(«Das Ressentiment im Aufbau der Moralen») — произведение феноменологического периода творчества М.Шелера, опубликованное в 1912 и стоящее водном ряду с работами «Стыд и чувство стыда», «Ordo Amoris» («Порядок любви»), «Идолы самопознания», «Буржуа» и др.. примыкающее по проблематике к его фундаментальным работам — «Формализм в этике и материальная этика ценностей» и «Сущность и формы симпатии». «Р. в см.» состоит из «Предварительного замечания» и пяти глав: I. «О феноменологии и социологии реесснтимента»; II. «Рессентимент и моральное суждение ценности»; III. «Христианская мораль и рессентимент»; IV. «Рессентимент и современное человеколюбие»; V. «Рессентимент и другие ценностные смещения». «Р. в см.» носит междисциплинарный характер; исследование проводится на стыке этики, метафизики, психологии, политэкономии, истории, политики с использованием понятийного инструментария феноменологии, психоанализа З.Фрейда, аналитически понимающей и дескриптивной психопатологии К.Ясперса, адаптированной а 1а В.Зомбарт критики политэкономии К.Маркса, христианской (католической) теологии. Главным стимулом к написанию этой работы явилось желание Шелера по-своему осветить истоки и механизмы формирования буржуазной морали или морали буржуа (Bourgeois), отталкиваясь при этом от блестящих философско-исторических и социокультурных изысканий М.Вебера, В.Дильтея, Зомбарта, Э.Трёльча. Этическая энергетика трактата, его неафишируемая провиденциальность определялись решимостью Шелера защитить христианскую, в частности, католическую, мораль от беспощадных изобличений и разрушительной критики Ф.Ницше, к-рый придал слову «рессентимент» (Ressentiment) категориальный статус и концептуально развернул его в учение об «огромном значении» процесса рессентимента для происшедшей в Новое время «переоценки ценностей». Образцовые описания и проницательный анализ рессентимента и рессентиментной психологии Шслер обнаружил в рус. лит-ре, у таких писателей, как Н.В.Гоголь, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой и даже у П.А.Кропоткина. Понятие «ressentiment» формируется в европейской художественно-философской традиции относительно давно, по крайней мере начиная с М.Монтеня (Опыты, II,XXVII). Но лишь благодаря Ницше это понятие получило свое современное звучание, а тема и проблема рессентимента выдвинулись в ряд краеугольных сюжетов этики и моральной философии. По замечанию Шелера, открытие Ницше рессентимента является самым глубоким из новоевропейских открытий относительно происхождения моральных суждений. Систематическому описанию феномена рессентимента в работе «Кгенеалогии морали» Ницше посвящены разделы 8, 10 и 14 первого рассмотрения, где в симфоническом созвучии вводятся основные идейные мотивы, к-рые обстоятельно разбираются Шелером. Шелер не собирался давать формально-логически безупречную дефиницию термина, он предлагает лаконичную сущностную характеристику феномена. Рессентимент, по Шелеру, — это душевное самоотравление, имеющее вполне определенные причины и следствия; это устойчивая психическая установка, проистекающая из систематической отсрочки в разрядке известных душевных движений и аффектов, к-рые сами по себе нормальны и неотъемлемы от человеческой натуры. Она имеет своим следствием устойчивый настрой на определенные виды подтасовки ценностей (Werttauschungen) и соответствующие последним суждения ценности. Сюда в первую очередь относятся такие душевные движения и аффекты, как жажда мести, ненависть, злоба, зависть, неприязнь на почве зависти и коварство. Согласно Шелеру, важнейшим исходным пунктом в генезисе рессентимента является месть, мотив и импульс мести как некоей ответной реакции на чьи-либо (действительно или мнимо) агрессивные или ocкорбительные действия. Месть, однако, предполагаем проволочку с непосредственным ответом на агрессию или оскорбление, откладывание реакции на более «удобное» время и подгадывание более «подходящей» ситуации. Непосредственная реакция на агрессию задерживается еще и тем, что тот, от кого ждут реакции, сознает, что, отреагировав сразу, он может и проиграть обидчику; этим обусловлены чувства «неспособности», «бессилия»: месть лелеется бессилием, она - удел и дело «слабого». Если месть (зависть, злоба) реализует себя, то она не переходит в рессентимент; напротив, коль скоро такой реализации не происходит, то направленная месть переходит в рассеянную мстительность, к-рая к рессентименту и предрасполагает. Когда месть перешла в мстительность, последняя ищет любые поводы для своего проявления. Ее, однако, сдерживают страх и сознание собственной «немощи» мстителя: мстительность охлаждается, т.е. вытесняется из сознания, затем вытесняется иллюзорное удовлетворение чувства мести в фантазиях, потом - и само эмоциональное возбуждение, вызываемое жаждой мщения. Тем самым создаются адекватные условия для формирования рессентимента. Этому способствуют тенденция к все большему охлаждению и вытеснению первоначального импульса мести, установление некоего парадоксального паритета, равенства между оскорбителем и оскорбленным (именно прогрессирующая политическая и социальная дифференциация общества сообщает ему мощнейший заряд рессентимента), восприятие оскорбленным своего оскорбления как «перста судьбы». Чем более «судьбоносным» кажется угнетенным социальный гнет, тем меньше развязывается сил, способных практически изменить это состояние: правит бал тотальная критика всего существующего безо всяких позитивных целей. Рессентиментной критике любое реальное улучшение положения в обществе только мешает: ее девиз — «чем хуже, тем лучше» или «чума на оба ваши дома». Другим исходным пунктом при формировании рессентимента является аффективная триада: зависть, ревность, одержимость соперничеством. Зависть проистекает из чувства бессилия индивида, к-рое парализует его стремление получить вожделенную им вещь в силу того, что ею обладает другой. Противоречие между этим бессилием и стремлением заполучить вещь разряжается в актах ненависти или в позиции ненависти по отношению к обладателю вожделенной вещи, к-рый превращается в причину того, что индивид не имеет этой вещи. Более того, в переживании ненависти факт обладания вещью другим выглядит как «изъятие» этой вещи у вожделеющего и завидующего индивида. Зависть становится в полной мере завистью и подножьем рессентимента, когда искомая вещь абсолютно недостижима. Зависть, ведущая к формированию сильнейшего рессентимента, направлена на индивидуальную сущность и бытие другой личности, это - «экзистенциальная зависть». К рсссентименту прокладывает тропы и сопоставление индивидом своей ценности с ценностью другого: активный тип такого сопоставитсля — это карьерист, рыцарь конкуренции. Пассивный, рессентиментный человек избавляется от чувства собственной неполноценности, разряжает внутреннее напряжение тем, что принижает до себя того, с кем себя сравнивает, иллюзорно девальвирует его ценные качества или проявляет специфическую «слепоту» к ним. Самый главный, успешный, ход рессентиментного человека состоит в том, что он избавляется от комплекса неполноценности подтасовкой самих ценностей, при наличии и значимости к-рых объекты сравнения вообще могут иметь ценный характер. Шелер ведет острую полемику с концепциями (в т.ч. Б.Спинозы), к-рые выводят ценности и анти-ценности из «желания», «вожделения», и наоборот. Это — рессентиментные концепции. При этом Шелер подчеркивает, что шкала подлинных ценностей не исчезает полностью из сознания человека рессентимента: они как бы «перекрываются» рессентиментными ценностями, «просвечивают» сквозь них. Далее автор рассматривает людей и ситуации, при к-рых создаются благоприятные условия для формирования рессентимента: это целиком зависимая от мужчины женщина, в т.ч. проститутка; это взаимно зависимые «отцы» и «дети»; это члены семей симбиотического типа; это боготворящие средневековье в укор современности романтики; это опальные политики и отставные чиновники.
В отличие от них преступник, как правило, не является человеком рессентимента. А вот расстрига, ренегат, напротив, как правило, таковым является. Обращаясь к проблеме соотношения рессентимента и моральных суждений ценности, Шелер отстаивает в качестве леммы тезис о том, что «в мире существует не одна мораль, а разные морали»; этот тезис включает в себя положение о том, что и правила предпочтения одних ценностей другим являются разными.
В качестве же теоремы Шслср утверждает следующее: мораль есть система правил предпочтения ценностей, к-рую нужно «открыть» за конкретными оценками эпохи и народа как его «нравственную конституцию», претерпевающую определенную эволюцию. Морали относятся к вечно значимой этике так же, как космологические системы, напр., птолсмссвская и коперниковская, относятся к идеальной системе, к-рую стремится воссоздать астрономия. Важнейшая функция рессентимента состоит в том, что он определяет всю мораль, что извращаются лежащие в се основе правила предпочтения, что «хорошим» кажется то, что раньше было «плохим». Хотя Шелер разделял убеждение Ницше в том, что рессентимент оказал удивительное воздействие на мораль народов Европы, христианская этика, считал он, в своей основе выросла не на почве рессентимента. Другое дело буржуазная мораль, к-рая своими корнями несомненно уходит в рессентимент.
В соответствии с этими целеустановками Шелер анализирует взаимосвязь между христианской моралью и рессентиментом. Он, по существу, размежевывается с позицией Ницше, объявившего идею христианской любви первоцветом рессентимента. У древних, греков и римлян любовь понималась как стремление «низшего» к «высшему», «несовершенного» к «совершенному» и т.д. Все любовные отношения между людьми распадались на «любящего» и «любимого», и любимый всегда являлся более благородным и совершенным, являлся образцом для бытия, воли и деятельности любящего. Христианская концепция любви прямо противоположна античной: в ней благородный устремляется к неблагородному, богатый — к бедному, хороший — к плохому, и движется без древнего страха утратить, потерять себя, свое благородство. Изменение идеи Бога и его фундаментальных отношений с миром и человеком было следствием изменения вектора любви: место вечного «перводвигателя» мира заступил «творец», к-рый создал его, мир, «по любви». Но не рессентимент был движущей силой изменения вектора любви; светский альтруизм есть коренящаяся в рессентименте форма ненависти, зависти к богатству, силе, жизненной мощи, счастью, наполненности существования.
С аналогичных позиций Шелер критикует современное человеколюбие, филантропию, этику т.н. сострадания.
В заключение Шелер последовательно рассматривает рессентиментную фальсификацию ценностей в других сферах буржуазной морали.
В частности, он указывает на то, что индивидуалистически-эгоистические регуляторы труда и частной собственности подрывают христианскую идею нравственной солидарности. Она подменяется идеей равенства, в к-рой Шелер усматривает один из эффектов рессентимента. Одним из проявлений рессентимента является и возвышение полезности над ценностью жизни. Книга неоднократно переиздавалась на нем. языке отдельно и в составе «Собрания сочинений» Шслсра, переводилась на другие европейские языки. Лит.: Шелер М. Ресентимснт в структуре моралей. СПб.: Наука; Университетская книга, 1999; Frings M.S. Person und Dasein. Haag: NijhofT, 1969; Jaspers K. Nietzsche. Berlin; Leipzig: de Gruyter, 1936; Klages L. Die psychologischen Errungenschaften Nietzschcs. Bonn: Bouvier, 1958; Levy ИМ. Schelcr, seine Lchre vom Ressentiment // Der Morgen. 1929. N° 4; Montcheuil Y. de. Le «ressentiment» dans la vie morale et religeuse, d'apres Max Scheler// Montcheuil Y. De. Melange theologique. Paris: Aubicr, 1951; Scheler M. Das Ressentiment im Aufbau der Moralen. Frankfurt am Main: Klostermann, 1978; Scheler M. Ethik // Jahrbiichcr der Philosophic 1914. Jg II; Scheler M. Schriften aus dem Nachlafi. Bd. I. Zur Ethik und Erkenntnistlehre. Bern: Franke, 1957; Sombart W. Der Burgeois. Zur Geistesgeschichte des modernen Wirtschaftsmenschen. Miinchen; Leipzig: Dunker, 1923. С. Н. Земляной