(trivialogy; лат. trivium, буквально – место пересечения трех дорог; слово стало обозначать «обыкновенное» по ассоциации с проезжим местом на перекрестке; сходного происхождения собственно русские слова «пошлое» и «избитое»). Изучение тривиального, будничной жизни, а также понятия «обыкновенное» и его проявлений в культуре. Обыкновенное – а не специальное, не политическое, не эстетическое, не техническое, не математическое – охватывает собой большую часть человеческой жизни. Однако не существует науки об обыкновенном – «тривиалогии» (или «ординарики»), которая могла бы хоть отдаленно сравниться по своему весу и значению с политэкономией, математикой, эстетикой. Только в последнее время обыкновенное как таковое начинает привлекать внимание гуманитарных наук.
Тривиальное не следует смешивать со способом проведения досуга. Существует множество прикладных дисциплин, научных исследований, периодических изданий, посвященных активным формам досуга – путешествиям, спорту, садоводству, кулинарии и т. д. Тривиалогия посвящена бесцельному, бесполезному, внешне пассивному времяпрепровождению. Что мы делаем, когда ничего не делаем? Каковы минимальные формы человеческой активности и как в них проявляется личность и человечность? Что такое повседневное, незаметное и неотмеченное, и каковы способы его осознания и описания? Глазеть в окно, бесцельно слоняться по улицам – можно ли быть мастером и знатоком этих никчемных дел? Тривиалогия – теория рутины, метафизика пустяков, шалостей, безделок и безделья.
Эпиктет учил «жить незаметно», но это вовсе не значит, что незаметное для других должно оставаться незаметным и для нас самих. Каждый человек – наилучший теоретик своей единственной жизни. Тривиалогия – приглашение каждому стать теоретиком самого себя и тех единичных вещей, которые мы избираем в спутники своей жизни. Почему один не может жить без футбола, другой – без курительной трубки, третий – без какого-нибудь камешка, игрушки, безделушки? Что означают эти обыкновения в жизни каждого из нас и что они прибавляют к пониманию феномена человеческого?
Тривиалогия – это микрология повседневности. Ее интересуют такие незаприходованные мелочи опыта, для которых нет никакой рубрики в каталогах знания. По В. Розанову, «частная жизнь выше всего…Просто сидеть дома и хотя бы ковырять в носу и смотреть на закат солнца. Ей-ей, это общее религии… Все религии пройдут, а это останется: просто сидеть на стуле и смотреть вдаль» («Уединенное», 1911). Религии, империи и другие монументальные создания человеческой воли и гения именно в силу своей крупности разваливаются. А за такими пустяками, как бесцельное ощущение себя, микроопыт *самоочищения, – не только вечное, но и в особенности будущее, поскольку в них человеческое выявляется случайно, непредумышленно и в наименьшей степени воспроизводимо искусственным разумом. Когда-нибудь, в эпоху технической сингулярности, спросят: что такое человеческое, в чем его специфика? – и не подумают о Платоне, Гегеле, Наполеоне, потому что все интеллектуально и событийно великое уже станет содержанием философских и исторических машин. А ответом будет нечто тривиальное: касаться ладонью холодного оконного стекла или шершавой коры дерева…
Тихая жизнь как предмет тривиалогии – это, как показывает нейронаука, резерв самой долгосрочной памяти, которая раскрывается только под воздействием гипноза, физической травмы мозга или под угрозой неминуемой гибели. В своей книге «Эпилепсия и функциональная анатомия мозга» Уилдер Пенфилд показывает, что в таких самопроизвольных вспышках памяти, какие случаются перед смертью или в экстремальных ситуациях, встречаются только самые рутинные образы, вроде вечерней поливки цветов или чистки овощей. Нет ничего, связанного с большими идеями, сильными эмоциями, сексом или флиртом, сложными профессиональными задачами, принятием ответственных решений, – ничего, к чему сознание могло бы впоследствии вернуться и наслоить поздние оценки, чувства, настроения. Припоминается именно тот фон, который окружает человека в обыденной жизни, не вызывая заметного к себе отношения, та часть жизни, которая проходит мимо сознания и, как писал Пруст, «благодаря забвению сохраняется во всей своей неприкосновенности».
Задача тривиалогии – артикулировать «кванты» человеческого поведения. Безотчетная жизнь простирается в бесконечность, из нее можно зачерпнуть лишь каплю – и рассмотреть на свет ее мельчайшие формы, внесобытийный опыт, «микробы» и «вирусы» повседневного существования.
*Биограмма, Лирическая философия, Лирический музей, Метапрактика, Микрометафизика, Микроника, Микропсихология, Реалогия
Знак. С. 700–711.
Transcultural. Р. 39–45, 110–112, 285–286.
Лит.: Understanding Everyday Life. Toward the Reconstruction of Sociological Knowledge, ed. by Jack D. Douglas. Chicago: Aldine Publ. Co., 1970; Penfield W. Epilepsy and the Functional Anatomy of the Human Brain. Little, Brown Medical Division, 1985; Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетейя, 2001.
ТРИВИАЛОГИЯ
ТРИВИАЛОГИЯ
Источник: Проективный словарь гуманитарных наук. Новое литературное обозрение. 2017 г.
ТРИВИАЛОГИЯ
trivialogy) - изучение тривиальностей и незаметностей, будничной жизни в целом, а также понятия "обыкновенное" и его проявлений в культуре. "Тривиальный" - от латинского "trivium", буквально - место пересечения трех дорог; слово стало обозначать обыкновенное, пошлое, рутинное по ассоциации с проезжим местом, всеобщей толкучкой на перекрестке (сходного происхождения - собственно русские слова "пошлое" и "избитое").
Обыкновенное - а не политическое, не эстетическое, не техническое, не математическое - охватывает собой бОльшую часть человеческой жизни. Однако не существует науки об обыкновенном - "тривиалогии" или "ординарики" - которые могла бы хоть отдаленно сравниться по своему весу и значению с политэкономией, математикой, эстетикой. Только в самое последнее время обыкновенное как таковое начинает привлекать внимание гуманитарных наук.
Существует множество прикладных дисциплин, научных исследований, периодических изданий, посвященных активным формам досуга - путешествиям, спорту, садоводству, кулинарии и т.д. Тривиалогия посвящена бесцельному, бесполезному, внешне пассивному времяпрепровождению. Что мы делаем, когда ничего не делаем? Каковы минимальные формы человеческой активности и как в них проявляется личность и человечность? Что такое повседневное, незаметное и неотмеченное, и каковы способы его осознания и описания? Глазеть в окно, шляться по улице - можно ли быть мастером и знатоком этих никчемных дел? Теория будней, метафизика пустяков, шалостей, мельчайших дел, безделок и безделья.
Эпиктет учил "жить незаметно" , но это вовсе не значит, что незаметное для других должно оставаться незаметным и для нас самих. Каждый человек есть наилучший теоретик своей единственной жизни. В отношении бесценного материала обыкновенности нас не может заменить ни Платон, ни Гегель, ни Маркс, никакой учитель человечества. Тривиалогия - приглашение каждому стать теоретиком самого себя и тех единичных вещей, которые мы избираем в спутники своей жизни. Почему один не может жить без футбола, другой - без курительной трубки, третий без альбома марок, четвертый - без какого- нибудь кувшинчика, бантика, булавочки. Или не имея опыта осязания ладонью холодного оконного стекла или шершавой коры дерева. Что же означают эти обыкновенные опыты в жизни каждого из нас и что они прибавляют к нашему знанию феномена человеческого?
Тривиалогия - это микрология повседневности. Страницы данной дисциплины состоят сплошь из полей, записанных случайными, второстепенными вещами, которые ни в каком отношении не являются главными. Например, как пальцы ощущают влагу и как морщится на них кожа от долгого пребывания в воде. Или вот чесание ступней, проникновение пальцев рук между пальцами ног, приятное почесывание в этих промежутках - это делается машинально, доставляет некое слабое удовольствие, но не настолько, чтобы это становилось главным занятием, и никогда на этом не сосредотачивается наше внимание и мысль. Хотя может быть для кого-то, в какие-то минуты жизни, осязание морщинистой кожи на мокрых пальцах рук или медленное почесывание между пальцами ног становится важным и осмысленным занятием-переживанием.
Тривиалогию интересуют такие незаприходованные мелочи опыта, для которых нет никакой рубрики в каталогах знания (см. Микроника). Вас. Розанов называл это "ковырянием в носу" и считал такой пустяк более вечным, чем все империи и другие крупные создания человеческой воли, которые именно в силу своей крупности быстро разваливаются. Возможно, за этими пустяками - не только вечное, но и в особенности будущее, поскольку в них человеческое выявляется наименее предумышленно, а значит, в наименьшей степени воспроизводимо искусственным разумом (см. Гуманология). Когда-нибудь спросят: что такое человеческое? - и даже не подумают о Платоне, Гегеле, Наполеоне, потому что все это уже станет содержанием философских и исторических машин. А ответом будет: запустить пальцы рук между пальцами ног и там медленно почесывать - вот это человеческое.
Тихая жизнь, как предмет тривиалогии, - это резерв нашей самой долгосрочной, бессознательной памяти, которая пробуждается под воздействием гипноза, физической травмы мозга или под угрозой неминуемой гибели. В своей книге "Эпилепсия и функциональная анатомия мозга" Уилдер Пенфилд показываeт, что в таких самопроизвольных вспышках памяти, какие случаются перед смертью или в экстремальных обстоятельствах, встречаются только самые рутинные образы, вроде вечерней поливки цветов или чистки овощей. Нет ничего, связанного с обобщениями, сильными эмоциями, сложными профессиональными задачами, принятием ответственных решений. Ни один из пациентов не увидел и намека на секс или флирт. Нет ничего, к чему сознание могло бы впоследствии вернуться и наслоить поздние оценки, чувства, настроения. Припоминается именно тот фон, который окружает человека в обыденной жизни, не вызывая заметного к себе отношения, та часть жизни, которая проходит мимо сознания и, как писал Пруст, "благодаря забвению сохраняется во всей своей неприкосновенности".
Правда, задача тривиалогии - именно ввести тихую жизнь в поле сознания и, следовательно, вывести ее из запаса тех бессознательных впечатлений, которые остаются в резерве глубинной памяти. Но безотчетная жизнь все равно простирается вокруг нас в бесконечность, из нее можно зачерпнуть лишь каплю - и рассмотреть на свет кишение ее мельчайших форм, внесобытийных фактов, микробов и вирусов повседневного существования.
-----------------------------------------
Understanding Everyday Life. Toward the Reconstruction of Sociological Knowledge, ed. by Jack D. Douglas. Chicago: Aldine Publ. Co., 1970.
Пьер Бурдье. Практический смысл. СПб., Алетейя, 2001.
Ellen Berry, Mikhail Epstein. Transcultural Experiments: Russian and American Models of Creative Communication. New York: St. Martins Press,
1999.
Михаил Эпштейн
Обыкновенное - а не политическое, не эстетическое, не техническое, не математическое - охватывает собой бОльшую часть человеческой жизни. Однако не существует науки об обыкновенном - "тривиалогии" или "ординарики" - которые могла бы хоть отдаленно сравниться по своему весу и значению с политэкономией, математикой, эстетикой. Только в самое последнее время обыкновенное как таковое начинает привлекать внимание гуманитарных наук.
Существует множество прикладных дисциплин, научных исследований, периодических изданий, посвященных активным формам досуга - путешествиям, спорту, садоводству, кулинарии и т.д. Тривиалогия посвящена бесцельному, бесполезному, внешне пассивному времяпрепровождению. Что мы делаем, когда ничего не делаем? Каковы минимальные формы человеческой активности и как в них проявляется личность и человечность? Что такое повседневное, незаметное и неотмеченное, и каковы способы его осознания и описания? Глазеть в окно, шляться по улице - можно ли быть мастером и знатоком этих никчемных дел? Теория будней, метафизика пустяков, шалостей, мельчайших дел, безделок и безделья.
Эпиктет учил "жить незаметно" , но это вовсе не значит, что незаметное для других должно оставаться незаметным и для нас самих. Каждый человек есть наилучший теоретик своей единственной жизни. В отношении бесценного материала обыкновенности нас не может заменить ни Платон, ни Гегель, ни Маркс, никакой учитель человечества. Тривиалогия - приглашение каждому стать теоретиком самого себя и тех единичных вещей, которые мы избираем в спутники своей жизни. Почему один не может жить без футбола, другой - без курительной трубки, третий без альбома марок, четвертый - без какого- нибудь кувшинчика, бантика, булавочки. Или не имея опыта осязания ладонью холодного оконного стекла или шершавой коры дерева. Что же означают эти обыкновенные опыты в жизни каждого из нас и что они прибавляют к нашему знанию феномена человеческого?
Тривиалогия - это микрология повседневности. Страницы данной дисциплины состоят сплошь из полей, записанных случайными, второстепенными вещами, которые ни в каком отношении не являются главными. Например, как пальцы ощущают влагу и как морщится на них кожа от долгого пребывания в воде. Или вот чесание ступней, проникновение пальцев рук между пальцами ног, приятное почесывание в этих промежутках - это делается машинально, доставляет некое слабое удовольствие, но не настолько, чтобы это становилось главным занятием, и никогда на этом не сосредотачивается наше внимание и мысль. Хотя может быть для кого-то, в какие-то минуты жизни, осязание морщинистой кожи на мокрых пальцах рук или медленное почесывание между пальцами ног становится важным и осмысленным занятием-переживанием.
Тривиалогию интересуют такие незаприходованные мелочи опыта, для которых нет никакой рубрики в каталогах знания (см. Микроника). Вас. Розанов называл это "ковырянием в носу" и считал такой пустяк более вечным, чем все империи и другие крупные создания человеческой воли, которые именно в силу своей крупности быстро разваливаются. Возможно, за этими пустяками - не только вечное, но и в особенности будущее, поскольку в них человеческое выявляется наименее предумышленно, а значит, в наименьшей степени воспроизводимо искусственным разумом (см. Гуманология). Когда-нибудь спросят: что такое человеческое? - и даже не подумают о Платоне, Гегеле, Наполеоне, потому что все это уже станет содержанием философских и исторических машин. А ответом будет: запустить пальцы рук между пальцами ног и там медленно почесывать - вот это человеческое.
Тихая жизнь, как предмет тривиалогии, - это резерв нашей самой долгосрочной, бессознательной памяти, которая пробуждается под воздействием гипноза, физической травмы мозга или под угрозой неминуемой гибели. В своей книге "Эпилепсия и функциональная анатомия мозга" Уилдер Пенфилд показываeт, что в таких самопроизвольных вспышках памяти, какие случаются перед смертью или в экстремальных обстоятельствах, встречаются только самые рутинные образы, вроде вечерней поливки цветов или чистки овощей. Нет ничего, связанного с обобщениями, сильными эмоциями, сложными профессиональными задачами, принятием ответственных решений. Ни один из пациентов не увидел и намека на секс или флирт. Нет ничего, к чему сознание могло бы впоследствии вернуться и наслоить поздние оценки, чувства, настроения. Припоминается именно тот фон, который окружает человека в обыденной жизни, не вызывая заметного к себе отношения, та часть жизни, которая проходит мимо сознания и, как писал Пруст, "благодаря забвению сохраняется во всей своей неприкосновенности".
Правда, задача тривиалогии - именно ввести тихую жизнь в поле сознания и, следовательно, вывести ее из запаса тех бессознательных впечатлений, которые остаются в резерве глубинной памяти. Но безотчетная жизнь все равно простирается вокруг нас в бесконечность, из нее можно зачерпнуть лишь каплю - и рассмотреть на свет кишение ее мельчайших форм, внесобытийных фактов, микробов и вирусов повседневного существования.
-----------------------------------------
Understanding Everyday Life. Toward the Reconstruction of Sociological Knowledge, ed. by Jack D. Douglas. Chicago: Aldine Publ. Co., 1970.
Пьер Бурдье. Практический смысл. СПб., Алетейя, 2001.
Ellen Berry, Mikhail Epstein. Transcultural Experiments: Russian and American Models of Creative Communication. New York: St. Martins Press,
1999.
Михаил Эпштейн
Источник: Проективный философский словарь