ШПЕНГЛЕР Освальд

Найдено 23 определения
Показать: [все] [проще] [сложнее]

Автор: [российский] [зарубежный] Время: [советское] [постсоветское] [современное]

ШПЕНГЛЕР Освальд

немецкий философ (Бланкенбург, Гарц, 1880 — Мюнхен, 1936). Автор «Заката Европы» (1918-1922). Его пессимистическая доктрина истории Запада, на которой ощутимо влияние Ницше, получила глубокий резонанс после первой и особенно после второй мировой войн, когда страны Европы действительно переживали «закатное» время.

Источник: Философский словарь

ШПЕНГЛЕР Освальд

автор нашумевшей книги "Закат Европы", в которой, на основании своеобразной теории развития культур, предсказывает гибель Европы. В Шпенглере удивительным образом сочетались пессимизм и отчаяние господствующих классов, потерявших всякую перспективу, и воинствующий дух германского империалиста, желающего жить и действовать и проповедующего "социализм" в духе Бисмарка и Фридриха Великого. /Т. 12/

Источник: Исторический справочник русского марксиста

Шпенглер Освальд
1788-1860) - немецкий философ, представитель философии жизни. Основная работа «Закат Европы», в которой он развивает взгляд на историю как совокупность замкнутых в себе, локальных культур, всего он выделяет 8 достигших своего совершеннолетия культур. Период жизни культуры равен 1000 годам. Все культуры не связаны между собой. Западная культура умирает и переходит в стадию цивилизации, нарождается новая русско-сибирская культура.

Источник: Философия: словарь основных понятий и тесты по курсу «Философия»

ШПЕНГЛЕР Освальд
1880-1936) — нем. философ-идеалист. Наиболее известная работа - «Закат Европы» (1920-1922). Ш. испытал большое влияние Ницше. Его философия отличается иррационализмом и историч. пессимизмом. В «Закате Европы» Ш. критикует идею соц. прогресса и противопоставляет ей свою философию культуры, согласно к-рой культура каждого народа резко отделена от др. культурных систем (всего их в истории человечества 8). В основе каждой из них - «первофеномен культуры», к-рый Ш. характеризует с позиций иррационализма и «философии жизни».

Источник: Атеистический словарь

ШПЕНГЛЕР Освальд
немецкий философ и историк. Рассматривал культуры, образующие мировую историю, как организмы с ограниченной, определенной им приблизительно в тысячу лет длительностью жизни. Западная культура, по мнению Шпенглера, уже вступила в такую стадию цивилизации, на которой начинается ее неумолимая фатальная гибель.
Даты жизни. Родился 28.5.1880 в Бланкенбурге (Гарц) в семье почтового служащего. Благополучно окончил гимназию и поступил в университет в Галле, где изучал математику и естественные науки. С 1908 по 1911 Шпенглер служил преподавателем в реальной гимназии в Гамбурге. Получив наследство, оставляет службу и переселяется в Мюнхен В 30-е в Германии, когда наступает фашизм, обращается к политике, выступает с докладами «Германия в опасности». Имя Шпенглера было запрещено упоминать в печати, почти исчезли работы, исследующие его творчество. Умер 8.6.1936 в Мюнхене.

Источник: Философско-терминологический словарь 2004

Шпенглер Освальд
1880-1936) - немецкий философ и культуролог. Стал известным после сенсанционного успеха главного труда «Закат Европы». Шпенглер исходит из понятия органической жизни. Культура трактуется им как «организм», который обладает жестким сквозным единством и обособлен от других, подобных ему организмов. Это означает, что единой общечеловеческой культуры нет. Шпенглер насчитывает 8 культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, «аполлоновскую» (греко-римскую), «магическую» (византийско-арабскую), «фаустовскую» (западноевропейскую) и культуру майя; ожидается рождение русско-сибирской культуры. Каждому культурному «организму», но Шпенглеру, отмерен заранее определенный срок (около тысячелетия), зависящий от внутреннего жизненного цикла. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Переход от культуры к цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от героических «деяний» к механической «работе». Для греко-римской культуры он произошел в эпоху эллинизма, а для западного мира — в XIX веке, с которого и начинается его «закат ».

Источник: Человек и общество. Культурология

Шпенглер Освальд
 (1880—1936) — нем. философ-идеалист, идеолог прусского юнкерства, один из теоретических предшественников германского фашизма. Был учителем гимназии. Осн. соч. Ш., излагающее его философию истории, — «Закат Европы» (1918—22, 2 тт.) вышло вскоре после поражения Германии в первой мировой войне и имело успех среди идеологов империализма. Ш. восхваляет «старопрусский дух», монархию, дворянское сословие и милитаризм. Война для Ш. — «вечная форма высшего человеческого бытия». Материалистическому пониманию истории Ш. противопоставляет фатализм, отвергая понятие исторического прогресса. Ш. — сторонник исторического релятивизма. История распадается у него на ряд независимых, неповторимых «культур», особых сверхорганизмов, имеющих индивидуальную судьбу и переживающих периоды возникновения, расцвета и умирания. Задачу «философии истории» Ш. сводит к постижению «морфологической структуры» каждой «культуры», в основе к-рой лежит «душа культуры». Согласно Ш., начиная с 19 в., т. е. с победой капитализма, западная культура вступила в стадию упадка; порой ее расцвета была эпоха феодализма. Близкую к Ш. «философию истории» пропагандирует в настоящее время англ. историк Тойнби.

Источник: Философский словарь. 1963

ШПЕНГЛЕР Освальд
(1880 - 1936) - немецкий философ, представитель философии жизни. Философия истории, которой посвящено все его творчество, и есть, с его точки зрения, подлинная философия. Мировую известность Шпенглеру принесла работа «Закат Европы» (т. 1, - 1918, т. 2 - 1922), в которой он развивает взгляд на историю как совокупность замкнутых в себе, локальных культур, направленный против прогрессистских концепций исторического развития. Каждая культура совершает предназначенный ей судьбой цикл рождения, расцвета и умирания. Цивилизация характеризуется им как господство интеллекта над инстинктами, мертвой природы над жизнью, техники над сферами духовного творчества - искусством, религией, философией, т.е., как противоположность культуры, ее умирание. Шпенглер проводит аналогию между развитием культуры и развитием живого организма. Жизненный путь каждой культуры направляет судьба, а конкретное содержание определяется, согласно Шпенглеру, «душой» культуры. Всего он выделяет восемь достигших своего завершения культур: китайская, вавилонская, египетская, индийская, античная, арабская, западная и культура майя. Все эти культуры не связаны друг с другом, между ними можно лишь проводить аналогии. Особо Шпенглер отмечает русскую культуру как находящуюся в процессе возникновения. Весь период жизни каждой культуры он определяет в 1000 лет.

Источник: Краткий философский словарь 2004

ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд
род. 28 мая 1880, Бланкенбург, Гарц - ум. 8 июня 1936, Мюнхен) - нем. представитель философии культуры. Известен благодаря своему осн. произв. "Der Untergang des Abendlandes. UmriЯ einer Morphologie der Weltgeschichte", 1918 (рус. пер. "Причинность и судьба. Закат Европы". Пг., 1923), в котором он рассматривает культуры, образующие мировую историю, как организмы с ограниченной, определяемой им приблизительно в тысячу лет длительностью жизни. Он хочет предсказать будущее западной культуры, сравнивая ее с исчезнувшей греч. культурой. Западная культура, по его мнению, уже вступила в такую стадию цивилизации, на которой начинается ее неумолимая фатальная гибель. Его книга в период между двумя мировыми войнами имела необыкновенный успех, потому что была проникнута основанной якобы на исторических фактах враждебностью духу, которой придерживались тогда сторонники философии жизни (Эрнст Юнгер, Людвиг Клагес и др.), а также широкие круги образованной публики (см. Ожидание гибели). Но, уже тогда сильно критикуемая, сейчас она обсуждается во все более неблагоприятном тоне в основном из-за обнаружившегося в ней дилетантизма (Шпенглер признавался в том, что всегда принципиально презирал философию ради самой философии) и культа фактов ("факты важнее, чем истина"). В целом Шпенглер представлял весьма плоский позитивизм, упрощающий трудную проблему несогласованности идеи и реальности, духа и действительности. Позже он написал еще ряд работ: "PreuЯentum und Sozialismus", t920; "Der Mensch und Technik", 1931; "Politische Schriften"; "Gedanken", 1941.

Источник: Философский энциклопедический словарь

ШПЕНГЛЕР ОСВАЛЬД
1880-1936) – немецкий философ и культуролог,автор известного  двухтомного  труда  «Закат  западного  мира  (1918-1922),  где предсказал гибель западноевропейской и американской цивилизаций, рассматривая историю как калейдоскоп из восьми культур,  которые развиваются по схеме зарождения, расцвета и  гибели,  при этом каждая культура обладает своей уникальной «душой», или формой опыта и творчества, которая выражена в искусстве, мышлении и деятельности. Другой значительной его работой является «Человек и техника» (1931), где отрицает  оптимистический взгляд на технику как насредство достижения рая на земле, но и критикует тех, кто ставит написание романа выше  конструирования самолета. Техника – это тактика целенаправленной деятельности человека-творца. Человек начинает свою деятельность с союза с природой, но с каждым своим творением  уходит от него все дальше и становитсявсе враждебнее естественной природе. Именно в творчестве заключается и его величие, и одновременно его проклятие. Человек идет от органического к организованному существованию. Он окружает себя  искусственными системами («искусственный мир пронизывает и отравляет мир естественный»), но не обрел тем самым покой. Сущность  техники заключается в том, что «каждое изобретение содержит в себе возможность и необходимость новых  изобретений». Ни одинизобретатель не может «правильно предсказать, каким будет практическое воздействие его деяния». С их помощью природу понуждают покоряться человеческим  приказам. Эти  последствия, «чудовищны»,  но  мысли  о  них  не  останавливают изобретателей.  Но  техногенная  цивилизация  умрет  не  из-за  нехватки сырьевых ресурсов, а в силу пресыщения техникой.

Источник: Философия науки и техники: словарь

ШПЕНГЛЕР Освальд
29. 5. 1880, Бланкенбург, Гарц, - 8. 5. 1936, Мюнхен), нем. философ-идеалист, представитель философии жизни. Стал известным после сенсационного успеха гл. труда «Закат Европы» (Bd 1-2, 1918-22, рус. пер., т. 1, 1923). В 20-х гг. выступал как публицист консервативно-националистич. направления, близкий к фашизму, однако в 1933 отклонил предложение нацистов о сотрудничестве. Гитлеровский режим подверг Ш. бойкоту, что не помешало идеологам нацизма широко использовать положения Ш., превращая их в орудие своей демагогии.
Решающее влияние на Ш. оказала философия Ницше. Ш. исходит из понятия органич. жизни, подвергнутого неогранич. расширению. Культура трактуется им как «организм», к-рый, во-первых, обладает жестким сквозным единством и, во-вторых, обособлен от других, подобных ему «организмов». Это означает, что единой общечеловеч. культуры нет и быть не может. Ш. насчитывает 8 культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, «аполлоновская» (греко-римская), «магическая» (византийскоарабская), «фаустовская» (западноевропейская) и культура майя; ожидается рождение русско-сибирской культуры. Каждому культурному «организму», по Ш., заранее отмерен определ. (около тысячелетия) срок, зависящий от внутр. жизненного цикла. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Цивилизация как противоположность культуры есть, с одной стороны, эквивалент шпенглеровских понятий мертвой «протяженности», бездушного «интеллекта», а с другой - стоит в контексте восходящих к Ницше концепций «массового общества». Переход от культуры к цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от героич. «деяний» к механич. «работе»; для греко-рим. культуры он произошел в эпоху эллинизма, а для зап. мира - в 19 в., с к-рого начинается его «закат».
С наступлением цивилизации художеств. и лит. творчество делается якобы ненужным; поэтому Ш. предлагает отречься от культурных претензий и предаться голому техницизму. Стиль изложения у Ш. построен на оперировании развернутыми метафорами, причем метафорич. сближение слов часто подменяет логику понятий.

Источник: Советский философский словарь

ШПЕНГЛЕР Освальд
философ культуры; p. 28. 5. 1880 (Бланкенбург, Гарц) — ум. 8. 5. 1936 (Мюнхен); известен благодаря своему основному произведению «Der Untergang des Abendlandes. Umriß einer Morphologie der Weltgeschichte», т. I под названием «Gestalt und Wirklichkeit», 1918; т. II — «Welthistorische. Perspektiven», 1922; рус. пер.: Закат Европы, т. 1, 1923, 1993; т. 2, 1998, в котором он — частично следуя за русским философом истории Данилевским — рассматривает культуры, образующие мировую историю, как организмы с ограниченной, определяемой им приблизительно в тысячу лет длительностью жизни. Он хочет предсказать будущее западной культуры, сравнивая ее с исчезнувшей греческой культурой. Западная культура, по его мнению, уже вступила в такую стадию цивилизации, на которой начинается ее неумолимая фатальная гибель; ср. Исторических циклов теория. Его книга в период между двумя мировыми войнами имела необыкновенный успех, потому что она была проникнута основанной якобы на исторических фактах враждебностью духу, которой придерживались тогда сторонники философии жизни (Эрнст Юнгер, Клагес и др.), а также широкие круги образованной публики (см. Ожидание гибели). Но уже тогда сильно критикуемая, сейчас она обсуждается во все более неблагоприятном тоне в основном из-за обнаружившегося в ней философского дилетантизма (Шпенглер признавался в том, что всегда принципиально презирал философию ради самой философии) и культа фактов («факты важнее, чем истина»). В целом Шпенглер представил довольно плоское понимание мировой истории, упрощающее трудную проблему несогласованности идеи и реальности, духа и действительности с помощью дешевых, эффектных средств предлагаемого им морфологического подхода. Осн. соч. (кроме указанного): Preußentum und Sozialismus, 1919 (рус. пер.: Пруссачество и социализм, 1922); Der Mensch und die Technik, 1931 ; Politische Schnften, 1932; Jahre der Entscheidung, 1933; Reden und Aufsätze, 1937; Gedanken, 1941; Briefe 1913—1936, 1963; Frühzeit der Weltgeschichte, 1966.
M. Schröter. Metaphysik des Untergangs — Kulturkritische StudieüberO. S., 1949; H. J. Schoeps. Vorläufers, s, 1953; A. Koktanek. O. S. in seinerzeit, 1968; P. C. Ludz (Hg.). S. heute, 1980; D. Felken. O. S., 1988.

Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961

ШПЕНГЛЕР Освальд
(1880-1936) – немецкий философ и культуролог, автор знаменитой работы «Закат Европы». Культурологическая концепция Шпенглера – теория «замкнутых культур» - вариант теории культурно- исторических типов. Шпенглер отрицает существование единого культурно-исторического процесса, который захватывает все страны. История, по Шпенглеру, есть смена «замкнутых культур», между которыми нет взаимопонимания и преемственности. Каждая такая культура подобна живому организму и подчиняется законам органической жизни: она представляет собой целостный «организм», обладающий жестким внутренним единством и обособленный от других «организмов»; «организм» рождается, проходит этапы взросления, достигают расцвета, стареют и умирают. Подобно растениям, культуры вырастают из определенного ландшафта, приспосабливаясь к его особенностям. Каждая культура обладает особой «душой культуры», которая нематериальна и бессознательно проявляется в деятельности людей и ее результатах – живописи, музыке, архитектуре, поэзии, науке и т.д. Вырастая в определенном ландшафте, «душа культуры» формирует определенный прасимвол, который недоступен разуму человека, но порождает все богатство и своеобразие конкретной культуры. Он кроется в этических нормах и религиозных культах, в символах искусства и форме государства. Но сам прасимвол не исчерпывается своими конкретными проявлениями, он непостижим и неосуществим. В соответствии со своим прасимволом культура чувствует, мыслит и творит. Все культуры уникальны, а потому равноценны. Но не все культуры проходят жизненный путь (около 1000 лет) до конца, они погибают раньше в результате внешних причин: природный катаклизмы, военные завоевания и т.д. За всю историю человечества существовало всего 8 культур, достигших своего естественного завершения. На последней стадии своего существования (эпоха умирания) эти культуры вступают в стадию цивилизации, которую Шпенглер противопоставляет культуре как ее антипод: духовная жизнь замирает, религиозная жизнь угасает, искусство вырождается, творчество сменяется бесплодием, стандартной «работой» массового человека - жизнь возвращается к чисто биологическому существованию. По мнению Шпенглера, Западная Европа вступила в эпоху цивилизации в конце XIX- начале XX вв. Культурологические идеи О.Шпенглера отражены в его работах: «Закат Европы», «Человек и машина» и др.

Источник: Культура и межкультурное взаимодействие 2018

ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд
1880—1936) — нем. социальный философ, представитель философии жизни, публицист консервативно-националистического направления. Шпенглеров-ский вариант философии жизни насквозь эстетичен; по философско-ху-дож. стилю мышления Ш. близок Ницше, превратившему философию в род интеллектуальной романистики. Не случайно Т. Манн назвал гл. труд Ш. «Закат Европы» (т. 1—2, 1918—22) интеллектуальным романом. Понятие «жизнь» предстает у Ш. как сплав биологических и эстетических ассоциаций. Пытаясь постичь ее «изнутри», он отправляется от «изначального переживания» («прапереживания») души, определяющего своеобразие оживотворяемого ею организма. Ибо результатом «акта» изначального творческого переживания, по его мнению, выступает «прообраз» («прасимвол», «прафено-мен») — «зерно» развивающегося организма. Хотя Ш. стремится постичь «жизнь», как таковую, включая ее растительные и животные формы, фактически его мысль ориентирована на «человеческую душу»; индивидуальную человеческую личность он рассматривает в качестве исторически конкретного выражения культуры. Отвергая традиционное представление об общечеловеческой культуре, он раскалывает ее на ряд независимых друг от друга, замкнутых в себе и взаимонепроницаемых индивидуальных культур, каждая из к-рых выводится из неповторимо-уникального «прапереживания»: египетская, инд., вавилонская, кит., греко-римская, византийско-арабская культуры, культура майя, пробуждающаяся рус.-сибирская культура. «Своя» культура задает человеку единственно возможный для него способ «переживания жизни»; он мог бы, согласно Ш., постичь и чуждую ему культуру лишь в исключительном случае — проникнув с помощью «конгениальной» философско-худож. интуиции в ее «прапереживание». Культуры рекомендуется, т. обр., постигать тем же способом, каким эстетика романтизма предлагала постигать произв. иск-ва. Так, «философия культуры» превращается в гипертрофированную эстетику. Каждая культура, по Ш., имеет свой темп развития и отведенное ей время жизни — 1100 лет. Ш. создает биологически ориентированную схему стадий, к-рые должна пройти культура за этот срок — от рождения, через молодость, зрелость и старость, до смерти. В жизни каждой из культур Ш. выделяет две осн. фазы развития — восходящую (культура в узком смысле) и нисходящую (цивилизация). Первая фаза характеризуется, по Ш., развитием органических начал культуры и, соответственно, расцветом иск-ва; вторая — их закостенением и превращением в механические тенденции, выражающиеся в бурном развитии техники, разрастании городов в «мегаполисы», в появлении массовой, технологически ориентированной «культуры», превращении региональных войн в миговые и наступлении эпохи «цезаризма». Поскольку же творческие возможности каждой человеческой души определяются именно содержанием культуры, постольку, считает Ш., в эпоху цивилизации уже нельзя ожидать открытий в области высокого иск-ва. Поэтому людям, стремящимся к творчеству, лучше покинуть худож. стезю и попытаться реализовать себя в к.-л. др. области — в технике (инженерии), экономике или политике. Иными словами, творческие возможности каждого человека запрограммированы той исторически-биологической фазой эволюции, к-рую переживает в данный период культура в целом. Такое представление с неизбежностью ведет к фатализму, к-рый предстал у Ш. в форме снобистской эстетизации.

Источник: Эстетика: Словарь

ШПЕНГЛЕР Освальд
(1880—1936) — нем. философ, теоретик культуры, представитель философии жизни. В гуманит. шк. в Галле изучал математику и естеств. науки, древние языки; истор. науки осваивал самостоятельно. В 1899 г. там же поступил в ун-т, где в 1904 г. защитил докт. дис. «Основная метафизическая идея гераклитовой философии». В 1908—11 гг. Ш. работал учителем математики и истории в реальной гимназии в Гамбурге. Поселившись в Мюнхене (1911), начал писать кн., к-рая первоначально называлась «Либеральное и консервативное» и была посвящена полит. вопросам жизни Европы. Вскоре замысел изменился, и в 1914 г. Ш. закончил самый знаменитый свой труд «Закат Европы», к-рый был напечатан в 1917 г. Кн. вызвала бурную реакцию в об-ве. Лидер Венского кружка О.Нейрат опубликовал кн. под названием «Анти-Шпенглер». О популярности кн. Ш. говорит и то, что она переиздавалась более 20 раз. В 1922 г. он выпустил 2-й том «Заката Европы». Еще одна его филос. кн. — «Первооснова» — осталась неоконченной. Последним трудом Ш. был трактат «Пруссачество и социализм» (1922). Его отказ от сотрудничества с Гитлером и его окружением привел к полной изоляции философа. Целью «Заката Европы» Ш. заявил создание новой методологии истории культуры, назвав в предисловии своими предшественниками Г?те и Ницше. У первого он заимствовал метод, у второго — постановку вопросов, сделав «из его прозрения своего рода обозрение». Ш. резко критикует принципы европ. истор. науки XIX в.: европоцентризм, панлогизм, «линейную» направленность истории. Европоцентризму как «птолемеевской системе истории» он противопоставляет собств. «коперниканское» учение о мн-ве равноценных в своей завершенности культур. Каждая культура — это замкнутый, уникальный организм. Эта замкнутость отрицает возможность преемственности культур и единую эволюцию человечества. Опираясь на собств. знания из области археологии, этнографии, сравнительного языкознания (см. Лингвистика), используя филос. и матем. выкладки, Ш. выделил 8 завершенных культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, магич. (арабо-византийскую), кит., греко-римскую (аполлоническую), зап.-европ. (фаустовскую) и культуру майя. Существовать, по его мнению, продолжает зап.-европ. и нарождается рус. культура. Каждая культура, рождаясь, развиваясь, старея и умирая, живет 1200—1500 лет, перерождаясь в конечном итоге в цивилизацию, к-рую Ш. понимал как бездуховную жизнь об-ва, ориентированную на внешн. проявления. Признаки цивилизации — преобладание рационализма, засилье техники, рост больших городов, космополитизм и пацифизм. Проявлением цивилизации явл. империализм. Правда, в одной из своих последний работ «Человек и техника» (1932) Ш. уже не противопоставлял культуру и цивилизацию, высоко оценивая роль техники в развитии обва. Каждая культура имеет свою «душу» (прафеномен), к-рая вырастает из ландшафта, возникает из восприятия культурой пространства. Прафеномен как чистое созерцание идеи проявляет себя в феноменах культуры, к-рые в рамках одной культуры одинаковы. Во 2-м томе «Заката Европы» Ш. дополнил синхронное описание культуры диахронным, описывая ее движение от доистор. существования через истор. во внеист. Всего он выделял 3 этапа развития чел. культуры: растительный, животный, собственно чел. История, по Ш., это процесс социализации и соответственной денатурализации человечества, происходящей в разл. видах межвидовой борьбы между типами людей, расами, сословиями. Понятие «преходящей» истории Ш. заменил «развивающейся». Соч.: Пруссачество и социализм. Пг., 1922; Закат Европы: В 2 т. М., 1993—1998; Der Meusch und die Technik. M?nchen, 1932. Лит.: Бердяев Н.А., Букшпан Я.М., Степун Ф.А., Франк С.Л. Освальд Шпенглер и «Закат Европы». М., 1922; Тавризян Г.М. О.Шпенглер, Й.Хейзинга: две концепции кризиса культуры. М., 1989. Б.В.Емельянов

Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь

ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд (1880-1936)
немецкий философ, представитель философии жизни, автор одной из наиболее значительных философско-исторических концепций 20 в. Основные сочинения: "Закат Европы" (в двух томах, 1918-1922), "Годы решения. Германия и всемирно-историческое развитие" (1933), "Пессимизм?" (1921), "Человек и техника" (1931) и др. Свое собственное видение истории Ш. определяет через критику классического историзма, представляющего исторический процесс как прогрессивное развитие человеческого общества во всемирном масштабе. Традиционная периодизация исторического прогресса ("Древний мир - Средние века - Новое время") не имеет, по Ш., никакого значения для неевропейских обществ; концепция "всемирной истории" определяется Ш. как "птолемеева система истории", основанная на европоцентризме в понимании иных культур. Нивелирующее единство всемирно-исторического процесса Ш. предлагает заменить более богатой содержанием картиной - историей как возникновением, расцветом и гибелью многочисленных самобытных и неповторимых культур. Культуры, по Ш., как "живые существа высшего порядка" - вырастают из единой безначальной стихии жизни; жизненным началом любой культуры является ее "душа", стремящаяся осуществиться, обрести свое внешнее выражение в формах культуры, создать свой мир. По мере того, как душа исчерпывает свои внутренние возможности, культура мертвеет. К числу "великих культур", вполне реализовавших свои потенции, Ш. относит китайскую, вавилонскую, египетскую, индийскую, античную, византийско-арабскую, западную, культуру майя, а также "пробуждающуюся" русско-сибирскую. Уникальность каждой культуры обеспечивается своеобразием ее души: в основе античной культуры лежит "аполлоновская" душа, арабской - "магическая", западной - "фаустовская". Постижение культурных форм в корне противоположно абстрактному научному познанию и основано на непосредственном "чувстве жизни". Проявления той или иной культуры объединяет не только общая хронологическая и географическая отнесенность, но, прежде всего - тождество стиля, которое обнаруживается в искусстве, политике, экономической жизни, научном видении мира и т.п. Внутреннее единство культуры как живого организма выявляется изучением ее морфологии. Идея целостности культуры, "физиономического" единства всех ее проявлений оказала значительное влияние на философию культуры 20 в. Последовательно проводимый Ш. тезис об уникальности культур вел к признанию их ценностной эквивалентности: все они равны по своему историческому значению и должны сопоставляться вне всяких оценочных категорий. Сравнительный анализ культур, как считает Ш., обнаруживает единство их судьбы - каждая культура проходит одну и ту же последовательность фаз развития, и основные черты каждой фазы тождественны во всех культурах; исторические события, относящиеся к одной культуре, имеют соответствия (гомологии) во всех других. Каждая культура, исчерпывая свои внутренние творческие возможности, мертвеет и переходит в фазу цивилизации, для которой свойственны иррелигиозность, направленность энергии вовне, техницизм, урбанизация и империализм. Отказ Ш. от идей всемирного единства истории и прогресса как общей направленности исторического развития означал отрицание какого бы то ни было высшего смысла истории - культуры возникают "с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле", и столь же бесцельно уходят со сцены, не оставляя после себя ничего. Морфология культуры Ш. сообщила западному миру, что он неудержимо клонится к закату: великие культуры прошлого как бы демонстрируют Западу его собственную судьбу, его ближайшее историческое будущее. "Закат Европы" Ш. - одно из первых произведений, открывающих тему кризиса культуры, имеющую фундаментальное значение для современного западного самосознания. Ш., разработавший богатую содержанием историческую концепцию, оказывается, прежде всего, философом современности.
В.Н. Фурс

Источник: Новейший философский словарь

ШПЕНГЛЕР Освальд
(1880–1936) – немецкий философ, представитель «философии жизни». Основные сочинения: «Закат Европы», «Пессимизм ли это?», «Человек и техника». Ш. – критик концепции единства исторического процесса в его прогрессивном движении, сторонник исторического релятивизма; одним из первых обратился к проблеме кризиса современной культуры.
Единая ткань истории решительно разрывается немецким философом. Каждая социальная целостность («культура» в его терминологии) является уникальным живым организмом, который расцветает, подобно полевому цветку, на строго ограниченной местности, к которой он остается привязанным навеки. Каждая культура имеет свою душу – некое первоначало, из которого развертывается всё богатство конкретных социальных явлений. Душа уникальна, следовательно, скудная линейная схема истории, считал Ш., должна быть заменена на другую историческую реальность, где разнообразие преобладает над единством: «Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории, поддерживать которую можно лишь закрывая глаза на подавляющую груду фактов, я вижу настоящий спектакль множества мощных культур, с первозданной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканящих каждая на своем материале – человечестве – собственную форму и имеющих каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, воления, чувствования, собственную смерть».
Душу культуры, своеобразную программу развития социального организма, нельзя описать прямо, о ней можно судить по ее проявлениям. Ритм, такт, жест, повадка, вкус – вот проявления-шифры души культуры. Например, для античной культуры («аполлоновской») характерным является «евклидово переживание телесности», отсюда преобладание пластики в искусстве, геометрии – в математике. Отсюда же проистекают «скульптурные» идеи Платона и обозримые формы города-государства (полиса). Европейская («фаустовская») культура вырастает из времени. Отсюда доминирование музыки в искусстве, идея одиночества в этике, учение о бесконечности в физике и политический динамизм.
Взаимодействие между культурами, по мысли Ш., отсутствует, культуры непроницаемы. Ш. выделил восемь культур: египетскую (культуру молчания), культуру майя, греко-римскую («аполлоновскую»), византийско-арабскую («магическую»), индийскую, вавилонскую, китайскую, западноевропейскую («фаустовскую», рассудочную). По его мнению, следует ожидать появления русско-сибирской культуры.
Каждая культура проходит примерно тысячелетний цикл развития. В процессе развития она проходит три стадии: юность (мифосимволическая культура), расцвет (метафизико-религиозная культура), упадок (окостеневшая культура). Умирая, культура перерождается в цивилизацию; это переход от творчества к бесплодию, от становления к механической работе. Культура уникальна, цивилизация же есть утрата индивидуальности, на стадии цивилизации все общества обретают сходные черты. Начинает умирать сама душа культуры, выражающая себя прежде всего в религии. Распространяются атеизм и скептицизм, художественное творчество вырождается в своеобразный «спорт» (искусство авангарда), интеллект вытесняет богатство переживаний.
Для западного мира процесс перерождения культуры в цивилизацию начинается в XX в. Появляется «массовый» человек, лишенный внутренних импульсов развития. Если культура творит «вглубь», то цивилизация – вширь, на смену органическому ритму развития приходит голый пафос пространства. Завоевательная политика становится симптомом вырождения культуры. Технический прогресс, спорт, политика, потребление – вот основные сферы жизни и деятельности массового «человека цивилизации». В философии в этот период царит скепсис, релятивизм, «снятие» всех мировоззрений через выяснение их исторической детерминированности. В эпоху «заката» все попытки возрождения религиозного чувства, искусства бессмысленны, надо отказаться от попыток реанимации души культуры и предаться чистому техницизму.

Источник: Краткий философский словарь.

Освальд Шпенглер

Освальд Шпенглер (1880— 1936) — немецкий философ и историк, один из основоположников современной философии культуры, представитель "философии жизни", публицист. В творчестве Шпенглера можно выделить влияние некоторых идей А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, А. Бергсона, а также эстетического учения В. Воррингера. Гораздо существеннее влияние на Шпенглера творчества и теоретических воззрений Гете, хотя учение гениального мыслителя о жизни, о живом Шпенглер подчас интерпретирует весьма субъективно.
Первое, и главное, произведение Шпенглера, "Закат Европы", имело сенсационный успех, однако этому успеху, сделавшему философа на многие годы властителем дум читающей публики, отнюдь не сопутствовало широкое признание в мировой научной и общественной мысли — как при жизни автора, так и в последующие годы. И если книга Шпенглера была восторженно встречена не только широкими читательскими кругами, но и, в частности, молодежью германских университетов, жаждущей новых путей в науке, то профессура выступила против автора как "развратителя молодежи", вменяя ему в вину подрыв понятий эволюции, прогресса, абсолютных ценностей, неизменных рациональных опор науки. Ярким примером здесь может служить книга (по сути — уничижительный памфлет) известного представителя логического позитивизма, австрийского ученого Отто Нейрата "Анти-Шпенглер" (1925), обращенная прежде всего к молодежи.
Истекшее время подтвердило первостепенное значение многих из тех вопросов, которые Шпенглер поставил во главу угла своего творчества. В книге, написанной как блестящее развернутое эссе, нисколько не "наукообразной", — которая скорее сама воспринималась как миф, стройный, с неисчерпаемым богатством образов, — были по сути выстроены ряды проблем, которые позже, в различные периоды позволяли видеть в Шпенглере страстного выразителя попеременно то одного, то другого круга жизненно важных забот современного мира. Так, прежде всего "Закат Европы" стал олицетворением драмы жизни и гибели западноевропейской культуры. В то время эта идея воспринималась отнюдь не метафорически. И напротив, в эпохи относительно стабильной политической жизни Европы, при возрастающем интересе науки к древним цивилизациям Ближнего Востока, Азии, Африки, американского континента, шпенглеровская теория эквивалентных культур была способна стимулировать этот поиск. В такие периоды идеологические пристрастия Шпенглера, публициста консервативно-националистического направления, как бы оттеснялись на задний план, уступали место другой стороне шпенглеровской философии: тенденции к универсализму, к утверждению равной ценности за высокими культурами, его поистине беспредельному интересу к историческому формотворчеству народов мира. Тяготение к универсальному подходу запечатлелось в его морфологии культуры. В этом отношении в "Закате Европы" как бы предвосхищено то значение, которое в дальнейшем в исторической науке обрели сравнительно-типологическое изучение, сравнительная лингвистика, компаративистика, этнопсихология, религиоведение, историческая психология и т.д. Однако догадки Шпенглера касались не только исторических дисциплин. Шпенглер спрогнозировал многие явления в современной науке; ряд его идей оказался созвучным тезисам, выдвинутым возникшей в 60 — 70-е годы исторической школой в науковедении, представленной работами Т. Куна, П. Фейерабенда, К. Хюбнера.
И наконец, надо выделить то, что можно назвать главной, самой общей философской формулой "Заката Европы", — взаимодействие многовековой, убывающей исторической культуры с технобюрократической цивилизацией, предельно обострившийся конфликт между ними; исход его Шпенглер видит трагическим для культуры. Эта четко и страстно выраженная Шпенглером дилемма в дальнейшем постоянно присутствует в западной философии.
Тем не менее на определенном этапе — начинающегося упадка культуры — культура и цивилизация сосуществуют. При всей их антагонистичности, по Шпенглеру, наступление эпохи цивилизации — момент органический, момент, несмотря на превращенность форм, продолжения жизни. Происходит последовательное неизбежное обеднение жизненных содержаний эпохи культуры, их упрощение, омассовление, демократизация. Это не просто последняя стадия существования культуры, но и новая жизнь, с собственным содержанием, во всякую эпоху охватывающая по меньшей мере два столетия. Конец нынешней, "фаустовской" эпохе, тысячелетию западноевропейской культуры, по убеждению Шпенглера, будет положен катастрофами — следствием экологических результатов развития технической цивилизации — и войнами с использованием новейшей "американо-западноевропейской" техники.

Источник: История философии: Запад-Россия-Восток (книга третья. Философия XIX — XX в.)

ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд
1880-1936) - нем. философ и историк. В системе "морфологии культуры", разработанной Ш., можно различить влияние некоторых идей A. Шопенгауэра, Ницше, Бергсона, а также эстетического учения B. Воррингера.
В своем главном произведении "ЗАКАТ ЕВРОПЫ" (Т. 1-2, 1918-1922), написанном под непосредственным впечатлением от первой мировой войны, Ш. выдвинул концепцию культуры, привлекавшую внимание мыслителей на протяжении всего XX в. Опираясь на накопленный к тому времени археологией, этнографией, сравнительным языкознанием и другими науками обширный материал, Ш. стремится разработать историко-философские основания возможно более полного отражения исторического формотворчества народов. Попытка Ш. раздвинуть горизонты традиционной исторической науки, определить место европ. культуры среди других культур связана у него с резкой критикой основных постулатов западной исторической науки XIX века - европоцентризма, панлогизма, историзма, "линейной" направленности. Ш. противопоставляет им учение о множестве равноценных по уровню достигнутой зрелости культур. Таких культур, по Ш., восемь - египетская, индийская, вавилонская, китайская, "аполлоновская" (греко-римская), "фаустовская" (западноевропейская) и культура майя. Их существование Ш. считает свидетельством не единого процесса мировой истории, а единства проявлений жизни. Циклическая теория развития должна, по Ш., преодолеть механицизм одномерных эволюционных схем развития. Идея круговорота, утверждающая цикличность развития в разрозненных в пространстве и во времени культурных мирах, которые даже при одновременном существовании не сообщаются между собой, обусловливает особое внимание к их индивидуальности, исключительности, внутреннему единству.
Ш. применяет к изучению их "физиогномики" метод "морфологического анализа", получивший большой резонанс в исследованиях истории культуры. Движение истории, ее логика рассматриваются Ш. как развитие и закономерные превращения (юность, расцвет, упадок) предельно обобщенных культурно-исторических форм. Культура, по Ш. - это отличающее эпоху и, более того, создающее ее как целостность определенное внутреннее единство форм мышления, единство стилистики, запечатленное в формах экономической, политической, духовной, религиозной, практической, художественной жизни. Анализ этого стилистического единства форм - основной способ рассмотрения Ш. истории. В противоположность догматическим, на его взгляд, принципам научного познания, Ш., ссылаясь на Гете, обосновывает приоритет "лирического начала", "чувства жизни" в подходе к историческому целому как развивающемуся живому организму. Идея "прасимвола" - ключа к пониманию морфологии данной культуры, - в концепции Ш., выполняет ту же функцию, что и прафеномен в морфологии растений Гете. Противоположность (духовной) "культуры" и (технической) "цивилизации" - в философии Ш. принимает характер антиномии.
В развитии всякого культурно-исторического "индивидуума" Ш. выделяет следующие стадии: "мифосимволическую" раннюю культуру, "мета-физико-религиозную" высокую культуру и переходящую в "цивилизацию" позднюю, окостеневшую культуру. Весь цикл длится в среднем около тысячелетия. Наряду с методом аналогии Ш. с целью доказательства "параллельно-одновременного" характера прохождения этих стадий всеми историческими культурами использует метод гомологии. Цивилизация обладает одними и теми же признаками везде. Она есть симптом и выражение отмирания целого культурного мира как организма, затухания одушевлявшей его культуры, возврат в "небытие" культуры, в этнический хаос, не способный к порождению культурной индивидуальности. Предельно политизированная философия культуры Ш. строится на идее предопределенности близкой гибели Запада. Глубоко переживая закат западноевропейской "фаустовской", культуры, Ш. при этом теоретически и полемически демонстрирует весьма противоречивую, если не двусмысленную, позицию, приветствуя разрушительные факторы "цивилизации", такие, напр., как переизбыток техники, гиперурбанизацию, подчинение человеком мира природы, войну.
Касаясь проблематики философии науки, Ш. акцентирует культурно-историческую обусловленность научных концепций, стремясь выделить исторический, подвижный элемент картин мира, оценить по достоинству значение открытий естественных наук, особенно физики, для понимания динамизма общей мировоззренческой картины, какой она складывалась в начале XX в. Вместе с тем Ш. отрицает за наукой функцию объективного познания действительности, подчеркивая антропоморфную, магически-суеверную основу научного мышления. Задачу науки, так же как и других форм культуры, он видит в символизации, смысловой организации действительности.
Очевидно воздействие на взгляды Ш. становления неклассической науки: по Ш., именно она сделала абсолютно наглядной "душевную противоположность", которую осуществили в мире античная и западноевропейской культуры - первая, тяготея к принципу телесности, скульптурности, вторая - с самого начала стремившаяся к "обесплочиванию" мира, что Ш. считает прасимволом западной, культуры, запечатленным в кельтском и древнегерм. эпосах. Влияние концепции Ш. носит разносторонний характер. Метод морфологического анализа, концепция "эквивалентных культур" стимулировали изучение локальных цивилизаций. Концепция Ш. оказала значительное влияние на так называемую историческую школу в философии науки (Кун, Фейерабенд и др.).
Значительное воздействие на последующую теорию культуры оказала установка Ш. на выявление общего языка культуры, культурной символики, а также гипотезы, касающиеся языка.
В работах 20-30-х годов Ш. переходит на экстремистские политические позиции, сближаясь с "революционным консерватизмом" (см. консервативная революция) и национал-социализмом. Однако в 1933 Ш. отклоняет предложение национал-социалистов о сотрудничестве. В последующем критика Ш. политики властей повлекла за собой распоряжение не упоминать его имя в политической печати. В одной из наиболее значительных работ Ш. этого периода, "ЧЕЛОВЕК И ТЕХНИКА" (1931), на смену его концепции эквивалентных высоких культур приходит упрощенно-монистическая картина всемирного развития, вульгаризованные мотивы "воли к власти". Антиномия "культура-цивилизация" снимается в интерпретации всемирной культуры исключительно как "искусственности", противоестественности. Тем самым за развитием человечества отрицается культурно-духовное значение. Исключением Ш. считает лишь триумф научных открытий, порожденных техническим гением Запада, - сюда он перемещает центр тяжести духовности "фаустовского человека". Наряду с определением техники как "тактики жизни" Ш. утверждает трансцендентный характер целей технической деятельности, не содержащей в себе ничего прагматического, ее символическую, "душевно-духовную" необходимость, самозабвенное и самоубийственное подвижничество западного человека. Ш. одним из первых поставил вопрос о месте и роли техники в истории, об универсальном характере воздействия техники на природу и общество. Особенное значение имел тезис Ш. о собственных закономерностях развития техники, ее автономности, так же как и тенденция анализировать технику в рамках общего исторического процесса культуры. Различные стороны учения Ш. были восприняты многими философами XX в., в том числе Хайдеггером, X. Шельски, Ортегой-и-Гассетом, X. Сколимовски и др.
Г.М. Тавризян
Пруссачество и социализм. Пг., 1922; Пессимизм ли это? М., 1922; Закат Европы. М., Пг., 1923; Закат Европы. Т.1. Новосибирск, 1993; Закат Европы. Т.2. (фрагменты) // Культурология. XX век. М., 1995; Человек и техника // Культурология. XX век. М., 1995; Untergang des Abendlandes. Bde.1-2. Munchen, 1918-1922; Der Mensch und die Technik. Beitrag zu einer Philosophie des Lebens. Munchen, 1931; Reden und Aufsatze, Munchen, 1951.

Источник: Современная западная философия: словарь

ШПЕНГЛЕР Освальд

(1880-1936) ? нем. философ, теоретик культуры, представитель “философии жизни”. В “морфологии культуры” Ш. прослеживается влияние идей Шопенгауэра, Ницше, Бергсона, эстетич. учения Воррингера. Сам Ш. не признавал за философией в век “цивилизации” существ. роли. В наиболее значит. своем произведении, первом томе “Заката Европы”, Ш. выдвинул концепцию культуры, непосредственно или косвенно оказавшую очень большое влияние на историко-культурологич. мысль 20 в. Опираясь на обширный материал, накопленный археологией, этнографией, сравнит. языкознанием и др., Ш. стремится раздвинуть горизонты традиц. истор. науки, определить место прежде всего зап.-европ. культуры в истории человечества. В его творчестве эта попытка тесно связана с резкой критикой осн. постулатов зап. истор. науки 19 в.: европоцентризма, панлогизма, историзма “линейной” направленности. Этой схеме развития Ш. противопоставляет учение о множественности культур, равноценных по уровню достигнутой ими зрелости. Таких завершенных культур, по Ш., восемь: егип., инд., вавилон., магич. (арабско-визант.), кит., аполлоновская (греко-рим.), фаустовская (зап.-европ.) и культура майя. Их существование есть свидетельство не единого процесса мировой истории, а единства проявлений жизни во Вселенной. Циклич. теория развития стремилась преодолеть механизм одномерных, однонаправленных эволюц. схем развития. Идея круговорота, утверждающая цикличность развития в разрозненных в пространстве и времени культурных мирах, к-рые даже при одновременном существовании не сообщаются между собой, обусловливает особое внимание к их индивидуальности, исключительности, внутр. единству. При изучении их “физиогномики” Ш. применяет получивший большой резонанс в изучении истории культуры метод морфологич. анализа. Движение истории, ее логику Ш. рассматривает как развитие и закономерные превращения (юность, расцвет, зрелость, упадок) предельно обобщенных культурно-истор. форм. Культура — отличающее эпоху, создающее ее как целостность, опр. внутр. единство форм мышления и творчества, некая единая стилистика, запечатленная в формах экон., полит., духовной, религ., практич., худож. жизни. В центре морфологии культуры Ш. — анализ этого стилистич. единства. В противоположность догматич. принципам научного познания, Ш. обосновывает, ссылаясь на Гете, приоритет “лирич. начала”, “чувства жизни” в подходе к истор. целому как развивающемуся живому организму. Идея “прасимвола” в концепции Ш. — ключ к пониманию морфологии данной культуры. Одна из важнейших проблем культуркритицизма 20 в. — отношение культуры и цивилизации — в философии Ш. принимает характер неразрешимой антиномии. Он выделяет в развитии культурно-истор. индивидуума следующие фазы: мифосимволич. раннюю культуру, метафизико-религ. высокую культуру и позднюю, окостеневшую культуру, переходящую в цивилизацию. Весь цикл длится около тысячелетия. Наряду с методом аналогии Ш. стремясь доказать “параллельно-одновременный” характер прохождения этих стадий всеми истор. культурами, использует метод гомологии. Цивилизация повсюду обладает одними и теми же признаками. Она — симптом и выражение отмирания культурного мира в его целостности как организма, затухания одушевлявшей его формотворчество идеи, возврат в небытие, в этнич. хаос. Предельно политизированная культурология Ш. строится на идее предопределенности близкой гибели Запада. Глубоко переживая идею неизбежного заката зап.-европ. “фаустовской” культуры, Ш. при этом демонстрирует весьма противоречивую, двусмысленную позицию, подчас переходящую в откровенную апологетику, в отношении многих факторов “эпохи цивилизации”, гибельных для истор. культур: переизбыток разрушит. техники, гиперурбанизм, безоглядное подчинение человеком природы, война. В области философии науки Ш. стремился акцентировать историко-культурную обусловленность научных концепций, выделить истор., подвижный элемент картин мира, оценить по достоинству значение открытий естеств. наук, особенно физики, для понимания динамизма общей мировоззренч. картины, какой она складывалась в нач. 20 в. Концепцию Ш. характеризуют абсолютизация роли духовной традиции, отрицание за наукой функции объективного познания действительности; он подчеркивает антропоморфную, магически-суеверную основу научного мышления. Задачу науки, как и других форм культуры, он видит в символизации, смысловой организации действительности. Ш. предугадал развитие самосознания науки в направлении все большей историчности. При этом он перенес нек-рые положения теории энтропии в сферу социально-истор. познания, что и послужило ему обоснованием апокалипсиса зап. культуры. Он точно охарактеризовал многие явления в совр. науке: возрастающее методол. единство научных дисциплин, сращенность отд. наук в будущем, перенасыщенность научного языка символикой и т.п. Очевидно воздействие на взгляды Ш. становления неклассич. науки: по Ш., именно такое развитие науки сделало наглядной “душевную противоположность”, к-рую осуществили в мире античная и зап.-европ. культуры, — первая, тяготея к принципу телесности, пластичности, вторая — стремясь к “обесплочиванию” мира. Обесплочивание, “борьбу пространства против материи” Ш. считает прасимволом зап. культуры, запечатленным уже в кельт. и древнегерм. эпосах. Влияние философии Ш. носит многосторонний характер. Метод морфологич. анализа, концепция “эквивалентных культур” стимулировали изучение локальных цивилизаций. Философия культуры Ш. оказала опр. влияние на т.н. истор. школу в науке (Кун, Фейерабенд и др.). Большое значение для совр. философии культуры имеют установки Ш. на выявление общего языка культуры, культурной символики, а также его гипотезы относительно происхождения языка. В работах 20-30-х гг. обнаруживается растущая реакционность взглядов Ш., прежде всего политических. Многие его идеи с энтузиазмом воспринимались идеологами фашизма, однако сам Ш. в 1933 отклонил предложение национал-социалистов сотрудничать. Критика политики властей повлекла за собой запрет упоминать имя Ш. в полит. печати. В одной из наиболее значит. работ этого периода “Человек и техника” на смену концепции эквивалентных высоких культур приходит упрощенно-монистич. картина всемирного развития, вульгаризированные мотивы “воли к власти”, борьбы за существование. Антиномия “культура — цивилизация” снимается в интерпретации всемирной культуры исключительно как “искусственности”, противоестественности. Тем самым за развитием человечества отрицается культурно-духовное значение. Исключением Ш. считает лишь триумф научных открытий, порожденных техн. гением Запада, — сюда он перемещает центр тяжести духовности “фаустовского человека”. Наряду с определением техники как “тактики жизни” Ш. утверждает трансцендентный характер целей техн. деятельности как не содержащей в себе ничего прагматического, ее символич. “душевно-духовную” необходимость, самозабвенное и самоубийств. подвижничество зап. человека. Ш. первый в условиях принципиальной недооценки фактора техники зап. филос. мыслью поставил вопрос о месте и роли техники в истории, о ее “метафизич. и моральном статусе”, об универсальном воздействии техники на природу и об-во. Особенное значение имел тезис Ш. о собств. закономерностях развития техники, ее автономности, как и фундаментальная тенденция анализировать технику в рамках общего истор. процесса культуры. Отд. стороны культурологии и философии Ш. нашли свое отражение в творчестве таких мыслителей 20 в. как Мамфорд, Хейзинга, X. Сколимовски и др. Соч.: Der Untergang des Abendlandes. 2 Bd. Munch., 1922-23; Der Mensch und die Technik. Beitr. zu einer Philosophic des Lebens. Munch., 1932; Reden und Aufsatze. Munch., 1951; Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. I. M., 1993. Лит.: Тавризян Г.М. О. Шпенглер, И. Хейзинга: две концепции кризиса культуры. M., 1989. Г.М. Тавризян. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Источник: Большой толковый словарь по культурологии

ШПЕНГЛЕР Освальд (1880-1936)
немецкий мыслитель и философ, один из основоположников философии культуры, автор оригинальной философско-исторической концепции. Продолжатель традиции немецкого романтизма и "философии жизни", поклонник Ницше и Гете. Основные сочинения: "Закат Европы" (в двух томах, 1918-1922, на протяжении 1918- 1920 вышло 32 издания первого тома), "Пруссачество и социализм" (1920), "Пессимизм ли это?" (1921), "Человек и техника" (1931), "Годы решений. Германия и всемирно-историческое развитие" (1933) и др. В качестве несущей конструкции философии Ш. выступает понятие "души" - субстанциального начала всех начал или иррациональной "совокупности возможностей, которые необходимо осуществить". "Душа" у Ш. менее всего способна осознать себя самое и более всего стремится к самопроявлению. "Свое иное" "душа" обретает в "жизни", органической, взаимосвязанно-целостной, противостоящей неживой природе как механической системе и "царству причинности". С точки зрения Ш., история (совокупность образов, наглядных картин, разнообразных символов - плодов "глубинного переживания") и природа (система законов, формул и жестких определений) являют собой два различных вида отображения действительности в картине мироздания. Если, по Ш., на первый план выходит "ставшее", - это миры Парменида, Декарта, Ньютона или "природа"; если "ставшее" уступает образу "становления", - это мир Платона, Гете, Бетховена или "история". По мысли Ш., "действительность становится природой, если все становление рассматривать с точки зрения ставшего; она есть история, если ставшее подчинено становлению". (В идее приоритета становления над ставшим Ш. был последователем Гераклита.) В качестве фундамента исторического метода Ш. выступал концепт "смысла чисел", еще более дистанцирующий друг от друга природу и историю. По мысли Ш., духовная жизнь человека, наделенного "бодрствующим сознанием", разворачивается во времени и в определенном направлении. Как результат, в сознании индивида конституируется присущая только ему, его личная картина мира: либо образно-символическая, либо рационально-понятийная. Культура, подразделяемая III. на возможную и осуществленную (действительную), отображается в сознании человека. Посредством типа математического числа или слова фиксируется образное мирочувствование уже ставшего, осуществленного - "природа", согласно Ш., "исчислима". История же как динамичное осуществление возможной культуры сопряжена с хронологическими величинами и чужда однозначным расчетам. При этом, согласно Ш., саморазвитие культуры возможно лишь в контексте осознания ее субъектами значимости процедур измерения, счета, формирования и фиксации образов внешнего мира и т.д. Так, в контексте концепции "смысла чисел", античная культура, базирующаяся, по Ш., на конечности, телесности числового ряда, противоположена цивилизации современного Запада, фундируемой числовой идеей бесконечности. Древнеегипетская же культура, создавшая "жуткие символы воли к длительности во времени", есть воплощение "забот" о прошедшем и о будущем: мумифицирование, по Ш., - символ отрицания неумолимости времени. Свое собственное видение истории Ш. определил как критику классического историзма: по его мнению, именно хронология и "глубинное переживание" судеб культур обусловливают систематизацию явлений по историческому методу - культурология в таком контексте выступает в качестве "морфологии" истории. По схеме Ш., все способы познания суть "морфологии"; морфология природы - это обезличенная систематика; морфология же органического - жизни и истории - есть "физиогномика" или перенесенное в духовную область подчеркнуто индивидуализированное искусство "портрета культуры". Традиционная линейная периодизация планетарного прогресса, представляющая исторический процесс как поступательное развитие человеческого общества во всемирном масштабе ("Древний мир - Средние века - Новое время") не имеет, по Ш., никакого значения для неевропейских обществ; концепция "всемирной истории" определяется Ш. как "птолемеева система истории", основанная на европоцентризме в понимании иных культур. Нивелирующее единство идеи всемирно-исторического процесса Ш. предлагает заменить более богатой содержанием картиной - циклической историей возникновения, расцвета и гибели многочисленных самобытных и неповторимых культур. С точки зрения Ш., "человечество" - пустое слово, внимания заслуживает только "феномен множества мощных культур, с первобытной силой вырастающих из недр своей страны, к которой они строго привязаны на всем протяжении своего существования, и каждая из них налагает на свой материал - человечество - свою собственную форму, у каждой своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания и чувствования и, наконец, собственная смерть". К числу "великих культур", вполне реализовавших свои потенции, Ш. относит китайскую, вавилонскую, египетскую, индийскую, античную, византийско-арабскую, западную, культуру майя, а также "пробуждающуюся" русско-сибирскую. Уникальность каждой культуры обеспечивается своеобразием ее "души": в основе античной культуры лежит "аполлоновская" душа, арабской - "магическая", западной - "фаустовская" и т.д. Постижение культурных форм, по мнению Ш., в корне противоположно абстрактному научному познанию и основано на непосредственном "чувстве жизни". Проявления той или иной культуры объединяет не только общая хронологическая и географическая отнесенность, но, прежде всего, тождество стиля, которое обнаруживается в искусстве, политике, экономической жизни, научном видении мира и т.п. Внутреннее единство культуры как живого организма выявляется изучением ее морфологии. Идея целостности культуры, "физиогномического" единства всех ее проявлений оказала значительное влияние на философию культуры 20 в. Последовательно проводимый Ш. тезис об уникальности культур, их сменяемости (не преемственности) вел к признанию их ценностной эквивалентности: все они равны по своему историческому значению и должны сопоставляться вне всяких оценочных категорий. (С точки зрения Ш., историю надо рассматривать "не глазами партийного человека, идеолога или современного моралиста, а с вневременной высоты".) Сравнительный анализ культур, как считает Ш., обнаруживает единство их судьбы: каждая культура проходит одну и ту же последовательность фаз развития, и основные черты каждой фазы тождественны во всех культурах; все культуры сходны по длительности существования (около 1000 лет) и темпам своего развития; исторические события, относящиеся к одной культуре, имеют соответствия (гомологии) во всех других. "Я надеюсь доказать, - писал Ш., - что все без исключения великие создания и формы религии, искусства, политики, общества, хозяйства, науки во всех культурах одновременно возникают, завершаются и угасают; что внутренняя структура одной вполне соответствует всем другим, но нет ни одного, имеющего в исторической картине глубокое физиогномическое значение явления одной из них, к которому бы не нашлось параллелей во всех других, притом в строго показательной форме и на вполне определенном месте". Каждая культура, исчерпывая свои внутренние творческие возможности, мертвеет и переходит в фазу цивилизации ("цивилизация", по Ш., есть кризисный исход, завершение любой культуры), для которой свойственны атеизм и материализм, агрессивная экспансия вовне, радикальный революционизм, сциентизм и техницизм, а также урбанизация. Согласно Ш., "в мировом городе нет народа, а есть масса. Присущее ей непонимание традиций, борьба с которыми есть борьба против культуры, против знати, церкви, привилегий, династий, преданий в искусстве, границ познаваемого в науке, ее превосходящая крестьянский ум острая и холодная рассудочность, ее натурализм совершенно нового склада, идущий гораздо дальше назад, чем Руссо и Сократ, и непосредственно соприкасающийся в половых и социальных вопросах с первобытными человеческими инстинктами и условиями жизни, то "panem et circenses", которое в наши дни оживает под личиной борьбы за заработную плату и спортивных состязаний, - все это признаки новой по отношению к окончательно завершенной культуре и к провинции, поздней и лишенной будущего, однако неизбежной формы человеческого существования". Ш. отказался от идей всемирного единства истории и прогресса как общей направленности исторического развития, отрицал какой бы то ни было высший смысл истории, а также опровергал гипотезу об эпохальном ее членении ("наподобие какого-то ленточного червя, неутомимо наращивающего эпоху за эпохой"). Культуры, по мнению Ш., возникают "с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле", и столь же бесцельно уходят со сцены ("...лишь живые культуры умирают", - писал он), не оставляя после себя ничего. Морфология культуры Ш. сообщила западному миру, что он неудержимо клонится к закату: по убеждению Ш., рационалистическая цивилизация означает деградацию высших духовных ценностей культуры, обреченной на гибель. Великие культуры прошлого, по мысли Ш., как бы демонстрируют Западу его собственную судьбу, его ближайшее историческое будущее. Ш. никогда не обманывался по поводу истинной сути и исторических судеб трагического российского эксперимента 1917: "социализм, - по его убеждению, - вопреки внешним иллюзиям - отнюдь не есть система милосердия, гуманизма, мира и заботы, а есть система воли к власти... "благоденствие" в экспансивном смысле... Все остальное самообман". Ш. также открыто отказался от сотрудничества с нацистами в Германии. "Закат Европы" Ш. - одно из первых произведений, открывших тему кризиса культуры, имеющую фундаментальное значение для современного западного самосознания. Трансформация науки и философии в абстрактные и самодостаточные игры "чистыми" понятиями и функциональными числами ("утончение интеллекта"), по Ш., - пагубна для Запада. Тойнби, Ортега-и-Гассет и др. не скрывали собственной увлеченности духом прорицаний Ш.; Бердяев полагал гениальной мысль Ш. о том, что буддизм, стоицизм и социализм "фазисно однородны". По Ш., 19 век рассматривал историю как дорогу, по которой "человечество храбро маршировало все дальше... Но куда? Как долго? И что потом..?". Ш. как метакультурный диагност, рационально предостерегавший о грядущем Апокалипсисе в Европе, разработавший многомерную и содержательную историческую концепцию, покончивший с плоским прогрессизмом рационалистического толка, оказался, прежде всего, философом будущего для любой современности.

Источник: История Философии: Энциклопедия

ШПЕНГЛЕР Освальд

(29 мая 1880 – 8 мая 1936) – нем. философ, один из основателей совр. философии культуры, представитель философии жизни, историк и публицист. В 1908–11 преподавал математику и историю как гимназич. учитель в Гамбурге; с 1911 жил как свободный литератор в Мюнхене. После сенсационного успеха гл. труда Ш. "Закат Европы" (этот укоренившийся у нас перевод заглавия "Untergang des Abendlandes" искажает мысль Ш., к-рый говорит о закате "западного мира", включающего США и не включающего ни Балкан, ни России) в нач. 20-х гг. Ш. приобретает значение популярного "властителя дум" и выступает как публицист консервативно-националистич. направления. Накануне краха Веймарской республики Ш. близок к фашизму, но в 1933 он отклоняет предложение национал-социалистов о прямом сотрудничестве (см. ответ от3 ноября 1933 на письмо Геббельса от 26 окт. 1933, в кн.: Spengler О., Briefe, hrsg. von d. M. Koktanek, M?nch., 1963). Насмешки над политикой антисемитизма и "тевтонскими" мечтаниями гитлеровцев в его кн. "Годы решений" ("Jahre der Entscheidungen", M?nch., 1933) повлекли за собой распоряжение об изъятии книги и запрещение упоминать имя Ш. в политич. печати; в 1935 Ш. в знак протеста против нацистской фальсификации творчества Ницше разрывает свои (до тех пор очень тесные) отношения с архивом Ницше и с Э. Ферстер-Ницше. Публицисты нацизма, используя отд. формулы Ш., объявляют самого Ш. "контрреволюционером". Последние годы жизни Ш. заняты исследованиями по древней истории и работой над онтологич. фрагментами (посмертно изданы под заглавием "Urfragen. Fragmente aus dem Nachlass", M?nch., 1965). Решающее влияние на Ш. оказала философия Ницше, от к-рого, однако, при сходстве отд. ходов мысли, Ш. в корне отличен. Если у Ницше культ "силы" связан с желанием усилить личность против обезличивающего отчуждения, то у Ш. – с мечтой о сильной государственности. "Сверхчеловек" Ницше для Ш. – "просто реальный политик, большой инженер и организатор" ("Закат Европы", т. 1, П.–М., 1923, с. 348). "...У Шпенглера Ницше с тупой прямолинейностью превращается в философского патрона империализма, хотя в действительности он и представления не имел о том, что такое империализм" (Манн Т., Собр. соч., т. 10, М., 1961, с. 380). Вульгаризацию мыслит. мотивов Ницше (и Гете) представляет собой онтология Ш. Ее исходное понятие – понятие органич. жизни, подвергнутое неогранич. генерализации. Неорганич. природа для Ш. есть чисто негативное, пустое понятие (неорганическое, неживое, как бы "умершее"), всецело зависимое от своей противоположности; что касается духа, то и ему Ш. отказывает в праве составлять особый онтологич. уровень, осмысляя его как особую акциденцию жизни. Все живое предстает в двух формах: растение живет во времени, животное обретает себя в пространстве. Но время для Ш. не есть ни коррелят пространства, ни вообще мыслит. категория; оно тождественно первофеномену жизни. "Время", "душа", "судьба", "жизнь" – все это для Ш. суть синонимы, обозначающие то, что но поддается настоящему обозначению: спонтанный порыв первофеномена к прохождению своего цикла и к выявлению своей имманентной формы. Сюда же относится понятие ритма и такта. Если со временем связано "вожделение" (Sehnsucht), побуждающее организм к саморазвертыванию и экспансии, то пространство сообщает "страх" ("Urfragen...", S. 138). Этот дуализм "вожделения" и "страха" (к к-рому приравнен ряд др. антитез: "ритм" и "напряжение", "душа" и "интеллект" и т.п.) по сути своей идентичен дуализму "либидо" и "принципа реальности" у Фрейда. Из таких онтологич. предпосылок Ш. дедуцирует самое для него существенное – культурологию и историософию. Культура, по Ш., возникает из устремления к "космичности", к культивированию такта и ритма; она рассматривается как высшая ценность. Границы культуры намечены весьма необычным образом: когда "народ" (общность, связанная общим ритмом) уже создал культуру и эта культура еще не умерла, решительно все, что делает этот народ, будь то философия или финансовые операции, поэзия или способы ведения войны – в равной степени будет культурой. Деления на "духовную" и "материальную" культуру нет: все выражает одну и ту же коллективную "душу". Ш. решительно рвет с традицией послевозрожденч. гуманизма, понимавшего под культурой прежде всего совокупность словесно сформированных идей; здесь он опирается на весьма распространенную тенденцию своего времени: недоверие к тому содержанию культуры, к-рое непосредственно выговорено в словесных формулировках. Этот антиидеологизм проявляется у Ш. в его идеализации егип. культуры как самой "немотствующей" из всех великих культур. Др. тенденция эпохи, сказавшаяся в шпенглеровском расширит. понимании пределов культуры, – уклон к тотальной политизации социальных феноменов. Организованное вокруг идеи государственности понимание культуры у Ш. делает ее почти синонимом понятия "государственный организм" у К. Леонтьева. Культура для Ш. есть "организм" (в букв. смысле): 1) обладает самым жестким сквозным единством и 2) обособлен от других, подобных ему "организмов". Это значит, что единой общечеловеч. культуры нет и быть не может. Идея сквозного поступат. прогресса подвергнута в "Закате Европы" беспощадному высмеиванию. "Я вижу на месте монотонной картины однолинейной мировой истории... феномен множества мощных культур..., каждая из которых придает своему материалу, человеческой природе, свою собственную форму, каждая из которых обладает своей с о б с т в е н н о й идеей, своими собственными страстями, своей собственной жизнью, волей, манерой воспринимать вещи, своей собственной смертью" ("Untergang des Abendlandos", Bd 1, M?nch., 1936, S. 27–28). Таких культур III. насчитывает 8: египетская, индийская, вавилонская, китайская, "аполлоновская" (греко-римская), "магическая" (византийско-арабская), "фаустовская" (зап.европейская) и культура майя; ожидается возникновение еще "нерожденной" русско-сибирской культуры. Всякое плодотворное взаимодействие культур якобы исключено, ибо, согласно Ш., воспринимающая влияние молодая культура немедленно подчиняет воспринятое собств. ритму, такту и вкусу. Такой вывод уже заложен в первичных аксиомах Ш., поэтому приводившиеся критиками Ш. примеры универсалистских мировых идей (напр., христианства) не имеют, с его т. зр., доказат. силы, ибо реальность культурного феномена для него без остатка лежит не в идеях, а в объективной структуре, в иластич. "жесте", в инстинктивном такте и "повадке". Каждому культурному "организму", по Ш., заранее отмерен определенный жизненный срок, зависящий от внутреннего витального цикла; этот срок – примерно тысячелетие. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Цивилизация как противоположность культуры есть, с одной стороны, эквивалент шпенглеровского понятия мертвого "пространства", "интеллекта", "напряжения", а с другой – стоит в контексте посленицшевских концепций "последнего человека", "массового общества" и т.п. Переход от культуры к цивилизации, от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от органич. "деяний" к механич. "работе" произошел для греко-рим. культуры в эпоху эллинизма, а для зап. мира – в 19 в. С наступлением цивилизации художественное и лит. творчество делается внутренне ненужным и вырождается в "с п о р т" (в критике современного ему иск-ва Ш. занимает антиавангардистскую позицию). Поэтому Ш. предлагает отречься от культурных претензий и предаться чистому техницизму (см. тамже, S. 61). Др. сфера приложения сил потерявшего культуру "цивилизованного человека" – п о л и т и к а: если культура творит (вглубь), то цивилизация организует (вширь). Но политич. деятельность в эпоху цивилизации не имеет шансов стать содержат, иск-вом жизни, каким она была в эпоху культуры, ибо "народы" превратились в "массы", в "феллахов". Именно невозможность интенсивного формотворчества делает политику цивилизованного Рима и цивилизованного Запада экстенсивной, т.е. завоевательной: на смену органич. ритму развития во времени приходит голый пафос пространства. Выразительно описывая бессмысленность империалистич. политиканства, Ш. предлагает принять эту бессмысленность как "судьбу" настоящего и грядущих поколений. В области философии творчество мировоззренч. символов-систем также становится невозможным и остается только один путь – путь скепсиса; поскольку же "фаустовская" культура в силу своей специфики наделена уклоном к историзму, то и скепсис, в антич. мире выявлявшийся как механич. отрицание всех существовавших до того систем, в зап.-европ. мире оборачивается историч. релятивизмом, т.е. снятием всех мировоззрений через выяснение их историч. детерминированности. Гл. задача, к-рую ставит перед философией Ш., – схватить первофеномен каждой из восьми заинвентаризованных им культур и затем из этого первофеномена вывести решительно все феиоменологич. богатство этой культуры: формы политики и тип эротики, математику и музыку, юриспруденцию и лирику. Понятие нервофеномена культуры у Ш. ближе всего к виталистич. понятию энтелехии у X. Дриша, как и вообще шпенглеровская доктрина есть методология, коррелят витализма в биологии. Очевидна огромная зависимость Ш. от идей Гердера; сходство обнаруживается между установками Ш. и Данилевского (хотя возможность генетич. связи не доказана: "Россия и Европа" Данилевского была переведена на нем. яз. в 1920), а также Н. Бердяева. Описание первофеноменов производится у Ш. с грубоватой односложностью, дающей большую внешнюю четкость, но насилующей факты. Так, антич. культура выведена из "эвклидовского" переживания телесности: отсюда гегемония пластики в иск-ве и геометрии в математике, отсюда специфич. понимание душевной структуры, "скульптурные" идеи Платона и "скульптурные" же атомы Демокрита, отсюда культ обозримых микроформ в гос. жизни. Напротив, "фаустовская" культура живет идеей глубины, "третьего измерения", к-рое само есть знак для времени и для отстраняющего "пафоса дистанции": отсюда горделивое одиночество в этике, доминирование музыки в мире иск-в, феномен линейной перспективы в живописи, учение о бесконечном пространстве в физике и политич. динамизм и т. п. Очевидно, что подобные формулировки культурных первофеноменов могут быть в различной степени убедительными и меткими, но никогда не доказуемыми. В самом деле, для схватывания внутр. формы культур Ш. требует специфич. формы знания, не тождественной с систематическим науч. знанием: "физиогномич. такт", артистич. чуткость восприятия. Этому соответствует стиль изложения у самого Ш., далекий от академической филос. традиции и построенный на оперировании развернутыми метафорами, причем метафорич. сближение слов безнадежно спутано с филос. работой над понятиями. Т. Манн отмечает для "Заката Европы" "...интуитивно-рапсодический стиль культурно-исторических характеристик..." (Собр. соч., т. 9, М., 1960, с. 012). Др. черта историософии Ш. – тотальное сведение всей духовной деятельности человечества, всех форм познания и осмысления мира к внушениям коллективной "души" той или иной культуры: оказывается, что каждая культура имеет не только свое иск-во, но и свою математику, физику и т.п., к-рые якобы совершенно непроницаемы для созерцателя, стоящего вне этой культуры. Объективный, внесоциологич. смысл науки и иск-ва для Ш. не существует. "Шпенглеровская история есть ничто иное, как парадоксальная форма обобщенной до максимума социологии" (Лазарев В. Н., Освальд Шпенглер и его взгляды на иск-во, М., 1922, с. 133). Наиболее рацион. аспект этих тенденций, проявляющийся в позднем творчестве Ш., – выход к проблеме языка (см. "Urfragen...", S. 85); здесь Ш. стоит на пути, ведущем от догадок Ницше ксовр. гипотезе Сепира – Уорфа (см. Относительности лингвистической гипотеза). Влияние Ш. на зап. культуру 20 в. проходит два этапа. В 20-е гг. "Закат Европы" воспринимается как сенсация: усваивается и критикуется в качестве "апокалипсиса" о грядущих судьбах зап. мира. Постепенно развивается большое внимание к философии культуры Ш.: концепция "цивилизации" в специфически шпенглеровском смысле указывает пути философии Ортеги-и-Гасета; в России выдвинутый Ш. императив отношения к культурной эпохе как целостному "лику" оказывает влияние на А. Ф. Лосева и на культур-философскую прозу О. Э. Мандельштама (О поэзии, Л., 1928; Разговор о Данте, М., 1967). Следующий этап начинается в творчестве А. Тойнби, поставившего своей целью вывести центр. идею шпенглеровской историософии из круга специфич. политических и культурных ассоциаций нем. неоромантизма и сообщить ей большую позитивность. Как инициатор "морфологии культуры" Ш. сохраняет известную актуальность и для современной филос. ситуации. Соч.: Der metaphysisclie Grundgedanke der Heraklitischen Philosophie, Halle, 1904 (Diss.); Der Untergang des Abendlandes. Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte, Bd 1–2, M?nch., 1920–22; Preussentum und Sozialismus, M?nch., 1920; Pessimismus?, В., 1921; Politische Pflichten der deutschen Jugend, M?nch., 1924; Der Mensch und die Technik. Beitrag zu einer Philosophie des Lebens, Miinch., 1931; Jahre der Entscheidung, Tl 1, M?nch., 1933; Reden und Aufs?tze, [3 Aufl.], M?nch., [1951]; в рус. пер.: Философия будущего, Иваново-Вознесенск, 1922; Пруссачество и социализм, П., 1922; Пессимизм?, пер. с предисл. Г. Генкеля, П., 1922; Пессимизм ли это?, пер. и предисл. П. Попова, М., 1922; Деньги и машина, пер. под ред. и с предисл. Г. Генкеля, П., 1922; Закат Европы, с предисл. А. Деборипа, пер. Н. Ф. Гарелина, т. 1, М.–П., 1923; то же, под ред. А. А. Франковского, т. 1, П., 1923; Философия лирики, пер. Вл. Нейштадта, [М.], 1923. Лит.: Бердяев Н. А. [и др.], О. Ш. и закат Европы, М., 1922; Лосев А. Ф., Очерки античного символизма и мифологии, т. 1, М., 1930, с. 38–63; Давыдов Ю. Н., Искусство и элита, М., 1966, с. 251–77; Аверинцев С "Морфология культуры" О. Шпенглера, "Вопр. лит-ры", 1968, No 1; Schr?ter M., Der Streit um Spengler, M?nch., 1922; Zweinger ?., Spengler im Dritten Reich. Oldenburg – [u. a.], [1933] (официозный гитлеровский памфлет против Ш.); Giusso L., Spengler e la dottrina degli universi formali, Napoli, 1935; McMaster R. E., Danilevsky and Spengler: A new interpretation, "J. of Modern History", 1954, v. 26, No 2, p. 154–61; Massa Y., Kultuurin ongelma. O. Spenglerin historian filosofiassa, Hels., 1954; Schoeps H. J., Vorl?ufer Spenglers, 2 Aufl., Leiden, 1955; Rogalski ?., O, Spengler, Pozna?, 1958; Stutz E., O. Spengler ais politischer Denker, Bern, [1958]; Вaltzer ?., ?. Spenglers Bedeutung fur die Gegenwart, Neheim-Husten, [1959]; его же, Philosoph oder Prophet? O. Spenglers Verm?chtnis und Voraussagen, Neheim-Husten, 1962; Hughes H. S., O. Spengler. A critical estimate, N. Y., [1962]; Adorno Th., Prismen. Kulturkritik und Gescllschaft, [M?nch., 1963]; Spengler-Studien. Festgabe f?r M. Schr?ter zum 85. Geburtstag. Hrsg. von A. M. Koktanek, M?nch., [1965]. С. Аверинцев. Москва.

Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.

ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР
1880–1936)   Немецкий философ, историк, представитель философии культуры. Его главное сочинение «Причинность и судьба Закат Европы» (1918–1922) в период между двумя мировыми войнами пользовалось огромным успехом. Шпенглер развил учение о культуре как множестве «замкнутых» организмов, выражающих коллективную «душу» народа и проходящих определенный жизненный цикл, длящийся около тысячелетия. Умирая, культура перерождается в свою противоположность — цивилизацию, в который господствует техницизм. В маленьком провинциальном городке Бланкенбурге, лежащем в отрогах Гарца, 29 мая 1880 года в семье почтового чиновника Бернхарда Шпенглера и его жены Паулины родился сын, получивший имя Освальд Арнольд Готфрид Шпенглер. Сорокалетняя мать, потерявшая за год до этого своего первенца, не прожившего и трех недель, была счастлива, но больше иметь детей не хотела. Тем не менее вслед за Освальдом на свет появились три дочери — Адель, Гертруда и Хильдегард. Отношения в семье были далеко не безоблачными. Бернхард Шпенглер не отличался честолюбием и не стремился сделать карьеру, что не устраивало его жену Паулину, происходившую из артистической среды, — ее родители были балетмейстерами. Семейные сцены следовали одна за другой. Так было в Бланкенбурге, так продолжалось и в вестфальском городке Сеет, куда семья переехала в 1886 году. В столь тяжелой семейной атмосфере, когда мать предпочитала большую часть времени проводить в саду и рисовать на пленэре, а не заниматься домом и детьми, Освальд подрастал нервным и боязливым ребенком. Обычно дети такого психологического типа обладают неистощимой фантазией. И действительно, Освальд часами рассказывал восхищенным сестренкам удивительные истории, полные приключений и романтики. Осенью 1891 года семья переехала в старинный университетский город Галле, где Освальд продолжил обучение в гимназии Латина, делавшей упор на гуманитарную подготовку своих воспитанников, прежде всего на преподавание древних языков. Современным языкам в Латине уделяли меньше внимания, и поэтому Шпенглер, хотя и читал по-английски, по-французски, по-итальянски и немного понимал русский язык, говорить или писать на этих языках не решался. Уже в гимназии Латина проявилось редкое сочетание дарований Освальда он был одним из лучших учеников по истории и географии и вместе с тем обнаружил прекрасные способности к математике. Любимым его занятием стало чтение, все карманные деньги Освальд тратил на покупку дешевых изданий книг У. Шекспира, И. В. Гете, Г. Клейста, О. де Бальзака, Г. Флобера, Стендаля, Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева и особенно почитавшегося им Ф. М. Достоевского. Шпенглер стал также завсегдатаем театра в Галле и был очарован музыкой Рихарда Вагнера. Но, может быть, самым важным открытием Освальда явилась университетская библиотека, где он и познакомился с произведениями А. Шопенгауэра и Ф. Ницше. В октябре 1899 года Шпенглер закончил гимназию. Болезнь сердца освобождала его от службы в армии, и встала проблема выбора дальнейшей профессии. После некоторых раздумий Освальд решил посвятить себя преподавательской деятельности и записался на естественно-математическое отделение университета Галле. Однако уже первые лекции и семинары разочаровали его, поскольку Освальд почувствовал, что математика не его призвание. Вместо занятий он усердно читал Ницше, Толстого и Ибсена, знакомился с произведениями анархистов и социалистов. Смерть отца летом 1901 года побудила Освальда перейти в Мюнхенский университет, но и там он редко посещал занятия, большей частью проводя время в библиотеке и в музеях. Жажда новых впечатлений привела Шпенглера в Берлин, где вновь его чаще можно было видеть не в университетской аудитории, а на скамьях для публики в рейхстаге, на него неизгладимое впечатление произвели выступления лидера социал-демократов А. Бебеля. В конце концов Освальд вернулся домой, в Галле, чтобы завершить образование и защитить диссертацию, дававшую право преподавания в старших гимназических классах. Под руководством философа Алоиза Риля Шпенглер подготовил работу о древнегреческом мыслителе Гераклите, она была опубликована в 1904 году. Он защитил докторскую диссертацию не без трудностей, ибо ученый совет посчитал, что Шпенглер игнорировал некоторые уже имевшиеся работы о Гераклите. Молодой доктор философии после недолгого повышения квалификации в Саарбрюккене и годичной стажировки в Дюссельдорфе, в результате которой он получил звание старшего учителя и право преподавать историю и математику, в 1908 году приступил к работе в одной из гамбургских гимназий. Но по-прежнему больше, чем преподавание, его привлекала литература, и Шпенглер задумал драматический цикл о Лютере, Бисмарке и габсбургской династии. Однако, как и ранее, он все еще не мог окончательно определить, в чем же его призвание. В феврале 1910 года неожиданно скончалась Паулина Шпенглер. Полученная Освальдом часть наследства в марте 1911 года позволила ему перебраться в Мюнхен, очаровавший его еще с университетских времен своими музеями и картинной галереей. Мюнхен начала XX века соперничал с Парижем за титул культурной столицы Европы, а значит, и всего мира. В городе царила атмосфера либерализма и творческих дерзаний. Мюнхен был наводнен революционерами, анархистами, мистиками, эстетами, художниками, поэтами и музыкантами. Шпенглер, поселившийся в самом богемном мюнхенском районе — Швабинге, наблюдал за всем этим с отвращением и презрением. Он находил, что ни в одном из уголков земного шара не скопилось столько грязи и пошлости, сколько в предвоенной баварской столице. Презрение к модернистским направлениям в литературе и искусстве сказалось не только на мыслях Шпенглера, но и на его замкнутом образе жизни. Часами он прогуливался по Швабингу, проникаясь все большей мизантропией и антипатией к людям. Даже разговоры с друзьями казались ему метанием бисера перед свиньями. Но, как обычно бывает в подобных случаях, за высокомерием и холодностью скрывались неуверенность в себе и глубочайшая неудовлетворенность. Презрение Шпенглера к людям производило на них крайне негативное впечатление Т. Манн писал: «Ну, был бы он циничным, как дьявол! Но он всего лишь фатален. Он не нашел ничего лучшего, как назвать предшественниками своих гиеноподобных пророчеств Гете, Шопенгауэра и Ницше. Это были люди. Он же всего лишь пораженец гуманизма». И сам Шпенглер глубоко страдал от отсутствия у него любви и человеческого тепла и не раз жаловался на то, что его сердце не могут затронуть никакие глубокие переживания. Вместе с тем он был чувствителен, и его чувствительность подчас приобретала болезненную, едва ли не патологическую окраску. Даже один вид неудачного в архитектурном отношении здания мог вызвать у Шпенглера физические страдания, а то и слезы. Его мучили частые головные боли. Дважды во время прогулок по Мюнхену он впадал в беспамятство и забывал собственный адрес. В таком нервозном состоянии он начал работу над главным трудом своей жизни — «Закатом Европы». Толчком к этому послужил марокканский кризис 1911 года, когда немецкая канонерка «Пантера» совершила поход в порт Агадир, чтобы показать Франции, что Германия не намерена более поступаться своими интересами в Африке. Однако кризис обнаружил изоляцию Германии и закончился ее отступлением, несмотря на кажущееся сохранение прежнего статус-кво. Шпенглер рассматривал этот кризис как поворотный пункт своего духовного развития. «Я увидел современность — грядущую мировую войну — в совершенно ином свете. Это уже не была единственная в своем роде констелляция [сцепление] случайных, зависящих от национальных настроений, личных влияний и экономических тенденций фактов, на которых историк с помощью какой-либо причинной схемы политического или социального характера создает видимость единства и объективной необходимости это был тип исторического стыка времен, занимавшего биографически предопределенное в ходе столетий место в точно очерченных границах большого исторического организма». Работа над первым томом продолжалась около шести лет и была закончена в апреле 1917 года. Его публикация в мае следующего года вызвала настоящий фурор, первый тираж был раскуплен моментально, в мгновение ока из безвестного отставного учителя, изредка публиковавшего статьи об искусстве, Шпенглер превратился в философа и пророка, имя которого было у всех на устах. Только в 1921–1925 годах и только в Германии вышло 35 работ о Шпенглере и об этом его произведении. В самой популярности «Заката Европы» таился некий парадокс, так как книга предназначалась для весьма узкого круга читателей-интеллектуалов. Но тот налет сенсационности, который сопровождал книгу Шпенглера со времени ее появления и от которого так и не удалось избавиться, породил множество искажений и недоразумений вокруг этого шедевра, цель которого, по словам самого автора, заключалась в том, чтобы «попытаться впервые предопределить историю». Какова же философия истории, предложенная Шпенглером? Прежде всего он отбросил общественную и укоренившуюся схему периодизации истории на древний мир, средние века и новое время как «невероятно скудную и бессмысленную» и отказался считать только Европу эталоном исторического измерения. Для всемирной истории выделенные им арабская, индийская, вавилонская, мексиканская, китайская и египетская культуры имеют такое же значение, что и античность и западный мир. Сравнение между этими восемью культурами должно было повлечь за собой такие же последствия для исторического познания, как для естественных наук — преодоление докоперниковской картины мира, когда Европа рассматривалась в качестве центра, вокруг которого вращались все прочие культуры. Параллелизм между развитием культурного мира и всеобщим естественным процессом привел Шпенглера к заключению о феномене «одновременности», согласно которому стадии развития одного культурного мира можно определить по аналогии с существовавшими. Для сравнительной морфологии культур, которую Шпенглер рассматривал как конечную цель своей концепции, этот феномен становился ключом, позволявшим открыть генетический код любой отдельной культуры. И для раскрытия развития будущей картины западного культурно-исторического мира такой меркой стала для Шпенглера античность. Гораздо меньше уделил он внимания расположенной между античностью и западным миром «магической» арабской культуре. О культурах же Египта, Индии, Китая, не говоря уже о Вавилонии и культуре майя, Шпенглер упоминал только в коротких разрозненных пассажах. И это вызвало ряд обоснованных критических замечаний. В основе любой культуры лежит, по Шпенглеру, некий прасимвол, который можно обозначить как рок или судьбу, в каждом случае неповторимую и уникальную. Это делает культуры непроницаемыми друг для друга, хотя их морфологический костяк всегда одинаков. Так, прасимволом египетской, арабской, античной и западной культур выступают соответственно путь, пещера, отдельное тело и бесконечное пространство. А направляет развитие каждой культуры особая, только ей присущая судьба, к которой невозможно подходить с позиций доказательств и объяснения. Из сферы науки с ее принципом причинности мыслитель попадает в область мифа, с понятиями и символами которого научное мышление несовместимо. По мнению Шпенглера, рациональное мышление, логика в принципе доступны каждому, поэтому естественные науки демократичны. Но истинный историк прежде всего чувствует, переживает ход исторического процесса, а такая инстинктивная интуиция — привилегия избранных. Итак, жизненный путь каждой культуры запрограммирован судьбой, а ее конкретное содержание определяется специфической душой, внешним выражением которой и является эта культура. Поэтому единство и неповторимое своеобразие каждой культуры обусловлено особой душой. Так, в основе античной культуры лежит аполлоновская душа, в основе арабской — магическая душа, в основе западной — фаустовская. Появление первого тома «Заката Европы» вызвало небывалый ажиотаж, ибо его автор сумел определить идейную ситуацию в Германии тех лет как никто другой и превратился в интеллектуальную звезду своего времени. Однако, чем более шумным становился успех книги у читателей, тем более ожесточались и нападки на нее. А харизматическое пренебрежение Шпенглера авторитетами заставляло его критиков платить ему той же монетой. Обвинения в дилетантизме, некомпетентности, претенциозности градом сыпались со всех сторон. Но раздавались и другие голоса. Для немецкого социолога Георга Зиммеля книга была «самой значительной по философии истории со времен Гегеля». В восторге от книги был писатель Герман Гессе. Она произвела большое впечатление на столь различных философов, как Людвиг Виттгенштейн и Эдмунд Гуссерль. В левых и марксистских кругах интеллигенции отнеслись к произведению критически. Работа над вторым томом «Заката Европы», который Шпенглер хотел завершить к весне 1919 года, была прервана в связи с бурными событиями в Германии, переключившими его внимание на другие проблемы. К тому же ожесточенная полемика вокруг книги заставила его еще раз продумать концепцию, и лишь в апреле 1922 года рукопись была завершена. Центральное место во втором томе заняли темы политические. При их анализе Шпенглер вновь исходил из противопоставления цивилизации и культуры. На этот раз он увязывал эту проблему с оценкой социальных сословий. Создателями и носителями культуры в его концепции предстают дворянство и духовенство, в деятельности которых сосредоточен смысл исторического процесса. Он подчеркивал, что творческая сила дворянства коренится в кровной связи с землей, а последняя есть основа всего человеческого бытия. Поэтому дворянство — это «сословие в собственном смысле слова», самой судьбой предназначенное для руководства государством. Буржуазию Шпенглер трактовал не как сословие, а как скопление людей, уже покидающих сферу культуры. Последняя связана с землей, а буржуазия рождается в городах. Город же уничтожает сословные порядки и саму культуру тем, что там появляется четвертое сословие (масса, или плебс), ненавидящее культуру, ибо, по мысли автора, «масса — это конец, радикальное ничто». При этом Шпенглер указывал на неумолимость такого процесса. И именно поэтому он не впадал в сословно-романтическую утопию, а предрекал иное: в эпоху цивилизации за власть борются не сословия, а цезари. Шпенглер очень высоко оценивал роль государства. Но с приходом цивилизации оно начинает утрачивать авторитет, вместо идеальных устремлений на первый план выдвигаются материальные интересы и власть денег. В итоге на авансцену истории врываются харизматические личности как властелины новой охлократии: «Я называю цезаризмом образ правления, по своей внутренней сути абсолютно бесформенный». Одновременно с цезаризмом приходит борьба народов за мировое господство, «вступление в эпоху великих битв». Цезаризм и стремление к созданию мировых империй Шпенглер рассматривал как трагический и величественный закат. Для него это вовсе не вершина истории, но ее варварский, хотя и неизбежный конец. Вторая половина 20-х годов была временем затишья в жизни Шпенглера. Его целиком поглотила работа над большим чисто философско-антропологическим сочинением, которое так и осталось незаконченным и в виде нескольких тысяч фрагментов было опубликовано только в 1965 году А. Коктанеком, исследователем архива Шпенглера, под заголовком «Первовопросы. Фрагменты из архива». В настроении Шпенглера произошел определенный перелом: усилились его разочарование и скептицизм. Вышедшую летом 1931 года книгу «Человек и техника», пропитанную настроением безысходности, он заканчивал пассажем о жертвенности: «Время удержать нельзя; нет никакого мудрого поворота, никакого умного отказа. Лишь мечтатели верят в выход. Оптимизм — это малодушие. Долгом стало терпеливое ожидание на утраченных позициях, без надежды, без спасения. Ожидание, как у того римского солдата, чьи кости нашли перед воротами Помпеи и который погиб, потому что при извержении Везувия его забыли отозвать. Такой честный конец — единственное, чего нельзя отнять у человека». Разразившийся в 1929 году мировой экономический кризис подтверждал тревожные предчувствия Шпенглера. Период относительного политического спокойствия в Германии подошел к концу. Шпенглер не был принципиальным противником национал-социализма, но и считать его антифашистом было бы явным преувеличением. На выборах в рейхстаг 31 июля 1932 года и 5 марта 1933 года он голосовал за НСДАП. И на президентских выборах в марте 1932 года Шпенглер отдал свой голос за кандидатуру Гитлера, объяснив, правда, это так своей сестре Шильдегард, опекавшей этого одинокого, нелюдимого и, в сущности, глубоко несчастного человека: «Гитлер — болван, но движение следует поддержать». В то время многих видных интеллектуалов охватила национал-социалистическая эйфория, и они наперебой приветствовали возрождение новой Германии. Шпенглер же ни разу не высказался публично в поддержку нового режима. 18 марта 1933 года он получил от министра пропаганды Геббельса телеграмму с приглашением выступить по радио с речью о великом «Дне Потсдама». Однако Шпенглер, несмотря на советы родных и знакомых принять предложение министра, ответил вежливым отказом. Шпенглер работал над новым политическим сочинением, которое хотел озаглавить «Германия в опасности», но затем, чтобы избежать недоразумений, изменил название на «Годы решения». Книга появилась на полках магазинов в августе 1933 года. Значимость этого труда, оказавшегося итоговым, состоит в том, что он помог определить ту во многом расплывчатую грань, которая отделяла правый консерватизм Веймарской Германии от национал-социалистической идеологии. Это произведение так и осталось единственным критическим сочинением, которое появилось в нацистской Германии. Уже одно это делает книгу Шпенглера уникальной. Во введении Шпенглер коротко оценивал смысл и значение событий 1933 года. Одобрительно отозвавшись о «национальном перевороте» и выразив надежду, что Германия «вновь превратится из объекта в субъект истории», он, казалось бы, открыто поддержал нацизм. Однако сразу вслед за этой общей и позитивной оценкой дается резкая критика нового режима и его идеологии. «Этот захват власти произошел в круговороте силы и слабости. С сожалением вижу я, с какой шумихой празднуется он ежедневно. Было бы правильнее сберечь это для дня действительного и окончательного успеха, то есть внешнеполитического». Но «национал-социалисты считают, будто они в состоянии соорудить свои воздушные замки без остального мира и вопреки ему». С редким для лета 1933 года мужеством высказал Шпенглер свое порицание новым правителям: «К власти пришли люди, упивающиеся властью и стремящиеся увековечить то состояние, которое годится на мгновение. Правильные идеи доводятся фанатиками до самоуничтожения. То, что вначале обещало величие, заканчивается трагедией или фарсом». Шпенглер был убежден в естественном характере войн и не верил в возможность окончательного урегулирования конфликтов мирными переговорами. С его точки зрения, мир — это не что иное, как «продолжение войны другими средствами: стремление побежденных ликвидировать последствия войны путем договоров и стремление победителей увековечить их», то есть последствиями. В Германии эти строки напоминали народу о тяжелых условиях Версальского договора и о постоянных трениях с Францией после первой мировой войны. В будущем, по Шпенглеру, ведущее положение в мире займут страны, отвечающие определенным требованиям, к которым он относил наличие мощных сухопутных сил и флота, хорошо функционирующих банков и промышленности, и, конечно же, страны, имеющие сильные стратегические позиции в мире. Таким требованиям, полагал Шпенглер, отвечали лишь немногие государства, а в перспективе мировая мощь, по его мнению, постепенно будет перемещаться из Европы в Азию и Америку. Второй главной темой в книге «Годы решения» была проблема общества. Здесь вновь проявилась враждебность Шпенглера к демократии. С горечью и даже ненавистью описывал он современное общество с его коррумпированными парламентами, грязными финансовыми махинациями, стремящееся оплевать и унизить идеалы отцов в романах и спектаклях, с его разнузданностью нравов и падением морали, проникшими даже в аристократические круги, — все это означало для поклонника старой культуры Шпенглера то, что отныне тон в обществе задает плебс». Шленглер намеревался написать и второй том, посвященный роли и задачам Германии в современном мире. Но узнав о крайне неблагоприятном впечатлении, которое произвели «Годы решения» на нацистскую верхушку, и о раздававшихся требованиях запретить книгу, он отказался от этого плана. Между тем «Годы решения» имели большой читательский успех. Тираж книги раскупили мгновенно, и к концу октября он перевалил за 100 тысяч экземпляров. Национал-социалисты, вначале было решившие просто игнорировать сочинение Шпенглера, в конце концов устроили настоящую травлю философа. Его обвиняли в критиканстве, некомпетентности и безответственности суждений. Уже широко известный автор погромных антисемитских работ, публицист и видный деятель СС, Иоганн фон Леере выпустил резкий антишпенглеровский памфлет, где заявил. «Книга Шпенглера стала тайным Евангелием для всех тех, кто не в состоянии выговорить вторую часть слова национал-социализм. Обдуманный, продажный, рафинированный план уничтожения всего того, за что мы боролись! Это — генеральный план контрреволюции». Леере призывал покончить, наконец, с терпимостью в отношении автора книги. 5 декабря 1933 года в прессе было дано официальное указание: «Нежелательно вести дальнейшую дискуссию о Шпенглере. Правительство просит больше не упоминать имени этого человека в печати». Расхождения между Шпенглером и новым режимом неуклонно нарастали Гитлер публично заявил: «Я не последователь Освальда Шпенглера! Я не верю в закат Запада. Нет, я усматриваю дарованную мне Провидением миссию в том, чтобы воспрепятствовать этому». Шпенглер в долгу не остался и ядовито заметил, что «Закат Европы» — книга, прочитанная фюрером в объеме лишь титульного листа». В начале июня 1934 года он впервые за много лет не поехал на любимый вагнеровский фестиваль, не желая сидеть в окружении «коричневой толпы». Но окончательно отвратила Шпенглера от нацизма так называемая «ночь длинных ножей» — 30 июня 1934 года, серия политических убийств, глубоко его потрясшая. В ходе кровавой чистки погибли не только руководители штурмовиков, громко требовавшие продолжения «национальной и социальной революции», но и консервативные противники режима. Среди убитых оказался и близкий знакомый Шпенглера, музыкальный критик Вилли Шмидт, которого эсэсовцы перепутали с намеченной жертвой СА — группенфюрером Вильгельмом Шмидтом. Узнав о его гибели, Шпенглер истерически разрыдался, а в речи над могилой друга открыто и мужественно осудил убийства. Сестра Хильдегард и знакомые предлагали ему уехать за границу, но Шпенглер отказался, заявив, что «бежать теперь было бы трусостью». Теперь Шпенглер окончательно понял криминальную природу новой власти, которая оказалась не союзником, а опаснейшим врагом его мировоззрения. Некоторую отдушину от бессилия и разочарования Шпенглер нашел в работе над вторым томом, к которому он все-таки приступил, книги «Годы решения», написав около 300 фрагментов, почти целиком посвященных национал-социализму. В них Шпенглер характеризовал духовно-нравственные качества нацизма как «расовый идиотизм», а методы нового режима — как «пытки, убийства, грабежи, беззаконие». Шпенглер никогда не разделял расовой теории и антисемитизма, которые составляли сердцевину национал-социалистической идеологии. Несовместимым был с мессианскими устремлениями Гитлера и пессимистический фатализм Шпенглера. Трудно предположить, как сложилась бы дальнейшая судьба Шпенглера и его отношения с национал-социализмом. Но в ночь с 7 на 8 мая 1936 года в своей мюнхенской квартире Освальд Шпенглер скончался. В гроб положили две книги — «Так говорил Заратустра» и «Фауст», с которыми он всегда ездил отдыхать. Некоторое время ходили глухие слухи, что Шпенглер был убит группой гестаповцев, затем они постепенно стихли.      

Источник: 100 великих мыслителей

Найдено научных статей по теме — 14

Читать PDF
258.51 кб

Освальд Шпенглер о международной политике

Афанасьев В. В.
The article represents by itself the research of the views of Oswald Schpengler concerning international policy: the role and necessary character of international policy in the life of the countries, and his views concerning the s
Читать PDF
137.11 кб

ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР О НЕМЕЦКОМ НАЦИОНАЛЬНОМ ХАРАКТЕРЕ

Читателю предлагается перевод одной из работ известного немецкого мыслителя Освальда Шпенглера «Vom deutschen Volkscharakter» («О немецком национальном характере») с введением к переведенному тексту.
Читать PDF
490.17 кб

Цивилизация и эрос в историософии Освальда Шпенглера

Касимов Руслан Харисович, Жаринов Семен Александрович
В статье осуществлена попытка экспликации философии любви Освальда Шпенглера в контексте его цивилизационистики.
Читать PDF
81.02 кб

Идеологические корни философии истории Освальда Шпенглера

Подорога Борис Валерьевич
В данной статье автор пытается определить идеологические предпосылки формируемого Шпенглером образа истории.
Читать PDF
542.17 кб

Большевизм в культурно-исторической концепции Освальда Шпенглера

Терехов Олег Эдуардович
Анализируется оценка известным немецким философом истории, культурологом, идеологом «консервативной революции» Освальдом Шпенглером большевизма в контексте своей культурно-исторической концепции и истории России.
Читать PDF
426.80 кб

Андрей Платонов и Освальд Шпенглер: философский образ природы и истории

Дырдин Александр Александрович
Читать PDF
246.32 кб

Освальд Шпенглер как диагност ХХI века (на примере работы «Годы решения»)

Вершинин С. Е.
Читать PDF
457.03 кб

Освальд Шпенглер: «консервативный революционер» в эпоху кризиса классического модерна

Олег Эдуардович Терехов
В статье рассматриваются политические и философско-исторические взгляды Освальда Шпенглера как идеолога немецкой «консервативной революции» в Веймарской республике.
Читать PDF
248.75 кб

Категория времени в культурно-исторической и политической концепции Освальда Шпенглера

Терехов Олег Эдуардович
Цель статьи рассмотреть в контексте концепции постклассического понимания времени в историографии XX столетия значение категории времени в исторических и политических взглядах О.
Читать PDF
175.41 кб

«Закат Европы» Освальда Шпенглера: опыт художественной рефлексии в литературе модернизма

Степанова Анна Аркадьевна
В статье рассматривается проблема взаимодействия и взаимовлияния философских воззрений О. Шпенглера и литературы модернизма. Исследуется содержание образа и характера фаустовской культуры в трактовке Шпенглера.
Читать PDF
297.21 кб

Н. В. Александрова. Проблема кризиса культуры в трудах Освальда Шпенглера и Андрея Белого

И.Г.
Читать PDF
367.30 кб

Освальд Шпенглер и русская историография XIX В. О специфике (псевдоморфозе) русской истории

Маджаров Александр Станиславович
Статья посвящена концепции русской истории как псевдоморфоза Освальда Шпенглера, сравнению «русской» и «фаустовской» душ в контексте самобытной русской историографии
Читать PDF
640.67 кб

Возраст цивилизации: к вопросу о переоценке культурологической концепции Освальда Шпенглера

Пятилетова Людмила Владимировна, Савина Виктория Михайловна
В статье раскрываются ключевые идеи культурологической концепции О. Шпенглера, изложенной им в его основной работе «Закат Европы», а также оценка этих идей в «западной» и русской культуре: глубина и масштаб концепции О.
Читать PDF
134.16 кб

2004. 03. 032. Афанасьев В. В. Политическая философия Освальда Шпенглера. - М. , 2003. - 149 с

Андреева И. С.