С самого начала русское монашество утверждалось на принципах «общего жития», к-рое и составляло основу правосл. братства в сугубо церк. смысле этого слова. Достаточно вспомнить, что основатель русского иночества преп. Феодосий Печерский ввел в Киево-Печерской лавре общежительный Студийский устав (ок. 1062). Принять в братство означало принять в союз иноков, любящих друг друга, согласно апостольскому назиданию: «всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите» (1 Пет. 2:17). Строго говоря, церк. братствами можно считать именно монашеские братства, члены крых дают иноческие обеты послушания и отречения от своей воли, целомудрия и нестяжания.
В период татаро-монгольского нашествия на Русь общежительная жизнь братий была нарушена и местами пресеклась. К 14 в. общежительное братство сохранялось на Руси в немногих монастырях. Господствующей же формой иночества на Руси стало «особное житие», т. е. житие уединенное, в отдельных обособленных келиях. Заслуга возобновления общежительного монашества принадлежит св. Сергию Радонежскому, выступившему против «ненавистной раздельности мира». В основанной им Троице-Сергиевой лавре духовное братство насельников поддерживалось и общей молитвой, и общей трапезой, и общей работой.
Наряду с иноческими возникали и мирские братства как общества взаимопомощи лиц разных сословий в делах не только духовных, но и мирских. Принято считать, что такие братства появились впервые в Зап. Руси в 16 в. Но древнерусские летописи упоминают о существовании мирских братств «братчин» в Сев. — Вост. Руси еще в 12–14 вв. Первые сведения о правосл. церк. братствах на Руси относятся к 1159, когда жители г. Полоцка пригласили своего князя Ростислава на братчину. Из средневековых русских грамот очевидно, что подобные братства были не только в Полоцке, но и в Великом Новгороде, Пскове и нек-рых др. городах Сев. — Вост. Руси. «Идея братств есть по преимуществу идея русская, подчеркивал епископ Алексий (Дородницын), ректор Казанской духовной академии. В то время как на Западе люди объединяются в разных орденах, союзах, ассоциациях и проч., любимой формой объединения у русского народа являются братства, которых Западная Европа почти не знает». Сегодня у нас есть все основания считать, что братчины на Руси явление производное, заимствованное от западноевроп. цехов или гильдий, с крыми очень сходны русские братства до 80-х гг. 16 в. В период противостояния православия католицизму (см. Католицизм в России) в Зап. Руси возникли религ. — просветительские братства: Львовское (1439), Киевское, Перемышльское, Виленское (1458) и др. Они вошли в историю как проводники офиц. политики Великого Московского Княжества, а затем Российской империи, как оплоты централизованного гос-ва и Русской Православной церкви. В условиях Великого Княжества Литовского деятельность этих правосл. братств получила особенно широкое распространение. Братства основывали церк. школы, типографии, храмы и монастыри с правом патроната над ними, осуществляли благотворительные цели учреждали госпитали и богадельни. Впоследствии братства начинают заботиться и о духовном просвещении в круг своих задач они включают изучение Библии, занимаются издательской деятельностью, религ. воспитанием. С вхождением Зап. Руси в состав Московского гос-ва в 18 в. политич. значение правосл. братств пошло на убыль и практически было исчерпано. Заметно уменьшилось и значение организованных братствами духовно-просветительских школ и учреждений. Братства в больших городах исчезают и сохраняются лишь в провинции.
Возрождение правосл. братств в России на новом витке исторической спирали произошло в 60-е гг. 19 в. в «эпоху великих реформ» и было вызвано к жизни радикальными соц. — общественными преобразованиями: отменой крепостного права (1861), судебной и земской реформами. Тогдашняя «перестройка», естественно, не могла пройти бесследно для церк. жизни. Состоялись съезды духовенства, было учреждено Присутствие по делам православного духовенства, изданы новые законы о братствах и попечительствах, преобразованы духовно-учебные заведения.
В 1852 митрополит Московский святитель Филарет (Дроздов, канонизирован в 1994) составил «Правила благоустройства монашеских братств в Москве», к-рые по решению Синода были введены в московских епархиальных монастырях. В 1862 в Киеве по инициативе митрополита Арсения (Москвина; 1860–1876) был выработан проект устава для учреждения правосл. братств. 30 апр. 1864 министр внутренних дел внес в Комитет министров записку с правилами для учреждения правосл. братств. 8 мая того же года имп. Александр II утвердил эти правила Ко вт. пол. 19 в. относится быстрый рост числа правосл. братств почти во всех епархиях России. К нач. 1893 имелось 159 братств, объединявших ок. 40 тыс. членов («братчиков»). Все эти братства можно разделить на 4 группы: 1) религ. — нравственные; 2) миссионерские (противораскольничье и противосектантские); 3) благотворительные; 4) церк. — благоустроительные (заботились о благолепии, благоустройстве, реставрации старых и построении новых храмов). Положительным в деятельности братств был сбор пожертвований в пользу бедных и голодающих, борьба с пьянством и хулиганством, открытие обществ трезвости, учреждение читален и аптечек с бесплатной выдачей лекарств, распространение душеполезной лит-ры, а также сельскохозяйственных брошюр для крестьян, организация ночлежных домов и похоронных бюро.
Наряду с возрождением правосл. братств уже в 19 в. в России возникли самозваные лжебратства, впоследствии именуемые сектами. К числу таких типичных сект относится, напр., «Десное братство» (иначе иеговисты; секта возникла в 1846 на Урале), «братство штунды» (учение заимствовано из Германии, секта появилась в России в 60-е гг. 19 в.) и др. К 1914 кол-во братств возросло в России до 711.
Развитие правосл. братств в России в нач. 20 в. шло в нескольких руслах и было процессом довольно сложным и противоречивым. Один из видных праворадикальных идеологов того времени князь Александр Щербатов, апологет воинствующих братств, противопоставлял их разного рода пацифистским попечительствам, благотворительным союзам и об-вам. Он призывал, в части., к распространению братств среди фабричных рабочих. А. Щербатов явился автором «Воззвания к православным русским людям», к-рое распространялось от имени Православного братства Животворящего Креста. В воззвании содержались откровенные политич. лозунги, резкие выпады против католиков и лютеран, обличения протестантов и материалистов, брань в адрес революционеров и социалистов. Русский народ, торжественно величаемый «Свято-Русским», призывался к объединению не только в братствах «приходских, сельских, городских, областных, по ремеслам и занятиям», но и к объединению в дружины, «для борьбы со смутой и крамолой». В отличие от Братства Животворящего Креста, «Христианское Братство Борьбы», основанное в 1905 известным религ. и общественным деятелем Валентином Свенцицким (впоследствии протоиерей, выдающийся проповедник, умер в 1932), было по существу политич. (антимонархической и социалистической) орг-цией. Братство, организованное небольшой группой христиан, пыталось обратиться к епископам Русской Православной церкви, чтобы те составили «окружное послание» в защиту соц. — экономич. и общественно-политич. требований, выдвинутых освободительным движением. После падения самодержавия в февр. 1917 правосл. братства приняли различную политич. ориентацию, в частн., по отношению к Временному пр-ву, что создавало предпосылки для раскола внутри самой Русской Православной церкви.
Вскоре после Окт. переворота 1917 правосл. братства были разгромлены большевиками, несмотря на попытки Патриарха Московского и всея Руси Тихона (Белавина; 1918–1925) сохранить братское движение. «Составляйте из благонамеренных прихожан братства, советы что найдете полезным по местным условиям», — с таким призывом обращался патриарх Тихон к российскому духовенству. Разгром остановить не удалось: сотни и тысячи членов правосл. братств были расстреляны, десятки тысяч — сосланы.
Возрождение правосл. братств в совр. России зримым образом началось в 1988, в период празднования 1000летия крещения Руси. В церк. ограду устремились новообращенные христиане, представители интеллигенции. Братства стали вырастать на основе духовно-просветительских кружков, в их состав вошли мн. неофиты с типичными чертами неофитской психологии, включая большую нетерпимость и уверенность в собственной исключительности. Эти качества впоследствии наложили сильный отпечаток на характер деятельности братств. Нек-рые из активных участников братств, вышедшие из духовного подполья, привнесли к тому же в церк. жизнь политич. азарт и свойственную им нетерпимость. Появление братств вызвало неоднозначную реакцию в различных, в т. ч. и церк., кругах. Поддержка со стороны Патриарха Московского и всея Руси Алексия II сделала возможным проведение съезда правосл. братств и учреждение их союза.
Образование «Союза православных братств» в Москве (окт. 1990) по существу явилось началом «перестройки» в Русской Православной церкви. Главная задача «Союза братств» была определена след, обр.: обновить и динамизировать каждую правосл. общину в русле всестороннего духовного, соц. — культурного и хозяйственного возрождения России. В «Союз православных братств» первоначально вошли братства в честь Покрова Пресвятой Богородицы, в честь Сретения Господня, во имя Всемилостивого Спаса, во имя святителя Алексия, митрополита Московского, в честь Воскресения Христова, братство «Радонеж», братство в честь св. мученика и целителя Пантелеймона и нек-рые др. Первый председатель «Союза православных братств» игумен Иоанн Экономцев так определил его задачи на съезде союза: «Проявляя заботу о расширении нашего движения, мы должны уделять первостепенное внимание вопросам духовной и религиозной жизни внутри наших братств. Ведь сама по себе благотворительная и просветительская деятельность, какими бы красивыми словами она ни обставлялась, если она не сочетается с участием в литургической жизни и не вытекает из нее это уже от лукавого».
С 17 по 19 июня 1992 в Санкт-Петербурге состоялся 3-й съезд «Союза православных братств». К тому времени союз объединил 94 братства в различных регионах бывшего СССР. Количественный рост братств достиг той черты, когда их дальнейшее развитие становилось весьма проблематичным без выработки единой концепции, в частн., без уяснения основополагающего вопроса: какое место должны занять братства в канонич. структуре Русской Православной церкви. Ситуация осложнялась еще и тем, что весьма влиятельное Братство преп. Иова Почаевского, к-рое находится в юрисдикции Русской Православной церкви за рубежом (РПЦЗ), повело раскольническую деятельность, занимаясь созданием параллельных приходов РПЦЗ в России. В самом «Союзе братств» возник раскол, из него вышло несколько братств, в частн. братство «Сретение», возглавляемое священником Георгием Кочетковым. Это братство выступило за обновление церк. жизни и с этой целью пыталось ввести в богослужение совр. русский язык. Под прикрытием высокопарной фразеологии развернули активную деятельность лжебратства «богородичный центр» и «белое братство ЮСМАЛОС». Угроза с их стороны была столь велика, что Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и Священный Синод Русской Православной церкви вынуждены были в 1993 обратиться с особым воззванием по поводу лжеучений этих лжебратств: «Так называемое «Белое братство» и «Богородичный центр» секты, не имеющие ничего общего ни с Православием, ни с христианством вообще, — сеют соблазн среди ищущих Бога…»
На I Всецерковном съезде правосл. молодежи в янв. 1991 в выступлениях Патриарха Алексия II и архиепископа Смоленского и Калининградского Кирилла обращалось внимание на «серьезную опасность, которая подстерегает зарождающееся движение», связанную с приходом в церковь значительной части нецерковной интеллигенции, имеющей психологию неофитов.
В марте 1991 Патриарх Алексий II на пленуме Советского фонда милосердия и здоровья выступил с докладом «О социальном служении Церкви», в к-ром изложил новую «Концепцию возрождения духовного просвещения и благотворительности». В рамках этой концепции определенное место уделялось возрождению церк. братств и разного рода церк. движений (молодежных, женских, трезвеннических и т. д.), а также восстановлению института диаконата (диаконы и диакониссы) в его изначальном предназначении служении на ниве церк. благотворительности. Практическое осуществление этих задач на общецерк. уровне было возложено на Комиссию Священного синода по возрождению религ. — нравственного воспитания и благотворительности, а также на председателей синодальных отделов, подотчетных Патриарху и Синоду и осуществляющих с их ведома координацию и контроль за деятельностью правосл. братств как общественных орг-ций.
Архиерейский собор Русской Православной церкви 1994 постановил внести в Устав об управлении РПЦ следующее дополнение (пункт 8а): «Братства и сестричества создаются прихожанами православного исповедания только с согласия настоятеля прихода и по благословению епархиального архиерея. Братства и сестричества имеют целью привлечение прихожан к участию в заботах и трудах по поддержанию храмов в надлежащем состоянии, благотворительности и милосердию, религиознонравственному просвещению и воспитанию. Братства и сестричества состоят при приходах под ответственным попечительством настоятелей. В исключительных случаях устав братства или сестричества, утвержденный епархиальным архиереем, может быть представлен для государственной регистрации». В связи с приведенной пите поправкой братствам и сестричествам было предписано переоформить свои уставы и пройти соответствующую перерегистрацию. «Союз православных братств» обязывался безотлагательно пересмотреть свой устав в связи с его несоответствием церк. праву и государственным законоположениям. Это несоответствие состояло в том, что союз объявил себя общественной орг-цией, но фактически определил направления своей деятельности на общецерк., епархиальном и приходском уровнях. Отныне он обязан нести ответственность перед иерархией и отчитываться перед канонич. церк. структурами на всех означенных уровнях.