Оскорбление

Злобное обличение, парадоксальным образом адресованное самому обличаемому. Какова цель этого обличения? Во‑первых, удовольствие, иногда носящее, так сказать, характер гигиенического средства. Все‑таки оскорбление лучше, чем убийство или язва желудка. Во‑вторых, своего рода призыв к истине, а то и к справедливости, с которым мы обращаемся к тому, кого оскорбляем, так, словно ощущаем потребность сообщить ему, кто он таков и что мы о нем думаем, словно спешим развенчать его в собственных глазах, принудить его хотя бы раз взглянуть на свое отражение в зеркале нашего презрения. А ну‑ка, посмотри мне в глаза и осуди себя моим судом: ты то, чем я тебя только что назвал! Это нечто вроде перформативной истины, и мы далеко не уверены, что в оскорблениях начисто отсутствует логика. Оскорбление может быть обоснованным и необоснованным (являя собой злословие или клевету), но оно всегда несправедливо, потому что в нем отсутствует желание понять и присутствует стремление сделать другому больно. Прибегая к оскорблению, мы, впрочем, полагаем, что пользуемся этой несправедливостью с целью изгладить другую несправедливость, которая нам, во всяком случае в данный момент, представляется более серьезной и непростительной. Логика оскорбления строится на наказании. Оскорбить кого‑либо означает провозгласить себя его судьей, прокурором и палачом одновременно. Одного упоминания этих трех ролей достаточно, чтобы понять, каково истинное место оскорбления. Оно движимо не чувством справедливости, но гневом.