НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА

концепт философии науки постпозитивиста И. Лакатоса. Попперовский анализ истории науки нашел поддержку и критику у Лакатоса [1—4]. В частности он считал, что Поппер недостаточно проанализировал историю науки и ее структуру. Каким образом можно построить теорию науки? Очевидно, надо, во-первых, выделить объект изучения, а во-вторых, дать ему теоретическое истолкование. Объектом изучения является история науки в целом, наличие в ней последовательностей концепций, относительная устойчивость теорий к единичным фальсификациям их твердого ядра, например, в классической механике трех известных законов Ньютона. Все, что не входит в твердое ядро теории образует ее защитный пояс. После выделения объекта изучения надо его теоретически осмыслить. Тут Лакатос обращался к изобретенному им методологическому концепту «научно-исследовательская программа (НИП)». Он призван: во-первых, стать ключом к пониманию того, что происходит в науке; во-вторых, представить план исследований, обеспечить их максимальную эффективность. Но что такое НИП? Это сочетание отрицательной и положительной эвристик [от греч. heurisko — нахожу]. Имеется в виду, что путем догадок, размышлений, критики, экспериментальных проверок исследователь сохраняет твердое ядро (отрицательная эвристика), но и определяет проблемы для исследований, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, успешно преодолевает аномалии [2. С. 135—136]. В зависимости от соотношения положительной и отрицательной эвристик НИП либо прогрессирует, либо регрессирует. Динамика науки реализуется в соперничестве воззрений, прогрессирующая НИП вытесняет регрессирующую. Лакатовская методология исследований видится нам следующей. Создавайте теории, выделяйте в них твердое ядро и защитный пояс, обрушивайте удар проверок на защитный пояс, без устали реализуйте прежде всего положительную, а затем и отрицательную эвристику, всегда отдавайте предпочтение прогрессирующей НИП. Не ищите никаких окончательных критериев истинности теорий, их не существует. Помните, что всякого рода проверки (верификации и фальсификации), в т.ч. и т. наз. «решающие» эксперименты, — это лишь моменты положительных эвристик. В научную эпоху человек сам изобретает научные проблемы. В теоретическом отношении изначальны не проблемы, как считал Поппер (см.), а научно- исследовательские программы. Философия науки Лакатоса (см.) отличается от философии науки Поппера значительно больше, чем это принято считать. Говорят, например, что методология Лакатоса — это все тот же попперовский фальсификационизм, представленный, однако, не в наивном, а в утонченном виде. Два фальсификационизма должны по определению иметь один и тот же основополагающий методологический регулятив, а именно регулятив «фальсификации», но философии науки Поппера и Лакатоса имеют разные центральные методологические установки. В первом случае это фальсификация, а во втором — положительная и отрицательная эвристики.
После Лакатоса многие философы науки, в т.ч. и Поппер, стали именовать свои системы исследовательскими программами. Необходимо, однако, иметь в виду, что у Лакатоса термин «исследовательская программа» имеет очень емкое концептуальное содержание, чего, как правило, нет у других авторов, которые при желании могут вообще обойтись без рассматриваемого концепта. Обратимся теперь к утверждению Лакатоса, что внутренняя (собственная) история науки первична по отношению к ее внешней истории (социально-психологическим факторам) и что только она может быть представлена в рациональной форме. «Для любой внутренней истории субъективные факторы не представляют интереса» [ 1. С. 231 ]. Главная мысль Лакатоса состояла в том, что прогрессивный сдвиг в смене НИП означает и прогресс рациональности [1.С. 255—257]. Эта мысль, видимо, правильная, впрочем, лишь в том случае, если под рациональностью понимается научность, еще точнее — логика теорий. Лакатос вычленяет логику НИП, но он при этом оставляет без внимания эпистемологию (теорию познания), в которой всегда наличествуют субъективные моменты. С другой стороны, он явно недостаточно анализировал возможность теоретического воспроизведения внешней истории науки. Его рационализм оказался половинчатым, строго говоря, он относился только к внутренней истории науки. Во внутреннюю историю науки включалась Лакатосом и философия, которую он часто называл метафизикой. На наш взгляд, Лакатос недостаточно подчеркивал отличие философии от частных наук и упустил возможность осмыслить те переходы, которые существуют между внутренней и внешней историей науки.