(кит. минь синь) - понятие китайской этики, означающее особый тип интуитивного морального чувства, присущего народу (минь) как коллективному индивиду и постоянно пребывающего в его «сердце-уме» (синь). Согласно традиционным кит. представлениям о социуме (Поднебесной), народ составляет ту его часть (неграмотную), к-рая, в противоположность образованной элите (жэнь, букв. — люди), выступает не в качестве субъекта, а в качестве объекта преобразующей деятельности носителей письменной культуры (вэнь) и соответствующего (классического) морального сознания. Этот тип сознания вырабатывается профессионалами текстовой деятельности (хранение, изменение, кодификация и воспроизведение текстов традиции), т.е. учеными конфуцианцами (см. Конфуцианство) — представителями «школы служилых» и вообще сословия образованных (ши).
С т.з. натурфилософии (см. Инь—ян), привилегированное положение элиты объясняется тем, что она (подобно небу) является носителем активной (янной) «мужской» энергии и поэтому призвана доминировать над пассивным (иньным) социумом, будучи ведущим элементом в оппозиционной паре жэнь — минь (в современном кит. яз. понятие «народ» передается словом «жэньминь»).
С другой стороны, пассивность народа, делающая его неспособным выступать в качестве инициатора исторических событий, имеющих целью утверждение каких бы то ни было принципов (дао), в т.ч. моральных, не препятствует ему постоянно принимать в этих событиях самое непосредственное участие. При этом в своих действиях народ руководствуется не идеями (это привилегия благородного мужа), а некой интуицией, позволяющей ему «сердцем-умом» опознавать носителей высшей «доблести» (дэ), т.е. избранников абсолюта, и становиться на их сторону в борьбе, имеющей целью выполнение воли неба, т.е. «небесного повеления» (тянь мин). Это означает, что народ является хотя и стихийным, но все же носителем морального сознания (скорее - коллективного бессознательного), ощущаемого им самим как безошибочное чувство «правды» (чжэн) и «должной справедливости» (и).
В этом смысле народ подобен небу-природе, к-рому конфуцианцы также приписывали естественное стремление к реализации в мире высших моральных принципов (дао), и потому народным мнением ни в коем случае не следует пренебрегать тем, кто претендует на власть ради утверждения порядка (чжи) в Поднебесной. Вследствие всего этого термин «минь» приобрел значение одной из важных категорий в конфуцианской моральной философии: в «Мэн-цзы», напр., говорится, что «народ — самое драгоценное (гуй), государство (шэ цзи, букв. — алтари земли и посева) — на втором месте, а правитель (цзюнь) — самое неважное (цин)» (Мэнцзы, 7В.14). Любой правитель может быть сменен, особенно если его действия угрожают государству (шэ цзи), но народ остается в числе постоянно действующих, в т.ч. моральных, факторов и участвует в утверждении нравственных оснований порядка в Поднебесной, оказывая (или не оказывая) поддержку возвышающемуся претенденту на место «сына неба». Поэтому для успеха в политической карьере, помимо собственных заявлений о «небесном повелении», претенденту на трон необходимо практическое подтверждение собственной избранности (легитимности) со стороны народа, через активность к-рого небо (см. Тянь) только и может выразить свою волю.
С т.з. натурфилософской теории такая активность народа в пользу того или иного представителя элиты объясняется тем, что само небо-природа, в соответствии с принципом «космического резонанса», обращает к этому претенденту симпатии народа, его «сердце». Принцип резонанса реализуется в данном случае в силу того, что «Н.с.» обращается только к такому деятелю, к-рый способен вызвать к себе доверие (синь; омоним «синь-сердца», записывается др. иероглифом), а свойством вызывать доверие индивида может наделить лишь небо-природа. Т.о., минь-народ рассматривается натурфилософией как своего рода организм, действующий по велению собственного «сердца», движения к-рого, в свою очередь, обусловливаются естественным ддо-законом (у конфуцианцев — волей) неба (абсолюта), избирающего через «небесное повеление» только такого героя (напр., Чжоу-гуна), к-рый «по сердцу» народу. Отсюда и специальный термин «Н.с», при помощи к-рого обозначается свойственное «минь-народу» коллективное чувство, позволяющее ему объективно оценивать «моральные качества» (дэ) представителей элиты и положительно реагировать даже на малейшее проявление «добра» (шань) в их делах и даже в «намерениях» (и, букв. — интенция). Безошибочно опознавая властителя, еще только намеревающегося двигаться в направлении добра и человечности, «народ усфемляется туда, где человечное (жэнь) правление, подобно [естественно] текущей вниз воде» (Мэн-цзы, 4А.9). Завоевать «Н.с.» в принципе несложно, однако оно непостоянно и в этом тоже некоторым образом подобно небу. Все же некоторые закономерности в изменениях состояния «Н.с.» ученые пытались вывести и с этой целью постоянно изучали народные обычаи, простонародную (устную) лит-ру и т.д. Так, одним из важных проявлений активности «Н.с.» конфуцианцы считали народное песенное творчество, отчего сбор и интерпретация народных песен, фольклора (результатом чего явилась каноническая «Книга песен» - «Ши цзин») составляли предмет их постоянных забот. Внимание к народной культуре составляло одну из самых устойчивых характерных черт конфуцианства во все эпохи: представители «школы служилых» постоянно искали в народных афористических песенках (минь яо, нечто вроде частушек) следы умонастроений, в соответствии с к-рыми предлагали, ссылаясь на состояние «Н.с», строить или корректировать государственную политику. Оппозиционно настроенные по отношению ко всей конфуцианской культуре даосы, не обремененные сфемлением во что бы то ни стало наводить порядок в Поднебесной, в полемических целях утверждали, что настоящий мудрец в своих действиях должен быть (подобно якобы нейфальным в моральном отношении небу и дао) свободен от «конвенциональной» морали, и подчеркивали, что желание заручиться поддержкой народа, завоевать «Н.с.» является всего лишь демагогическим приемом конфуцианцев и недостойно «настоящего человека»: «Совершенномудрый не обладает человечностью и смофит на народ как на соломенное чучело собаки [которое выбрасывают после завершения обряда]» (Дао дэ цзин, 5).