ГЕРАКЛИТ
Гераклит
(ок. 544 — ок. 483 до н.э.) — древнегреч. философ-материалист и диалектик. Уроженец Эфеса, в Малой Азии, аристократ по рождению. Соч. Г. «О природе», дошедшее до нас лишь в отрывках, славилось в древности глубокомыслием и загадочностью изложения (отсюда прозвище Г.— «темный»). По Г., перво-вещество природы — огонь, наиболее способный к изменению и подвижный. Из огня произошел мир в целом, отдельные вещи и даже души. «Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим». Этот афоризм, по выражению В. И. Ленина, — «очень хорошее изложение начал диалектического материализма» (т. 38, с. 347). Все вещи возникают из огня согласно необходимости, к-рую Г. называет «логосом». Мировой процесс цикличен: по истечении «великого года» все вещи вновь становятся «огнем». Жизнь природы — непрерывный процесс движения. В нем всякая вещь и всякое свойство переходят в свою противоположность: холодное становится теплым, теплое — холодным и т. д. Т. к. все, непрерывно изменяясь, обновляется, то нельзя дважды вступить в одну и ту же реку: на входящего во второй раз текут уже новые воды. В человеческой жизни этот переход всего в свое противоположное не простое изменение, а борьба. Она всеобща, «отец всего, царь всего». В борьбе противоположностей обнаруживается, однако, их тождество: одно и то же — путь вверх и вниз, жизнь и смерть и т. д. Всеобщность изменения и переход каждого свойства в свою противоположность делают все качества относительными. В основе познания лежат ощущения. Бели бы нечто осталось скрытым от света, воспринимаемого чувствами, оно не могло бы укрыться от света разума. Свое мировоззрение Г. противопоставляет мировоззрению большинства своих современников и сограждан. Аристократические воззрения на об-во сочетаются у Г. с некоторыми прогрессивными чертами: он выступает против защищавшегося аристократами традиционного неписаного права, противопоставляет ему установленный государством закон, за к-рый люди должны биться, как за стены родного города.
Источник: Философский словарь. 1963
ГЕРАКЛИТ
(Heraklit или Herakleitos) — греческий философ; ок. 544—483 до н. э., политический деятель в Эфесе, за глубокомыслие своего учения прозван «Темным», за свою трагическую серьезность — «плачущим философом». Гераклит учит: мир не создан никем из богов и никем из людей, а всегда был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и снова закономерно угасающим. Из всемогущего божественного первоогня, который является чистым разумом, логосом, путем раскола и борьбы, произошло множество вещей («путь вниз»); согласие и мир ведут к оцепенению, пока оцепеневшее снова не превращается в единство первоогня («путь вверх»). В этом вечном движении вверх и вниз из единого происходит все и из всего — единое. Все течет, но в этом течении господствует логос, как закон, который познают лишь немногие. Так, бог есть день и ночь, лето и зима, война и мир, сытость и голод; добро есть зло и зло есть добро; во всем объединены противоположности, и тем не менее есть скрытая гармония, и эта невидимая гармония лучше, чем видимая противоположность. Война есть отец всех вещей, и в одних она обнаруживает богов, в других — людей, в одних — рабов, в других — свободных. Мудрость есть познание разума, логоса, господствующего во всем, правящего всем посредством всего; быть мудрым — значит склониться перед этим разумом и подчиниться ему. Только путем подчинения законам разума, которые выражаются как в устройстве государства, так и в устройстве природы, человек может приобрести душевную ясность, которая создает его высшее счастье. Учение Гераклита имело большое влияние. Оно было воспринято стоиками и благодаря им распространилось на христианскую и всю западную философию. В новое время его развивали дальше главным образом Гегель, Шлейермахер, Лассаль и Ницше. Теоретики марксизма, в том числе и Ленин, охотно обращались к Гераклиту («Философские тетради»). В. Snell. Heraklit-Fragmente, 1926. (На рус. яз.: Антология мировой философии, 1969. Т 1.4. 1; Фрагменты ранних греческих философов, 1989. Т. 1.) — Библиографию см.: Е. N. Roussos. Heraklit-Bibliographie, 1971. Lassalle. Die Philos. H.s des Dunklen von Ephesos, I— II, 1858; T. Gomperz. Zu H.s Lehre und den Überresten seines Werkes, 1887; E. Weerts. H. und Herakliteer, 1926; L. Winterhaider. Das Wort H.s, 1962; M. Heidegger, E. Fink. -Seminar, 1970; F. Jürss. Von Thaies zu Demokrit. Frühe griech. Denker, 1977; K. Held. H., Parmenides und der Anfang von Philos. und Wiss., 1980; G. Nesse. H. heute. Die Fragmente seiner Lehre als Urmuster europäischer Philos., 1982.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
ГЕРАКЛИТ
(VI–V вв. до н. э.) из Эфеса, города в Малой Азии, – древнегреческий философ, считается основоположником диалектики . Гегель писал, что у Г. нет ни одного положения, которое он не мог бы включить в свою систему. Основное сочинение Г. «О природе» дошло до нас не полностью.
Г. отрицал существование неизменного единого бытия, лежащего за миром многого. Становление, небытие не есть лишь форма перехода из одного мира в другой, становление присуще самой первооснове вещей. Такой первоосновой Г. считал огонь – подвижное начало, подчиняющееся внутреннему закону – Логосу: «Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим». Огонь – это и первовещество, и разум, и закон, поскольку в основе мира лежит «закономерное беспокойство» огня. Мир не сотворен богами, он постоянно движется, меняется; всё постоянно обновляется, «каждый день новое солнце». Но меняющийся мир не является хаосом; мировой процесс ритмичен, всё имеет свои границы, свою «меру». Даже Солнце не преступает своей меры, иначе его «настигнут Эринии».
Г. кажется недостаточным для объяснения единства мира обращение к первовеществу, и он вводит нечто более абстрактное – порядок, закон как неотъемлемое свойство первовещества. Закон, лежащий в основе мира, должен определять и жизнь людей. За закон народ должен биться, как за свои стены.
Мир единого и мир многого не находятся в трагическом противостоянии, как это можно обнаружить во взглядах Анаксимандра . Основа мира – это «возможность всего», это неопределенная множественность бытия. Источником всеобщего процесса изменений является борьба, столкновение противоположных начал, которое подчиняется закону. Всё происходит через борьбу и по необходимости. Война – отец всего существующего. По словам Г., она одних сделала богами, других – людьми, одних – рабами, других – свободными. В мире всё связано, нет ничего неизменного и абсолютного, всё относительно. Всё переходит в свою противоположность: бессмертные смертны и смертные бессмертны; морская вода для одних чистейшая, для других – грязнейшая; самый умный муж глуп для божества. Всякая борьба, даже борьба по правилам, подчиненная закону, несет в себе элемент свободы. Ее исход заранее не предрешен. Возможность свободы, лежащая в самой основе мира, придает уверенность человеку, «микрокосму». Даже «мировой пожар», которым должен завершиться каждый цикл мирового движения, не есть абсолютное уничтожение. Всякая борьба, всякое соревнование, завершаясь, предполагает возможность повторения.
Душа человека – это «огненная психея»; основа души – огненное вещество. Душе человека присущ логос, сам себя умножающий. Огонь, логос постигается с помощью разума, глаза и уши – плохие свидетели. Хотя мышление обще для всех, к нему способны все люди и законы его едины, не каждый способен к познанию, «природа любит скрываться». Ни слепое следование традиции, ни накопление знаний не могут научить человека мыслить: «многознание не научает уму»
Г. отрицал существование неизменного единого бытия, лежащего за миром многого. Становление, небытие не есть лишь форма перехода из одного мира в другой, становление присуще самой первооснове вещей. Такой первоосновой Г. считал огонь – подвижное начало, подчиняющееся внутреннему закону – Логосу: «Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим». Огонь – это и первовещество, и разум, и закон, поскольку в основе мира лежит «закономерное беспокойство» огня. Мир не сотворен богами, он постоянно движется, меняется; всё постоянно обновляется, «каждый день новое солнце». Но меняющийся мир не является хаосом; мировой процесс ритмичен, всё имеет свои границы, свою «меру». Даже Солнце не преступает своей меры, иначе его «настигнут Эринии».
Г. кажется недостаточным для объяснения единства мира обращение к первовеществу, и он вводит нечто более абстрактное – порядок, закон как неотъемлемое свойство первовещества. Закон, лежащий в основе мира, должен определять и жизнь людей. За закон народ должен биться, как за свои стены.
Мир единого и мир многого не находятся в трагическом противостоянии, как это можно обнаружить во взглядах Анаксимандра . Основа мира – это «возможность всего», это неопределенная множественность бытия. Источником всеобщего процесса изменений является борьба, столкновение противоположных начал, которое подчиняется закону. Всё происходит через борьбу и по необходимости. Война – отец всего существующего. По словам Г., она одних сделала богами, других – людьми, одних – рабами, других – свободными. В мире всё связано, нет ничего неизменного и абсолютного, всё относительно. Всё переходит в свою противоположность: бессмертные смертны и смертные бессмертны; морская вода для одних чистейшая, для других – грязнейшая; самый умный муж глуп для божества. Всякая борьба, даже борьба по правилам, подчиненная закону, несет в себе элемент свободы. Ее исход заранее не предрешен. Возможность свободы, лежащая в самой основе мира, придает уверенность человеку, «микрокосму». Даже «мировой пожар», которым должен завершиться каждый цикл мирового движения, не есть абсолютное уничтожение. Всякая борьба, всякое соревнование, завершаясь, предполагает возможность повторения.
Душа человека – это «огненная психея»; основа души – огненное вещество. Душе человека присущ логос, сам себя умножающий. Огонь, логос постигается с помощью разума, глаза и уши – плохие свидетели. Хотя мышление обще для всех, к нему способны все люди и законы его едины, не каждый способен к познанию, «природа любит скрываться». Ни слепое следование традиции, ни накопление знаний не могут научить человека мыслить: «многознание не научает уму»
Источник: Краткий философский словарь.
ГЕРАКЛИТ
из Эфеса (ок. 520 - ок. 460 до н. э.), др.-греч. философ, один из ионийских философов. От соч. Г., назв. позднее «О природе» или «Музы», сохранилось ок. 150 фрагментов, а также неск. сот свидетельств об учении, подражаний и т. д. Ввиду огромных трудностей филологического восстановления буквы и смысла дошедших текстов до сих пор нет скольконибудь общепринятого понимания учения Г.
Книга Г.- руководство к мудрости, ее осн. понятие - «мудрое». Это - и мудрость мудреца, и внешнее, «отличное от всех (отдельных) вещей» (фр. 108 DK), приобщение к чему и делает мудреца мудрецом. Мудрость же «мудрого» и, стало быть, и мудреца в едином «все знать» (50), т. е. обладании таким знанием, усвоив к-рое, «можно управлять решительно всеми вещами» (41). От «мудрого» к мудрецу знание передается, как от мудреца к его ученику, через «глагол» (логос), к-рый предшествует и своему актуальному изречению, и самому мудрецу. Как таковой, логос вечен и отражает действит. положение вещей (1). Но хотя логос доступен («общ») всем (17, 2, 113, 116), люди его не воспринимают, как, впрочем, и мудрецы - поэты Гомер, Архилох и Гесиод, философы Фалес, Пифагор и Ксенофан, а также историк Гекатей. Все они (за исключением Бианта из Приены - см. «Семь мудрецов»- и Гермодора - сподвижника Г.) «единому знанию всего» предпочли различные виды «многоучености», к-рая «уму не научает» (40). «Чтобы говорить с умом, нужно опираться на всеобщее» (114), т. е. понимать, что «единое, расходясь, само с собою сходится: врозь обращенное сопряжение, как у лука и лиры» (51), связавшее в «гнутом и не гнутом сходящееся расходящееся, созвучное несозвучное, и из всех [их сделавшее] единое, а из единого - все» (10). Единое, из всех противоположностей состоящее, есть «мудрое», или бог (32), ибо «бог - это день ночь, зима лето, война мир...» (67), т. е. «все противоположности» (Ипполит). Но и отдельные, попарно сопряженные противоположности образуют некие единства, гл. содержание к-рых - тождество самих этих противоположностей: живое и мертвое, бдящее и спящее, юное и старое (88), болезнь и здоровье, голод и пресыщение, усталость и отдых (111), прекрасное и безобразное (82), чистое и грязное (61) и т. д. суть одно и то же.
Но природа каждого такого отд. единства «любит скрываться» (123), т. к. «сопряжение неявное явного крепче» (54). Чтобы постигнуть ее конкретно, нужно уметь приложить общий закон, для чего нужна определ. психологич. установка на познание (86, 18, 22, 101), опора на показания органов чувств (55, 101А, 7), поверяемых судом души (107) согласно правде (28). Душа же, чтобы быть мудрой, должна быть сухой (118), т. к. влажность ей вредна (117, 77), а превращение в воду смертельно (36). Душа - воспарение (AI5), воспарением же, объемлющим землю - т. е. мировой душой - является и логос, с к-рым она общается - постоянно через дыхание, а во время бодрствования и через глаза и уши (А16, ср. 75, 89,26. Благодаря этому общению с всеобщим логосом (к-рым она как бы питается, пропуская его сквозь тело), душа живет и познает, или, в терминологии Г., растит свой собственный логос (115), постоянно обновляясь и отодвигая свои «пределы»: как «в одну и ту же реку ты не вступишь дважды» (91а), так и «пределов души ты не отыщешь, хотя бы ты весь путь црошел - столь обширен ее логос» (45), ибо «на вступающих в одну и ту же реку все новые и новые воды текут; а души из влаги (?) воспаряются» (12). Сам логос, вероятно, мыслится как круговорот или поток душвоспарений, в к-ром мы как бы купаемся. Такая трактовка образа реки не исключает наличия у Г. знаменитого тезиса о том, что все течет (не засвидетельствованного в фрагментах, а потому отвергаемого мн. учеными как ошибочное толкование образа реки, восходящее к Кратилу и Платону): участие и центр. положение логоса в общем круговороте элементов (36,12,77) оправдывает распространение этого образа на все вещи, но с существенной оговоркой: все течет не как попало, а повинуясь законам единого мудрого (64).
Мир этот, но Г., никем не создани есть «вечно живой огонь, мерно загорающийся и мерно потухающий» (30). На этот огонь «обмениваются все вещи» (90), выплавленные из него, как слитки из золотого песка (Аристотель 304а 20). Детали космогонии и космологии Г. трудно восстановимы. Сюда, вероятно, относятся фрагменты о превращениях «элементов» (31, 76, 60, 102), учение о «недостатке» и «избытке» огня (мировом пожаре) (65, А 10) и др.
Г.- первый греч. философ, вышедший за рамки чисто натурфилос. построений мистики чисел и религ.-этич. исканий и попытавшийся определить единую объективнологич. закономерность (диалектику), лежащую в основе всякого процесса и состояния, разработать элементарную теорию познания и использовать полученные т. о. общефилос. выводы для объяснения ряда частных физич., политич., этико-религ. и социальных проблем своей эпохи.
Книга Г.- руководство к мудрости, ее осн. понятие - «мудрое». Это - и мудрость мудреца, и внешнее, «отличное от всех (отдельных) вещей» (фр. 108 DK), приобщение к чему и делает мудреца мудрецом. Мудрость же «мудрого» и, стало быть, и мудреца в едином «все знать» (50), т. е. обладании таким знанием, усвоив к-рое, «можно управлять решительно всеми вещами» (41). От «мудрого» к мудрецу знание передается, как от мудреца к его ученику, через «глагол» (логос), к-рый предшествует и своему актуальному изречению, и самому мудрецу. Как таковой, логос вечен и отражает действит. положение вещей (1). Но хотя логос доступен («общ») всем (17, 2, 113, 116), люди его не воспринимают, как, впрочем, и мудрецы - поэты Гомер, Архилох и Гесиод, философы Фалес, Пифагор и Ксенофан, а также историк Гекатей. Все они (за исключением Бианта из Приены - см. «Семь мудрецов»- и Гермодора - сподвижника Г.) «единому знанию всего» предпочли различные виды «многоучености», к-рая «уму не научает» (40). «Чтобы говорить с умом, нужно опираться на всеобщее» (114), т. е. понимать, что «единое, расходясь, само с собою сходится: врозь обращенное сопряжение, как у лука и лиры» (51), связавшее в «гнутом и не гнутом сходящееся расходящееся, созвучное несозвучное, и из всех [их сделавшее] единое, а из единого - все» (10). Единое, из всех противоположностей состоящее, есть «мудрое», или бог (32), ибо «бог - это день ночь, зима лето, война мир...» (67), т. е. «все противоположности» (Ипполит). Но и отдельные, попарно сопряженные противоположности образуют некие единства, гл. содержание к-рых - тождество самих этих противоположностей: живое и мертвое, бдящее и спящее, юное и старое (88), болезнь и здоровье, голод и пресыщение, усталость и отдых (111), прекрасное и безобразное (82), чистое и грязное (61) и т. д. суть одно и то же.
Но природа каждого такого отд. единства «любит скрываться» (123), т. к. «сопряжение неявное явного крепче» (54). Чтобы постигнуть ее конкретно, нужно уметь приложить общий закон, для чего нужна определ. психологич. установка на познание (86, 18, 22, 101), опора на показания органов чувств (55, 101А, 7), поверяемых судом души (107) согласно правде (28). Душа же, чтобы быть мудрой, должна быть сухой (118), т. к. влажность ей вредна (117, 77), а превращение в воду смертельно (36). Душа - воспарение (AI5), воспарением же, объемлющим землю - т. е. мировой душой - является и логос, с к-рым она общается - постоянно через дыхание, а во время бодрствования и через глаза и уши (А16, ср. 75, 89,26. Благодаря этому общению с всеобщим логосом (к-рым она как бы питается, пропуская его сквозь тело), душа живет и познает, или, в терминологии Г., растит свой собственный логос (115), постоянно обновляясь и отодвигая свои «пределы»: как «в одну и ту же реку ты не вступишь дважды» (91а), так и «пределов души ты не отыщешь, хотя бы ты весь путь црошел - столь обширен ее логос» (45), ибо «на вступающих в одну и ту же реку все новые и новые воды текут; а души из влаги (?) воспаряются» (12). Сам логос, вероятно, мыслится как круговорот или поток душвоспарений, в к-ром мы как бы купаемся. Такая трактовка образа реки не исключает наличия у Г. знаменитого тезиса о том, что все течет (не засвидетельствованного в фрагментах, а потому отвергаемого мн. учеными как ошибочное толкование образа реки, восходящее к Кратилу и Платону): участие и центр. положение логоса в общем круговороте элементов (36,12,77) оправдывает распространение этого образа на все вещи, но с существенной оговоркой: все течет не как попало, а повинуясь законам единого мудрого (64).
Мир этот, но Г., никем не создани есть «вечно живой огонь, мерно загорающийся и мерно потухающий» (30). На этот огонь «обмениваются все вещи» (90), выплавленные из него, как слитки из золотого песка (Аристотель 304а 20). Детали космогонии и космологии Г. трудно восстановимы. Сюда, вероятно, относятся фрагменты о превращениях «элементов» (31, 76, 60, 102), учение о «недостатке» и «избытке» огня (мировом пожаре) (65, А 10) и др.
Г.- первый греч. философ, вышедший за рамки чисто натурфилос. построений мистики чисел и религ.-этич. исканий и попытавшийся определить единую объективнологич. закономерность (диалектику), лежащую в основе всякого процесса и состояния, разработать элементарную теорию познания и использовать полученные т. о. общефилос. выводы для объяснения ряда частных физич., политич., этико-религ. и социальных проблем своей эпохи.
Источник: Советский философский словарь
Гераклит
(ок. 544 – ок. 483 до н. э.)
«Все течет, все меняется…»
Жизнь. Гераклит, гражданин Эфеса, был одним из самых оригинальных мыслителей Древней Греции. Несмотря на то, что он был царского рода и мог вести безбедную жизнь, Гераклит предпочел философию всем остальным занятиям. По характеру он был угрюм, высокомерен и нелюдим. С презрением относился к невежественной толпе, считая ее демократической чернью. Гераклит полагал, что единственно достойными уважения являются мудрецыфилософы, которых, к сожалению, в общей массе слишком мало. До нас дошло его высказывание по этому поводу: «Лучшие люди одно предпочитают всему: вечную славу – бренным вещам, а большинство обжирается, как скоты!» Поэтому каждый раз, выходя из дома, он публично плакал, «жалея людей, дурно живущих и дурно умирающих». Слава его как мудреца дошла даже до персидского царя Дария, который пригласил Гераклита к себе, пообещав ему самый роскошный прием и полное обеспечение, но философ отказался. Как свидетельствуют древние авторы, он любил играть с детьми в кости на ступенях знаменитого храма Артемиды. И когда однажды к Гераклиту пришли посланцы от городского собрания с просьбой написать законы для Эфеса, он предложил взрослым перевешаться, отдав свой город детям.
Учение. Гераклит уже не просто искал первооснову мира, а начал размышлять о сущности природы вещей и явлений. Возникновение, развитие и исчезновение элементов природы сами по себе ничего не говорят о глубинных процессах, в них происходящих. А теория Анаксимандра о равновесии противоположных состояний веществ не раскрывает полностью механизма их взаимодействия. Это всего лишь поверхностный взгляд на природу, ее описание, суть же природы в ином. «Все течет, все меняется» – вот главная мысль учения Гераклита. Ничто в природе не бывает постоянным, неподвижным. В каждый миг, в каждое мгновение все в мире перетекает из одного состояния в другое, преобразуется, видоизменяется. Процесс этот вечен, беспрерывен и универсален, причем изменяется не только живая природа, но и неживая, кажущаяся на первый взгляд неизменной. Из этого следует знаменитое положение Гераклита: «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку». Река, в которой мы купались вчера и в которую окунаемся сегодня, только кажется прежней. На самом же деле вчерашняя вода давно утекла, и мы входим уже в другую реку. Кстати, это положение вызвало горячий отклик одного из учеников Гераклита – Кратила. Он заявил, что учитель не прав: в одну и ту же реку нельзя войти даже единожды, потому что вода в реке изменяется уже в момент нашего вхождения в нее. Кроме того, и сами мы ежесекундно изменяемся уже в процессе купания.
Что же касается противоположных состояний материальных вещей, то и здесь наблюдается та же картина: горячее становится холодным, молодое – старым. Однако происходит это не только в силу закона равновесия, как думал Анаксимандр, а потому что ни одно из этих состояний не может существовать без другого, являясь одновременно и началом, и порождением другого. Они постоянно борются между собой и перетекают друг в друга, находясь ежесекундно в состоянии и противодействия, и взаимного притяжения: «Война есть мать всего и повелительница всего». Только при их поочередном возникновении и исчезновении возникает «гармония разностей», придающая особый смысл каждой из них в отдельности: «Болезнь делает сладостным здоровье, голод сообщает приятность сытости, а тяжкий труд дает вкусить отдых». Таким образом, рождение и смерть, верх и низ, прекрасное и безобразное – все находится в режиме постоянного взаимопревращения и взаимопроникновения. Все в природе возникает, развивается, двигается, изменяется; в философии эти процессы называются диалектикой, и Гераклит стоял у ее истоков. Отсюда и один из главных выводов его учения: все в мире относительно. А для пущей убедительности Гераклит часто прибегал к парадоксам, на которые он был большой мастер: «Море – вода чистейшая и грязнейшая: рыбам – питьевая и спасительная, людям – негодная для питья и губительная», или: «Свиньи грязью наслаждаются больше, чем чистой водой… Ослы солому предпочли бы золоту».
Главной движущей силой всех мировых явлений Гераклит считал некий общекосмический закон – логос, который может быть понят и как «учение», и как «разумное слово», и как «соотношение». Таким же космическим основанием всего материального мира он считал огонь, вероятно, за его подвижность и изменчивость. Однако наш земной огонь – всего лишь одно из многих проявлений огня космического, дающего жизнь всему живому. Впрочем, к огненной стихии Гераклит причислял и дневной свет, сравнивая его и ночную тьму с циклами человеческой жизни: «Человек – свет в ночи: вспыхивает утром, угасает вечером». Вообще же в цепи природных противостояний все благое связано с огнем, светом, горением, теплом, согреванием. Все это порождает положительное «сухое» начало. Противостоит этому холодное, темное, застывшее. Оно порождает отрицательное «влажное» начало. Эти начала также находятся в постоянной борьбе и взаимопритяжении, что можно видеть на примере человеческого общества: душа мудреца, по Гераклиту, является светлой и сухой, а души черни – темными и влажными. В этой связи любопытна история смерти Гераклита. Как сообщает один древний источник, Гераклит в конце жизни, по иронии судьбы, заболел водянкой. Когда же он спросил врачей, могут ли они «проливной дождь превратить в ливийскую пустыню», они ответили отрицательно. Тогда он занялся самолечением: приказал своим рабам обмазать себя коровьим навозом и в таком виде улегся на солнцепеке. Однако победить водянку подобным способом оказалось невозможно – через два дня после этих «процедур» Гераклит скончался.
«Все течет, все меняется…»
Жизнь. Гераклит, гражданин Эфеса, был одним из самых оригинальных мыслителей Древней Греции. Несмотря на то, что он был царского рода и мог вести безбедную жизнь, Гераклит предпочел философию всем остальным занятиям. По характеру он был угрюм, высокомерен и нелюдим. С презрением относился к невежественной толпе, считая ее демократической чернью. Гераклит полагал, что единственно достойными уважения являются мудрецыфилософы, которых, к сожалению, в общей массе слишком мало. До нас дошло его высказывание по этому поводу: «Лучшие люди одно предпочитают всему: вечную славу – бренным вещам, а большинство обжирается, как скоты!» Поэтому каждый раз, выходя из дома, он публично плакал, «жалея людей, дурно живущих и дурно умирающих». Слава его как мудреца дошла даже до персидского царя Дария, который пригласил Гераклита к себе, пообещав ему самый роскошный прием и полное обеспечение, но философ отказался. Как свидетельствуют древние авторы, он любил играть с детьми в кости на ступенях знаменитого храма Артемиды. И когда однажды к Гераклиту пришли посланцы от городского собрания с просьбой написать законы для Эфеса, он предложил взрослым перевешаться, отдав свой город детям.
Учение. Гераклит уже не просто искал первооснову мира, а начал размышлять о сущности природы вещей и явлений. Возникновение, развитие и исчезновение элементов природы сами по себе ничего не говорят о глубинных процессах, в них происходящих. А теория Анаксимандра о равновесии противоположных состояний веществ не раскрывает полностью механизма их взаимодействия. Это всего лишь поверхностный взгляд на природу, ее описание, суть же природы в ином. «Все течет, все меняется» – вот главная мысль учения Гераклита. Ничто в природе не бывает постоянным, неподвижным. В каждый миг, в каждое мгновение все в мире перетекает из одного состояния в другое, преобразуется, видоизменяется. Процесс этот вечен, беспрерывен и универсален, причем изменяется не только живая природа, но и неживая, кажущаяся на первый взгляд неизменной. Из этого следует знаменитое положение Гераклита: «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку». Река, в которой мы купались вчера и в которую окунаемся сегодня, только кажется прежней. На самом же деле вчерашняя вода давно утекла, и мы входим уже в другую реку. Кстати, это положение вызвало горячий отклик одного из учеников Гераклита – Кратила. Он заявил, что учитель не прав: в одну и ту же реку нельзя войти даже единожды, потому что вода в реке изменяется уже в момент нашего вхождения в нее. Кроме того, и сами мы ежесекундно изменяемся уже в процессе купания.
Что же касается противоположных состояний материальных вещей, то и здесь наблюдается та же картина: горячее становится холодным, молодое – старым. Однако происходит это не только в силу закона равновесия, как думал Анаксимандр, а потому что ни одно из этих состояний не может существовать без другого, являясь одновременно и началом, и порождением другого. Они постоянно борются между собой и перетекают друг в друга, находясь ежесекундно в состоянии и противодействия, и взаимного притяжения: «Война есть мать всего и повелительница всего». Только при их поочередном возникновении и исчезновении возникает «гармония разностей», придающая особый смысл каждой из них в отдельности: «Болезнь делает сладостным здоровье, голод сообщает приятность сытости, а тяжкий труд дает вкусить отдых». Таким образом, рождение и смерть, верх и низ, прекрасное и безобразное – все находится в режиме постоянного взаимопревращения и взаимопроникновения. Все в природе возникает, развивается, двигается, изменяется; в философии эти процессы называются диалектикой, и Гераклит стоял у ее истоков. Отсюда и один из главных выводов его учения: все в мире относительно. А для пущей убедительности Гераклит часто прибегал к парадоксам, на которые он был большой мастер: «Море – вода чистейшая и грязнейшая: рыбам – питьевая и спасительная, людям – негодная для питья и губительная», или: «Свиньи грязью наслаждаются больше, чем чистой водой… Ослы солому предпочли бы золоту».
Главной движущей силой всех мировых явлений Гераклит считал некий общекосмический закон – логос, который может быть понят и как «учение», и как «разумное слово», и как «соотношение». Таким же космическим основанием всего материального мира он считал огонь, вероятно, за его подвижность и изменчивость. Однако наш земной огонь – всего лишь одно из многих проявлений огня космического, дающего жизнь всему живому. Впрочем, к огненной стихии Гераклит причислял и дневной свет, сравнивая его и ночную тьму с циклами человеческой жизни: «Человек – свет в ночи: вспыхивает утром, угасает вечером». Вообще же в цепи природных противостояний все благое связано с огнем, светом, горением, теплом, согреванием. Все это порождает положительное «сухое» начало. Противостоит этому холодное, темное, застывшее. Оно порождает отрицательное «влажное» начало. Эти начала также находятся в постоянной борьбе и взаимопритяжении, что можно видеть на примере человеческого общества: душа мудреца, по Гераклиту, является светлой и сухой, а души черни – темными и влажными. В этой связи любопытна история смерти Гераклита. Как сообщает один древний источник, Гераклит в конце жизни, по иронии судьбы, заболел водянкой. Когда же он спросил врачей, могут ли они «проливной дождь превратить в ливийскую пустыню», они ответили отрицательно. Тогда он занялся самолечением: приказал своим рабам обмазать себя коровьим навозом и в таком виде улегся на солнцепеке. Однако победить водянку подобным способом оказалось невозможно – через два дня после этих «процедур» Гераклит скончался.
Источник: Философия. Краткая история.
