Понятие философии науки несет в себе по меньшей мере три смысла. Во-первых, когда говорят о философии науки, то прежде всего с ней связывают один из этапов развития позитивистской традиции (20–30-е гг. XX в.), а именно неопозитивизм или логический позитивизм, предложивший строгие методы (методы математической логики) исследования языка науки, к которому (языку науки) они, по сути дела, и сводили науку.
Для таких представителей неопозитивизма, как Р. Карнап, М. Шлик, Л. Витгенштейн и др., строгие методы исследования объективированного в языке научного знания позволяют философии отбросить метафизические спекуляции по поводу мира, человека, да и самой науки и быть научной. Они отграничивают науку от метафизики, проводят между ними линию демаркации. Научные предложения, считают они, можно оценивать с позиций истинности или ложности, т. е. соотносить их с действительностью, тогда как философия, по их мнению, не должна быть системой каких-либо утверждений о мире, а должна представать как особого рода деятельность по прояснению смысла слов и предложений языка науки. Критерий научности они связывают с возможностью сведения положений науки и ее мыслительных конструкций к языку наблюдения. Это требование заключено в т. н . принципе верификации, утверждающем, что все подлинно научные суждения, в конечном счете, можно свести к протокольным предложениям, фиксирующим данные опыта, наблюдения, эксперимента. Но если под философией науки понимать только этот смысл, то подобная философия науки была бы доступна лишь узкому кругу специалистов в области формальной или математической логики. В рамках данного смысла философии науки дается далеко не бесспорная оценка философии и метафизики, которая пренебрегает их многовековой историей, а также тем фактом, что в западной и восточной культуре наука долгое время сосуществовала с философией как некое неразрывное целое. Во-вторых. Было бы неправомерно не относить к философии науки многочисленные работы представителей самой науки, когда они рассуждают о том, какова природа науки и чем она отличается от других сфер человеческой деятельности, в чем особенность научной профессии и как должна быть организована научная деятельность. В подобных размышлениях ученые выходят за рамки своих конкретно-научных исследований и по-философски рассматривают науку. Чтобы данный смысл философии науки стал более понятным, сошлемся на примеры, одновременно высвечивая круг проблем, поднимаемых представителями самой науки. Так, известный отечественный мыслитель, ученый с мировым именем В. И. Вернадский оставил после себя многочисленные исследования, касающиеся науки как некоего целого. В работе «Научная мысль как планетное явление» он рассматривает место и роль науки в геологической истории нашей планеты, выдвигает идею ноосферы как сферы научного знания, воплощенного в практику. Он выявляет закономерности функционирования науки в современном мире, утверждает приоритет и превосходство научной мысли в сравнении с религиозными, философскими и социально-политическими воззрениями, поскольку именно она, по его мнению, способна стать силой, объединяющей все человечество. А разве нельзя назвать философскими размышления о науке французского мыслителя Г. Башляра, специалиста в области физической химии. В своих произведениях о новом научном духе он проводит анализ научной революции к. XIX – н. XX в., дает сравнительный анализ классической и неклассической науки, высказывает соображения о том, что предметом современной науки становится реальность второго порядка, сконструированная человеческим разумом, экспериментально созданная в лабораториях. Г. Башляр оценивает такие принципиальные философские установки в отношении науки, как реализм и рационализм, показывает их достоинства и недостатки и, отдавая предпочтение рационализму, обосновывает необходимость трансформации принципов классического рационализма, ориентируясь на требования современной науки. Даже этих двух примеров (без привлечения таких имен, как А. Эйнштейн, В. Гейзенберг, М. Планк, Н. Бор, М. Борн и многих других) достаточно для того, чтобы судить о том, что было бы несправедливо исключать из философии науки воззрения самих ученых о науке, когда они рассуждают о ней как о некоторой целостности. И наконец, можно выделить еще один смысл философии науки, который несводим к двум названным выше. Существует целый ряд собственно философских направлений, для которых наука – главный объект рассмотрения. Так, напр., если взять неокантианство или феноменологию, то своеобразие и оригинальность данных философских течений мысли во многом определяется разработанными ими концепциями науки. Принципы неокантианской концепции науки связаны с поиском своеобразия методов естественных и гуманитарных наук, позволяющих достигать объективности знания в этих разновидностях науки. Гуссерлевская феноменология, без сомнения, целиком и полностью ориентирована на науку, а своеобразие ее состоит в том, что она пытается выявить, каким образом жизненный мир детерминирует науку и как произошло перевертывание этих двух феноменов, когда, напротив, большинство считает, что именно наука определяет тот мир, в котором мы живем. Но кроме такого рода течений философской мысли, напрямую связанных с исследованием науки, существуют философские направления, для которых наука не является главным объектом осмысления, – они касаются ее мимоходом и как бы попутно, но тем не менее и они представляют весьма оригинальные и внутренне взаимосвязанные представления о науке. В этой связи сошлемся на хайдеггеровские рассуждения о науке. Она для него явно не главная тема философствования. Но даже таких его работ, как «Время картины мира» и «Наука и осмысление», достаточно, чтобы судить о довольно интересной, вписанной в его общефилософские принципы (принципы фундаментальной онтологии) концепции науки.
В произведениях отечественного мыслителя XIX в. В . С. Соловьева, который развивал т. н. философию Всеединства, также можно обнаружить целостный взгляд на науку, который он развивает в ходе критики материалистической и рационалистической традиций в философии. И вряд ли кто будет оспаривать наличие марксистской концепции науки, ориентированной на ее практическое и социальное использование, хотя основоположники марксизма и не делали науку главным объектом своих исследований. Итак, когда мы говорим о философии науки как об области философского знания, то мы должны иметь в виду все три указанных смысла данного понятия, поскольку непризнание хотя бы одного из них означает существенное обеднение содержания данной области знания. Н. В. Бряник