СМИРЕНИЕ

нравственное качество, противоположное гордости и самомнению; одна из христианских добродетелей, характеризующих внутреннее состояние человека, при к-ром он не считает себя способным к самостоятельным добрым поступкам, а во всем уповает на Бога.
В античной классической лит-ре С. (греч. TaKeivocppauvri - смирение-смиренномудрие, ср. талаусосш; - смирение-унижение, ослабление; лат. humilitas) понималось в обыденно-житейском плане и преимущественно означало покорный образ мыслей, приниженность человека, убогость; С. граничило с робостью, слабостью. Даже при редком употреблении в одобрительном смысле (напр., для обозначения идеи подчинения законам божества у Платона или Плутарха) оно стояло в ряду таких понятий, как «скромность», «непритязательность» (Платон, Аристотель, Ксенофонт, Исократ), и рассматривалось в целом как психологическое качество.
В таком же ключе С. неоднократно раскрывалось в истории философии (напр., у Т.Гоббса, Б.Паскаля). Гоббс определяет С. как страсть, противоположную страсти к славе и проистекающую из сознания наших собственных недостатков; основанием С. как страсти служит представление о самом себе: если оно хорошо обосновано, то делает человека благоразумным, если плохо обосновано — подавляет его, порождая робость и пессимизм. И.Кант рассматривал С. как «... сознание и чувство ничтожности своей моральной ценности при сравнении с законом...»; при этом умаление достоинства своей личности оценивается негативно — оно противоположно «долгу перед самим собой». С. согласно Канту, приводит к двум противоположным морально негативным свойствам: с одной стороны, отказ от всяких притязаний на моральную ценность самого себя с целью обретения скрытой ценности ведет к нравственно ложному раболепию, с другой - стремление сравняться в С. с другими или превзойти их для создания себе большей внутренней ценности порождает высокомерие. Однако Кант не отвергает необходимость С. вообще, считая, что истинное С. должно неизбежно вытекать из нашего искреннего и точного сравнения с моральным законом, но из способности человека к такому «внутреннему законодательству» должно проистекать и «глубочайшее уважение к себе как чувство своей внутренней ценности». Понятие «С.» получает иное истолкование в христианской этике: его источником является истинная любовь к Богу, вера и надежда на него, обусловливающие признание человеком собственной греховности вообще — падения человеческой природы.
В Новом Завете это связано также со способностью признания и принятия Иисуса Христа как Искупителя. Согласно Св. Писанию, С. будучи противно амбициозности, честолюбию (Флп. 2:3), тщеславию и самоуверенности (Рим. 12:16—17), тесно связано с кротостью, долготерпением, снисхождением и прощением обид (Еф. 4:2; Кол. 3:12). Смиренномудрый почитает ближнего «высшим себя» (Флп. 2:3) и всегда «предупреждает его в почтительности» (Рим. 12:9—10). Для воспитания такого настроения человеку следует не признавать себя достойным чего-либо великого и не думать, что другой какой-либо человек был бы ниже его по достоинству, т.е. смиренный считает себя ниже всех.
В святоотеческой лит-ре (Иоанн Кассиан, Исаак Сирин, Василий Великий, Макарий Египетский и др.) понятие С. отождествляется со «смиренномудрием». Однако существует и различие данных понятий: если речь идет не только о «блаженном» состоянии человека, примиренного с землей и небом, т.е. о С. но об источнике данного состояния — «правильном образе мыслей» человека о себе и человечестве, внушенном Божественной Истиной, — тогда имеется в виду «смиренномудрие»; т.о., смиренномудрие является по преимуществу добродетелью ума. Но, как правило, оба понятия — «С.» и «смиренномудрие» — употребляются как синонимы (И.Брянчанинов).
В этико-психологическом плане христианское С. неразрывно связано с чувством любви человека к Богу — глубоким ощущением и сознанием того, что человек сам по себе ничтожен, беспомощен и слаб, а если и достигает чего-либо, то исключительно благодаря милости Божьей (по словам преп. Макария, истинные христиане испытывают горячую и неудержимую любовь к Богу, и чем более преуспевают в ней, тем более признают себя нищими, скудными и ничего не приобретшими). Проявление любви христианина к ближнему заключается в том, чтобы во многом отказывать себе самому, лишь бы помочь брату; все сделанное для брата кажется ему недостаточным, и он готов увеличить свои благодеяния, оказать услугу, какой бы унизительной она ни казалась с т.з. общепринятых представлений (Исаак Сирин). Отталкиваясь от наставления ап. Павла: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью» (Рим. 12:10), — Исаак Сирин рекомендует при встрече с ближним принуждать себя оказывать ему честь выше меры его, по разлучении же с ним говорить о нем только хорошее; если человек приобретает навык так поступать, то в нем запечатлевается «добрый образ», он приобретет высокое С. Проникнутая С. любовь к ближним распространяется на всех людей — без различия национальности, религиозных убеждений, поведения; подобное настроение связано также с жалостью не только ко всем людям, но и ко всему Творению (Исаак Сирин). Наиболее развернутое представление о С. дает Иоанн Лествичник, раскрывая красоту этого понятия и определяя его как высочайшее данное свыше «сокровище», качество к-рого невозможно изъяснить никакими словами, как «царицу добродетелей», «безыменную благодать души»; достичь смиренномудрия можно через «нестяжательность», уклонение от мира, утаение своей мудрости, простоту речи, прошение милостыни, скрытие благородия, изгнание дерзновения, удаление многословия. Лествичник усматривает признак глубочайшего С. в принятии человеком на себя такой вины (ради уничижения), к-рой за ним нет; человек смиренномудрый «...кроток, приветлив, удобоумилен, милосерд, паче же всего тих, благопокорлив, беспечален и... бесстрастен»; смиренный ненавидит всякую «...славу и похвалу человеческую, отгоняет от себя раздражительность и гнев». Лествичник называет смиренномудрие «искоренителем страстей», способным возвести душу человека «из бездны грехов на небо». С. служит отражением религиозно-нравственного стремления человека к совершенству: чем выше он поднимается нравственно, тем в большей степени осознает себя грешником.
В этом смысле С. является как бы «фундаментом и связью всех благ» и, в частности, «основанием» христианского «гносиса», христианского аскетизма и всего того, что определяется понятием христианского «любомудрия» (Иоанн Златоуст). Как христианская добродетель С. не является пассивно-созерцательным состоянием человека, ослабляющим и принижающим его самосознание, наоборот, оно характеризуется полным напряжением всех его сил, связанным с его устремленностью к религиозно-нравственному идеалу — жизнью человека по образу Божьему, единением его с Богом на основе любви; однако эта жизнь, постоянно «осуществляемая и никогда не осуществимая», приводит человека к действительному осознанию своей несостоятельности и несовершенства. Т.о., христианский идеал, определяющий высочайшее назначение человека - достижение им богоподобия, — в то же время способствует возникновению глубочайшего С; при этом человек постоянно осознает собственное недостоинство, тем самым подтверждая «бесконечное значение своей личности, как носящей в себе высшее сознание бесконечного идеала» — именно в этом, по СМ.Зарину, раскрывается высокое не только нравственное, но и метафизическое значение добродетели С. Наряду с осознанием ничтожности своей жизни и собственного служения христианин осознает высокую значимость служения Христу.
В этом смысле каждый момент жизни христианина высоко значим, поскольку совершается «силою Христа, для Христа, во славу Его». Образцом истинно христианского С. является ап. Павел, называвший себя «наименьшим из Апостолов», «недостойным называться Апостолом», но также говорившим о себе: «благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их [т.е. других апостолов] потрудился; не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (1 Кор. 15:9—10). С. имеет, согласно Зарину, не только методологическое значение, способствуя продвижению христианина по пути религиозно-нравственного совершенствования, но и значение мистическое, раскрываемое наиболее углубленно Исааком Сириным. С. мистично и по своему источнику, и по своему значению; это «таинственная сила», к-рую получают через особую благодать совершенные святые вследствие своего подвижничества; С. важно, поскольку делает человека способным к восприятию тайн, раскрывающихся только «смиренномудрым», к-рые оказываются способными принять внутрь себя Духа откровений. Лит.: Брянчанинов И. Поучение в неделю о слепорожденном // Брянчанинов И. Собр.соч. Т. 4. М.: Правило веры, 1993; Зарин СМ. Аскетизм по православно-христианскому учению: Этико-богословское исследование [Гл. VII, VIII]. М.: Православный паломник, 1996; Лествичник И. Лествица, возводящая на небо 125]. М.: Правило веры; Моск. Сретенский монастырь, 1996; Хоружий С.С. К феноменологии аскезы. М.: Изд-во гуманитарной лит-ры, 1998. И. Я. Михее ва