САКРАЛЬНЫЙ ОБРАЗ

в религиозных культурах совокупность представлений об индивидуальной форме существования сакрального (см. Сакральное). В С.о. идея сакрального получает иконическое выражение и претворяется в чувственно доступные формы. Посредством С.о. религ. сознание конкретизирует идею присутствия священного и придает восприятию сакрального предметность. Типичным способом феноменологич. описания С.о. является использование тропов, прежде всего, метафор и метонимий: например, образ Бога в видении Иезекииля есть “как бы подобие человека” (Иез. 1.26); в “Бхагаватгите” в уста Бхагавана вложены слова: “Я — сиянье луны и солнца... / Я — в земле благой чистый запах, / Я — в пламени жгучая сила” (Бхг. 7.8-9). С.о. могут представлять как святость полноты бытия (“Брахман — это все”, согласно упанишадам), так и сакрализованные культурой конкр. явления: первопричину существования (Пуруша “Ригведы”), судьбу (греч. мойры), природную стихию (слав. Перун — бог грозы), психич. акт (Морфей — олицетворение сна), обществ. норму (договор персонифицирован в древнеинд. культуре в образе Митры) и т.д. Иерархия С.о. подразумевает существование субстанциальных С.о., выступающих источником и основанием святости, и несубстанциальных С.о., к-рые лишь проявляют бытие священного (сакральные графич. изображения, аллегории и пр.). Несубстанциальные С. о. могут быть укоренены в религ. культурах как сакральные символы. Субстанциальные С.о. в одних культурных традициях наделены отчетливыми личностными характеристиками (напр., образ Иисуса Христа), в других могут быть представлены как безличное начало (так в ранних упанишадах описан Брахман). Нек-рые С.о., особенно на начальных ступенях формирования, нераздельно сочетают в себе персонифицированные и неперсонифицированные черты (Агни “Ригведы” — личный бог и одновременно — Священный огонь). В тех традициях, где предпочтение отдается персонифицированным чертам С.о., религ. сознание склонно придавать этим образам или териоморфный облик (быка, волка и т.д.) или, как чаще случается, антропоморфный вид (антропоморфизм). Персонифицированные С.о. наделяются индивидуальной судьбой, изложение к-рой развертывается как мифол. повествование, священная история. Высшие субстанциальные С.о. возводятся религ. сознанием в статус божеств. образов. На божеств. образы переносится важнейшее свойство сакрального — инаковость по отношению к профанному, мирскому (“Кому же вы уподобите Меня и с кем сравните? говорит Святый” (Ис. 40:25)), к-рое согласовывается в вероучении с представлениями о соучастии божества в бытии мира (теофания). Распространенными формами такого согласования являются образ бога-странника и мифологема боговоплощения. В культурной истории человечества С.о. на протяжении длит. времени играли доминирующую роль при построении картины мира, в мифологии, этич. и эстетич. нормах, философии и искусстве. В европ. истории степень их воздействия начинает значительно сокращаться в Новое время. В 20 в. в России и на Западе развертывались мощные кампании по внедрению в культурное сознание, взамен традиц. С.о. христианства, образов полит. вождей, религ. харизматиков новых культов и прочих претендентов на духовную власть, чьи образы должны были составить основу новой социальной мифологии и совр. язычества. Лит.: Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991; Барт Р. Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994; Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994; Leeuw G. van der. L´Homme primitifet la religion. Etude anthropologique. P., 1940; Pettazzoni R. The Supreme Being: Phenomenological Structure and Historical Development // The History of Religions: Essays in Methodology. Chi., 1959; Eliade М. Aspects du mythe. P., 1963. А.П. Забияко. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996