богословская дисциплина в христианстве, призванная обосновать необходимость христианской морали как условия для достижения спасения, показать ее преимущество перед др. этическими системами. По определению теологов, Н. б. разрабатывается в двух направлениях: «в стремлении дать теорию существа и элементов нравственных процессов, а также в выяснении правил поведения и обязанностей людей к богу, ближним и пр.». В католической, православной, протестантской системах богословия эти задачи решаются по-разному, в соответствии с основными принципами вероучения данного религиозного направлет ния. Но во всех случаях Н. б. исходит из сверхъестественного характера морали, содержание к-рой определено богом и заложено в человеке как врожденная потребность в виде нравственного закона. Отсюда делается вывод об универсальности религиозных норм нравственности, их вечности и неизменности. Вместе с тем, чтобы оправдать существование зла на земле, христианство оставляет человеку свободу воли: возможность поступать в соответствии с нравственным законом или вопреки ему. Т. обр., оказывается, что люди совершают добро по велению свыше, а зло -по собственному умыслу, все доброе -от бога, недоброе -от самого человека. Но, допуская возможность выбора между добром и злом и возлагая на людей ответственность за нарушение божественных заповедей, за аморальное поведение, Н. б. приходит к неразрешимому противоречию между свободой волн индивида и учением о божественном предопределении. Это противоречие делает бесплодными все попытки доказать универсальность христианской нравственности в моральном совершенствовании человеческого об-ва. Несостоятельность Н, б. обусловлена антинаучностью его исходных принципов, тем, что оно переносит источник морали с земли на небо, отрицает социальную обусловленность нравственности, не понимает ее специфику как формы общественного сознания, игнорирует конкретно-исторический подход к ней.
НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ
НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ
Источник: Словарь по этике
БОГОСЛОВИЕ НРАВСТВЕННОЕ
православно-христианское учение о нравственности: богословская дисциплина, рассматривающая нравственное сознание и поведение человека в свете истин божественного откровения — догматов грехопадения, боговоплошения, искупления, спасения и др. Предмет Б.н. во многом определяется пониманием взаимосвязи догматики и нравственности, иерархичности соотношения догматических и нравственных истин.
В богословской лит-ре принято выделять четыре т.з. на предмет Б.н. и метод систематизации нравственнобогословских знаний. Христианская нравственность рассматривается и излагается: 1) с т.з. учения о добродетели и ее противоположности — грехе (архиеп. Феофан (Прокопович), архим. Платон (Левшин), прот. Н.Фаворов и др.); 2) с т.з. идеи Царства Божия (М.А.Олесницкий, прот. П.Я.Светлов, Н.Н.Глубоковский и др.); 3) с т.з. учения о спасении (преосвящ. Феофан Затворник (Говоров), прот. И.Л.Янышев, архиеп. Стефан (Н.П.Архангельский), митр. Сергий (Стра городе кий) и др.); 4) с т.з. требований нравственного закона Божия и вытекающих из него нравственных обязанностей (прот. П.Ф.Солярский, Н.С.Стеллецкий, П.В.Левитов и др.). Б.н. рассматривает предмет в единстве двух начал: естественного нравственного закона, коренящегося в разумной природе человека, и сверхъестественной божественной воли. Это определяет три рода нравственных норм, к-рыми должен руководствоваться человек в исполнении нравственных обязанностей на пути к спасению: а) нормы, совпадающие с естественным законом разума (напр., нормы о почитании родителей, запреты убийства, воровства и т.п.); б) нормы, не противоречащие закону разума, но целиком к нему не сводящиеся (напр., заповедь любви к врагам или непротивления злу насилием, к-рыми невозможно руководствоваться только на основе разума и здравого смысла); и в) нормы, не постижимые разумом (напр., вытекающие из таинства благодати Божией как условия спасения). Допуская в целом «Этическое единство между разумом и откровением» (Стеллецкий), Б.н. отвергает абсолютное тождество между ними вследствие «повреждения разума грехом».
В связи с этим в вопросе о соотношении естественных и откровенных нравственных истин Б.н. избегает крайностей как супернатурализма (Филон, монтанисты, протестантские богословы 17—18 вв.), исключающего из этики все естественно-разумное, так и рационализма (деисты, И.Кант, И.Г.Фихте, Г.Э.Лессинг и др.), отрицающего богооткровенную нравственность и считающего ее плодом только естественного разума.
В целом Б.н. исходит из той предпосылки, что «христианские нравственные идеи относятся к идеям естественного учения о нравственности как положительные и полные содержания идеи к абстрактным общим понятиям» (Стеллецкий). Истоки Б.н. восходят к Священному Писанию и прежде всего к Декалогу, Нагорной проповеди, Посланиям апостола Павла, а также нравственно-экзегетическим творениям отцов и учителей Церкви, агиографическим, гомилетическим и аскетическим памятникам христианской мысли, закладывающим основы христианской этики. Основными темами Б.н. становятся при этом установление нравственных обязанностей человека по отношению к Богу и ближнему; феноменология и аналитика страстей, добродетелей и пороков (грехов); обоснование естественного нравственного закона и его нормативных функций в единстве со сверхъестественным божественным откровением.
В православной традиции христианское нравоучение вплоть до 18 в. ограничивалось аскетическими и агиографическими материалами, заимствованными из сочинений подвижников, отцов и учителей Церкви и переложенными в сборники для нравственно-назидательного чтения. «Добротолюбие» — один из первых сборников такого рода, приближающихся по методу к систематическому изложению нравственности. Становление Б.н. в качестве самостоятельной дисциплины относится к 18 в., когда Феофан Прокопович создает курс «Б.н.», вошедший в программу Киевской и Московской академий и Троицкой семинарии. Оформление предмета Б.н. происходит под влиянием протестантской этики и католической моральной теологии. Это во многом обусловило основное противоречие в развитии Б.н. и богословской науки в целом, особенно отчетливо проявившееся к кон. 19 в.: противоречие между морализмом и духовностью, нравственным опытом и духовным созерцанием как истоком и основой богословствования. Для морализма было характерно в целом сведение христианской нравственности к «естественной морали», обмирщение аскетики, возведение догматов к нравственному опыту и в конечном счете - растворение всего богословия в Б.н., «обращение всего богословия в нравственный монизм» (Антоний Храповицкий).
В наиболее явной форме морализм выразился в переоценке традиционного святоотеческого соотношения нравственности и догматики.
В традиционном варианте это соотношение выступает в виде «нравственного приложения догмата». Моралистический подход предполагает «нравственное раскрытие догмата», оправдание его нравственным сознанием.
С особой силой эта тенденция проявилась в учениях митр. Антония (Храповицкого), митр. Сергия (Страгородского) и М.М.Тареева. Так, Антоний рассматривает догмат триединства как «метафизическое обоснование нравственного долга любви», а учение о загробном воздаянии — как «обоснование добродетели терпения».
В свою очередь митр. Сергий усматривает сущность таинства «в укреплении ревности человека к добру».
С еще более радикальных моралистических позиций выступает Тареев, пытающийся поставить на место догматического метода в богословии метод «этико-мистического изучения христианства» и свести «объективное» постижение догматов к «субъективному» опыту нравственно-мистических переживаний. Богословствование Тареева может быть определено в целом как «христианская философия сердца». Принцип духовности, напротив, предполагал изначальную ценность духовного созерцания по отношению к нравственному опыту. Вся парадоксальность данного подхода состоит в том, что «метафизический реализм» преобладает здесь над «нравственным мистицизмом», «духовная трезвость» над «моралистическим упоением». Особенно ярко это выразилось в опыте духовного созерцания русских подвижников (Серафима Саровского, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, Оптинских старцев, Иоанна Кронштадтского). Цель христианской жизни усматривается здесь в стяжании Святого Духа; добродетель же выступает как средство такого стяжания. Нравственные обязанности вытекают из самой цели христианской жизни. Так, Б.н. Феофана Затворника исходит из понимания христианства как «домостроительства спасения». Так как человеку невозможно спастись без Бога, а Богу нельзя спасти человека без него самого, то христианская вера учит, с одной стороны, тому, что Бог содеял для спасения человека, а с другой, — что должен сделать сам человек, чтобы приблизить свое спасение. Последнее и составляет предмет христианского нравоучения в его органическом единстве с догматическим богословием. Б.н. выступает при этом как обоснование пути ко спасению, как оправдание подвижнической жизни, ведущей к снисканию благодати. Стяжание духовной жизни и опыт переживания таинств становятся главными принципами построения «системы» Б.н. При этом сама «система» утрачивает четкие категориально-этические контуры, однако наполняется живым опытом богопознания и психологической достоверностью переживания нравственных истин. Наряду с проблемой соотношения нравственного и догматического богословия важнейшей проблемой является также соотношение Б.н. и философской этики.
В католической моральной теологии острота этой проблемы оказалась во многом сглажена благодаря религиозно-философскому синтезу Фомы Аквинского, вписавшему этические идеи Аристотеля в контекст христианской этики.
В протестантской этике эта проблема во многом оказалась снятой за счет «кантовского перевода богословско-мстафизичсской догматики на нравственно-философский язык» (С.А.Соллертинский).
В православном же Б.н. философско-этичсская традиция оказалась за рамками собственно богословской мысли, что привело к резкому размежеванию русской религиозной этики 20 в. и христианского учения о нравственности. Это обстоятельство существенно отразилось на концептуальности и систематичности Б.н. Целостная же систематизация предмета Б.н. во многом означает поворот к философской этике. Так, один из самых систематических курсов Б.н. - «Православное учение о нравственности» (прот. И.Л.Янышева) — дает теоретическую конструкцию нравственной системы посредством углубленного анализа самой идеи нравственности и лишь отсюда подходит к христианству. Все это делает актуальным поиск «философско-богословского синтеза» в области систематизации нравственных знаний в духе рус. религиозно-философской традиции 20 в., предпринявшей попытку создания философской православно-христианской этики. Л и т.: Бронзов А.А. Нравственное богословие в России втеченис XIX столетия. СПб.: Изд. С.-Петербургской Духовной Академии, 1902; Глубоковский I! II. Русская богословская наука в се историческом развитии и тгопейшем состоянии. М.: Изд. СвятоВладимирского Врптствп, 1992; Платон, архим. (Игумнов). Православное нравственное богословие. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Ссргиева Лавра, 1994; Ст&ыецкии Н.С. Опыт нравственного православного богословия в апологетическом освещении. Т. 1: Общий или основоположительный. Харьков: Епарх. тип., 1914; Т. 11: Об индивидуальной или личной нравственности. Харьков: Епарх.тип., 1916; Тареев М.М. Христианская философия. Ч. 1. Сергиев Посад: Тип. Троице-Сергиевой Лавры, 1918; Феофан Затворник. Начертание христианского нравоучения. М.: Правило веры, 1998; Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс: Вильтис, 1991. В.Н.Назаров
В богословской лит-ре принято выделять четыре т.з. на предмет Б.н. и метод систематизации нравственнобогословских знаний. Христианская нравственность рассматривается и излагается: 1) с т.з. учения о добродетели и ее противоположности — грехе (архиеп. Феофан (Прокопович), архим. Платон (Левшин), прот. Н.Фаворов и др.); 2) с т.з. идеи Царства Божия (М.А.Олесницкий, прот. П.Я.Светлов, Н.Н.Глубоковский и др.); 3) с т.з. учения о спасении (преосвящ. Феофан Затворник (Говоров), прот. И.Л.Янышев, архиеп. Стефан (Н.П.Архангельский), митр. Сергий (Стра городе кий) и др.); 4) с т.з. требований нравственного закона Божия и вытекающих из него нравственных обязанностей (прот. П.Ф.Солярский, Н.С.Стеллецкий, П.В.Левитов и др.). Б.н. рассматривает предмет в единстве двух начал: естественного нравственного закона, коренящегося в разумной природе человека, и сверхъестественной божественной воли. Это определяет три рода нравственных норм, к-рыми должен руководствоваться человек в исполнении нравственных обязанностей на пути к спасению: а) нормы, совпадающие с естественным законом разума (напр., нормы о почитании родителей, запреты убийства, воровства и т.п.); б) нормы, не противоречащие закону разума, но целиком к нему не сводящиеся (напр., заповедь любви к врагам или непротивления злу насилием, к-рыми невозможно руководствоваться только на основе разума и здравого смысла); и в) нормы, не постижимые разумом (напр., вытекающие из таинства благодати Божией как условия спасения). Допуская в целом «Этическое единство между разумом и откровением» (Стеллецкий), Б.н. отвергает абсолютное тождество между ними вследствие «повреждения разума грехом».
В связи с этим в вопросе о соотношении естественных и откровенных нравственных истин Б.н. избегает крайностей как супернатурализма (Филон, монтанисты, протестантские богословы 17—18 вв.), исключающего из этики все естественно-разумное, так и рационализма (деисты, И.Кант, И.Г.Фихте, Г.Э.Лессинг и др.), отрицающего богооткровенную нравственность и считающего ее плодом только естественного разума.
В целом Б.н. исходит из той предпосылки, что «христианские нравственные идеи относятся к идеям естественного учения о нравственности как положительные и полные содержания идеи к абстрактным общим понятиям» (Стеллецкий). Истоки Б.н. восходят к Священному Писанию и прежде всего к Декалогу, Нагорной проповеди, Посланиям апостола Павла, а также нравственно-экзегетическим творениям отцов и учителей Церкви, агиографическим, гомилетическим и аскетическим памятникам христианской мысли, закладывающим основы христианской этики. Основными темами Б.н. становятся при этом установление нравственных обязанностей человека по отношению к Богу и ближнему; феноменология и аналитика страстей, добродетелей и пороков (грехов); обоснование естественного нравственного закона и его нормативных функций в единстве со сверхъестественным божественным откровением.
В православной традиции христианское нравоучение вплоть до 18 в. ограничивалось аскетическими и агиографическими материалами, заимствованными из сочинений подвижников, отцов и учителей Церкви и переложенными в сборники для нравственно-назидательного чтения. «Добротолюбие» — один из первых сборников такого рода, приближающихся по методу к систематическому изложению нравственности. Становление Б.н. в качестве самостоятельной дисциплины относится к 18 в., когда Феофан Прокопович создает курс «Б.н.», вошедший в программу Киевской и Московской академий и Троицкой семинарии. Оформление предмета Б.н. происходит под влиянием протестантской этики и католической моральной теологии. Это во многом обусловило основное противоречие в развитии Б.н. и богословской науки в целом, особенно отчетливо проявившееся к кон. 19 в.: противоречие между морализмом и духовностью, нравственным опытом и духовным созерцанием как истоком и основой богословствования. Для морализма было характерно в целом сведение христианской нравственности к «естественной морали», обмирщение аскетики, возведение догматов к нравственному опыту и в конечном счете - растворение всего богословия в Б.н., «обращение всего богословия в нравственный монизм» (Антоний Храповицкий).
В наиболее явной форме морализм выразился в переоценке традиционного святоотеческого соотношения нравственности и догматики.
В традиционном варианте это соотношение выступает в виде «нравственного приложения догмата». Моралистический подход предполагает «нравственное раскрытие догмата», оправдание его нравственным сознанием.
С особой силой эта тенденция проявилась в учениях митр. Антония (Храповицкого), митр. Сергия (Страгородского) и М.М.Тареева. Так, Антоний рассматривает догмат триединства как «метафизическое обоснование нравственного долга любви», а учение о загробном воздаянии — как «обоснование добродетели терпения».
В свою очередь митр. Сергий усматривает сущность таинства «в укреплении ревности человека к добру».
С еще более радикальных моралистических позиций выступает Тареев, пытающийся поставить на место догматического метода в богословии метод «этико-мистического изучения христианства» и свести «объективное» постижение догматов к «субъективному» опыту нравственно-мистических переживаний. Богословствование Тареева может быть определено в целом как «христианская философия сердца». Принцип духовности, напротив, предполагал изначальную ценность духовного созерцания по отношению к нравственному опыту. Вся парадоксальность данного подхода состоит в том, что «метафизический реализм» преобладает здесь над «нравственным мистицизмом», «духовная трезвость» над «моралистическим упоением». Особенно ярко это выразилось в опыте духовного созерцания русских подвижников (Серафима Саровского, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, Оптинских старцев, Иоанна Кронштадтского). Цель христианской жизни усматривается здесь в стяжании Святого Духа; добродетель же выступает как средство такого стяжания. Нравственные обязанности вытекают из самой цели христианской жизни. Так, Б.н. Феофана Затворника исходит из понимания христианства как «домостроительства спасения». Так как человеку невозможно спастись без Бога, а Богу нельзя спасти человека без него самого, то христианская вера учит, с одной стороны, тому, что Бог содеял для спасения человека, а с другой, — что должен сделать сам человек, чтобы приблизить свое спасение. Последнее и составляет предмет христианского нравоучения в его органическом единстве с догматическим богословием. Б.н. выступает при этом как обоснование пути ко спасению, как оправдание подвижнической жизни, ведущей к снисканию благодати. Стяжание духовной жизни и опыт переживания таинств становятся главными принципами построения «системы» Б.н. При этом сама «система» утрачивает четкие категориально-этические контуры, однако наполняется живым опытом богопознания и психологической достоверностью переживания нравственных истин. Наряду с проблемой соотношения нравственного и догматического богословия важнейшей проблемой является также соотношение Б.н. и философской этики.
В католической моральной теологии острота этой проблемы оказалась во многом сглажена благодаря религиозно-философскому синтезу Фомы Аквинского, вписавшему этические идеи Аристотеля в контекст христианской этики.
В протестантской этике эта проблема во многом оказалась снятой за счет «кантовского перевода богословско-мстафизичсской догматики на нравственно-философский язык» (С.А.Соллертинский).
В православном же Б.н. философско-этичсская традиция оказалась за рамками собственно богословской мысли, что привело к резкому размежеванию русской религиозной этики 20 в. и христианского учения о нравственности. Это обстоятельство существенно отразилось на концептуальности и систематичности Б.н. Целостная же систематизация предмета Б.н. во многом означает поворот к философской этике. Так, один из самых систематических курсов Б.н. - «Православное учение о нравственности» (прот. И.Л.Янышева) — дает теоретическую конструкцию нравственной системы посредством углубленного анализа самой идеи нравственности и лишь отсюда подходит к христианству. Все это делает актуальным поиск «философско-богословского синтеза» в области систематизации нравственных знаний в духе рус. религиозно-философской традиции 20 в., предпринявшей попытку создания философской православно-христианской этики. Л и т.: Бронзов А.А. Нравственное богословие в России втеченис XIX столетия. СПб.: Изд. С.-Петербургской Духовной Академии, 1902; Глубоковский I! II. Русская богословская наука в се историческом развитии и тгопейшем состоянии. М.: Изд. СвятоВладимирского Врптствп, 1992; Платон, архим. (Игумнов). Православное нравственное богословие. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Ссргиева Лавра, 1994; Ст&ыецкии Н.С. Опыт нравственного православного богословия в апологетическом освещении. Т. 1: Общий или основоположительный. Харьков: Епарх. тип., 1914; Т. 11: Об индивидуальной или личной нравственности. Харьков: Епарх.тип., 1916; Тареев М.М. Христианская философия. Ч. 1. Сергиев Посад: Тип. Троице-Сергиевой Лавры, 1918; Феофан Затворник. Начертание христианского нравоучения. М.: Правило веры, 1998; Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс: Вильтис, 1991. В.Н.Назаров
Источник: Этика. Энциклопедический словарь. М. Гардарики 2001