знания, шире вводя в нее специфически филос. аспект, и, во-вторых, уже не столько использует философию для решения вопросов, заданных теологией, сколько, наоборот, пользуется религиозно-теологич. представлениями в целях решения филос. проблем. Вот почему Якоби можно, – хотя и с большими оговорками и ограничениями, – причислить к филос. представителям И. В то же время следует учесть, что религиозно-теологич. ориентированность философствования Якоби не позволяет рассматривать его как представителя первой группы И. Для первой группы иррационалистич. школ и концепций характерны, как было сказано, не только констатация ограниченности рационалистич. мышления, но и "поиск", "запрос" к диалектике. Что же касается Якоби, то он целиком посвящает свои рассуждения констатации принципиальной ограниченности всякого рационализма, будь то рационализм Спинозы или Лейбница, Лессинга или Канта, причем все это делается исключительно с целью доказать превосходство веры над разумом, хотя – и это также нельзя упускать из виду – понятия "веры" и "разума" в учении Якоби существенно переосмысляются. Согласно учению Якоби, всякий последовательный рационализм с неизбежностью ведет к атеизму и фатализму. Т. к. высшее понятие рационального мышления – закон основания (principium compositionis), то постичь оно может только обоснованное и обусловленное. А это значит, что для рационального мышления нет ничего необоснованного и необусловленного, т.е. нет ни бога, ни абсолютной свободы. Вот почему тот, кто хочет сохранить для человечества бога и свободу, должен, по Якоби, бороться со всеми проявлениями рационализма, разоблачая несостоятельность логич. мышления, к-рое, согласно Якоби, не может обосновать, доказать даже простого факта существования внешнего мира, в т.ч. и нашего собств. тела. О том, что вне нас есть другие тела и другие мыслящие существа, как и о том, что мы имеем тело, нам говорит только вера – "чувственная вера", к-рая с необходимостью ведет к вере в откровение и даже обусловливается ею. Ведь "откровенное" бытие нашей "чувственной веры" предполагает "бытие открывающее" – силу творческую, порождающую бытие; а таковой может быть только дух, как причина всякого бытия и всякого откровения – бог. Из этого, в свою очередь, следует, что "чувственная вера", ориентированная божеств. откровением, представляет собой гораздо более высокое знание, чем знание, получаемое с помощью рационального мышления, ибо она – и только она – дает знание истинной "необоснованной основы" бытия. Оставаясь в пределах проблематики веры и знания, Якоби предвосхитил в самых общих контурах ту эволюцию И., к-рую Шеллинг – типичный представитель первой группы в И. – совершил уже вне религиозно-теологич. проблематики, в собственно филос. сфере. И хотя Шеллинг в своем филос. развитии отправлялся от воззрений теоретич. оппонентов Якоби – Канта и Фихте, иррационалистич. тенденция его филос. эволюции привела к тому, что альфой и омегой шеллинговского И. явились два главных момента философии Якоби: 1) усмотрение несостоятельности логич. мышления в том, что оно может постичь только обоснованное и обусловленное, и 2) выведение необходимости божеств. откровения из неспособности логич. мышления дедуцировать эмпирически-чувственное бытие. В отличие от своего учителя Фихте, у к-рого иррационалистич. посылки были своеобразным выражением примата этич. сознания над научно-теоретич. мышлением, молодой Шеллинг акцентирует на этих посылках, как на необходимом структурном моменте филос. построения. Еще не эмансипировавшееся от этич. содержания фихтеанское понятие свободы принимает у Шеллинга специфически филос. смысл и значение: оно становится в один ряд с такими логич. категориями, как "система", "понятие", "демонстрация", "доказательство" и пр. А вместе с этим иррациональный момент все чаще включается как равноправный в самый ход теоретич. рассуждения. Отождествив рационально резюмируемое в логич. понятиях с "обусловленным", "несвободным" и даже "овеществленным", Шеллинг противопоставляет всему этому "чистое Я", истолкованное в качестве рационально непостижимой сферы – сферы подлинной свободы и необъективируемости, к-рая "...никогда не может быть в е щ ь ю, доступной объективному определению" ("Филос. письма о догматизме и критицизме", в сб.: "Новые идеи в философии", No 12, СПБ, 1914, с. 100, прим.). Единств. способом постижения этой иррациональной сферы, способом проникновения в нее он считал иррациональное "интеллектуальное созерцание", понятое как "н е п о с р е д с т в е н н ы й опыт в самом узком смысле этого слова", опыт, "созданный нами самими и независимо ни от какой объективной причинности", "направленный на жизнь и существование" (там же, с. 98–99). Нельзя не увидеть поразительной близости между применяемой здесь терминологией молодого Шеллинга и терминологией экзистенциализма. Причем Шеллинг, подобно Кьеркегору и совр. экзистенциалистам, усматривает в "необъективируемости" интимного "опыта" субъекта о себе самом гарантию его свободы. Однако эта точка зрения была лишь одним из ранних моментов в филос. эволюции Шеллинга; логика идейного развития толкала его в направлении объективного идеализма. В период создания Шеллингом "философии тождества" природа и "Я" ("интеллигенция"), "объективное" и "субъективное", "представляемое" и "представляющее", "бессознательное" и "сознательное" как бы уравниваются в составе человеч. знания, и это их "равноправие" закрепляется в тезисе об "исконной тождественности" сознательной и бессознательной деятельности (см. "Система трансцендентального идеализма", Л., 1936, с. 5). "Мир человеческого знания" теряет теперь последние остатки субъективности, ибо сам "субъект" ("чистое Я") превратился в универсальный: он "...вобрал в себя все возможное позитивное содержание..." (Энгельс Ф., Шеллинг и откровение, в кн.; Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, 1956, с. 417). Но коль скоро этот "объективный" (или "абсолютный") "субъект-объект" был выдвинут в качестве исходного пункта филос. построения, возникла проблема его логич. обоснования, его рационального доказательства. Т. к. у Шеллинга речь шла теперь о таком "субъекте", к-рый провозглашался одновременно всеобщей основой универсума – "универсальным субъектом", философ лишал себя права ссылаться на чисто субъективное, интимно-личное и индивидуально-неповторимое "интеллектуальное созерцание". Само постулирование "абсолютного тождества" субъекта и объекта было, по сути дела, выдвижением чисто логич. задачи: задачи объективного выведения из этого тождества всего действительного многообразия мира. Это была задача логич. развертывания "абсолютного тождества", задача перехода на почву диалектич. мышления, ибо вся она концентрировалась в совершенно абсурдной с т. зр. формальной логики проблеме: как вывести из тождества различие. И перед лицом этой задачи Шеллинг отступил. Поскольку процесс возникновения различия из тождества, многообразия из единства был признан Шеллингом непостижимым рационально, он вынужден был постулировать существование нек-рого иррационального "творческого акта". И единственн
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
