НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ
НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ
неоднородное течение в рамках аналитической философии, в рамках которого в основном рассматривается проблема определения природы сознания, причем делается это с опорой на данные естествознания. Основными представителями научного реализма являются Д.Армстронг, М. Бунге, Дж. Марголис, Дж. Смарт.
Источник: Философия науки. Краткий энциклопедический словарь. 2008 г.
“НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ”
одно из течений совр. немарксистской философии. Представители “Н. м.” ограничивают свои изыскания в основном психофизической проблемой, подходя к ней в значительной мере в рамках терминологии естественнонаучного материализма, прибегая подчас к неореалистическим и позитивистским формулировкам. Возникновение “Н. м.” связывают с работой У. Плейса “Является ли сознание мозговым процессом” (1956) и с книгой Д. Армстронга “Материалистическая теория духа” (1968). К числу осн. представителей “Н. м.” принадлежат также Д. Смарт, Г. Фейгл, Р. Рорти, М. Бунге, Д. Марголис; примыкали к “Н. м.” одно время У. Селларс-старший и Фейерабенд. Различают элиминативную, редуктивную и эмерджентную разновидности “Н. м.”. Первая из них (Р. Рорти и др.) исключает (“элиминирует”) психические процессы из научного и философского рассмотрения и отвергает саму психофизическую проблему, как верно и неизбежно ведущую к дуализму. Эта версия “Н. м.” утверждает, что предметом психологии и философии должно быть поведение человека, тогда как духовные явления — это несущественные “добавочные” эпифеномены. Редуктивная (лат. reductio — отодвигание назад, возвращение) версия “Н. м.” склоняется к метафизическому материализму с примесью вульгарного материализма, а также нек-рых неореалистических положений (Неореализм) у Д. Армстронга и физикалистских (Физикализм) у Г. Фейгла. Эмерджентная (лат. появляться, возникать) версия “Н. м.” (М. Бунге, Д. Марголис) отличается попытками частично использовать диалектический закон перехода количественных изменений в качественные (напр., в трактовке духовного как функции мозга, качественно несводимой к свойствам, функциям и продуктам отдельных нейронов). Представители этой версии “Н. м.” не видят диалектики обратного воздействия сознания на материальный мир и социального генезиса сознания, игнорируют его социальную природу. Различие между тремя видами “Н. м.” относительно, нередко у одних и тех же его представителей эклектически соединяются разные тезисы.
Источник: Философский энциклопедический словарь
«НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ»,
материалистич. направление в совр. бурж. философии, сформировавшееся в кон. 50-х гг. в США и Австралии. Осн. представители - Г. Фейгл, Дж. Старт, Д. Армстронг, Дж. Корнмен, Т. Нагель, Р. Рорти, П. Фейерабенд, Дж. Шаффер и др. Идейные истоки «Н. м.» - логический позитивизм и аналитич. бихевиоризм, его развитие стимулировали достижения биохимии, физиологии, психологии, кибернетики. «Н. м.» реабилитирует онтологич. проблематику и фиксирует внимание на классич. психофизич. проблеме, объявлявшейся логич. позитивизмом «псевдопроблемой».
Центр. тезис «Н. м.» состоит в том, что человек в принципе ничем не отличается от остальной природы, сознание сводимо к состояниям центр. нервной системы, к функционирующему мозгу, следовательно, методы естествознания, в частности физики, способны дать исчерпывающее описание человеч. существа. Духовные явления, по мнению «науч. материалистов», тождественны физическим, составляют их подкласс. Возможность полной редукции духовного к физическому должна быть строго доказана науч. исследованиями, что оказывается необходимым условием создания монистич. онтологич. концепции. Название «Н. м.» подчеркивает, что обоснование материализма полностью зависит от науки и производится ее средствами. Расхождения в трактовке таких понятий, как «ментальное» и «физическое», а также в построениях моделей редукции психического к физическому порождают разные формы «Н. м,». «Элиминативный материализм» предполагает, что с развитием науки возможна элиминация всех «ментальных» терминов и замена их точными науч. терминами (Фейерабенд, Рорти и др.). «Теоретич. материалисты» утверждают, что тождество «ментального» и «физического» возможно лишь как «теоретич.» редукция, вследствие к-рой наблюдаемый объект сводится к теоретич. объекту (Корнмен и др.). Особое место в рамках «Н. м.» занимает кибернетизированный, или «функциональный материализм» (X. Патнэм, Дж. Фодор н др.), согласно к-рому психич. процессы эквивалентны не физич. процессам, а определ. функциональным состояниям живой системы; функциональные свойства нередуцируемы к известным физич. свойствам. «Функциональный материализм» свидетельствует о кризисе радикальнофизикалистских концепций «духовного» и «телесного». В русле «Н. м.» стала усиливаться тенденция к «эмерджентистскому материализму» (Дж. Марголис, Н. Свартц, Р. Сперри и др.), защищающему материалистич. принципы, выступающему против радикального физикализма и апеллирующему к диалектике. Явления жизни, психики, культуры определяются в качестве эмерджгнтных свойств высокоразвитых материальных систем, образующих новое качество, целостность и не сводимых к свойствам отд. элементов или подсистем той системы, которая обладает данным качеством.
Последовательно редукционистские формы «П. м.» не выходят за пределы домарксистского метафизич. материализма, подменяя понятие материи понятием физического и интерпретируя материализм в духе физикализма. Вне круга рассмотрения «науч. материалистов» остаются объекты, к-рые не могут быть редуцированы к «физическому» (напр., экономич. отношения, социальная революция, классовая борьба, человеч. культура). Отождествляя ментальное с физическим, «Н. м.» устраняет проблему идеального, отдавая дань вульгарному материализму. Узко сциентистское понимание сознания но учитывает содержательно-ценностных его аспектов.
Вместе с тем «Н. м.» сыграл известную положит. роль, стимулируя исследования в области психологии и нейрофизиологии и способствуя изучению естеств.-науч. аспекта проблемы сознания. Для него характерны опора на науку, атеистич. направленность, критика идеализма, дуализма, спиритуалистич. трактовок духовной деятельности.
Центр. тезис «Н. м.» состоит в том, что человек в принципе ничем не отличается от остальной природы, сознание сводимо к состояниям центр. нервной системы, к функционирующему мозгу, следовательно, методы естествознания, в частности физики, способны дать исчерпывающее описание человеч. существа. Духовные явления, по мнению «науч. материалистов», тождественны физическим, составляют их подкласс. Возможность полной редукции духовного к физическому должна быть строго доказана науч. исследованиями, что оказывается необходимым условием создания монистич. онтологич. концепции. Название «Н. м.» подчеркивает, что обоснование материализма полностью зависит от науки и производится ее средствами. Расхождения в трактовке таких понятий, как «ментальное» и «физическое», а также в построениях моделей редукции психического к физическому порождают разные формы «Н. м,». «Элиминативный материализм» предполагает, что с развитием науки возможна элиминация всех «ментальных» терминов и замена их точными науч. терминами (Фейерабенд, Рорти и др.). «Теоретич. материалисты» утверждают, что тождество «ментального» и «физического» возможно лишь как «теоретич.» редукция, вследствие к-рой наблюдаемый объект сводится к теоретич. объекту (Корнмен и др.). Особое место в рамках «Н. м.» занимает кибернетизированный, или «функциональный материализм» (X. Патнэм, Дж. Фодор н др.), согласно к-рому психич. процессы эквивалентны не физич. процессам, а определ. функциональным состояниям живой системы; функциональные свойства нередуцируемы к известным физич. свойствам. «Функциональный материализм» свидетельствует о кризисе радикальнофизикалистских концепций «духовного» и «телесного». В русле «Н. м.» стала усиливаться тенденция к «эмерджентистскому материализму» (Дж. Марголис, Н. Свартц, Р. Сперри и др.), защищающему материалистич. принципы, выступающему против радикального физикализма и апеллирующему к диалектике. Явления жизни, психики, культуры определяются в качестве эмерджгнтных свойств высокоразвитых материальных систем, образующих новое качество, целостность и не сводимых к свойствам отд. элементов или подсистем той системы, которая обладает данным качеством.
Последовательно редукционистские формы «П. м.» не выходят за пределы домарксистского метафизич. материализма, подменяя понятие материи понятием физического и интерпретируя материализм в духе физикализма. Вне круга рассмотрения «науч. материалистов» остаются объекты, к-рые не могут быть редуцированы к «физическому» (напр., экономич. отношения, социальная революция, классовая борьба, человеч. культура). Отождествляя ментальное с физическим, «Н. м.» устраняет проблему идеального, отдавая дань вульгарному материализму. Узко сциентистское понимание сознания но учитывает содержательно-ценностных его аспектов.
Вместе с тем «Н. м.» сыграл известную положит. роль, стимулируя исследования в области психологии и нейрофизиологии и способствуя изучению естеств.-науч. аспекта проблемы сознания. Для него характерны опора на науку, атеистич. направленность, критика идеализма, дуализма, спиритуалистич. трактовок духовной деятельности.
Источник: Советский философский словарь
НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ
широкое и неоднородное материалистическое течение в философии англоязычных стран (Австралия, Великобритания, Канада, США), сформировавшееся в конце 50-х годов XX в. под влияниями психологического и логического бихевиоризма (Дж.Б. Уотсон, Скиннер, Райл и др.), физикализма и неопозитивистской программы единства научного знания. Он также связан с "эволюционным" материализмом, идущим от Ч. Дарвина. По стилю и методам аргументации Н.м. составляет часть аналитической философии. Его развитие стимулировалось достижениями науки - прежде всего физики, физиологии, нейропсихологии, логики, математики, лингвистики, и современных "когнитивных наук", связанных с компьютерными исследованиями. В круг главных представителей Н.м. входят Армстронг, Бунге, Марголис, Дж. Смарт; в разное время к нему были близки Нагель, Патнэм, Рорти, У. Селларс и др.
Основной проблемой этого направления является отношение сознания и материи (mind-body problem). В решении этой проблемы Н.м. ориентируется на естественнонаучные данные, развивая тезис психофизи(ологи)ческого тождества, или единства. Этот тезис предполагает, что явления психики и сознания (животных и человека) в принципе должны либо сводиться к определенному подклассу телесных, т.е. физиологических, явлений, либо объясняться, исходя из физико-химических процессов центральной нервной системы и/или их структур и функций. В этой связи психические явления часто рассматриваются как эпифеномены физико-химических процессов. В этом плане представители Н.м. следуют критике Райлом "мифа Декарта" о "духе в машине" - существовании двух независимых субстанций - протяженной (материальной) и мыслящей (идеальной). Они выступают против идеализма и философского дуализма, отстаивая материалистический монизм. Вместе с тем под влиянием критики и внутренней логики развития Н.м. претерпел определенную эволюцию в направлении от физикалистского редукционизма к более сложным концепциям. В этой эволюции можно выделить последовательность его разновидностей, в которой появление каждой новой концепции характеризуется все большим отступлением от первоначальной редукционистской установки.
Последовательность эта такова: "элиминативный" материализм, или отказ считать психическое чем-то отличным от физического (если только не языковым артефактом) (Армстронг, К.В. Уилкс); "редуктивный" материализм, или физикалистское сведение психических явлений, состояний и процессов к подклассу физических явлений, состояний и процессов (Г. Фейгл); "функциональный" ("кибернетический", "информационный") материализм, или попытки представить психические явления как абстрактные функциональные свойства и состояния живой системы по аналогии с функционированием компьютера (Патнэм, Дж. Фодор, К. Сейр); "эмерджентистский" материализм, допускающий самостоятельность явлений психики и сознания в качестве атрибутов единственной и развивающейся материальной субстанции (Бунге, Марголис, Р.У. Сперри). Последний вид Н.м. также имеет несколько разновидностей. Напр., Бунге считает, что психическое является системным свойством высокоорганизованной материи (нейронных структур мозга), а Марголис полагает, что это несводимый атрибут материи, который в процессе ее эволюции приобретает сначала интенциональные, а затем и интенсиональные (культурные) свойства.
Сравнение указанных разновидностей показывает, что в первом случае психическое фактически игнорируется, во втором - предпринимаются попытки его лингвистического сведения к понятиям физического, в третьем - допускается уже функциональная несводимость психического к физическому, а в случаях "эмерджентистских" разновидностей Н.м. - несводимость свойств и атрибутов, т.е. здесь речь идет о понимании явлений психики и сознания как эволюционных результатов развития единой материальной реальности. В рамках Н.м. был поднят ряд новых проблем, имеющих философское и общенаучное значение: вопрос о создании общенаучного языка, на котором описание явлений сознания было бы свободно от идеализма и философского дуализма; современное объяснение естественноисторического происхождения сознания, соотношение естественного и искусственного интеллекта; сближение методологий социокультурных, естественных и технических наук.
А.И. Панченко
Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг. М., 1980; Естественнонаучный материализм в современной буржуазной философии. М., 1986; Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1986; Армстронг Д.М. Материалистическая теория сознания // Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993; М. Bunge. Scientific Materialism. Dordrecht, 1981; P. Churchland. Matter and Consciousness. Cambridge, Mass., 1984.
Основной проблемой этого направления является отношение сознания и материи (mind-body problem). В решении этой проблемы Н.м. ориентируется на естественнонаучные данные, развивая тезис психофизи(ологи)ческого тождества, или единства. Этот тезис предполагает, что явления психики и сознания (животных и человека) в принципе должны либо сводиться к определенному подклассу телесных, т.е. физиологических, явлений, либо объясняться, исходя из физико-химических процессов центральной нервной системы и/или их структур и функций. В этой связи психические явления часто рассматриваются как эпифеномены физико-химических процессов. В этом плане представители Н.м. следуют критике Райлом "мифа Декарта" о "духе в машине" - существовании двух независимых субстанций - протяженной (материальной) и мыслящей (идеальной). Они выступают против идеализма и философского дуализма, отстаивая материалистический монизм. Вместе с тем под влиянием критики и внутренней логики развития Н.м. претерпел определенную эволюцию в направлении от физикалистского редукционизма к более сложным концепциям. В этой эволюции можно выделить последовательность его разновидностей, в которой появление каждой новой концепции характеризуется все большим отступлением от первоначальной редукционистской установки.
Последовательность эта такова: "элиминативный" материализм, или отказ считать психическое чем-то отличным от физического (если только не языковым артефактом) (Армстронг, К.В. Уилкс); "редуктивный" материализм, или физикалистское сведение психических явлений, состояний и процессов к подклассу физических явлений, состояний и процессов (Г. Фейгл); "функциональный" ("кибернетический", "информационный") материализм, или попытки представить психические явления как абстрактные функциональные свойства и состояния живой системы по аналогии с функционированием компьютера (Патнэм, Дж. Фодор, К. Сейр); "эмерджентистский" материализм, допускающий самостоятельность явлений психики и сознания в качестве атрибутов единственной и развивающейся материальной субстанции (Бунге, Марголис, Р.У. Сперри). Последний вид Н.м. также имеет несколько разновидностей. Напр., Бунге считает, что психическое является системным свойством высокоорганизованной материи (нейронных структур мозга), а Марголис полагает, что это несводимый атрибут материи, который в процессе ее эволюции приобретает сначала интенциональные, а затем и интенсиональные (культурные) свойства.
Сравнение указанных разновидностей показывает, что в первом случае психическое фактически игнорируется, во втором - предпринимаются попытки его лингвистического сведения к понятиям физического, в третьем - допускается уже функциональная несводимость психического к физическому, а в случаях "эмерджентистских" разновидностей Н.м. - несводимость свойств и атрибутов, т.е. здесь речь идет о понимании явлений психики и сознания как эволюционных результатов развития единой материальной реальности. В рамках Н.м. был поднят ряд новых проблем, имеющих философское и общенаучное значение: вопрос о создании общенаучного языка, на котором описание явлений сознания было бы свободно от идеализма и философского дуализма; современное объяснение естественноисторического происхождения сознания, соотношение естественного и искусственного интеллекта; сближение методологий социокультурных, естественных и технических наук.
А.И. Панченко
Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг. М., 1980; Естественнонаучный материализм в современной буржуазной философии. М., 1986; Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1986; Армстронг Д.М. Материалистическая теория сознания // Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993; М. Bunge. Scientific Materialism. Dordrecht, 1981; P. Churchland. Matter and Consciousness. Cambridge, Mass., 1984.
Источник: Современная западная философия: словарь
научный материализм
НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ — термин, применяемый в англоязычной философии второй половина 20 в. к позициям, ориентирующимся в решении проблемы сознания и связанных с ней вопросов (ощущение, интенциональность, самость, воображение, свобода воли и др.) на объективные и интерсубъективные методы науки, или на те или иные ее конкретные теории и результаты. Часто сторонники этих позиций предпочитают называть себя «физикалистами», «натуралистами», а не «материалистами», поскольку наука о материи (нынешняя физика) оперирует множеством таких вещей, которые не являются в строгом смысле материальными (силы, волны, поля и т.д.), а также потому, что материализм часто ассоциируется с редукционизмом. Установки, составляющие идеологию Н. м., исключают идеализм и иррационализм,но вместе с тем, являются достаточно широкими, чтобы в их рамках предлагать радикальные и более слабые версии. Радикальные версии: а) исходят из монистического принципа материального единства и непрерывности мира, исключающего какие-либо «добавки» в виде «ментальной реальности» или других эпифеноменов; б) многие придерживаются эпистемологического реализма и установки об онтологической неадекватности обыденного ментального языка (языка «фолк психологии») в сравнении с научно-объективным описанием сознательных актов; в) считают методы редукции оптимальными в любом виде исследования. В менее радикальных версиях сознание (и субъективный опыт) рассматривается как особый, нередуцируемый атрибут материального мира и предлагаются более компромиссные варианты разрешения дихотомии научного и обыденного языков в описании мира (атрибутивный материализм). Являясь продолжением «линии Демокрита», материализм 20 в. активизирован развитием новых областей знания — нейронаук, когнитивных наук, теорий искусственного интеллекта, квантовой механики, — а также активным вовлечением в дискуссии о сознании философски мыслящих ученых. Научно-материалистические концепции мира можно дифференцировать в зависимости от их ориентации на физикалистский или биологицистский образы науки. В физикалистских моделях фиксируются структурно-функциональные и каузальные характеристики бытия; в них Вселенная единообразна и состоит из объектов, постулируемых современной физикой. Понятия «сознание», «свобода воли», «личностное» либо редуцируются к физическому (или функциональному), либо изгоняются из языка онтологии (в элиминативистских вариантах). Для биологицистских моделей характерны процессуальная метафизика, эволюционизм (часто эмерджентизм), телеологизм, непрерывность природного и социального, рассмотрение сознания в виде адаптивной функции природного мира. Утверждению объективистской научно-материалистической традиции в англоязычной философии сознания способствовал бихевиоризм, предложивший ограничить объяснение психологических актов описанием реакций нервной системы на внешние стимулы и соответствующих этим реакциям форм поведения (Д. Уотсон, Б. Скиннер). Неопозитивисты (М. Шлик, Р. Карнап и К. Гемпель, О. Нейрат) внесли свой вклад в эту традицию: в рамках концепции единой науки они обсуждали проект трансляции языка психологии на язык физики. Специфика данного подхода состояла в переводе разговора о психическом на лингвистический уровень и в разрешении возникающих при этом логических, семантических и эпистемологических трудностей. Лингвистический подход характерен для теории тождества (Г. Фейгл) Дж. Дж. Смарт, Д. Армстронг. Тезис о тождестве духовного и физического означал, что ментальные термины обычного языка и термины, используемые в науках о мозге для описания психической деятельности, семантически различаются между собой, однако относятся к одному и тому же референту. Философ может предполагать, что ментальное есть процессы мозга, однако подтверждением могут служить только эмпирические исследования ученых, редуцирующих сознательное к материальному. Логические трудности теории тождества связаны с отождествлением разнородного: ощущение запаха розы и испытываемые нейрофизиологические процессы — не одно и то же. Более радикальная стратегия присуща элиминативизму (П. Фейерабенд, Р. Рорти, П. Черчленд и др.). Она исходит из неправомерности отождествления ментальных терминов с описаниями процессов мозга, поскольку в этом случае фиктивное отождествляется с нефиктивным. Данная стратегия предлагает не редукцию, а изъятие категории «сознание» и др. ментальных категорий из теоретического языка, как не имеющих референтов; предполагается, что с созданием совершенного материалистического языка ментальные термины изменят свой смысл и будут вытеснены научными подобно тому, как из физики были вытеснены понятия «флогистон», «движущиеся небесные сферы» и др. В рамках одной и той же биологицистской парадигмы модели сознания могут быть существенно разными. Согласно нейрофизиологическому материализму П. Черчленда (Churchland P.M. The Engine of Reason. The Seat of the Soul. Cambridge, Mass., 1995), ответ на вопрос, что такое сознание, следует искать не в компьютерных аналогиях или в физике, а в эволюции мозга живых существ, более конкретно — в динамических свойствах биологических нейронных сетей с высоко частотной физической архитектурой. Он считает, что, поскольку обычным ментальным терминам нет точных коррелятов в научном языке, их ждет судьба элиминации. Поскольку «архитектура» сознания и составляющие его феномены толкуются по-разному, элиминации могут подвергаться одни компоненты и сохраняться др. Напр., функционалистская теория Д. Деннета (Dennett D. Consciousness Explained. Boston, L., 1991 ) является элиминативизмом в отношении феноменальных качеств опыта (квалиа), но не когнитивно-информационной организации сознания. Работая в рамках социо-биологической парадигмы он утверждает, что сознание возникло как адаптационная функция генно-культурной эволюции; главное в понимании самости, интенциональности, свободы, творчества состоит в том, что созданные в биологической эволюции механизмы мозга работают параллельно с процессами языкового нарратива, и что именно язык (социальность) формирует наше Я и одновременно создает видимость реальности самосознающей самости. Для описания этих процессов наиболее адекватным он считает компьютерный язык, а не языки феноменологии, интроспекции или нейрофизиологии. Функционалистские компьютерные теории сознания являются бихевиористской разновидностью Н. м. Проводится аналогия между логическими состояниями Машины Тьюринга, с одной стороны, и ментальными состояниями человеческого бытия, с др.; каждое ментальное состояние определяется его функциональными отношениями к получаемой чувственной информации, к результатам ее обработки во взаимодействии с др. психологическим состояниям и к проявляемым поведенческим результатам. Сознание рассматривается в виде интегрированной (холистической) системы таких состояний (X. Патнэм). Некоторые авторы защищают сильный тезис, что мозг можно рассматривать как цифровой компьютер, а его интеллект— как компьютерную программу; их отношение друг к другу аналогично отношению «твердой» программы мозга к «мягкой» программе компьютера. Некоторых философов, отмежевывающихся от материализма и предпочитающих называть свою позицию «биологическим натурализмом», по большому счету тоже можно отнести к лагерю научных материалистов. Напр., Дж. Серл видит путь к объяснению сознания (куда он включает и субъективный опыт) в рассмотрении этого феномена, как и др., вроде пищеварения, в виде эмерджентно возникшего качества природы и поддающегося исследованию объективными, не противоречащими науке методами. Т.е. признается существование одного мира, а не двух, и не подвергаются сомнению научные методы, но в то же время допускается соединение их с «онтологией субъективности» и узаконивается точка зрения «от первого лица» (то есть язык «фолк-психологии») (Серл Дж. Открывая сознание заново. М., 2002). Некоторые философски мыслящие ученые, работающие в сфере нейронаук, считают малопродуктивными характерные для философов способы решения концептуальных и логических загадок сознания, полагая, что его объяснение следует искать в конкретных эмпирических исследованиях. Известные биофизик Ф. Крик и К. Кох, открывшие (вместе с Дж. Уотсоном и Дж. Уилкинсом) молекулярную структуры ДНК, высказали гипотезу (1990), что отмеченные в опытах колебания в 40 герц в визуальной части головного мозга, возможно, играют фундаментальную каузальную роль в его нейрофизиологии, объединяя различные виды информации в единое целое — «содержание сознания» (Crick F. The Astonishing Hypothesis: The Scientific Search for the Soul. N.Y., 1994). Среди ученых-когнитивистов популярна точка зрения (хотя очевидных фактов в ее пользу нет), что объяснение сознания придет не из биологии или нейрофизиологии, а из истолкования наиболее загадочной части физики — квантовой механики, — или из принципиально новой будущей физики. По мнению Р. Пенроуза, ключом к пониманию сознания может стать теория, примеряющая квантовую теорию с теорией общей относительности. Гравитационные эффекты, природу которых мы не знаем, возможно, ответственны за коллапс квантовой волновой функции, порождающий не-алгоритмические элементы в законах природы, с которыми связано возникновение сознания. (Пенроуз Р. Новый ум короля. М., 2003). В предложенной им «циркулярной» метафизике «трех миров» физическое составляет основу ментального, ментальное — основу математического, последнее, в свою очередь, составляет основу физического — и т.д. Н. м. (особенно его радикалистские версии) критикуют: за упование на будущий прогресс науки и переоценку значимости объективистских методов; за неясность в отношении фундаментальной проблемы об отношении биологического и социального; за недооценку того, что во взаимоотношении языка «фолк-психологии» и языка научного описания сознательных актов происходит процесс взаимной коррекции, а не вытеснения, и за многое др. Н.С. Юлина
НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ
направление в англоязычной аналитической философии 2-й пол. 20 в. в решении психофизической проблемы на интерсубъективном языке. Внешним фактором его появления явилось развитие новых областей знания — нейронаук, когнитивных наук, психолингвистики, теории искусственного интеллекта и др. Его философские источники — необихевиоризм Б. Скиннера, логический бихевиоризм Дж. Райла, физикализм Р. Карнапа, концепция приватного языка Л. Витгенштейна. Основные представители — Г. Фейгл, Дж. Смарт, Д. Армстронг, Р. Рорти, П. Фейерабенд, У. Селларс, Дж. Фодор, К. Уилкес, П. Черчленд, М. Бунте, Дж. Ким, Д. Деннет и др.
Дискуссии в научном материализме в целом ведутся в рамках физикалистской парадигмы, включающей в себя физикалистский монизм и детерминизм («все есть физическое, и все подчинено физическим законам»). Философская специфика данного направления состоит в обсуждении всех вопросов в «лингвистическом ключе»: о способах говорения, о ментальном и физическом и возникающих при этом логических, семантических и эпистемологических трудностях. Предметом анализа является разветвленный куст подпроблем, входящих в проблему сознания,— интенциональность, самость, личностное, свобода воли, язык, идеальное, однако центральным является вопрос об отношении духовного (ментального) и телесного (the mind-body problem). В постановке этой проблемы научный материализм близок к Гоббсу, Гольбаху или Ламетри: «если признать сознание отличной от тела онтологической сущностью, как объяснить интеракцию разнородного: тела, имеющего пространственно-временные характеристики, и сознания, не имеющего таких характеристик?» Прежней остается и цель — опровержение картезианского дуализма. Новые смысловые оттенки проявляются в формулировке обсуждаемых вопросов. Удостоверяет ли существование сознания прямая интроспекция своего внутреннего Я? Поскольку нельзя непосредственно ощущать чужую боль, не означает ли это, что мы не можем знать значение ментальных терминов, употребляемых др. людьми, таких, как «боль», «радость», «желание», и ментальный язык не может быть интерсубъективным? Не достигается ли интерсубъективность в описании психических состояний человека на «публичном» языке нейрофизиологии и поведенческих наук? Является ли язык инструментом сознания, или то, что именуют этим последним термином, есть только языково-коммуникативная деятельность? Возможно ли сконструировать физическую систему, скажем компьютер, т. о., чтобы он воспринимал себя самосознаюшей самостью, ощущающей боль? Установки, составляющие костяк научного материализма, исключают идеализм и иррационализм, вместе с тем являются достаточно широкими, чтобы в их рамках предлагать более радикальные (теория тождества, элиминативный материализм и др.) и менее радикальные версии (функциональный материализм, атрибутивный материализм и др.).
Физикалистский импульс этому течению задал Р. Карнап (1931), в рамках концепции единой науки выдвинувший идею трансляции языка психологии на язык физики. Г. Фейгл (1958) счел эту идею нереальной и предложил тезис о тождестве духовного и физического, согласно которому ментальные термины обычного языка и нейрофизиологические термины, используемые в науке для описания сознания, семантически различаются между собой, однако относятся к одному и тому же референту. Данное тождество не является эмпирическим или логическим, оно подобно тождеству терминов «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда», относящихся к одному и тому же объекту — планете Венера. Австралийские философы Дж. Дж. Смарт (1963) и Д. Армстронг (1968) предложили другое толкование тождества: высказывания о ментальных состояниях могут быть транслированы в то, что Дж. Райл назвал «предметно-нейтральными» высказываниями, какими мы пользуемся, напр., когда говорим: «Что-то вызывает рак», не зная подлинных причин рака. Философ может предполагать, что это «что-то» и есть процессы мозга, однако подтверждением могут служить только эмпирические исследования ученых. Логические трудности данной позиции связаны с отождествлением разнородного: ощущение запаха розы и нейрофизиологические процессы — это не одно и то же.
Более радикальная стратегия предложена элиминативизмом: вовсе изъять категорию «сознание» из философского языка. П. Фейерабенд (1963), одним из первых высказавший эту идею, утверждал, что с созданием совершенного материалистического языка ментальные термины изменят свой смысл и будут вытеснены научными. Р. Рорти (1965) поддержал эту идею: вытеснение менталистского языка научным будет происходить так же, как в медицине при объяснении болезней происходила элиминация средневекового «языка ведьм». Всякое сущее для того, чтобы его признать объектом интерсубъективного обсуждения, должно быть фиксировано в языке; понятие сознания не имеет референта, лингвистически невыразимо, строится наложной посылке об интроспективном доступе сознающего к своему сознанию, поэтому его нельзя признать особой реальностью. «Природа сознания» исчерпывается социолингвистической коммуникацией и поведением людей (1979). П. Черчленд (1984) считает ложными стратегии на трансляцию языков (Р. Карнап) или установление тождества (Г. Фейгл, Дж. Дж. Смарт, Д. Армстронг) из-за допущения в них возможности интертеоретической редукции высказываний «фолк-психологии» к высказываниям научной психологии, пользующейся нейрофизиологическим языком. В сфере «фолк-психологии» объяснения опираются на посылки, не имеющие интерсубъективной значимости: они выражают информацию от первого лица — «я чувствую боль», которая у другого лица может иметь качественно другое основание. Поскольку терминам «фолк-психологии» нет точных коррелятов в научном языке, ее понятия ждет такая же судьба элиминации, которая постигла физические понятия «флогистон», «движущиеся небесные сферы» и др. Основная трудность тезиса об элиминации категории «сознание» состоит в его противоречии субъективной уверенности человека в реальности собственного сознания и прямого доступа к своему Я. Вызывает сомнение возможность, не прибегая к ментальному языку, выразить богатую гамму человеческих чувств (Дж. Серль, Т Нагель). Не отрицая конкуренции языка фолкпсихологни и научного языка, многие критики видят в ней процесс взаимной коррекции, а не вытеснения.
Стратегия более умеренных фуккционалнстских теорий строится на использовании компьютерных аналогий. Сознание рассматривается как интегрированная система психологических состояний индивида, каждый элемент которой соотносится со всеми др. элементами и каждая новая информация — с его верованиями в прошлом. Считается, что потенциальные каузальные взаимоотношения психологических состояний в принципе могут быть актуализированы в разных физических структурах — в человеческом теле, «твердой» программе компьютера и др. Сторонники функционалистской теории X. Патнэм ( 1960), Д. Деннет (1978) утверждают, что ментальные состояния реализуются в теле таким же образом, каким «мягкая» программа компьютера реализуется в «жесткой». Трудность функционализма состоит в том, что, если отбросить компьютерные аналогии, он воспроизводит старый бихевиоризм, т. е. позицию, отождествляющую сознание с диспозицией организма вести себя определенным образом в ответ на соответствующие стимулы. Имеются и другие версии научного материализма— эмерджентный материализм (М. Бунге, Дж. Марголис), теоретический материализм (Дж. Корнмен) и др.
Загадка отношения духовного и телесного активизировала не только антикартезианскую, но и картезианскую традицию философской мысли, точно так же апеллирующую к науке, но и настаивающую на уникальности и нередуцируемости феномена сознания. В современном дуализме множество позиций: интеракционизм (К. Поппер, Дж. Экклз), дуализм свойств, эпифеноменализм, психофизический параллелизм и др. Признание реальности или нереальности сознания в конечном счете зависит от того, какая гипотеза принимается за стратегическую: о наличии у человека природной диспозиции к усвоению языка (в терминах Н. Хомского — «ментального органа языка»), или гипотезу о чистой социальности языка. Др. словами, спор монистов и дуалистов упирается в решение фундаментальной проблемы об отношении биологического и социального.
Лит.: Смарт Дж. Дж. Конфликтующие точки зрения по проблеме объяснения.— В кн.: Структура и развитие науки. М., 1978, с. 137— 152; Юдина Н. С. «Научный материализм» и проблема психофизического тождества.— В кн.: Проблема метафизики в американской философии XX века. М., 1978, с. 241—262; Бунге М. Несостоятельность психофизического дуализма.— «ФН», 1979, № 2; Марголис Д. Личность и сознание. М., 1986; Дубровский Д. И. О книге Дж. Марголиса и его концепции «эмерджентистского материализма».— Марголис Д. Указ. соч., с. 5—30; ДэвидсонД. Материальное сознание.— В кн.: Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993, с. 131— 143; Армстронг Д. М. Материалистическая теория сознания.— Аналитическая философия, с. 121—130; Рорти Р. Философия и зеркало природы, ч. I. Новосибирск, 1997; Патнэм X. Философия сознания. М., 1999; Деннет Д. Онтологическая проблема сознания,— В кн.: Аналитическая философия: становление и развитие. М., 1998, с. 360—375; Серль Д. Мозг, сознание и программы.— Аналитическая философия, с. 376—400; Ситар R. Die Physicalische Sprache als Universalsprache der Wissenschaft.— «Erkenntnis», II, 1931, p. 432—465; Ryle G. The Concept of Mind. L„ 1949; FeiglH. The «Mental» and «Physical».— «Minnesota Studies in the Philosophy of Science», vol. 3, ed. by Feigel H. et al. Minneapolis, 1958, p. 370—457; FeyerabendP. Materialism and the Mind-Body Problem.— «The Review of Metapliysics», 1963, N17; Smart J.J. Philosophy and Scientific Realism. L.—Atlantic Highlands, 1963; Armstrong D. M. A Materialist Theory of Mind. L.—Atlantic Highlands, 1968; FodorJ. The Language of Thought. N.Y., 1975; DennettD.C. Brainstorms. Montgomery, 1978; Wikes K. V. Physicalism. L.—Atlantic Highlands, 1978; Wilson Eclg. The Mental as Physical. L., 1979; Bunge M. Scientific Materialism. Dordrecht—Boston—L., 1981; Churchland P. Matterand Consciousness. Cambr.—L., 1984.
Н. С. Юдина
Дискуссии в научном материализме в целом ведутся в рамках физикалистской парадигмы, включающей в себя физикалистский монизм и детерминизм («все есть физическое, и все подчинено физическим законам»). Философская специфика данного направления состоит в обсуждении всех вопросов в «лингвистическом ключе»: о способах говорения, о ментальном и физическом и возникающих при этом логических, семантических и эпистемологических трудностях. Предметом анализа является разветвленный куст подпроблем, входящих в проблему сознания,— интенциональность, самость, личностное, свобода воли, язык, идеальное, однако центральным является вопрос об отношении духовного (ментального) и телесного (the mind-body problem). В постановке этой проблемы научный материализм близок к Гоббсу, Гольбаху или Ламетри: «если признать сознание отличной от тела онтологической сущностью, как объяснить интеракцию разнородного: тела, имеющего пространственно-временные характеристики, и сознания, не имеющего таких характеристик?» Прежней остается и цель — опровержение картезианского дуализма. Новые смысловые оттенки проявляются в формулировке обсуждаемых вопросов. Удостоверяет ли существование сознания прямая интроспекция своего внутреннего Я? Поскольку нельзя непосредственно ощущать чужую боль, не означает ли это, что мы не можем знать значение ментальных терминов, употребляемых др. людьми, таких, как «боль», «радость», «желание», и ментальный язык не может быть интерсубъективным? Не достигается ли интерсубъективность в описании психических состояний человека на «публичном» языке нейрофизиологии и поведенческих наук? Является ли язык инструментом сознания, или то, что именуют этим последним термином, есть только языково-коммуникативная деятельность? Возможно ли сконструировать физическую систему, скажем компьютер, т. о., чтобы он воспринимал себя самосознаюшей самостью, ощущающей боль? Установки, составляющие костяк научного материализма, исключают идеализм и иррационализм, вместе с тем являются достаточно широкими, чтобы в их рамках предлагать более радикальные (теория тождества, элиминативный материализм и др.) и менее радикальные версии (функциональный материализм, атрибутивный материализм и др.).
Физикалистский импульс этому течению задал Р. Карнап (1931), в рамках концепции единой науки выдвинувший идею трансляции языка психологии на язык физики. Г. Фейгл (1958) счел эту идею нереальной и предложил тезис о тождестве духовного и физического, согласно которому ментальные термины обычного языка и нейрофизиологические термины, используемые в науке для описания сознания, семантически различаются между собой, однако относятся к одному и тому же референту. Данное тождество не является эмпирическим или логическим, оно подобно тождеству терминов «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда», относящихся к одному и тому же объекту — планете Венера. Австралийские философы Дж. Дж. Смарт (1963) и Д. Армстронг (1968) предложили другое толкование тождества: высказывания о ментальных состояниях могут быть транслированы в то, что Дж. Райл назвал «предметно-нейтральными» высказываниями, какими мы пользуемся, напр., когда говорим: «Что-то вызывает рак», не зная подлинных причин рака. Философ может предполагать, что это «что-то» и есть процессы мозга, однако подтверждением могут служить только эмпирические исследования ученых. Логические трудности данной позиции связаны с отождествлением разнородного: ощущение запаха розы и нейрофизиологические процессы — это не одно и то же.
Более радикальная стратегия предложена элиминативизмом: вовсе изъять категорию «сознание» из философского языка. П. Фейерабенд (1963), одним из первых высказавший эту идею, утверждал, что с созданием совершенного материалистического языка ментальные термины изменят свой смысл и будут вытеснены научными. Р. Рорти (1965) поддержал эту идею: вытеснение менталистского языка научным будет происходить так же, как в медицине при объяснении болезней происходила элиминация средневекового «языка ведьм». Всякое сущее для того, чтобы его признать объектом интерсубъективного обсуждения, должно быть фиксировано в языке; понятие сознания не имеет референта, лингвистически невыразимо, строится наложной посылке об интроспективном доступе сознающего к своему сознанию, поэтому его нельзя признать особой реальностью. «Природа сознания» исчерпывается социолингвистической коммуникацией и поведением людей (1979). П. Черчленд (1984) считает ложными стратегии на трансляцию языков (Р. Карнап) или установление тождества (Г. Фейгл, Дж. Дж. Смарт, Д. Армстронг) из-за допущения в них возможности интертеоретической редукции высказываний «фолк-психологии» к высказываниям научной психологии, пользующейся нейрофизиологическим языком. В сфере «фолк-психологии» объяснения опираются на посылки, не имеющие интерсубъективной значимости: они выражают информацию от первого лица — «я чувствую боль», которая у другого лица может иметь качественно другое основание. Поскольку терминам «фолк-психологии» нет точных коррелятов в научном языке, ее понятия ждет такая же судьба элиминации, которая постигла физические понятия «флогистон», «движущиеся небесные сферы» и др. Основная трудность тезиса об элиминации категории «сознание» состоит в его противоречии субъективной уверенности человека в реальности собственного сознания и прямого доступа к своему Я. Вызывает сомнение возможность, не прибегая к ментальному языку, выразить богатую гамму человеческих чувств (Дж. Серль, Т Нагель). Не отрицая конкуренции языка фолкпсихологни и научного языка, многие критики видят в ней процесс взаимной коррекции, а не вытеснения.
Стратегия более умеренных фуккционалнстских теорий строится на использовании компьютерных аналогий. Сознание рассматривается как интегрированная система психологических состояний индивида, каждый элемент которой соотносится со всеми др. элементами и каждая новая информация — с его верованиями в прошлом. Считается, что потенциальные каузальные взаимоотношения психологических состояний в принципе могут быть актуализированы в разных физических структурах — в человеческом теле, «твердой» программе компьютера и др. Сторонники функционалистской теории X. Патнэм ( 1960), Д. Деннет (1978) утверждают, что ментальные состояния реализуются в теле таким же образом, каким «мягкая» программа компьютера реализуется в «жесткой». Трудность функционализма состоит в том, что, если отбросить компьютерные аналогии, он воспроизводит старый бихевиоризм, т. е. позицию, отождествляющую сознание с диспозицией организма вести себя определенным образом в ответ на соответствующие стимулы. Имеются и другие версии научного материализма— эмерджентный материализм (М. Бунге, Дж. Марголис), теоретический материализм (Дж. Корнмен) и др.
Загадка отношения духовного и телесного активизировала не только антикартезианскую, но и картезианскую традицию философской мысли, точно так же апеллирующую к науке, но и настаивающую на уникальности и нередуцируемости феномена сознания. В современном дуализме множество позиций: интеракционизм (К. Поппер, Дж. Экклз), дуализм свойств, эпифеноменализм, психофизический параллелизм и др. Признание реальности или нереальности сознания в конечном счете зависит от того, какая гипотеза принимается за стратегическую: о наличии у человека природной диспозиции к усвоению языка (в терминах Н. Хомского — «ментального органа языка»), или гипотезу о чистой социальности языка. Др. словами, спор монистов и дуалистов упирается в решение фундаментальной проблемы об отношении биологического и социального.
Лит.: Смарт Дж. Дж. Конфликтующие точки зрения по проблеме объяснения.— В кн.: Структура и развитие науки. М., 1978, с. 137— 152; Юдина Н. С. «Научный материализм» и проблема психофизического тождества.— В кн.: Проблема метафизики в американской философии XX века. М., 1978, с. 241—262; Бунге М. Несостоятельность психофизического дуализма.— «ФН», 1979, № 2; Марголис Д. Личность и сознание. М., 1986; Дубровский Д. И. О книге Дж. Марголиса и его концепции «эмерджентистского материализма».— Марголис Д. Указ. соч., с. 5—30; ДэвидсонД. Материальное сознание.— В кн.: Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993, с. 131— 143; Армстронг Д. М. Материалистическая теория сознания.— Аналитическая философия, с. 121—130; Рорти Р. Философия и зеркало природы, ч. I. Новосибирск, 1997; Патнэм X. Философия сознания. М., 1999; Деннет Д. Онтологическая проблема сознания,— В кн.: Аналитическая философия: становление и развитие. М., 1998, с. 360—375; Серль Д. Мозг, сознание и программы.— Аналитическая философия, с. 376—400; Ситар R. Die Physicalische Sprache als Universalsprache der Wissenschaft.— «Erkenntnis», II, 1931, p. 432—465; Ryle G. The Concept of Mind. L„ 1949; FeiglH. The «Mental» and «Physical».— «Minnesota Studies in the Philosophy of Science», vol. 3, ed. by Feigel H. et al. Minneapolis, 1958, p. 370—457; FeyerabendP. Materialism and the Mind-Body Problem.— «The Review of Metapliysics», 1963, N17; Smart J.J. Philosophy and Scientific Realism. L.—Atlantic Highlands, 1963; Armstrong D. M. A Materialist Theory of Mind. L.—Atlantic Highlands, 1968; FodorJ. The Language of Thought. N.Y., 1975; DennettD.C. Brainstorms. Montgomery, 1978; Wikes K. V. Physicalism. L.—Atlantic Highlands, 1978; Wilson Eclg. The Mental as Physical. L., 1979; Bunge M. Scientific Materialism. Dordrecht—Boston—L., 1981; Churchland P. Matterand Consciousness. Cambr.—L., 1984.
Н. С. Юдина
Источник: Новая философская энциклопедия