ВИГРАХА-ВЬЯВАРТАНИ

(санскр. vigraha-vya–vartanë, тиб. rtsod pa zlog pa, «Рассмотрение разногласий») — логико-полемический трактат ранней мадхьямаки. Этот санскритский труд дошёл до нас в метрической форме (размер ария), но каждая строфа имеет прозаический комментарий, нередко представляющий собой пересказ строфы теми же терминами, дополненный союзами и служебными словами. Традиционно прозаическая часть считается автокомментарием (свавритти), т.е. текстом самого Нагарджуны, хотя отдельные места, по-видимому, являются более поздними вставками. Так, к примеру, в «В.-в.», 28 цитируется строфа Нагарджуны из «Коренных строф о Срединности» (XXIV, 10), которая подается как авторитетное свидетельство, как цитата из Слова Будды. Поэтический метр ария до Нагарджуны был свойствен песенному фольклору и любовной лирике. Применение этого размера в философскополемическом произведении, посвящённом преимущественно проблемам эпистемологии, выводного знания (прамана) и сотериологии, выглядит нелепо, по крайней мере, с эстетической точки зрения. Поскольку этот трактат являлся своего рода учебным пособием для махаянских монахов, готовившихся к публичным диспутам с идейными противниками, есть основания считать выбор метра преднамеренным. Интерпретировать эту преднамеренность можно по-разному. Прежде всего, популярность песенного метра могла обеспечить расположение аудитории, что было далеко не последним делом при определении победителя. Если же учесть то, что мадхьямики не выдвигали собственных тезисов, ограничиваясь критикой доводов оппонентов, то такое простонародное изложение предмета спора, к тому же во фривольно-поэтическом стиле, изначально принижало, приземляло философское полемизирование. Тем самым автор дополнительно подчеркивал, что смешно придавать большое значение такой проблематике и привлекать к ней внимание публики. В 541 г. Вимокшапраджня и Праджняручи перевели «В.-в.» на китайский язык, а в 874 г. индийский учитель Джнянагарбха и тибетский толмач Банде Палцег — на тибетский. Позднее строфы редактировались индийским пандитом Джаянандой и тибетцем Додепалом (тиб. mDo sde dpal). Текст автокомментария был переведен Джнянагарбхой совместно с Девендраракшитой. Санскритский манускрипт, переписанный Щилакарой (1106–1190), был найден индийским учёным Рахулой Санкритьяяной в 1936 г. в монастыре Жалу. Э. Джонстон и А. Кунст проделали огромную работу с рукописью, сократили число строф с 72 до 70 и подготовили критическое издание текста. «В.-в.» — одно из первых Нагарджуновых произведений, в котором вводится особый композиционный прием: вначале сообщаются все возражения оппонентов (строфы 1–20), а затем они последовательно опровергаются (строфы 21–70). Причём способы логической деструкции доводов идейных противников не повторяются, а лишь указывается, какой из ранее продемонстрированных применять в конкретном случае (см. строфы 56, 66 и др.). Позже этот композиционный приём стал очень распространенным в диалектико-полемическом жанре индийской философской литературы. Первая часть называлась пурва-пакшей, а вторая — уттара-пакшей. Этот приём, например, использовал Шантаракшита (VIII в.) при создании своей колоссальной «Таттва-санграхи». Этот же прием Нагарджуна опробовал в 24-й главе «Коренных строф о Срединности» («Мула-мадхьямака-карики»). Думается, такая композиционная особенность появилась не случайно, тем более что она создаёт дополнительные трудности при чтении текста, пространственно разделяя довод оппонента и его опровержение. Важность рассматриваемого приёма состоит в наглядном представлении своих философских соперников. Чем их больше, тем более весомой должна выглядеть социозначимая позиция школы, опровергающей логически аргументы противников. Чтобы философско-религиозной школе существовать материально и идейно в полирелигиозном обществе, ей нужен оппонент; ещё лучше, когда их несколько. Поэтому автор специально выделил здесь аргументацию других мыслителей, которая противостояла именно мадхьямаке и её доктрине. Чем больше оппонентов, тем больший вес приобретает оспариваемая школа в культурной жизни своего времени. Кстати, об этом Нагарджуна прямо сказал в своих «Драгоценных строфах» (см. «Ратна-авали», I, 61–62). В других текстах, приписываемых ему и его ученикам, периода нагарджунизма идейные противники тоже называются с удовольствием. Арьядэва (III в.) указал в общей сложности 20 школ, с которыми соперничали ранние мадхьямики. Здесь Нагарджуна предпринял подробнейший разбор выдвинутого в «Ньяя-сутре» возражения. При этом первый мадхьямик продемонстрировал не только полемическое мастерство, но и владение диалектикой понятий. Стоит подчеркнуть, что семантика последних носит в «В.-в.» сугубо реалистический характер, в чём сказался ещё один принцип философии Нагарджуны, к которому он неоднократно прибегал в своих сочинениях. Теоретик махаяны пользовался принципом ситуативности. В каждом конкретном случае, обусловленном ситуацией, материалом изложения, уровнем подготовленности аудитории, собственными задачами и т.д., мадхьямик мог оказаться и абсолютистом, и нигилистом, и иллюзионистом, и реалистом, и логиком, и мистиком. Все эти позиции являлись глубоко продуманным истолкованием Нагарджуной религиозной идеи «непривязанности», в том числе и к какой-то определённой позиции. Столь гибкая тактика, позволявшая автору с лёгкостью переходить на точку зрения оппонента, не изменяя собственным духовным замыслам, видимо, объясняет, почему трудно охарактеризовать философию Срединности, или мадхьямаки, историкам, прибегавшим к слишком общей западноевропейской терминологии. Термин «диалектика» обычно используется в буддологии лишь в значении «полемического мастерства», т.е. умелого применения силлогистических приёмов. Думается, что «В.-в.» наглядно демонстрирует не только умение автора спорить, следуя законам формальной логики того времени и той культуры, но и диалектический характер его образа мыслей в гегелевском смысле: как обнаружение ограниченности понятий и определений рассудка, содержащих отрицания самих себя. Свойственный Нагарджуне свободный переход от доводов здравого смысла и умозаключений к интуитивно обоснованным доводам-образам подспудной стихии религиозной жизни, недоступной для непосвященных, напоминает «движение мысли, выходящей за пределы изолированной определённости». Указывать на противоречивость и абсурдность на первый взгляд непротиворечивых теорий оппонентов было очень существенным в системе мадхьямиков и в Махаяне. Средства логической деструкции Нагарджуна искусно использовал, во-первых, для победы в полемическом состязании с представителями других школ мысли, что имело и социальнокультурное, и даже материальное значение, во-вторых, для наглядного показа махаянской идеи пустотности (шунья-вада), интерпретируемой в данном произведении как отсутствие собственной независимой природы, или самосущего (свабхава), где бы то ни было: в дхармо-частицах, словах, высказываниях и других феноменах культуры, поскольку все они взаимообусловлены. Этот подход Нагарджуны получил название «учение об отсутствии самосущего» — нихсвабхава-вада, которое стало эпитетом мадхьямаки, как и шунья-вада. Средства логической деструкции подчеркивали также относительность теоретико-понятийного знания. Кроме того, умение пользоваться разрушительными методами философской полемики причислялось мадхьямиками к религиозным усилиям на Пути Срединности (мадхьяма-пратипат). Ниспровержение категорий инакомыслящих и догм инаковерующих освобождало умы от мыслительных конструкций, мешающих, согласно Нагарджуне, правильному восприятию различных махаянских истин интуитивного уровня знания, как-то: взаимозависимость, недвойственность, несубстанциональность и т.д.