ШЛИК Мориц
Шлик Мориц
(1882—1936) — австр. философ и физик, один из лидеров логического позитивизма, основатель Венского кружка. Как физик, занимался вопросами теоретической оптики, выступил одним из первых интерпретаторов теории относительности (1917). В книге «Всеобщая теория познания» (1918) сформулировал идеи, позднее подхваченные логическим позитивизмом, в частности учение об аналитической природе логики и математики и принцип верифицируемости. Помимо отстаивания общей концепции логического позитивизма («Позитивизм и реализм», 1932) пытался с идеалистических позиций анализировать специальные проблемы философии (пространство и время, причинность, вероятность) и этики (значение моральных суждений, свобода води). Выдвинул антинаучную теорию о «невыразимости содержания», согласно к-рой «непосредственный опыт», являющийся содержанием наших знаний, не может быть сообщен др. лицу. По Ш., выражаемы в языке и передаваемы только «структурные отношения опыта». Критиковал конвенционализм Карнапа и Нейрата.
Источник: Философский словарь. 1963
ШЛИК Мориц
14. 4. 1882, Берлин, - 22. 6. 1936, Вена), австр. философ и физик, ведущий представитель раннего этапа логич. позитивизма, основатель Венского кружка. Филос. концепция Ш. - «последовательный эмпиризм», к к-рому он пришел, отказавшись (под влиянием Карнапа и Витгенштейна) от критич. реализма. Ш. основывается на понятии «чувств. данного» - чувств. переживания познающей личности. В знании, по Ш., передаются лишь структурные отношения чувств. опыта, повторяемость в нем порядка. Т. н. рациональные истины, включая высказывания логики и математики, имеют чисто аналитич. характер; они суть тавтологии, не дающие возможности проникнуть в неощущаемую реальность· Согласно Щ., проблема познания сущности бытия бессмысленна; законы природы для него - формальные правила, определяемые синтаксисом того языка, на к-ром производится описание природы. Ш. одним из первых сформулировал принцип верификации, занимался спец. проблемами философии науки (анализ пространства и времени, причинности, вероятности) и этики.
Источник: Советский философский словарь
ШЛИК Мориц
философ; p. 14.4. 1882 (Берлин) — ум. 22. 6. 1936 (Вена, убит); профессор в Ростоке, Киле, Вене, в 1931—1932 — в Беркли (Калифорнийский университет); основатель Венского кружка (см. Неопозитивизм); представитель эмпирического реализма. Испытав влияние Карнапа и Витгенштейна, разрабатывал главным образом проблему истины, теорию познания, вопрос об априорном характере логики и математики. Он полагал, что существует возможность априорного синтетического суждения, и пытался физически разрешить психофизическую проблему. Задача философии — логическое разъяснение понятий. Кроме того, Шлик исследовал понятия пространства, времени, материи, причинности, вероятности, органического, ценности, гедонизма, свободы воли, этического мотива. Осн. соч.: Lebensweisheit, 1908; Raum und Zeit in der gegenwärtigen Physik, 1917; Allgemeine Erkenntnislehre, 1928; Fragen der Ethik, 1930; Les éconcés scientifiques et la réalité du mode extérieur, 1934; Gesammelte Aufsätze, 1938; Kultur und Natur, 1952; Aphorismen, 1962; Problems of Ethics, 1962, нем. изд. 1984; Philosophical Papers, 2 vol., 1978—1979.
E. T. Gadol. Rationality and Science. Wien, 1982; R. Haller. S. und Neurath — Symposion, 1982.
E. T. Gadol. Rationality and Science. Wien, 1982; R. Haller. S. und Neurath — Symposion, 1982.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
ШЛИК МОРИЦ
1882-1936) – австрийский философ и физик-теоретик, организатор и руководитель Венского кружка, один из лидеров логического позитивизма. К своей философской концепции – «последовательный эмпиризм» – он пришел под влиянием Карнапа и Витгенштейна. Он исходит из чувственных данных, чувственных переживаний познающего субъекта. В знании передаются только структурные отношения чувственного опыта. Рациональные истины имеют чисто аналитический характер и не дают возможности проникнуть в неощущаемую реальность. Познание сущности бытия бессмысленно. Законы природы – формальные правила, которые определяются синтаксисом того языка, на котором производится описание природы. Шлик одним из первых сформулировал принцип верификации: сведение утверждения к определенному факту, подтвержденному наблюдением или опытом, которые только и определяют истинность научных утверждений. Философия – не наука (не система познания), а деятельность, позволяющая определить значение утверждений, истинность которых определяет наука (при этом значение отождествляется со способом его проверки, т.е. с методом верификации). Шлик выдвигает теорию «невыразимости содержания» наших знаний. Утверждение об источнике содержания знаний не тождественны записанным «протокольным предложениям», хотя и являются причиной их образования. Утверждения, наблюдения в процессе научного познания выполняют функцию констатаций, т.е. подкрепление гипотез, их верификацию и указывают на завершенность данного этапа познания. Шлик доказывает аналитический характер логических и математических высказываний и утверждает, что они не имеют никакого отношения к знанию о мире. Он занимался анализом пространства и времени, причинности, вероятности с точки зрения философии науки. Шлик подверг критике конвенционализм Р. Карнапа в дискуссии Венского кружка.
Источник: Философия науки и техники: словарь
ШЛИК Мориц
(1882- - 1936) - австрийский философ и физик, организатор и руководитель Венского кружка, один из лидеров логического позитивизма. Для Шпика важен вопрос не о применении математической логики к сфере философии, а вопрос о самой природе логики. Всякое знание, по Шлику, является знанием лишь в силу его формы, через которую репрезентируется познанный факт. Но сама форма не подлежит репрезентации. Посредством акта верификации, т. е. сведения утверждения к определенному факту, подтвержденному наблюдением или опытом, определяется истинность научных утверждений. Философия же - это не наука, т. е. система познания, а деятельность, позволяющая обнаруживать ИЛИ определять значения утверждений. Философия есть деятельность по установлению значения выражений, истинность которых определяет наука. При этом значение отождествляется со способом его проверки, т. е. методом верификации. Шлик выдвинул теорию о «невыразимости содержания» наших знаний. Утверждения о «непосредственно воспринятом» (источнике содержания знаний), по Шлику, не тождественны записанным «протокольным предложениям», хотя и являются причинами их образования. Утверждения о «непосредственно данном», или утверждения наблюдения, выполняют в процессе научного познания функцию «констатаций», т.е. подкрепления гипотез, их верификацию, а также указывают на завершенность данного этапа познания. Наука не покоится на этих утверждениях, но ведет к ним; они, в свою очередь, указывают; что наука делает это правильно. В реальности - это абсолютно фиксированные точки, которые не могут быть записаны, т.е. сообщены другому лицу. Важной частью учения Шпика является положение об аналитическом характере логических и математических высказываний, которые не имеют никакого отношения к знанию о мире. Шлик подвергал критике конвенционализм Р. Карнапа в дискуссии Венского кружка по протокольным предложениям.
Источник: Краткий философский словарь 2004
ШЛИК (Schlick) Мориц (1882- убит в 1936)
австрийский философ, физик и логик, профессор в Ростоке, Киле, Вене, в Калифорнийском университете (1931-1932), ведущий представитель раннего этапа логического позитивизма, основатель Венского кружка. Основные работы: "Пространство и время в современной физике" (1917), "Вопросы этики" (1930), "Природа и культура" (1952) и др. В 1938 было издано собрание сочинений Ш. Философская концепция Ш. - "последовательный эмпиризм", к которому он пришел, отказавшись (под влиянием Карнапа и Витгенштейна) от критического реализма. Ш. основывается на понятии "чувственно данного" - чувственного переживания познающей личности. Все научное знание, по Ш., - обобщение и уплотнение "чувственно данного". В знании, по Ш., передаются лишь структурные отношения чувственного опыта, повторяемость в нем порядка. Т. наз. рациональные истины, включая высказывания логики и математики, имеют чисто аналитический характер: они суть тавтологии, не дающие возможности проникнуть в неощущаемую реальность. Согласно Ш., проблема познания сущности бытия бессмысленна (предмет философии - не искание истины, но "исследование значения"); законы природы для него - формальные правила, определяемые синтаксисом того языка, на котором производится описание природы. Познание, по Ш., "упорядочение", "сравнение", "сведение" чего-либо одного к чему-то другому. Ш. одним из первых сформулировал принцип верификации (все истинно научное знание должно быть редуцировано к "чувственно данному", "значением выражения является метод его верификации"), занимался специальными проблемами философии науки (анализ пространства и времени, причинности, вероятности) и этики. Согласно III., утверждения логики и математики, не сводимые к чувственно данному, являют собой лишь схемы рассуждений, а не реальные знания о мире. В конечном счете, Ш., осознавая неоднозначность возможных интеллектуальных интерпретаций своей позиции, отметил, что возможно лишь "психическое обладает реальностью", физическое же - лишь логическая конструкция, "знак". Аналогичным образом и природные закономерности у Ш. трактуются в качестве синтаксических правил языка науки. "События, насчет которых мы теперь утверждаем, что они были две секунды назад, при дополнительной проверке могут быть объявлены галлюцинацией, или вовсе не происходившими", - писал он. Базисом наук Ш. предлагал считать не предложения констатирующего, "протокольного" типа, а "констатации" ("beobachtungssatze") - акты сознания познающей личности в моменты времени, предшествующие окончательной фиксации предложений протокольного характера.
А.А. Грицанов
А.А. Грицанов
Источник: Новейший философский словарь
ШЛИК (Schlick) Мориц
1882-1936) - нем.-австр. философ, один из лидеров логического позитивизма. Род. в Берлине, в 1904 защитил диссертацию по физике под руководством Планка в Берлинском ун-те, однако вскоре отошел от физики и увлекся философией. С 1911 преподавал в ун-тах Ростока и Киля, в 1922 возглавил кафедру философии Венского ун-та, в 1936 на пути в ун-т был убит студентом. Наиболее значим венский период жизни Ш., когда он был организационным и идейным лидеров знаменитого Венского кружка.
В центре интересов Ш. стояли проблемы эпистемологии и философии науки. Его естественнонаучная подготовка повлияла на то, что уже в начале своей деятельности он занял критическую позицию по отношению к господствовавшему в то время в нем. ун-тах неокантианству, опираясь в этом первоначально на идеи Маха и Пуанкаре. В первых книгах "Пространство и время в современной физике" (1917) и "Общая теория познания" (1918), Ш. подверг систематической критике кантианские идеи, прежде всего допущение о существовании синтетических априорных суждений. Во всех случаях, когда суждения формулируются как логически необходимые истины, доказывал Ш., они имеют аналитический характер, когда же они имеют отношение к реальности, они являются эмпирическими, т.е. апостериорными суждениями. В Вене под влиянием дискуссий с Витгенштейном, а затем Карнапом у Ш. сформировались еще более последовательные эмпирицистские позиции. Все научное знание является "уплотнением" и обобщением "чувственно данного", составляющего единственный и последний фундамент знания. Он занял критическую позицию по отношению к метафизике, все большее значение стал отдавать логико-лингвистической постановке проблем. В целом его взгляды выражали ранний и весьма радикальный вариант логического позитивизма. В отличие от коллег по Венскому кружку, сосредоточившихся лишь на философии науки, Ш. глубоко интересовался также проблемами этики. Как и в эпистемологии, он разделял здесь традиции эмпиризма. Вводя различие познания и переживания, Ш. полагал, что познаваемые законы не предписывают нам какого-то определенного порядка действий и потому не противоречат свободе. Критериями поведения являются чувства желания и нежелания; свободный в нравственном отношении человек - тот, кто действует без принуждения, руководствуясь своими желаниями. Образцом такого действия для Ш. выступала игра, в которой он видел воплощение свободного действия, сопровождаемого чувством радости.
Поворот в философии. О фундаменте познания // Аналитическая философия: Избранные тексты. М., 1993; Allgemeine Erkenntnislehre. В., 1918; Fragen der Ethik. W., 1930; Gesammelte Aufsatze. W., 1938.
В центре интересов Ш. стояли проблемы эпистемологии и философии науки. Его естественнонаучная подготовка повлияла на то, что уже в начале своей деятельности он занял критическую позицию по отношению к господствовавшему в то время в нем. ун-тах неокантианству, опираясь в этом первоначально на идеи Маха и Пуанкаре. В первых книгах "Пространство и время в современной физике" (1917) и "Общая теория познания" (1918), Ш. подверг систематической критике кантианские идеи, прежде всего допущение о существовании синтетических априорных суждений. Во всех случаях, когда суждения формулируются как логически необходимые истины, доказывал Ш., они имеют аналитический характер, когда же они имеют отношение к реальности, они являются эмпирическими, т.е. апостериорными суждениями. В Вене под влиянием дискуссий с Витгенштейном, а затем Карнапом у Ш. сформировались еще более последовательные эмпирицистские позиции. Все научное знание является "уплотнением" и обобщением "чувственно данного", составляющего единственный и последний фундамент знания. Он занял критическую позицию по отношению к метафизике, все большее значение стал отдавать логико-лингвистической постановке проблем. В целом его взгляды выражали ранний и весьма радикальный вариант логического позитивизма. В отличие от коллег по Венскому кружку, сосредоточившихся лишь на философии науки, Ш. глубоко интересовался также проблемами этики. Как и в эпистемологии, он разделял здесь традиции эмпиризма. Вводя различие познания и переживания, Ш. полагал, что познаваемые законы не предписывают нам какого-то определенного порядка действий и потому не противоречат свободе. Критериями поведения являются чувства желания и нежелания; свободный в нравственном отношении человек - тот, кто действует без принуждения, руководствуясь своими желаниями. Образцом такого действия для Ш. выступала игра, в которой он видел воплощение свободного действия, сопровождаемого чувством радости.
Поворот в философии. О фундаменте познания // Аналитическая философия: Избранные тексты. М., 1993; Allgemeine Erkenntnislehre. В., 1918; Fragen der Ethik. W., 1930; Gesammelte Aufsatze. W., 1938.
Источник: Современная западная философия: словарь
ШЛИК Мориц
(14 апр. 1882 – 22 июня 1936) – австр. философ и физик, ведущий представитель раннего этапа логического позитивизма, основатель Венского кружка. Проф. философии и физики в ун-тах Ростока (1917–20), Киля (1921–22), Вены (1922–36), в Калифорнийском ун-те (1931–32). Филос. концепция III., к к-рой он пришел, отказавшись – под сильным влиянием Карнапа и Витгенштейна – от критического реализма, крайне противоречива, хотя сам он называл ее "последовательным эмпиризмом". С одной стороны, особенно в работах по филос. проблемам естествознания, в частности физики (см. его "Der Kaum und Zeit in der gegenw?rtigen Physik", В., 1917), он критикует т. зр., согласно к-рой понятия науки о реальных, но неощущаемых объектах являются просто удобными фикциями. С др. стороны, считая первоочередной задачей "... выяснить, что означает приписывание вещи реального существования в жизни или науке..." ("Positivismus und Realismus", см. "Erkenntnis", 1932, Bd 3, H. 1, S. 25), Ш. осн. понятием своей концепции выбирает понятие "чувственного данного" – чувственного п е р е ж и в а н и я отд. познающей личности, не передаваемого др. познающим субъектам. В знании передаются лишь структурные отношения опыта, повторяемость порядка в нем. Т. н. рациональные истины, включая высказывания логики и математики, имеют чисто аналитич. характер, они суть тавтологии (в понимании Витгенштейна), не дающие никакого способа "проникнуть" в неощущаемую реальность. Отсюда вытекает утверждение Ш. о бессмысленности проблемы "познать собственную сущность бытия"; законы природы для Ш. – это формальные правила, определяемые синтаксисом того языка, на к-ром производится описание природы. Эмпиризм в эстетике и этике привел Ш. к утверждению: бессмысленно говорить об абс. Ценностях – только фактически существующие оценочные способы поведения могут составлять предмет исследования. Ш. одним из первых сформулировал верифицируемости принцип как критерий научной осмысленности, много занимался применением своей общей филос. концепции к спец. проблемам философии науки (анализ пространства и времени, причинности, вероятности, жизни и др.). Соч.: ?ber die Reflexion des Lichtes in einer inhomogenen Schicht, В., 1904 (Diss.); Allgemeine Erkenntnislehre, 2 Aufl., В., 1925; Fragen der Ethik, W., 1930 (англ. изд. – Problems of Ethics, N. Y., 1939); Les ?conc?s scientifique et la r?alit? du monde exterieur, P., 1934; Gesammelte Aufs?tze, W., 1938; Philosophy of nature, N. Y., 1949; Natur und Kultur, W., 1952. Лит.: Хилл Т. И., Современные теории познания, пер. с англ., М., 1965, с. 365–69; Nеurath О., Le d?velopement du cercle de Vienne et l´avenir de l´empirisme logique, P., 1935; Kraft V., Der Wiener Kreis und der Ursprung des Neopositivismus, W., 1950. И. Добронравов. Москва.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
ШЛИК Мориц
(1882— 1936) — нем.-австр. физик, логик и философ; основатель и лидер Венского логич. кружка (см. Венский кружок). Получил ест.-науч. и матем. образование в ун-тах Гейдельберга, Лозанны и Берлина; также изучал психологию в ун-те Цюриха. Защитил докт. дис. по физике под руководством М.Планка в Берлинском ун-те (1904). Проф. Ростокского и Кильского ун-тов (1921), затем — проф. Венского ун-та по каф. истории и теории индуктивных наук (с 1922 г.), основанной Э.Махом. В 1931—32 гг. выступал как экстраординарный проф. ун-та Беркли в США с циклом лекций о состоянии и перспективах развития совр. естествознания. К 1924 г. Ш. объединил вокруг себя группу ученых, публицистов и обществ. деятелей, ставшую ядром Венского кружка и интеллектуальным центром логического позитивизма. В 1926 г. это сообщество получило статус науч. лаборатории Венского ун-та и было официально распущено в 1936 г. после гибели Ш., крый был убит (застрелен) 22 июня 1936 г. на парадной лестнице ун-та. Убийца Ш., приговоренный к пожизненному заключению, после присоединения Австрии к нацистской Германии (1938) был оправдан и освобожден как «защитник арийских идеалов против засилья иудейской лженауки» (большинство чл. Венского кружка были евреями). Осн. соч.: «Пространство и время в современной физике» (1917), «Всеобщая теория познания» (1918), «Гельмгольц как физик, психолог и философ» (совм. с М.Рубнером и Е.Варбургом; 1922), «Вопросы этики» (1930), «Позитивизм и реализм» (1932), «Природа и культура» (англ. изд. 1952 г.). Основу филос. взглядов Ш. составляет идея приоритета эмпирич. знания над теор. построениями и, как следствие, требование верификации не только конкретных науч. положений и концепций, но и самих теор.-методол. оснований науки в целом. В отличие от Карнапа и Нейрата, Ш. полагал пределом верификации не столько физически явный и удостоверенный повторными наблюдениями «чистый чувственный опыт», сколько принципиальную возможность выражения результатов этого опыта в «протокольном языке» строгой науки (т.е. предельный критерий оценки достоверности к.-л. высказывания — сама возможность такой оценки). Напр., утверждение «На Марсе существует жизнь» (равно, как и противоположное ему) подлежит верификации, поск. оно вообще логически непротиворечиво; а утверждение «У квадрата есть радиус» заведомо неверифицируемо, т.к. употребляемые в нем понятия логически не связаны. В этом плане Ш. фактически воспроизвел феноменализм Маха в контексте неклассич. (релятивистской) науки и тем самым во многом предопределил кризис «чистого» логич. позитивизма в его ранней форме. Тем не менее идеи и работы Ш. оказали существенное воздействие на становление совр. науковедения не только как проблематизирующий стимул, но и в силу того, что он одним из первых обратился к проблеме этики научной. Лит.: Карнап Р., Нейрат О., Хан Х. Научное миропонимание. М., 2003. Е.В.Гутов
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
ШЛИК Мориц
14 апреля 1882, Берлин — 22 июня 1936, Вена) — австрийский философ, один из лидеров логического эмпиризма, основатель Венского кружка (1924). Изучал естественные науки и математику в университетах Гейдельберга, Лозанны и Берлина, психологию в Цюрихском университете. Защитил докторскую диссертацию по физике (Берлинский университет) под руководством М. Планка. Профессор Кильского университета (1921), Венского университета (1922), где стал преемником Э. Маха, возглавив кафедру истории и теории индуктивных наук. С 1926 был связан с Л. Витгеншгейном, который оказал на него существенное влияние. Был приглашен в качестве лектора в Стэнфордский университет и университет г. Беркли (США). Трагическая гибель Шлика от рук убийцы-фанатика положила конец официальному существованию Венского кружка.
Лейтмотив философских взглядов Шлика — безусловный ценностный приоритет эмпирического знания, идея необходимости эмпирического обоснования науки. Задача философии состоит в анализе смысла суждений, образующих системы знаний, в частности в исследовании тех способов, какими в научном познании осуществляется связь между понятиями и фактами. Научные теории — логические системы, позволяющие систематизировать факты и выводить их в качестве следствий из принимаемых посылок (аксиом, постулатов). Теоретические выводы без эмпирической интерпретации представляют собой совокупности аналитических суждений и потому тавтологичны (не несут никакой информации); эмпирический смысл сообщается им лишь в том случае, если они в принципе могут быть проверены опытом (верифицированы). Шлик полагал пределом верификации ее логическую возможность (напр., проверка высказывания «На Марсе есть жизнь» логически возможна, тогда как проверка высказывания «Существует круглый квадрат» невозможна, так как оно логически противоречиво). Такое отождествление эмпирической осмысленности и принципиальной верифицируемости ослабляло критику метафизических (непроверяемых) суждений (как научно неосмысленных), поскольку критерии «логической возможности» опытных проверок не были четко определены. Напр., согласно Шлику, нет логического противоречия в том, чтобы считать опытной проверкой суждения о существовании сверхприродных существ «мистическое видение», в котором такие существа «являются» субъекту Законы науки (универсальные суждения) также не могут быть в полной мере верифицированы; поэтому они трактуются как гипотезы, претендующие на определенную вероятность, как «правила» образования единичных суждений, допускающих верификацию. Однако такое понимание законов ставило под сомнение их осмысленность как научных высказываний. Процедуру верификации Шлик трактовал феноменалистически, т. е. как формулировку предложений, фиксирующих чувственные переживания субъекта в непосредственном опыте. Вместе с тем Шлик пытался сохранить позицию реализма по отношению к теоретическим (ненаблюдаемым) объектам: микрочастицам, полям, зарядам и т. д., утверждая, что суждения, в которых фигурируют такие термины, подразумевают правила их применения к действительности, а сами эти объекты существуют реально и не являются лишь «фикциями». Однако реалистическая установка не была внутренне согласована с верификационизмом и феноменализмом в рамках гносеологических воззрений Шлика. Любой объект познания (как наблюдаемый, так и ненаблюдаемый) конструируется познающим субъектом, поэтому существование объектов «самих-по-себе» (аналог кантовской «вещи-в-себе») является метафизической псевдопроблемой. Иименно в отказе от псевдопроблем, вызывающих бесконечные и бесплодные споры, заключен позитивный «поворот в философии», к которому призывал Шлик.
Принципы эмпирического обоснования были распространены Шликом на философию естествознания (где им были сформулированы проблемы научной осмысленности пространственно-временных суждений в физике) и на сферу этики, где его больше всего интересовала проблема свободного, т. е. не вынужденного определенными законами, поведения. Модус поведения не выводится как логическое следствие из «законов природы», а вызывается свободной волей (желанием или нежеланием поступать так-то и так-то); поэтому лишь свободный поступок может быть оценен как нравственный или безнравственный. Наиболее очевидным свидетельством того, что свободное поведение вообще возможно, является игра и чувство радости, вызываемое ею.
Соч.: Raum und Zeit in der modernen Physik. B., 1917; Allgemeine Erkenntnislehre. B., 1918; Helmgoltz als Physiker, Physiologe und Philosoph (COBM. с M. Rubner, E. Warburg). Karlsruhe, 1922; Vbm Sinn des Lebens. Erlangen, 1927; Fragen der Ethik. W, 1930; Les Enonces scientifiques et la realite du monde exterieure. P., 1934; Sur le fondement de la connaissance. P., 1935; Gesammelte Aufsatze. W, 1938; Gesetz, Kausalitat und Wahrscheinlichkeit. W, 1948; Grundzuge der Naturphilosophie. W., 1948; Natur und Kultur. W, 1952; Philosophical Papers, v. l— 2. Dordrecht etc., 1979; Die Probleme der Philosophie in ihrem Zusammenhang. Hamb., 1986; Поворот в философии,— В кн.: Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993, с. 28—33; О фундаменте познания.— Там же, с. 33—50.
В. Н. Порус
Лейтмотив философских взглядов Шлика — безусловный ценностный приоритет эмпирического знания, идея необходимости эмпирического обоснования науки. Задача философии состоит в анализе смысла суждений, образующих системы знаний, в частности в исследовании тех способов, какими в научном познании осуществляется связь между понятиями и фактами. Научные теории — логические системы, позволяющие систематизировать факты и выводить их в качестве следствий из принимаемых посылок (аксиом, постулатов). Теоретические выводы без эмпирической интерпретации представляют собой совокупности аналитических суждений и потому тавтологичны (не несут никакой информации); эмпирический смысл сообщается им лишь в том случае, если они в принципе могут быть проверены опытом (верифицированы). Шлик полагал пределом верификации ее логическую возможность (напр., проверка высказывания «На Марсе есть жизнь» логически возможна, тогда как проверка высказывания «Существует круглый квадрат» невозможна, так как оно логически противоречиво). Такое отождествление эмпирической осмысленности и принципиальной верифицируемости ослабляло критику метафизических (непроверяемых) суждений (как научно неосмысленных), поскольку критерии «логической возможности» опытных проверок не были четко определены. Напр., согласно Шлику, нет логического противоречия в том, чтобы считать опытной проверкой суждения о существовании сверхприродных существ «мистическое видение», в котором такие существа «являются» субъекту Законы науки (универсальные суждения) также не могут быть в полной мере верифицированы; поэтому они трактуются как гипотезы, претендующие на определенную вероятность, как «правила» образования единичных суждений, допускающих верификацию. Однако такое понимание законов ставило под сомнение их осмысленность как научных высказываний. Процедуру верификации Шлик трактовал феноменалистически, т. е. как формулировку предложений, фиксирующих чувственные переживания субъекта в непосредственном опыте. Вместе с тем Шлик пытался сохранить позицию реализма по отношению к теоретическим (ненаблюдаемым) объектам: микрочастицам, полям, зарядам и т. д., утверждая, что суждения, в которых фигурируют такие термины, подразумевают правила их применения к действительности, а сами эти объекты существуют реально и не являются лишь «фикциями». Однако реалистическая установка не была внутренне согласована с верификационизмом и феноменализмом в рамках гносеологических воззрений Шлика. Любой объект познания (как наблюдаемый, так и ненаблюдаемый) конструируется познающим субъектом, поэтому существование объектов «самих-по-себе» (аналог кантовской «вещи-в-себе») является метафизической псевдопроблемой. Иименно в отказе от псевдопроблем, вызывающих бесконечные и бесплодные споры, заключен позитивный «поворот в философии», к которому призывал Шлик.
Принципы эмпирического обоснования были распространены Шликом на философию естествознания (где им были сформулированы проблемы научной осмысленности пространственно-временных суждений в физике) и на сферу этики, где его больше всего интересовала проблема свободного, т. е. не вынужденного определенными законами, поведения. Модус поведения не выводится как логическое следствие из «законов природы», а вызывается свободной волей (желанием или нежеланием поступать так-то и так-то); поэтому лишь свободный поступок может быть оценен как нравственный или безнравственный. Наиболее очевидным свидетельством того, что свободное поведение вообще возможно, является игра и чувство радости, вызываемое ею.
Соч.: Raum und Zeit in der modernen Physik. B., 1917; Allgemeine Erkenntnislehre. B., 1918; Helmgoltz als Physiker, Physiologe und Philosoph (COBM. с M. Rubner, E. Warburg). Karlsruhe, 1922; Vbm Sinn des Lebens. Erlangen, 1927; Fragen der Ethik. W, 1930; Les Enonces scientifiques et la realite du monde exterieure. P., 1934; Sur le fondement de la connaissance. P., 1935; Gesammelte Aufsatze. W, 1938; Gesetz, Kausalitat und Wahrscheinlichkeit. W, 1948; Grundzuge der Naturphilosophie. W., 1948; Natur und Kultur. W, 1952; Philosophical Papers, v. l— 2. Dordrecht etc., 1979; Die Probleme der Philosophie in ihrem Zusammenhang. Hamb., 1986; Поворот в философии,— В кн.: Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993, с. 28—33; О фундаменте познания.— Там же, с. 33—50.
В. Н. Порус
Источник: Новая философская энциклопедия
ШЛИК Мориц (1882-1936)
австрийский философ, физик и логик. Диссертация по физике под руководством М.Планка (1904). Профессор в Ростоке и Киле (1911-1922), Вене (с 1922), в Калифорнийском университете (1931-1932), ведущий представитель раннего этапа логического позитивизма, основатель и председатель Венского кружка. Основные работы: "Пространство и время в современной физике" (1917), "Всеобщая теория познания" (1918), "Вопросы этики" (1930), "Позитивизм и реализм" (1932), "Природа и культура" (1952) и др. В 1938 было издано собрание сочинений Ш. Неопозитивистская программа анализа знания, разработанная Ш. в фундаментальном труде "Всеобщая теория познания", претерпела впоследствии весьма своеобразную эволюцию: формально совершенствуясь, она значимо упростилась в своей англоязычной версии. Свою философскую концепцию III. именовал "последовательным эмпиризмом", к которому он пришел, отказавшись (под влиянием Карнапа и Витгенштейна) от критического реализма. Отталкиваясь от исходного понимания "знания", Ш. обрисовал разнообразные практики употребления данного термина, а также проанализировал соответствующие им познавательные процедуры. Ш. основывается на понятии "чувственно данного" - чувственного переживания познающей личности. Все научное знание, по Ш., - обобщение и уплотнение "чувственно данного", определение структурных отношений чувственного опыта, выявление повторяемости в нем порядка. С точки зрения Ш., между логикой и опытом нет никакого антагонизма; логик не только может быть одновременно эмпиристом, но должен им быть, если хочет понять собственную деятельность. ("События, насчет которых мы теперь утверждаем, что они были две секунды назад, при дополнительной проверке могут быть объявлены галлюцинацией, или вовсе не происходившими", - писал Ш.) Согласно Ш., проблема познания сущности бытия бессмысленна, ибо предмет философии - не искание истины, но "исследование значения". При этом, - настаивал Ш., - прояснение значения не может иметь форму высказывания; "в метафизике же, - по мнению Ш., - имеют место лишь псевдопредложения - звучные, но совершенно бессмысленные слова". Законы природы, с точки зрения Ш., формальные правила, определяемые синтаксисом того языка, на котором производится описание природы. Инвариантом самых различных познавательных практик Ш. полагал сопоставление имен и предметов, которое в науке реализуется в виде образования емких знаковых систем, выражающих многообразие предметных отношений. Ш. отрицательно относился к психологизму, усматривая, тем не менее (в отличие от Гуссерля), перспективной основой общей теории познания не трансцендентальную феноменологию, а общую теорию знаков. Придерживаясь концепции "понятийных функций", способных реализовываться посредством слов, понятий и представлений, III. видел в качестве высшего способа их конституирования - знаковую форму. Достоинствами знаковой трактовки понятий Ш. считал сопряженное с ней отсутствие необходимости в поисках "идеальных сущностей": процесс познания тем самым сводился к направляемой динамике отношений между реально существующими вещами и материально репрезентируемыми знаковыми совокупностями. Не считая нужным акцентировать внимание на феноменологических программах, опирающихся на образные механизмы познания, Ш. отдавал предпочтение гильбертовской программе формализации геометрии, в границах которой недифинируемые ("очевидные") положения замещаются формальными аксиомами. Базисом наук Ш. предлагал считать не предложения констатирующего, "протокольного" типа, а "констатации" ("beobachtungssatze") - акты сознания познающей личности в моменты времени, предшествующие окончательной фиксации "предложений протокольного характера". Так, III. подчеркивал: "А детерминирует В" означает только то, что В может быть высчитано на основании А. Это, в свою очередь, означает, что существует некая общая формула, утверждающая, что В возникает во всех случаях, когда начальные условия А получают определенные значения, и, дополнительно устанавливается некоторое конкретное значение для переменной времени... Таким образом, термин "детерминировано" означает то же самое, что и "предсказуемо" или "может быть предварительно рассчитано". Согласно Ш., "первоначально под "протокольными предложениями" понимались, как это видно из самого наименования, те предложения, которые выражают факты абсолютно просто, без какого-либо их переделывания, изменения или добавления к ним чего-либо еще, - факты, поиском которых занимается всякая наука и которые предшествуют всякому познанию и всякому суждению о мире. Бессмысленно говорить о недостоверных фактах. Только утверждения, только наши знания могут быть недостоверными. Поэтому, если нам удается выразить факты в "протокольных предложениях", без какого-либо искажения, то они станут, наверное, абсолютно несомненными отправными точками знания". Суждения, по Ш., также могут интерпретироваться как особый знак. Согласно Ш., в суждениях фиксируется не тождество, а связь предикатов (например, в суждении "снег белый и холодный" предикаты "белый" и "холодный" соединены; если понимать понятия как особые идеальные сущности - такое соединение неосуществимо). В таком контексте Ш. предлагал переосмыслить также и статус истины: считать ее "соответствием" знания о предмете с самим предметом, по Ш., весьма затруднительно, ибо представители эмпиризма видят ее как "отражение", а феноменологи - как "переживание очевидности". По мысли Ш., точнее говорить не о "соответствии", а об однозначном совпадении предметов и сопряженных с ними знаков. Поскольку такое "однозначное совпадение" суть формальное отношение (а не реальная связь), постольку познание есть "обозначение" (а не "отражение" или "переживание"). Ложность же суждений, с точки зрения Ш., установима в таком случае посредством использования критерия однозначности. (В рамках этого концепта Ш. снял сложный вопрос об "удвоении" предмета на образ и оригинал.) Конструктивное преодоление "образной" модели организации знания позволило Ш. весьма логично описать природу аналитических высказываний. По его мнению, из того, что в процедурах познания эти высказывания первичны по отношению именно к понятиям (а не к вещам или образам), органично вытекает следующее: аналитические суждения и конвенциональные определения суть системные, упорядочивающие правила, которые фундируют процедуры объединения признаков в понятия, понятий - в суждения, а суждений - в теорию. (Так называемые "рациональные истины", включая высказывания логики и математики, также имеют, согласно Ш., чисто аналитический характер: они суть тавтологии или схемы рассуждений, а не реальные знания о мире; они не дают возможности проникнуть в неощущаемую реальность.) Проблему априорных синтетических высказываний Ш. полагал "псевдопроблемой", т.к. она, с его точки зрения, следует из гипотезы о тождестве познающего и познаваемого. III. акцентированно (в отличие от Бергсона и Гуссерля) разводит познание и его предмет: постижение "красного" у Ш. - это не "переживание", а сопоставление указанного цвета с другими цветами, установление соответствующих отношений и связей. Как и Гуссерль, Ш. полагал высокоактуальной проблему преодоления дилеммы логизма и психологизма, категорически отвергая при этом процедуру наделения логического особой "бытийностью". В то же время Ш. был убежден в том, что "переживать" можно лишь "внутреннее", но отнюдь не внешнее; "вживание" в вещи или понятия, по Ш., немыслимо. Теория "идеации" Гуссерля поэтому не казалась ему убедительной. Ш. принимал идею феноменологов о том, что в представлении нечто является представляемым, а в восприятии - нечто воспринимается, но, согласно Ш., "переживание" реальных и идеальных предметов в данном контексте неразводимо. Термин "интенциональность" ввиду этого оценивался Ш. как избыточный. В границах гуссерлианской схемы различения психологических переживаний ("ноэзисы") и их идеальных инвариантов ("ноэмы") и сопряженной с ней трактовки познания как взаимодействия "ноэзисов" и "ноэм" (рассматривая здание с различных дистанций и с разнообразных точек зрения, индивид убежден, что это все то же здание) Ш. полагал, что определенная некорректность психических восприятий не препятствует их роли носителей точных понятий. Угольник, как и психика человека, подчинен особым природным закономерностям, что вовсе не результируется для правил геометрии в зависимость от последних. Правила геометрии, арифметики, механики абсолютно точны вне известной условности показаний приборов, измерительных инструментов и т.д. Ш. одним из первых сформулировал принцип верифицируемости (все истинно научное знание должно быть редуцировано к "чувственно данному", "значением выражения является метод его верификации"). Осмысление значения через его "сводимость к опыту" III. представлял так: "Для понимания высказывания мы должны обладать способностью точно указывать те конкретные обстоятельства, при которых это высказывание было бы истинным, и те конкретные обстоятельства, при которых оно было бы ложным. "Обстоятельства" означают данные опыта; стало быть, опыт определяет истинность и ложность высказываний, опыт "верифицирует" высказывания, а потому критерием решения проблемы выступает ее сводимость к возможному опыту". Для Ш. "опыт" суть состояние моего сознания, изначально не данного как "мое", т.к. (ср. со схемой неокантианства) "я" само строится из опыта - лишь в процессе анализа обнаружимо, что это состояние сознания является исключительно моим. Тем самым, "верифицируемость опытом" сводима к верифицируемости ментальными состояниями, которые способен иметь я один. В итоге бессмысленно говорить о том, что кто-то иной может знать значение высказывания, верифицированного моим опытом. Ш. пытался прояснить это так: "Каждый наблюдатель вносит свое содержание... тем самым присваивая символам уникальное значение, и он заполняет структуру содержанием так же, как ребенок раскрашивает рисунок, где нанесены только контуры". (Подобная трактовка содержания немедленно была охарактеризована коллегами Ш. по логическому позитивизму как "метафизическая".) Возможный логический алгоритм осуществления процедуры верификации Ш. характеризовал так: для того, чтобы верифицировать суждение А, необходимо вывести из него посредством истинных суждений А1, А2, А3... Ак - последовательную цепочку суждений А1, А2, А3... Ак. Последний член этой последовательности должен являться суждением типа "...в таком-то месте, в такое-то время, при таких-то обстоятельствах переживается или наблюдается то-то". Согласно Ш., "наука делает предсказания, которые опыт проверяет. Ее существенной функцией является предсказание. Она говорит, к примеру: "Если в такое-то и такое-то время вы посмотрите в телескоп, направленный туда-то и туда-то, вы увидете, что световая точка (звезда) пересеклась с черной риской (перекрестием)". Допустим, что, выполняя эти инструкции, мы действительно сталкиваемся с предсказанным опытом. Это означает, что мы получаем предвиденную констатацию, мы высказываем ожидаемое суждение наблюдения, мы получаем тем самым ощущение свершения, особого удовлетворения... Когда предсказание подтверждено, цель науки достигнута: радость познания есть радость верификации". (Хотя принцип верифицируемости был выдвинут как метод установления значения высказывания, в описании Ш. он трансформировался в метод определения слова. Справедливости ради, отметим: сам Ш. рассматривал принцип верифицируемости в качестве трюизма, не сообщающего нам ничего принципиально нового.) Интересуясь не только вопросами философии науки, но также и проблемами этики, Ш. разграничивал "переживание" и "познание", полагая, что познаваемые нами законы не могут
предписывать людям тот или иной порядок действий, а, следовательно, не ограничивают человеческую свободу. Детерминантами поведения индивида Ш. считал чувства желания или нежелания, в идеале же - которым, по Ш., выступает состояние игры - человек действует без принуждения, ощущая чувство подлинной радости.
предписывать людям тот или иной порядок действий, а, следовательно, не ограничивают человеческую свободу. Детерминантами поведения индивида Ш. считал чувства желания или нежелания, в идеале же - которым, по Ш., выступает состояние игры - человек действует без принуждения, ощущая чувство подлинной радости.
Источник: История Философии: Энциклопедия