род. 25 марта 1922) - амер. философ, критик неопозитивизма. Занимаясь философией науки, полагает, что в основе всех научных теорий лежат стандарты рациональности и понимания. Ученый считает понятными те события и явления, которые соответствуют принятым им стандартам, а те, что не соответствуют, являются аномалией, устранение которой движет вперед развитие науки. Стандарты рациональности меняются с изменением научных теорий, их понятийного аппарата. Согласно Тулмину, в общих чертах эволюция науки подобна дарвиновской схеме биологической эволюции (с конкурентной борьбой за существование, с выживанием лучших и т. д.). Осн. произв.: "The philosophy of science", 1953; "The ancestry of science", v. 1-3, 1961-1965; "Foresight and understanding", 1961; "Human understanding", v. 1, 1972; "Knowing and acting", 1976; на рус. яз. - "Концептуальные революции в науке". - В кн.: Структура и развитие науки. М., 1978.
ТУЛМИН СТИВЕН ЭДЕЛСТОН
ТУЛМИН (Toulmin) Стивен Эделстон
Источник: Философский энциклопедический словарь
ТУЛМИН Стивен Эделстон (р. 1922)
амер. философ, представитель западной философии науки, один из лидеров историко-эволюционной школы. Согласно Т., дарвиновская теория биологической эволюции — универсальная модель познания, особенно научного, однако эта эволюция не тождественна прогрессу науки, т. к. научные законы и теории не могут оцениваться как более или менее истинные; научная теория — не отражение объективной реальности, а объяснительная модель результатов существующих и возможных наблюдений. Здесь у Т. налицо элементы субъективизма и агностицизма. Научное знание рассматривается им по аналогии с биологией как популяция проблем, концепций и фактов. Выбор и предпочтение таких знаний определяется не их истинностью, а эффективностью в решении проблем и оценкой со стороны научной элиты, образующей как бы “совет экспертов” данного научного сообщества. Приспособление таких популяций к социально-экономической и культурной среде осуществляется путем селекции, отбора знаний наиболее авторитетными учеными. Т. выступает против концепции научных революций Куна, противопоставляя ей утверждение, что каждое открытие — микрореволюция, аналогом к-рой является индивидуальная мутация. История науки и философии представляет собой, по Т., смену рациональностей, обусловленных различными социокультурными факторами, причем решающая роль отводится смене культурных предпосылок. В этом проявляется идеализм и релятивизм его концепции. Осн. соч.: “Философия науки” (1953), “Место обоснования в этике” (1958), “Человеческое понимание” (1972; М., 1984), “Знать и действовать” (1976).
Источник: Философский энциклопедический словарь
ТУЛМИН СТИВЕН ЭДЕЛСТОН
р. в 1922 г.) – американский философ,представитель постпозитивистского течения в англо-американской философии науки. Выработанная им дисциплинарная модель эволюции науки примениматакже и для описания исторического развития техники, где речь идет об эволюции инструкций, проектов, практических методов, приемов изготовления и т.д.Новые идеи в технике ведут к появлению совершенно новых технических дисциплин. Техника развивается за счет отбора нововведений из запаса возможных технических вариантов. Однако если критерии отбора успешных вариантов в науке являются главным образом внутренними профессиональными критериями, в технике они внешние, т.к. здесь для оценки новаций важны не только собственно технические критерии (эффективность или простота изготовления), но и оригинальность, конструктивность и отсутствие негативных последствий. Кроме того, профессиональные ориентации инженеров и техников различны в географическом отношении (в одних странах инженеры более ориентированы на науку, в других – на коммерческие цели). Важную роль скорости нововведений в технической сфере играют социально-экономические факторы. Для описания взаимодействия трех автономных эволюционных процессов справедлива та схема, которую он создал для описания процессов развития науки. Его схема включает следующие моменты: 1) создание новых вариантов (фаза мутаций); 2) создание новых вариантов для практического использования (фаза селекции); 3) распространение успешных вариантов внутри каждой сферы на более широкую сферу науки и техники (фаза диффузии и доминирования). Подобным же образом связаны техника и производство. Таким путем философия техники пытается перенести модели динамики науки на свою сферу.
Источник: Философия науки и техники: словарь
ТУЛМИН Стивен Эделстон
(р. 1922) - американский философ, представитель постпозитивизма, последней, завершающей «волны» позитивизма. Для постпозитивизма в целом характерно признание того, что отрицали первые исторические формы позитивизма, а именно взаимосвязи научного и общекультурного сознания, вплетенности науки в культурный контекст. В 60-е гг. XX в. Тулмин выдвигает идею о том, что в процессе научного познания исторически формируются и функционируют различные стандарты рациональности и способы понимания, лежащие в основе научных теорий. Рациональность научного знания и есть соответствие его принятым стандартам понимания. То, что не укладывается в схему понимания, считается аномалией, и должно быть устранено дальнейшей эволюцией научного понимания. Основные черты эволюции науки схожи, по Тулмину, с дарвиновской схемой эволюции биологических видов. Аналогом последних являются научные концептуальные системы. Их содержание изменяется, что влечет за собой изменение целей и методов научной деятельности; концептуальные новшества при этом уравновешиваются критическим отбором. Механизм эволюции концептуальных систем в науке, согласно Тулмину, состоит в их взаимодействии с внутри-научными (интеллектуальными, логическими) и вне-научными (социальными, психологическими, экономическими и т.д.) факторами. Эволюция стандартов понимания напрямую зависит от исторически меняющихся стандартов рациональности мышления, се социально-культурных типов и форм. В свою очередь, имеется к обратное влияние. Внешняя (фактическая) и внутренняя (рационально реконструируемая) истории науки взаимодополняют друг друга. Тем самым Тулмин преодолевает ограниченный логицизм позитивизма, пытавшегося представить науку как независимый от остальной культуры феномен, а ученого - как внеисторический «чистый субъект». Требование конкретно-исторического подхода к анализу истории науки с использованием материала психологии, социологии, экономической истории и др. является важным достижением Тулмина. Анализируя область гуманитарного, Тулмин приходит к выводу о том, что вообще всякие нормы и системы суждений (например, моральные или религиозные) зависят от совокупности принятых в конкретном историко-культурном контексте правил и способов объяснения и понимания.
Источник: Краткий философский словарь 2004
ТУЛМИН СТИВЕН ЭДЕЛСТОН
1922-1997) – английский философ и преподаватель, специалист в области идей, создатель эволюционистской концепции науки. Изучал физику в Кембриджском университете, в 1948 г. получил докторскую степень за диссертацию «Исследование места разума в этике». Читал лекции по философии науки в Оксфордском университете Он прошел путь от махизма и неопозитивизма к эпистемологическому эволюционизму. Свою теорию автор изложил в работах «Генеалогия науки» в трех томах (1961-1965); «Человеческое понимание» (1972); «Знание и действие» (1976) и «Введение в науку рассуждения» (1979). Тулмин исходит из представления о двойственном характере человеческого понимания. Исторически человеческое понимание развивается двумя дополняющими друг друга путями. Познавая мир вокруг себя, человек расширяет свое знание. Рефлектируя по поводу своей познавательной деятельности, человек углубляет свое знание. В центре внимания Тулмина вопрос о том, каким путем развиваются и изменяются, передаются от поколения к поколению понятия, концептуальные системы. Он считает, что концептуальный аппарат напрямую зависит от конкретной исторической ситуации. Какими понятиями человек пользуется, какие стандарты рационального суждения он признает, как он организует свою жизнь и интеризует свой опыт, зависит от того, когда человеку пришлось родиться и где ему довелось жить. Тулмин стремится создать эволюционную модель развития науки, которая строится на следующих положениях: 1) интеллектуальное содержание научной дисциплины, с одной стороны, подвержено изменениям, а с другой – обнаруживает явную преемственность; 2) эволюция научных теорий – это непрерывный отбор концептуальных новшеств, где решающим условием для выживания инноваций становится ее вклад в установление соответствия между объяснением данного феномена и «объяснительным идеалом»; 3) изменения наступают тогда, когда интеллектуальная среда позволяет«выжить» тем популяциям, которые в наибольшей степени адаптируются к ней.Науку рассматривает как совокупность интеллектуальных дисциплин и профессиональный институт. В противовес неопозитивистам выдвигает свой план организации научного мышления, основанный на понимании. Понимание в науке задается с одной стороны стандартами («матрицами»), принятыми в научном сообществе в данный исторический период, а с другой стороны – проблемными ситуациями, выступающими основой улучшения понимания. Особое внимание он уделяет проблемным ситуациям.
Источник: Философия науки и техники: словарь
ТУЛМИН Стивен Эделстон
р. 25.3.1922), амер. философ, представитель антипозитивистского течения в англо-амер. философии науки. В нач. 50-х гг. Т. выступил с критикой осн. положений неопозитивизма. В нач. 60-х гг. Т. формулирует взгляд на эпистемологию как теорию историч. формирования и функционирования «стандартов рациональности и понимания, лежащих в основе науч. теорий». По Т., ученый считает понятными те события или явления, к-рые соответствуют принятым им стандартам. То, что не укладывается в «матрицу понимания», считается аномалией, устранение к-рой (т. е. улучшение понимания) выступает как стимул эволюции науки. Рациональность науч. знания, по Т., есть соответствие принятым стандартам понимания. Стандарты рациональности меняются с изменением науч. теорий - непрерывного процесса отбора концептуальных новшеств. Содержание теорий рассматривается Т. не как логич. система высказываний, а как своеобразная популяция понятий. Согласно Т., осн. черты эволюции науки сходны с дарвиновской схемой биологич. эволюции. Содержание концептуальных популяций (аналог биологич. видов) подвержено изменению, что влечет за собой изменение методов и целей науч. деятельности; возникновение концептуальных новшеств балансируется процессом критич. отбора (аналог биологич. мутации и селекции); этот двойств. процесс приводит к заметному изменению лишь при определ. условиях (аналог выживания или вымирания видов в борьбе за существование); сохраняются те концептуальные варианты, к-рые лучше адаптируются к требованиям интеллектуальной среды.
Механизм эволюции концептуальных популяций, согласно Т., состоит в их взаимодействии с совокупностью внутринауч. (интеллектуальных) и вненауч. (социальных, психологич., экономич. и др.) факторов. Решающее условие выживания тех или иных понятий - значительность их вклада в улучшение понимания.
Эволюция теорий зависит от исторически меняющихся стандартов и стратегий рациональности, к-рые в свою очередь подвергаются обратному воздействию со стороны эволюционирующих дисциплин. В этом смысле внутренняя (рационально реконструируемая) и внешняя (зависящая от вненауч. факторов) истории науки являются дополняющими друг друга сторонами одного и того же процесса адаптации науч. понятий к требованиям «среды их обитания».
Т. о., Т. отрицает объективную целенаправленность развития науки, фактически элиминирует понятие истины из эпистемологии, заменяя его прагматистскими и инструменталистскими аналогами. Выступление Т. против абсолютизации формальной логики в качестве критерия рациональности и требование конкретного историч. подхода к анализу развития науки с привлечением данных социологии, экономики, социальной психологии и политики, справедливые сами по себе, на почве эклектич. философии (сочетающей элементы реализма, аналитич. философии и неокантианства) оборачиваются серьезными уступками релятивизму и иррационализму. Это особенно очевидно в работах Т. по этике и философии религии, в к-рых утверждается зависимость обоснованности моральных и религ. суждений от совокупности принятых в данных областях правил и схем понимания и объяснения.
Механизм эволюции концептуальных популяций, согласно Т., состоит в их взаимодействии с совокупностью внутринауч. (интеллектуальных) и вненауч. (социальных, психологич., экономич. и др.) факторов. Решающее условие выживания тех или иных понятий - значительность их вклада в улучшение понимания.
Эволюция теорий зависит от исторически меняющихся стандартов и стратегий рациональности, к-рые в свою очередь подвергаются обратному воздействию со стороны эволюционирующих дисциплин. В этом смысле внутренняя (рационально реконструируемая) и внешняя (зависящая от вненауч. факторов) истории науки являются дополняющими друг друга сторонами одного и того же процесса адаптации науч. понятий к требованиям «среды их обитания».
Т. о., Т. отрицает объективную целенаправленность развития науки, фактически элиминирует понятие истины из эпистемологии, заменяя его прагматистскими и инструменталистскими аналогами. Выступление Т. против абсолютизации формальной логики в качестве критерия рациональности и требование конкретного историч. подхода к анализу развития науки с привлечением данных социологии, экономики, социальной психологии и политики, справедливые сами по себе, на почве эклектич. философии (сочетающей элементы реализма, аналитич. философии и неокантианства) оборачиваются серьезными уступками релятивизму и иррационализму. Это особенно очевидно в работах Т. по этике и философии религии, в к-рых утверждается зависимость обоснованности моральных и религ. суждений от совокупности принятых в данных областях правил и схем понимания и объяснения.
Источник: Советский философский словарь
ТУЛМИН СТИВЕН ЭДЕЛСТОН
(1922- 1997) — англо-американский философ. Особенность позиции Т. состояла в том, что он в интерпретации философии науки резко сдвигался от синтактики и семантики в сторону прагматики. Для него образцом наук являлись не логика и физика, а этика и юриспруденция. Не только поведение человека, но и его концептуальные системы могут быть успешными или же безуспешными. В исходных установках Т. явно просматривается прагматическая философия. В соответствии с ней он воссоздавал неординарный эпистемологический портрет ученого, его концептуальных инициатив. Субъектом науки являются не теории, а ученые. Но наши личные убеждения находят свое выражение только через употребление коллективных понятий. Т. одним из первых привлек внимание к социологии науки. В его интерпретации человеческое понимание имеет коллективный характер. Тайна человеческого понимания заключена в динамике концептуальных изменений и их выбора (отбора), в создании плодотворных стратегий.
В зрелый период своего творчества Т. представлял науку как непрерывную генеалогию проблем. Он не принимал концепцию научной революции Куна. Формула Т. гласит: научные проблемы = идеальное объяснение — современные возможности. Аргументация Т. строится таким образом. Многие философы науки сводят научные проблемы к идеальным объяснениям и не учитывают жизненности популяций понятий и теорий. С использованием семиотических терминов замысел Т. можно классифицировать следующим образом: правильным является не синтаксически-семантическое, а прагматическое понимание науки и философии науки.
Согласно Т. акцент надо делать не на дедуктивной логике, а на логике вопросов и ответов, не на формальной системе, а на ее применимости, не на аксиомах и теоремах, а на предположениях и вытекающих из них вопросах, не на предложениях наблюдения, а на сравнении действительности идей в опыте, не на принципах, а на прецедентах, не на личном опыте, а на коллективном, не на истинности теорий, а на их применимости, не на вечных стандартах, а на ситуационно-локальном, не на представлениях отдельных людей, а на том, как они используются в коллективной практике, не на отдельных фрагментах научной деятельности, а на ее целостности, не на открытиях тех или иных суперученых, а на генеалогии проблем. В конечном счете наука выступает как искусство возможного и разрешимого.
У Т. как философа науки перед взором постоянно витал образец прагматической науки, но сам этот образец не получил должного концептуального осмысления. Т. не обратил внимания на принципиальное различие генеалогии проблем соответственно в синтак- тике, семантике и прагматике. Он полагал, что определенность генеалогии проблем везде является одной и той же, но это не так. В физике дела обстоят не так, как в этике, и это несмотря на то, что и физики, руководствуясь некоторыми методологическими идеалами, ставят перед собой определенные цели. Недопустимо проводить знак равенства между, например, философией физики и философией политологии.
Бесспорная заслуга Т. состоит в разработке им концепции коллективного научного понимания посредством практического отбора из популяции теорий наиболее эффективных из них. Ему удалось представить в новом свете многие стандарты философии науки, перевести их в продуктивное проблемное поле.
В зрелый период своего творчества Т. представлял науку как непрерывную генеалогию проблем. Он не принимал концепцию научной революции Куна. Формула Т. гласит: научные проблемы = идеальное объяснение — современные возможности. Аргументация Т. строится таким образом. Многие философы науки сводят научные проблемы к идеальным объяснениям и не учитывают жизненности популяций понятий и теорий. С использованием семиотических терминов замысел Т. можно классифицировать следующим образом: правильным является не синтаксически-семантическое, а прагматическое понимание науки и философии науки.
Согласно Т. акцент надо делать не на дедуктивной логике, а на логике вопросов и ответов, не на формальной системе, а на ее применимости, не на аксиомах и теоремах, а на предположениях и вытекающих из них вопросах, не на предложениях наблюдения, а на сравнении действительности идей в опыте, не на принципах, а на прецедентах, не на личном опыте, а на коллективном, не на истинности теорий, а на их применимости, не на вечных стандартах, а на ситуационно-локальном, не на представлениях отдельных людей, а на том, как они используются в коллективной практике, не на отдельных фрагментах научной деятельности, а на ее целостности, не на открытиях тех или иных суперученых, а на генеалогии проблем. В конечном счете наука выступает как искусство возможного и разрешимого.
У Т. как философа науки перед взором постоянно витал образец прагматической науки, но сам этот образец не получил должного концептуального осмысления. Т. не обратил внимания на принципиальное различие генеалогии проблем соответственно в синтак- тике, семантике и прагматике. Он полагал, что определенность генеалогии проблем везде является одной и той же, но это не так. В физике дела обстоят не так, как в этике, и это несмотря на то, что и физики, руководствуясь некоторыми методологическими идеалами, ставят перед собой определенные цели. Недопустимо проводить знак равенства между, например, философией физики и философией политологии.
Бесспорная заслуга Т. состоит в разработке им концепции коллективного научного понимания посредством практического отбора из популяции теорий наиболее эффективных из них. Ему удалось представить в новом свете многие стандарты философии науки, перевести их в продуктивное проблемное поле.
Источник: Философия науки. Краткий энциклопедический словарь. 2008 г.
ТУЛМИН Стивен Эделстон
(р. 1922) — англ. философ и историк науки, представитель постпозитивизма. Д-р философии, проф. Оксфордского и Чикагского ун-тов; получил известность благодаря многочисленным лекциям в разл. ун-тах США в 1960—70-х гг. После выхода в отставку (1992) сосредоточился на исследованиях в обл. взаимодействия разл. культур (multiethnic studies). Осн. соч.: «Философия науки» (1953), «Способы использования аргументации» (1958), «Происхождение науки» (В 3 т. 1961—65), «Предвидение и понимание» (1961), «Человеческое понимание» (1972), «Вена Витгенштейна» (1973), «Знание и действие» (1976). В работах 1950-х гг. развивал критику неопозитивизма с позиций, близких к идеям К.Поппера; к середине 1960-х гг. сформулировал собств. «эволюционистскую концепцию» развития и функционирования науки. В основе этой концепции лежит принцип соответствия науч. знания «стандартам рациональности и понимания». Стандарты понимания, согл. Т., составляют матрицу действующей парадигмы познания, к-рая определяет методол. и эвристическую направленность научного сообщества. Возникающие в процессе науч. исследования несоответствия этой матрице рассматриваются как аномалии и явл. стимулом дальнейшего развития науки. При этом рациональность науч. знания определяется исторически изменчивыми стандартами понимания, что, в свою очередь, ставит под вопрос наличие некой эталонной, самодостаточной модели науч. знания. Развитие и совершенствование науч. теорий («улучшение понимания») Т. трактует по аналогии с процессом эволюционного отбора, выделяя факторы «консервативной сохраняемости» (выживаемости) и «революционных новаций» (мутаций), взаимодействие к-рых определяет двойственный характер науч. развития: перманентная инновационность, с одной стороны, и концептуальная преемственность, с др. стороны. Общий смысл эволюционистской программы исследования науки Т. выражается в 4-х положениях: 1. Синтез «реалистической» и «номиналистической» моделей объяснения развития науки, к-рый должен выявить механизм «генеалогической идентификации» науч. дисциплин вкупе с глубинными трансформациями их содержательных и методол. аспектов; 2. Кардинальная функция «критического отбора», к-рый регулирует уровень концептуальных трансформаций науч. знания; 3. Двуединый процесс преемственности и мутации может происходить только при наличии специфической интеллектуальной среды, выступающей осн. субъектом критического отбора; 4. «Экол. требования» интеллектуальной среды определяют степень успешности тех или иных концептуальных новаций в соответствии с доминантными установками науч. сознания (т.е. «стандартами понимания»). Последнее положение Т. явл. прямым «вызовом» концепции глобальных науч. революций Т.Куна, поск. требует принципиального внимания к конкретным соц.-истор. обстоятельствам, в к-рых происходила та или иная концептуальная мутация. В рамках этой исследовательской программы Т. выступает в целом как противник куновской идеи парадигмальных революций, утверждая, что развитие науки определяется не отд. фундаментальными революционными переворотами, а целыми сериями «микрореволюций», происходящих постоянно в рамках разл. науч. дисциплин. Соч.: Концептуальные революции в науке // Структура и развитие науки. М., 1978; Человеческое понимание. М., 1984 (последующие изд.: СПб., 1995; Благовещенск, 1998). Е.В.Гутов
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
ТУЛМИН Стивен Эделстон
25 марта 1922-97) — американский философ аналитического направления, испытал значительное влияние философии Л. Витгенштейна. Окончил Королевский колледж в Кембридже (1951), преподавал философию в Оксфорде, профессор Лидского университета (1955—59), затем переехал в США, где с 1965 преподавал философию в различных университетах (Мичиганском, Калифорнийском, Чикагском, Северо-Западном (Иллинойс) и др., а также в университетах Австралии и Израиля. В 1950-х гг. выступил с критикой неопозитивистской программы обоснования научного знания, предложив исторический подход к научно-исследовательским процессам. В 1960-х гг. сформулировал концепцию исторического формирования и функционирования «стандартов рациональности и понимания», лежащих в основе научных теорий. Понимание в науке, согласно Тулмину, как правило, определяется соответствием ее утверждений принятым в научном сообществе стандартам, «матрицам». То, что не укладывается в «матрицу», считается аномалией, устранение которой («улучшение понимания») выступает стимулом эволюции науки. Рациональность научного знания определяется его соответствием стандартам понимания. Последние изменяются в ходе эволюции научных теорий, трактуемой им как непрерывный отбор концептуальных новшеств. Сами теории рассматриваются не каклогические системы высказываний, а как особого рода «популяции» понятий. Эта биологическая аналогия играет существенную роль в эволюционной эпистемологии вообще и у Тулмина в частности. Развитие науки изображается им подобно биологической эволюции. Научные теории и традиции подвержены консервации (выживаемость) и инновациям (мутации). «Мутации» сдерживаются критикой и самокритикой («естественный» и «искусственный» отбор), поэтому заметные изменения наступают лишь при определенных условиях, когда интеллектуальная среда позволяет «выжить» тем популяциям, которые в наибольшей степени адаптируются к ней. Наиболее важные изменения связаны с заменой самих матриц понимания, фундаментальных теоретических стандартов. Наука— это и совокупность интеллектуальных дисциплин, и профессиональный институт. Механизм эволюции «концептуальных популяций» состоит в их взаимодействии с внутринаучными (интеллектуальными) и вненаучными (социальными, экономическими и др.) факторами. Понятия могут «выживать» благодаря значительности своего вклада в улучшение понимания, однако это может происходить и под влиянием иных воздействий, напр. идеологической поддержки или экономических приоритетов, социально-политической роли лидеров научных школ или их авторитета в научном сообществе. Внутренняя (рационально реконструируемая) и внешняя (зависящая от вненаучных факторов) история науки являются дополняющими одна другую сторонами одного и того же эволюционного процесса. Тулмин все же подчеркивает решающую роль рациональных факторов. «Носителями» научной рациональности являются представители «научной элиты», от которых в основном зависит успешность «искусственного» отбора и «выведение» новых, продуктивных понятийных «популяций». Свою программу он реализовал в ряде историко-научных исследований, содержание которых, однако, обнаружило ограниченность эволюционистской модели развития знания. В своих эпистемологических анализах пытался обойтись без объективистской трактовки истины, склоняясь к инструменталистской и прагматистской ее трактовке. Выступал против догматизма в эпистемологии, против неоправданной универсализации тех или иных критериев рациональности, требовал конкретно-исторического подхода к процессам развития науки, связанного с привлечением данных социологии, социальной психологии, истории науки и др. дисциплин. В работах по этике и философии религии Тулмин утверждал зависимость обоснованности моральных и религиозных суждений от принятых в данных областях правил и схем понимания и объяснения, формулируемых или практикуемых в языке и служащих гармонизации социального поведения. Однако эти правила и схемы не имеют универсальной значимости, а действуют в конкретных ситуациях этического поведения. Поэтому анализ языков этики и религии в первую очередь направлен не на выявление неких универсальных характеристик, а скорее на их уникальность. В своих поздних работах он пришел к выводу о необходимости ревизии традиционных, идущих от эпохи Просвещения, «гуманистических» представлений о рациональности: человеческая рациональность определяется контекстом социальных и политических целей, которым служит и наука.
Соч.: An examination of the place of reason in ethics. Cambr., 1950; The philosophy of science: an introduction. L., 1953; The uses of argument. Cambr., 1958; The ancestry of science (v. 1—3, with J. Goodfield); Wittgensteins Vienna (with A. Janik). L., 1973; Knowing and acting. L., 1976; The return to cosmology. Berkley, 1982; The abuse of casuistry (with A. Jonsen). Berkley, 1988; Cosmopolis, N.-Y, 1989; в рус. пер.: Концептуальные революции в науке.— В кн.: Структура и развитие науки. М., 1978; Человеческое понимание. М-, 1983; Выдерживает ли критику различение нормальной и революционной науки.— В кн.: Философия науки, вып. 5. M., 1999, с. 246—258; История, практика и «третий мир».— Там же, с. 258—280; Моцарт в психологии.— «ВФ», 1981, №10.
Лит.: Андрианова Т. В., РакитовА. И. Философия науки С. Тулмина.— В кн.: Критика современных немарксистских концепций философии науки. М., 1987, с. 109—134; ПорусВ. Н. Цена «гибкой» рациональности (О философии науки С. Тулмина).— В кн.: Философия науки, вып. 5. М„ 1999, с. 228-246.
В. Н. Пору с
Соч.: An examination of the place of reason in ethics. Cambr., 1950; The philosophy of science: an introduction. L., 1953; The uses of argument. Cambr., 1958; The ancestry of science (v. 1—3, with J. Goodfield); Wittgensteins Vienna (with A. Janik). L., 1973; Knowing and acting. L., 1976; The return to cosmology. Berkley, 1982; The abuse of casuistry (with A. Jonsen). Berkley, 1988; Cosmopolis, N.-Y, 1989; в рус. пер.: Концептуальные революции в науке.— В кн.: Структура и развитие науки. М., 1978; Человеческое понимание. М-, 1983; Выдерживает ли критику различение нормальной и революционной науки.— В кн.: Философия науки, вып. 5. M., 1999, с. 246—258; История, практика и «третий мир».— Там же, с. 258—280; Моцарт в психологии.— «ВФ», 1981, №10.
Лит.: Андрианова Т. В., РакитовА. И. Философия науки С. Тулмина.— В кн.: Критика современных немарксистских концепций философии науки. М., 1987, с. 109—134; ПорусВ. Н. Цена «гибкой» рациональности (О философии науки С. Тулмина).— В кн.: Философия науки, вып. 5. М„ 1999, с. 228-246.
В. Н. Пору с
Источник: Новая философская энциклопедия
ТУЛМИН (Toulmin) Стивен Эделстон
р. 1922) - англ. философ. Его семья в годы перед и после первой мировой войны была связана с политикой английской Либеральной партии и с деятельностью нобелевского лауреата Нормана Энджелла, широко известная книга которого "Великая иллюзия" дала один из толчков к созданию Лиги наций, как предшественницы ООН в период между двумя мировыми войнами.
Первоначально Т. изучал физику в Кембриджском ун-те и в 1942-45 работал в организации, занимавшейся радарными исследованиями. Вернувшись в Кембридж, изучал философию в период последних Двух лет академической карьеры Витгенштейна. В 1948 получил Докторскую степень за диссертацию "Разум в этике" (Reason in Ethics), опубликованную в 1949. Приглашенный в качестве лектора по философии науки в Оксфордский ун-т, он до 1960 работал главным образом в этой области философии. Элемент скептического прагматизма, присутствующий в работах позднего Витгенштейна, подвел его в эти годы к тому, чтобы бросить вызов доверию к формальной логике, весьма распространенному среди философов науки от Вены до Лондона, а также среди их американских коллег. В своей кн. "Использования аргументации" (The Uses of Argument, 1958) он обобщил этот вызов, подчеркнув "фоновую", "полевую" зависимость рассуждения, а также необходимость интерпретации любых аргументов - в науке, юриспруденции и политике, медицине и этике - в контексте их отношения к практической деятельности, к витгенштейновским жизненным формам.
С начала 60-х и до середины 70-х годов в работах Т. исследовались различные черты практических контекстов рассуждений. Он также связал эту проблематику с концепцией исторической эволюции понятий и практик, которую разработал Коллингвуд. В 1959-60 Т. впервые выезжал с лекциями в США, после 1965 такие визиты стали регулярными. В эти годы вместе со своим студентом А. Яником он написал кн. "Витгенштейновская Вена", а также приступил к своему наиболее претенциозному труду "Человеческое понимание", который вышел в 1972. Это был пункт, где его исследования пересеклись с подходом Р. Козелека и нем. школы истории понятий.
С 1973 Т. работал в Чикагском ун-те. В этот период в центре его интересов оказались практические типы рассуждений. В свете практики клинической медицины и подобных ей областей он интерпретировал аристотелевское понятие "фронезиса" (Никомахова этика. Кн. VI). Затем около 15 лет Т. разрабатывал проблематику клинической медицинской этики, опираясь на наблюдения в Медицинской школе Чикагского ун-та.
В это же время участие в работе Комитета по социальной мысли Чикагского ун-та вызвало у него интерес к проблемам исторического развития гуманитарной мысли, в частности в том виде как это развитие происходило в XVI в. - от Эразма и Лютера до Монтеня и Шекспира. Явное противоречие между интересом к конкретному и частному у гуманистов XVI в. и направленностью мысли на абстрактное и универсальное у представителей точных наук, начиная с Галилея и Декарта, послужило для Т. толчком к переосмыслению нововременной современности {modernity) в его кн. "Космополис" (Cosmopolis, 1989). В ней генезис и подъем точных наук в это время истолковывается как один из ответов на широкий политический, социальный и духовный кризис, охвативший Европу в начале Нового времени. Характер этого кризиса представлен, напр., в теологических оправданиях грубости и жестокости Тридцатилетней войны. Однако политическое урегулирование в Европе после 1648 было основано на статических идеалах как природного, так и социального Порядка. Сомнение в этих идеалах высказывается лишь в наше время в связи с появлением теорий "хаоса" и "сложности" в естественных науках, а также в чем-то сходной критикой идеи суверенитета национального государства как существенного элемента политического порядка.
Со времени формальной отставки в 1992 Т. проводил определенную часть года в ун-те Южной Калифорнии, занимаясь "мультиэтническими и транснациональными исследованиями", выезжал с лекционными курсами в Европу, в частности в Швецию, Австрию и Нидерланды. Его интересы сосредоточились на новых категориях политики и науки, которые появились, с одной стороны, в эпоху нелинейной математики, теорий хаоса и сложности, с другой стороны, в практике возникновения политических институтов, отличающихся прямым взаимодействием между локальными и глобальными организациями, часто неправительственными или международными, при уменьшении значения традиционных национальных правительственных структур.
В спектре различных форм - от теории до практики - эффективные "местоположения" действий, по мнению Т., находятся ныне скорее в рассредоточенных "функциональных сетях", чем в централизованных "источниках" силы и власти. Поэтому мы должны искать образцы для нашего концептуального оснащения не столько в аксиоматизированных теориях физики, как это было после 1650-х годов, сколько в экологических категориях и эволюционных моделях биологических наук. Ничто не является полностью стабильным, однако ничто не является также и неким тотальным потоком. В клинической медицине, в технологической сфере, в практической политике наши привычные и как бы врожденные идеи "логической структуры" и "национального суверенитета" поэтому оказываются для целей практических решений и аргументации скорее вводящими в заблуждение, чем заслуживающими полного доверия.
С. Т.
Концептуальные революции в науке // Структура и развитие науки. М., 1978; Человеческое понимание. М., 1984; The Philosophy of Science. L., 1953; The Ancestry of Science. V. 1-3. L., 1961-65; Foresight and Understanding. Bloomington, 1961; Knowing and Acting. N.Y.; L., 1976.
Первоначально Т. изучал физику в Кембриджском ун-те и в 1942-45 работал в организации, занимавшейся радарными исследованиями. Вернувшись в Кембридж, изучал философию в период последних Двух лет академической карьеры Витгенштейна. В 1948 получил Докторскую степень за диссертацию "Разум в этике" (Reason in Ethics), опубликованную в 1949. Приглашенный в качестве лектора по философии науки в Оксфордский ун-т, он до 1960 работал главным образом в этой области философии. Элемент скептического прагматизма, присутствующий в работах позднего Витгенштейна, подвел его в эти годы к тому, чтобы бросить вызов доверию к формальной логике, весьма распространенному среди философов науки от Вены до Лондона, а также среди их американских коллег. В своей кн. "Использования аргументации" (The Uses of Argument, 1958) он обобщил этот вызов, подчеркнув "фоновую", "полевую" зависимость рассуждения, а также необходимость интерпретации любых аргументов - в науке, юриспруденции и политике, медицине и этике - в контексте их отношения к практической деятельности, к витгенштейновским жизненным формам.
С начала 60-х и до середины 70-х годов в работах Т. исследовались различные черты практических контекстов рассуждений. Он также связал эту проблематику с концепцией исторической эволюции понятий и практик, которую разработал Коллингвуд. В 1959-60 Т. впервые выезжал с лекциями в США, после 1965 такие визиты стали регулярными. В эти годы вместе со своим студентом А. Яником он написал кн. "Витгенштейновская Вена", а также приступил к своему наиболее претенциозному труду "Человеческое понимание", который вышел в 1972. Это был пункт, где его исследования пересеклись с подходом Р. Козелека и нем. школы истории понятий.
С 1973 Т. работал в Чикагском ун-те. В этот период в центре его интересов оказались практические типы рассуждений. В свете практики клинической медицины и подобных ей областей он интерпретировал аристотелевское понятие "фронезиса" (Никомахова этика. Кн. VI). Затем около 15 лет Т. разрабатывал проблематику клинической медицинской этики, опираясь на наблюдения в Медицинской школе Чикагского ун-та.
В это же время участие в работе Комитета по социальной мысли Чикагского ун-та вызвало у него интерес к проблемам исторического развития гуманитарной мысли, в частности в том виде как это развитие происходило в XVI в. - от Эразма и Лютера до Монтеня и Шекспира. Явное противоречие между интересом к конкретному и частному у гуманистов XVI в. и направленностью мысли на абстрактное и универсальное у представителей точных наук, начиная с Галилея и Декарта, послужило для Т. толчком к переосмыслению нововременной современности {modernity) в его кн. "Космополис" (Cosmopolis, 1989). В ней генезис и подъем точных наук в это время истолковывается как один из ответов на широкий политический, социальный и духовный кризис, охвативший Европу в начале Нового времени. Характер этого кризиса представлен, напр., в теологических оправданиях грубости и жестокости Тридцатилетней войны. Однако политическое урегулирование в Европе после 1648 было основано на статических идеалах как природного, так и социального Порядка. Сомнение в этих идеалах высказывается лишь в наше время в связи с появлением теорий "хаоса" и "сложности" в естественных науках, а также в чем-то сходной критикой идеи суверенитета национального государства как существенного элемента политического порядка.
Со времени формальной отставки в 1992 Т. проводил определенную часть года в ун-те Южной Калифорнии, занимаясь "мультиэтническими и транснациональными исследованиями", выезжал с лекционными курсами в Европу, в частности в Швецию, Австрию и Нидерланды. Его интересы сосредоточились на новых категориях политики и науки, которые появились, с одной стороны, в эпоху нелинейной математики, теорий хаоса и сложности, с другой стороны, в практике возникновения политических институтов, отличающихся прямым взаимодействием между локальными и глобальными организациями, часто неправительственными или международными, при уменьшении значения традиционных национальных правительственных структур.
В спектре различных форм - от теории до практики - эффективные "местоположения" действий, по мнению Т., находятся ныне скорее в рассредоточенных "функциональных сетях", чем в централизованных "источниках" силы и власти. Поэтому мы должны искать образцы для нашего концептуального оснащения не столько в аксиоматизированных теориях физики, как это было после 1650-х годов, сколько в экологических категориях и эволюционных моделях биологических наук. Ничто не является полностью стабильным, однако ничто не является также и неким тотальным потоком. В клинической медицине, в технологической сфере, в практической политике наши привычные и как бы врожденные идеи "логической структуры" и "национального суверенитета" поэтому оказываются для целей практических решений и аргументации скорее вводящими в заблуждение, чем заслуживающими полного доверия.
С. Т.
Концептуальные революции в науке // Структура и развитие науки. М., 1978; Человеческое понимание. М., 1984; The Philosophy of Science. L., 1953; The Ancestry of Science. V. 1-3. L., 1961-65; Foresight and Understanding. Bloomington, 1961; Knowing and Acting. N.Y.; L., 1976.
Источник: Современная западная философия: словарь
ТУЛМИН (Toulmin) Стивен Эделстон (р. 1922)
американский философ постпозитивистского направления. Ранние работы ("Философия науки", 1953 и др.) содержат критику неопозитивистской концепции науки. Впоследствии ("Великая Вена", 1973, в соавторстве с А. Яником; "Способы использования аргументации", 1958; "Происхождение науки", тт. 1-3, 1961-1965; "Предвидение и понимание", 1961; "Знание и действие", 1976 и др.) формулирует собственную исследовательскую программу в эпистемологии, основная идея которой - идея исторического формирования и эволюции стандартов рациональности и "коллективного понимания" в науке. Подход Т. конкретизируется в дискуссиях с другими представителями постпозитивизма (Поппер, Кун, Лакатос, Фейерабенд и др.) и оформляется в оригинальную эволюционистскую концепцию науки. В рамках этой концепции Т. был введен ряд эвристичных понятий и представлений: "рациональная инициатива", "концептуальный отбор", "матрица понимания", "интеллектуальная экология" и др., которые задают действительность эволюционнных процессов в науке. Критически оценивая биологизаторскую трактовку "интеллектуальной эволюции", данную Махом, Т. рассматривает популяционную теорию изменчивости и естественного отбора Дарвина лишь как иллюстрацию более общей модели исторического объяснения. Прямые аналогии, по Т., здесь невозможны. В целом эта модель включает четыре основных тезиса: 1) Компромисс между "реалистической" и "номиналистической" установками в вопросе идентификации исторических образований. Соответственно этому, эволюционное объяснение концептуального развития должно объяснить два аспекта: с одной стороны, генеалогическую последовательность и непрерывность, благодаря которым идентифицируются отдельные дисциплины, а с другой - глубокие длительные изменения, приводящие к их трансформации и смене. 2) И преемственность, и изменения объясняются в терминах единого двустороннего процесса, в данном случае процесса концептуальных инноваций и отбора. Непрерывное возникновение интеллектуальных нововведений уравновешивается непрерывным процессом критического отбора концептуальных вариантов. Критический процесс в науке выступает, таким образом, в функции управления отбором. 3) Этот двусторонний процесс может производить заметные концептуальные изменения только при наличии дополнительных условий ("интеллектуальной среды"). Должны существовать подходящие "форумы конкуренции" и "экологические ниши", в которых интеллектуальные нововведения могут выжить в течение достаточно длительного времени, чтобы обнаружить свои достоинства и недостатки. 4) Экологические требования среды определяют локальные требования к эволюционному "успеху". Соответственно объяснение "успеха" тех или иных интеллектуальных инициатив предполагает рассмотрение "экологии" частной культурно-исторической ситуации. В любой проблемной ситуации дисциплинарный отбор "признает" те из конкурирующих инноваций, которые лучше всего адаптируются к "требованиям" местной "интеллектуальной среды". Эти "требования" охватывают как те проблемы, которые каждый концептуальный вариант призван решить, так и другие упрочившиеся понятия, с которыми он должен сосуществовать. Взаимосвязь понятий "экологическое требование" и "ниша", "адаптивность" и "успех" составляют предмет "интеллектуальной экологии". По Т., действительность науки в эволюционном подходе разительно отличается от неопозитивистского представления науки в виде логической системы. Наука рассматривается Т. скорее как совокупность "исторических популяций" логически независимых понятий и теорий, каждая из которых имеет свою собственную, отличную от других историю, структуру и смысл. Как писал сам Т., "интеллектуальное содержание любой рациональной деятельности не образует ни единственной логической системы, ни временной последовательности таких систем. Скорее оно представляет собой интеллектуальную инициативу, рациональность которой заключается в процедурах, управляющих его историческим развитием и эволюцией". Т.обр., научные дисциплины выступают у Т. как исторически развивающиеся рациональные инициативы, в которых понятия находят свое коллективное применение. Рациональная инициатива - это та "жизненная форма", в которой протекает, с одной стороны, процесс трансляции или передачи норм и интеллектуальных средств, а с другой, вышеописанный эволюционный процесс концептуальных изменений и отбора. Наука, по Т., принципиально двойственна: это совокупность интеллектуальных дисциплин и профессиональный институт. Механизм эволюции рациональных инициатив состоит в их взаимодействии с внутринаучными (интеллектуальными) и вне-научными (социальными, политическими) факторами. Дисциплинарный и профессиональный, внутренний и внешний аспекты науки соотносятся друг с другом по принципу дополнительности - это разные проекции одного и того же эволюционного процесса. Дисциплинарный аспект интеллектуальной истории является рациональным, оправдательным и перспективным, а профессиональный - причинным, объяснительным и ретроспективным. Полное объяснение концептуального развития в любой рациональной инициативе на каждой своей стадии должно освещать и формирование (в каузальных терминах и ретроспективной модальности), и оправдание (в терминах рациональных оснований и перспективной модальности) проектов этой инициативы. Эволюционный подход Т. изменяет и видение самого научного мышления и представление о рациональности. В оппозиции неопозитивистским представлениям о научном мышлении как строгом следовании логическим нормам, Т. выдвигает на передний план другой тип организации научного мышления, основанный на понимании. Понимание в науке, по Т., задается, с одной стороны, соответствием "матрицам" (стандартам) понимания, принятым в научном сообществе в данный исторический период, с другой стороны, проблемными ситуациями и прецедентами, выступающими основой "улучшения понимания". Анализируя концептуальные точки зрения, эпистемолог должен обращаться к той ситуации понимания (или проблемной ситуации), с которой сталкивается ученый и относительно которой он решает, какие интеллектуальные средства необходимо ввести и актуализировать в этой ситуации. Т.обр., концептуальное содержание научной дисциплины определяется не только набором теоретических утверждений, подлежащих формализации, но и практическими процедурами применения интеллектуальных средств и теми функциями, которые эти средства выполнили в тех или иных проблемных ситуациях. Сами стандарты понимания изменяются в ходе "концептуального отбора" нововведений. Поэтому научная рациональность не может определяться всеобщими логическими нормами, а скорее должна рассматриваться по аналогии с прецедентным правом в юриспруденции. "Рациональность - это атрибут не логической или концептуальной системы как таковой, а атрибут человеческих действий и инициатив, в которых временно пересекаются отдельные наборы понятий...". Установление рациональности тех или иных инициатив представляет своего рода "судебную процедуру", а не формально-логический анализ. Помимо эпистемологической проблематики, Т. обращался к вопросам этики и философии религии. В этих работах он стремился выявить зависимость авторитета и обоснованности моральных и религиозных суждений от принятых процедур объяснения и схем понимания, реализуемых в языковых практиках.
А.Ю. Бабайцев
А.Ю. Бабайцев
Источник: Новейший философский словарь