СУБЪЕКТ и ОБЪЕКТ

Категория С. обозначает носителя познавательной и практической деятельности, а сопряженная с ней категория О. — предмет этой деятельности. Эти понятия появились в ранней схоластике. В указанном выше значении они стали употребляться с начала XVII в. Философыматериалисты Нового времени, разрабатывавшие теорию отражения, сводили понятие С. к изолированному от общества индивиду, наделенному от природы способностью познания. Согласно их теории, в ощущениях этого индивида зеркально воспроизводятся единичные предметы, находящиеся вне С. и воздействующие на его органы чувств, после чего этот материал обобщается в мышлении. С. тем самым лишался признака активности, а активной силой во взаимодействии С. и О. оказывался О. Понятия О. и предмета познания не были разведены. Впервые проблема активности С. была поставлена Р. Декартом, однако заслуга ее всестороннего осмысления и глубокого теоретического исследования принадлежит классикам немецкой идеалистической философии XVIII—XIX вв. В философии И. Канта познающий С. не пассивно отражает свойства реально существующей вещи, а активно воссоздает, творит в своем сознании ее идеальный образ. Поэтому О. и предмет (по терминологии Канта «вещь в себе») оказываются вовсе не тождественными, а познание предстает как сложнейший процесс созидания О. при посредстве изначально присущих сознанию С. априорных форм мышления. Кантовский априоризм вплотную подводил также к пониманию общественной природы сознания С. В дальнейшем эта идея была воспринята и разработана Гегелем на базе объективного идеализма. В гегелевской философии категориальные формы мышления предстают уже как результат длительного исторического развития. Априорные для каждого индивидуального С., они являются закономерным результатом развития культуры, которое Г. Гегель изображает в виде восходящего движения Абсолютной идеи к конечной ее цели — самопознанию. Подлинным С. гегелевской философии оказывается, таким образом, Абсолютная идея, которая после ряда предварительных ступеней, наконец, достигает этой своей конечной цели на основе обобщения тяжкого опыта истории человечества и мучительных блужданий Духа в поисках истины. В такого рода идеалистической и, можно сказать даже мистической, форме заключено весьма глубокое содержание: С. (в данном случае речь идет о реальном, а не мистифицированном С.) имеет общественную природу, а его знания, как и он сам, есть результат длительного исторического развития. Подлинно революционным переворотом в понимании содержания категорий С. и О, а также сущности субъектнообъектных отношений было введение К. Марксом практики в теорию познания.
Взаимодействие С. и О. его предшественники ограничивали сферой познания и совершенно исключали практику из этого взаимодействия. А между тем именно практическая деятельность С., будучи основой его жизнедеятельности, является главной и определяющей формой связи С. с О. Предметнопрактическая деятельность непосредственно связывает человека с реальным миром, который он преобразует не в сознании, не в голове, а реально, создавая необходимую для его жизни искусственную среду обитания. Этот процесс не может остановиться, пока вообще существует человечество, и он втягивает в поле зрения С. все новые и новые предметы, превращая их в О. практики и познания. В ходе этой деятельности обнаруживаются ранее неизвестные свойства предмета, уточняются и обогащаются знания о нем. Но в процессе практической деятельности меняется не только объективный мир, но и сам С. Поэтому с полным основанием можно утверждать, что С. есть порождение и результат предметнопрактической деятельности. С. и О. не абсолютные, не взаимоисключающие противоположности, а взаимодействующие стороны единого противоречия. Диалектический характер этого взаимодействия выражается, вопервых, в том, что активность присуща обеим сторонам противоречия, а не одному С. Последний не может действовать произвольно, не считаясь с объективными свойствами предмета. Иными словами, О. задает определенные границы возможного, за пределами которых деятельность С. обречена на неудачу. Вовторых, поскольку О. не тождественен объективной реальности, а является лишь ее фрагментом, выделенным С., отраженным и преобразованным в его сознании, постольку в нем обязательно есть моменты субъективности. В этом смысле О. неотделим от С., а С., в свою очередь, воспринимает мир через призму знаний и планирует свои практические действия, опираясь также на эти знания. Позитивистский тезис «нет О. без С.», хотя и справедлив, но только наполовину. Верно констатируя связь сторон противоречия, Э. Мах и его сторонники абсолютно оторвали О. от реальности и полностью его субъективировали. А между тем О., хотя и не совпадает с предметом, имеет объективное содержание, определяемое уже не С., а реально существующим предметом. Справедливость этого положения подтверждена практикой. Только введение практики в гносеологию позволило разрешить неразрешимую для идеализма задачу, как соотнести знания С. с объективным миром. Предметнопрактическая деятельность как бы вывела С. за пределы только сознания, установив непосредственную связь с действительностью, и подтвердила, что в знаниях С. содержится объективная истина. Тем самым был нанесен существенный удар по кантовскому агностицизму, и непознаваемая «вещь в себе» превратилась в «вещь для нас».
Положение о неразрывной связи С. и О., первоначально выдвинутое философами, было подтверждено всей длительной историей развития естествознания и постепенно превратилось в одну из центральных методологических идей современной науки. Наиболее наглядно это видно на примере физики. Для классической физики было характерно абсолютное противопоставление С. и О., вследствие чего движение к истине предполагало возможно более полную элиминацию С. Неклассическая физика показала, что такая элиминация в принципе невозможна. В квантоворелятивистской физике О. неотделим от С. и зависим от него, от используемых приборов и измерительных процедур. (На этой основе выросла одна из разновидностей позитивизма — инструментализм.) Ученые и методологи постнеклассического периода еще в большей мере усилили эту тенденцию, перейдя к исследованию ценностных ориентаций С. и их роли в познании. В заключение отметим, что в философской (и не только в философской) литературе принято различать индивидуальный и общественный С. Как показывает само название, в первом случае речь идет об отдельном познающем или практически действующем индивиде, в другом в той же роли выступает групповой С., в пределе общество в целом. Такое различение вполне приемлемо и продуктивно. Надо только помнить, что индивид становится С. познания и практики только потому, что он является носителем культуры этого общества. К. Маркс писал, что даже тогда, когда человек один сидит за письменным столом и работает над какимнибудь научным или литературным произведением, за его спиной незримо стоят бесчисленные поколения людей, создавших культуру, приобщение к которой только и позволило ему стать человеком (см. Кант Иммануил. Гегель Георг. Маркс Карл. Опредмечивание и распредмечивание).