ТРАГЕДИЯ

(τραγφδία, τράγος козел, αηδή песнь) — один из видов драматической поэзии. В трагедии, как и в комедии, помысл не доказывается каким-нибудь рядом логических доводов или научным анализом, но непосредственно так предстает зрителю в образе лиц, действующих на театральной сцене, как бы то совершалось на сцене самой жизни. В этом отношении трагедия сходна с комедией и составляет с ней один род поэзии; но трагедия резко отличается от комедии путем, избираемым для одной с ней цели. В комедии какая-нибудь людская пошлость сама собою падает обнаружением своего ничтожества, встречаемого смехом; но своим комическим самоуничтожением она только очищает поле серьезным началам и формам жизни, но положительно не представляет их; трагедия же положительно представляет в образах действующих лиц достоинство какой-нибудь доблести, как выражения присущей человеку высшей ифической природы; в способе же, как именно трагедия ставит незыблемое содержание и значение доблести, заключается вся тайна ее глубокого смысла, ускользающая от поверхностного югляда. В этом способе состоит самая сущность трагедии, имеющая тесную связь с вопросом о смысле и значении ифической природы и нравственного миросозерцания среди необъятного потока слепой причинной связи вещей. Дело в том, что для непосредственного наблюдения мир явлений представляет только безотчетное причинное сцепление вещей и слепую борьбу людских страстей и произволов эгоизма. Только для ифического миросозерцания становится понятной высшая цель и высший смысл жизни; только для воли, одушевленной подобным миросозерцанием, составляет задачу жизни спокойная и непоколебимая верность ее высшей цели в самом водовороте окружающих нас явлений. Итак, исполнитель долга, как предмет трагедии, как живое существо, и вплетен в этот мир причиной связи явлений, и вместе выше его: одной стороной своего существа ему возможно сделаться жертвой слепых сил и страстей, другой — он всегда напоминает нечто вечное и незыблемое. И когда противоречие слепых сил и страстей внутреннему призванию его доходит до неодолимого в цепи явлений могущества, то ему, как звену в этой цепи, своей чувственной стороной предстоит понести страдания или гибель. И здесь-то, в страданиях и гибели внешнего человека с одной стороны, и в этой видимости несокрушимого величия внутреннего человека — с другой, и заключается сущность трагедии. В верности его своему призванию среди самых страданий, выражающейся и словом и делом, и взором и жестом, и заключается то потрясающее величие, которое и без доказательств чует зритель, как нечто высшее, негибнущее, вечное в самой горечи страданий и гибели действующего лица пред животными силами. Сущность трагедии (как и всего искусства) не в наслаждении, но в самом содержании. Верное понимание или чутье трагедии и истинно трагического всегда будет доказательством метафизического смысла жизни, хотя бы метафизика никогда не могла быть такой точной наукой, как наука естествознания. Трагедией завершается последовательный порядок искусств, потому что в ней идеальное содержание, постепенно воплощавшееся в звуках и образах, как своем орудии, теперь, в смерти трагического лица, уже оставляет эти орудия своих проявлений для новой жизни. — Трагедия получила свое начало и достигла довольно высокого развития в Древней Греции. Началась трагедия с дифирамба в честь Бахуса, или с гимна, в котором нараспев рассказывались деяния Вакха. Мало-помалу стали брать и другие факты для подобных гимнов; потом ввели хор; затем вместо одного три актера. Представителями греческой трагедии были Эсхил, Софокл и Еврипид. В Риме трагедия не привилась. В новые времена известнейшие трагики были: Шекспир, Корнель, Расин. История драмы изображает существенное различие между трагедией в древние и новые времена.