русский философ и богослов, а также экономист, публицист и общественный деятель. Доминирующей в учении Булгакова является идея боговоплощения, т.е. внутренней связи Бога и создаваемого им мира — Софии («премудрости Божьей»), которая проявляется в мире и человеке, делая их причастными Богу.
Даты жизни. Родился 16/28.6.1871 в Ливнах в семье священника. В 1894 окончил юридический факультет Московского университета. Был профессором политэкономии в Киеве (1901-1906) и Москве (1906-1918). В 1918 принял сан священника. С 1923 в эмиграции. Умер 13.7.1944 в Париже.
Сергеи Николаевич Булгаков
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
1871-1944) - рус. экономист и философ-мистик. С 1923 - в эмиграции, в 1925—1944 - проф. догматики рус. богосл. ин-та в Париже. Б. эволюционировал от «легального марксизма» к религ. миросозерцанию. По мнению Б., культура, соц. и нац. отношения, создаваемые помимо христ. идеалов, гибельны для человечества. Поэтому безрелиг. революции, происшедшие в России в 20 в., являются предвестием катастрофич. конца истории. Доминирующей в учении Б. стала идея богов оп-лощения, т. е. связи, посредствующего звена между богом и созданным им миром — софии. Софиология Б., носившая целиком мистико-мифологич. характер, изложена в работах «Свет невечерний» (1917), «О богочеловечест-ве» (1933-1945) и др.
Источник: Атеистический словарь
Булгаков Сергей Николаевич
1871-1944) - русский философ, экономист, богослов. Эмигрировал из России в 1923 году. Главной идеей в философии Булгакова была идея боговоплощения. Бог и созданный им мир внутренне связаны, что проявляется в софии («премудрости божьей»). София присутствует в мире и человеке, в результате чего они причастны к богу Исходя из этих принципов, Булгаков сумел дать религиозно-культурное обоснование производственной, хозяйственной деятельности человека. Человеческое творчество в знании, хозяйстве, культуре производственной деятельности оказались основанными на религиозных принципах. Эти религиозные принципы, характеризующие деятельность человека, формировались на протяжении веков и послужили основой для современной экономики и науки.
Источник: Человек и общество. Культурология
Булгаков, Сергей Николаевич
1871-1944) - экономист и философ-публицист, типичный представитель реакционной интеллигенции, совершивший эволюцию от марксизма к идеализму, и от идеализма к мистицизму. Был приват-доцентом Московского Университета по кафедре политической экономии и профессором Московского Технического Училища. Принадлежал к "легальным марксистам". В 1903 г. выпустил известную книгу "От марксизма к идеализму". С 1906 г. он уже покидает почву философского идеализма и становится на точку зрения религиозного мистицизма, называя себя вначале христианским социалистом. Позднее становится кадетом и избирается депутатом во II Думу. Булгаков был одним из участников сборника "Проблемы идеализма" и реакционного сборника "Вехи". После Октябрьской революции Булгаков принял сан священника. В настоящее время он находится в эмиграции. /Т. 20/
БУЛГАКОВ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
1871-1944) – русский философ, теолог, экономист, священник Православной Церкви, который в работе «Философия хозяйства» рассматривал сущность техники, связывая ее с совершенствованием традиционных и созданием новых производственно-хозяйственных структур. Техника – это необходимое условие эффективного функционирования этих структур. Потребности общества обусловливают динамизм техники. Социализация техники, т.е. реализация целевых установок общества, происходит именно в процессе производственно-хозяйственной деятельности. Он предпринимает попытку преодолеть противоречие между хозяйственной деятельностью человека, основанной на познании «механизма природы», и самой природой («организмом»). По его мнению труд связывает объект, человека и природу; это – «мост» между «Я» (субъект) и «не-Я» (объект). И этот «мост» связан с техникой, которая выступает как «хозяйство в возможности».
Источник: Философия науки и техники: словарь
Булгаков Сергей Николаевич
(1871—1944) — экономист и философ-идеалист, идеолог веховства, после 1922 — белоэмигрант; проф. богословского ин-та в Париже (1925— 44). С позиций «легального марксизма» выступал с критикой народничества («О рынках при капиталистическом производстве», 1897); вскоре становится открытым защитником капитализма. От ревизионистских попыток «проверить» Маркса Кантом Б. приходит к борьбе с историческим материализмом, с марксистской теорией прогресса («Основные проблемы теории прогресса», 1902). Эволюция Б. завершается обращением к религиозно-мистической философии. Б. пытался «синтезировать» науку, философию и религию, чтобы все подчинить вере и одновременно избежать нелепостей чистой религии. Он вводит наряду с «абсолютом» (богом) .и «космосом» понятие «софия», «третье бытие», соединяющее в себе бога и природу. Антинаучная «система» Б. изложена в работах «Свет невечерний» (1917), «Тихие думы» (1918), «О богочеловечестве» (ч. 1, 1933).
Источник: Философский словарь. 1963
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
род. 16 июня 1871, Ливны - ум. 13 июля 1944, Париж) - рус. религиозный философ, богослов, экономист. Профессор политэкономии в Киеве (1901-1906) и в Москве (1906 - 1918). Эмигрировал в 1923, профессор догматики и декан рус. Богословского ин-та в Париже в 1925- 1944, деятель экуменического движения. Испытал значительное влияние И. Канта, Ф. М. Достоевского и В. С. Соловьева, от которого усвоил идею всеединства. Спасение России искал на пути религиозного возрождения и в этой связи все социальные, национальные отношения и культуру видел переоцененными на религиозных началах. Доминирующей в учении Булгакова стала идея боговоплощения, т.е. внутренней связи Бога и созданного им мира - софии ("премудрости божьей"), которая проявляется в мире и человеке, делая их причастными Богу. Развитая им софиология была изложена в работах: "Свет невечерний" (1917), "О Богочеловечестве. Трилогия" ("Агнец Божий", 1933; "Утешитель", 1936; "Невеста Агнца", 1945). Др. труды: "Два града. Исследования о природе общественных идеалов", т. 1-2, 1911; "Тихие думы", 1918; "Купина неопалимая", 1927; "Лествица Иаковля", 1929.
Источник: Философский энциклопедический словарь
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич (1871—1944)
рус. философ-идеалист, религиозный и общественный деятель. Закончил Московский -ун-т, преподавал политическую экономию в Киеве, Москве, Симферополе. Был депутатом 2-й Государственной думы от Орловской губернии. В 1918 принял священство. Один из гл, идеологов рус. религиозно-философского ренессанса, участник сб. “Проблемы идеализма” (1902), “Вехи” (1909), “Из глубины” (1918). С 1923 в эмиграции; был проф. Богословского института в Париже (1925—44). Эволюционировал от неокантианства и “легального марксизма” к трансцендентальному идеализму и “философии всеединства”. Подобно Соловьеву, стремился создать универсальный синтез богословия, философии и науки. Под влиянием Флоренского увлекся проблемами софиологии. Центральное место в философии Б. заняли вопросы космологии, в т. ч. разработка таких категорий, как “мировая душа”, “софия” и др. Он пытался обосновать своего рода “софиологический монизм”, различая “софию божественную” (мир божественный) и “софию тварную” (мир вещественный). Оба мира интерпретируются им как тождественные, едниосушие, благодаря тому, что софия, причастная к обоим мирам, является как бы посредником между ними. Теокосмические мотивы мировоззрения Б. оказались тесно связанными с традициями рус. космизма (Федоров, Флоренский и др.). Осн. произв.: “От марксизма к идеализму” (1903), “Два града” (1911), “Философия хозяйства” (1912), “Свет невечерний” (1917), “Купина неопалимая” (1927).
Источник: Философский энциклопедический словарь
Булгаков, Сергей Николаевич
(Bulgakov, Sergei Nikolaevich, 1870 1944).
Русский экономист и богослов. Родился в семье священника Русской православной церкви, однако в юности отошел от церковной жизни. Закончил Московский университет(1894), учился в Берлине, Париже, Лондоне. Вернувшись в Россию, занялся преподавательской деятельностью. Преподавал политическую экономию в Киевском политехническом институте(1901 06), Моековском коммерческом институте (1906 17), Московском университете (1917 18). В 1912 г. защитил докторскую диссертацию по политической экономии в Московском университете. Член Второй Государственной думы (1906), с крой связаны попытки либерализации российского политического строя. Со временем вернулся к православной вере ив 1918 г. был рукоположен в священники. Преподавал в Симферопольском университете. Решением правительства в 1923 г. выслан из России. Преподавал в Праге, затем в Париже (1925), где стал деканом Православного богословского института.
Интеллектуальные поиски Булгакова привели его от марксизма к идеализму, а затем к мистицизму. Он верил, что мир, созданный Богом из ничего, был одушевлен " мировой душой ". В последние годы жизни он попытался истолковать основные положения христианской Церкви в свете учения о Софии Премудрости Божьей божественной сущности, занимающей место между Богом и миром. Хотя в нек рых кругах Булгакова осуждали, учение его никогда не подвергалось официальной экспертизе и не было осуждено.
H.F. Vos (пер. Ю.Т.)
Библиография: L. Zander,Godandthe World: The World Conception of Fathers. Bulgakov.
Русский экономист и богослов. Родился в семье священника Русской православной церкви, однако в юности отошел от церковной жизни. Закончил Московский университет(1894), учился в Берлине, Париже, Лондоне. Вернувшись в Россию, занялся преподавательской деятельностью. Преподавал политическую экономию в Киевском политехническом институте(1901 06), Моековском коммерческом институте (1906 17), Московском университете (1917 18). В 1912 г. защитил докторскую диссертацию по политической экономии в Московском университете. Член Второй Государственной думы (1906), с крой связаны попытки либерализации российского политического строя. Со временем вернулся к православной вере ив 1918 г. был рукоположен в священники. Преподавал в Симферопольском университете. Решением правительства в 1923 г. выслан из России. Преподавал в Праге, затем в Париже (1925), где стал деканом Православного богословского института.
Интеллектуальные поиски Булгакова привели его от марксизма к идеализму, а затем к мистицизму. Он верил, что мир, созданный Богом из ничего, был одушевлен " мировой душой ". В последние годы жизни он попытался истолковать основные положения христианской Церкви в свете учения о Софии Премудрости Божьей божественной сущности, занимающей место между Богом и миром. Хотя в нек рых кругах Булгакова осуждали, учение его никогда не подвергалось официальной экспертизе и не было осуждено.
H.F. Vos (пер. Ю.Т.)
Библиография: L. Zander,Godandthe World: The World Conception of Fathers. Bulgakov.
Источник: Теологический энциклопедический словарь
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
(1871—944) — рус. религ. философ и богослов, экономист, автор ряда историко-филос. и эстетич. работ о рус. и зарубежных мыслителях и писателях (Пушкине, Герцене, Достоевском, Чехове, Федорове и др.); один из гл. представителей т.н. рус. духовного ренессанса начала XX в. Б. испытал значительное идейное влияние И.Канта, славянофилов, Ф.М.Достоевского и Вл.С.Соловьева, усвоив их осн. филос.гносеологич. и соц. идеи (прежде всего идею всеединства). Обоснование целостного христ. мировоззрения, вслед за Соловьевым, считал своей центр. задачей: все соц. отношения и культура должны быть, по Б., оценены и перестроены на религ. началах. Специфику нации как «духовного организма» Б. видел не столько в этнографических и истор. условиях ее развития, сколько в присущем ей «религ.-культ. мессианстве»; спасение России для него возможно только на путях религ. возрождения. В кн. «Философия хозяйства» (1912) Б. пытался дать религ. обоснование взаимоотношения человека и мира как деятельности. Внутр. связь Бога и созданного им мира мыслится Б. (в значит. степени под влиянием П.А.Флоренского) прежде всего как София —премудрость Божия, к-рая проявляется в мире и человеке, делая их причастными Богу; чел. творчество в знании, в хозяйстве, в культуре, в иск-ве софийно. Сотворенный мир, по Б., имеет относит. самостоятельность и творч. активность, собств. задание и смысл. Культурол. идеи изложены в след. работах: «Основные проблемы теории прогресса» (1903), «Два града» (1911), «Купина неопалимая» (1927), «Философия имени» (1953) и др. Соч.: Соч.: В 2 т. М., 1993; Философия хозяйства. М., 1990; Христианство и социализм. Новосибирск, 1991; Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М., 1994. М.М.Новикова
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
СЕРГЕИ НИКОЛАЕВИЧ БУЛГАКОВ
(16 июля 1871 – 13 июля 1944) – рус. бурж. экономист, философ, идеолог веховства; впоследствии религ. деятель. В 90-х гг. 19 в. Б. был "легальным марксистом"; со времени революции 1905–07 – реакционер, националист, член 2-й Гос. думы, участник сб. "Вехи" (1909, ст. "Героизм и подвижничество"); вместе с др. веховцами Б. вел борьбу за откол интеллигенции от революции. С 1922 – белоэмигрант. В области политич. экономии Б., начав с опровержения народнич. тезиса о невозможности развития капитализма в России при отсутствии внешних рынков ("О рынках при капиталистическом производстве", М., 1897), перешел затем к критике марксизма ("Капитализм и земледелие", т. 1–2, 1900), а потом и к открытой апологетике капитализма. В области философии Б. предлагал проверять Маркса Кантом, отвергал "теорию прогресса" – историч. материализм (см. ст. "Основные проблемы теории прогресса", в сб. "Проблемы идеализма", 1902; "От марксизма к идеализму", 1903). Под влиянием идей В. Соловьева Б. обратился к религ.-мистич. философии, к-рая "имеет своей единственной и универсальной проблемой – бога и только бога". Б. пытался так "синтезировать" науку, философию и религию, чтобы все подчинить вере и одновременно избежать нелепостей "чистой" религии. Этот "синтез" Б. осуществлял, вводя наряду с "абсолютом" и "космосом" понятие "София", "третье бытие", соединяющее в себе бога и природу ("Свет невечерний", 1917; "Тихие думы", 1918; "О богочеловечестве", ч. 1 – "Агнец Божий", 1933; "Автобиографические заметки", 1946; статьи в журн. "Путь" и др.). Б. принял священство (1918), организовал об-во "Святой Софии", был проф. богослов. ин-та в Париже (1925–44). Взгляды Б. до сих пор используются врагами науки, демократии и коммунизма. Соч.: Два града, т. 1–2, М., 1911; Философия хозяйства, М., 1912; На пиру богов, pro и contra, современные диалоги, С. [1921]; Die Trag?die der Philosophie, Darmstadt, 1927; Du Verbe incarn?, P., 1943. Лит.: Ленин В. И., О "Вехах", Соч., 4 изд., т. 16; его же, Аграрный вопрос и "критики Маркса", там же, т. 5, 13; Плеханов Г. В., О так называемых религиозных исканиях в России, в кн.: Плеханов Г. В., Избр. философские произв., т. 3, М., 1957; Аксельрод Л. (Ортодокс), О "Проблемах идеализма", в кн.: Против идеализма, М.–П., 1922; Востриков А. В., Борьба Ленина против неокантианской ревизии марксизма в России, М., 1948; Schultze В., Russische Denker, W., 1950. Ю. Карякин. Москва.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
16. 6. 1871, Ливны - 13.7.1944, Париж), рус. релит, философ и богослов, экономист. Род. в семье священника. Окончил юридич. ф-т Моск. ун-та (1894). Проф. политэкономии в Киеве (1901- 06) н Москве (1906-18). Член 2-й Гос. думы (1907) от партии кадетов. В 1918 принял сан священника. С 1923 в эмиграции. Один из идейных руководителей Рус. студенч. христ. движения (РСХД). В 1925-44 проф. догматики и декан рус. Богословского ин-та в Париже. Деятель экуменич. движения.
В 90-х гг. Б.- «легальный марксист»; в работе «Капитализм и земледелие» (т. 1-2, 1900) выступил против универсальности теории К. Маркса (на примере развития капиталистич. отношений в деревне), по словам В. И. Ленина, «...покончил все счеты с марксизмом и довел свою „критическую" эволюцию до ее логич. конца» (ПСС, т. 5, с. 100). В дальнейшем Б. обратился к христ. религии («От марксизма к идеализму», 1903). Наряду с Н. А. Бердяевым, П. Б. Струве, С. Л. Франком - один из гл. представителей т. н. рус. духовного ренессанса нач. 20 в.; участник программного сборника рус. идеалистов «Проблемы идеализма» (1902), антиреволюц. сборников «Вехи» (1909) и «Из глубины» (1918).
Б. испытал значит. идейное влияние Канта, славянофилов, Достоевского и Вл. Соловьева, осн. филос.-гносеологич. и социальные идеи ?poro он усвоил (прежде всего идею всеединства). Обоснование целостного христ. мировоззрения, вслед за Соловьевым, считал своей центр, задачей: все социальные отношения и культура должны быть, но Б., оценены и перестроены на религ. началах. Специфику нации как «духовного организма» Б. видел не столько в этнографич. и историч. условиях ее развития, сколько в присущем ей «религиозно-культурном мессианстве»; спасение России для него возможно только на путях религ. возрождения.
В «Философии х-ва» Б. попытался дать религ. обоснование взаимоотношения человека и мира как деятельности. Внутр. связь бога и созданного им мира мыслится им (в значит. мере под влиянием Флоренского) прежде всего как София - «премудрость божья», к-рая проявляется в мире и человеке, делая их причастными богу: «Человеческое творчество в знании, в хозяйстве, в культуре, в искусстве софийно» («Философия хозяйства», 1912, с. 139).
Софиология В., развитая им в соч. «Свет невечерний» (1917) и многочисл. богословских трудах парижского периода, подвергалась резкой критике рядом религ. философов и богословов (В.Н. Лосский, Зеньковскийи др.). В 1935 митрополит Сергий объявил ее ересью, подменяющей церк. учение рассуждениями гностич. толка (см. Гностицизм). Б.- автор ряда историко-филос. и эстетич. очерков о рус. и зарубежных мыслителях и писателях (Пушкине, Герцене, Достоевском, Чехове,Федорове, Карлейле и др.).
В 90-х гг. Б.- «легальный марксист»; в работе «Капитализм и земледелие» (т. 1-2, 1900) выступил против универсальности теории К. Маркса (на примере развития капиталистич. отношений в деревне), по словам В. И. Ленина, «...покончил все счеты с марксизмом и довел свою „критическую" эволюцию до ее логич. конца» (ПСС, т. 5, с. 100). В дальнейшем Б. обратился к христ. религии («От марксизма к идеализму», 1903). Наряду с Н. А. Бердяевым, П. Б. Струве, С. Л. Франком - один из гл. представителей т. н. рус. духовного ренессанса нач. 20 в.; участник программного сборника рус. идеалистов «Проблемы идеализма» (1902), антиреволюц. сборников «Вехи» (1909) и «Из глубины» (1918).
Б. испытал значит. идейное влияние Канта, славянофилов, Достоевского и Вл. Соловьева, осн. филос.-гносеологич. и социальные идеи ?poro он усвоил (прежде всего идею всеединства). Обоснование целостного христ. мировоззрения, вслед за Соловьевым, считал своей центр, задачей: все социальные отношения и культура должны быть, но Б., оценены и перестроены на религ. началах. Специфику нации как «духовного организма» Б. видел не столько в этнографич. и историч. условиях ее развития, сколько в присущем ей «религиозно-культурном мессианстве»; спасение России для него возможно только на путях религ. возрождения.
В «Философии х-ва» Б. попытался дать религ. обоснование взаимоотношения человека и мира как деятельности. Внутр. связь бога и созданного им мира мыслится им (в значит. мере под влиянием Флоренского) прежде всего как София - «премудрость божья», к-рая проявляется в мире и человеке, делая их причастными богу: «Человеческое творчество в знании, в хозяйстве, в культуре, в искусстве софийно» («Философия хозяйства», 1912, с. 139).
Софиология В., развитая им в соч. «Свет невечерний» (1917) и многочисл. богословских трудах парижского периода, подвергалась резкой критике рядом религ. философов и богословов (В.Н. Лосский, Зеньковскийи др.). В 1935 митрополит Сергий объявил ее ересью, подменяющей церк. учение рассуждениями гностич. толка (см. Гностицизм). Б.- автор ряда историко-филос. и эстетич. очерков о рус. и зарубежных мыслителях и писателях (Пушкине, Герцене, Достоевском, Чехове,Федорове, Карлейле и др.).
Источник: Советский философский словарь
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
русский религиозный философ. Основные работы: «Два града», «Философия хозяйства», «Свет невечерний», «Купина неопалимая», «О Богочеловечестве», «Философия имени».
Как и многое его современники, Булгаков С. Н. в ранние годы увлекался марксизмом, однако считал необходимым «поверять Маркса Кантом». Булгаков остро ставил вопрос о теории прогресса и считал, что социальный идеал должен формулироваться как религиозно-метафизическая проблема. Такой подход способствовал обращению к философии «всеединства» В. С. Соловьева, стремившегося создать систему, в которой наука, философия и религия внутренне и органически связаны друг с другом.
Находясь на позиции трансцендентального идеализма, Булгаков в процессе познания признавал значение интуиции, которую он отождествляет с верой. Для него рационализм дорог как критицизм, а о корнях бытия может поведать откровение, которое затем может получить философскую обработку. Мир сотворен Богом - это аксиома веры. Принцип антиномизма в мышлении как единство логического и алогического имел для Булгакова коренное значение. Метафизика «всеединства» привела к его софиологии, разрабатываемой П. Флоренским. Булгаков идет от космоса к Богу, основы его философских построений лежат в космологии, поэтому у Булгакова остается различие между абсолютом и космосом. София, как идеальная основа мира, стоит между абсолютом и космосом, как некое «третье бытие», соединяющее в себе и божественную и тварную природу. Мир принадлежит самому себе, он действительно имеет в себе творящую и движущую силу. Космос есть живое, одушевленное целое, поэтому Булгаков выдвигает понятие «Души мира», которая, содержа в себе все, является единящим центром мира, это энтелехия мира. София выступает как вечная женственность и материнское лоно бытия, как четвертая ипостась. Мир идей, содержащийся в Софии, существует для тварного мира не только как его основа, но и как норма, предельные задания. Понятие Софии у Булгакова раздваивается, так как при творении мира осуществляется создание в Софии двух центров - неба и земли, что и создает различение Софии божественной и Софии космической, то есть потенциальной софийности мира и Софии как идеальной основы мира. Впоследствии София божественная, сопринадлежная абсолюту, и София тварная окажутся тождественны. Этика Булгакова связывает существование зла с «ничто», которое врывается в осуществленное уже мироздание, как хаотизирующая сила. Он готов признать, что бытие в его свободе не софийно, что и создает возможность зла. Человек - центр мироздания, единство микрокосма и макрокосма, природа только в человеке осознает себя, очеловечивается. Выдвигает человечество как целое, в качестве подлинного субъекта творческой деятельности. Искупление греха - это и есть путь человека. Булгаков считает, что все социальные отношения, культура, экономика, политика, человеческое творчество и познание должны быть перестроены на религиозных началах. Булгаков разрабатывает проблемы философии хозяйства, считает, что необходимо понять мир как объект трудового, хозяйственного воздействия. Проблема философии хозяйства - о человеке в природе и о природе в человеке. Булгаков анализирует жизнь как первоначало хозяйства, которое всегда есть борьба жизни и смерти, свободы и необходимости, механизма и организма.
Как и многое его современники, Булгаков С. Н. в ранние годы увлекался марксизмом, однако считал необходимым «поверять Маркса Кантом». Булгаков остро ставил вопрос о теории прогресса и считал, что социальный идеал должен формулироваться как религиозно-метафизическая проблема. Такой подход способствовал обращению к философии «всеединства» В. С. Соловьева, стремившегося создать систему, в которой наука, философия и религия внутренне и органически связаны друг с другом.
Находясь на позиции трансцендентального идеализма, Булгаков в процессе познания признавал значение интуиции, которую он отождествляет с верой. Для него рационализм дорог как критицизм, а о корнях бытия может поведать откровение, которое затем может получить философскую обработку. Мир сотворен Богом - это аксиома веры. Принцип антиномизма в мышлении как единство логического и алогического имел для Булгакова коренное значение. Метафизика «всеединства» привела к его софиологии, разрабатываемой П. Флоренским. Булгаков идет от космоса к Богу, основы его философских построений лежат в космологии, поэтому у Булгакова остается различие между абсолютом и космосом. София, как идеальная основа мира, стоит между абсолютом и космосом, как некое «третье бытие», соединяющее в себе и божественную и тварную природу. Мир принадлежит самому себе, он действительно имеет в себе творящую и движущую силу. Космос есть живое, одушевленное целое, поэтому Булгаков выдвигает понятие «Души мира», которая, содержа в себе все, является единящим центром мира, это энтелехия мира. София выступает как вечная женственность и материнское лоно бытия, как четвертая ипостась. Мир идей, содержащийся в Софии, существует для тварного мира не только как его основа, но и как норма, предельные задания. Понятие Софии у Булгакова раздваивается, так как при творении мира осуществляется создание в Софии двух центров - неба и земли, что и создает различение Софии божественной и Софии космической, то есть потенциальной софийности мира и Софии как идеальной основы мира. Впоследствии София божественная, сопринадлежная абсолюту, и София тварная окажутся тождественны. Этика Булгакова связывает существование зла с «ничто», которое врывается в осуществленное уже мироздание, как хаотизирующая сила. Он готов признать, что бытие в его свободе не софийно, что и создает возможность зла. Человек - центр мироздания, единство микрокосма и макрокосма, природа только в человеке осознает себя, очеловечивается. Выдвигает человечество как целое, в качестве подлинного субъекта творческой деятельности. Искупление греха - это и есть путь человека. Булгаков считает, что все социальные отношения, культура, экономика, политика, человеческое творчество и познание должны быть перестроены на религиозных началах. Булгаков разрабатывает проблемы философии хозяйства, считает, что необходимо понять мир как объект трудового, хозяйственного воздействия. Проблема философии хозяйства - о человеке в природе и о природе в человеке. Булгаков анализирует жизнь как первоначало хозяйства, которое всегда есть борьба жизни и смерти, свободы и необходимости, механизма и организма.
Источник: Краткий философский словарь 2004
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
(1871–1944) – русский религиозный философ, публицист, общественный деятель. Увлекался марксизмом, специализировался в годы учебы по политической экономии. Духовный кризис 1901–1906 гг. привел его к необходимости дать современному сознанию «целостное и последовательно развитое христианское миросозерцание». Основные труды: «От марксизма к идеализму», «Два града», «Философия хозяйства», «Свет невечерний. Созерцания и умозрения», «Философия имени», «Трагедия философии». Под влиянием идей Вл. Соловьева Б. пытается осуществить синтез науки, философии и религии, уверенный, что «философия имеет своей единственной и универсальной проблемой – Бога и только Бога». Масштабность и неосуществимость задачи создания «философии-богословия», видимо, явились причиной того, что многие идеи Б. философски остались неясными, незаконченными, а богословские – дискуссионными (в частности, его учение о Софии).
Тезис о том, что мир сотворен Богом, является для Б. «аксиомой веры». Согласно Б., «творение» мира означает, что Бог «погружает свою сущность в поток времени», происходит своеобразное умаление сущности Божества. Данная идея Б. имеет лишь внешнее сходство с основами христианской метафизики, поскольку, согласно аксиоматике православия, Бог не может погрузить свою сущность в «поток времени», ибо время не предшествует творению, но возникает вместе с ним. Мысль, что Божество лишь «вовлечено» в мировой процесс и участвует в нем, мешает понять принципы взаимоотношения мира и его творца – Бога, толкает на путь пантеизма, что накладывает отпечаток на антропологию Б. и решение им проблем философии истории.
Человек у Б. – центр мироздания. В процессе его трудовой деятельности природа осознает себя, «очеловечивается». В «Философии хозяйства» мыслитель пишет: «По формальной беспредельности своего сознания и своей свободы человек божествен». Отвечая на вопрос об источнике человеческой свободы, Б. пишет: «Свобода не возникает и не начинается… она премирна и претварна». Следствием того, что свобода «предсуществует» человеку, является тотальный индивидуализм людей в их нынешнем состоянии, поскольку каждое «я» входит в эту жизнь со своей «премирной свободой». Дар свободы в концепции Б. становится не просто бременем человека, но бременем «ядоносным» для культуры в целом – для материальной и духовной жизни, для экономики, политики, системы власти, искусства и т. п.
Проблему свободы Б. разрешает подчинением свободы закону божественной детерминации, абсолютной необходимости: «свобода есть познанная необходимость». Каждый индивид для Б. одновременно и личен, и всечеловечен. В его учении «антропологической аксиомой» является «всечеловечность» индивидуальности. Собственно личное начало в человеке – это темная, непросветленная данность. Подлинным субъектом исторического действия являются не личности, не отдельные народы, а человечество в целом. Мысль эта впервые была высказана историком С. М. Соловьевым. Философ Вл. Соловьев положил ее в основу своего понимания исторического развития, ведущего к Богочеловечеству . Б. придерживается концепции строгого детерминизма: человечество ведомо божественным промыслом. «Промысел Божий, путем необходимости ведущий человека, есть высшая закономерность истории».
Претензии на творчество как создание абсолютно нового в экономических, политических системах, науке, искусстве необоснованны. Б. часто говорит об «отравленности и извращенности всего человеческого творчества». Неприятие божественной детерминации ведет к тому, что, «несмотря на единство человечества и единый корень всего его творчества, оно не имеет гармонического свершения, и, наоборот, удел человечества есть самая раздирающая трагедия последней борьбы». Свобода, «предсуществующая» человеку, мешает ему пойти по пути божественной необходимости.
Словно полемизируя с Вл. Соловьевым, Б. считает, что человечество «больно в своем состоянии», поэтому идея «всеединства», как и «богочеловечества», в пределах истории есть лишь идеал; она не может воплотиться в жизнь. «История не кончится в имманентности своей, но катастрофически оборвется», история закончится «всемирно-исторической катастрофой и мировым пожаром». По мнению Б., всё, что происходит в этом мире в области хозяйства, права, культуры, политического устройства (капитализм, демократия, социализм и т. и.), «есть тлен и имеет значение лишь в связи с тем, что совершается в недрах мира между человеком и Богом».
Тезис о том, что мир сотворен Богом, является для Б. «аксиомой веры». Согласно Б., «творение» мира означает, что Бог «погружает свою сущность в поток времени», происходит своеобразное умаление сущности Божества. Данная идея Б. имеет лишь внешнее сходство с основами христианской метафизики, поскольку, согласно аксиоматике православия, Бог не может погрузить свою сущность в «поток времени», ибо время не предшествует творению, но возникает вместе с ним. Мысль, что Божество лишь «вовлечено» в мировой процесс и участвует в нем, мешает понять принципы взаимоотношения мира и его творца – Бога, толкает на путь пантеизма, что накладывает отпечаток на антропологию Б. и решение им проблем философии истории.
Человек у Б. – центр мироздания. В процессе его трудовой деятельности природа осознает себя, «очеловечивается». В «Философии хозяйства» мыслитель пишет: «По формальной беспредельности своего сознания и своей свободы человек божествен». Отвечая на вопрос об источнике человеческой свободы, Б. пишет: «Свобода не возникает и не начинается… она премирна и претварна». Следствием того, что свобода «предсуществует» человеку, является тотальный индивидуализм людей в их нынешнем состоянии, поскольку каждое «я» входит в эту жизнь со своей «премирной свободой». Дар свободы в концепции Б. становится не просто бременем человека, но бременем «ядоносным» для культуры в целом – для материальной и духовной жизни, для экономики, политики, системы власти, искусства и т. п.
Проблему свободы Б. разрешает подчинением свободы закону божественной детерминации, абсолютной необходимости: «свобода есть познанная необходимость». Каждый индивид для Б. одновременно и личен, и всечеловечен. В его учении «антропологической аксиомой» является «всечеловечность» индивидуальности. Собственно личное начало в человеке – это темная, непросветленная данность. Подлинным субъектом исторического действия являются не личности, не отдельные народы, а человечество в целом. Мысль эта впервые была высказана историком С. М. Соловьевым. Философ Вл. Соловьев положил ее в основу своего понимания исторического развития, ведущего к Богочеловечеству . Б. придерживается концепции строгого детерминизма: человечество ведомо божественным промыслом. «Промысел Божий, путем необходимости ведущий человека, есть высшая закономерность истории».
Претензии на творчество как создание абсолютно нового в экономических, политических системах, науке, искусстве необоснованны. Б. часто говорит об «отравленности и извращенности всего человеческого творчества». Неприятие божественной детерминации ведет к тому, что, «несмотря на единство человечества и единый корень всего его творчества, оно не имеет гармонического свершения, и, наоборот, удел человечества есть самая раздирающая трагедия последней борьбы». Свобода, «предсуществующая» человеку, мешает ему пойти по пути божественной необходимости.
Словно полемизируя с Вл. Соловьевым, Б. считает, что человечество «больно в своем состоянии», поэтому идея «всеединства», как и «богочеловечества», в пределах истории есть лишь идеал; она не может воплотиться в жизнь. «История не кончится в имманентности своей, но катастрофически оборвется», история закончится «всемирно-исторической катастрофой и мировым пожаром». По мнению Б., всё, что происходит в этом мире в области хозяйства, права, культуры, политического устройства (капитализм, демократия, социализм и т. и.), «есть тлен и имеет значение лишь в связи с тем, что совершается в недрах мира между человеком и Богом».
Источник: Краткий философский словарь.
Булгаков Сергей Николаевич
1871-1944) Русский философ, религиозный мыслитель, с 1918г. — священник. В 1923г. выслан из советской России, с 1925 по 1944 г. — профессор догматики в Богословском институте в Париже, автор многих работ, в основном философско-богословского содержания, один из главных представителей неоправославия. В центре его богословия стоит софиология — принципиально антиномическое учение о Софии, которая представляется ему «невозможным» для разума, алогичным личностным посредником между Богом и миром, «круглым квадратом», «корнем из минус единицы» и, одновременно, — первоначальной совокупностью всех идей творения (неоправославное переосмысление платоновско-неоплатонической концепции предвечных идей) и творческим принципом бытия и искусства. Отсюда его софиология фактически является неоправославной эстетикой. В центре ее, как и у Флоренского, стоит учение об иконе, в которой Б. видит принципиально антиномический феномен. «Эта видимость невидимого, изобразимость неизобразимого и есть икона». При этом термин икона он употребляет в двух смыслах — в узко культовом и в более широком — эстетическом. В сфере художественного творчества, продолжая идеи неоплатонически-патристической эстетики, он видит три «инстанции» бытия: идеальный прообраз вещи, самую материальную вещь и «икону вещи», т. е. художественный образ, который стремится наиболее точно выразить сам прообраз, «инобытие идеи, как бы отделившейся от своей реальности». Наиболее полно эта задача в истории культуры была реализована в иконе как элементе церковного культа, особенно — в православной иконе. В ней непостижимым образом открывается то знание о Боге и духовном мире, которое не передается никаким другим способом — знание того, что принципиально недоступно иным способам познания, ибо «в основе иконы лежит способность умного видения». Развивая идеи Флоренского, Б. считал, что достижением столь высокого уровня духовного проникновения икона обязана своей каноничности. То, что в богословии обозначается как «церковное предание», сохраняющее духовный опыт Церкви, в церковном искусстве называется «иконным каноном», который осмысливается им как «сокровищница живой памяти Церкви» о духовных «видениях и видениях», «соборное ее вдохновение». Канон — не внешний закон или сумма правил для иконописца, но — «внутренняя норма», органично присущая его духовному миру, хранитель иконописного символизма. Отсюда икона представляется Б. «более чем искусством» — «она есть Боговиде-ние и Боговедение, дающие художественное свидетельство о себе», а иконописец в идеале понимается им не просто как художник, но еще и «религиозным созерцателем-богословом». Там, где такое единение осуществляется, полагает Б., «достижения и откровения иконописи превосходят по силе своей и умозрительное богословие, и внере-лигиозное искусство». Икона является, по Б., идеальным воплощением софийности творения. Под софийностью он понимал выраженность в материальном мире его изначальной идеальности. Главным критерием и показателем уровня софийности вещи или произведения искусства является красота, которая выступает «откровением Св. Духа» в материи, «безгрешной, святой чувственностью, ощутимостью идеи», «духовной, святой телесностью». Б. акцентирует особое внимание на категории телесности в ее идеальном понимании, или духотелесности, которая лежит в основе искусства. Художник «прозревает красоту как осуществленную святую телесность» и стремится выразить ее в своем творчестве. Это идеально удалось, по его мнению, лишь древним грекам в их идеализированных обнаженных фигурах и средневековым православным художникам в иконе. Отсюда произведение искусства определяется им как «эротическая встреча материи и формы, их влюбленное слияние, почувствованная идея, ставшая красотой: это есть сияние софийного луча в нашем мире». При этом Б. не делает принципиального различия между красотой в искусстве и в природе. Последняя осознается им как «великий и дивный художник», а искусство, как и во всей православной традиции, понимается расширительно. И его главным произведением становится человек во всей его «духотелесности». «Искусство, не как совокупность технически-виртуозных приемов, а как жизнь в красоте, несравненно шире нашего человеческого искусства, весь мир есть постоянно осуществляемое произведение искусства, которое в человеке, в силу его центрального положения в мире, достигает завершенности, ибо лишь в нем, как царе творения, завершается космос». Однако жизнь в красоте — трудная и соблазнительная вещь для человека, ибо здесь, напоминает он Достоевского, поле битвы дьявола с Богом. «Земная красота загадочна и зловеща, как улыбка Джоконды... Томление по красоте, мука красотой есть вопль всего мироздания». Преодоление этой трагичности красоты в мире возможно (эта мысль характерна для всей неоправославной эстетики — см.: Религиозная эстетика России) с помощью теургической функции искусства (См.: Теургия), выходящего уже за рамки собственно своих произведений и реально преобразующего мир и человека на пути эсхатологического софийно-эстетического преображения, возведения тварного мира к его пред-вечной Красоте — Софии. Остро ощущая высокую значимость феномена красоты в христианском миропонимании и, одновременно, его принципиальную противоречивость, Б. пытался ее снять, включая красоту в систему семантически близких понятий: софийность — телесность — красота — искусство, которые, не являясь синонимами, образуют некое достаточно однородное семантическое поле, внутри которого и пребывает смысловое ядро софиологии. Соч.: Свет невечерний. М., 1917; Икона и иконопочитание. Р., 1931 (М., 1996; Тихие думы. М., 1996. Лит.: Bytschkow V. Kunstlerische und Asthetische Aspekte in der Sophiologie Vater Sergi Bulgakows // Stimme der Orthodoxie. Berlin, N 4, 1994. S. 26-30; Бычков B.B. Эстетический смысл софиологии о. Сергия Булгакова // Введение в храм. М., 1997. С. 649-657. В. Б.
Сергеи Николаевич Булгаков (1871-1944)
крупный религиозный русский философ, прошедший сложный путь своего мировоззренческого развития. Родился в Орловской области в семье священника. Слушал несколько курсов на юридическом факультете Московского университета. В 1901 г. - профессор политической экономики Киевского политехнического университета, в 1906 г. - доцент Московского университета. В 1911 г. вышел в отставку вместе с другими профессорами в знак протеста против действий правительства, ущемляющих университетскую автономию. В 1918 г. принял сан священнослужителя. В 1922 г. выслан советским правительством вместе с другими учеными, философами и писателями из России. Сначала жил в Праге, затем в Париже. Сергей Булгаков в молодые годы придерживался марксистских взглядов, как и другие русские философы: Бердяев, Франк. Затем отошел от марксизма к идеализму, написав книгу "От марксизма к идеализму" (1904), а впоследствии перешел уже на позиции религиозной философии, пережив перед этим период увлечения философией Вл. Соловьева. Основные работы Булгакова следующие: "Два града" (1911), "Философия хозяйства" (1912), "Свет невечерний" (1917), "Неопалимая купима" (1927), "Трагедия философии" (1927, на немецком языке), и другие православные произведения. В сборнике статей "Два града" Булгаков объясняет свой переход от марксизма к православию. Он пишет, что, "начав чистым общественником, но подвергая исследованию основу идеалов общественности, я познал, что эта основа - в религии. Есть ли Добро, есть ли Правда? Другими словами, это значит: есть ли Бог?" [Два града. Т. I. С. VII]. Булгаков подвергает критике марксизм, но прежде всего он критикует предпосылки, на которых возник марксизм - философию Фейербаха, а затем переходит к критике самого марксизма в статье &"Карл Маркс как религиозный тип". Для марксизма, пишет Булгаков, "люди складываются в социологические группы, а группы эти чинно и .закономерно образуют правильные геометрические фигуры, так, как будто кроме этого мерного движения социологических элементов в истории ничего не происходит, и это упразднение проблемы и заботы о личности, чрезмерная абстрактность есть основная черта марксизма" [С. 75]. Булгаков в своей критике противопоставляет марксизм и религию. Он пишет: "Христианство побуждает личность, заставляет .человека ощущать в себе бессмертный дух, индивидуализирует человека, указывая для него путь и цель внутреннего роста, социализм его обезличивает, поскольку он обращается не к душе индивидуальности, но к ее социальной коже, сводя наличное содержание личности всецело социальным рефлексам" [Т. II. С. 30]. Марксизм упраздняет индивидуальность и превращает человеческое общество "в муравейник или пчелиный улей" [Т. I. С. 94]. По словам Булгакова, религиозный характер марксизма, а также его материалистическая струя "представляют собой поэтому воплощенное противоречие... превращение личности в обезличенный рефлекс экономических отношений, но наряду с ее обожествлением, превращением в человекобога" [С. 41]. Рассматривая философские проблемы религии, Булгаков останавливается прежде всего на антиномичности религиозного сознания. "Религиозная философия, - пишет Булгаков, - не знает более центральной проблемы, нежели о смысле Божественного ничто" [Свет невечерний. С. 146]. Из проблемы Божественного ничто возникает проблема антиномичности религиозного сознания, которое, с одной стороны, признает, что абсолютное есть Божественное ничто, выходящее за пределы мира (это отрицательное богословие). С другой - абсолютное полагает себя Богом, полагает различение между Богом и миром, человеком, что ведет к богопознанию и богообщению (это положительное богословие). "Подлинная религия может основываться на нисхождении Божества в мир, на вольном в него вхождении, приближении к человеку, т.е. на откровении, или, иначе говоря, она необходимо является делом благодати, сверхприродного или сверхмирного действия Божества в человеке" [С. 151]. Булгаков подчеркивает, что можно различать три пути религиозного сознания: богопознание как "отвлеченное мышление, мистическое самоутлубление и религиозное откровение, причем первых два пути получают надлежащее значение только в связи с третьим, но становятся ложными, как только утверждаются в своей обособленности" [С. 151]. Для Булгакова единственный путь богопознания - признание перехода от абсолютного к относительному посредством сотворения мира из ничего. "Творение есть эманация плюс нечто новое, создаваемое творческим да будет!" [С. 178]. "Рядом со сверхбытийно сущим Абсолютным появляется бытие, в котором Абсолютное обнаруживает себя как Творец, открывается в нем, осуществляется в нем, само приобщается к бытию, и в этом смысле мир есть становящийся Бог. Бог есть только в мире и для мира, в безусловном смысле нельзя говорить о его Бытии. Творя мир. Бог тем самым и Себя ввергает в творение. Он сам себя как бы делает творением" [С. 193]. Как и Соловьев, Булгаков в своей концепции уделяет большое внимание учению о Святой Софии. Для него София - это божественная "Идея", она является предметом любви Божией, любовь любви. Она любима и любит ответной любовью. Она в себе зачинает все, она - "вечная женственность". Она есть мировая душа, она - творящая природа по отношению к природе сотворенной. София - это органическое единство идей, которые присущи всем тварям. "Она, - пишет Булгаков, - есть та универсальная инстинктивно бессознательная или сверхсознательная душа мира... которая обнаруживается в вызывающей изумление целесообразности строения организмов, бессознательных функциях, инстинктах родового начала" [С. 223]. Теория Софии у Булгакова предполагает существование двух Софий: божественной и сотворенной. "Божественная София как пан-организм идей является вечным человечеством в Боге, Божественным прототипом и основой человеческого бытия". София выступает "образом Божиим в самом Боге, осуществленной божественной идеей, идеей всех идей, осуществленной как красота" [С. 126]. "В Софии Бог любит личного Бога, который сам является как Любовью, так и любовью ответной" [С. 127]. Божественная София не представляет собой личность, она ипостасируется в логосе, который выступает вечным, небесным человеком, сыном Бога, сыном человека. Сотворенная София - это существо, которое по содержанию аналогично божественной Софии. Как в Боге, так и в твари раскрывается одна и та же София. Божественная София - также и тварная София, так как "Бог, так сказать, повторил Себя в творении и отразил Себя в небытии" [С. 149]. "Каждое творение софийно, поскольку оно имеет положительное содержание или идею, которые являются его основой и нормой" [С. 234]. "Софийный дух в человеке двупол. Мужчина и женщина суть образы (по первообразу второй и третьей ипостасей) одного и того же духовного начала, Софии в полноте" [Утешитель. С. 218]. София тварная, так же как и божественная, безлична, она - душа мира и олицетворяется в человеческой личности.
Источник: Краткий словарь философских персоналий
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
16 (28) июня 1871, Ливны—13 июля 1944, Париж] — русский философ и богослов, экономист, публицист, религиозный и общественный деятель. Род. в семье потомственного священника. Окончил Московский университет (1894) по кафедре политической экономии и статистики. Его первые книги— «О рынках при капиталистическом производстве» (1897) и «Капитализм и земледелие» (т. 1—2, 1900). Эти исследования наложили отпечаток на все его творчество. Проблемы труда, хозяйства, материальной деятельности человека займут в религиозно-философской системе Булгакова видное место. Кроме того, уже в этих работах намечаются его расхождения (прежде всего по аграрным вопросам) с марксистским учением, которого он твердо придерживался, будучи представителем легального марксизма. В начале века он отходит от марксизма и на первый план выступает интерес к религиозной проблематике и философскому идеализму, к русской мысли, прежде всего к творчеству Вл. Соловьева и Достоевского. Подобная эволюция была характерна для части русской интеллигенции той поры, и вскоре Булгаков становится одним из ее духовных лидеров. Он один из основных участников сб. «Проблемы идеализма» (1902), объединившего деятелей усиливавшего свое влияние религиозно-идеалистического направления; название сб. его статей «От марксизма к идеализму» (1903) сделалось символичным, т. к. выражало суть происходившего сдвига.
Следующие годы — период наибольшей общественно-публицистической активности Булгакова. Он участвует во многих религиозно-философских начинаниях — в выпуске журналов «Новый путь», «Вопросы жизни», сборников «Вопросы религии», «Свобода и культура», «О Владимире Соловьеве», «О религии Льва Толстого», «Вехи», в работе Религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева и книгоиздательства «Путь», выпускавшего важнейшие произведения рус. философско-религиозной мысли. Он стал одним из ведущих авторов известного сб. «Вехи» (1909) и идеологом веховства как идейного течения, призвавшего интеллигенцию порвать с революционно-демократическими традициями и движением, с коллективистской моралью в пользу духовного самоопределения и социального христианства. Избирается депутатом 2-й Государственной Думы как «христианский социалист». В этот период наряду с лекциями, статьями, эссе на темы религии и культуры (собраны в двухтомнике «Два града», 1911) он создает масштабные труды — «Философию хозяйства» (1912) и «Свет Невечерний» (1917). В них Булгаков разрабатывает собственную концепцию метафизики всеединства, идущей в русле софиологии Вл. Соловьева и Флоренского, однако вобравшей и др. влияния—западной апофатической мистики. Канта, позднего Шеллинга, а также ряд идей, имеющих истоком православную церковность.
Тип своего мировоззрения Булгаков определял как «религиозный материализм» и ставил в центр своей философии темы материи и истории, мира и человека. Но смысл бытия мира и человека обретается только в их связи с Богом. Мыслитель воспринимает идею восточной патристики (преподобного Максима Исповедника) о том, что тварное бытие несет образ Божий, присутствующий в качестве статичного, структурного принципа, но оно также наделено подобием Богу, которое выступает в качестве динамического принципа. Благодаря последнему мир движется к соединению с Богом, и мировая история представляется как Богочеловеческий процесс. Наряду с этим принимается типичная для христианского платонизма концепция пребывающих в божественном разуме «замыслов», или «прообразов», вещей и явлений тварного мира, вследствие чего в философии Булгакова возникают понятия мира в Боге, всеединства, Софии. В 1918 принимает сан священника и уходит в занятия богословием. Начинает играть видную роль в церковных кругах, активно участвуя в работе Всероссийского Поместного Собора Православной Церкви (1917—18) и близко сотрудничая с патриархом Тихоном. Отрицательно восприняв Октябрьскую революцию, о. Сергий откликнулся на нее диалогами «На пиру богов», которые вошли в сб. рус. философов «Из глубины» (1918). В годы гражданской войны о. Сергий, находясь в Крыму, написал «Философию имени» (1920, издана в 1953) и «Трагедию философии» (1920—21, издана на нем. языке в 1927, на рус.— в 1993). В них он подверг пересмотру свой взгляд на соотношение философии и догматики христианства, придя к выводу, что христианское вероучение возможно выразить без искажений только в форме догматического богословия.
В 1922 Булгаков вместе с другими настроенными антиреволюционно деятелями науки и культуры был выслан за рубеж. После недолгого пребывания в Константинополе, в 1923 занимает должность профессора церковного права и богословия на юридическом факультете Рус. Научного Института в Праге. Участвует в создании Православного Богословского Института в Париже. С его открытия в 1925 и до своей кончины о. Сергий его бессменный декан и профессор кафедры догматического богословия. Большое внимание он также уделял духовному руководству христианской молодежью (РСХД) и участию в экуменическом движении.
В 30-е гг. о. Сергий придал окончательную форму своему учению, создав богословскую систему. Основу ее составляет «большая трилогия»—книги «Агнец Божий» (1933), «Утешитель» (1936), «Невеста Агнца» (1945). Богословская система Булгакова есть углубление его учения о Софии и Богочеловечестве, развиваемое в историческом ключе, как описание восхождения тварного мира к соединению с Богом (однако благой исход процесса вовсе не предрешен; напротив, в его теологии истории преобладают трагические и апокалиптические мотивы). София здесь, как и во всякой системе софиологии, есть начало, посредствующее между Богом и миром; но вместе с тем Булгаков сближает его с усией—сущностью триединого Бога. Софиологические построения мыслителя вызвали неприятие многих богословов. Полемика, проходившая в 1933—36, породила как богословские тексты (важнейшие из них — книги архиепископа Серафима (Соболева) «Новое учение о Софии Премудрости Божией» (София, 1935) и В. Н. Лосского «Спор о Софии» (Париж 1935), и ответы о. Сергия на критику), так и административные решения: в 1935 учение Булгакова было осуждено в указах Московской Патриархии, а также зарубежного Архиерейского Собора в Карловцах (Югославия). Напротив, богословская комиссия Западноевропейской Митрополии Константинопольского Патриархата, под эгидой которой находился Богословский Институт, вынесла нейтральное постановление. Следует отметить, что учение Булгакова содержит немало плодотворных идей, фактически не зависящих от софианских предпосылок.
В 1939 о. Сергий тяжело заболел. Однако до последних дней жизни, в условиях оккупированного Парижа, он не прекращал служить литургию и читать лекции (что стоило ему огромных усилий), а также работать над новыми сочинениями. Незадолго до смерти он закончил свою последнюю книгу — «Апокалипсис Иоанна».
Соч.: Соч., т. 1—2. M., 1993; «Тихие думы». M., 1918; Друг жениха. П., 1927; Купина неопалимая. П., 1927; Лествица Иаковля. П., 1929; Автобиографические заметки. П., 1948; 1990; Православие. П., 1965, М„ 1991.
Лит.: Осоргина Т. Библиография трудов о. Сергия Булгакова. П., 1987; Памяти о. Сергия Булгакова. П., 1945; Зандер Л. Бог и мир, 1—2. П., 1948; Монахиня Елена. Профессор протоиерей Сергий Булгаков.— Богословские труды, М., 1986, т. 27.
С. С. Хоружий
Следующие годы — период наибольшей общественно-публицистической активности Булгакова. Он участвует во многих религиозно-философских начинаниях — в выпуске журналов «Новый путь», «Вопросы жизни», сборников «Вопросы религии», «Свобода и культура», «О Владимире Соловьеве», «О религии Льва Толстого», «Вехи», в работе Религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева и книгоиздательства «Путь», выпускавшего важнейшие произведения рус. философско-религиозной мысли. Он стал одним из ведущих авторов известного сб. «Вехи» (1909) и идеологом веховства как идейного течения, призвавшего интеллигенцию порвать с революционно-демократическими традициями и движением, с коллективистской моралью в пользу духовного самоопределения и социального христианства. Избирается депутатом 2-й Государственной Думы как «христианский социалист». В этот период наряду с лекциями, статьями, эссе на темы религии и культуры (собраны в двухтомнике «Два града», 1911) он создает масштабные труды — «Философию хозяйства» (1912) и «Свет Невечерний» (1917). В них Булгаков разрабатывает собственную концепцию метафизики всеединства, идущей в русле софиологии Вл. Соловьева и Флоренского, однако вобравшей и др. влияния—западной апофатической мистики. Канта, позднего Шеллинга, а также ряд идей, имеющих истоком православную церковность.
Тип своего мировоззрения Булгаков определял как «религиозный материализм» и ставил в центр своей философии темы материи и истории, мира и человека. Но смысл бытия мира и человека обретается только в их связи с Богом. Мыслитель воспринимает идею восточной патристики (преподобного Максима Исповедника) о том, что тварное бытие несет образ Божий, присутствующий в качестве статичного, структурного принципа, но оно также наделено подобием Богу, которое выступает в качестве динамического принципа. Благодаря последнему мир движется к соединению с Богом, и мировая история представляется как Богочеловеческий процесс. Наряду с этим принимается типичная для христианского платонизма концепция пребывающих в божественном разуме «замыслов», или «прообразов», вещей и явлений тварного мира, вследствие чего в философии Булгакова возникают понятия мира в Боге, всеединства, Софии. В 1918 принимает сан священника и уходит в занятия богословием. Начинает играть видную роль в церковных кругах, активно участвуя в работе Всероссийского Поместного Собора Православной Церкви (1917—18) и близко сотрудничая с патриархом Тихоном. Отрицательно восприняв Октябрьскую революцию, о. Сергий откликнулся на нее диалогами «На пиру богов», которые вошли в сб. рус. философов «Из глубины» (1918). В годы гражданской войны о. Сергий, находясь в Крыму, написал «Философию имени» (1920, издана в 1953) и «Трагедию философии» (1920—21, издана на нем. языке в 1927, на рус.— в 1993). В них он подверг пересмотру свой взгляд на соотношение философии и догматики христианства, придя к выводу, что христианское вероучение возможно выразить без искажений только в форме догматического богословия.
В 1922 Булгаков вместе с другими настроенными антиреволюционно деятелями науки и культуры был выслан за рубеж. После недолгого пребывания в Константинополе, в 1923 занимает должность профессора церковного права и богословия на юридическом факультете Рус. Научного Института в Праге. Участвует в создании Православного Богословского Института в Париже. С его открытия в 1925 и до своей кончины о. Сергий его бессменный декан и профессор кафедры догматического богословия. Большое внимание он также уделял духовному руководству христианской молодежью (РСХД) и участию в экуменическом движении.
В 30-е гг. о. Сергий придал окончательную форму своему учению, создав богословскую систему. Основу ее составляет «большая трилогия»—книги «Агнец Божий» (1933), «Утешитель» (1936), «Невеста Агнца» (1945). Богословская система Булгакова есть углубление его учения о Софии и Богочеловечестве, развиваемое в историческом ключе, как описание восхождения тварного мира к соединению с Богом (однако благой исход процесса вовсе не предрешен; напротив, в его теологии истории преобладают трагические и апокалиптические мотивы). София здесь, как и во всякой системе софиологии, есть начало, посредствующее между Богом и миром; но вместе с тем Булгаков сближает его с усией—сущностью триединого Бога. Софиологические построения мыслителя вызвали неприятие многих богословов. Полемика, проходившая в 1933—36, породила как богословские тексты (важнейшие из них — книги архиепископа Серафима (Соболева) «Новое учение о Софии Премудрости Божией» (София, 1935) и В. Н. Лосского «Спор о Софии» (Париж 1935), и ответы о. Сергия на критику), так и административные решения: в 1935 учение Булгакова было осуждено в указах Московской Патриархии, а также зарубежного Архиерейского Собора в Карловцах (Югославия). Напротив, богословская комиссия Западноевропейской Митрополии Константинопольского Патриархата, под эгидой которой находился Богословский Институт, вынесла нейтральное постановление. Следует отметить, что учение Булгакова содержит немало плодотворных идей, фактически не зависящих от софианских предпосылок.
В 1939 о. Сергий тяжело заболел. Однако до последних дней жизни, в условиях оккупированного Парижа, он не прекращал служить литургию и читать лекции (что стоило ему огромных усилий), а также работать над новыми сочинениями. Незадолго до смерти он закончил свою последнюю книгу — «Апокалипсис Иоанна».
Соч.: Соч., т. 1—2. M., 1993; «Тихие думы». M., 1918; Друг жениха. П., 1927; Купина неопалимая. П., 1927; Лествица Иаковля. П., 1929; Автобиографические заметки. П., 1948; 1990; Православие. П., 1965, М„ 1991.
Лит.: Осоргина Т. Библиография трудов о. Сергия Булгакова. П., 1987; Памяти о. Сергия Булгакова. П., 1945; Зандер Л. Бог и мир, 1—2. П., 1948; Монахиня Елена. Профессор протоиерей Сергий Булгаков.— Богословские труды, М., 1986, т. 27.
С. С. Хоружий
Источник: Новая философская энциклопедия
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич (1871-1944)
русский религиозный философ, богослов, экономист. Окончил юридический факультет Московского университета (1896). Профессор политэкономии в Киеве (1901-1906) и Москве (1906-1918). Депутат Второй государственной думы. В 1918 принимает священнический сан. В 1919 переезжает в Крым, где преподает политэкономию и богословие. С 1923 - в эмиграции, декан и профессор догматики русского Богословского института в Париже (1925-1944). Основные сочинения: "О рынках при капиталистическом производстве" (1897), "Капитализм и земледелие. Тт. 1-2" (1900), "Основные проблемы теории прогресса" (1903), "От марксизма к идеализму" (1903), "Без плана" (1904), "Неотложные задачи (О союзе христианской политики)" (1906), "Героизм и подвижничество" (1909), "Два града. Исследования о природе общественных идеалов. Тт. 1-2" (1911), "Философия хозяйства" (1912), "Свет Невечерний" (1917), "Тихие думы" (1918), "Купина неопалимая" (1927), "Друг жениха" (1927), "Лествица Иаковля" (1929), "О Богочеловечестве. Трилогия ("Агнец Божий", 1933; "Утешитель", 1936; "Невеста Агнца", 1945), "Апокалипсис Иоанна" (1948), "Философия имени" (1953) и др. Занял уникальное положение в духовной панораме своей эпохи, став типичным выразителем православного реформационного сознания. Начинал как марксист, однако стремление углубить марксову теорию привело Б., особенно под влиянием гносеологии Канта, к разочарованию в идеях Маркса и переходу "от марксизма к идеализму". Решающее влияние на духовную эволюцию Б. имели учения B.C. Соловьева, Флоренского, Шеллинга. Философия, согласно Б., есть саморефлексия или логическое начало жизни как не разгадываемой умом, а лишь переживаемой тайны бытия, единства логического и алогического, что приводит мысль к Абсолюту и сверхлогическому знанию, антиномии трансцендентного и имманентного, в попытках разрешить которую философия обращается к высшей форме опыта - опыту религиозному. Однако здесь заключена трагедия философии: стремясь создать систему, философ обнаруживает невозможность логической дедукции мира из самого себя. Закономерно, что в эмигрантский период Б. обращается к чисто богословскому творчеству, хотя и пронизанному философскими темами. Основной мотив философии Б. - оправдание мира, утверждение ценности и осмысленности здешнего бытия. Четко различая Абсолют и космос, что выражено в его исходном тезисе "...миру не принадлежит бытие - оно ему дано", Б. считает, что именно этим утверждается творческая сила и неистощимость мира. Представляя множество бываний, тварное бытие имеет универсальную подоснову - материю, т.е. духовную телесность, живоносное, рождающее начало всего многообразия мира. Исток и направленность творческой активности материи в контексте проблемы "Бог и мир" Б. раскрывает в учении о Софии, ядре его философии. В процессе эволюции Б. приходит к идее двух Софий (или двух ее центров). Первая, или Божественная, София есть душа, идеальная основа мира, всеорганизм идей или божественных замыслов. Вторая же, тварная, становящаяся София есть просвечивающий в самом мире лад бытия, потенциальная красота, которую призван осуществить человек. Б. с большим трудом, в основном логическими ухищрениями, удавалось преодолеть явный крен его софиологии к пантеизму, а также ее отдельные несоответствия догмату Трехипостасности. Необходимость решения задачи оправдания мира приводит Б. к пониманию его как объекта труда, хозяйства (домостроительства). Падшее бытие характеризуется борьбой жизни и смерти, организма и механизма, свободы и необходимости. Хозяйство и выступает как процесс (в перспективе охватывающий весь космос) расширения поля свободы, превращения материи в живое тело (организм), очеловечивания природы, иными словами, как культура, т.е. трудом реализуемый рост жизни. Возможность хозяйства вытекает из софийности природы, ее единосущности человеку, что раскрывается Б. посредством анализа потребления, основанного на изначальном тождестве всего сущего ("метафизическом коммунизме бытия"), и производства как взаимопроницаемости субъекта и объекта в силу их метафизической однородности. Высшее выражение софийности хозяйства - искусство как теургия (или софиургия). В процессе ософиения мира раскрывается и тайна познания, являющегося элементом самой жизни, где я и не-я изначально тождественны, причем в силу единства логического и алогического в жизни, мышление характеризуется антиномизмом. Софилогический анализ хозяйства явился матрицей, по которой Б. строил другие софиологии: пола, творчества, власти, смерти. Очевидно, что софиология Б. оборачивается антропологией, рассматривающей человека в качестве центра мироздания, микрокосма, соединяющего в себе относительное и абсолютное, что делает возможным как обожествление жизни, так и сатанинский соблазн самости. Человек трансцендентен Богу: получая от Него план своей жизни, он воссоздает не "образ", но "подобие" и свободен только в способе отношения к этому плану. В итоге человек растворяется в человечестве (хозяйство есть исключительно общественный процесс) как полноте человеческих сил. Эта всечеловечность индивидуальности есть, по Б., антропологическая аксиома. Путь преодоления антиномичности человека - в религиозном самоуглублении, что делает антропологию христологией и эсхатологией. Религия и есть живое чувство связи ограниченного Я с бесконечным и высшим, стремление к совершенству, это разрешение вопроса о ценности моей жизни, моей личности на основе мистического осознания того, что человек есть о-Боженная тварь, Бог по благодати. Уклонение от начертанного Христом пути есть своеволие, зло как внесофийный паразит бытия. Очевидна противоречивость учения о свободе Б.: фактически свобода фаталистична, являет собой неустранимый момент акта творения, но при этом распространяется лишь на ход исторического процесса, но не на его исход. На первом плане у Б. всегда была историософская тема. Обратившись к анализу социологии (социальной науки), Б. обнаруживает недоступность ей конкретного творчества жизни (причинности через свободу) и необходимость ее онтологического обоснования. Для историософии Б. характерно трагическое и катастрофическое ощущение истории как неудачи, сочетаемое с уверенностью конечного восстановления ее софийности во вневременном плане. Основу общественности, ее фермент составляет религия, и история должна быть понята как борьба двух градов - человекобожия и богочеловечества. Человекобожие выражено в теориях прогресса, задающих ложный, внесофийный путь истории. Богочеловеческий процесс есть ософиение твари как принятие благодати, движущей и творящей силой чего является церковь. При этом в обоих вариантах предполагается активная деятельность человека. В первом случае это - героизм, направленный на внешнее воздействие и ведущий к самообожению и сатанизму; во втором - подвижничество, т.е. ориентация на внутреннее устроение личности, осознание своего долга, собственных обязанностей. В этой концепции наиболее явна реформационная направленность творчества Б., закономерность его обращения к теоретическим и практическим вопросам христианской политики и пафос разработки им концепции "христианского социализма". Христианство, согласно Б., должно понять и принять правду социализма, отвергая, однако, его претензии на полное решение проблемы социального зла в рамках истории. Ряд работ Б. посвятил анализу судьбы России, усматривая исток ее трагедии в кризисе византийского православия, которое не было и не могло быть воспринято народом аутентично и выродилось в обрядоверие. Путь возрождения России - покаяние и внутреннее религиозное преображение человека, его духовное самоопределение.
Г.Я. Миненков
Г.Я. Миненков
Источник: Новейший философский словарь
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
16(28). 06.1871, Ливны Орловской губ. - 13.07.1944, Париж) - экономист, философ, богослов, публицист и общественный деятель. Род. в семье священника. В 1881 г. поступил в Ливенское духовное училище, а в 1884 г. - в Орловскую духовную семинарию. В 1890 г. поступил на юридический ф-т Московского ун-та, по окончании к-рого был оставлен при кафедре политической экономии и статистики для подготовки к проф. званию. В 1895 г. преподает политическую экономию в Московском техническом училище. В 1897 г. выходит его первый значительный труд "О рынках при капиталистическом производстве", написанный с позиций т. наз. "легального марксизма". В 1898 г. Б. сдал магистерский экзамен и был направлен в двухлетнюю заграничную командировку (Германия, Франция, Англия). Здесь он написал свою магистерскую диссертацию "Капитализм и земледелие" (Спб., 1900. Т. 1-2), глубоко изучил нем. классическую философию, особенно И. Канта и Ф. В. Шеллинга. В эти же годы он знакомится с ведущими германскими социал-демократами: К. Каутским, А. Бебелем, В. Адлером и др. Плеханов оценивает его как "надежду русского марксизма". По возвращении Б. в Россию, приблизительно с 1901 г., начинается его постепенный переход к идеализму, что выразилось сначала в его участии в сб. "Проблемы идеализма" (М., 1902; ст. "Основные проблемы теории прогресса") и затем явно обозначилось в кн. "От марксизма к идеализму" (Спб., 1903). С 1901 г., защитив магистерскую диссертацию, Б. живет в Киеве, где избирается ординарным проф. политической экономии Киевского политехнического ин-та и приват-доцентом Киевского ун-та. Тогда же начинается его лекторская деятельность, принесшая ему вскоре широкую известность. В августе 1903 г. он принял участие в нелегальном съезде, на к-ром было положено начало "Союзу освобождения" (будущему ядру партии кадетов), с 1904 г. вместе с Бердяевым редактирует журн. "Новый путь" и "Вопросы жизни". Революция 1905 г. привела его к окончательному разочарованию в идеях марксизма и социализма (относительную правоту последнего он, впрочем, никогда не отрицал, считая социализм как бы социально-политическим "минимумом" христианской политики). В 1906 г. Б. участвовал в создании Союза христианской политики, а в 1907 г. был избран депутатом во II Государственную думу от Орловской губ. как беспартийный "христианский социалист". В 1906 г. Б. переезжает в Москву, где становится приват-доцентом Московского ун-та, а в 1907 г. - и проф. политической экономии Московского коммерческого ин-та. Начиная с 1907 г. в творчестве Б. заметно возрастает и затем начинает преобладать религиозно-философская проблематика. В 1909 г. он принял участие в сб. "Вехи" (ст. "Героизм и подвижничество"), в 1911 г. в изд-ве "Путь", в организации и работе к-рого Б. играл заметную роль, выходит его сб. "Два града" (в 2 т.). В 1912 г. публикуется первая монография Б. "Философия хозяйства" (с подзаголовком "Часть первая. Мир как хозяйство"), в к-рой вся проблематика политической экономии и социальной философии марксизма подвергнута коренной переработке с позиций религиозной философии. В том же году Б. защитил ее как докторскую диссертацию. Публикуя первую часть "Философии хозяйства", изд-во "Путь" объявило, что готовится к печати вторая ее часть - "Оправдание хозяйства (этика и эсхатология)", но в ходе работы замысел этот существенно изменился, и в итоге в 1917 г. Б. издал кн. "Свет невечерний. Созерцания и умозрения", к-рую считал фактическим продолжением и завершением "Философии хозяйства". Она является своеобразным итогом всего предыдущего периода философского развития Б., предельной точкой эволюции его мировоззрения в рамках религиозной философии. Дальнейший шаг этой эволюции - принятие сана священника летом 1918 г. (чему предшествовало активное и плодотворное участие Б. в работе Всероссийского Поместного собора, восстановившего патриаршество) - был для него вполне последователен и естествен. В 1918 г. Б. уехал из Москвы в Крым, где находилась его семья и откуда он в конце 1922 г. был выслан в Турцию по решению Советского правительства. За 4 г. пребывания в Крыму Б. написал ряд философских трудов, изданных уже после его смерти: "Философия имени", "Трагедия философии" и др. На этом период собственно философского творчества Б. заканчивается. С мая 1923 до лета 1925 г. Б. был проф. церковного права и богословия на юридическом ф-те Русского научного ин-та в Праге и затем окончательно обосновался в Париже, где был проф. богословия и деканом Православного богословского ин-та. С 1925 по 1938 г. Б. совершает ряд поездок по странам Европы и Америки. Богословское наследие о. Сергия весьма обширно: "Св. Петр и Иоанн", "Купина неопалимая", "Апокалипсис Иоанна", "Православие", трилогия - "Агнец Божий", "Невеста Агнца", "Утешитель" и др. Правда, и как богослов Б. весьма философичен и даже "социологичен", о чем свидетельствуют такие его статьи, как "Душа социализма" (Новый град. 1931. № 1; 1932. № 3; 1933. № 7), "Нации и человечество" (Там же. 1934. № 8), "Православие и социализм" (Путь. 1930. № 20), небольшая брошюра "Христианская социология" (Париж, 1927) и опубликованная посмертно кн. "Христианство и еврейский вопрос". Значительную роль в жизни о. Сергия занимала и его экуменическая деятельность, к-рая не получила в церковно-православных кругах однозначной оценки (как, впрочем, и все его богословское творчество). Мировоззрение Б., если учесть к тому же его переход "от марксизма к идеализму", не укладывается в единую формулу. Большинство исследователей выделяют 3 этапа его творческой эволюции: легальный марксизм (1896-1900), религиозная философия (1901-1918), богословие (с 1919). Эволюция взглядов Б. на протяжении всей его жизни была органической и никогда не содержала в себе ни малейшей доли того, что принято называть "ренегатством". Л. А. Зандер насчитывает 4 "личностных фактора", к-рые придают Б. облик чисто "рус. мыслителя": 1) почвенность, 2) эсхатологичность, 3) необычайную способность к философскому и богословскому синтезу, 4) чисто рус. стремление доходить во всем до конца (Зандер Л. А. Бог и Мир. Париж, 1948. Т. 1. С. 11-12). На первом (марксистском) этапе творчества Б. эти черты сказались следующим образом. Подвергнув анализу идеи К. Маркса о конечных судьбах человечества - прежде всего идею прогресса и Zukunftstaata (государства будущего), - Б. пришел к убеждению о невозможности социологического обоснования глобальных закономерностей общественного развития. В самой попытке установить такого рода закономерности он усмотрел элементы утопизма и "богоборчества", причем последнее он считал осн. движущим мотивом марксизма и вообще социализма. Что касается перспектив развития капитализма в России, то, не отрицая таковых, Б. подчеркивал, что и капиталистическая Россия должна для сохранения своей национальной специфики остаться страной по преимуществу аграрной и крестьянской. На втором этапе творческого пути в центре внимания Б. оказались все те проблемы, к-рые, по его мнению, не получили в марксизме адекватного развития. Главным соч. этого этапа следует считать "Философию хозяйства", в к-рой помимо ответа на осн. ее вопрос, сформулированный по-кантовски: "Как возможно хозяйство?", Б. дал свое понимание природы философского и научного знания. В этой же книге он впервые в развернутой форме изложил свой вариант софиологии - учения, к-рое в полном объеме не осмыслено и не оценено до сих пор. Считая, что исторический материализм, в к-ром с наибольшей силой воплотился дух совр. экономизма, не может быть просто отвергнут, а должен быть "положительно превзойден", Б. попытался построить собственную философскую систему, соединив достижения нем. классической философии (преимущественно гносеологизм) с традиционным рус. (в духе христианизированного Платона) онтологизмом. Мн. критики справедливо усматривали в "нем." терминологии Б. лишь своего рода философическое "кокетство", совершенно ему чуждое. Однако это не совсем так. Хотя синтез в целом и не получился, он помог Б. преодолеть гегелевскую и Марксову диалектику, к-рая так или иначе приводила к торжеству "историцизма" (если воспользоваться термином К. Поппера). Крайности гносеологизма и онтологизма, по Б., преодолимы с помощью понятия Софии, к-рую в самом первом приближении можно истолковать как предвечный замысел Божий о мире и человеке. Именно понятие Софии позволяет Б. считать себя "религиозным материалистом", избегающим гипостазирования общих понятий с "изобретением" места обитания идей ("умного места" Платона) и того "размывания" физической (или материальной) субстанции мира, к-рое зачастую происходит в рамках идеалистической гносеологии (особенно в ее неокантианском варианте). Кроме того, с помощью понятия Софии Б. пытается установить непрерывную иерархию сущностей от Бога до человека и тем самым преодолеть (до известной степени) разрыв между Творцом и Тварью, характерный, напр., для протестантской либеральной теологии. Следующая кн. Б. - "Свет невечерний" - посвящена решению тех философско-богословских проблем, к-рые в "Философии хозяйства" были лишь сформулированы и поставлены. Эту книгу вместе с "Тихими думами" (М., 1918) можно считать последним философским произв. Б., после к-рого начинается богословский период его творчества. Еще в Крыму в 1918-1922 гг. Б. написал несколько философских произв. (изданных посмертно), в к-рых богословие и философия так тесно переплетены, что трудно однозначно решить вопрос о том, с каких именно позиций они написаны. Это "Философия имени" (Париж, 1953), Трагедия философии" (М., 1993; нем. перевод: Дармштадт, 1927), философские диалоги "У стен Херсониса" (Символ. Париж, 1993. № 25). Особый интерес представляет "Трагедия философии", в к-рой Б. обосновывает тщетность усилий человеческого разума построить всеобъемлющую философскую систему. Начиная с 1922-1923 гг. творчество Б. носит преимущественно богословский характер. Его софиологические идеи были оценены с т. зр. православной ортодоксии как еретический уклон и попытка ввести четвертую ипостась. Экуменическая деятельность о. Сергия, к-рой он уделял много сил во время своего пастырского служения, в нек-рых ее аспектах расценивается как "либеральная". К своеобразным чертам Б.-мыслителя на всех этапах его творческой эволюции можно отнести "социологизм" его мышления (несмотря на то что в его "Философии хозяйства" имеется довольно сильная критика "социологического разума"). Проект "христианской социологии", вынашиваемый Б. всю жизнь, в полном объеме не был реализован, но принес свои плоды в разработках конкретных социальных проблем, к-рыми он занимался на протяжении всей жизни. К числу таких проблем относится "национальный вопрос", природа об-ва (Б. вплотную подошел к проблеме "социального тела", активно обсуждаемой в XX в.). Значительное место в философском наследии Б. занимают статьи, посвященные анализу творчества рус. мыслителей и писателей В. С. Соловьева, Федорова, Достоевского, Толстого, Пушкина и др.
Источник: Русская философия: словарь
СЕРГЕИ НИКОЛАЕВИЧ БУЛГАКОВ
(1871-1944) обществ. деятель, философ, богослов, экономист. Образование получил в Ливенском духовном училище, Орловской духовной семинарии, Елецкой гимназии и на юрид. ф-те Моск. ун-та, к-рый окончил в 1896. В 1901-06 — проф. полит. экономии Киев. политехн. ин-та и приват-доцент Киев. ун-та; в 1906-18 — приват-доцент полит. экономии Моск. ун-та и проф. политэкономии Моск. коммерч. ин-та; в 1912 защитил докт. дис. “Философия хозяйства”; в 1918 принял сан священника; в кон. 1922 выслан из Советской России; в 1923-25 — проф. церковного права и богословия на юрид. ф-те Рус. научного ин-та в Праге; с 1925 до конца жизни — проф. богословия и декан православного богословского ин-та в Париже, один из идеологов Рус. Христ. студенч. движения — обновленческого движения в православной церкви за рубежом. Отталкиваясь от идеи Софии, выдвинутой Вл. Соловьевым, и в отличие от преобладавшего в православии взгляда на Софию как “мудрость” Христа, т.е. второго лица Троицы, Б. развил концепцию, согласно к-рой София — это не просто идеальное представление, лишенное бытия, она есть личность, субъект, четвертая ипостась по отношению к Троице, но не есть Бог и не участвует в жизни божественной; София — это мировая душа, и в этом качестве является посредником между трансцендентным Богом и миром. Она правит миром как провидение. Человек выступает как око мировой души, он имеет в себе нечто (“луч”) от божественной Софии, так что в этом смысле софиология становится также учением о человечестве. Софиология Б. вызвала резкие и многолетние споры в православной церкви. В 1924 ее осудил как ересь глава “карловацкой церкви” митр. Антоний Храповицкий, а в 1935 — архиерейский собор той же “карловацкой церкви” и моск. патриархия в лице митр. Сергия. В защиту Б. выступило большинство совещания епископов православной церкви в Зап. Европе, в частности Г. Федотов, Вышеславцев, Зеньковский, В. Ильин. Не соглашаясь с Б. по существу проблемы, Бердяев отстаивал вместе с др. защитниками Б. право на свободу богословского исследования; в целом спор о софиологии вышел далеко за пределы богословия, затронув узловые проблемы православной культуры. Наряду с учением о Софии, другими направлением развития православного богословия Б. считал учение об имени Божием (“имяславие”), согласно к-рому имя Божие — это не просто человеч. средство для выражения мысли, оно входит в сферу божества как его энергия, оно божественно, призывание имени Божьего в молитве есть уже причащение божества. Б. подчеркивал, что концепция имяславия не означает, что Бог есть самое имя, и это разводило его с ортодоксальным богословием. Б. — обновленец также в экклесиологии (т.е. в учении о церкви); он ратовал за демократизацию церкви в сфере управления, полагая, что церковь как об-во есть прежде всего коллектив, не отличающийся в этом отношении от др. форм обществ. жизни, соборность — это не только жизнь в Духе Св., но некая церковная коллективность. Антропология Б. в наибольшей степени отражает одну из важных составляющих его общемировоззренч. и филос. концепции — идею всеединства. Человек есть часть природы, даже до нек-рой степени ее продукт; вместе с тем он носит в себе образ идеального всеединства: в нем потенциально заложено самосознание всей природы. В этом человеч. самосознании проявляется София, мировая душа, идеальный центр мира и в этом смысле природа является человекообразной, а человек в свою очередь потенциально носит в себе всю Вселенную. Пока Б. придерживался идеи принципиального различия между филос. и религ. творчеством, свою философию он отделял от “канона философии”, доказывал, что христ. философия — не философична, а полемична и прагматична, что она квази-филос. средствами стремится не к филос., а к религиозно-прагматич. цели; религ. философия — это вольное художество на религ. мотивы: теогония и теофания, тварность мира, софийность твари, природа зла, образ Божий в человеке, грехопадение, спасение падшего человека и т.д. Ко времени написания труда “Трагедия философии” (1920-21) грань между религ. и теор. философией у Б. почти исчезла. Он пришел к выводу, что всякая философия должна быть построена на почве религ. созерцания и откровения, должна возвратиться к религ. мифу и догмату. Уже тот факт, что в сформулированной Б. в нач. 20 в. программе из четырех пунктов отд. позицию занимал “культурный ренессанс”, говорит об особой значимости этой проблемы во всем творчестве рус. мыслителя. Как ни в какой другой сфере эта мысль здесь проявилась при всех его колебаниях между западничеством и славянофильством, либерализмом и консерватизмом, новаторством и традиционализмом; либерально-обновленческая равнодействующая делает из Б. крупного деятеля рус. культуры 20 в., правда, культуртрегера, по преимуществу действовавшего в рамках религ. форм обществ. сознания, чуть правее центра спектра рос. обществ. направлений этого века. Занимавший в начале своей деятельности позиции либерала-западника, Б. в высокой степени положительно относился тогда к европ. культуре, культуре, по его словам, “высшей”, с необычайными, небывалыми рез-тами развития. Густоту населения он считал субстратом культуры и поэтому даже болезненный процесс перенаселения в период первонач. предкапиталистич. накопления квалифицировал как прогрессивный процесс создания зап. цивилизации, как необходимую цену за блеск этой цивилизации. Одну из важнейших и труднейших задач, к-рые 19 в. оставил 20 в., Б. усматривал в устранении пропасти между городом и деревней, полагая, что культурный уровень в деревне должен быть создан, а не завоеван в социальной борьбе. На рубеже 19-20 вв. взгляды Б. на культуру вообще, на западную в первую очередь (“Запад” он понимал в культурно-истор. смысле известного единства культуры, включая в него Европу и Сев. Америку), существенно меняются. Это не было глубочайшим разочарованием во всем зап.-европ. укладе, как представляют нек-рые авторы; это было охлаждение к Западу, правда, значительное. Европ. культура — дорогой покойник; зап. цивилизация — не единственно возможный путь развития; Запад — не земной рай и не идеал, но истор. факт не только со светлыми, но и темными сторонами — такими и аналогичными мыслями Б. выражает свое двойственное отношение к зап. культуре. В основу этой двойственности легло представление о взаимообусловленности и вместе с тем антагонизме между материальной и духовной цивилизацией Запада. Нации, усвоившие только внешнюю культуру, не имеют еще права на имя культурных гос-в. В сфере же духовной культуры зап. цивилизация далека от совершенства. В новой Европе Б. не нравились теперь также ее “культурное эпикурейство” и ее “комфорт жизни”. Двойственное отношение к европ. культуре Б. выражал также в призыве бороться “за более углубленное, исторически сознат. западничество”, в содержание к-рого входило признание культурной мощи Запада, зап. школы техники жизни (или материальной стороны культурной жизни цивилизации) Запада как хранилища общечеловеч. сокровищ духа, наук и искусств и как полит. знамени. В отличие от славянофилов Б. исключил из понятия “народная самобытность” полит. и экон. институты, полагая, что, напр., железные дороги и банки космополитичны как основа правового гос-ва и поэтому в отношении учений совр. демократии, правового гос-ва, др. полит. и экон. форм Запад остается для России школой. Культурологич. позиция Б. предопределялась в нач. 20 в. не только двойственным отношением к зап. культуре, но и его критикой всего истор. христианства, православия в особенности. Б. вознамерился преодолеть утвердившееся в совр. церковном сознании представление, что в культуре царит темнота, сатанинское начало, что культура — это дело языческое, а не христианское. Соединить культурность и церковность, создать подлинно христианскую церковную культуру и тем самым возбудить жизнь в церкви — такие задачи ставил Б. в начале 20 в. перед церковью и человечеством. Отказавшись рассматривать гуманистически-ренессансную культуру высшим продуктом истории за ее “внерелигиозность”, “разрозненность”, “беспочвенность”, Б. провозгласил идею синтеза ср. веков и Нового времени, чтобы былая церковь-храм превратилась бы в церковь-человечество, церковь-культуру, церковь-общественность. Другая, не менее важная, связанная с первой, установка Б. — на обновление и подъем рус. нац. культуры. Первоначально рус. мыслитель исходил из мысли о “культуроотсталом” рус. об-ве и о неблагополучии в культурной ситуации и справа, и слева от него. Он выражал недовольство не только культурной политикой самодержавия и официальной церкви, но и позицией чрезмерно расширительно толкуемого славянофильства (к славянофилам он неправомерно относил, напр., Каткова и Леонтьева), упрекая его за фальшивую идеализацию действительности, склонность к нац. самопревознесению, к национализму и полит. романтизму. Слева Б. усматривал культурное огрубление, в лучшем случае застой в таких “антикультурных” направлениях, как теории материализма и позитивизма, гонения на идеалистич. философию. Объектом критики стал у Б. также “космополитич. марксизм”. С 1910 Б. отсчитывает новую эпоху в своем культурном самосознании, заявив, что перед ним снова возникла, в новой форме, антиномия славянофильства и западничества. Теперь западничество ему представлялось как духовная капитуляция перед культурно сильнейшим. Гл. темами размышлений Б. стали культурная самобытность рус. народа, углубленное самосознание рус. культуры, подъем “культурного патриотизма” и ослабление “реакционного”, “воинствующего”, “полит.” национализма. Не признавая существования классовых культур, Б. настаивает на идее культуры национальной, на том, что индивиды участвуют в общекультурной работе человечества только как члены нации. Проблемой для него становится не существование национального рядом с общечеловеческим, а возможность общечеловеческого в национальном, всеобщего в конкретном. По собств. поздней самооценке Б. с началом Первой мир. войны готов быть вовсю славянофильствовать. Действительно, в это время он высказал немало идей квазиславянофильского толка, “выявив” множество пороков новоевроп. культуры: обмирщение, обмещанивание, угрожающе высокая цивилизованность, гипер-культурность; отход от церкви в общей секуляризации, рационализации и механизировании жизни; внерелиг. гуманизм и протестантизм; отвлеченное просветительство, эгоцентризм, теор. и практич. материализм; феноменализм, юридизм и экономизм как общая основа зап.-европ. жизни; торжество панметодизма и рассудочности; хозяйств. жизнь как воплощение экон. материализма с аморальной моралью интересов; к порочным чертам новоевроп. цивилизации Б. относил также капитализм и его “неизбежную тень” — социализм как социол. проекцию общего духа новоевроп. рационализма. Разделяя предрассудки теории “Москва — третий Рим”, Б. поддерживал империалистич. притязания “на царственный град Константина” во имя “нововизант., русско-православной” культуры христ. Востока. Отдавая дань нац. чванству, он предрекал наступление рус. эпохи мировой истории, акцентировал глубочайшее духовное различие между Россией и Зап. Европой и даже утверждал, что по культурному своему наследию Россия богаче Запада, наследовавшего эллинство лишь косвенным путем: однако Россия оказалась не на высоте своего культурного призвания — быть творч. продолжателем эллинизма. Однако даже в Первую мир. войну Б. дистанцировался от антизападнич. крайностей славянофилов, от их соблазна идеализации допетровской Руси и их чрезмерного противопоставления России и Европы; он продолжал предостерегать от кичливости и “духовно-убогого самопревознесения и самодовольства” в вопросе о нац. избрании и предназначении рус. народа. Европа, писал он, исторически немолода, но это не значит, что она лишена жизненных сил продолжать свой путь, что она не породит еще пышных цветов своей культурной утонченности. Отвергая “западничество идолопоклонническое”, Б. ратовал за западничество “реально-историческое”, продолжал признавать частичную правоту рус. западничества, духовным отцом к-рого по-прежнему называл Петра Великого. Потрясения, вызванные революцией 1917 в России и расколами в православной церкви, побудили Б. пристальнее заняться проблемами культуры. Высказывания о чуть ли не чисто богословском характере деятельности Б. в 20-30-е гг. не соответствуют действительности. С 1910-х гг. Б. пользовался понятием “философия культуры”, и это понятие отражает и характер его культурологич. концепции последних двух с лишним десятилетий его жизни, хотя эта концепция тесно связана также и с богословием: в мае 1930 на съезде православной культуры Б. произнес речь, опубликованную под названием “Догматич. обоснование культуры”. В нач. 20-х гг. умонастроение Б. существенно изменилось: он стал сожалеть о своей прежней борьбе с Западом, о том, что всю свою сознат. жизнь провел в отъединении от зап. христианства. Истор. путь России предстал ему как трагедия культурного одиночества, культурной изоляции, замкнутости, к-рую необходимо преодолеть. И мировая культурная ситуация Б. никак не удовлетворяла. Секуляризированная культура виделась в обличий врага христианства. В гуманистич. “обезображенной” культуре на первом плане выступала языч. пошлость, падение — ниже человека, и лишь на втором — ее религ. потенции. Культура вступила в глубокое противоречие с цивилизацией. По-прежнему Б. был уверен, что во всем христианстве еще недостаточно развито сознание культуры, хотя обозначился поворот в эту сторону. Как и раньше, Б. упрекал аскетич. христианство, к-рое лишь “попускает” культурное делание, но не связывает его со спасением человека; протестантизм стремится спасти культуру от цивилизации, но это ему не удается, он остается во власти секуляризации; не принимает Б. и католич. соподчинение культуры и цивилизации; истинен только православный путь свободного творчества, путь культурного возрождения. Как один из идеологов рус. студенч. христ. движения Б. резко противопоставлял свою культурологич. концепцию также большевикам в России, к-рые, осуществив свои идеалы цивилизации, вернули бы человека в допотопные времена. В эмиграц. период культурологич. концепция Б., до сих пор мало систематизированная, приобретает целостный вид: культура происходит из религ. культа, имеет теургич. и мистериальный характер; где есть религ. напряженность, там проявляется культурная жизнь. Культура — творч. делание человека в мире, укрепленное божеств. силой. В дальнейшем происходит обмирщение культуры, ее секуляризация, культура отделяется от церкви и последняя становится лишь одной из многих ветвей культуры. В Библии намечены два пути — путь культуры, путь творчества, “путь народа Божия”, и путь цивилизации (приспособления к природной жизни) — “путь рабства, путь Каина и каинитов, ковачей и изобретателей орудий”. Абсолютной культуры и абсолютной цивилизации нет, потому что человек не может быть до конца ни творцом, ни рабом. Утопично и неблагочестиво думать, что можно освободиться от гнета цивилизации и превратить жизнь в “культ-культуру”. Но человек должен идти по этому пути, завоевывая все новые и новые области. Уверенный, что путь культурного делания есть и путь спасения, что задача культуры — это дело “богочеловечества”, т.е. очеловечения мира и обожения человека, Б. призывал религ. вождей вооружиться всем оружием совр. культуры, стать на высоту всех совр. исканий мысли, всех достижений человеч. творчества. Религ. преодоление секуляризации, “оцерковление” культуры Б. называл иногда осн. вопр. христ. жизни. В последних работах он проводил мысль, что православие содержит в себе силу творч. культуры, к-рую она может передать своим сынам. С др. стороны, он был уверен, что и к религии приходят “из Афин”, что внутр. развитие культуры науки, искусства приводит к религ. самоопределению. Б. надеялся принести в Россию свою идеологию, передать ее грядущему поколению, призывал своих единомышленников вернуться на Родину новыми людьми, людьми мысли, познания, науки и веры, не отказавшимися от высших культурных запросов. Его надеждам не суждено было сбыться. Но для нек-рого слоя религ. общественности совр. России идеология Б. может стать переходной формой к более развитому мировоззрению. Фактически Б. — один из предтеч тех либеральных сил в совр. рус. церкви, к-рые противостоят получившему в ней, увы, широкое распространение авторитаризму, клерикализму, обскурантизму, национализму и антиинтеллектуализму. Соч.: Основные проблемы теории прогресса // Проблемы идеализма. М., 1902; Иван Карамазов (в романе Достоевского “Братья Карамазовы”) как филос. тип. // Вопросы философии и психологии. 1902. Кн. 61; О реалистич. мировоззрении // Там же. 1904. Кн. 73; Религия человекобожия у Л. Фейербаха // Вопросы жизни. 1905. № 10/11, 12; Церковь и культура // Вопр. религии. Религиозно-обществ. б-ка. 1906. № 1; Ср.-век. идеал и новейшая культура // Рус. мысль. 1907. № 1; Церковь и культура // Вопр. философии и психологии. 1910. Кн. 103; Два града: Исследование о природе обществ, идеалов. Т. 1-2. М., 1911; Тихие думы. Из статей 1911-15 гг. М., 1918; Об особом религ. призвании нашего времени. Прага, 1923; Христ. социология. Париж, 1928; Философия имени. Париж, 1953; Православие: Очерки учения православной церкви. Париж, 1965; Христ. социализм. Новосибирск. 1991; Соч. Т. 1-2. М., 1993; Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994; Die Tragodie der Philosophie. Darmstadt, 1927. Лит.: Антонов Н.Р. Сергей Николаевич Булгаков и его религиозно-обществ. миросозерцание. СПб., 1912; Зандер Л. Бог и мир. Миросозерцание отца. Сергия Булгакова. Т. 1-2. Париж. 1948; Кувакин В.А. Метафизика всеединства — “позитивный” продукт “нового религ. сознания”: С. Булгаков // Кувакин В.А. Религ. философия в России. М., 1980; Хоружий С.С. София — космос — материя: Устои филос. мысли Булгакова // ВФ, 1989. N 12; Naumov К. Bibliographie des oeuvres de Serge Boulgakov. Paris, 1984. В. Ф. Пустарнаков. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996
СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ БУЛГАКОВ
1871–1944) Экономист, философ, теолог. От легального марксизма, который Булгаков пытался соединить с неокантианством, перешел к религиозной философии, затем к православному богословию. Основные сочинения «Философия хозяйства» (1912), «О богочеловечестве. Трилогия» (1933–1945), «Философия имени» (изд. в 1953 году). Сергей Николаевич Булгаков родился 16 (28) июня 1871 года в Ливнах (Орловская губерния). Отец его был потомственным священником, скромным настоятечем кладбищенской церкви. Детские воспоминания о красоте литургии, сливавшиеся с впечатлениями от русской природы, стали источником глубоких переживаний будущего философа. «То, что я любил и чтил больше всего в жизни своей, — не кричащую благородную скромность и правду, высшую красоту и благородство целомудрия, все это мне было дано в восприятии родины». С 1884 года Булгаков учится в Орловской духовной семинарии. Юношеский религиозный кризис совпадает с разочарованием, вызванным казенным духом семинарского образования. Надолго отойдя от религии, Булгаков увлекается гуманитарными и экономическими науками. В 1890 году он поступает на юридический факультет Московского университета. «Меня влекла область филологии, философии, литературы, я же попал на чуждый мне юридический факультет в известном смысле для того, чтобы тем спасать отечество от царской тирании, конечно, идейно». В поисках целостного мировоззрения Булгаков становится марксистом (как и многие молодые интеллигенты, вступившие в общественную жизнь на волне разочарования в «экономическом романтизме» народничества). После окончания университета (1894) его оставляют на кафедре политической экономии и статистики для подготовки к профессорскому званию. С 1895 года начинается его преподавательская деятельность, раскрывшая выдающийся педагогический талант Булгакова в Московском техническом училище он преподает политэкономию. Выходят в свет его социологические и политэкономические статьи, обратившие на себя внимание научной общественности. Происходят изменения и в личной жизни. В 1898 году Булгаков женится на Елене Ивановне Токмаковой. Получив стипендию для двухлетней стажировки на Западе, новобрачные отправляются в Германию. Они занимают скромную квартиру на Клопштокштрассе (там в декабре 1898 года в семье Булгаковых появится первый ребенок — дочь). Выезжают на короткое время в Париж, Лондон, Женеву, Цюрих, Венецию, но основной материал для своего научного труда Булгаков собирает в Германии. Здесь он имеет возможность проверять результаты исследования в личном общении с представителями германской социал-демократии. К этому времени Булгаков становится авторитетным теоретиком марксизма, известным не только в России, но и в Германии. Плодом его научных изысканий стала двухтомная работа «Капитализм и земледелие», на основе которой была защищена магистерская диссертация. Ведущей идеей работы было обоснование специфики земледелия, для которого свойственна децентрализация капитала, вопреки общей марксистской формуле. После стажировки за рубежом, знакомства с Бебелем и Каутским, 1901–1906 годы Булгаков живет в Киеве, где служит профессором политэкономии Киевского политехнического института и приват-доцентом Киевского университета. Это плодотворный период его творчества одна за другой выходят яркие статьи, составившие впоследствии двухтомник «Два града». В это же время происходит перелом, приведший Булгакова «от марксизма к идеализму». Сборник статей под таким заглавием, опубликованный в 1903 году, стал символом целой эпохи русской интеллигенции, обозначив переход ее от упований на научный метод марксизма и его революционный потенциал к поискам синтеза научности с наследием мировой философии. В книге были собраны статьи марксистского плана и их автоопровержение. В предисловии к сборнику Булгаков признает: «Я стремился верою и правдою служить марксизму, стараясь, насколько хватало моего уменья, отражать нападения на него и укреплять незащищенные места, и этой задаче посвящены были — прямо или косвенно — решительно все мои работы. Но совершенно помимо моей воли и даже вопреки ей, выходило так, что стараясь оправдать и укрепить свою веру, я непрерывно ее подрывал». Кант для Булгакова был всегда «несомненнее», и он «считал необходимым поверять Маркса Кантом, а не наоборот». Даже в «пору наибольшего увлечения марксизмом» Булгаков не забывает проблему зла и насилия. По его мнению, решение проблемы найдено Владимиром Соловьевым. Об этом он написал статью «Что дает современному сознанию философия Соловьева?» Булгаков убежден: «Система Соловьева есть самый полнозвучный аккорд, какой только раздавался в истории философии». Альфа и омега учения Соловьева — положительное всеединство. Булгаков помогает уточнить это понятие мир состоит из личностей, так считал и Лейбниц, но у последнего личности не имеют контакта друг с другом (монады лишены «окон»), не ведают друг о друге. У Соловьева они связаны узами любви. У Маркса ничего подобного нет. Отсюда и бесцеремонное отношение к человеку, люди для Маркса — алгебраические знаки, их назначение — быть средством. «Для него проблема индивидуальности, абсолютно неразложимого мира человеческой личности, интегрального ее естества не существует». Маркс растворил индивидуальное в социальном. В день десятилетия кончины Соловьева Булгаков произносит речь «Природа в философии Владимира Соловьева», в которой ставит вопрос о преображении мира, сопоставляя идеи Соловьева с идеями Шеллинга. «В действенном практическом сознании человечества по-новому ощущается проблема об отношении к космосу». Так Булгаковым овладевает идея космизма. Наряду с Достоевским и Соловьевым у него появляется новый наставник — Николай Федоров. В 1907 году выходит первый том «Философии общего дела», Булгаков откликается на него обстоятельной статьей «Загадочный мыслитель». «По убеждению Федорова, Бог создал не наилучший, законченный уже мир, а лишь потенциально наилучший, который может стать наилучшим, но при участии человеческого труда». В этом мире все для человека, но только через человека, человек — орудие божества. Булгаков не во всем согласен с Федоровым, но увлечен им, видит в Федорове если не учителя, то утешителя человечества. С 1902 года начинается постепенное сближение русской интеллигенции с церковью. Участие Булгакова в этом процессе выразилось в редактировании журнала «Новый путь» (с осени 1904), а затем — в издании журнала «Вопросы жизни» (с 1905). Эти журналы публиковали материалы петербургских религиозно-философских собраний и отражали эволюцию философского сознания левой интеллигенции. В 1906 году Булгаков переезжает в Москву, где преподает политэкономию в Московском коммерческом институте и становится приват-доцентом Московского университета. Заметную роль играет также Булгаков в деятельности Религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева. В 1907 году Булгакова избирают во Вторую Государственную думу: политическая деятельность приносит ему немало разочарований, но в то же время дает важный опыт понимания исторической реальности. Биографы неизменно отмечают важную дату в жизни Булгакова, знакомство в 1910 году с П. А. Флоренским. Взаимообогащающая дружба этих мыслителей многое дала русской философии. С. Н. Булгаков окончательно переходит к религиозно-философскому мировоззрению и все более к его церковно-практической интерпретации. Прославлению труда посвящено главное произведение философского периода — «Философия хозяйства» (1912). «Хозяйственный труд есть уже как бы новая сила природы, новый мирообразующий, космогонический фактор, принципиально отличный притом от всех остальных сил природы. Эпоха хозяйства есть столь же характерная и определенная эпоха в истории земли, а через нее в истории космоса, что можно с этой точки зрения всю космогонию поделить на два периода: инстинктивный, до-сознательный или до-хозяйственный, — до появления человека, и сознательный, хозяйственный, — после его появления. Разумеется, мы говорим это не в смысле современного эволюционизма, но подразумеваем выявление живых сил, изначально вложенных в мироздание творцом». Булгаков мыслит категориями космизма. В основном он ссылается на Шеллинга, реже — на Федорова. К защите он представил первую часть, озаглавленную «Мир как хозяйство», но в своем вступительном слове перед защитой он намечает проблему, говоря о смысле жизни как основной философской проблеме. В книге «Православие» (глава «Православие и хозяйственная жизнь») Булгаков высказывается более определенно. Он признает, что православие имеет меньший опыт решения социального вопроса, нежели западные церкви, но отмечает, что дух соборности благоприятствует правильному подходу к проблеме. «Конечно, православная соборность не есть демократия, однако отсутствие здесь «князей церкви, с церковным монархом — папой во главе, делает православие более народным, благоприятствующим духу экономической демократии Достоевский говорил иногда: православие есть наш русский социализм. Он хотел этим сказать, что в нем содержится вдохновение любви и социального равенства, которое отсутствует в безбожном социализме». Свои взгляды Булгаков характеризует как «социальное христианство», представителями которого в России он считает Достоевского, Толстого, Вл. Соловьева и особенно Н. Ф. Федорова. Следующая его монументальная философская работа «Свет невечерний» (1917) трактует еще более общие проблемы, нежели докторская диссертация «Свет невечерний» — книга логических и эмоциональных итогов чисто философских исканий Булгакова. Булгаков работал над корректурой книги «Свет невечерний», когда произошла Февральская революция. Он спрашивал себя, не наступила ли апокалипсическая эпоха? В том, что наступил новый акт всемирно-исторической трагедии, он не сомневался. В 1917 году Булгаков принимает участие в работе Всероссийского Поместного Собора, восстановившего в нашей стране патриаршество. Год спустя он принимает сан священника. Пишет диалог «На пиру богов» (1918), предназначенный для сборника «Из глубины», куда вошли статьи других участников сборника «Вехи». Булгаков рисует безрадостную картину «Все инородцы имеют национальное самосознание. Они самоопределяются, добывают себе автономии, нередко выдумывают себя во имя самостийности, только за себя всегда крепко стоят. А у нас нет ничего ни родины, ни патриотизма, ни чувства самосохранения даже… Выходит, что Россия сразу куда-то ушла, скрылась в четвертое измерение и остались одни провинциальные народности, а русский народ представляет лишь питательную массу для разных паразитов». И все же Булгаков оптимистически смотрит в будущее; заключительная сентенция диалога: «Россия спасена!» А пока вынужден переехать в Крым, где находится семья. Там переживает взлет и падение Врангеля. В Крыму появляются два его философских труда, которые долгое время оставались рукописями. Это «Философия имени» и «Трагедия философии». Корни «Философии имени» уходят в довоенное время. В 1912 году в монастыре Св. Пантелеймона на Афоне возникло еретическое движение имяславцев, подавленное силой. Имяславие — почитание имени Божьего: в имени Божьем его слава и сила. Имяславие встретило интерес и получило поддержку в среде русских философов. На Соборе в 1917 году Булгаков должен был выступить с докладом, материалы которого затем легли в основу книги «Философия имени». Мысль неотделима от слова. Мыслей без слов и слов без смысла не бывает. «Слова вовсе не суть гальванизированные трупы или звуковые маски, они живы, ибо в них присутствует мировая энергия, мировой логос… Чрез микрокосм говорит космос». Но почему тогда существует не один язык, а множество языков? Организм имеет многие органы, так и языки образуют множество органических проявлений единой основы. Слова имеют космическую, магическую силу. И в первую очередь имя собственное. Имя — корень индивидуального бытия, идея человека в платоновском смысле. Имя — семя жизни, оно изнутри определяет своего носителя, не он носит имя, а оно его носит. Псевдонимия есть объективная ложь и притворство, актерство имени. «Псевдоним есть воровство, как присвоение не своего имени, гримаса, ложь, обман и самообман. Последнее мы имеем в наиболее грубой форме в национальных переодеваниях посредством имени, что составляет наиболее обычный и распространенный мотив современной псевдонимии Троцких, Зиновьевых, Каменевых и проч. Здесь двойное преступление: поругание матери — своего родного имени и давшего его народа (ибо национальные имена даются через посредство родителей всем народом, и отречение совершается также от всего народа), и желание обмануть других, если только не себя, присвоением чужого имени». Переменить имя в действительности так же невозможно, как переменить свой пол, расу, возраст. Что касается имени Божьего, то это реальная сила откровения, это звуковая икона. Имяборство сродни иконоборству. «В имени Божьем Господь сам себя именует в нас и чрез нас, в нем звучат для нас громы и сверкают молнии Синая, присутствует энергия Божия». В декабре 1922 года Булгаков выезжает вместе с семьей из Крыма и, после недолгого пребывания в Константинополе, обосновывается в Праге, где, благодаря заботе президента Т. Масарика, был основан Русский научный институт. На его юридическом факультете Булгаков становится профессором церковного права и богословия». Всемирная история — это Страшный суд», — цитирует Булгаков Шиллера (приписывая эти слова Гегелю) в предисловии к «Трагедии философии». При жизни на языке оригинала опубликовать эту работу не удалось, она вышла в 1927 году на немецком, на русском она увидела свет только в 1993 году. Отвлекаясь от трагедии родной страны, переживавшей Апокалипсис, Булгаков пишет о трагедии мировой философии, которая переживает взлеты Икара и его падения. «Философ не может не лететь, он должен подняться в эфир, но его крылья неизбежно растаивают от солнечной жары, и он падает и разбивается. Однако при этом взлете он нечто видит и об этом видении и рассказывает в своей философии. Настоящий мыслитель, так же как настоящий поэт (что в конечном смысле одно и то же), никогда не врет, не сочиняет, он совершенно искренен и правдив, и, однако, удел его — падение» Беда философа — стремление создать систему, ибо логическая дедукция мира невозможна. Философский путь о. Сергия логично привел его к богословским трудам, которым он посвятил себя в последние годы жизни. По своим политическим убеждениям он монархист. О «христианском социализме» он слышать теперь не хочет, ибо любой социализм означает насилие и безбожие. Иное дело социальное христианство, соборная ответственность за тебе подобных. Человеческая душа — христианка. Булгаков — необходимое звено в развитии русской идеи. Он не оставил, подобно другим, специального труда, посвященного этой проблеме, но осветил отдельные ее аспекты всесторонне и глубоко. Основной вывод, сделанный им при этом, — философия русской идеи неизбежно смыкается с православием. В 1925 году в Париже создается Православный Богословский институт. В июле этого года Булгаков переезжает в Париж, чтобы возглавить кафедру догматического богословия. На долгие годы он становится одним из ведущих православных богословов зарубежья. Наиболее значительными работами этих лет являются две знаменитые трилогии, в которых были выражены основы богословских воззрений Булгакова: «Купина Неопалимая» (1927), «Друг Жениха» (1927), «Лестница Иаковля» (1929), «Агнец Божий» (1933), «Утешитель» (1936), «Невеста Агнца» (1945). Защита софиологического понимания догматов христианства вызвала полемику, а позже суровое осуждение Булгакова в ереси со стороны митрополита Сергия (Москва), имевшего, впрочем, под руками лишь обстоятельные выписки из его труда, сделанные противниками Булгакова. Митрополит Евлогий, как ректор Богословского института, счел нужным создать особую комиссию для уяснения вопроса о «еретичестве» Булгакова, доклад комиссии был, в общем, благоприятным для автора, который мог дальше продолжать свое преподавание в Богословском институте. Весной 1939 года Булгаков перенес тяжелую операцию (у него был рак горла). Операция была удачной, но голосовые связки были удалены — однако через несколько месяцев Булгаков мог говорить (почти шепотом), мог совершать литургию и даже читать лекции. 13 июля 1944 года, вследствие кровоизлияния в мозг, Булгаков скончался в Париже. Наиболее известным учением Булгакова является теория Софии и основанная на этой теории концепция всеединства. Свою софиологию Булгаков развивал в течение всей жизни. У Шеллинга есть мысль о том, что между временем и вечностью должно находиться нечто, с чего должно начаться время. У Соловьева (и Флоренского) Булгаков находит имя этому нечто — София, премудрость Божия, энтелехия мира, его потенция «София не только любима, но и любит ответной любовью, и в этой взаимной любви она получает все, есть все. И как любовь Любви и любовь к Любви, София обладает личностью и ликом, она есть субъект, лицо, или, скажем богословским термином, ипостась, конечно, она, отличаясь от ипостасей Св. Троицы, есть особая, иного порядка, четвертая ипостась. Она не участвует в жизни внутрибожественной, не есть Бог, и потому не превращает триипостасность в четвероипостасность, троицу в четверицу Но она является началом новой, тварной многоипостасности». Это двусмысленное положение Софии (а тень такой двусмысленности падала и на само учение Булгакова, провоцируя нападки оппонентов) создает напряжение между иерархическими уровнями бытия. С одной стороны, София связует Бога с миром, является посредницей между небом и землей. С другой стороны, грех приводит к тому, что происходит «смещение бытия с его метафизического центра», и София, вместе с миром, теряет прямую связь с небом. София ипостасна еще и потому, что она не есть тварное бытие, она получает свою долю вечности непосредственно от Бога. Но в то же время она не может активно распоряжаться вечностью, да и мир от нее относительно независим. Булгаков полагает, что с этой точки зрения София может быть названа принципом Вечной Женственности, ибо она как «материнское лоно бытия» принимает творческую силу Бога и воплощает ее в мире. Есть у Булгакова и различение между «двумя центрами» в софийном принципе, между Небом и Землей, которые как бы дают два лика Софии собственно божественное и тварное. София открывается в мире как красота, которая есть ощутимая софийность мира. Поэтому искусство лучше, непосредственнее знает Софию, нежели философия. Красота царственна, она не может не царить, это наше собственное воспоминание об Эдеме, но она может и обманывать. Эдемская красота в не-Эдеме есть подделка, поэтому она может жалить, как змея. Земная красота загадочна и зловеща, как улыбка Джоконды, с Елизаветой Тюрингенской соперничают здесь чары Венеры, и «жене, облеченной в солнце», противостоит «жена-блудница», облеченная в сатанинскую красоту. Философия Булгакова в целом может быть без преувеличений названа энциклопедией духовной культуры «серебряного века».
Источник: 100 великих мыслителей