одно из направлений философского исследования гуманитарных наук пер. пол. XX в. Структурализм чаще всего оценивают не как некую концепцию или теорию науки, а скорее как особую методологию, обладающую спецификой в разных областях гуманитарного знания. Действительно, единой, целостной концепции структурализма нет, и. тем не менее есть некое инвариантное концептуальное ядро, которое можно выделить у разных представителей структурализма на разных этапах его развития. Чаще всего структурализм соотносят лишь с определенным типом исследований во Франции в гуманитарных науках 60–70-х гг. (К. Леви-Стросс, Л. Альтюсер, Ж. Лакан, Р. Барт, М. Фуко и др.) . Но видные представители этой волны структурализма (напр., К. Леви-Стросс) признают, что они испытали на себе влияние идей т. н . русского формализма 10–20-х гг. в литературоведении, связанного с именами В. Шкловского, Ю. Тынянова, В. Проппа, В. Жирмунского и др., а также Пражского лингвистического кружка, деятельность которого приходится на втор. пол. 20-х и к . 40-х гг. XX в., одним из ярких представителей которого являлся Р. Якобсон. Французский структурализм при всей своей новизне все-таки развивал идеи названных школ и мыслителей.
Что касается методологии структурализма, то при всей конкретике наработанных им методов в разных областях гуманитарных наук данная методология базируется на инвариантных для всех этих наук принципах, которые связаны как с особым видением объекта исследования, так и совокупностью средств для его рассмотрения. Представители структурализма, как правило, сами являются активными участники научного процесса; очевидно влияние структуралистских идей на развитие самих гуманитарных наук. Так, в поле зрения отечественного структуралиста, специалиста в области фольклора В. Я . Проппа – гуманитарные науки к. XIX – н. XX столетия. Он обнаруживает в них радикальные изменения, суть которых он связывает с использованием методов, позволяющих обнаруживать в них законы того же уровня, которые присущи природе. Он и исходит из того, что природа и человеческая деятельность имеют общие закономерности.
Содержание структуралистской концепции науки можно представить следующим образом. Первое. Структуралистская концепция науки отличается особым пониманием объекта науки, что в реальной практике научноисследовательской деятельности связано с трансформацией традиционно разрабатываемых предметов гуманитарных наук в объекты структуралистской деятельности. Структуралисты, к какому бы материалу они ни обращались, всюду видят только языковые структуры: в бессознательном, телесном, в мифах, истории религии и истории науки, даже в вещах – всюду они обнаруживают язык знаков. Знаково-символические, языковые структуры – это нечто атрибутивное предмету любой науки, но лежащее не на поверхности, а в его глубине. В разных социально-гуманитарных науках, традиционно развивающихся (лингвистика, идеология, экономика) или вновь появляющихся (психоанализ, «археология мысли» М. Фуко и др.), наряду с реальными и идеальными отношениями структуралисты открывают новые сферы, с которыми связывают новые отрасли знания, как-то: структурную лингвистику, «символический психоанализ», «структурную экономику», «структурную идеологию» и пр. Второе отличие структуралистской концепции науки заключается в том, что мы обязаны ей выработкой особой онтологии, созданием гуманитарной научной картины мира.
1. Онтологическая составляющая структурализма связана с особым пониманием структуры и трактовкой ее статуса. Выход исследователей на уровень структурных отношений как наиболее абстрактных стал поводом для ярых обвинений в адрес авторов структуралистских работ (раннего и позднего периодов) в формализме. Способ существования структуры выявляется в категориальном контексте «форма – отношение», «форма – содержание». Так, с позиций структурализма литературное произведение как эстетический объект существует не субстанциально (не как вещь и не как материал), а реляционно – как отношение, как композиция. Для В. Я. Проппа, напр., структурное изучение волшебных сказок связано с выявлением их формы как закона организации содержания. Нередко способ существования структуры сравнивают со способом существования общих понятий (они существуют не только в сознании человека, но и как родовой или видовой признак единичного), аргументируя тем, что она (структура) является некой абстракцией, хотя и полностью погруженной в конкретику. Но современная наука наработала новую систему терминов для обозначения этого аспекта существования структуры. В данном случае понятие виртуального существования проясняет более тонкие механизмы структуры, чем простое признание в ней статуса общих понятий или теоретического объекта. Виртуальное имеет собственную реальность, которая не смешивается ни с реальностью мыслительного образа или абстрактной идеи, ни с актуальной реальностью. Структурные зависимости реально присущи сосуществующему множеству объектов той или иной области, они-то и выявляются исследователем. На примере творчества В. Я. Проппа это можно пояснить следующим образом. Композиция как структура-закон построения волшебных сказок реальна, но впервые появляется только в голове ее открывателя, поэтому она идеальна. Он неоднократно подчеркивал, что за спиной его исследования тысячи обработанных им сказок, значит, в скромно названной им «композиции волшебной сказки» спрессовано это множество.
2. В чем своеобразие структуралистской трактовки взаимозависимости структуры и элементов? Элементы (атомарные единицы) в структуралистских построениях имеют формальный характер, поскольку они сами по себе ничего не значат (не важна ни их внутренняя, ни внешняя природа). В таком случае для чего нужны и что фиксируют формальные элементы? Вся их роль заключена в том месте, которое они занимают по отношению к другим элементам. Структура и создается порядком взаимоотношений элементов. Если акцент на формальных элементах заставляет выявлять порядок их связи (структурность, целостность, системность), то символичность элементов позволяет увидеть в каждом из них потенциальное множество закодированных им реалий. Символизм элементов – показатель их способности мультиплицироваться, т. е. размножаться, но не биологически, а как свойство превращаться в некое множество. Виртуальность существования, композиционность (комбинированный характер) как присутствие некоего порядка отношений между элементами, способность к мультипликации – все эти признаки структуры задают контекст игровой ситуации. Данный аспект существования структуры фиксируется многими представителями данного подхода.
3. Выделенные признаки структуры раскрывают способ ее существования только с внутренней стороны. Но ведь в любой онтологии возникает вопрос: а что происходит снаружи, что лежит вне структуры? Ответ структуралистов прогнозируем. По существу, мир для них – это царство структур. Каждая из сфер человеческой деятельности – наука, экономика, религия, политика и пр., в свою очередь, являют собой структуры и могут быть промоделированы в качестве структурных объектов. Существуют структуры, которые связывают между собой целые ряды объектов, внешних по отношению к каждой данной структуре, но нет ничего внешнего по отношению к структурам вообще. Третье. Если «царство структур» – продукт моделирующей деятельности человека (Р. Барт, напр., очень зримо рисует двухактную процедуру моделирования – членение (исходного объекта) и монтаж (уже структурного объекта)), то нельзя ли предположить, что за появление этого царства несет ответственность человек, что именно он является его творцом? Знакомство с текстами структуралистов показывает, что подобный вывод был бы поспешным. Напротив, структурализм вступает в оппозицию всей новоевропейской классической философии тем, что нивелирует основополагающий статус субъекта и исходит из бессознательного характера структур, их анонимного характера. Четвертое. Следует отметить, в противовес расхожим мнениям, значимость для структуралистов исторических исследований, хотя и в непривычном для философского понимания смысле. Большинство структуралистов используют разграничение синхронии и диахронии, которые, по сути, представляют собой два неразрывных среза исследований, тождественных разграничению структурного и исторического методов. Синхроническое и диахроническое исследование волшебных сказок одним из первых провел В. Я. Пропп, тем самым показывая внутреннюю взаимосвязь структурного и исторического методов и неотрывность друг от друга. Н. В. Бряник