произведение Вл. Соловьева, изданное в 1897 (последнее издание: Соч., т. 1. М., 1988) и призванное, по замыслу автора, стать первой частью системы «положительной» философии «всеединства», которую он подразделял на три части: этическую, гносеологическую и эстетическую, выражающие соответственно нравственную деятельность, теоретическое познание и художественное творчество. Соловьеву удалось завершить только первую часть своей системы.
Предметом нравственной философии Соловьева является понятие добра в его непосредственной взаимосвязи с нравственным смыслом жизни. В этом предмете Соловьев усматривает безусловное, самоочевидное и бесспорно доступное познанию начало: только в области нравственной философии познание полностью совпадает со своим предметом, благодаря чему она независима от философии теоретической (гносеологии и метафизики). Безусловность добра выражается в том, что само по себе оно ничем не обусловлено, что оно все собою обусловливает и через все осуществляется. Этим, по Соловьеву, определяется чистота добра, его полнота и сила. Обосновывая (в полемике с Кантом) полноту, или всеединство, добра, Соловьев рассматривает понятие добра в единстве трех ступеней его проявления: 1) добро в человеческой природе; 2) добро как безусловное, божественное начало («добро от Бога») и 3) добро в человеческой истории. Соответственно этому рассмотрению произведение состоит из трех частей.
Соловьев начинает исследование с самоочевидных «первичных данных нравственности», присущих природе человека: чувств стыла, жалости и благоговения, исчерпывающих собой все сферы возможных нравственных отношений человека: к тому, что ниже его, что равно ему и что выше его. Эти отношения понимаются Соловьевым как господство человека над материальной чувственностью (аскетическое начало в нравственности), как солидарность с живыми существами (принцип альтруизма) и как внутреннее подчинение сверхчеловеческому началу (религиозное начало в нравственности). Все остальные нравственные отношения (добродетели) рассматриваются как видоизменения трех первичных основ.
Полнота, совершенство добра (единство добра и блага), выступает, по Соловьеву, в трех видах: а) безусловно сущее, вечно действительное совершенство — в Боге; б) потенциальное совершенство — в человеческом сознании и воле, вмещающих в себя абсолютную полноту бытия как идеал и норму; в) действительное становление и осуществление совершенства во всемирно-историческом процессе. Соловьев формулирует категорический императив «этики всеединства»: «В совершенном внутреннем согласии с высшею волею, признавая за всеми другими безусловное значение, или ценность, поскольку и в них есть образ и подобие Божие, принимай возможно полное участие в деле своего и общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире» (ч. 2, гл. 8, VII). Отталкиваясь непосредственно от «категорического императива совершенствования», Соловьев рассматривает процесс совершенствования не только как богочеловеческий, но и как богоматериальный процесс. В раскрытии Соловьевым положительного единства всемирного процесса совершенствования обнаруживаются ярко выраженные софийные черты, позволяющие усматривать в «действительности нравственного порядка» единство онтологии и этики.
Совершенный нравственный порядок предполагает, по Соловьеву, нравственную свободу каждого лица, которая может быть осуществлена только в рамках исторического развития общества, или «собирательного человека». Соловьев подверг критике «отвлеченный субъективизм» в нравственных учениях (прежде всего Л. Н. Толстого и Б. Н. Чичерина), отрицающий нравственное совершенствование как объективную общественно-историческую задачу. Исходя из того, что степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества идеалу добра, Соловьев определяет «нравственную норму общественности»: безусловное значение лица в осуществлении добра и достижении «общего блага». Отсюда — главная задача в осуществлении добра: сообразовывать все социальные начинания с безусловной нрав« ственно-обшественной нормой, в особенности в борьбе с «собирательным» злом.
Борьба с «собирательным злом» с необходимостью ведет к переходу от естественной организации разделенного на враждующие части человечества к его духовно-нравственной организации. Субъектом такого рода организации является, согласно Соловьеву, «единичный человек совместно и нераздельно с человеком собирательным». В качестве трех пребывающих степеней воплощения собирательного человека Соловьев указывает на семью, отечество и человечество. При этом формами нравственной организации должны стать Вселенская Церковь и христианское государство как «собирательно-организованная жалость». Многие критики, по достоинству оценившие оригинальность и систематичность этико-философских построений Соловьева, усматривали главный недостаток «Оправдания добра» в преобладании духа проповеди и «субъективной, мистической фантазии» над строгой логикой и «трезвой мыслью» (Чичерин). Одной из основных причин этого явился предельный нравственный универсализм учения Соловьева, обнаруживший явную недостаточность традиционно философских методов и языка исследования для выражения цельности (полноты) и безусловности идеи добра. В этом отношении русская религиозно-философская этика 20 в. восприняла интуиции «Оправдания добра» как задачу метафизической конкретизации «этики всеединства» (Н. О. Лосский, С. Л. Франк, Л. П. Карсавин и др.).
Лит.: Чичерин Б. Н. О началах этики.— «Философские науки», 1989, №9—12; 1990, № 1; Соловьев Д. С. Мнимая критика (Ответ Б. Н.Чичерину).— Там же. 1990, №2; Трубецкой E. H. Миросозерцание Вл. Соловьева.— Соч., т. l. M., 1995; Зеньковский В. В. История русской философии, т. 2, ч. 1. Л., 1991.
В. Н. Назаров
ОПРАВДАНИЕ ДОБРА. Нравственная философия
«ОПРАВДАНИЕ ДОБРА. Нравственная философия»
Источник: Новая философская энциклопедия
ОПРАВДАНИЕ ДОБРА: НРАВСТВЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ
произведение В.С.Соловьева, изданное в 1897, призванное, по замыслу автора, стать первой частью системы «положительной» философии всеединства, к-рую он подразделял на три части: этическую, гносеологическую и эстетическую, выражающие соответственно нравственную деятельность, теоретическое познание и художественное творчество. Соловьеву удалось завершить только первую часть своей системы: за «оправданием добра» должны были последовать «оправдание истины» и «оправдание красоты»; однако эти части остались разработанными на уровне отдельных статей. Философская система Соловьева начинается с этики и в известной степени удовлетворяется завершенной и систематической этикой.
В предмете этики Соловьев усматривает безусловное и самоочевидное начало, «бесспорно доступное нашему познанию»: только в области нравственной философии познание совпадает со своим предметом, не оставляя места для критических сомнений.
В связи с этим Соловьев провозглашает независимость нравственной философии от теоретической (от гносеологии и метафизики). О самодостаточности «оправдания добра» можно судить по тому, что в конце своего сочинения Соловьев говорит не о переходе к «оправданию истины», а о необходимости «оправдания Добра как Истины в теоретической философии». Предметом нравственной философии, по Соловьеву, является понятие добра в его непосредственной взаимосвязи с нравственным смыслом жизни («0.д.» начинается с предварительного понятия, а заканчивается окончательным определением нравственного смысла жизни). Такая взаимосвязь обусловлена тем, что по своему назначению человек есть «безусловная внутренняя форма для Добра как безусловного содержания» и что, следовательно, смысл его жизни может быть найден только через добро, так же как и добро может быть оправдано только смыслом жизни. Безусловность добра выражается в том, что само по себе оно «ничем не обусловлено, что оно все собою обусловливает и через все осуществляется». Первый момент, по Соловьеву, определяет чистоту добра, второй — его полноту, а третий — силу, действенность.
В полемике с И.Кантом Соловьев стремится прежде всего обосновать полноту, или всеединство, добра, а также показать органическую взаимосвязь всех моментов безусловности добра. Исходя из этого, Соловьев рассматривает понятие добра в единстве трех ступеней его проявления (что нашло свое выражение в структуре и содержании произведения, состоящего из трех частей): 1) добро в человеческой природе; 2) добро как безусловное, божественное начало («добро от Бога») и 3) добро в человеческой истории. Данная последовательность рассмотрения ступеней добра проистекает, согласно Соловьеву, из самоочевидного религиозного ощущения, слагаемого из трех нравственных категорий — несовершенства в нас, совершенства в Боге и совершенствования как нашей жизненной задачи. Соловьев начинает свое исследование не с безусловного божественного «прообраза» добра исторических форм его осуществления, а с самоочевидных «первичных данных нравственности», присущих природе человека: чувств стыда, жалости и благоговения, исчерпывающих собой все сферы возможных нравственных отношений человека к тому, что ниже его, что равно ему и что выше его. Эти отношения понимаются Соловьевым как господство человека над материальной чувственностью (аскетическое начало в нравственности), как солидарность с живыми существами (принцип альтруизма) и как внутреннее подчинение сверхчеловеческому началу (религиозное начало в нравственности). Все остальные нравственные отношения (добродетели) рассматриваются как видоизменения трех первичных основ. Первая часть «О.д.» завершается критикой «отвлеченного эвдемонизма» и его разновидностей (гедонизма, утилитаризма), к-рые не в состоянии выразить полноту добра. Благо, как безусловная желательность и действительность добра, отделяется здесь от самого добра и в своей отдельности понимается как благополучие, являющееся неопределенным и неосуществленным требованием жизни. Вторая часть сочинения Соловьева начинается с определения «единства нравственных основ».
В целостной природе человека добро совпадает с благом, так что этика чистого долга не может противоречить этике эвдемонизма. Полнота, совершенство добра (единство добра и блага), выступает, по Соловьеву, в трех видах: а) безусловно сущее, вечно действительное совершенство — в Боге; б) потенциальное совершенство - в человеческом сознании и воле, вмещающих в себя абсолютную полноту бытия как идеал и норму; в) действительное становление и осуществление совершенства во всемирно-историческом процессе. Это позволяет Соловьеву сформулировать категорический императив «этики всеединства»: «
В совершенном внутреннем согласии с высшею волею, признавая за всеми другими безусловное значение, или ценность, поскольку и в них есть образ и подобие Божие, принимай возможно полное участие в деле своего и общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире» («О.д.», II,VIII,VII). Отталкиваясь непосредственно от «категорического императива совершенствования», Соловьев рассматривает процесс совершенствования не только как богочеловеческий, но и как богоматериальный.
В раскрытии Соловьевым положительного единства всемирного процесса совершенствования обнаруживаются ярко выраженные софийные черты, позволяющие усматривать в «действительности нравственного порядка» единство онтологии и этики. Совершенный нравственный порядок предполагает, по Соловьеву, нравственную свободу каждого лица, к-рая может быть осуществлена только в рамках исторического развития общества, или «собирательного человека». Этим намечается переход к третьей части «О.д.»: к рассмотрению добра через историю человечества. Исходным пунктом этой части является обоснование единства личности и общества, определяющего «лично-общественную» природу человека и «лично-общественный» характер жизни, к-рому в историческом развитии соответствуют три главные ступени: родовая, национально-государственная и вселенская. Далее Соловьев прослеживает историческое развитие «лично-общественного» сознания в его главных направлениях, предпринимая сравнительный анализ буддизма, платонизма и христианства и делая вывод о положительном, целостном религиознонравственном универсализме христианства в сравнении с отрицательным универсализмом буддизма и односторонним универсализмом платонизма. Соловьев подверг критике «отвлеченный субъективизм» в нравственности, отрицающий нравственное совершенствование как объективную общественно-историческую задачу. Эта критика заострена прежде всего против нравственных учений Л.Н.Толстого и Б.Н.Чичерина, связывающих прогресс в осуществлении добра с личным самосовершенствованием. Исходя из того, что степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества идеалу добра, Соловьев определяет «нравственную норму общественности»: безусловное значение лица в осуществлении добра и достижении «общего блага». Отсюда — главная задача в осуществлении добра: сообразовывать все социальные начинания с безусловной нравственно-общественной нормой, в особенности в борьбе с «собирательным» злом. Последние главы третьей части и посвящены рассмотрению этой проблемы. Свободное единение всех в совершенном добре встречает препятствие не только в личной злой воле, но и злой воле собирательной, к-рая выступает в трояком виде: а) в отношениях между различными народами (национализм и космополитизм), б) между обществом и преступником (соотношение нравственности и права) и в) между различными общественными классами (экономический вопрос с нравственной т.з.). Борьба с «собирательным злом» с необходимостью ведет к переходу от естественной организации разделенного на враждующие части человечества к его духовно-нравственной организации. Субъектом такого рода организации является, согласно Соловьеву, «единичный человек совместно и нераздельно с человеком собирательным».
В качестве трех степеней воплощения собирательного человека Соловьев указывает на семью, отечество и человечество. При этом формами нравственной организации должны стать вселенская церковь и христианское государство как «собирательно-организованная жалость». Им призваны соответствовать три высших личностных типа служения добру: первосвященническое, царское и пророческое. Этот завершающий этико-теократический аккорд выразил пророческий дух самого сочинения Соловьева. Неудивительно, что многие критики, по достоинству оценившие оригинальность и систематичность его этико-философских построений, усматривали главный недостаток «О.д.» в преобладании духа проповеди и «субъективной, мистической фантазии» над строгой логикой и «трезвой мыслью» (Чичерин). Одной из основных причин этого явился предельный нравственный универсализм учения Соловьева, обнаруживший явную недостаточность традиционно философских методов и языка исследования для выражения цельности (полноты) и безусловности идеи добра.
В этом отношении рус. религиозно-философская этика 20 в. в лице таких ее представителей, как Н.О.Лосский, С.Л.Франк, Л.П.Карсавин и др., восприняла интуиции «О.д.» как задачу метафизической конкретизации «этики всеединства». Лит.: Соловьев ВС. Оправдание добра: нравственная философия // Соловьев B.C. Соч. в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1988; Чичерин Б.Н. О началах этики // Философские науки. 1989. № 9-12; 1990. № 1; Соловьев B.C. Мнимая критика (Ответ Б.Н.Чичерину)// Философские науки. 1990. № 2; Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл.Соловьева//Трубецкой Е.Н. Соч. в 2т. Т. 1. М.: Медиум, 1995; Зеньковский В.В. История русской философии. Л.: ЭГО, 1991. Т II. Ч. 1.С. 63-67. В. Н Назаров
В предмете этики Соловьев усматривает безусловное и самоочевидное начало, «бесспорно доступное нашему познанию»: только в области нравственной философии познание совпадает со своим предметом, не оставляя места для критических сомнений.
В связи с этим Соловьев провозглашает независимость нравственной философии от теоретической (от гносеологии и метафизики). О самодостаточности «оправдания добра» можно судить по тому, что в конце своего сочинения Соловьев говорит не о переходе к «оправданию истины», а о необходимости «оправдания Добра как Истины в теоретической философии». Предметом нравственной философии, по Соловьеву, является понятие добра в его непосредственной взаимосвязи с нравственным смыслом жизни («0.д.» начинается с предварительного понятия, а заканчивается окончательным определением нравственного смысла жизни). Такая взаимосвязь обусловлена тем, что по своему назначению человек есть «безусловная внутренняя форма для Добра как безусловного содержания» и что, следовательно, смысл его жизни может быть найден только через добро, так же как и добро может быть оправдано только смыслом жизни. Безусловность добра выражается в том, что само по себе оно «ничем не обусловлено, что оно все собою обусловливает и через все осуществляется». Первый момент, по Соловьеву, определяет чистоту добра, второй — его полноту, а третий — силу, действенность.
В полемике с И.Кантом Соловьев стремится прежде всего обосновать полноту, или всеединство, добра, а также показать органическую взаимосвязь всех моментов безусловности добра. Исходя из этого, Соловьев рассматривает понятие добра в единстве трех ступеней его проявления (что нашло свое выражение в структуре и содержании произведения, состоящего из трех частей): 1) добро в человеческой природе; 2) добро как безусловное, божественное начало («добро от Бога») и 3) добро в человеческой истории. Данная последовательность рассмотрения ступеней добра проистекает, согласно Соловьеву, из самоочевидного религиозного ощущения, слагаемого из трех нравственных категорий — несовершенства в нас, совершенства в Боге и совершенствования как нашей жизненной задачи. Соловьев начинает свое исследование не с безусловного божественного «прообраза» добра исторических форм его осуществления, а с самоочевидных «первичных данных нравственности», присущих природе человека: чувств стыда, жалости и благоговения, исчерпывающих собой все сферы возможных нравственных отношений человека к тому, что ниже его, что равно ему и что выше его. Эти отношения понимаются Соловьевым как господство человека над материальной чувственностью (аскетическое начало в нравственности), как солидарность с живыми существами (принцип альтруизма) и как внутреннее подчинение сверхчеловеческому началу (религиозное начало в нравственности). Все остальные нравственные отношения (добродетели) рассматриваются как видоизменения трех первичных основ. Первая часть «О.д.» завершается критикой «отвлеченного эвдемонизма» и его разновидностей (гедонизма, утилитаризма), к-рые не в состоянии выразить полноту добра. Благо, как безусловная желательность и действительность добра, отделяется здесь от самого добра и в своей отдельности понимается как благополучие, являющееся неопределенным и неосуществленным требованием жизни. Вторая часть сочинения Соловьева начинается с определения «единства нравственных основ».
В целостной природе человека добро совпадает с благом, так что этика чистого долга не может противоречить этике эвдемонизма. Полнота, совершенство добра (единство добра и блага), выступает, по Соловьеву, в трех видах: а) безусловно сущее, вечно действительное совершенство — в Боге; б) потенциальное совершенство - в человеческом сознании и воле, вмещающих в себя абсолютную полноту бытия как идеал и норму; в) действительное становление и осуществление совершенства во всемирно-историческом процессе. Это позволяет Соловьеву сформулировать категорический императив «этики всеединства»: «
В совершенном внутреннем согласии с высшею волею, признавая за всеми другими безусловное значение, или ценность, поскольку и в них есть образ и подобие Божие, принимай возможно полное участие в деле своего и общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире» («О.д.», II,VIII,VII). Отталкиваясь непосредственно от «категорического императива совершенствования», Соловьев рассматривает процесс совершенствования не только как богочеловеческий, но и как богоматериальный.
В раскрытии Соловьевым положительного единства всемирного процесса совершенствования обнаруживаются ярко выраженные софийные черты, позволяющие усматривать в «действительности нравственного порядка» единство онтологии и этики. Совершенный нравственный порядок предполагает, по Соловьеву, нравственную свободу каждого лица, к-рая может быть осуществлена только в рамках исторического развития общества, или «собирательного человека». Этим намечается переход к третьей части «О.д.»: к рассмотрению добра через историю человечества. Исходным пунктом этой части является обоснование единства личности и общества, определяющего «лично-общественную» природу человека и «лично-общественный» характер жизни, к-рому в историческом развитии соответствуют три главные ступени: родовая, национально-государственная и вселенская. Далее Соловьев прослеживает историческое развитие «лично-общественного» сознания в его главных направлениях, предпринимая сравнительный анализ буддизма, платонизма и христианства и делая вывод о положительном, целостном религиознонравственном универсализме христианства в сравнении с отрицательным универсализмом буддизма и односторонним универсализмом платонизма. Соловьев подверг критике «отвлеченный субъективизм» в нравственности, отрицающий нравственное совершенствование как объективную общественно-историческую задачу. Эта критика заострена прежде всего против нравственных учений Л.Н.Толстого и Б.Н.Чичерина, связывающих прогресс в осуществлении добра с личным самосовершенствованием. Исходя из того, что степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества идеалу добра, Соловьев определяет «нравственную норму общественности»: безусловное значение лица в осуществлении добра и достижении «общего блага». Отсюда — главная задача в осуществлении добра: сообразовывать все социальные начинания с безусловной нравственно-общественной нормой, в особенности в борьбе с «собирательным» злом. Последние главы третьей части и посвящены рассмотрению этой проблемы. Свободное единение всех в совершенном добре встречает препятствие не только в личной злой воле, но и злой воле собирательной, к-рая выступает в трояком виде: а) в отношениях между различными народами (национализм и космополитизм), б) между обществом и преступником (соотношение нравственности и права) и в) между различными общественными классами (экономический вопрос с нравственной т.з.). Борьба с «собирательным злом» с необходимостью ведет к переходу от естественной организации разделенного на враждующие части человечества к его духовно-нравственной организации. Субъектом такого рода организации является, согласно Соловьеву, «единичный человек совместно и нераздельно с человеком собирательным».
В качестве трех степеней воплощения собирательного человека Соловьев указывает на семью, отечество и человечество. При этом формами нравственной организации должны стать вселенская церковь и христианское государство как «собирательно-организованная жалость». Им призваны соответствовать три высших личностных типа служения добру: первосвященническое, царское и пророческое. Этот завершающий этико-теократический аккорд выразил пророческий дух самого сочинения Соловьева. Неудивительно, что многие критики, по достоинству оценившие оригинальность и систематичность его этико-философских построений, усматривали главный недостаток «О.д.» в преобладании духа проповеди и «субъективной, мистической фантазии» над строгой логикой и «трезвой мыслью» (Чичерин). Одной из основных причин этого явился предельный нравственный универсализм учения Соловьева, обнаруживший явную недостаточность традиционно философских методов и языка исследования для выражения цельности (полноты) и безусловности идеи добра.
В этом отношении рус. религиозно-философская этика 20 в. в лице таких ее представителей, как Н.О.Лосский, С.Л.Франк, Л.П.Карсавин и др., восприняла интуиции «О.д.» как задачу метафизической конкретизации «этики всеединства». Лит.: Соловьев ВС. Оправдание добра: нравственная философия // Соловьев B.C. Соч. в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1988; Чичерин Б.Н. О началах этики // Философские науки. 1989. № 9-12; 1990. № 1; Соловьев B.C. Мнимая критика (Ответ Б.Н.Чичерину)// Философские науки. 1990. № 2; Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл.Соловьева//Трубецкой Е.Н. Соч. в 2т. Т. 1. М.: Медиум, 1995; Зеньковский В.В. История русской философии. Л.: ЭГО, 1991. Т II. Ч. 1.С. 63-67. В. Н Назаров
Источник: Этика. Энциклопедический словарь. М. Гардарики 2001