(Roscelinus Compendiensis, Roscelin de Compiѐgne) (ок. 1045/50, возможно, Компьень – после 1120) – философ и богослов, первый выдающийся представитель схоластического номинализма. Став каноником в Компьени, вероятно, учился далее в Суассоне и Реймсе, после чего преподавал в различных кафедральных школах. В 1092 Р. был обвинен на Суассонском соборе в ереси тритеизма, однако в результате удачной защиты и, вероятно, существенной корректировки своих взглядов избежал осуждения и продолжил карьеру преподавателя диалектики: сначала в Англии, затем в Локмине (Locminé) близ Вана (Бретань), Лоше (Loches) близ Тура и Безансоне (среди его учеников были Гийом из Шампо и Петр Абеляр). Под конец жизни Р. занял место каноника церкви Св. Мартина в Туре. Поскольку из работ Р. до нас дошло только послание к Петру Абеляру («Epistola ad Abaelardum», 1120/21), о его взглядах можно судить в основном лишь по критическим отзывам о них оппонентов: прежде всего, Абеляра, полемизировавшего с Р. в трактате «О божественном единстве и троичности, или Теология “Высшего блага”» (Tractatus de unitate et trinitate seu Theologia «Summi boni» (1118–1120), и Ансельма Кентерберийского, спорившего с ним в работе «О вере в Троицу и о Воплощении Слова против поношений Рузелина, или Росцелина» (De fide Trinitatis et de Incarnatione Verbi contra blasphemias Ruzelini sive Roscelini (1093). В своем варианте решения вопроса об онтологическом статусе общих понятий Р. резко выступает против доктрины реализма, в соответствии с которой универсалии имеют действительное, т.е. «реальное» (in re) существование, утверждая, что таковым обладают только конкретные единичные вещи (res singulares), а общие понятия (как видовые, так и родовые), не имея никакой онтологической реальности, являются лишь именами (nomina) для совокупностей вещей, наделенных некоторыми свойствами, или даже, – по сообщению Ансельма (De fide Trin. II), – они суть просто «дуновение голоса» (flatus vocis). Другими словами, поскольку собственно «быть» может лишь нечто единое («одно»), но то, что едино, не является общим, и наоборот, Р. постулирует языковую природу универсалий, существующих исключительно как звучания слов (in voce), которые, выражая лишь определенные рациональные конструкции и грамматические отношения, не имеют никакого соответствия в реальном мире отдельных индивидуальных объектов. Отсюда следует также, что вещи – как замкнутые в себе «единицы» бытия – в действительности не обладают способностью делиться внутри себя на части: индивидуальная («неделимая») субстанция, являющаяся неким целым, не может иметь в качестве своей части другую, столь же индивидуальную и целокупную субстанцию. Таким образом, «часть» есть просто слово как результат субъективного расчленения субстанции в нашем мышлении и речи; или же, наоборот, не существует никакого «целого», но есть лишь совокупность, арифметическая сумма отдельных вещей. Однако, пытаясь разрешить тайну божественного триединства и применяя для этого свой номиналистический подход, Р. пришел к выводам, несовместимым с официальной тринитарной доктриной. Согласно его рассуждениям, если мы исповедуем субстанциальное единство Лиц Св. Троицы, – т.е. утверждаем, что все Они всецело обладают одной и той же божественной природой (res una), – то тогда, во-первых, Бог-Отец, порождая Бога-Сына, должен был бы одновременно порождать и Себя Самого, а во-вторых, при воплощении Бога-Сына вместе с Ним должны были бы воплотиться и единосущные Ему Бог-Отец и Бог Святой Дух. Ввиду очевидной нелепости подобных следствий Р. убеждается в том, что о божественных Лицах было бы адекватнее говорить как о трех самостоятельных субстанциях (tres res ab invicem separatas), объединенных не по сущности, но в силу равного обладания Ими общим могуществом и волей (ita tamen ut una sit voluntas et potestas). Согласно Ансельму (De fide Trin. II, 3), Р. полагал даже, что если бы этому не препятствовало традиционное словоупотребление, то три Лица можно было бы называть тремя богами (tres deos vere posse dici si usus admitteret). Характерно, что, стараясь разобраться в причинах заблуждений «еретика диалектики» Р., Ансельм Кентерберийский указывал, что тот никогда не сможет «усмотреть различие между единым Богом и многими Его отношениями» и понять, «каким образом многие Лица, Каждое из которых есть совершенный Бог, суть единый Бог», поскольку его разум «настолько опутан телесными представлениями (imaginationibus corporalibus), что не может от них освободиться» и, подавленный ими, «не в состоянии понимать того, что должно быть рассматриваемо разумом независимо от представлений» (De fide Trin. II).
Соч.: Epistola ad Abaelardum // Migne, J. Patrologia Latina. V. 178 (1855). P. 357– 372 [Petrus Abaelardus. Opera. T. 2 / Éd. V. Cousin. P., 1859. P. 792–803]. Лит.: Anselmus Cantuariensis. Liber de fide Trinitatis et de Incarnatione Verbi contra blasphemias Ruzelini sive Roscelini // Migne, J. Patrologia Latina. V. 158 (1853). P. 259–284; Barach, C.S. Zur Geschichte des Nominalismus von Roscellin. Wien, 1866; Picavet, F. Roscelin, philosophe et théologien d’après la légende et d’après l’histoire; sa place dans l’histoire générale et comparée des philosophies médiévales. P., 1896 (1911); Reiners, J. Der Nominalismus in der Frühscholastik // Beiträge zur Geschichte des Philosophie des Mitteralter. Bd. 8. H. 5. Münster, 1910; Wilmart, A. Le premier ouvrage de saint Anselme contre le trithéisme de Roscelin // Recherches de théologie ancienne et médiévale 3. Louvain, 1931. P. 20–26; Петр Абеляр. Теология «Высшего блага» // Петр Абеляр. Теологические трактаты. М., 1995. С. 132–246. А.М. Шишков