НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ
НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ
заповеди блаженства - проповедь согласно Евангелиям от Матфея и от Луки, произнесенная Иисусом перед народом. В Евангелии от Матфея Иисус произносит ее, стоя на горе (отсюда название). Н. п. содержит осн. морально-этич. нормы христ-ва. Начинается она с заповедей блаженства: «блаженны нищие духом… блаженны плачущие… блаженны кроткие... блаженны алчущие... правды...» (Мф. 5:3 - б). У Луки заповеди блаженства звучат несколько иначе: «блаженны нищие» (в синодальном переводе добавлено «духом», чего нет в греч. подлиннике), «блаженны алчущие ныне» (Лк. 6:20 - 21). Заповеди блаженства имеют эсхатологич. смысл: нищие, алчущие, кроткие «наследуют землю» (после установления царства божия). Н. п. содержит также нравств. призывы к верующим: не гневаться на брата своего, мириться с соперником, не вожделеть женщины, не разводиться, не клясться, не противиться злому, любить врагов, милостыню творить тайно и т. п. Эти заповеди даны в противовес установлениям Ветхого завета: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому» (Мф. 5:38 - 39). Мораль Н. п. носит нормативный характер и не выполнялась в реальной действительности.
Источник: Православие. Словарь атеиста. М. Политиздат 1988.— 272 с. ISBN 5-250-00079-7
НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ
Проповедь Иисуса Христа своим ученикам и стоящему у подножия горы народу, изложенная в 5 й, 6 й и 7 й главах «Евангелия от Матфея», а также частично в 6 й и 7 й главах «Евангелия от Луки». В основе является расширенным толкованием десяти заповедей, но имеет и свои, характерные прежде всего для Нового Завета, особенности. Начинается с девяти заповедей блаженства. Наиболее важными в идеологическом смысле являются следующие положения нагорной проповеди: “Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить” (Мф. 5, 17). “Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую” (Мф. 5, 38). “Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы” (Мф. 7, 1). “Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки” (Мф. 7, 12). “Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!”, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного” (Мф. 7, 12). Здесь же приводится и молитва “Отче наш”.
“И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи” (Мф. 7, 28–29).
“И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи” (Мф. 7, 28–29).
Источник: Православие. Основные понятия.
НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ
моральное наставление, с к-рым, согласно двум евангелиям - от Матфея (гл. 5-7) и от Луки (гл. 6), - Христос обратился к народу. Н. п. начинается с заповедей, определяющих образ идеального в христ. понимании человека через перечисление нравств. (благих) качеств: блаженны «нищие духом», «плачущие», «кроткие», «алчущие и жаждущие правды», «милостивые», «чистые сердцем», «миротворцы», «изгнанные за правду». Осуждению подлежат «богатые», «пресыщенные». Далее излагаются вне видимой логич. связи поучения, выражающие суть христ. этики: не гневаться, мириться с соперником, не испытывать вожделения к женщине, любить врагов, подставлять др. щеку ударившему тебя, творить милостыню тайно, молиться наедине, не собирать сокровищ, не заботиться о завтрашнем дне, о том, что есть и пить, искать прежде всего царства небесного. Таков путь спасения, разрешения всех человеч. проблем, предлагаемый Н. п. Отношение учения Христа к в.-з. закону выражено в Н. п. в такой повторяющейся форме противопоставления: «Вы слышали, что сказано... (напр., «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего»). А я говорю вам: любите врагов ваших». Максимализм требований Н. п. (не судить, не давать клятв, не разводиться, подставлять щеку и т. п.) был смягчен и приближен к реальной жизни уже в посланиях апостола Павла. В церк. практике эти требования обходились, истолковывались как иносказания, а суды, клятвы, присяги, разводы, участие в войнах обычно благословлялись от имени того же Христа.
Источник: Атеистический словарь
Нагорная проповедь
проповедь, якобы произнесенная Иисусом Христом апостолам, в к-рой изложены основные этические идеи раннего христианства (Мф., 5 – 7; Лк., 6). Центральная часть Н. п. — «заповеди блаженства», к-рые определяют обязанности христианина и соответствующие вознаграждения за их прилежное исполнение. Христианин должен быть «плачущим», «кротким», «алчущим и жаждущим правды», «милостивым», «чистым сердцем», «миротворцем» и т. п. В качестве вознаграждения обещается «утешение», «насыщение», «помилование за грехи», возможность «узреть бога», наречение «сыном божиим» и «великая награда на небесах». В Н. п. четко сформулирована идея потустороннего блаженства в «небесном царстве». Все содержание Н. п. свидетельствует о реакц. характере евангельской этики, призывающей трудящиеся массы к отказу от борьбы против социального гнета и несправедливости. Христос призывает: «не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф., 5: 39); «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас… и гонящих вас» (Мф., 5: 44); «не судите, да не судимы будете» (Мф., 7: 1); «…не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?‥ Ищите же прежде царства божия и правды его, и это все приложится вам» (Мф., 6: 31, 33). Реакц. идеи, содержащиеся в Н. п., несовместимы с коммунистической нравственностью, выступающей против пассивного отношения к действительности, классового мира с эксплуататорами, непротивления злу насилием, требующей активного участия в борьбе с социальными несправедливостями, эксплуатацией масс, бесправием трудящихся.
НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ
сжатое изложение социальных и морально-религ. принципов раннего христианства, вошедшее в виде речи Иисуса Христа в Евангелия от Матфея (гл. 5—7) и от Луки (гл. 6). Варианты Н. л., по этим евангелиям, значительно различаются между собой; к тому же, по первому из них Н. п. произносилась на горе и была обращена к 4 апостолам (4, 18—21 и 5, 1), а по второму - «на ровном мосте» и обращена к 12 апостолам (6, 13 и 17). Однако сущность вариантов, при всех их различиях, в общих чертах едина: Н. п. - это выражение отказа отчаявшихся социальных низов от борьбы за изменение их положения, идеология их бессилия и капитуляции в борьбе, смирения и самоуничижения. От имени Христа Евангелия провозглашают: «блаженны нищие», «блаженны нищие духом», «блаженны плачущие», «блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать». Осп. положения Н. п. - «не противься злому», «любите врагов ваших», «молитесь за обижающих вас», «не судите, да не судимы будете». Требование покорности доводится в Н. п. до самой крайней степени: «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему в верхнюю одежду» (Матф. 5, 39 - 40). Вместе с тем II. п. учит обездоленных людей возлагать все чаяния па «отца небесного» (известная молитва «Отче наш» приводится в тексте Н. п. по Евангелию от Матфея). По форме Н. п. представляет собой (в Евангелии от Матфея) прямую полемику с т.н. заповедями и иными установлениями Ветхого завета, к-рые признаются недостаточными. Она вся построена на противопоставлении требованиям ветхозаветного «закона» новых требований («вы слышали, что сказано... а я говорю вам...»). В этом отчасти проявилось стремление к полному обособлению христианства от иудейства, преодоление «иудеохристианства». Изложенные в Н. п. принципы, равно как и дополняемые ими принципы ветхозаветных заповедей, освящая идеологию отказа трудящихся масс от социальной борьбы, в полной мере соответствуют интересам эксплуатат. классов. Поэтому церковники, стоящие на страже эксплуатат. строя, клали их на протяжении всей истории христианства и поныне кладут в основу своей проповеднич. деятельности.
Освобождение трудящихся от эксплуатации, построение социализма и коммунизма ведет к освобождению масс из-под влияния настроений и идей, выраженных в П. п. и в целом из-под влияния религ. идеологии. Рев. рабочий класс и его коммунистич. партии настойчиво разоблачают реакц. сущность этой идеологии, противопоставляя ей социалистич. сознание, учение марксизма-ленинизма, мораль коммунистическую. Р. В. Петропавловский
Освобождение трудящихся от эксплуатации, построение социализма и коммунизма ведет к освобождению масс из-под влияния настроений и идей, выраженных в П. п. и в целом из-под влияния религ. идеологии. Рев. рабочий класс и его коммунистич. партии настойчиво разоблачают реакц. сущность этой идеологии, противопоставляя ей социалистич. сознание, учение марксизма-ленинизма, мораль коммунистическую. Р. В. Петропавловский
НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ
проповедь Христа, произнесенная им с неназванной горы перед народом (Мф. 5—7). У Луки — это краткая проповедь на равнине (Лк. 6:20—49). Обе версии Н.п. содержат изречения Иисуса, вошедшие в текст Евангелий из устной традиции и из особого письменного источника, возможное существование к-рого подтверждается аллюзиями на слова Господа в Посланиях апостола Павла. Некоторые изречения Н.п. сохранены также в Евангелии от Марка, хотя сама Н.п. отсутствует: за рассказом о призвании апостолов в Галилее сразу говорится об исцелении прокаженного (Мк. 1:14-45). Одни и те же изречения иногда обрамлены различными повествованиями, не все из тех, что записаны у Матфея, включены в Н.п. Лукой. Тем не менее составление Н.п. предопределено не субъективным замыслом евангелистов и первых общин, а отсылающей ко Христу традицией. Вступительные слова блаженства и завершающая Н.п. притча о двух домах наверняка присутствовали уже в Q. Неоднородность традиции сказывается в варьировании изречений даже в одних и тех же контекстах (напр., ср.: Мф. 5:46—47 и Лк. 6:32—33, Мф. 5:48 и Лк. 6:36), в появлении в Н.п. особых, отсутствующих у Луки материалов (Мф. 5:38,41,43 и пр.).
В таких случаях, возможно, происходило объединение Q с другим источником или различное использование Q в общинах Луки и Матфея. Н.п. следует рассматривать в ряду с другими изречениями Христа. Включены ли эти изречения в Н.п. или нет (ср.: Мф. 5:29-30 и Лк. 9:43,45,47) - это одна и та же благая весть, переданная то словесно, то молчаливым испытанием - в блаженных и в жизни Господа (Мф. 5:16—17). Обстоятельства произнесения слов даны в единстве с речью, ее усиливая; вне нормативной направленности, сами по себе они утрачивают значение. Евангельская речь тавтологична - всегда направляет к Царству Божьему, и все сопровождающие речь обстоятельства в нее вплетаются. Христос мог произносить «метафору соли» при самых разных обстоятельствах, однако она всегда говорит об одном: Царство Божие наступает в последователях Христа. Не только Н.п., а весь текст Евангелий составляет повеление христианам. Т.к. это повеление неотделимо от жизни, то и не могло быть предъявлено как современное требование, то исполняемое (морально — став основанием намерений субъекта или легально — в меру соответствия этим намерениям), то не исполняемое вовсе. Слова Господа не только призывали к Царству Божьему, но, констатируя его присутствие (чередование индикатива и императива в Н.п.), являлись для христиан и началом его повсюдного, как бы природного наступления, осуществляемого не только в субъективном намерении и действии, а во всей жизни сразу. Нет эмпирически сущего (и современного разграничения должного и сущего) — не только потому, что нет собственно внеморальных сфер жизни — то, что могло бы быть названо сущим с современно-этической т.з., не дано как противоположное долгу существование, а есть уже свершаемая полнота должного Царство Божие или погибающий греховный мир. Поэтому выбор древнего человека не был возможен как современное субъективно-свободное решение, а происходил, так сказать, объективно. Все, что испытывают люди, это - не субъективные волеизъявления, а присущий всему живому объективный как бы природный процесс. Жизнь или смерть переданы не как отделяемые от добра и зла награда или наказание, а как то, что возможно именно как добро или зло. Они вменяются людям как им не принадлежащее. Для первых христиан, так же как и для древних иудеев, существование и усилие сливаются друг с другом (см. Декалог). Заповеди Н.п. даны не как казуистические правила, сформулированные для строго определенных случаев, а как ориентирующий пример вечной жизни: отрицая греховное, они направляют к Богу. Благодаря погруженности в жизнь заповеди Н.п. обнаруживают казалось бы не заключенное в них содержание: всякий напрасно гневающийся человек подлежит суду, словно убийца (Мф. 5:21-22), всякий смотрящий на женщину с вожделением уже прелюбодействует (5:28). Столь же жизненные черты присущи закону в Ветхом Завете: пророчества, рассказы о патриархах, заповеди — все вместе даны как одно неотделимое от жизни (постоянно развивающееся) повеление Бога. Христос говорит в этой традиции: подобно пророкам, возвещавшим пришествие Нового Завета и полноту претворенного в жизнь закона (Иер. 31:31—34; Иез. 11:17-20, 36:24-27, 37:26-28 ср.: Ос. 2:18 и ел.), он утверждает Царство Божие и исполнение всего закона (Мф. 5:7-19, Лк. 16:17, ср.: Мф. 23:23 и Лк. 11:42), в совершении благодаря Богу добрых дел — любым человеком, конечно, грешником, но в усилиях к Царству Божьему - блаженным (ср.: Мф. 7:9-11). Как и во времена, когда Тора была записана лишь отчасти и обитала в речах и делах пророков, так и теперь она является во Христе — ее живом воплощении. Поэтому Христос противопоставляет себя самого - существовавшей практике закона, подобно пророкам, восставшим против лишь ритуальной практики Торы.
В Моисеевом законе нет требования ненавидеть врагов (хотя, напр., в кумранской общине допускалось такое толкование), а Христос эту практику отвергает. Ради добрых дел он отказывался соблюдать принятый фарисеями пост, Субботу (хотя и не был против ритуала: ср. Мф. 8:4), отвергает обычай клятв и развод (кроме вины прелюбодеяния - у Марка и Луки нет этого исключения); расширяет и индивидуализирует заповеди, дает новые наставления — те. действует так же, как и пророки (ср.: Ис. 1:11 и ел., 58:2-8; Иез. 3:18 и ел., 18:1 и ел.). Но и радикальнее. Христос полностью отвергает месть (талион, кстати, не был широко распространен среди евреев, ср. Лев. 19:18) и, явив наступление Царства и гибель непокорных грешников (притчи о дереве и плоде, о двух домах, о пшенице и плевелах, особ. Мф. 10:34-39), говорит о непротивлении злу, резче утверждая несопоставимость добра и зла. Добро и зло — не два взаимосравнимых рода сущего, а никак не связанные между собой живое и мертвое: в свете приближающегося Царства зло близко к концу. Обостреннее слова Иисуса и об индивидуальной ответственности: пророки говорят об истреблении грешников и спасении праведного остатка народа. Христос говорит о том же, обращаясь прежде всего к индивиду: «И враги человеку — домашние его». Разрыв поколений пророки видят прежде всего апокалиптически: пораженный грехом народ сам себя истребляет: «сын позорит отца, дочь восстает против матери...» (Мих. 7:6 ср. Иез. 5:10). Иисус говорит об этом прежде всего эсхатологически: праведник отделяется от грешника (ср.: Мф. 10:34-36 и 21). Заботу о народе Христос выказывает тем, что обращается к отдельному человеку. Заповеди любви к Богу и ближнему впервые образуют самое главное повеление — образ подражающей Богу жизни. Хотя значение заповеди любви к ближнему было постигнуто до Христа, только Христос говорит, что эта заповедь подобна главной (любви к Богу) (Мф. 22:39). Новоевропейская рационалистическая философия противопоставляла Христа иудеям, была настроена к иудаизму критически; еще не сложилась потребность предваряющей осознание другой традиции подготовительной работы — выработанные в философии представления непосредственно соотносились с древностью. Согласно рационалистической т.з., заповедь не являлась для иудеев всеобщим требованием разума, а была укоренена в божественной воле, к-рая изображалась философами как внешний авторитет, поэтому она лишена чисто морального смысла. Христос отделил религиозные заповеди от моральных — обратился к чувству долга. Его Н.п. — это выражение морального умонастроения, конкретизированного на собственном примере любви к Богу и ближнему.
В таких случаях, возможно, происходило объединение Q с другим источником или различное использование Q в общинах Луки и Матфея. Н.п. следует рассматривать в ряду с другими изречениями Христа. Включены ли эти изречения в Н.п. или нет (ср.: Мф. 5:29-30 и Лк. 9:43,45,47) - это одна и та же благая весть, переданная то словесно, то молчаливым испытанием - в блаженных и в жизни Господа (Мф. 5:16—17). Обстоятельства произнесения слов даны в единстве с речью, ее усиливая; вне нормативной направленности, сами по себе они утрачивают значение. Евангельская речь тавтологична - всегда направляет к Царству Божьему, и все сопровождающие речь обстоятельства в нее вплетаются. Христос мог произносить «метафору соли» при самых разных обстоятельствах, однако она всегда говорит об одном: Царство Божие наступает в последователях Христа. Не только Н.п., а весь текст Евангелий составляет повеление христианам. Т.к. это повеление неотделимо от жизни, то и не могло быть предъявлено как современное требование, то исполняемое (морально — став основанием намерений субъекта или легально — в меру соответствия этим намерениям), то не исполняемое вовсе. Слова Господа не только призывали к Царству Божьему, но, констатируя его присутствие (чередование индикатива и императива в Н.п.), являлись для христиан и началом его повсюдного, как бы природного наступления, осуществляемого не только в субъективном намерении и действии, а во всей жизни сразу. Нет эмпирически сущего (и современного разграничения должного и сущего) — не только потому, что нет собственно внеморальных сфер жизни — то, что могло бы быть названо сущим с современно-этической т.з., не дано как противоположное долгу существование, а есть уже свершаемая полнота должного Царство Божие или погибающий греховный мир. Поэтому выбор древнего человека не был возможен как современное субъективно-свободное решение, а происходил, так сказать, объективно. Все, что испытывают люди, это - не субъективные волеизъявления, а присущий всему живому объективный как бы природный процесс. Жизнь или смерть переданы не как отделяемые от добра и зла награда или наказание, а как то, что возможно именно как добро или зло. Они вменяются людям как им не принадлежащее. Для первых христиан, так же как и для древних иудеев, существование и усилие сливаются друг с другом (см. Декалог). Заповеди Н.п. даны не как казуистические правила, сформулированные для строго определенных случаев, а как ориентирующий пример вечной жизни: отрицая греховное, они направляют к Богу. Благодаря погруженности в жизнь заповеди Н.п. обнаруживают казалось бы не заключенное в них содержание: всякий напрасно гневающийся человек подлежит суду, словно убийца (Мф. 5:21-22), всякий смотрящий на женщину с вожделением уже прелюбодействует (5:28). Столь же жизненные черты присущи закону в Ветхом Завете: пророчества, рассказы о патриархах, заповеди — все вместе даны как одно неотделимое от жизни (постоянно развивающееся) повеление Бога. Христос говорит в этой традиции: подобно пророкам, возвещавшим пришествие Нового Завета и полноту претворенного в жизнь закона (Иер. 31:31—34; Иез. 11:17-20, 36:24-27, 37:26-28 ср.: Ос. 2:18 и ел.), он утверждает Царство Божие и исполнение всего закона (Мф. 5:7-19, Лк. 16:17, ср.: Мф. 23:23 и Лк. 11:42), в совершении благодаря Богу добрых дел — любым человеком, конечно, грешником, но в усилиях к Царству Божьему - блаженным (ср.: Мф. 7:9-11). Как и во времена, когда Тора была записана лишь отчасти и обитала в речах и делах пророков, так и теперь она является во Христе — ее живом воплощении. Поэтому Христос противопоставляет себя самого - существовавшей практике закона, подобно пророкам, восставшим против лишь ритуальной практики Торы.
В Моисеевом законе нет требования ненавидеть врагов (хотя, напр., в кумранской общине допускалось такое толкование), а Христос эту практику отвергает. Ради добрых дел он отказывался соблюдать принятый фарисеями пост, Субботу (хотя и не был против ритуала: ср. Мф. 8:4), отвергает обычай клятв и развод (кроме вины прелюбодеяния - у Марка и Луки нет этого исключения); расширяет и индивидуализирует заповеди, дает новые наставления — те. действует так же, как и пророки (ср.: Ис. 1:11 и ел., 58:2-8; Иез. 3:18 и ел., 18:1 и ел.). Но и радикальнее. Христос полностью отвергает месть (талион, кстати, не был широко распространен среди евреев, ср. Лев. 19:18) и, явив наступление Царства и гибель непокорных грешников (притчи о дереве и плоде, о двух домах, о пшенице и плевелах, особ. Мф. 10:34-39), говорит о непротивлении злу, резче утверждая несопоставимость добра и зла. Добро и зло — не два взаимосравнимых рода сущего, а никак не связанные между собой живое и мертвое: в свете приближающегося Царства зло близко к концу. Обостреннее слова Иисуса и об индивидуальной ответственности: пророки говорят об истреблении грешников и спасении праведного остатка народа. Христос говорит о том же, обращаясь прежде всего к индивиду: «И враги человеку — домашние его». Разрыв поколений пророки видят прежде всего апокалиптически: пораженный грехом народ сам себя истребляет: «сын позорит отца, дочь восстает против матери...» (Мих. 7:6 ср. Иез. 5:10). Иисус говорит об этом прежде всего эсхатологически: праведник отделяется от грешника (ср.: Мф. 10:34-36 и 21). Заботу о народе Христос выказывает тем, что обращается к отдельному человеку. Заповеди любви к Богу и ближнему впервые образуют самое главное повеление — образ подражающей Богу жизни. Хотя значение заповеди любви к ближнему было постигнуто до Христа, только Христос говорит, что эта заповедь подобна главной (любви к Богу) (Мф. 22:39). Новоевропейская рационалистическая философия противопоставляла Христа иудеям, была настроена к иудаизму критически; еще не сложилась потребность предваряющей осознание другой традиции подготовительной работы — выработанные в философии представления непосредственно соотносились с древностью. Согласно рационалистической т.з., заповедь не являлась для иудеев всеобщим требованием разума, а была укоренена в божественной воле, к-рая изображалась философами как внешний авторитет, поэтому она лишена чисто морального смысла. Христос отделил религиозные заповеди от моральных — обратился к чувству долга. Его Н.п. — это выражение морального умонастроения, конкретизированного на собственном примере любви к Богу и ближнему.
Источник: Этика. Энциклопедический словарь. М. Гардарики 2001