СУБЪЕКТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО

элемент субъективной реальности человеческого сознания, воспроизводящий объективное пространство материального мира. С. пр. может существовать и как непосредственное восприятие1 объективного пространства внеш него материального мира, и как мысленное представление человеком объективно-реальной действительности. С. пр. представляет собой характерный для человеческого сознания качественно новый уровень отражения в информационных структурах и процессах головного мозга живых организмов объективного пространства материального мира. При этом С. пр. возникает у человека не взамен присущему животным предкам человека неосознанному восприятию объективного пространства на уровне психики, а в дополнение к нему. В настоящее время можно утверждать, что информация, поступающая в центральную нервную систему от рецепторов органов чувств живого организма, тщательно анализируется и в конечном итоге интегрируется в обобщенную нейронную (информационную) модель окружающего мира, которая, будучи единожды сформированной, не исчезает, а непрерывно корректируется. Тот факт, что животные хорошо ориентируются в пространстве и легко находят дорогу даже при значительном удалении от места их обитания, свидетельствует о том, что эта модель окружающего мира как единая «схема», или своего рода «карта», охватывает всю территорию, по которой когда-либо перемещалось животное, и ориентирована по странам света. На «схеме», повидимому, имеются фиксированные точки значимых для животного мест и при необходимости возникают маршруты, соединяющие их с местом сиюминутного положения на земле. Можно предположить, что «карта» местности содержится в мозгу животного как бы в «распыленном» в определенных областях мозга виде, примерно так, как в светочувствительном слое голографического снимка содержится образ снятого объекта. К тому же существующая в мозгу животного «схема» территории - это не просто план местности, а гораздо более сложное образование, это, скорее, «план-макет», содержащий в себе «компоновки» поверхностей всех находящихся в этой местности стабильных объектов, а также следы характерных запахов и, возможно, каких-то иных признаков отдельных особенно значимых для животного мест2. Поэтому для нахождения пути до нужного места и опознания предметов животное не нуждается в такой памяти, из которой было бы необходимо «доставать» образы прошлого и сличать их с образами воспринимаемых объектов3. В обобщенной «схеме», или «плане-макете», «освоенной» животным территории в каждый данный момент времени как бы «высвечивается» и актуализируется во всей полноте информация об ограниченной горизонтом видимости области сиюминутного нахождения животного. Но это означает, что «в психике» животного нет прошедшего времени, т.е. следы прошедших событий не хранятся в памяти в их временной последовательности, а актуализируются как данные в непосредственно текущий момент настоящего времени свойства окружающей среды. Механизм восприятия окружающей среды на уровне досознательной психики не только сохраняется у человека, но получает дальнейшее развитие, функционирует наряду с образным восприятием на уровне сознания и с необходимой степенью точности обеспечивает информацией все те программы поведения и деятельности, включая и профессиональную деятельность, которые часто выполняются автоматически, без контроля со стороны сознания. Более того, и в тех действиях, которые выполняются человеком осознанно, имеются не контролируемые сознанием элементы, требующие точного восприятия пространственных параметров окружающих человека предметов1. Восприятие окружающей среды на уровне психики составляет своего рода неосознаваемый, абсолютно необходимый «фон», на котором протекает образное восприятие человеком окружающей действительности на уровне сознания. Важно при этом подчеркнуть, что между «фоновым» восприятием на уровне психики и образным на уровне сознания нет непреодолимых границ. В частности, многие результаты восприятия на уровне психики могут подниматься до уровня сознания как проявления своего рода пространственной интуиции. И наоборот, тренировка восприятия на уровне сознания может приводить к повышению точности и тонкости восприятия на уровне досознательной психики. При этом такие важные для сиюминутных практических действий человека пространственные параметры окружающей среды, как расположение предметов относительно друг друга, относительные расстояния между ними и абсолютные расстояния до ближайших предметов, «воспринимаются непосредственно» и очень быстро через восприятие изменений фактуры удаляющихся вдаль плоскостей, через относительные смещения очертаний предметов при перемещениях в пространстве органа зрения человека и т.д. Явления истерической слепоты и истерической глухоты свидетельствуют, на наш взгляд, о том, что при зрительном и слуховом восприятии на уровне сознания у человека возникает внутреннее, субъективное зрительное и слуховое пространство, в котором локализуются чувственные образы зрительно воспринимаемых объектов и источники воспринимаемых звуков. О том, что многие чувственно воспринимаемые качества материальных объектов присущи не самим объектам материального мира, а возникают только в органах чувств, известно давно. Это так называемые вторичные качества, такие как цвет, запах, вкус. На первый взгляд, кажется, что совершенно иначе обстоит дело со зрительным восприятием пространственных характеристик предметов материального мира. Однако уже элементарные зрительные иллюзии и галлюцинации свидетельствуют о том, что зрительно воспринимаемый мир материальных объектов вместе с объективным пространством, в котором эти объекты расположены, воспринимается и осознается человеком опосредованно, через его отражение в субъективном мире чувственных образов, находящихся в субъективном пространстве человеческого сознания. И если в случае зрительных иллюзий еще можно считать, что мы непосредственно видим сами материальные объекты, а возникающие при этом искажения говорят лишь о нарушениях процесса восприятия, то галлюцинации уже невозможно объяснить подобным образом, поскольку при галлюцинациях «воспринимаются» расположенными в объективном пространстве мнимые предметы, которых в данный момент не существует в объективном мире. Убедительные доказательства существования в нашем сознании субъективного пространства дают клинические наблюдения за пациентами с локальными поражениями головного мозга. Весьма показательны в этом плане работы нейрофизиолога Н.Н. Брагиной и психиатра Т.А. Доброхотовой, в которых обобщены результаты их собственных наблюдений и проанализирован большой объем литературных данных (Брагина, Доброхотова, 1990, 1988, 1981, 1978, 1977; Доброхотова, Брагина, 1993, 1986, 1977, 1975). Авторы отмечают, что субъективное пространство обладает способностью быть в разной степени актуальности: от полного ис чезновения при некоторых со стоя ниях человека до полной ясности, максимальной адек ватности внешнему объективному пространству и высокой степени четкости и точности пространственной ориентации личности. Это свойство ин ди ви ду аль но го пространства быть как бы более или менее актуальным, которое авторы обозначают как «непостоянство степени его актуализации (наличности)» (Брагина, Доброхо това, 1988, с. 148), имеет место даже у здо ро во го человека, но наиболее ярко выражено у некоторых больных с локальными поражениями коры головного мозга. «При патологии пра во го полушария мозга правши оно (т.е. внутреннее ин ди ви ду аль ное пространство. - И.Х.) мо жет «ослабляться» или «исчезать». Каждой степени актуализации со пут ст вует, по-видимому, определенное ко ли че ство пси хи че ской деятельности. При «исчезновении» про ст ран ст ва возможно возникновение онейроидного состояния, «вспышки пе ре жи то го» наряду с перерывом восприятия объективной дей ст витель но сти. Необходима достаточная степень актуализации этого про ст ран ст ва для того, чтобы полным и адекватным было вос прия тие всех явлений объективного пространства» (Там же. С. 148). Еще более убедительно свидетельствует о существовании субъективного пространства асимметрия правой и левой его частей. Вывод о неравенстве, асимметрии правой и левой частей субъективного пространства Н.Н. Брагина и Т.А. Доброхотова делают на основе изучения так называемого синдрома «левостороннего пространственного игнорирования», возникающего у правшей при некоторых поражениях правого полушария. Основным клиническим проявлением этого синдрома является «игнорирование всех (зрительных, слуховых, осязательных) стимулов, находящихся вне больного или в пространстве его собственного тела слева» (Брагина, Доброхотова, 1988. С. 168). Уже первые наблюдения за больным, когда он из двух врачей, расположившихся слева и справа, видит и слышит только того, который находится справа, показывают, что левостороннее пространственное игнорирование - это не просто нарушение процесса зрительного восприятия объективного пространства и формирования «перцептивного пространства» (как можно было бы считать в случае, если то, что мы называем субъективным (индивидуальным) пространством, было бы простым «отражением в сознании» внешнего объективного пространства), а нарушение или деформация именно внутреннего, субъективного пространства. О действительном существовании субъективного пространства свидетельствуют и многие другие виды психических расстройств, при которых изменяются пространственные представления человека. В этом отношении важны такие трансформации субъективного пространства, которые, оставаясь скрытыми от самого субъекта, весьма существенным образом влияют на его поведение и деятельность. Так, при некоторых поражениях головного мозга у левшей возникают не всегда осознаваемые ими зеркальные формы деятельности, такие как зеркальное письмо, зеркальные движения, зеркальное чтение и др. (См.: Брагина, Доброхотова, 1988. С. 116-127). Тот факт, что подобные трансформации субъективного пространства не всегда осознаются самим субъектом, объясняется тем, что для субъекта наличное в данный момент субъективное пространство при любых его деформациях и изменениях остается, как правило, единственным актуально данным ему пространством. Весьма убедительным аргументом в пользу существования субъективного пространства является возможность полной виртуализации человеческого сознания при помощи специальных компьютерных программ и соответствующего электронного оборудования, представляющая собой искусственное формирование содержания субъективной реальности в сознании пользователей компьютеров и электронных устройств. Именно это искусственно моделируемое содержания субъективной реальности и было изначально названо «виртуальной реальностью». Раскрывая сущность «виртуальной реальности», л. П. Гримак пишет: «…термин “виртуальная реальность” (ВР) предполагает наличие некоторого искусственного мира, в который погружается и с которым взаимодействует человек, причем создается этот мир технической системой, способной не только подавать комплексную стимуляцию на его органы чувств, но и адекватно реагировать на ответные речевые и двигательные реакции субъекта. Необходимо отметить, что в явлениях ВР осуществляется известная закономерность функционирования центральной нервной системы, хорошо сформулированная в свое время Х. Дельгадо: “Единственная возможность поддерживать контакт с внешней средой… состоит в превращении физических и химических явлений окружающего мира в химические и электрические процессы на уровне наших органов чувств. Мозг вступает в контакт не непосредственно с окружающей действительностью, а только с ее символическим кодом, который передается по нервным путям”1. В виртуальной реальности мозг действительно “вступает в контакт с символическим кодом”, который продуцируется компьютерной системой по определенной программе и порождает ирреальный мир, существующий лишь в представлении индивидуума»2. Таким образом, мощным средством воздействия на процессы формирования субъективной реальности, позволяющим полностью и наперед заданным образом изменять ее содержание, является компьютерное моделирование виртуальной реальности3. В настоящее время исследования в области виртуальной реальности вышли далеко за пределы проблем компьютерной виртуальной реальности и охватили гносеологические проблемы научного познания, социологии, социальной политики, политтехнологий, культурологии, этики, эстетики и т.д., поскольку выяснилось, что практически во всех сферах жизни и деятельности человек в более или менее явном виде сталкивается с элементами виртуальности. Субъективное пространство не возникает автоматически при зрительном восприятии окружающей действительности, а представляет собой результат длительного восприятия мира не только при помощи органов зрения, но и других органов чувств и прежде всего органов осязания. Кроме того, в формировании субъективного пространства и его масштабного соответствия воспринимаемому объективному пространству важную роль играет практическое преодоление человеком расстояния до зрительно воспринимаемых объектов. Итак, у человека имеются два уровня и соответственно два механизма зрительного и слухового восприятия, один из которых соответствует уровню сознания, а другой - уровню досознательной психики. При восприятии на уровне сознания у субъекта возникает «внутреннее», т.е. не существующее как таковое в объективном пространстве материального мира и поэтому недоступное для непосредственного наблюдения извне субъективное зрительное и слуховое пространство1, в котором локализуются чувственные образы зрительного восприятия и не всегда видимых, но более или менее ясно представляемых источников воспринимаемых звуков, тогда как на уровне досознательной психики зрительная и звуковая информация непосредственно вовлекается в процессы программирования и реализации программ поведения и деятельности. лит. Хасанов И.А. Феномен времени. Часть II. Субъективное время. Вып. 1. М., 2004. Хасанов И.А. Феномен времени. Часть II. Субъективное время. Вып. 2. М., 2005. Ильгиз А. Хасанов