НЕОМАРКСИЗМ
НЕОМАРКСИЗМ
условное обозначение совокупности философских учений, в которых используются принципы и идеи марксизма, модифицированные в соответствии с требованиями современности.
Источник: Тематический философский словарь
Неомарксизм
понятие стало распространенным в 60–70-ые годы XX в. (называется также марксизмом западноевропейским, марксизмом антиавторитарным, обновленным марксизмом). Подразделяется на философию свободы (А. Грамши, Г. Маркузе) и философию надежды (Э. Блох). Неомарксизму присуще стремление «обновить» марксизм, адаптировать его к новым историческим условиям.
НЕОМАРКСИЗМ
условное название целой группы философских и особенно социально-философских течений, ориентирующихся на отдельные положения и использующих категориальный аппарат марксизма (диалектического материализма и исторического материализма). Для них характерно критическое отношение как к капиталистической системе, так и советскому варианту социализма, к марксистско-ленинской философии. К главным направлениям можно отнести гуманистическое, представители которого стремятся восполнить пробелы в марксизме, связанные с недостаточным вниманием к человеку, личности, духовности, и сциентистское, представители которого стремятся придать своим социальным исследованиям строгую форму естественнонаучных теорий.
НЕОМАРКСИЗМ
в узком смысле: характеристика предметной специфики исследований представителей Франкфуртской шк. (выступает как критич. теория об-ва; опирается на неогегельянский вариант диалектики — «негативную диалектику». Среди ее представителей наиболее интенсивно апеллируют к марксизму В.Беньямин, А.Шмидт, О.Негт, Ю.Хабермас). В широком смысле: совокупное обозначение марксистски ориентированных филос. течений, объединенных критич. настроем по отношению к «догматическому марксизму». Данные течения отвергают ортодоксальный и офиц. сов. марксизм («сталинизм») 1930—80-х гг., выступавший, как правило, под наименованием «марксизм-ленинизм» в кач-ве офиц. идеологии стран социалистич. блока. В рамках Н. выделяют два противостоящих направления: 1) «Диалектико-гуманистич.» (Д.Лукач, К.Корш, А.Грамши и др.), к-рое выступает против объективистской тенденции истолкования диалектич. и истор. материализма (см. Материализм исторический), рассматривая человека в кач-ве субъекта истор. действия. Философия здесь целиком ориентируется на об-во; природа же рассматривается сквозь призму познавательного и практ. отношения к ней человека. Для данного направления характерна апелляция к ранним работам К.Маркса, прежде всего «Экономическо-философским рукописям 1844 года», где исследуется проблема отчуждения. 2) «Сциентистское» (Л.Альтюссер, Б.Хиндесс, П.Херст, Н.Пулантзас, В.Ф.Хауг, Г. делла Вольпе, Л.Дж.Коэн и др.), к-рое оценивает традиц. марксизм как недостаточно науч., философия же сводится к методологии познания. Крайне широкий спектр мировоззренческих и филос. предпочтений представителей Н. в действительности не укладывается в русло указанных направлений, это, в частн., марксистски ориентированные теоретики нац.-освободительного движения; исследователи проблем «третьего мира» и капитализма как мировой системы (А.Г.Франк, И.Уоллерстайн); «альтернативные социологи» (Ч.Р.Миллс, А.Гоулднер); представители марксистского феминизма (Н.-Э.Тевенен, К.Бюси, М.Р. делла Коста) и др. С учетом этого разнообразия, а также присутствия явных элементов марксова соц.-классового подхода к анализу культуры у целого ряда представителей постструктуралистской философии (Ж.Бодрийар, Ж.Делез и др.) совр. версии марксизма было бы корректнее называть «постмарксизм». Лит.: Андерсон П. По следам исторического материализма. М., 1989. А.А.Исаев
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
НЕОМАРКСИЗМ
понятие, используемое: а) в узком смысле - для фиксации и содержательной характеристики значимой парадигмы исследований представителей Франкфуртской школы; б) в широком смысле - для обозначения направленности и теоретических оснований исследований мыслителей, в той или иной мере использовавших марксовые объяснительные модели в своем творчестве, и при этом практически всегда отвергавших ортодоксальный и официальный советский марксизм ("сталинизм") 1930-1980-х, выступавший, как правило, под наименованием "марксизм-ленинизм". (Тем самым осознанно разграничивались теоретическая конструкция и мировоззренческое ядро марксизма, с одной стороны, и эклектичный набор идеологических мифологем большевистского типа, обрамлявших его, с другой). Предельно высокий уровень мировоззренческого разброса и идеологических предпочтений, присущий сторонникам Н. (Лукач, Грамши, Беньямин, Хабермас, Райх, Маркузе, Фромм, Мерло-Понти, Гольдман, С. Стоянович, Блох, Альтюссер, Л. Коэн, Миллс и мн. др.), выдвигают в качестве главной проблемы идентификации и самоидентификации Н. не только проблему доминирующих исследовательских методик, но и вопрос о тех реальных явлениях социальной действительности 20 ст., которые не могут быть удовлетворительно объяснены и адекватно интерпретированы вне той или иной степени обращенности к миропредставлениям Маркса. Опираясь на ведущий постулат и доминирующую ценность классического марксизма - радикальный гуманизм, предполагающий акцент на: роли и значении практики; важности преодоления отчуждения, самоотчуждения и овещнения (по модели ГУ-ЛАГа и Освенцима) человека; удовлетворении подлинных человеческих потребностей; свободном развитии каждого и любого индивида как условии свободного развития всех, - сторонники Н. не приемлют идею социальной организации коммунистического типа как средства осуществления таких целей. Бесклассовая и безгосударственная социальная организация, сопряженная с ликвидацией института частной собственности и системы товаро-денежных отношений, а также провозглашающая предпочтительность распределения общественного продукта по "затраченному труду" либо "по потребностям" неоднократно подтверждала свой утопизм и несостоятельность на уровне высокотрагичной реальной практики. Аналогичные результаты становились очевидными также и в рамках многих парциальных экономических и глобальных мысленных экспериментов. Трактуя базовые принципы радикального гуманизма Маркса исключительно как критические и конечные регулятивные, а отнюдь не как конститутивные и резолютивные, сторонники Н. полагают, что указанные принципы (в контексте и рамках многоуровневых опосредовании) вполне приложимы к процедурам корректных и разносторонних оценок как феноменов наличной социальной практики, так и проектируемых общественных трансформаций. (По выражению Гэлбрейта, Маркс является "слишком крупной фигурой, чтобы целиком отдать его социалистам и коммунистам..."). В современных исследовательских традициях, обозначающих себя как марксистские, неомарксистские или постмарксистские, равно как и в школах и направлениях немарксистского и антимарксистского толка сколько-нибудь корректное обозначение Н. отсутствует и в конце 20 в.
А. А.Грицанов
А. А.Грицанов
Источник: Новейший философский словарь
«НЕОМАРКСИЗМ»,
течение бурж. обществ. мысли 30-70-х гг. 20 в., ревизующее марксизм-ленинизм с позиций мелкобурж. революционности. «Н.» - неоднородное u противоречивое течение. Для него характерна смесь марксизма с элементами неогегельянства, ницшеанства и др. вариантами философии жизни (большинство представителей франкфуртской школы), с «левым» экзистенциализмом (Сартр), неофрейдизмом как в либерально-гуманистич. трактовке (Фромм), так и в анархо-радикальном духе «сочетания» социально-политич. революции с тотальной «сексуальнокультурной» революцией (Г. Маркузо, В. Райх), со структурализмом (Л. Гольдман), фил ос. герменевтикой (Хабермас) и пр. В США и Великобритании 60-х гг. «II.» выступил и как особая социология, тенденция, критически противостоящая офиц. социологии (Ч. Р, Миллс, Н. Бирнбаум, А. Гоулднер и др.).
«Н.» обычно противопоставляет молодого К. Маркса, «филос. антрополога», зрелому Марксу, автору «Капитала», с его «неромантич.» ориентацией на науч. знание. Излюбленные филос. категории Н.- отчуждение и овеществление, к-рым придана апокалиптмч. всеобщность. Теоретики «Н.» отрицают общезначимость марксистской диалектики, сводя ее содержание только к обществу. С позиций, близких к вульгарному социологизму, общеметодология. категории и логика редуцируются ими к исторически и классово обусловленным социаль-ноэкономич. явлениям и интересам, вся совр. наука оценивается как воплощение духа капитализма, утонченное орудие эксплуатации в руках господствующих классов и самый глубокий источник подавления человека. Таков, согласно концепции франкфуртской школы «Н.», историч. результат усиленного внедрения инструментальной рациональности науки, преуспевшей в установлении господства человека над природой, во все сферы социальной и культурной жизни. Вследствие этого первоначально освободит. импульсы науч. сознания превратились во всепровикающую идеологию господства человека над человеком.
Обычно «Н.» обвиняет «сов. марксизм» в сциентистско-позитивистском ревизионизме. «Н.» вульгаризирует практич. революц. направленность марксистской обществ. науки, склонен к отрицанию всякого объективного, не зависящего от классового интереса содержания знания. Либерально-позитивистскому объективизму и неокантианской «свободе от ценностей» «Н.» противопоставляет волюнтаристский «активизм» - не познание, но преобразование социального объекта. Крайний историч. релятивизм и субъективизм социальной философии «Н.» закономерно ведут к волюнтаристским и утопич. полития. выводам. «Н.» претендовал на роль универсального «критич. сознания» «позднего капитализма» и «гос. социализма», всюду разоблачающего отчуждение, подавление человечности, разные формы ложного и превращенного сознания. Но на деле он оказался теоретич. обоснованием противостояния реальному социализму культурного нигилизма, полития. экстремизма и анархизма (в частности, в движении «новых левых»), хотя Адорно, Хоркхаймер и Хабермас отмежевались от леворадикальных выступлений последнего. Политич. идеология «Н.» отражает неверие в революц. роль рабочего класса и стран социализма. В качестве повой движущей силы политич. борьбы и обществ. изменений в совр. условиях «Н.» выдвигает «критич. интеллигенцию», бунтующую молодежь, студенчество, освободит. движение в «третьем мире». «Н.» одно из проявлений кризиса бурж. обществоведения, к-рому он, однако, не может предложить конструктивной альтернативы.
В зарубежной лит-ре под словом «Н.» нередко объединяют все философско-социологич. течения, использующие марксистскую фразу.
«Н.» обычно противопоставляет молодого К. Маркса, «филос. антрополога», зрелому Марксу, автору «Капитала», с его «неромантич.» ориентацией на науч. знание. Излюбленные филос. категории Н.- отчуждение и овеществление, к-рым придана апокалиптмч. всеобщность. Теоретики «Н.» отрицают общезначимость марксистской диалектики, сводя ее содержание только к обществу. С позиций, близких к вульгарному социологизму, общеметодология. категории и логика редуцируются ими к исторически и классово обусловленным социаль-ноэкономич. явлениям и интересам, вся совр. наука оценивается как воплощение духа капитализма, утонченное орудие эксплуатации в руках господствующих классов и самый глубокий источник подавления человека. Таков, согласно концепции франкфуртской школы «Н.», историч. результат усиленного внедрения инструментальной рациональности науки, преуспевшей в установлении господства человека над природой, во все сферы социальной и культурной жизни. Вследствие этого первоначально освободит. импульсы науч. сознания превратились во всепровикающую идеологию господства человека над человеком.
Обычно «Н.» обвиняет «сов. марксизм» в сциентистско-позитивистском ревизионизме. «Н.» вульгаризирует практич. революц. направленность марксистской обществ. науки, склонен к отрицанию всякого объективного, не зависящего от классового интереса содержания знания. Либерально-позитивистскому объективизму и неокантианской «свободе от ценностей» «Н.» противопоставляет волюнтаристский «активизм» - не познание, но преобразование социального объекта. Крайний историч. релятивизм и субъективизм социальной философии «Н.» закономерно ведут к волюнтаристским и утопич. полития. выводам. «Н.» претендовал на роль универсального «критич. сознания» «позднего капитализма» и «гос. социализма», всюду разоблачающего отчуждение, подавление человечности, разные формы ложного и превращенного сознания. Но на деле он оказался теоретич. обоснованием противостояния реальному социализму культурного нигилизма, полития. экстремизма и анархизма (в частности, в движении «новых левых»), хотя Адорно, Хоркхаймер и Хабермас отмежевались от леворадикальных выступлений последнего. Политич. идеология «Н.» отражает неверие в революц. роль рабочего класса и стран социализма. В качестве повой движущей силы политич. борьбы и обществ. изменений в совр. условиях «Н.» выдвигает «критич. интеллигенцию», бунтующую молодежь, студенчество, освободит. движение в «третьем мире». «Н.» одно из проявлений кризиса бурж. обществоведения, к-рому он, однако, не может предложить конструктивной альтернативы.
В зарубежной лит-ре под словом «Н.» нередко объединяют все философско-социологич. течения, использующие марксистскую фразу.
Источник: Советский философский словарь
НЕОМАРКСИЗМ
общее наименование для целой группы неоднородных философских течений и школ, претендующих на развитие марксизма путем его якобы осовременивания. Наиболее известными из них являются следующие.
1. Гуманистический Н., представители которого критиковали К. Маркса за отсутствие антропологического анализа и абсолютизацию социальноклассового подхода к понятиям «человек» и «личность». Характерной особенностью этого направления является противопоставление воззрений молодого и зрелого К. Маркса и постоянное обращение к проблеме отчуждения. При этом вне поля зрения оказывались экономические, социальные и политические основы отчуждения. В лучшем случае речь шла о том, что все они способствуют сохранению отчуждения, но само оно является продуктом сознания и психики человека. Так, Э. Фромм характеризовал личность с помощью категорий «сущность» и «существование» и связывал преодоление отчуждения со свободным отказом человека от выстраивания жизни по принципу «существования» в пользу сохранения и развития своей уникальной сущности. В этом же, по мнению Э. Фромма, состоит и нравственный долг человека: не убивать свою уникальность (быть как все), а проявлять и развивать ее. Близкую к этому позицию занимали и представители экзистенциализма (Ж.П. Сартр, А. Камю и др.). Разновидностью гуманистического Н. является также неофрейдизм — попытка соединить марксизм с учением З. Фрейда. В подсознании человека заложено стремление к свободе, творческому труду и самовыражению. Однако современное общество препятствует осуществлению этих природных потребностей. Путь снятия отчуждения лежит через сексуальную революцию, позволяющую человеку свободно реализовать свою уникальность и тем самым сделать первый шаг к самоопределению (Вильгельм Райх — психиатр и родоначальник фрейдомарксизма).
2. Сведение исторического материализма к учению о практике. Данная позиция была довольно широко распространена в Европе, особенно в 50—60е гг. (Д. Лукач, А. Грамши, позже группа югославских философов, объединившихся вокруг журнала «Praksis»). Основное внимание было обращено на изучение взаимодействия субъекта и объекта и творческую активность человека, созидающего объективную действительность в процессе практической деятельности. Материальность мира, если и не отвергалась, то во всяком случае выпадала из поля зрения философии. Следствием этого становилось отрицание диалектики природы и ограничение философского анализа изучением диалектики субъекта и объекта.
3. Сциентистский Н. — стремление усилить научнотеоретиче ский компонент марксизма и придать учению К. Маркса строго научный характер. В этой связи сторонники сциентистского Н. выступали против ненаучного гуманитарного Н., а также считали необходимым полностью очистить марксизм от всех философских учений прошлого и настоящего. Марксизм рассматривался только как методология познания, которая должна быть обогащена такими современными методами, как структурнофункциональный анализ, аналитический метод, метод моделирования и др.
4. Социальнополитические теории в Н. представлены как «левыми», так и «правыми» группировками. Тем и другим свойственно стремление ревизовать ряд принципиальных положений марксистской теории общества, используя при этом марксистскую фразеологию. «Правые» критически относятся к формационной теории К. Маркса и утверждают, что вывод о неизбежности перехода общества к коммунизму является не чем иным, как проявлением фатализма. Для них характерен также отказ от признания существования классов в современном обществе и абсолютизация реформ как основного способа преобразования общества. «Левые» склонны недооценивать объективную готовность общества к революции и зачастую трактуют ее как внезапную вспышку или бунт недовольных. Революционные организации третируются ими на том основании, что они со временем с неизбежностью перерастают в бюрократические учреждения, которые обслуживают интересы своих работников и лидеров. Основной революционной силой «левые» Н. считают не пролетариат, а те социальные слои, которые могут спонтанно, легко и быстро подняться на борьбу за свои права. Ставка делается на молодежь, прежде всего студенческую, и даже на маргинальные слои, отброшенные обществом на обочину дороги (Г. Маркузе, отчасти Ж.П. Сартр и др.). Оценивая Н. в целом, следует отметить, что его представители, вопервых, своевременно поставили вопрос о необходимости развития учения Маркса. Вовторых, они указали на ряд слабых мест традиционного марксизма: излишнюю идеологизацию, недостаточную проработку проблемы человека, элементы фатализма и некоторые др. Втретьих, подвергли критике догматизм советского варианта марксизма. Однако в предложенных ими весьма эклектичных теориях осуществлено не развитие марксизма, а проведена его подлинная ревизия, имеющая своим следствием фактический отказ от учения Маркса.
1. Гуманистический Н., представители которого критиковали К. Маркса за отсутствие антропологического анализа и абсолютизацию социальноклассового подхода к понятиям «человек» и «личность». Характерной особенностью этого направления является противопоставление воззрений молодого и зрелого К. Маркса и постоянное обращение к проблеме отчуждения. При этом вне поля зрения оказывались экономические, социальные и политические основы отчуждения. В лучшем случае речь шла о том, что все они способствуют сохранению отчуждения, но само оно является продуктом сознания и психики человека. Так, Э. Фромм характеризовал личность с помощью категорий «сущность» и «существование» и связывал преодоление отчуждения со свободным отказом человека от выстраивания жизни по принципу «существования» в пользу сохранения и развития своей уникальной сущности. В этом же, по мнению Э. Фромма, состоит и нравственный долг человека: не убивать свою уникальность (быть как все), а проявлять и развивать ее. Близкую к этому позицию занимали и представители экзистенциализма (Ж.П. Сартр, А. Камю и др.). Разновидностью гуманистического Н. является также неофрейдизм — попытка соединить марксизм с учением З. Фрейда. В подсознании человека заложено стремление к свободе, творческому труду и самовыражению. Однако современное общество препятствует осуществлению этих природных потребностей. Путь снятия отчуждения лежит через сексуальную революцию, позволяющую человеку свободно реализовать свою уникальность и тем самым сделать первый шаг к самоопределению (Вильгельм Райх — психиатр и родоначальник фрейдомарксизма).
2. Сведение исторического материализма к учению о практике. Данная позиция была довольно широко распространена в Европе, особенно в 50—60е гг. (Д. Лукач, А. Грамши, позже группа югославских философов, объединившихся вокруг журнала «Praksis»). Основное внимание было обращено на изучение взаимодействия субъекта и объекта и творческую активность человека, созидающего объективную действительность в процессе практической деятельности. Материальность мира, если и не отвергалась, то во всяком случае выпадала из поля зрения философии. Следствием этого становилось отрицание диалектики природы и ограничение философского анализа изучением диалектики субъекта и объекта.
3. Сциентистский Н. — стремление усилить научнотеоретиче ский компонент марксизма и придать учению К. Маркса строго научный характер. В этой связи сторонники сциентистского Н. выступали против ненаучного гуманитарного Н., а также считали необходимым полностью очистить марксизм от всех философских учений прошлого и настоящего. Марксизм рассматривался только как методология познания, которая должна быть обогащена такими современными методами, как структурнофункциональный анализ, аналитический метод, метод моделирования и др.
4. Социальнополитические теории в Н. представлены как «левыми», так и «правыми» группировками. Тем и другим свойственно стремление ревизовать ряд принципиальных положений марксистской теории общества, используя при этом марксистскую фразеологию. «Правые» критически относятся к формационной теории К. Маркса и утверждают, что вывод о неизбежности перехода общества к коммунизму является не чем иным, как проявлением фатализма. Для них характерен также отказ от признания существования классов в современном обществе и абсолютизация реформ как основного способа преобразования общества. «Левые» склонны недооценивать объективную готовность общества к революции и зачастую трактуют ее как внезапную вспышку или бунт недовольных. Революционные организации третируются ими на том основании, что они со временем с неизбежностью перерастают в бюрократические учреждения, которые обслуживают интересы своих работников и лидеров. Основной революционной силой «левые» Н. считают не пролетариат, а те социальные слои, которые могут спонтанно, легко и быстро подняться на борьбу за свои права. Ставка делается на молодежь, прежде всего студенческую, и даже на маргинальные слои, отброшенные обществом на обочину дороги (Г. Маркузе, отчасти Ж.П. Сартр и др.). Оценивая Н. в целом, следует отметить, что его представители, вопервых, своевременно поставили вопрос о необходимости развития учения Маркса. Вовторых, они указали на ряд слабых мест традиционного марксизма: излишнюю идеологизацию, недостаточную проработку проблемы человека, элементы фатализма и некоторые др. Втретьих, подвергли критике догматизм советского варианта марксизма. Однако в предложенных ими весьма эклектичных теориях осуществлено не развитие марксизма, а проведена его подлинная ревизия, имеющая своим следствием фактический отказ от учения Маркса.
Источник: Философский словарь инженера. 2016
НЕОМАРКСИЗМ
понятие, используемое: а) в узком смысле - для фиксации и содержательной характеристики значимой парадигмы исследований представителей Франкфуртской школы; б) в широком смысле - для обозначения направленности и теоретических оснований исследований, в той или иной мере использовавших марксовые объяснительные модели в своем творчестве, и при этом практически всегда отвергавших ортодоксальный и официальный советский марксизм ("сталинизм") 1930-1980-х, выступавший, как правило, под наименованием "марксизм-ленинизм". Н. тем самым в известном смысле выступил как итог социально-философского творчества мыслителей, отвергавших позитивистскую критику классического марксизма, но при этом стремившихся дополнить последний рядом перспективных подходов неогегельянства, фрейдизма, "философии жизни", позже - парадигмами экзистенциализма и структурализма. (Тем самым осознанно разграничивались теоретическая конструкция и мировоззренческое ядро марксизма, с одной стороны, и эклектичный набор идеологических мифологем большевистского типа, обрамлявших его, с другой.) Предельно высокий уровень мировоззренческого разброса и идеологических предпочтений, присущий сторонникам Н. (Д.Лукач, А.Грамши, Беньямин, Хабермас, В.Райх, Маркузе, Фромм, Мерло-Понти, Л.Гольдман, С.Стоянович, Блох, Альтюссер, Л.Коэн, Ч.Р.Миллс и др.), выдвигают в качестве главной проблемы идентификации и самоидентификации Н. не только проблему доминирующих исследовательских методик, но и вопрос о тех реальных явлениях социальной действительности 20 в., которые не могут быть удовлетворительно объяснены и адекватно интерпретированы вне той или иной степени обращенности к миропредставлениям Маркса. Представители Н. опираются на ведущий постулат и доминирующую ценность классического марксизма - радикальный гуманизм. Предполагается акцент на: 1 ) Особую роль и значение общественно-исторической практики; на логическом уровне это нашло свое выражение в процедурах апплицирования собственно философских понятий на модели описания процессов экономического и общесоциологического порядка; тематизировавшись подобным образом, первые начали выступать как "отражения" категориальных рядов политэкономии и социологии. 2) Важность преодоления отчуждения, самоотчуждения и овещнения (по модели ГУЛАГа и Освенцима) человека; можно фиксировать даже некую центрацию Н. на категорию "отчуждение", выступающую аналогом концептов "формальной рациональности" М.Вебера и "рационализации" Фрейда. Как результат многомерного отчуждения в Н. трактуется не только социально-экономическая структура антагонистических обществ, но и наличная предметно-вещественная организация мира людей как таковая. 3) Перспективная установка на разностороннее удовлетворение подлинных /с извечной проблемой: "а судьи кто?" -А.Г./ человеческих потребностей. 4) Признание свободного развития каждого и любого индивида как условия свободного развития всех. Одновременно в рамках Н. полагается принципиально неприемлемой идея социальной организации коммунистического типа как средства осуществления таких целей. Бесклассовая и безгосударственная социальная организация, сопряженная с ликвидацией института частной собственности и системы товарно-денежных отношений, а также провозглашающая
предпочтительность распределения общественного продукта по "затраченному труду" либо "по потребностям" неоднократно подтверждала свой утопизм и несостоятельность на уровне высокотрагичной реальной практики. Аналогичные результаты становились очевидными также и в рамках многих парциальных экономических и глобальных мысленных экспериментов. Трактуя базовые принципы радикального гуманизма Маркса исключительно как критические и конечные регулятивные, а отнюдь не как конститутивные и резолютивные, сторонники Н. полагают, что указанные принципы (в контексте и рамках многоуровневых опосредовании) вполне приложимы к процедурам корректных и разносторонних оценок как феноменов наличной социальной практики, так и проектируемых общественных трансформаций. (По выражению Дж.Гэлбрейта, Маркс является "слишком крупной фигурой, чтобы целиком отдать его социалистам и коммунистам...".) В ходе концептуально-теоретической эволюции Н. обнаружил также и собственные существенные характеристики, могущие быть признанными как результат инкорпорирования ряда значимых философских подходов и модных интеллектуальных веяний 20 в. в массив переосмысливаемого марксизма. Гипотетический ход и развертывание всемирной истории интерпретируются в Н. как фатально-необратимый процесс всевозрастающей иррационализации мироустройства, как прогрессирующее сумасшествие разума (ср. со схемой "самообретения" абсолютной идеи через восхождение к самой себе у Гегеля). Сторонники Н. рассматривают грядущую антикапиталистическую революцию как "конец истории", как глобальный катаклизм, призванный кардинально преодолеть предшествующее развитие социума. Естественно сопрягающийся с этой идеей определенный нигилизм в отношении традиционных ценностей духовной культуры, интеллектуальный экстремизм, нередко достигающий степени мировоззренческого террора, - объясняют приверженность Н. со стороны маргинальных общественных слоев и социальных групп-аутсайдеров во всем мире. В современных исследовательских традициях, обозначающих себя как марксистские, неомарксистские или постмарксистские, равно как и в школах и направлениях немарксистского и антимарксистского толка сколько-нибудь корректное обозначение Н. отсутствует и в конце 20 в.
предпочтительность распределения общественного продукта по "затраченному труду" либо "по потребностям" неоднократно подтверждала свой утопизм и несостоятельность на уровне высокотрагичной реальной практики. Аналогичные результаты становились очевидными также и в рамках многих парциальных экономических и глобальных мысленных экспериментов. Трактуя базовые принципы радикального гуманизма Маркса исключительно как критические и конечные регулятивные, а отнюдь не как конститутивные и резолютивные, сторонники Н. полагают, что указанные принципы (в контексте и рамках многоуровневых опосредовании) вполне приложимы к процедурам корректных и разносторонних оценок как феноменов наличной социальной практики, так и проектируемых общественных трансформаций. (По выражению Дж.Гэлбрейта, Маркс является "слишком крупной фигурой, чтобы целиком отдать его социалистам и коммунистам...".) В ходе концептуально-теоретической эволюции Н. обнаружил также и собственные существенные характеристики, могущие быть признанными как результат инкорпорирования ряда значимых философских подходов и модных интеллектуальных веяний 20 в. в массив переосмысливаемого марксизма. Гипотетический ход и развертывание всемирной истории интерпретируются в Н. как фатально-необратимый процесс всевозрастающей иррационализации мироустройства, как прогрессирующее сумасшествие разума (ср. со схемой "самообретения" абсолютной идеи через восхождение к самой себе у Гегеля). Сторонники Н. рассматривают грядущую антикапиталистическую революцию как "конец истории", как глобальный катаклизм, призванный кардинально преодолеть предшествующее развитие социума. Естественно сопрягающийся с этой идеей определенный нигилизм в отношении традиционных ценностей духовной культуры, интеллектуальный экстремизм, нередко достигающий степени мировоззренческого террора, - объясняют приверженность Н. со стороны маргинальных общественных слоев и социальных групп-аутсайдеров во всем мире. В современных исследовательских традициях, обозначающих себя как марксистские, неомарксистские или постмарксистские, равно как и в школах и направлениях немарксистского и антимарксистского толка сколько-нибудь корректное обозначение Н. отсутствует и в конце 20 в.
Источник: История Философии: Энциклопедия
НЕОМАРКСИЗМ
совокупное обозначение для марксистски ориентированных философских течений, критически настроенных по отношению к догматическому марксизму, служившему официальной идеологией в странах бывшего социалистического блока. В рамках Н. можно выделить два основных противостоящих друг другу направления: "диалектико-гуманистическое" и "сциентистское". Основополагающими для первого направления считаются работы Лукача, Карла Корша, Грамши. Выступая против объективистско-натуралистической тенденции истолкования диалектического и исторического материализма, это направление стремилось поставить в центр философствования человека как субъекта исторического действия. Философия целиком ориентируется на общество, тогда как природа рассматривается сквозь призму познавательного и практического отношения к ней человека. Многие представители данного направления апеллируют к ранним работам Маркса, прежде всего к "Экономическо-философским рукописям 1844 года", в которых исследуется проблема отчуждения. В то же время Н. часто использует элементы иных философских концепций, что создает в рамках "диалектико-гуманистического" направления спектр различных течений. Среди них можно выделить следующие.
а) Франкфуртская школа, выступающая одновременно как критическая теория общества и опирающаяся на неогегельянский вариант диалектики - "негативную диалектику". Наиболее интенсивно апеллируют к марксизму Беньямин, А. Шмидт, О. Негт, Хабермас.
б) Фрейдомарксизм, зародившийся в 20-е и получивший широкое распространение в 60-е и 70-е годы. Фрейдомарксизм является попыткой синтеза личностной проблематики фрейдизма или неофрейдизма с социальной проблематикой марксизма. Он исследует деформацию психической структуры личности в условиях современного индустриального общества и ищет пути ее преодоления. Сюда относятся "сексуально-экономическая социология" Райха, концепция "одномерного человека" и "сексуальной революции" Маркузе, а также "гуманистический психоанализ" Фромма.
в) Экзистенциалистский марксизм, сложившийся во Франции в 50-60-е годы под влиянием позднего Сартра. Варианты этого типа марксизма представлены в работах Мерло-Понти "Гуманизм и террор" (1947), "Приключения диалектики" (1955), а также в произведениях философов, группировавшихся вокруг журналов "Socialisme ou barbarie" (К. Касториадис, Лефорт) и "Arguments" (К. Акселос, А. Лефевр, Э. Морен, Ф. Шатле, П. Фужейролла). Центральная проблематика этих авторов - человеческая субъективность, отчуждение и восстановление целостности человека. В начале 60-х годов сходную позицию занимал Р. Гароди, впоследствии эволюционировавший в направлении религиозной философии. Идеи, близкие к франц. экзистенциалистскому марксизму, разрабатывали Э. Фишер и Ф. Марек в Австрии, А. Шафф в Польше, К. Косик в Чехословакии.
г) Феноменологический марксизм, получивший распространение главным образом в Италии и США. Основные представители - Э. Пачи, П. Пиконе, а также их последователи, объединившиеся вокруг журналов "Aut Aut" и "Telos". Пачи стремится к созданию категориального аппарата, сочетающего понятия марксизма и феноменологии. Цель истории (телос), по Пачи - преодоление "объективации", если пользоваться терминологией Гуссерля, или "отчуждения" (по Марксу) и создание "интерсоциализма", т.е. общества, построенного на взаимоотношениях людей как субъектов.
д) "Будапештская школа" (А. Хеллер, М. Вайда, Д. Маркуш, Ф. Фехер, А. Хегедуш) и примыкающие к ней некоторые философы из других стран, ориентирующиеся работу Лукача "История и классовое сознание" (1923). От идей раннего Лукача отправляется также Гольдман.
е) Группа "Праксис", сложившаяся вокруг одноименного югославского журнала, выходившего в Загребе (Г. Петрович, Л. Враницкий, Р. Супек, М. Маркович, С. Стоянович и др). Исходя из идей раннего Маркса, Лукача, Грамши, Сартра, эти авторы поставили в центр своей философии понятие практики как фундаментального отношения между субъектом и объектом. Стремясь осмыслить познание как творчески активный процесс, они отвергли теорию отражения как "недиалектическую". Особое место в "диалектико-гуманистическом" направлении Н. занимает "философия надежды" Блоха, которая, хотя и связана с субъект-объектной парадигмой, выходит за рамки социальной проблематики, приобретая характер онтологии.
Если представители "диалектико-гуманистического" направления находят традиционный марксизм-ленинизм недостаточно человечным, то "сциентистское" направление оценивает его как недостаточно научный. К этому направлению относятся течения, рассматривающие марксистское учение об обществе как нефилософскую, конкретную науку. Философия сводится к методологии познания. Ставится задача придать историческому материализму строго научную форму. В рамках "сциентистского" Н. следует выделить, прежде всего: (а) Течение, возглавляемое Альтюссером, который впервые выступил с критикой "диалектико-гуманистического" направления под лозунгами "теоретического антигуманизма", "антиисторицизма", "антиэмпиризма" и "антиидеологизма"; у Альтюссера немало последователей не только во Франции (Э. Бали-бар, Д. Лекур, П. Реймон), но и в других странах, в том числе в Латинской Америке и Африке. В Великобритании в 70-е годы возникло течение "постальтюссерианства" (Б. Хиндесс, П. Херст). (б) Некоторые авторы (живший во Франции греч. философ Н. Пулантзас, нем. философ В.Ф. Хауг и др.) соединяют идеи Альтюссера с идеями Грамши, (в) К "сциентистскому" течению Н. относят также Г. делла Вольпе и его последователей в Италии. Исследовав различные варианты решения проблемы общего и частного в истории философии, Г. делла Вольпе пришел к выводу о непригодности философских абстракций для конкретно-научной работы. Необходима "специфическая логика специфического предмета", использующая специфические, "определенные" абстракции. Задача философии - разработка метода получения таких абстракций - метода движения от конкретного к абстрактному и обратно. Философия, таким образом, сводится к методологии, (г) К "сциентистскому" Н. следует отнести "аналитический марксизм" - течение, возникшее в конце 70-х годов в Великобритании и США и стремящееся развивать учение об обществе на основе методов современной науки. Коэн применил к данному учению функциональный подход, Дж. Элстер и Дж. Ремер - теорию игр и модальную логику. На основе этих методик исследуются мотивы человеческого поведения, строятся соответствующие модели, переосмысливаются и уточняются многие категории исторического материализма.
К Н. принадлежат также некоторые течения, не укладывающиеся в два описанных направления. Это - группы марксистски ориентированных теоретиков национально-освободительного движения, а также некоторые исследователи проблем "третьего мира" и капитализма как мировой системы (А.Г. Франк, И. Уоллерстайн) и социологи (Ч.Р. Миллс, А. Гоулднер и др.), и, наконец, представители марксистского феминизма (Н.-Э. Тевенен, К. Бюси, М.Р. делла Коста и др.).
М.Н. Грецкий
Неомарксизм и проблемы социологии культуры. М, 1980; Андерсон П. Размышления о западном марксизме. М., 1991; Давыдов Ю.Н. Социоцентристская диалектика "неомарксизма" // Идеалистическая диалектика в XX столетии. М., 1987; К. К. Gorman. Neomarxism: The Meanings of Modern Radicalism. L., 1982; Z. Baranski, J. Short (eds). Developing Contemporary Marxism. L.,1985.
а) Франкфуртская школа, выступающая одновременно как критическая теория общества и опирающаяся на неогегельянский вариант диалектики - "негативную диалектику". Наиболее интенсивно апеллируют к марксизму Беньямин, А. Шмидт, О. Негт, Хабермас.
б) Фрейдомарксизм, зародившийся в 20-е и получивший широкое распространение в 60-е и 70-е годы. Фрейдомарксизм является попыткой синтеза личностной проблематики фрейдизма или неофрейдизма с социальной проблематикой марксизма. Он исследует деформацию психической структуры личности в условиях современного индустриального общества и ищет пути ее преодоления. Сюда относятся "сексуально-экономическая социология" Райха, концепция "одномерного человека" и "сексуальной революции" Маркузе, а также "гуманистический психоанализ" Фромма.
в) Экзистенциалистский марксизм, сложившийся во Франции в 50-60-е годы под влиянием позднего Сартра. Варианты этого типа марксизма представлены в работах Мерло-Понти "Гуманизм и террор" (1947), "Приключения диалектики" (1955), а также в произведениях философов, группировавшихся вокруг журналов "Socialisme ou barbarie" (К. Касториадис, Лефорт) и "Arguments" (К. Акселос, А. Лефевр, Э. Морен, Ф. Шатле, П. Фужейролла). Центральная проблематика этих авторов - человеческая субъективность, отчуждение и восстановление целостности человека. В начале 60-х годов сходную позицию занимал Р. Гароди, впоследствии эволюционировавший в направлении религиозной философии. Идеи, близкие к франц. экзистенциалистскому марксизму, разрабатывали Э. Фишер и Ф. Марек в Австрии, А. Шафф в Польше, К. Косик в Чехословакии.
г) Феноменологический марксизм, получивший распространение главным образом в Италии и США. Основные представители - Э. Пачи, П. Пиконе, а также их последователи, объединившиеся вокруг журналов "Aut Aut" и "Telos". Пачи стремится к созданию категориального аппарата, сочетающего понятия марксизма и феноменологии. Цель истории (телос), по Пачи - преодоление "объективации", если пользоваться терминологией Гуссерля, или "отчуждения" (по Марксу) и создание "интерсоциализма", т.е. общества, построенного на взаимоотношениях людей как субъектов.
д) "Будапештская школа" (А. Хеллер, М. Вайда, Д. Маркуш, Ф. Фехер, А. Хегедуш) и примыкающие к ней некоторые философы из других стран, ориентирующиеся работу Лукача "История и классовое сознание" (1923). От идей раннего Лукача отправляется также Гольдман.
е) Группа "Праксис", сложившаяся вокруг одноименного югославского журнала, выходившего в Загребе (Г. Петрович, Л. Враницкий, Р. Супек, М. Маркович, С. Стоянович и др). Исходя из идей раннего Маркса, Лукача, Грамши, Сартра, эти авторы поставили в центр своей философии понятие практики как фундаментального отношения между субъектом и объектом. Стремясь осмыслить познание как творчески активный процесс, они отвергли теорию отражения как "недиалектическую". Особое место в "диалектико-гуманистическом" направлении Н. занимает "философия надежды" Блоха, которая, хотя и связана с субъект-объектной парадигмой, выходит за рамки социальной проблематики, приобретая характер онтологии.
Если представители "диалектико-гуманистического" направления находят традиционный марксизм-ленинизм недостаточно человечным, то "сциентистское" направление оценивает его как недостаточно научный. К этому направлению относятся течения, рассматривающие марксистское учение об обществе как нефилософскую, конкретную науку. Философия сводится к методологии познания. Ставится задача придать историческому материализму строго научную форму. В рамках "сциентистского" Н. следует выделить, прежде всего: (а) Течение, возглавляемое Альтюссером, который впервые выступил с критикой "диалектико-гуманистического" направления под лозунгами "теоретического антигуманизма", "антиисторицизма", "антиэмпиризма" и "антиидеологизма"; у Альтюссера немало последователей не только во Франции (Э. Бали-бар, Д. Лекур, П. Реймон), но и в других странах, в том числе в Латинской Америке и Африке. В Великобритании в 70-е годы возникло течение "постальтюссерианства" (Б. Хиндесс, П. Херст). (б) Некоторые авторы (живший во Франции греч. философ Н. Пулантзас, нем. философ В.Ф. Хауг и др.) соединяют идеи Альтюссера с идеями Грамши, (в) К "сциентистскому" течению Н. относят также Г. делла Вольпе и его последователей в Италии. Исследовав различные варианты решения проблемы общего и частного в истории философии, Г. делла Вольпе пришел к выводу о непригодности философских абстракций для конкретно-научной работы. Необходима "специфическая логика специфического предмета", использующая специфические, "определенные" абстракции. Задача философии - разработка метода получения таких абстракций - метода движения от конкретного к абстрактному и обратно. Философия, таким образом, сводится к методологии, (г) К "сциентистскому" Н. следует отнести "аналитический марксизм" - течение, возникшее в конце 70-х годов в Великобритании и США и стремящееся развивать учение об обществе на основе методов современной науки. Коэн применил к данному учению функциональный подход, Дж. Элстер и Дж. Ремер - теорию игр и модальную логику. На основе этих методик исследуются мотивы человеческого поведения, строятся соответствующие модели, переосмысливаются и уточняются многие категории исторического материализма.
К Н. принадлежат также некоторые течения, не укладывающиеся в два описанных направления. Это - группы марксистски ориентированных теоретиков национально-освободительного движения, а также некоторые исследователи проблем "третьего мира" и капитализма как мировой системы (А.Г. Франк, И. Уоллерстайн) и социологи (Ч.Р. Миллс, А. Гоулднер и др.), и, наконец, представители марксистского феминизма (Н.-Э. Тевенен, К. Бюси, М.Р. делла Коста и др.).
М.Н. Грецкий
Неомарксизм и проблемы социологии культуры. М, 1980; Андерсон П. Размышления о западном марксизме. М., 1991; Давыдов Ю.Н. Социоцентристская диалектика "неомарксизма" // Идеалистическая диалектика в XX столетии. М., 1987; К. К. Gorman. Neomarxism: The Meanings of Modern Radicalism. L., 1982; Z. Baranski, J. Short (eds). Developing Contemporary Marxism. L.,1985.
Источник: Современная западная философия: словарь
НЕОМАРКСИЗМ
совокупность обновленческих социально-философских и экономических концепций 19—20 вв. в русле идейной традиции, восходящей к К. Марксу, которые противопоставили себя прежнему, т. н. ортодоксальному марксизму как в версии Ф. Энгельса—К. Каутского—Г. В. Плеханова, так и в версии Ленина—Сталина. Неомарксизм включает в себя политические и правовые теории, эстетические и культурологические учения, социологию, психологию, футурологию, религиоведение. Здесь рассматриваются только некоторые аспекты неомарксистской философии. В качестве специального термина слово «неомарксизм» начинает употребляться в нач. 20 в.: так, в книге G. D: Cole «The World of Labour» (L., 1913, p. 167) как «неомарксистские» квалифицируются взгляды Ж Сореля. В процессе эволюции неомарксизма выделилось несколько интеллектуальных формаций: ассимилятивный неомарксизм кон. 19 — нач. 20 в., западный марксизм (неомарксизм) 1920—80-х гг., постмарксизм поздних 80—90-х гг.
Неомарксизм как «новый марксизм» обретает свой смысл лишь на фоне своей оппозиции «старому марксизму». Наиболее навязчивое его устремление — это деканонизация: сперва ортодоксального марксизма эпохи II Интернационала, затем — произведений Энгельса, а в конечном счете — теоретического наследия самого Маркса, которое неомарксизм вписал в проблемный контекст философии и науки 20 в. Неомарксистский бунт против канона марксизма вполне отвечал принципиальной установке самого Маркса, который крайне скептически относился к попыткам извлечения из своих исследований некоей сверхнауки, универсальной «схемы», под которую можно было бы «подогнать» и мироздание, и историю, и свободную мыслительную деятельность: «Я знаю только,— согласно одному апокрифу заявлял Маркс П. Лафаргу,— что я не марксист».
Вопреки этому его ученики и последователи под водительством Энгельса и при его литературном участии создали марксистский канон, генезис которого был связан с принятием в Германии в 1878 антисоциалистических законов и вынужденным перемещением руководящего ядра СДПГ, ее литераторов и теоретиков в Цюрих (Швейцария), ставший своего рода сборным пунктом левой интеллигенции всего мира: «Именно тогда и возник марксизм. Он возник на страницах руководимых Каутским и Бернштейном партийных журналов, в ходе обмена письмами между Бебелем и Энгельсом, в ходе все большего знакомства с переводами работ Маркса и полемики с др. социалистическими «школами», будь то народничество или государственный социализм» (Франко Андреуччи. История марксизма, т. 2, пер. с итал. М., 1981, с. 28). В этот период теоретики СДПГ во главе с Энгельсом, из Англии поддерживавшим с ними тесную связь, фактически монополизировали издание и истолкование трудов Маркса (Каутский, Э. Бернштеин, Ф. Меринг). На их работы, как и на популяризаторские произведения Энгельса («Анти-Дюринг», «Людвиг Фейербах», «Происхождение семьи» и др.), опирались марксистские теоретики этой волны в др. странах (Плеханов, А. Лабриола).
Именно под влиянием Энгельса и названной плеяды марксистов, вразрез с позицией самого Маркса канонический марксизм все больше приобретал характер метафизической доктрины. «Диалектика природы» Энгельса, опубликованная в 1920-х гг.,—марксистский аналог натурфилософии Шеллинга и Гегеля — сыграла поистине фатальную роль в натурализации диалектики и тем самым — в извращении диалектического метода Маркса.
Присущий теоретическому мышлению Маркса разрыв не только с традиционной философией, но и с классической наукой (главный его труд «Капитал» отнюдь не случайно имеет подзаголовок «Критика политической экономии»), постклассический в этом смысле характер его методологических воззрений гораздо более отчетливо, чем представителями марксистского канона, были осознаны на рубеже 19—20 вв. некоторыми европейскими мыслителями, не принадлежавшими к числу ортодоксальных марксистов. В это время в Европе и Северной Америке наблюдалась поразительная вспышка интереса к Марксу: лекции о марксизме и социал-демократии читают Торстен Веблен — в Чикаго, Б. Рассел — в Лондонской школе экономики и политических наук, Адольф Вагнер — в Берлине, Э. Дюркгейм — в Париже. В Италии книги о марксизме пишут Б. Кроне иДж. Джентше. Вилфредо Парето издает выборку фрагментов «Капитала» Маркса, Ф. Теннис публикует работу о Марксе и вступает в переписку с Энгельсом. Р. Штаммлер выпускает монографию «Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории». В России в 90-е гг. 19 в. одним из ведущих течений общественной мысли становится легальный марксизм: П. Б. Струве, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, М. И. Туган-Барановкий и др. В Австро-Венгрии возникла школа австромарксизма, представленная А Адлером и Ф. Адлером, О. Бауэром, Р. Шльфердингом, К. Реннером, позже — Р. Роздольским. В Кембридже (Англия) в нач. 20 в. действовал элитарный тайный клуб «Апостолы» (Г. Сиджвик, Б. Рассел, Дж. И. Мур, Литтон Стречи, И. М. Форстер, Дж. М. Кейнс и др.), на заседаниях которого рассматривались произведения Маркса. В нач. 90-х IT. марксистом стал крупнейший испанский писатель М. де Унамуно. Немецкий историк и социолог М. Вебер внес огромный вклад в прояснение специфики Марксова метода и публиковал в своем «Архиве» статьи о марксизме и самих марксистов. Иными словами, интеллектуальная Европа периода fin de siecle была охвачена неомарксистским поветрием.
В ходе международной дискуссии перед 1-й мировой войной наиболее выдающимся представителям неомарксизма удалось уточнить эпистемологическую специфику Марксова исторического материализма, реконструировать его методологию в терминах трансценденталистской (неокантианской и отчасти феноменологической) теории и логики познания. Рецепция теоретического наследия Маркса Максом Вебером стала отправным пунктом интеллектуальной деятельности послевоенного поколения неомарксистов, и прежде всего Георга (Дьердя) Лукача, ученика Вебера, члена узкого круга его друзей и единомышленников.
Подобно тому как ортодоксальный марксизм эпохи II Интернационала был международным по своей сути и разрабатывался теоретиками многих стран Европы, так и неомарксизм не знал государственных границ и не считался с ними. Ситуация эта радикально изменилась во время 1-й мировой войны и особенно после учреждения Коммунистического Интернационала, открывшего в сер. 1920-х гг. кампанию по «большевизации» западных компартий и насаждению в них «вульгарного ленинизма» в качестве единоспасающей идеологии.
Новая фаза неомарксизма — т. н. западный марксизм — начинается с 1923, когда с небольшим интервалом выходят в свет две впоследствии легендарные книги: «История и классовое сознание» Лукача и «Марксизм и философия» А. Корша (рус. пер. 1924), выдвинувшие требование применить марксизм к самому марксизму (исторический материализм — к историческому материализму, марксистскую диалектику — к марксистской диалектике). Такая трактовка марксизма удержалась у неомарксистских теоретиков в течение всего 20 в. (ее отстаивал в 1-й пол. 80-х гг. в своих лекциях «На путях исторического материализма» английский историограф «западного марксизма» Перри Андерсон). Т. о., в русле марксистской традиции стало складываться направление, отстаивавшее метамарксистскую концепцию марксизма, в соответствии с которой марксизм как теория выступал, наподобие естественного языка, в роли собственной метатеории. Метамарксизм радикально историзировал философию, полностью упразднил ее традиционное членение на онтологию, логику, теорию познания и этику, поставив во главу угла диалектику как философию истории и теорию сознания (Лукач: «Диалектика и есть теория истории»).
Внутренней логикой своей концепции Лукач был принужден к принципиальному размежеванию с ортодоксальным марксизмом эпохи II Интернационала, в т. ч. в его Энгельсовой редакции: «Недоразумения, проистекающие из изложения диалектики Энгельсом, по существу вызваны тем, что Энгельс — следуя ложному примеру Гегеля — распространяет диалектический метод на познание природы. Но здесь, в познании природы отсутствуют решающие определения диалектики: взаимодействие субъекта и объекта, единство теории и практики, историческое изменение субстрата категорий как основа их изменения в мышлении и т. д.» (Lukacs G. Geschichte und Klassenbewusstsein. Studien uber marxistische Dialektik. Neuwied—B., 1970, S. 63). Намеченной здесь методологической программе, ориентированной на знаменитое «Введение к «Критике политической экономии» и метод «Капитала» Маркса, неомарксизм неукоснительно следовал почти 80 лет.
После публикации «Истории и классового сознания» (ключевой ее раздел «Овеществление и пролетарское сознание» был опубликован в 1923 на русском языке в «Вестнике Социалистической Академии») у Лукача появились ученики (Б. Фогараши, Радваньи, Реваи) и последователи на Западе и в Советской России — не только среди левой партийной интеллигенции, но и в академических кругах. Одной из первых совместных акций неомарксистов лукачевского призыва стала «Летняя академия» в Тюрингии в нач. 20-х гг. В ней, наряду с Лукачем, участвовали Корш, Вейль, Р. Зорге (впоследствии знаменитый советский разведчик), К. Виттфогель, Фогараши, Ф. Поллок и другие (из числа тюрингских «академиков» вышли впоследствии ведущие сотрудники Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне).
В условиях формирования в сер. 20-х гг. в Советской России нового марксистского канона — ленинизма метамарксистская интеллектуальная инициатива Лукача и его единомышленников была воспринята как нечто чужеродное и подлежащее идеологической репрессии. Председатель Исполкома Коминтерна Г Зиновьев на 5-м конгрессе Коминтерна объявил взгляды Лукача и Корша «антимарксистскими», заклеймив их как «теоретический ревизионизм». Подлинным марксизмом 20 в. был объявлен ленинизм, каким его представил Сталин и его политический соратник в 20-е гг. Н. Бухарин. Все это сделало еще более резкой линию водораздела между вульгарным ленинизмом и неомарксизмом, которую все чаще стали интерпретировать как границу между «восточным» и «западным» марксизмом.
Очередным этапом эволюции неомарксизма стало формирование Франкфуртской школы, сложившейся вокруг Франкфуртского института социальных исследований (организован в 1923 Карлом Грюнбергом, при финансовой поддержке богатого хлеботорговца Вайля) и журнала «Zeitschrift fiir Sozialforschung». M. Хоркхаймер, возглавивший в 1930 институт, задал исследовательскую парадигму этой версии неомарксизма. В своем знаменитом трактате «Традиционная и критическая теория» (1937) и в «Добавлении» к нему, написанном в связи с появлением дискуссионного отклика Г. Маркузе, Хоркхаймер акцентировал «различие двух способов познания» — декартовского, обоснованного в его «Рассуждении о методе», и Марксовой «критики политической экономии», т. е. «критическая теория» понималась Хоркхаймером как марксизм в духе самого Маркса: «Эта установка в дальнейшем обозначается как «критическая». Термин понимается здесь не столько в смысле идеалистической критики чистого разума, сколько в смысле диалектической критики политической экономии» (HorkheimerM. Kritische Theorie. Eine Dokumentation, Bd. 2. Fr/M., 1968, S. 155).
Франкфуртская школа в лице Хоркхаймера выступила против экономического редукционизма марксистских теоретиков, приверженных первому или второму марксистскому канону: задача исследователя состоит не в сведении надстроечных явлений к экономической структуре общества, а в выведении их из этой всеохватывающей и всеопределяющей (при господстве товарно-меновых отношений) структуры (Хоркхаймер ссылается на работу X. Гроссманна «Общественные основы механистической философии и мануфактура», 1935). Этот франкфуртский концепт был подхвачен в 60-е гг. А. Зон-Ретелем, который в своей книге «Умственный и физический труд» заявил, что «анализ товарной формы содержит в себе ключ не только к критике политической экономии, но и к исторической критике абстрактного понятийного мышления» (Sohn-Rethel A. Intellectual and Manual Labor. L., 1978, p. 33). Он весьма изощренно аргументировал тезис о том, что категориальная структура классического галилеевско-ньютоновского естествознания не только была преформирована товарно-меновыми отношениями, но и действовала в рамках товарного обмена между агентами рынка, не будучи ими осознанной. Среди других новаций Франкфуртской школы, наложивших отпечаток на ее деятельность в 1930—60-х гг., следует отметить сближение Марксовой антропологии и концепции идеологии с психоанализом и массовой психологией 3. Фрейда. Наиболее значительные работы в этой области были созданы Э. Фроммом, Г. Маркузе, Т. Адорно («Авторитарная личность») и примкнувшим к франкфуртцам уже в США В. Райхом. Представители Франкфуртской школы создали замечательные работы по истории философии (Маркузе, Хоркхаймер, Ю. Хабермас, А. Шмидт), социальной психологии, этике (Адорно, Хабермас), теории коммуникации (Хабермас), философии языка (В. Беньямин), теории новой музыки и музыки для кино (Адорно, Г. Эйслер). Но истинной областью их философских изысканий стали философия искусства, эстетика и культурология.
В 20—30-е гг. неомарксизм дал первые всходы в романских странах. В Италии в качестве одного из ведущих теоретиков западного марксизма выдвинулся лидер Итальянской компартии А. Грамши, выносивший свои главные идеи в фашистских тюрьмах, где он находился с 1926 по 1937. Главными его источниками были Ленин, Кроче и итальянский историк литературы и критик Франческо де Санкгис. Рукописи Грамши, в которых он излагал в зашифрованной форме, используя терминологические эвфемизмы («философия практики» вместо «марксизма» и т. д.), свои размышления о политике, философии, культуре, истории, о Макиавелли, Марксе, Ленине и Кроче, сформулированные в негласной, но жесткой конфронтации с «вульгарным ленинизмом» Сталина и Коминтерна, впервые были опубликованы в 1947—49 («Тюремные тетради») и оказали огромное влияние на левую интеллигенцию Запада, на современную политологию и социологию культуры. После 2-й мировой войны новую неомарксистскую школу в Италии создал Г. Делла Вольпе; его учениками были коммунисты Колетти, Меркеер, Пьетранера, Росси, Черрони, а также Н. Боббио, не входивший в ИКП. Эта линия неомарксистской традиции оборвалась во 2-й пол. 70-х гг., когда через несколько лет После смерти учителя его лучшие последователи отступились от нее.
Во Франции до кон. 1920-х гг. неомарксизм был уделом одиночек (Ж Сореяь), даже во французской компартии квалифицированные марксистские Теоретики появились лишь в 1928 (А. Дефевр, Низан, Ж. Политцер, Фридман и др.). Другое философское течение, которое влилось во французский неомарксизм 1950—70-х гг., своими истоками восходило к философской деятельности А. Клире и его ученика А. Комсева, знаменитые лекции которого о «Феноменологии духа» Гегеля в 30-х гг. слушали Ж П. Сартр, M Мерм-Понти, Р. Арон и др. В центре мыслительных усилий французских неомарксистов поколения Сартра находилась разработка философской антропологии на базе синтеза западного марксизма и (атеистического) экзистенциализма. Благодаря переводческой работе Лефевра и Гутермана с 1933 все большую известность во Франции получали «Экономическо-философские рукописи 1844 года» Маркса, которые определили перспективу первого марксистски инспирированного труда Сартра «Материализм и революция» (1947). В «Критике диалектического разума» Сартр объявил марксизм «единственно возможной антропологией, которая должна быть одновременно исторической и структурной», но при этом поставил в вину «ленивым марксистам», что они «полностью утратили смысл того, что есть Человек»; истинное предназначение экзистенциализма, согласно Сартру,— «вернуть человека в марксизм» (SartreJ.-P. Critique de la raison dialectique. P., 1960, p. 59).
Благодаря деятельности левых интеллектуалов, группировавшихся вокруг Сартра и журнала «Les Temps Modernes» и исповедовавших неомарксистские взгляды, стала складываться та уникальная духовная констелляция, на которую указал П. Апдерсон: «Франция в течение трех десятилетий после Освобождения пользовалась космополитическим верховенством во всей марксистской вселенной, в некотором роде напоминавшим ее доминирующее положение в эпоху Просвещения» (Андерсон П. Размышления о западном марксизме. На путях исторического материализма. М., 1991, с. 177). В 50— 60-е гг. щедрую дань признания отдали Марксу и неомарксизму такие известные французские интеллектуалы, как Р. Борт, К. Леви-Строс, М. Фуко, Ж. Лакая, Люсьен Гольдман (ставший своего рода герольдом раннего Лукача во Франции).
Однако сменой парадигм неомарксистское мышление было обязано в первую очередь Л. Альтюссеру и его школе (М. Годелье, Э. Балибар, Ж. Рансьер и др.). В опубликованных в 1965 и разом изменивших интеллектуальный климат во Франции книгах «За Маркса» и «Читать «Капитал» Альтюссер и его соратники включились в начатую Леви-Стросом (прежде всего его книгой «Первобытное мышление дикарей», 1962) критическую кампанию против сартровского гуманизма и историцизма. В книге «За Маркса» Альтюссер утверждает, что с 1845 Маркс «радикально порывает» с проблематикой человека и человеческой сущности, оставляет позади не только претензии гуманизма Фейербаха, но и претензии гуманизма как такового, в котором видит не более чем идеологию: «Теоретический антигуманизм есть исходный пункт марксистской 4)илософии» (Aithusser L. Pour Marx. P., 1965, p. 238). Размежевание с гуманизмом, с неомарксистской антропологией неразрывно связано у Альтюссера с низвержением неомарксистского историцизма Лукача и Грамши.
Признавая большое значение категории тотальности в теоретическом наследии Маркса, Альтюссер через Гегеля возводил ее к «Духу законов» Монтескье, которому он приписывал открытие общественной целостности. Однако специфический угол зрения Альтюссера на категорию целостности задается не Монтескье, Гегелем и Марксом, а Спинозой, философию которого он считал «беспрецедентной теоретической революцией в истории философии, возможно философской революцией всех времен» (Lire le Capital, p. 3). К Спинозе восходят многие теоретические представления Альтюссера: различение между «объектами знания» и «реальными объектами», концепция «структурной причинности», которая является переложением на язык структурализма учения Спинозы о Боге как причине самого себя. Следуя Ф. де Соссюру и Леви-Стросу, Альтюссер рассматривает экономический базис как некий аналог языка, понимаемого в смысле соссюровского противопоставления «язык — речь», т. е. как ненаблюдаемую, бессознательную, организованную по принципу дуальных оппозиций структуру, реконструируемую только средствами теории.
Идеология анализируется Альтюссером по психоаналитической методике Фрейда и Лакана и рассматривается как симптом, как подлежащая дешифровке манифестация бессознательного. Согласно Альтюссеру, все людские общества выделяют идеологию в качестве элемепга и атмосферы, жизненно необходимых для их исторического дыхания и жизни. Будучи «сверхдетерминированпой» бессознательным, идеология, согласно Альтюссеру, не имеет истории, как не имеет ее фрейдовское бессознательное,— она неизменна по своей структуре и функционированию в обществе и выступает не столько как форма сознания, сколько как система не проходящих через него каузальных воздействий, так что и в бесклассовом обществе сохранятся идеология как «бессознательная сфера проживаемого опыта», «ее система ошибок и обмана», необходимых для обеспечения жизненно важного единства социальной структуры, невидимой и непроницаемой для индивидов.
2-Я Пол. 70-х гг. стала финальным этапом западного марксизма как исторической формации неомарксизма. Ушли из жизни Адорно, Э. Блох, Делла Вольпе, Гольдман, Лукач, Маркузе, Хоркхаймер, несколько позже — Альтюссер; резко упала продуктивность учеников Делла Вольпе и Банфи. На рубеже 70— 80-х гг. западный марксизм фактически прекратил свое существование как самостоятельное идейное течение в романских странах — Франции, Италии, Испании. Устояли лишь отдельные его представители, о чем свидетельствовала книга итальянского неомарксиста У. Черрони «Кризис марксизма. Теория перед лицом «массового общества» (1978), где он полемизировал как с эссе П. Андерсона «Западный марксизм» (1974), так и с утверждениями Альтюссера о «раскрепощающем кризисе марксизма». Черрони не преминул обозначить «сферы напряженно пульсирующей и передовой мысли», родственной западному марксизму, в Советском Союзе и Венгрии: сформировавшуюся вокруг позднего Лукача «будапештскую школу» и персонально А. Хеллер, Э. Ильенкова и его единомышленников, «логиков тбилисской школы, представляющих собой звезды первой величины на международном небосклоне» (очевидно, имелись в виду К. Бакрадзе и М. Мамардашвили). В Югославии движение за обновление марксизма связано с деятельностью журнала «Praxis» (Zagreb), в Чехословакии с книгой К. Косика «Диалектика конкретного» (Прага, 1967) и идеологов «социализма с человеческим лицом», в Польше — с работами Л. Колаковского.
Между тем в Германии продолжали свою теоретическую деятельность представители второго (Ю. Хабермас) и третьего (А. Шмидт, К. Оффе) поколений Франкфуртской школы; продолжал издавать и переиздавать свои книги Э. Фромм. Серьезным вкладом в неомарксистскую теорию стала работа Хабермаса «О реконструкции исторического Материализма» (Zur Rekonstruktion des Historischen Materialismus, 1976). «Ренессанс» неомарксизма наблюдался в англосаксонских странах, прежде всего в Великобритании и США, с нач. 70-х гг.; провозвестником его стала направленная против Альтюссера острополемическая работа английского марксиста Э. Томпсона «Нищета теории». П. Андерсон в лекциях «На путях исторического материализма» раскрыл значение для марксизма исследовательской работы «блестящей плеяды» английских ученых, «преобразовавших многие общепринятые интерпретации английского и европейского прошлого»; В нее входят: Кристофер Хилл, Эрик Хобсбаум, Эдвард Томсон, Джордж Руде, Родней Хилтон, Виктор Киерман, Джеффри де Сент-Круа и др. Аналогичные процессы происходили в американской историографии, исторической социологии, культурологии, эстетике и литературной критике. Широкую международную известность получили работы американского марксиста Фредерика Джеймсона (Jamesott F. Marxism and Form, 1971 ; The Political Unconscious, Ithaca, 1981), в которых заново обсуждались темы и проблемы, поставленные Лукачсм.
Последней стадией эволюции неомарксизма стал международный постмарксизм, получивший развитие в 80—90-е гг. в Европе. Для постмарксизма, вписывающегося в контекст постмодернизма, совершенно неактуальным стал водораздел между «западным» и «восточным» марксизмом. Он осуществил окончательную кодификацию марксистской парадигмы — наряду с др., столь же важными — в «свободно парящей» философии 20 в., ангажированной по отношению к политике не идеологически и нравственно, а сугубо аналитически. Постмарксизм, наконец, диахронически разомкнул Марксово мышление как в направлении прошлого, так и в направлении будущего: для С. Жижека первым постмарксистом до Маркса оказывается Гегель, поскольку «именно им было открыто поле определенного рода разрывов, «залатанных» впоследствии марксизмом» (Возвышенный объект идеологии. М., 1999, с. 14).
С. Н. Земляной
Неомарксизм как «новый марксизм» обретает свой смысл лишь на фоне своей оппозиции «старому марксизму». Наиболее навязчивое его устремление — это деканонизация: сперва ортодоксального марксизма эпохи II Интернационала, затем — произведений Энгельса, а в конечном счете — теоретического наследия самого Маркса, которое неомарксизм вписал в проблемный контекст философии и науки 20 в. Неомарксистский бунт против канона марксизма вполне отвечал принципиальной установке самого Маркса, который крайне скептически относился к попыткам извлечения из своих исследований некоей сверхнауки, универсальной «схемы», под которую можно было бы «подогнать» и мироздание, и историю, и свободную мыслительную деятельность: «Я знаю только,— согласно одному апокрифу заявлял Маркс П. Лафаргу,— что я не марксист».
Вопреки этому его ученики и последователи под водительством Энгельса и при его литературном участии создали марксистский канон, генезис которого был связан с принятием в Германии в 1878 антисоциалистических законов и вынужденным перемещением руководящего ядра СДПГ, ее литераторов и теоретиков в Цюрих (Швейцария), ставший своего рода сборным пунктом левой интеллигенции всего мира: «Именно тогда и возник марксизм. Он возник на страницах руководимых Каутским и Бернштейном партийных журналов, в ходе обмена письмами между Бебелем и Энгельсом, в ходе все большего знакомства с переводами работ Маркса и полемики с др. социалистическими «школами», будь то народничество или государственный социализм» (Франко Андреуччи. История марксизма, т. 2, пер. с итал. М., 1981, с. 28). В этот период теоретики СДПГ во главе с Энгельсом, из Англии поддерживавшим с ними тесную связь, фактически монополизировали издание и истолкование трудов Маркса (Каутский, Э. Бернштеин, Ф. Меринг). На их работы, как и на популяризаторские произведения Энгельса («Анти-Дюринг», «Людвиг Фейербах», «Происхождение семьи» и др.), опирались марксистские теоретики этой волны в др. странах (Плеханов, А. Лабриола).
Именно под влиянием Энгельса и названной плеяды марксистов, вразрез с позицией самого Маркса канонический марксизм все больше приобретал характер метафизической доктрины. «Диалектика природы» Энгельса, опубликованная в 1920-х гг.,—марксистский аналог натурфилософии Шеллинга и Гегеля — сыграла поистине фатальную роль в натурализации диалектики и тем самым — в извращении диалектического метода Маркса.
Присущий теоретическому мышлению Маркса разрыв не только с традиционной философией, но и с классической наукой (главный его труд «Капитал» отнюдь не случайно имеет подзаголовок «Критика политической экономии»), постклассический в этом смысле характер его методологических воззрений гораздо более отчетливо, чем представителями марксистского канона, были осознаны на рубеже 19—20 вв. некоторыми европейскими мыслителями, не принадлежавшими к числу ортодоксальных марксистов. В это время в Европе и Северной Америке наблюдалась поразительная вспышка интереса к Марксу: лекции о марксизме и социал-демократии читают Торстен Веблен — в Чикаго, Б. Рассел — в Лондонской школе экономики и политических наук, Адольф Вагнер — в Берлине, Э. Дюркгейм — в Париже. В Италии книги о марксизме пишут Б. Кроне иДж. Джентше. Вилфредо Парето издает выборку фрагментов «Капитала» Маркса, Ф. Теннис публикует работу о Марксе и вступает в переписку с Энгельсом. Р. Штаммлер выпускает монографию «Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории». В России в 90-е гг. 19 в. одним из ведущих течений общественной мысли становится легальный марксизм: П. Б. Струве, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, М. И. Туган-Барановкий и др. В Австро-Венгрии возникла школа австромарксизма, представленная А Адлером и Ф. Адлером, О. Бауэром, Р. Шльфердингом, К. Реннером, позже — Р. Роздольским. В Кембридже (Англия) в нач. 20 в. действовал элитарный тайный клуб «Апостолы» (Г. Сиджвик, Б. Рассел, Дж. И. Мур, Литтон Стречи, И. М. Форстер, Дж. М. Кейнс и др.), на заседаниях которого рассматривались произведения Маркса. В нач. 90-х IT. марксистом стал крупнейший испанский писатель М. де Унамуно. Немецкий историк и социолог М. Вебер внес огромный вклад в прояснение специфики Марксова метода и публиковал в своем «Архиве» статьи о марксизме и самих марксистов. Иными словами, интеллектуальная Европа периода fin de siecle была охвачена неомарксистским поветрием.
В ходе международной дискуссии перед 1-й мировой войной наиболее выдающимся представителям неомарксизма удалось уточнить эпистемологическую специфику Марксова исторического материализма, реконструировать его методологию в терминах трансценденталистской (неокантианской и отчасти феноменологической) теории и логики познания. Рецепция теоретического наследия Маркса Максом Вебером стала отправным пунктом интеллектуальной деятельности послевоенного поколения неомарксистов, и прежде всего Георга (Дьердя) Лукача, ученика Вебера, члена узкого круга его друзей и единомышленников.
Подобно тому как ортодоксальный марксизм эпохи II Интернационала был международным по своей сути и разрабатывался теоретиками многих стран Европы, так и неомарксизм не знал государственных границ и не считался с ними. Ситуация эта радикально изменилась во время 1-й мировой войны и особенно после учреждения Коммунистического Интернационала, открывшего в сер. 1920-х гг. кампанию по «большевизации» западных компартий и насаждению в них «вульгарного ленинизма» в качестве единоспасающей идеологии.
Новая фаза неомарксизма — т. н. западный марксизм — начинается с 1923, когда с небольшим интервалом выходят в свет две впоследствии легендарные книги: «История и классовое сознание» Лукача и «Марксизм и философия» А. Корша (рус. пер. 1924), выдвинувшие требование применить марксизм к самому марксизму (исторический материализм — к историческому материализму, марксистскую диалектику — к марксистской диалектике). Такая трактовка марксизма удержалась у неомарксистских теоретиков в течение всего 20 в. (ее отстаивал в 1-й пол. 80-х гг. в своих лекциях «На путях исторического материализма» английский историограф «западного марксизма» Перри Андерсон). Т. о., в русле марксистской традиции стало складываться направление, отстаивавшее метамарксистскую концепцию марксизма, в соответствии с которой марксизм как теория выступал, наподобие естественного языка, в роли собственной метатеории. Метамарксизм радикально историзировал философию, полностью упразднил ее традиционное членение на онтологию, логику, теорию познания и этику, поставив во главу угла диалектику как философию истории и теорию сознания (Лукач: «Диалектика и есть теория истории»).
Внутренней логикой своей концепции Лукач был принужден к принципиальному размежеванию с ортодоксальным марксизмом эпохи II Интернационала, в т. ч. в его Энгельсовой редакции: «Недоразумения, проистекающие из изложения диалектики Энгельсом, по существу вызваны тем, что Энгельс — следуя ложному примеру Гегеля — распространяет диалектический метод на познание природы. Но здесь, в познании природы отсутствуют решающие определения диалектики: взаимодействие субъекта и объекта, единство теории и практики, историческое изменение субстрата категорий как основа их изменения в мышлении и т. д.» (Lukacs G. Geschichte und Klassenbewusstsein. Studien uber marxistische Dialektik. Neuwied—B., 1970, S. 63). Намеченной здесь методологической программе, ориентированной на знаменитое «Введение к «Критике политической экономии» и метод «Капитала» Маркса, неомарксизм неукоснительно следовал почти 80 лет.
После публикации «Истории и классового сознания» (ключевой ее раздел «Овеществление и пролетарское сознание» был опубликован в 1923 на русском языке в «Вестнике Социалистической Академии») у Лукача появились ученики (Б. Фогараши, Радваньи, Реваи) и последователи на Западе и в Советской России — не только среди левой партийной интеллигенции, но и в академических кругах. Одной из первых совместных акций неомарксистов лукачевского призыва стала «Летняя академия» в Тюрингии в нач. 20-х гг. В ней, наряду с Лукачем, участвовали Корш, Вейль, Р. Зорге (впоследствии знаменитый советский разведчик), К. Виттфогель, Фогараши, Ф. Поллок и другие (из числа тюрингских «академиков» вышли впоследствии ведущие сотрудники Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне).
В условиях формирования в сер. 20-х гг. в Советской России нового марксистского канона — ленинизма метамарксистская интеллектуальная инициатива Лукача и его единомышленников была воспринята как нечто чужеродное и подлежащее идеологической репрессии. Председатель Исполкома Коминтерна Г Зиновьев на 5-м конгрессе Коминтерна объявил взгляды Лукача и Корша «антимарксистскими», заклеймив их как «теоретический ревизионизм». Подлинным марксизмом 20 в. был объявлен ленинизм, каким его представил Сталин и его политический соратник в 20-е гг. Н. Бухарин. Все это сделало еще более резкой линию водораздела между вульгарным ленинизмом и неомарксизмом, которую все чаще стали интерпретировать как границу между «восточным» и «западным» марксизмом.
Очередным этапом эволюции неомарксизма стало формирование Франкфуртской школы, сложившейся вокруг Франкфуртского института социальных исследований (организован в 1923 Карлом Грюнбергом, при финансовой поддержке богатого хлеботорговца Вайля) и журнала «Zeitschrift fiir Sozialforschung». M. Хоркхаймер, возглавивший в 1930 институт, задал исследовательскую парадигму этой версии неомарксизма. В своем знаменитом трактате «Традиционная и критическая теория» (1937) и в «Добавлении» к нему, написанном в связи с появлением дискуссионного отклика Г. Маркузе, Хоркхаймер акцентировал «различие двух способов познания» — декартовского, обоснованного в его «Рассуждении о методе», и Марксовой «критики политической экономии», т. е. «критическая теория» понималась Хоркхаймером как марксизм в духе самого Маркса: «Эта установка в дальнейшем обозначается как «критическая». Термин понимается здесь не столько в смысле идеалистической критики чистого разума, сколько в смысле диалектической критики политической экономии» (HorkheimerM. Kritische Theorie. Eine Dokumentation, Bd. 2. Fr/M., 1968, S. 155).
Франкфуртская школа в лице Хоркхаймера выступила против экономического редукционизма марксистских теоретиков, приверженных первому или второму марксистскому канону: задача исследователя состоит не в сведении надстроечных явлений к экономической структуре общества, а в выведении их из этой всеохватывающей и всеопределяющей (при господстве товарно-меновых отношений) структуры (Хоркхаймер ссылается на работу X. Гроссманна «Общественные основы механистической философии и мануфактура», 1935). Этот франкфуртский концепт был подхвачен в 60-е гг. А. Зон-Ретелем, который в своей книге «Умственный и физический труд» заявил, что «анализ товарной формы содержит в себе ключ не только к критике политической экономии, но и к исторической критике абстрактного понятийного мышления» (Sohn-Rethel A. Intellectual and Manual Labor. L., 1978, p. 33). Он весьма изощренно аргументировал тезис о том, что категориальная структура классического галилеевско-ньютоновского естествознания не только была преформирована товарно-меновыми отношениями, но и действовала в рамках товарного обмена между агентами рынка, не будучи ими осознанной. Среди других новаций Франкфуртской школы, наложивших отпечаток на ее деятельность в 1930—60-х гг., следует отметить сближение Марксовой антропологии и концепции идеологии с психоанализом и массовой психологией 3. Фрейда. Наиболее значительные работы в этой области были созданы Э. Фроммом, Г. Маркузе, Т. Адорно («Авторитарная личность») и примкнувшим к франкфуртцам уже в США В. Райхом. Представители Франкфуртской школы создали замечательные работы по истории философии (Маркузе, Хоркхаймер, Ю. Хабермас, А. Шмидт), социальной психологии, этике (Адорно, Хабермас), теории коммуникации (Хабермас), философии языка (В. Беньямин), теории новой музыки и музыки для кино (Адорно, Г. Эйслер). Но истинной областью их философских изысканий стали философия искусства, эстетика и культурология.
В 20—30-е гг. неомарксизм дал первые всходы в романских странах. В Италии в качестве одного из ведущих теоретиков западного марксизма выдвинулся лидер Итальянской компартии А. Грамши, выносивший свои главные идеи в фашистских тюрьмах, где он находился с 1926 по 1937. Главными его источниками были Ленин, Кроче и итальянский историк литературы и критик Франческо де Санкгис. Рукописи Грамши, в которых он излагал в зашифрованной форме, используя терминологические эвфемизмы («философия практики» вместо «марксизма» и т. д.), свои размышления о политике, философии, культуре, истории, о Макиавелли, Марксе, Ленине и Кроче, сформулированные в негласной, но жесткой конфронтации с «вульгарным ленинизмом» Сталина и Коминтерна, впервые были опубликованы в 1947—49 («Тюремные тетради») и оказали огромное влияние на левую интеллигенцию Запада, на современную политологию и социологию культуры. После 2-й мировой войны новую неомарксистскую школу в Италии создал Г. Делла Вольпе; его учениками были коммунисты Колетти, Меркеер, Пьетранера, Росси, Черрони, а также Н. Боббио, не входивший в ИКП. Эта линия неомарксистской традиции оборвалась во 2-й пол. 70-х гг., когда через несколько лет После смерти учителя его лучшие последователи отступились от нее.
Во Франции до кон. 1920-х гг. неомарксизм был уделом одиночек (Ж Сореяь), даже во французской компартии квалифицированные марксистские Теоретики появились лишь в 1928 (А. Дефевр, Низан, Ж. Политцер, Фридман и др.). Другое философское течение, которое влилось во французский неомарксизм 1950—70-х гг., своими истоками восходило к философской деятельности А. Клире и его ученика А. Комсева, знаменитые лекции которого о «Феноменологии духа» Гегеля в 30-х гг. слушали Ж П. Сартр, M Мерм-Понти, Р. Арон и др. В центре мыслительных усилий французских неомарксистов поколения Сартра находилась разработка философской антропологии на базе синтеза западного марксизма и (атеистического) экзистенциализма. Благодаря переводческой работе Лефевра и Гутермана с 1933 все большую известность во Франции получали «Экономическо-философские рукописи 1844 года» Маркса, которые определили перспективу первого марксистски инспирированного труда Сартра «Материализм и революция» (1947). В «Критике диалектического разума» Сартр объявил марксизм «единственно возможной антропологией, которая должна быть одновременно исторической и структурной», но при этом поставил в вину «ленивым марксистам», что они «полностью утратили смысл того, что есть Человек»; истинное предназначение экзистенциализма, согласно Сартру,— «вернуть человека в марксизм» (SartreJ.-P. Critique de la raison dialectique. P., 1960, p. 59).
Благодаря деятельности левых интеллектуалов, группировавшихся вокруг Сартра и журнала «Les Temps Modernes» и исповедовавших неомарксистские взгляды, стала складываться та уникальная духовная констелляция, на которую указал П. Апдерсон: «Франция в течение трех десятилетий после Освобождения пользовалась космополитическим верховенством во всей марксистской вселенной, в некотором роде напоминавшим ее доминирующее положение в эпоху Просвещения» (Андерсон П. Размышления о западном марксизме. На путях исторического материализма. М., 1991, с. 177). В 50— 60-е гг. щедрую дань признания отдали Марксу и неомарксизму такие известные французские интеллектуалы, как Р. Борт, К. Леви-Строс, М. Фуко, Ж. Лакая, Люсьен Гольдман (ставший своего рода герольдом раннего Лукача во Франции).
Однако сменой парадигм неомарксистское мышление было обязано в первую очередь Л. Альтюссеру и его школе (М. Годелье, Э. Балибар, Ж. Рансьер и др.). В опубликованных в 1965 и разом изменивших интеллектуальный климат во Франции книгах «За Маркса» и «Читать «Капитал» Альтюссер и его соратники включились в начатую Леви-Стросом (прежде всего его книгой «Первобытное мышление дикарей», 1962) критическую кампанию против сартровского гуманизма и историцизма. В книге «За Маркса» Альтюссер утверждает, что с 1845 Маркс «радикально порывает» с проблематикой человека и человеческой сущности, оставляет позади не только претензии гуманизма Фейербаха, но и претензии гуманизма как такового, в котором видит не более чем идеологию: «Теоретический антигуманизм есть исходный пункт марксистской 4)илософии» (Aithusser L. Pour Marx. P., 1965, p. 238). Размежевание с гуманизмом, с неомарксистской антропологией неразрывно связано у Альтюссера с низвержением неомарксистского историцизма Лукача и Грамши.
Признавая большое значение категории тотальности в теоретическом наследии Маркса, Альтюссер через Гегеля возводил ее к «Духу законов» Монтескье, которому он приписывал открытие общественной целостности. Однако специфический угол зрения Альтюссера на категорию целостности задается не Монтескье, Гегелем и Марксом, а Спинозой, философию которого он считал «беспрецедентной теоретической революцией в истории философии, возможно философской революцией всех времен» (Lire le Capital, p. 3). К Спинозе восходят многие теоретические представления Альтюссера: различение между «объектами знания» и «реальными объектами», концепция «структурной причинности», которая является переложением на язык структурализма учения Спинозы о Боге как причине самого себя. Следуя Ф. де Соссюру и Леви-Стросу, Альтюссер рассматривает экономический базис как некий аналог языка, понимаемого в смысле соссюровского противопоставления «язык — речь», т. е. как ненаблюдаемую, бессознательную, организованную по принципу дуальных оппозиций структуру, реконструируемую только средствами теории.
Идеология анализируется Альтюссером по психоаналитической методике Фрейда и Лакана и рассматривается как симптом, как подлежащая дешифровке манифестация бессознательного. Согласно Альтюссеру, все людские общества выделяют идеологию в качестве элемепга и атмосферы, жизненно необходимых для их исторического дыхания и жизни. Будучи «сверхдетерминированпой» бессознательным, идеология, согласно Альтюссеру, не имеет истории, как не имеет ее фрейдовское бессознательное,— она неизменна по своей структуре и функционированию в обществе и выступает не столько как форма сознания, сколько как система не проходящих через него каузальных воздействий, так что и в бесклассовом обществе сохранятся идеология как «бессознательная сфера проживаемого опыта», «ее система ошибок и обмана», необходимых для обеспечения жизненно важного единства социальной структуры, невидимой и непроницаемой для индивидов.
2-Я Пол. 70-х гг. стала финальным этапом западного марксизма как исторической формации неомарксизма. Ушли из жизни Адорно, Э. Блох, Делла Вольпе, Гольдман, Лукач, Маркузе, Хоркхаймер, несколько позже — Альтюссер; резко упала продуктивность учеников Делла Вольпе и Банфи. На рубеже 70— 80-х гг. западный марксизм фактически прекратил свое существование как самостоятельное идейное течение в романских странах — Франции, Италии, Испании. Устояли лишь отдельные его представители, о чем свидетельствовала книга итальянского неомарксиста У. Черрони «Кризис марксизма. Теория перед лицом «массового общества» (1978), где он полемизировал как с эссе П. Андерсона «Западный марксизм» (1974), так и с утверждениями Альтюссера о «раскрепощающем кризисе марксизма». Черрони не преминул обозначить «сферы напряженно пульсирующей и передовой мысли», родственной западному марксизму, в Советском Союзе и Венгрии: сформировавшуюся вокруг позднего Лукача «будапештскую школу» и персонально А. Хеллер, Э. Ильенкова и его единомышленников, «логиков тбилисской школы, представляющих собой звезды первой величины на международном небосклоне» (очевидно, имелись в виду К. Бакрадзе и М. Мамардашвили). В Югославии движение за обновление марксизма связано с деятельностью журнала «Praxis» (Zagreb), в Чехословакии с книгой К. Косика «Диалектика конкретного» (Прага, 1967) и идеологов «социализма с человеческим лицом», в Польше — с работами Л. Колаковского.
Между тем в Германии продолжали свою теоретическую деятельность представители второго (Ю. Хабермас) и третьего (А. Шмидт, К. Оффе) поколений Франкфуртской школы; продолжал издавать и переиздавать свои книги Э. Фромм. Серьезным вкладом в неомарксистскую теорию стала работа Хабермаса «О реконструкции исторического Материализма» (Zur Rekonstruktion des Historischen Materialismus, 1976). «Ренессанс» неомарксизма наблюдался в англосаксонских странах, прежде всего в Великобритании и США, с нач. 70-х гг.; провозвестником его стала направленная против Альтюссера острополемическая работа английского марксиста Э. Томпсона «Нищета теории». П. Андерсон в лекциях «На путях исторического материализма» раскрыл значение для марксизма исследовательской работы «блестящей плеяды» английских ученых, «преобразовавших многие общепринятые интерпретации английского и европейского прошлого»; В нее входят: Кристофер Хилл, Эрик Хобсбаум, Эдвард Томсон, Джордж Руде, Родней Хилтон, Виктор Киерман, Джеффри де Сент-Круа и др. Аналогичные процессы происходили в американской историографии, исторической социологии, культурологии, эстетике и литературной критике. Широкую международную известность получили работы американского марксиста Фредерика Джеймсона (Jamesott F. Marxism and Form, 1971 ; The Political Unconscious, Ithaca, 1981), в которых заново обсуждались темы и проблемы, поставленные Лукачсм.
Последней стадией эволюции неомарксизма стал международный постмарксизм, получивший развитие в 80—90-е гг. в Европе. Для постмарксизма, вписывающегося в контекст постмодернизма, совершенно неактуальным стал водораздел между «западным» и «восточным» марксизмом. Он осуществил окончательную кодификацию марксистской парадигмы — наряду с др., столь же важными — в «свободно парящей» философии 20 в., ангажированной по отношению к политике не идеологически и нравственно, а сугубо аналитически. Постмарксизм, наконец, диахронически разомкнул Марксово мышление как в направлении прошлого, так и в направлении будущего: для С. Жижека первым постмарксистом до Маркса оказывается Гегель, поскольку «именно им было открыто поле определенного рода разрывов, «залатанных» впоследствии марксизмом» (Возвышенный объект идеологии. М., 1999, с. 14).
С. Н. Земляной
Источник: Новая философская энциклопедия
