термин эстетики и философии искусства 20 в., фиксирующий комплекс художественных приемов (буффонада, гротеск, парадокс и др.), при котором выразительность изображаемого разрушает привычные стандарты восприятия. Введенное В. Шкловским и разработанное представителями русской формальной школы ОПОЯЗ (Р. Якобсон, Б. Эйхенбаум, Ю. Тынянов) в 20-х гг. при исследовании внутренней формы и структуры слова, понятие остранения являло радикальную смену точки наблюдения и способа видения во всем пространстве выраженности художественного факта. Согласно Шкловскому, прием остранения переструктурирует поле восприятия: «не приближение значения к нашему пониманию, а создание особого восприятия предмета, создание видения его, а не узнавания». Поскольку же цель остранения заключается в «выводе вещи из автоматизма восприятия», то сама процедура фактически изменяет вектор ннтенциональности воспринимающего сознания.
Замеченная В. Шкловским универсальность остранения как художественного приема фактически тождественна понятию «эффекта очуждения», которое было разработано в театральной эстетике и художественной практике Б. Брехта. Согласно Б. Брехту, очуждение не только ставит изображаемое в позицию неопознаваемости, но тем самым активизирует воспринимающую личность на преодоление собственной субъективности.
Остранение не только художественный прием, но и понятие философско-методологического порядка в современной эстетике и философии культуры. Остранение позволяет при рефлексивном анализе художественного текста вывести условность произведения искусства за скобки, тем самым разрушить субъективность непосредственного восприятия, разрушить «горизонт ожидания» и явить объектно-смысловую фактуру художественного текста. Вводя понятие остранения и расширяя его инструментальный смысл, Шкловский подчеркивал, что при анализе конкретной эстетической или другой ценности, которая известна нам до автоматической неразличимости, необходимо сделать очевидный предмет — странным, Мы можем хоть что-то понять в художественной ценности и усмотреть ее смысл, когда мы способны увидеть в привычности, в обычном — нечто необычное, нечто странное, неизвестное и непонятное.
Как инструмент анализа художественного факта остранение есть преображенная культурным материалом форма феноменологической редукции, т. к. является незаменимым ключом для обнаружения и представленности смысловой метаструктуры художественной реальности. В позиции остранения исследователь производит реальное редуцирование наличных смыслов из поверхности текста к его глубинным смыслам и тем, что определены контекстом.
Лит.: Шкловский В. О теории прозы. М., 1983; Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977; Эйхенбаум Б. М. Сквозь литературу. Л., 1924; ГуссерльЭ. Идеи к чистой феноменологии. М., 1994; ИчгарденР. Исследования по эстетике. М., 1962; Ingarden R. Odzile literasldm. Warsz., 1988; JaussH. R, Literaturgeschichte als Provokation der Literaturwissenschaft. Konstanz, 1967.
В. А. Кругликов
Остранение
ОСТРАНЕНИЕ
Источник: Новая философская энциклопедия
Остранение
от слова «странный») Термин, введенный В.Б. Шкловским в 1914г. в книге «Воскрешение слова». О. означает устранение автоматизма восприятия художественного текста за счет неординарности модели определенным образом отраженной реальности в контексте доступных нормативных приемов произведения. Акцент делается на восприятии как одном из элементов сознания, на который можно воздействовать путем возбуждения или пробуждения (что важно для Шкловского) ощущений. Манипуляции ощущением возможны за счет непринужденного вовлечения субъекта в мир сопереживания художественной объектности, абстрагирования от конкретного текста в атмосферу этого же текста в качестве «ненормы», то есть читателя-нечитателя — чего-то привычного и в то же время неожиданного, странного, на едва уловимом уровне пред-ощущения. В контексте анализа понятия «остраненный» В.Б. Шкловский употреблял и термин «отстраненный», не делая существенного различия между ними, считая, что оба написания логичны постольку, поскольку искусство является монтажом жизни, а значит, возможна вариативность декораций, даже случайность, когда читатель поражается неожиданностью, странностью перемены, как бы сливаясь с действием разыгрываемых сцен, отстраняясь от привычного, затем происходит скачок в неожиданное, странное, и читатель теряет заданную линию осмысления; остается только ощущение внутренней связи происходящего — ему, читателю, следует ощутить эту алогичную на первый взгляд цепочку вариаций одной темы, составить впечатление и воспринять художественный текст неразрывно от этой вовлеченности во внутренний мир произведения. Странность (ср.: Оппозиции эстетические) — это удивление, которое лишает читателя праздности и побуждает к размышлениям. Это с одной стороны. С другой — странность неожиданной смены сцен во многих произведениях художественной литературы носит характер пародированного действия — предшествующая сцена является пародийным предотражением последующей. Это — подсказка к разгадке повествовательных символов русской прозы. Так начинается роман Л. Тостого «Анна Каренина», так начинается поэма Н. Гоголя «Мертвые души», так, на странности, на пародийности, построены все пьесы А. Чехова. В искусстве, по В. Шкловскому, присутствует факт изумления, «факт превосходства своей сущности над нашими знаниями». Мы видим мир реальный, он рождает наши познания, но факт изумления, удивления, О., выросший из познанного, позволяет осуществить перестановку признаков очевидного в иные, как бы ирреальные плоскости; на самом же деле — в ту самую глубинную реальность, которая существует на уровне подсознания. Отсюда — обостренное восприятие мира двумя сторонами: героем произведения и читателем, ощутившим ирреальное-реальное как странность. Иными словами: О. есть «задержанное внимательное рассматривание мира», поток сознания, проистекающий из-под сознания, не бессознательного, не подсознания, а из-под сознания, из-под моментальной восприимчивости героем и читателем, вжившимся в героя, картин, картинок, запахов, звуков, неясных моментов материальной прапамяти. О. у Шкловского — это и понятие, и термин, и теория одного из приемов анализа художественного текста одновременно. Шкловский не придерживался строгого академизма в употреблении своей новаторской формулы и выстраивал ряд синонимичных образований названной основы. В связи с этим трактовка основы всегда имела тот оттенок, который несло в себе новое образование-синоним, или тот, с которым основа была связана по смыслу, то есть то, что В.Шкловский считал в тексте странностью, например подробности, имевшие место в «Мертвых душах» или «Тарасе Бульбе» Гоголя. Вместе с тем, удивление, порожденное странностью, он не считал удивлением в обыденном понимании; напротив, удивление, которое должно произвести странное, воспринимается как обыкновенное, именно в этом заключается странность — в способе восприятия странности. Отсюда странность как таковая приобретает значение остранения, как отстранения: оттенки в написании зависят от результата воспринятого. Лит.: Шкловский В.Б. «Воскрешение слова». СПб, 1914; Его же, Тетива. О несходстве сходного. М., 1970; Его же, Энергия заблуждения. М., 1981; Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. О.Палехова
ОСТРАНЕНИЕ
феномен осмысления, связанные с изменением вИдения и понимания. Первоначально (термин введен В.Б.Шкловским в 1914 г.[3]) – одно из центральных понятий руского формализма («материальной эстетики»), стилистический прием описания вещей, вырывающее предмет из привычного контекста его узнавания и делащего привычное необычным, странным. Шкловский не был перооткрывателем . О творчестве как искусстве делать предмет странным – одновременно узнаваемым и притягательно необычным – говорили Новалис, М.Эрнст, Л.Толстой. Остранение близко древнеиндийской идее «раса», идее Платона об удивлении как начале познания. Заслугой Шкловского явилось вычленение остранения как специфического приема и введение удачного термина, а также полемическая острота отстаивания своих взглядов. Именно это привлекло к идее остранерия внимание Э.Баллоу, построившего с учтом острения свою концепцию эстетического восприятия, С.Эйзенштейна, а также Б.Брехта, с которым связана трактовка остранения как общеэстетической категории и разработка типов, элементов, приемов и т.д. остранения.
При публикации в 1950-х годах работ Б.Брехта на русском языке die Verfremdung («очуждение» - брехтовский перевод остранения на немецкий) было ошибочно переведено как «отчуждение», что породило путаницу c имевшим совершенно иное содержание философским термином «отчуждение» (die Entfremdung), которым пользовался К.Маркс в ранних рукописях. Столь же неудачными оказались и последующие обратные переводы: «отстранение», «очуждение». Дополнительные наслоения породила теория и практика французского постструктурализма, прежде всего – в работах Ж.Дерриды [5], который, опираясь на опыт русского формализма, предложил франкоязычный аналог о. – deconstruction. Однако деконструктивизм сделал крен в осмыслении на идее «сделанности вещи», когда процедура интерпретации практически уничтожает целостность и самодостаточность осмысляемого, года как в о. эти уникальность и самодостаточность не только сохраняются, но и обнаруживают новые грани.
В настоящее время происходит возврат к адекватному термину, используемому в осмыслении не только художественного, но и научного творчества, в педагогике [2]. Остранняющая способность свойственна любому творческому сознанию - в науке, искусстве, политике и т.д. О. слабо выражено в период нормального развития науки, когда оно сводится к применению имеющегося концептуального аппарата для решения новых проблем по уже выработанному алгоритму. Остраненность ярко проявляется в период изменения концептуального аппарата, смены парадигм, методологических установок. Смена научных парадигм, согласно Т.Куну [1], ведет к тому, что ученые оказываются как бы на другой планете, окруженные незнакомыми предметами, где даже знакомые предметы предстают в совершенно ином свете, когда наступает кризис очевидности, а выдвижение «сумасшедших» идей становится критерием научного прогресса.
Сам Шкловский в последние годы жизни рассматривал о. как «удивление миру», его «обостренное восприятие», внимательное проникновение в жизнь» [4]. О. предстает, т.о., универсальной концептуальной операцией творческого сознания, лиминальности. Принцип «порядка-беспорядка», сдвига осмысления действует в любом творчестве, но не может быть самоцелью. Таковым он выступает в нонсенсе, абсурде, авангарде, где он является не столько средством, сколько самим содержанием. Но и в этом случае речь идет все-таки не об отрицании смысла, а об его о. как умножениивозможных осмыслений, полной открытости интерпретаций.
1. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975
2. Родари Д. Грамматика фантазии. М., 1986.
3. Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1983.
4. Шкловский В.Б. Тетива. О несходстве сходного. М., 1970.
5. Derrida and Deconstruction/ ed. by Hugh J. Silverman. N.Y., L., 1989.
----------
Тульчинский Г.Л. К упорядочению междисциплинарной терминологии: генезис и развитие понятия остранения //Психология процессов художественного творчества. – Л.: Наука, 1980, с.241-245.
Тульчинский Г.Л. Проблема осмысления действительности. Л., 1986.
Тульчинский Г.Л. Свобода и смысл. Свобода и смысл. Новый сдвиг гуманитарной парадигмы. (Российские исследования в гуманитарных науках. Том 16). The Edwin Mellen Press. Lewiston-Queenston-Lampeter. 2001.
Г.Л.Тульчинский
При публикации в 1950-х годах работ Б.Брехта на русском языке die Verfremdung («очуждение» - брехтовский перевод остранения на немецкий) было ошибочно переведено как «отчуждение», что породило путаницу c имевшим совершенно иное содержание философским термином «отчуждение» (die Entfremdung), которым пользовался К.Маркс в ранних рукописях. Столь же неудачными оказались и последующие обратные переводы: «отстранение», «очуждение». Дополнительные наслоения породила теория и практика французского постструктурализма, прежде всего – в работах Ж.Дерриды [5], который, опираясь на опыт русского формализма, предложил франкоязычный аналог о. – deconstruction. Однако деконструктивизм сделал крен в осмыслении на идее «сделанности вещи», когда процедура интерпретации практически уничтожает целостность и самодостаточность осмысляемого, года как в о. эти уникальность и самодостаточность не только сохраняются, но и обнаруживают новые грани.
В настоящее время происходит возврат к адекватному термину, используемому в осмыслении не только художественного, но и научного творчества, в педагогике [2]. Остранняющая способность свойственна любому творческому сознанию - в науке, искусстве, политике и т.д. О. слабо выражено в период нормального развития науки, когда оно сводится к применению имеющегося концептуального аппарата для решения новых проблем по уже выработанному алгоритму. Остраненность ярко проявляется в период изменения концептуального аппарата, смены парадигм, методологических установок. Смена научных парадигм, согласно Т.Куну [1], ведет к тому, что ученые оказываются как бы на другой планете, окруженные незнакомыми предметами, где даже знакомые предметы предстают в совершенно ином свете, когда наступает кризис очевидности, а выдвижение «сумасшедших» идей становится критерием научного прогресса.
Сам Шкловский в последние годы жизни рассматривал о. как «удивление миру», его «обостренное восприятие», внимательное проникновение в жизнь» [4]. О. предстает, т.о., универсальной концептуальной операцией творческого сознания, лиминальности. Принцип «порядка-беспорядка», сдвига осмысления действует в любом творчестве, но не может быть самоцелью. Таковым он выступает в нонсенсе, абсурде, авангарде, где он является не столько средством, сколько самим содержанием. Но и в этом случае речь идет все-таки не об отрицании смысла, а об его о. как умножениивозможных осмыслений, полной открытости интерпретаций.
1. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975
2. Родари Д. Грамматика фантазии. М., 1986.
3. Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1983.
4. Шкловский В.Б. Тетива. О несходстве сходного. М., 1970.
5. Derrida and Deconstruction/ ed. by Hugh J. Silverman. N.Y., L., 1989.
----------
Тульчинский Г.Л. К упорядочению междисциплинарной терминологии: генезис и развитие понятия остранения //Психология процессов художественного творчества. – Л.: Наука, 1980, с.241-245.
Тульчинский Г.Л. Проблема осмысления действительности. Л., 1986.
Тульчинский Г.Л. Свобода и смысл. Свобода и смысл. Новый сдвиг гуманитарной парадигмы. (Российские исследования в гуманитарных науках. Том 16). The Edwin Mellen Press. Lewiston-Queenston-Lampeter. 2001.
Г.Л.Тульчинский
Источник: Проективный философский словарь