ПАГУБНАЯ САМОНАДЕЯННОСТЬ. ОШИБКИ СОЦИАЛИЗМА

(«The Fatal Conceit. The Errors of Socialism») — последняя работа Ф.А. фон Хайека, обобщающая содержание его исследований, посвященных проблеме критики социалистической идеи, таких как «Дорога к рабству», «Индивидуализм и экономический порядок», «Основной закон свободы», «Право, законодательство и свобода». Издана в 1988. Т.к. социализм, по Хайеку, является не столько ложной системой ценностей, сколько фактически неверной схемой интерпретации социальных фактов, то в целях его разоблачения должна быть создана научно выверенная концепция развития цивилизации, центральной частью к-рой является специфическая картина эволюции моральных традиций. Т.о., задача критики социализма превращается в задачу создания эволюционной этики, не носящей, по мнению автора, «неодарвинистского характера». Ключом к пониманию развития морали служит ее промежуточное положение по отношению к разуму и инстинктам. Как система абстрактных норм, регулирующих поведение индивидов, мораль занимает это положение и в логическом, и в хронологическом отношении. При этом Хайек настаивает на разграничении «морали» в собственном смысле и «естественной морали», носящей инстинктивный характер. «Естественная мораль», построенная на основе единства конкретных целей, воплощение к-рых ведет к видимым полезным результатам, господствует в небольших примитивных группах («малых союзах», «малых стадах»). Она опирается на инстинктивные механизмы солидарности и альтруизма по отношению к соплеменнику и природной агрессивности по отношению к любому чужаку. Приходящие ей на смену «моральные традиции», требующие длительной общественной привычки, культивирования и особых механизмов передачи, формируют «расширенный порядок человеческого сотрудничества», т.е. такую форму взаимодействия индивидов, при к-рой они могут обслуживать жизненно важные потребности друг друга, не опираясь на тесные личные связи родства и совместной жизни. Правила «расширенного порядка», кульминацией к-рого на настоящий момент является экономическая система капитализма, носят всеобщий и абстрактный характер и имеют форму запретов, т.е. устанавливают пределы индивидуальной свободы. Они касаются честности, соблюдения договоров, гарантий собственности, упорядочения обмена, конкуренции и получения прибыли, а также исключения непосредственного насилия и произвола, подрывающих основы нового строя жизни. Нормативная система «расширенного порядка» отвечает необходимости поддерживать рынок как тончайший, самоорганизующийся механизм использования информации о ресурсах и потребностях, действующий в пределах, недоступных индивидуальному и централизованному анализу. Исторически «расширенный порядок» вырос из постепенного снижения значения малых общин и союзов при появлении торговли, когда нормальная жизнь группы стала зависеть от торговца-чужака и анонимной цепочки передатчиков товара. Т.о., именно потребности обмена заставили принципиально изменить отношение к чужаку, породив систему нормативно регулируемого гостеприимства, не имеющую аналогов в инстинктивной морали. Они же сформировали ин-т нормативно защищенной «индивидуализированной собственности», к-рый резко противоречил коллективистским отношениям в малых группах. Процесс вытеснения инстинктивной морали на периферию общественного регулирования не был связан с осознанием ее экономической неэффективности, а носил эволюционно-бессознательный характер, поскольку именно те группы, к-рые придерживались правил «расширенного порядка» и совершенствовали их, получали возможность выживания и укрупнения. Новая система нравственных ценностей, сложившаяся с началом формирования «расширенного порядка», до сегодняшнего дня представляет собой сложное сочетание инстинктов, связанных с агрессией или стремлением творить «зримое добро», и нормативных правил («моральных традиций»). Их взаимодействие может носить позитивный характер при условии, что инстинктивная вражда (не тождественная конкуренции) подавляется, а солидарность и альтруизм сохраняют влияние только в социальном «микромире». Однако, как правило, инстинкт подрывает мораль «расширенного порядка». Агрессивность уничтожает возможность обмена и сотрудничества, а альтруизм (как «любовь к ближнему») «отвлекает от профессиональной деятельности и делает нас жертвой предвзятых мнений о важности тех или иных потребностей». При этом сам «расширенный порядок» легко выполняет основные задачи непосредственного альтруизма («альтруизма целей») через реализацию «альтруизма правил». Исполняя правила, мы даем возможность работать безличной, но точной «системе определения преимуществ разнообразных вариантов использования ресурсов» (т.е. рынку). Только рынок способен «показать индивиду, каким образом он может внести наибольшую лепту в общий котел». Все вышесказанное позволяет Хайеку считать себя наследником этической традиции Д.Юма и Б.Мандевиля, требующей подавлять некоторые «хорошие» инстинкты ради максимизации общего блага. Хотя концепция становления морали по Хайеку носит эволюционный характер, он считает возможным избежать натуралистической ошибки при определении моральной ценности «расширенного порядка». Ведь предпочтение современным мыслителем (политиком) абстрактных правил инстинкту определяется не тем, что они есть позднейший продукт эволюции, а тем, что «расширенный порядок» породил нынешний уровень народонаселения, нынешний уровень жизни, и, значит, его разрушение «во имя этического... усовершенствования мира» приведет к гибели и обнищанию миллиардов. Сохранение «расширенного порядка» выступает как естественная, рационально постижимая нравственная граница предполагаемого моралью реформирования общества. Этому гибкому подходу противостоит конструктивизм, или сциентизм, — основание всех социалистических проектов. Он исходит из того, что разум непосредственно, без всяких промежуточных звеньев может конструировать общественную практику (в т.ч. новую мораль). Конструктивисты убеждены, что нормативная система должна быть рационально доказуемой, конкретной по целям и абсолютно определенной по результатам. Однако промежуточное положение морали («между разумом и инстинктом»), связь с превышающим индивидуальную рациональность механизмом «трансцендентного» регулирования исключают возможность конструктивистской ее рационализации. Зато требование конкретности целей и результатов нравственных действий сближает конструктивизм с естественной моралью малых групп. Поэтому его установка легко соединяется с убеждением Ж.Ж.Руссо в том, что «инстинкт — самый эффективный руководящий принцип в деле упорядочения сотрудничества между людьми».
В итоге инстинктивные импульсы (альтруизм, солидарность, потребность в равном распределении) неправомерно выдаются за результат рационального анализа наилучших правил человеческого общежития, и возникает, казалось бы, доказуемое утверждение о том, что мораль социального микромира может быть эффективно перенесена на общественную макросистему. Это придает попыткам тотальных преобразований на основе лозунгов равенства и социальной справедливости не только конструктивистский, но и глубоко атавистический характер. Лит.: Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность: ошибки социализма. М.: Новости, 1992; Hayek FA. The Fatal Conceit. The Errors of Socialism // Hayek FA. The Collected Works. \fol. 1. Chicago: The University of Chicago Press, 1988. А.В.Прокофьев