(«Taktik und Ethik. Politische Aufsatze I») — небольшой трактат Д.Лукача, вышедший в свет в Будапеште в 1919, незадолго до венг. революции.
В 60-е гг. он был переведен с венг. на нем. яз. и многократно публиковался в составе различных изданий сочинений Лукача. Это своего рода философско-исторический и политический триптих (в трактат включены работы «Т. и э.», «Проблема духовного лидерства и «умственные работники», «Что такое ортодоксальный марксизм?»), открываемый этикой, продолжаемый политикой и завершаемый философией, хотя в применении к данному особому случаю такое деление является вполне условным (по Лукачу, решающее значение для социалистической тактики имеет философия истории; в силу философско-исторической ориентации социалистической тактики из суммирования этически определенных воль индивидов должно вырасти коллективное действие; теория классов и классовой борьбы целиком стоит на почве гегелевской концепции мировой истории и т.д.). Значение «Т. и э.» состоит в том, что впервые первоклассным мыслителем (Э.Блох называл Лукача этическим гением и Алешей Карамазовым) была представлена весьма влиятельная версия левой этики или этики левых, даже ультралевых, густо настоянная на гегелевской философии, рус. лит-ре и Марксовой критике сознания, насквозь пронизанная (пролетарским) мессианством, заостренная против теоретических позиций и, по Лукачу, нравственно предосудительного соглашательства ведущих деятелей II Интернационала. Первая мировая война сделала Лукача непримиримым противником капитализма как «века полной греховности», а этический просвет в нем был связан для Лукача с Октябрьской революцией. Несмотря на свою антикапиталистическую ангажированность, Лукач не склонен был игнорировать те проблемы и антиномии, в к-рые ввергал левое сознание большевизм. Они были этически отрефлексированы в статье «Большевизм как моральная проблема» (19IS), написанной незадолго до вступления Лукача в только что созданную компартию Венгрии. Самая суть связанной с В.И.Лениным и большевиками моральной тематики, полагал Лукач, определяется тем, относится ли демократия лишь к социалистической тактике (годной на тот период, когда социалисты еще находятся в меньшинстве и борются против террора классов-угнетателей) или же она составляет настолько важный элемент социализма, что от нее нельзя отказываться, пока не прояснены все моральные и мировоззренческие последствия такого отказа.
В последнем случае разрыв с демократией ставит всякого ответственного и сознательного социалиста перед тяжким нравственным выбором. Существо последнего виделось Лукачу в следующем. Конечная цель социалистов состоит в том, чтобы посредством классовой борьбы пролетариата создать общественный строй, при к-ром она станет невозможной и немыслимой. Осуществление этой цели находится в заманчивой близости, и отсюда проистекает моральная дилемма: либо путем террора и классового угнетения преодолеть все противоречия старого мира, либо строить новый мир методами истинной демократии и тогда, возможно, натолкнуться на нежелание большинства принять этот новый мир. Второй путь чреват замедлением темпов движения вперед, осквернением чистоты конечной цели, компромиссами, гасящими воодушевление социалистической идеей. Завораживающая сила первого пути состоит в освобождении от этого компромисса. Для приверженцев первого пути, однако, неустранимым является вопрос: можно ли добиться добра - злыми средствами, свободы — с помощью угнетения? Большевизм, по Лукачу, базируется на метафизическом допущении, что из плохого может проистечь хорошее, что возможно, как говорит об этом Разумихин в «Преступлении и наказании», прорваться до истины.
В этом — моральная проблема большевизма.
В «Т. и э.» под специфическим углом зрения рассматривается вечно актуальная тема соотношения политики и морали: вразрез с распространенным в то время тезисом о том, что в марксизме нет ни фана этики, Лукач ставит взрывной вопрос о моральной легитимации классовой борьбы пролетариата и коммунистической политики; впоследствии именно это было подвергнуто резкой критике Лениным. Ответ Лукача на вопрос о допустимости зла во имя добра не является простым и основан на сложной системе аргументации. Ход ее примерно таков. Революционная, большевистская тактика преследует цель, к-рая трансцендентна буржуазной действительности. Поэтому она основана на отрицании буржуазной демократии, буржуазного правопорядка и морали. Но в нравственном плане она регулируется конечной целью, к-рая по отношению к классовой борьбе пролетариата является уже не трансцендентной, а имманентной. Классовая борьба - это одновременно и полаганис цели, и ее достижение; и ее тактические средства не могут быть чуждыми цели. О правильности социалистической тактики надо судить по тому, насколько она способствует достижению конечной цели; тактика, сообразуемая с действительностью, «реальная политика», любой компромисс с существующим строем губительны для социалистического движения. Правильность или ошибочность тактического шага, по Лукачу, не зависят от того, руководствовался ли моральными мотивами сделавший его человек, и поступок, продиктованный чистейшими этическими помыслами, может быть совершенно ошибочным с тактической т.з. Тем не менее между большевистской тактикой и индивидуальной этикой возможна и обязательна внутренняя связь: тактика апеллирует к индивиду. Если он занимает этически оправданную позицию, то это значит, что он должен вести себя так, будто от его действий или бездействия зависит судьба мира. К примеру, тот, кто выбирает коммунизм, обязан взять на себя такую же индивидуальную ответственность за каждого убитого во имя него человека, как если бы он убил его сам. Лукач далек от апологетики революционного насилия, он видит заключенный в нем непреодолимый нравственный конфликт: в его рамках невозможно действовать, не беря на себя вины. Коль скоро приходится выбирать лишь между двумя вариантами виновности, надо иметь в виду, что и в этом случае имеется критерий правильности и ложности действий. Критерий этот — жертва. И подобно тому, как отдельный человек, выбирая из двух зол, делает правильный выбор в конечном счете тогда, когда он кладет на алтарь высшей идеи свое неполноценное Я, точно так же он может найти в себе силы решиться на эту жертву ради успеха коллективной деятельности. Однако здесь идея проявляется как требование исторической ситуации, как философе ко-историческая миссия. К трактату «Т. и э.» примыкают другие статьи Лукача 1919-1920 гг.: «Моральная основа коммунизма», «Роль морали в коммунистическом производстве», «Моральная миссия коммунистической партии» и др. Некоторые из работ этого периода в переработанном виде вошли в знаменитую книгу «История и классовое сознание», прочие, забытые на долгие годы, лишь недавно были извлечены из небытия «новыми левыми». Лит.: Нежинский Л.И. 133 дня 1919 года. Советская Россия и Венгерская Советская республика. М.: Политиздат, 1989; Николаенко К.А Венгерская Советская республика 1919 года. М.: Знание, 1989; Lukacs G. Schriflcn zur Ideologic und Politik. Ncuwied, Berlin: Luchtcrhand, 1967; Lukacs G. Wcrke. Bd. 2. FrueschriH.cn. Neuwied; Berlin: Luchtcrhand, 1968; Lukacs G. Taktik und Ethik. Politische Aufsatze I. 1918-1920. Darmstadt; Neuwied: Luchtcrhand, 1975. С. Н. Земляной