МАЗОХИЗМ

термин, применяющийся для обозначения психосексуального расстройства, в к-ром половое удовлетворение сопряжено с претерпеванием боли, унижений, психологического дискомфорта. Клиническое описание отклонения было произведено на основании произведений австр. писателя Л. фон ЗахсрМазоха, сюжетная канва к-рых содержит постоянное соединение пассивного, подчиненного положения и переживания боли с удовольствием.
В отличие от садизма, к-рый часто воспринимался теоретиками как естественное, хотя и предосудительное, продолжение стремления к наслаждению и безопасности, М. изначально заявляет о себе как психологический парадокс. Его внешние проявления явно противоречат привычному представлению о том, что стремление к наслаждению и бегство от страданий являются основными движущими импульсами человеческого поведения. Именно это сделало М. в большей степени, чем другие сексуальные девиации, предметом пристального изучения в психоанализе, начиная с самого З.Фрейда. Фрейд произвел разграничение типов М. - феминный, эротогенический, моральный - и попытался построить модели его психологического генезиса. Первоначально он исходил из связи всякого интенсивного переживания с сексуальным удовлетворением. По его мнению, боль — чрезвычайно мощный раздражитель - вызывает эффект иррадиации, возбуждая в т.ч. центры наслаждения, подобно тому, как неумелый музыкант затрагивает сразу несколько струн. Эта первичная связь боли и наслаждения преобразуется в развитые формы садистского и мазохистского удовольствия.
В работах, вышедших после «По ту сторону принципа наслаждения», Фрейд видит общее основание садизма и М. в инстинктивном влечении к смерти, к-рое, будучи связано с эротическим импульсом, может получить внешнюю или внутреннюю направленность. Клиническую картину дополнило указание на то, что в мазохистской практике момент боли не совпадает с моментом удовольствия, а составляет предварительное условие для того, чтобы запретное ранее удовольствие могло быть достигнуто (Т.Рейк). Однако если при описании садизма перенос характеристик перверсии на смягченные и десексуализированные формы садистской практики оказался очень простым, то М. именно здесь создал проблему для исследователей. Формы мазохистского поведения, выходящие за рамки сексуального отклонения, были изучены Фрейдом и обозначены им как «моральный М.».
В лит-ре предлагается также термин «социальный М.». Последний представляет собой целостный образ жизни, к-рый ориентирован на бессознательное стремление к причинению себе физического и психического ущерба, на систематическое игнорирование возможностей для позитивной самореализации, на бессознательное провоцирование конфликтов и несчастных случаев и т.д. Однако последствия деструктивных действий редко воспринимаются мазохистом как результат собственной практики. Причины страданий и дискомфорта переносятся им вовне и трактуются как неумолимое стечение обстоятельств, несчастливая судьба, рок. Если собственное стремление к страданию все же осознается, то оно воспринимается как подчинение строгому моральному закону в созданных той же неумолимой судьбой обстоятельствах. Парадокс обращенных форм М. состоит в том, что в них обилие навлеченных на себя страданий не сопровождается каким бы то ни было актуальным наслаждением. Эта проблема решается, если сохранить установленную для первсрсивного М. последовательность страдания и удовольствия.
В социальном М. основным психическим пространством наслаждения является фантазм. Психологический дискомфорт и физическая боль получают фантазматическое продолжение в виде предопределенного ими и гарантированного воображаемого удовольствия.
В основе мазохистского фантазма лежит представление об автоматическом законе справедливости, в соответствии с к-рым всякое страдание неизбежно влечет паритетное вознаграждение. Это представление возникает в связи с характером отношений ребенок — родители и побуждает индивида к попыткам, пользуясь действием закона, обрести максимальное наслаждение через претерпевание максимума неудобств и страданий. К этому стимулу присоединяется малоосознаваемое, но интенсивное чувство вины, связанное с тем, что на бессознательном уровне желание зла отождествляется с действительным злодеянием. Т.о., страдание становится одновременно и залогом удовольствия, и освобождающим от вины наказанием. И то, и другое позволяет разворачиваться фантазматическому предвосхищению грядущего триумфа. Мазохист концентрирует свое внимание на процессе накопления страданий и, постоянно откладывая наслаждение, «подвешивает его в фантазмс» (техника suspense'a, по Рейку и Ж.Делсзу). Откладывание актуального наслаждения является как следствием неуверенности в том, что реальность оправдает надежды мазохиста, так и способом бегства от действительного осознания своего места в мире и в обществе. Так, Э.Фромм считал М. одним из способов «бегства от свободы». Характерное для мазохиста стремление подчинить себя судьбе или иному внешнему агенту (индивидуальному или коллективному) служит прекрасным средством для смягчения чувства ответственности за себя - основного источника ощущения вины.
В отличие от садизма, в к-ром моральные концепты и представления служат лишь для позднейшей рационализации поведенческих программ, в М. они прямо встроены в генезис явления. Это порождает тенденцию к смешению моральности и М. Некоторые исследователи-психоаналитики находят в любом предпочтении дискомфорта, в любой жертве, приносимой по моральным соображениям, мазохистский исток.
В особенности близкой к М. объявляется религиозная, построенная на идее спасения этика, к примеру, этика христианская. Однако имеется ряд серьезных оснований для того, чтобы считать М. не свойством морального сознания, а его девиантной тенденцией. Во-первых, ситуация морального выбора предполагает не желание страдать во что бы то ни стало, а готовность к страданию, если того требует нравственный закон. Даже христианская этика в действительности не проводит мазохистской апологии страдания. Тем более что не всякое страдание является морально значимым, в то время как практика социального мазохиста склонна к уравниванию ценности различных видов страдания вне зависимости от наличия ситуации морального выбора. Во-вторых, подсознательная концепция закона справедливости, предполагающаяся в социальном М., отличается от морального представления о справедливости. Моральная справедливость — это предписание, вытекающее из идеала, а не неумолимый закон, к-рым можно пользоваться как законами физики или химии. Она ничем не гарантирована в мире, кроме ответственной деятельности самого человека, к-рой как раз и пытается избежать мазохистический индивид. В-третьих, мазохистское подчинение не следует отождествлять с любовью к ближним, хотя внешне оно может и напоминать ее или быть одной из ее сознательных масок. Наконец, попытка использовать моральные представления для демонстрации собственного превосходства, выраженная на разном уровне осознанности в социальном М., не просто выступает признаком эгоцентрической ориентированности мазохистического индивида, но и полностью разводит основные интенции морали и мазохистической психологической практики. Социальная роль М. в контексте исторических тенденций современности была прослежена Фроммом при разработке концепции «авторитарного характера». Именно на основе потребностей садомазохистской (авторитарной) личности вырастает поклонение вождям и принцип абсолютного приоритета высших социальных общностей (партии, нации, класса и т.д.). Л и т.: Венера в мехах: Л. фон Захер-Мазох. Венера в мехах, Ж.Делёз. Представление Захер-Мазоха, Фрейд 3. Работы о мазохизме. М.: РИК «Культура», 1992. С. 189-314; Фрейд 3. Очерки по психологии сексуальности // Фрейд 3. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Книга 1. Тбилиси: Мерани, 1991. С. 5-175; Фрейд 3. Поту сторону принципа наслаждения // Фрейд 3. Работы о мазохизме. М.: РИК «Культура», 1992. С. 89-116, 349-365; Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990; Reik Т. Masochism in Modern Man. New York; Toronto: Farrarand Rineharting, 1941. А.В.Прокофьев