6(18) февраля 1884, Москва — 23 февраля 1965, Мюнхен] — русский философ, историк, социолог, писатель. Родился в семье директора писчебумажных фабрик. После окончания частного реального училища в Москве поступил в Гейдельбергский университет, где в течение семи лет изучал философию, политэкономию, право, теорию и историю искусства. Защитил диссертацию по философии Владимира Соловьева. Участвовал в организации издания международного альманаха по философии культуры «Логос», возглавив, вернувшись в 1910 в Москву, его русскую редакцию вместе с С. И. Гессеном и Б. В. Яковенко. Много ездил по России, выступая с лекциями по философии, эстетике, теории литературы в качестве члена «Бюро провинциальных лекторов». Участвовал в Первой мировой войне в чине прапорщика. После Февральской революции — начальник политуправления военного министерства. После Октябрьской революции, будучи призван в Красную армию, участвовал в гражданской войне, ранен. В 1919—20 литературный и художественный руководитель «Показательного театра Революции» в Москве, снят с работы по идеологическим соображениям. Выслан из России в 1922. С 1926 по 1937 работал на кафедре социологии Дрезденского университета, уволен нацистами с запретом писать и выступать публично. С 1931 по 1937 участвовал в издании журнала «Новый град», выходившего в Париже. С 1946 чшал в Мюнхенском университете курсы лекций по социологии русской революции и истории русского символизма. Его лекции проходили в переполненных аудиториях, собирая слушателей со всех факультетов. Творческое общение со Степуном иногда вынуждало его немецких коллег задаваться вопросом о масштабе русской предреволюционной культуры, если «не самый знаменитый ее деятель» казался им «титаном». Истина, по Сгепуну, есть не «предмет» познания, а «атмосфера», которой дышит мыслитель и которую он должен излучать своей личностью. Христианство открыло для нас мир благодатного общения, способность видеть другого в атмосфере и лучах истины. Философ «мыслит глазами». Он, как и поэт, — «сгуститель», помогающий людям видеть чувственный облик истины. Глубочайшая суть большевизма, по Сгепуну, есть «попытка погашения образа Христа в душе народа», лишение людей способности видеть Истину непосредственно и отличать ее от лжи. Но тем же путем вдет и «пустогрудый» либерализм, отрывающий свободу от Истины и пытающийся осуществлять «христианскую программу» языческими руками. Только христианская личность способна препятствовать разрастанию неизбежного в политике зла. Радикальный персонализм пронизывает и философию, и социологию, и художественное творчество Степуна.
Соч.: Из писем прапорщика-артиллериста. М., 1918; Жизнь и творчество. Берлин, 1923; Основные проблемы театра. Берлин, 1923; Николай Переслегин. Философский роман в письмах. Париж, 1929; Бывшее и несбывшееся, т. 1—2. Нью-Йорк, 1956 (СПб., 1994); Встречи. Мюнхен, 1962; дополненное изд. М., 1998. Лит.: Чижевский Д. И. Речь о Степуне.— «Новый журнал» (НьюЙорк), 1964, N8 75; ШтаммлерА. А. Степун.- Там же, 1966, № 82; Он же. Ф. А. Степун.— В сб.: Русская религиозно-философская мысль 20 в. Питсбург, 1975.
A. Соболев
СТЕПУН Федор Августович
СТЕПУН Федор Августович
Источник: Новая философская энциклопедия
СТЕПУН Федор Августович
(19 февраля 1884 – 27 февраля 1965) – русский философ, близкий философии жизни, находившийся также под влиянием В. Соловьева; историк и социолог культуры, литератор. Изучал философию в Гейдельберге, где в 1910 защитил докт. дисс. "Wladimir Solowjew". В России участвовал в издании ряда журналов ("Логос", "Труды и дни" и др.), читал лекции и курсы по философии, эстетике и филос. проблемам литературы. В 1919–20 – лит. и художеств. руководитель Гос. показат. театра в Москве. С 1922 – за рубежом. С 1926 по 1937 занимал кафедру социологии в Дрезденском ун-те, от к-рой был отстранен нацистами. В 1931–1939 – участвовал в издании журн. "Новый Град". С 1946 преподавал историю рус. религ.-филос. мысли в Мюнхенском ун-те. Осн. филос. работы С. собраны в его кн. "Жизнь и творчество" (Берлин, 1923). Центральный пункт антропологии С., находившегося под сильным влиянием иенских романтиков, прежде всего Ф. Шлегеля, – проблема жизни и творчества, к-рые трактуются как два полярно противоположных, борющихся в человеке начала (см. "Трагедия творчества", "Логос", 1910, кн. 1; "Жизнь и творчество", там же, 1913, кн. 3–4). К сфере жизни С. относит переживания, ощущения, внутр. опыт ("душевную наличность и душевное движение"), к сфере творчества – формальное и статичное объединение продуктов духа – предметных ценностей (культуры) и "ценностей состояния": личности, судьбы, любви, смерти и т.п. Согласно С., исходом всякого творч. акта, как стремящегося быть выражением невыразимого – жизни, является крушение; итак, начало творчества – в природе человека; неизбежность крушения – в природе творчества. (Тема трагедии творчества у С. близка к идее "объективации" у Н. Бердяева.) Этот конфликт, по мысли С., приводит к выводу о мистич. сущности переживания и божеств. природе жизни. Причем понятие жизни у С. близко к понятию бога в традиции апофатич. теологии, в частности – к определению бога у В. Соловьева: жизнь есть положит. всеединство духа – неразложимое единство состояний, не подчиняющееся законам формальной логики, но осуществляющее в своей сфере гармонию всех противоречий. Благодаря этому обожествлению жизни одною из форм фундаментального противоречия жизни и творчества оказывается противоречие религии и культуры. К проблематике конфликта жизни и творчества примыкает и своеобразная "типология душевных укладов", развиваемая С. в монографии "Осн. проблемы театра" (Берлин, 1923). В зависимости от соотношения в индивиде начал жизни и творчества, С. выделяет три осн. душевных уклада, или типа мировоззрений: мещанский, мистич. и артистический. В 1-м из них противоречие жизни и творчества снимается полною неспособностью углубления ни в одну из этих сфер; способ существования, присущий ему, есть имитация. В мистич. укладе осуществляется господство жизненного (т.е., по С., божественного) начала, к-рое подчиняет себе все духовно-душевные возможности мистика и преобразует их в гармонич. единство, недоступное предметному выражению. Наконец, уклад артистический стремится осуществить синтез всех начал – творчески воплотить потенции личности во всем их прихотливом разнообразии. С. находит, что единств. сферой, где возможна реализация такого задания, является театр. Филос. учение С., не получившее законч. формы (в соответствии с утверждением о принципиальной невозможности адекватного творч. акта, о невыразимости жизненного, а следовательно, и филос. опыта), чаще всего находит выражение в рамках филос.-художеств. жанров, характерных для лит-ры романтизма: путевые заметки ("Из писем прапорщика-артиллериста", М., 1918); роман в письмах ("Николай Переслегин", Париж, 1929), мемуары ("Бывшее и несбывшееся", т. 1–2, Нью-Йорк, 1956). В обращении С. к назв. жанрам отражается мистико-романтич. характер всей методологии С.: критерием истинности филос. учения С. считает лишь подлинность, напряженность внутр. опыта его творца; критерием объективности – эрос в отношении творца к своему предмету. Тем самым, истинный смысл учения оказывается постижим только путем воссоздания духовно-душевного портрета его творцов и его эпохи (см. работы С. о Ф. Шлегеле, "Логос", 1910, кн. 1; о Рильке, "Логос", 1911–12, кн. 2–3, и о Шпенглере, в сб.: "О. Шпенглер и закат Европы", М., 1922). С. выступал с критикой совр. эпохи, находя в ней духовную опустошенность, ложь, торжество науч.-технич. отношения к миру. В иск-ве 20 в., этом кричащем свидетельстве эпохи, С. видел автопортрет атеистич. мира и "пророчество" о грядущих издевательствах над "достоинством и святостью" человека. Большинство послереволюц. работ С. посвящено проблемам типологии революц. процесса в России, религ. сознания и интеллигенции. Главными вехами революц. процесса, по С., являются возникновение интеллигенции и борьба ее с монархией; вовлечение крестьянства в процесс подмены религиозности революционностью в результате развития капитализма; наступление ленинского этапа революц. процесса, предшественниками к-рого С. считал Бакунина, Нечаева и Ткачева. С враждебных позиций рассматривая сов. строй как тоталитарный и "отменивший человека", С. вместе с тем признавал достижения СССР в производственно-технич. сфере и в области нар. образования; выступал предвестником совр. теорий "конвергенции" капитализма и социализма. Соч.: Встречи, Мюнхен, 1962; Theater und Film, M?nch., 1953; Dostojewski und Tolstoi; Christentum und soziale Revolution, M?nch., [1961]; Das Antlitz Ru?lands und das Gesicht der Revolution, M?nch., [1961]; Der Bolschewismus und die christliche Existenz, 2 Aufl., M?nch., 1962. Лит.: Зеньковский В. В., История русской философии, т. 2, Париж, [1950]. С. Хоружий. Москва.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
СТЕПУН Федор Августович (1884-1965)
русский философ, культуролог, историк, писатель. Учился философии в Гейдельбергском университете у Виндельбанда (1902-1910). В 1910 защитил докторскую диссертацию по историософии В. Соловьева. Один из редакторов журнала "Логос", выходившего в России в 1910-1914. Выступал как литературный и театральный критик. Во время войны был мобилизован в армию. После Февральской революции занялся политической деятельностью, работал во Временном правительстве, редактировал газету. После Октября сотрудничал в газетах правых эсеров, был призван в Красную армию. Участвовал в работе созданной Бердяевым Вольной академии духовной культуры, работал в театре. В 1922 выслан из России, обосновался в Дрездене, занимался преподаванием. В 1937 на его преподавательскую и публицистическую деятельность был наложен запрет. С 1931 по 1939 - член редакции журнала "Новый град". Один из идеологов "новоградства" - формы христианского социализма. В 1944, в результате бомбардировки Дрездена, погибли его архив и библиотека. С 1946 преподавал историю русской философии в Мюнхенском университете (заведовал кафедрой русской культуры). Активно включился в жизнь второй волны русской эмиграции. Публиковался в журналах: "Новый путь", "Грани", "Мосты", "Опыты" и др. Основные работы: статьи в "Логосе": "Трагедия творчества" (1910), "Трагедия мистического сознания" (1911) и др.; "Жизнь и творчество" (1923, заглавие по названию статьи в "Логосе"); "Основные проблемы театра" (1923); "Бывшее и несбывшееся" (т. 1-2, 1956); "Достоевский и Толстой; христианство и социальная революция" (1961); "Встречи" (1962); "Большевизм и христианское существование" (1962); "Мистическое мировоззрение" (1964) и др. С. считается представителем чистого трансцендентализма (вместе с Яковенко). В середине 20-х пережил серьезный духовный кризис, приведший к пересмотру взглядов на основе религиозного мировоззрения. Если в первый период творчества С. отстаивал религиозно - реалистический символизм, понимая искусство как обозначение мира невидимого, и отстаивал автономность философского знания, то теперь он стал осмысливать христианство в "духе религиозно-символического ознаменования глубинных судеб мира" и пришел к осуждению "философствующего христианства" и к "религиозному переживанию Бога". В основе философских построений С. - синтез неокантианства с идеями феноменологии, от которых он двигался к философии жизни и религиозному мировосприятию. В своей исходной установке С. видел задачу философии в "узрении" Абсолюта, понимаемого в традиции Соловьева как положительное всеединство. "Узрение" возможно в переживании как первичной реальности дущевно-духовного бытия личности. Возможны два типа переживаний (опыта): опыты творчества, подчиненные дуализму субъект-объектного отношения (содержание переживаний в них дифференцируется), задающие полюс культуры; и опыты жизни, подчиненные идее положительного всеединства (содержание переживаний в них "свертывается", становится "непрозрачным"), задающие полюс Абсолюта. Движение в глубины переживания (к Абсолюту) вовне проявляется в создании культурных ценностей (движение к полюсу культуры). Тем самым задается антиномизм жизни и творчества, сознания и бытия, двойственность человека: он как то, что он есть (дан как хаос), и он как идеал (задан себе как космос). Отсюда трагедийность (жертвенность) творчества как особой формы объективации, наиболее полно реализуемой в искусстве. Творческий акт разрушает органическую целостность души, ее религиозную природу, удаляет творца от Бога, замыкая его в культуре, вырождающейся в цивилизацию, односторонне выражающую положительное всеединство. Однако непосредственное же постижение Бога "запрещает творческий жест" - непосредственное знание Бога исключает культуру. Всю жизнь человек обречен решать эту дилемму: пытаться удержать свою целостность (единодушие) и выражать ее в многообразии ее проявлений (многодушие); осознавать себя и как факт (данность), и как задание. В зависимости от варианта решения, С. выделяет три типа души (личностей): 1) мещанскую (выбор в пользу удобства жизни как данности); 2) мистическую (выбор в пользу непосредственного слияния с Богом); 3) артистическую (равное утверждение обоих полюсов жизни и творчества, единодушия и многодушия). Творчество создает: а) ценности состояния, организующие и упорядочивающие жизнь (личность, любовь, нация, семья) и б) предметные ценности (блага науки, научной философии, нравственности, права, искусства). В культуре привилегированное положение занимает искусство (благодаря единству содержания и формы), в искусстве - театр (благодаря единству актера и зрителя). Искусство символично, оно выражает идею не однозначно, а многосмысленно. Постигая символику, художник в художественных образах "выкликает" и "высветляет" заложенные в ней идеи, "возвращая" конкретность мира Богу. Человеку нужны не "точки зрения", а "видение мира", объемлющее мир в целостности ("сочувствующее видение"). Видение дает христианство как духовный опыт веры, любви и свободы. Особое место в творчестве С. занимает осмысление событий 1917 и последующих лет. Он склонен считать большевизм "почвенным" и первичным, а не случайным и "наносным" явлением русской культуры. Большевики, по С, являются одновременно "ставленниками народной стихии" и "имитаторами народной правды". При всем своем лично негативном отношении к революции, С. считает, что революции (и иные крупные потрясения), разрушая национальное сознание, обнажают невидимые основания культуры. Катастрофические эпохи прерывают иллюзорное бытие, порождают "религиозный дух" катастрофического искусства, задают импульсы движению к Абсолюту.
В.Л. Абушенко
В.Л. Абушенко
Источник: Новейший философский словарь
СТЕПУН Федор Августович
6(18).02.1884, Москва - 23.02.1965, Мюнхен) - философ, историк, культуролог, писатель. Изучал философию в Гейдельбергском ун-те в Германии (1902-1910) под руководством В. Виндельбанда, был убежденным неокантианцем и одновременно "с самого начала искал путей к религиозно-мистическому дополнению трансцендентальной философии" (Памяти С. И. Гессена // Новый журнал. 1951. Кн. 25. С. 216). Докторская диссертация С. посвящена рус. историософии (W. Solowjew. Leipzig, 1910). В 1910 г. он возвратился в Россию, печатался в философских ("Логос", "Труды и дни"), общественно-политических, литературных ("Русская мысль", "Северные записки") и театральных ("Студия", "Маски") журналах, что определило осн. тематику его исследований - отношение творчества к жизни и культуре и способы его реализации. Наиболее важной среди др. была ст. "Жизнь и творчество" (Логос. 1913. Кн. 3 и 4). В качестве литературного и театрального критика С. отстаивал религиозно-реалистический символизм - понимание искусства не как отражения видимого мира, а как обозначения мира невидимого. В те же годы С. вел активную общественно-культурную работу (участие в редактировании журнала "Логос", руководство эстетическим семинаром при изд-ве "Мусагет", лекционная работа на Вечерних Пречистенских рабочих курсах и в Бюро провинциальных лекторов). Политические проэсеровские симпатии С. нашли свое отражение с началом Февральской революции: С. - делегат Всероссийского Совета рабочих и солдатских депутатов, редактор газ. политического отд. Военного министерства Временного правительства "Инвалид" (переименованной по его предложению в "Армию и флот свободной России"), зав. Культурно-просветительным отделом тою же министерства. После Октябрьской революции С. сотрудничал в газ. правых эсеров "Возрождение" и "Сын Отечества", участвовал в работе созданной Бердяевым Вольной академии духовной культуры, издавал сб. "Шиповник", заведовал литературной частью Первого Государственного Показательного театра, работал в теоретической секции ТЕО Наркомпроса. В круг его интересов входили проблемы философской антропологии и философии культуры, что нашло свое выражение в публикациях в журн. "Театральное обозрение", "Искусство театра", сб. "Освальд Шпенглер и закат Европы". В 1922 г. С. был выслан в Германию. Живя в Берлине, он преподавал в религиозно-философской академии, публиковался в журн. "Современные записки" (цикл статей "Мысли о России", роман "Николай Переслегин", литературно-критические очерки об Иванове, А. Белом, И. А. Бунине, множество рецензий). В 1923 г. вышли его первые кн. "Основные проблемы театра" и "Жизнь и творчество", составленные из статей, ранее опубликованных в рус. периодике. В эти годы произошло изменение его взглядов на религию. Если до революции он осмысливал христианство "в духе религиозно-символистского ознаменования глубинных судеб мира", то теперь он отказывается от "философствующего христианства" и принимает религию живого Бога. С 1926 г. С. - проф. социологии культурно-научного отд. Дрезденского Политехникума. С 1931 по 1939 г. - член редакции журн. "Новый град" и один из идеологов "новоградского движения" в рус. зарубежье. "Новоградство" было одной из форм христианского социализма и считало себя законным продолжателем рус. традиции христианской общественности. С. формулирует его социально-политическое кредо как синтез христианской идеи истины, гуманистически-просвещенческой идеи политической свободы и социалистической идеи экономической справедливости. Во время Великой Отечественной войны С. занимал патриотическую позицию. В 1944 г., во время бомбардировки Дрездена, погибла его библиотека и архив. С 1946 г. С. жил в Мюнхене и возглавлял специально созданную для него кафедру истории рус. культуры в ун-те. Главной тематикой его исследований становится рус. история и культура как выражение рус. духовности ("Большевизм и христианское существование", "Достоевский и Толстой: христианство и социальная революция", ряд историко-культурных очерков). С. активно включился в жизнь второй волны рус. эмиграции (руководитель Русского студенческого христианского движения, один из организаторов "Товарищества зарубежных писателей"), публиковался в журн. "Новый журнал", "Грани", "Мосты", "Опыты", "Воздушные пути". Отмечен высшим знаком отличия ФРГ за вклад в развитие рус. и европейской культуры. Главной задачей философии С. считал "узрение" Абсолюта, к-рый он представлял в традиции В. С. Соловьева как положительное всеединство. Большую роль в этом процессе он отводил переживанию как первичной реальности душевно-духовного бытия личности. В самом переживании С. видел две направленности. При первой различия внутри переживания "свертываются" до "познавательно-нерасчлененного темного центра". Этот его полюс "знаменуется" понятием положительного всеединства или жизни (Абсолюта). Во втором случае переживание дифференцирует свои содержания, и этот полюс обозначается понятием субъект-объектного дуализма или творчества. Отсюда возникает мир культуры. Движение в глубины переживания проявляется вовне в создании культурных ценностей. Отношения жизни и творчества антиномичны: творческий акт разрушает органическую целостность души, ее религиозную природу, удаляет творца от Бога, замыкая его в "бреде и хаосе" культуры, каждая из форм к-рой односторонне и частично выражает положительное всеединство. Но и непосредственное постижение Бога "запрещает творческий жест", непосредственное знание Бога исключает культуру. Антропологические моменты философии творчества С. конкретизированы в работе "Основные проблемы театра". На протяжении жизни, считал он, человек постоянно разрешает противоречие между целостностью (единодушием) и многообразием ее проявлений (многодушием), между осознанием себя как факта и как задания. В зависимости от разрешения противоречий С. выделял 3 типа души (три типа личностей) - мещанскую, мистическую и артистическую. Первая сознательно или бессознательно подавляет многодушие ради практически стойкой и удобной жизни как факта. Вторая, непосредственно сливаясь с Богом, закрывает себе путь к творчеству. Только артистическая душа равно утверждает единодушие и многодушие, полюс жизни и творчества как подвижное равновесие "рассыпающегося богатства и строящегося единства". Творчество создает ценности состояния, организующие и упорядочивающие жизнь (личность, любовь, нация, семья), и предметные ценности (блага науки, научной философии, искусства, нравственности, права). Из всех видов культуры только искусство благодаря совершенному единству формы и содержания с наибольшей полнотой выражает жизнь, а в искусстве театр как единство актера и зрителя наименее обременен "материально-культурными закреплениями". Искусство, однако, не есть отражение видимого мира, а его "ознаменование", символизация. В символе идея, соединяющая в себе все бытийственно-смысловые начала действительности, выражается не однозначно (что превратило бы его в иероглиф), а многосмысленно. Постигая символику бытия, художник через конкретные образы "выкликает" и "высветляет" заложенное в них идейное содержание и тем "возвращает" конкретность мира Богу. Рассмотрение действительности как символической предполагает не "точки зрения", не идеологизмы, огрубляющие жизнь, односторонне ее воспринимающие, а "глаза", "видение" мира, к-рым мир объемлется в его целостности. "Сочувственное видение" хотя и не отделяет субъекта от объекта, но не лишает его результаты объективности. Приобрести объективность без уничтожения субъекта позволяет христианство как духовный опыт единства веры, любви и свободы. Главная задача историософских и культурологических очерков С. о России - попытка понять причины рус. революции 1917 г. и увидеть возможные пути возрождения Родины. Религиозность рус. народа, "враждебная культурной дифференциации", в сочетании с географическими и социально-экономическими обстоятельствами истории обнаружилась как "мистический нигилизм" в отношении к "творческой созидательности и законопослушной деловитости" русских. Себялюбие правящих слоев, разрушительные призывы интеллигенции, отравившей национальную жизнь "западными ядами атеизма, позитивизма и социализма", и, наконец, несчастье 1-й мировой войны подвели Россию к Февралю, завершившемуся Октябрем. С. отвергает версию о ненародности Октября, полагая большевизм "почвенным и первичным, а не случайным и наносным явлением", считая самих большевиков "ставленниками народной стихии", хотя и "имитаторами народной правды". Революцию следует считать состоявшейся, когда она разрушает национальное сознание, особый, присущий только данной культуре стиль "обличения вещей невидимых". Пост-коммунистическое будущее России он связывает с изживанием большевизма рус. народом в союзе с творческими силами эмиграции. С. выступал за духоверческий свободолюбивый социализм как идейную и культурную платформу для всех антибольшевистских сил.
Источник: Русская философия: словарь
СТЕПУН Федор Августович
(1884-1965) ? философ, писатель, социолог. В 1902-09, с перерывом в один год, изучал философию в Гейдельберг. ун-те. В 1910 на кафедре Виндельбанда защитил дис. о филос. концепции Вл. Соловьева. В 1910-14 вместе с Кронером, Г. Мелисом, Э. Метнером, Б. Яковенко и Гессеном издавал междунар. филос. журнал “Логос”, выступал в рус. провинции с лекциями на историко-культурные, культурфилос. и эстетич. темы. После высылки из России в 1922 живет преимущественно в Германии, преподает в Рус. ин-те.в Берлине, выступает с публичными лекциями в разных городах Германии, Швейцарии и Франции. Сотрудничает с “Совр. записками”, пытается возобновить рус. издание “Логоса” (единств. номер вышел в 1925 в Праге в изд-ве “Пламя”). С 1926 — внештатный проф. Социол. отделения Ин-та народного хозяйства при Высшем политехн. училище в Дрездене, затем — проф. Социол. семинара Ин-та социальных и экон. наук при том же училище (преобразовано в Дрезден. ун-т). Возглавлял Об-во им. Вл. Соловьева в Дрездене, ставшее одним из центров духовной жизни рус. эмиграции. В 1937 отстранен от преподавания нацистами. В 1946-59 проф. филос. ф-та Мюнхен. ун-та (ведет уникальный предмет — историю рус. мысли). До самой кончины С. чрезвычайно деятелен как лектор; его публичные выступления неизменно собирают сотни слушателей. Творч. темперамент С. принципиально антисистематичен, что нашло отражение не только в содержании и стиле его работ, но и в составе его наследия. Книги С., за немногими исключениями, представляют собой сб. статей и докладов, вызванных опр. внутр. или внешним поводом. Его первые филос. выступления — “Трагедия творчества” (“Логос”. Кн. 1. М., 1910) и “Трагедия мистич. сознания” (Там же. Кн. 2-3. М., 1911-12) суть опыты интерпретации, в первом случае — Ф. Шлегеля, во втором — P.M. Рильке и Мейстера Экхарта. Работа, задуманная как программная, “Жизнь и творчество” (Там же. Кн. 3-4, М., 1913), — не столько филос. трактат, сколько упражнение в жанре филос. трактата. В основе статьи “Освальд Шпенглер и закат Европы”, давшей название коллективному сборнику 1922, лежит текст доклада, дважды прочитанного зимой 1918-19 (все эти сочинения составили сб. “Жизнь и творчество”, вышедший в Берлине в 1923). Характер полухудож. эссе носят и многочисл. обзоры и рецензии, к-рые С. писал сначала для “Логоса”, а затем для “Совр. записок”, “Мостов”, “Нового журнала”, “Возрождения”, “Вестника РСХД” и других периодич. изданий. рус. эмиграции. Невыделенность философии из других форм сознания, продиктованная убеждением С. в неавтономности этого вида “творчества”, придает его письму, представляющему собой синкретическое единство разл. способов описания реальности, особые свойства. Размывая жанровые и дисциплинарные границы, С. сам оказывается на границе философии и лит-ры, философии и социологии, философии и теории культуры. Кн. “Большевизм и христианская экзистенция” (1959) — сб. статей, тематически объединенных как размышления о природе рус. коммунизма, по характеру выполнения может быть отнесен то к истории и социологии культуры, то к “философии лит-ры”, то к философско-худож. публицистике. Сборник “Христианство и социальная революция” (“Christentum und soziale Revolution”, 1961), в к-рый вошли два эссе о Достоевском и одно о Толстом, может быть отнесен к лит. и филос. герменевтике: спекуляции об экзистенциальном и религ. измерении человеческого бытия здесь соседствуют с размышлениями о специфике эстетич. опыта, обеспечивающего в каждом отд. случае акт понимания. Опыт С. как теоретика и практика театра кристаллизуется в сб. “Осн. проблемы театра” (Берлин, 1923, 2-е изд.). Книга “Мистич. мировоззрение” (“Das mystische Weltschau”, 1964) — пять характеристик “рус. символистов” (Вл. Соловьев, Бердяев, А. Белый, Блок, Вяч. Иванов), в к-рых С. демонстрирует — с разной степенью убедительности — метод эмпатич. портретирования. Главное в рисуемых С. портретах — схватить решающий для той или иной личности “жест”, передав тем самым ее неповторимость. К числу шедевров С. принадлежат, несомненно, его мемуары (рус. вариант “Сбывшееся и несбывшееся”, 1956, существенно отличается от нем. — “Vergangenes und Unvergangliches”, 1947-50), в которых С.-мыслитель и С.-художник нашли наиболее гармонич. и адекватное выражение. Важнейшая цель философии — подлинное знание — не обретается, по С., ни методами традиц. философии, ни мистикой. Задачу совр. филос. мысли он видит поэтому в синтезе достижений новой европ. философии (ее квинтэссенция — критич. трансцендентализм Канта) с мышлением, опирающимся на религ. опыт. В этом он верен Вл. Соловьеву, хотя о приверженности соловьевскому проекту “цельного знания” в случае С. говорить нельзя. Осн. импульс философствования С. — трагич. рассогласование “жизни” и “творчества”. “Жизнь” есть совокупность всех манифестаций абсолютного, чистая непосредственность, в к-рой бытие еще не знает субъект-объектной расщепленности. В отличие от сферы “жизни”, сфера “творчества” есть сфера опосредствованности бытия познават. усилием, абсолютное облачено здесь в разл. формы культуры. Функция философии в этой связи остается неясной: С, то приписывает ей особую роль (синтезирование разл. форм приближения к абсолютному), то рассматривает ее как одну из культурных форм наряду с наукой, религией и искусством. Дуализм “жизни” и “творчества” у С. не следует истолковывать как дуализм (положительного) единства бытия и (отрицательного) отпадения от этого единства. “Творчество” никоим образом не есть грехопадение, задачу мысли С. усматривает как раз в филос. и религ. “оправдании” феномена творчества. Творчество как попытка выразить жизнь представляет собой попытку выразить невыразимое; обретаемое в процессе творчества всегда неадекватно тому, что должно быть обретено, В этом состоит неустранимая трагедия творчества. Неокантианская риторика первых статей С. и ориентация редактируемого им журнала на европ. философию первых десятилетий века (в к-рой опять-таки главенствовал трансцендентализм) послужили причиной несколько смещенного восприятия С. последующей критикой. Бердяев припишет С. стремление “насадить в России чисто нем. течение”, а в историко-филос. исследованиях от Н. Лосского (см. Лосский) до наших дней односторонне подчеркивается принадлежность С. “трансцендентально-логич. идеализму”. Между тем проект раннего С. был всего лишь попыткой “на почве кантовского критицизма научно защитить и оправдать явно навеянный романтиками и славянофилами религ. идеал”. По завершении трактата “Жизнь и творчество” С. не возвращается ни к Канту, ни к его баденским интерпретаторам. В нач. 20-х гг. немалое место в его рассуждениях занимают Шпенглер и Ницше. Вл. Соловьев перестал привлекать С. еще в Гейдельберге в период работы над диссертацией — С. связывал это с влиянием Розанова. С Ницше С. сближают размышления о сущности трагедии, исходным пунктом к-рых является стремление к преодолению “тленного проблематизма всех “слишком человеч.” модусов восприятия и отношения к ней” (“Трагедия и современность”, 1923). С. отправляется от противоречия между жизнью как повседневностью, к-рая есть, в сущности, лишь “тоска по жизни”, и “подлинной жизнью” (оппозицию “быта” и “бытия” С. заимствовал у Вяч. Иванова, испытавшего влияние Ницше). Предлагаемое С. решение тоже вполне ницшеанское: обретение подлинной жизни может состоять только “в творч. преображении жизни”. Подлинная жизнь есть “жизнь как произведение искусства”. Отсюда особая роль эстетич. измерения и в мышлении, и в жизни самого С.: это и уникальное место, какое занимает в его работах проблематика театра и лит-ры, и отношение к собств. жизни как к предмету сознат. делания. Влияние Шпенглера на философию культуры С. сказалось, во-первых, в значении, придаваемом им ландшафту (в геогр. и в метафорич. смысле); С., в частности, намерен реконструировать “ландшафт рус. духа”. Во-вторых, во внимании к структурам чувственности, определяющим бытие той или иной культурной констелляции; в-третьих, в практикуемой С. “физиогномике” культуры, затрагивающей как отд. личности, так и целые эпохи. Хотя большие полотна С. и страдают чрезмерной импрессионистичностью, его отд. портреты производят впечатление высокой достоверности. Для социальной философии С. характерно сочетание Интуитивизма с методикой социологии знания. Обнаруживая знакомство с работами Шелера и Мангейма, С. в своих работах о рус. революции анализирует не абстрактный “дух” (будь то “дух народа” или “дух времени”), а исторически конкр. социальные группы и институты — дворянство, крестьянство, феномен монархии, “орден” интеллигенции (следуя здесь Г. Федотову), а также офицерство и земство. Применительно ко многим исследованиям С. (“Основные типы актерского творчества”, “Мысли о России”, “Письмо из Германии”, лит.-ведческие работы) уместно вести речь о создаваемой им “социологии культуры”. Своеобразие места С. в истории русской мысли определяется двойственностью его функции — ангажированного участника этой истории и дистанцированного от нее наблюдателя. Отношение С. к рус. культуре характеризуется спецификой понимания им сущности философствования: филос. мышление не занимает у С. привилегированного положения, в силу чего представители “лит-ры” от Достоевского до Белого и Пастернака не только не понижаются в статусе по отношению к представителям “философии”, но и включаются в единый контекст истории мысли. Соч.: Жизнь и творчество. Берлин, 1923; Основные проблемы театра. Берлин, 1923; Из писем прапорщика-артиллериста. Прага, 1926; Николай Переслегин. Париж, 1929; Das Antlitz Russlands und das Gesicht der Revolution. Bern; Lpz., 1934; Theater und Film. Munch., 1953; Der Bolschewismus und die christliche Existenz. Munch., 1962; Сбывшееся и несбывшееся. Лондон, 1990. Т. 1-2; Встречи и размышления: Избр. статьи. Лондон,1992. Лит.: Варшавский В.А. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956; Зандер Л.А. О Ф.А. Степуне и о некоторых его книгах // Мосты. 1963. Т. 10; Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956; Париж, 1984; Полторацкий Н.П. Философ-артист // Полторацкий Н.П. Россия и революция: Русская религиозно-философская и национально-политическая мысль XX века. Сб. статей. Teneflay, 1988; Белый А. Начало века. М., 1990. В. С. Малахов. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996