КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Найдено 8 определений
Показать: [все] [проще] [сложнее]

Автор: [российский] [зарубежный] Время: [советское] [современное]

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
совокупность культурных преобразований в процессе перехода от одного общественного строя к другому, перестройка системы производства, распространения и использования культурных ценностей; изменение функций, содержания и форм культуры, что обусловлено революцией в экономической и политических сферах.

Источник: Словарь науки. Общенаучные термины и определения. 2008 г.

Культурная революция
коренной переворот в общественных отношениях, обеспечивающих скачок в деле воспроизводства сущностных сил человека, в развитии науки, образования, искусства и т. д. (неолитическая революция, изобретение письменности, книгопечатания, урбанизация, электронизация, кибернетизация и т. д.) и связанные с ними преобразования форм межиндивидуального общения и быта.  

Источник: Словарь по культурологии

Культурная революция
одна из общих закономерностей, присущих социалистической революции, заключающаяся в необходимости в течение более или менее короткого срока осуществить перестройку всего дела народного просвещения, приобщить широкие народные массы к высшим достижениям культуры. Этим создаются необходимые условия для непосредственного участия трудящихся в управлении хозяйственной, государственной и общественной жизнью, для воспитания кадров социалистической интеллигенции и формирования новой социалистической культуры. Эти гл. задачи К. р. не исключаются специфическими особенностями социалистического строительства в разных странах. Осуществление культурной революции в СССР вывело трудовые массы России из духовного рабства и темноты; страна, большинство населения к-рой было неграмотным, совершила гигантский взлет к вершинам культуры. Ныне Советский Союз — страна сплошной грамотности, высокого уровня просвещения, науки, техники, культуры. В период постепенного перехода от социализма к коммунизму культурное развитие, как отмечает Программа КПСС, явится завершающим этапом культурной революции. На этом этапе на первый план выдвигается задача коммунистического воспитания всех трудящихся в духе высокой идейности и преданности коммунизму, коммунистического отношения к труду и общественной собственности, полное преодоление пережитков буржуазных взглядов и нравов, всестороннее, гармоническое развитие личности, создание подлинного богатства духовной культуры. От решения этих задач в огромной степени зависит подъем производительных сил, прогресс техники и организации производства, повышение общественной активности трудящихся, развитие демократических основ самоуправления, коммунистическое переустройство быта.

Источник: Философский словарь. 1963

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
коренной переворот в культурном развитии народа после социалистической революции, важнейшая составная часть социалистического и коммунистического преобразования общества. При капитализме образование, овладение достижениями культуры являются в основном привилегией представителей господствующего класса, благодаря чему они могут заниматься политикой, управленческой деятельностью, наукой и искусством. Социалистическая революция уничтожает эти привилегии. К. р. создает необходимые предпосылки для участия всех граждан в управлении государством, хозяйством, в строительстве новой культуры. В ходе этой революции все более широкие массы трудящихся получают доступ к образованию, приобщаются к лучшим достижениям культуры прошлого. Для строительства социалистического общества нужны специалисты в самых разнообразных отраслях хозяйства, науки, культуры; поэтому важнейшей задачей К. р. является подготовка новой интеллигенции из числа рабочих и крестьян и перевоспитание старой интеллигенции. К. р. включает также преодоление влияния старой идеологии и утверждение социалистической идеологии, создание новой, социалистической культуры, нового быта. Для развертывания К. р. нужны не только кадры, но прежде всего материальная основа, определенный уровень развития экономики. В свою очередь успехи в области образования и культуры способствуют развитию экономики, повышению общественной активности трудящихся. В результате К. р. Советский Союз вышел на передовые рубежи мировой науки и техники. Сейчас наша страна вступила в завершающий этап К. р., целью к-рого является создание всех необходимых духовных предпосылок для победы коммунизма (коммунистическое воспитание трудящихся, полное преодоление пережитков старого в сознании и поведении людей, всестороннее развитие способностей каждого).

Источник: Краткий словарь по философии. 1970

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
коренные изменения в духовной жизни общества, преобразование и смена базовых ценностей господствующего уклада и образа жизни, сопровождающие (или предваряющие) переворот в социально-экономической и политической сферах. В отличие от эволюционных изменений, сохраняющих преемственность культурного развития, культурная революция предполагает радикальную трансформацию самого «ядра» или «кода» культуры данного социума или цивилизации, переустройство ее содержания, ценностей, форм и функций.
В России понятие культурной революции появляется в «Манифесте анархизма» братьев Гординых (май 1917) в форме лозунга «Да здравствует Культурная Революция!». В советский политический язык оно вошло из ленинской статьи «О кооперации» (январь 1923), где культурная революция провозглашается как условие, необходимое и достаточное для того, чтобы Россия, преодолевая свою цивилизационную «отсталость», могла бы стать «вполне социалистической страной» (см. Ленин В. И. Полн. собр. соч., 5-е изд., т. 45, с. 372, 376, 377).
Внутренняя противоречивость феномена культурной революции, соединяющего в себе созидательное и разрушительное начала (культура, согласно изначальному своему смыслу означаюшая «возделывание», сопрягается с понятием революции, переворота, ломающего устои прежней духовной жизни общества), породила две тенденции в его истолковании, — условно говоря, негативную и позитивную. Негативное отношение наиболее последовательно представлено в работах Н. А. Бердяева. По его мнению, революционный дух по существу враждебен культуре, т. к. ломает свойственные ей иерархическую преемственность и качественное неравенство, подчиняет ее утилитарным целям (прежде всего политическим). В этом смысле действительно культурным и творческим типом, по Бердяеву, была эпоха Возрождения в отличие от Реформации, которая вела к разрушению религиозно-нравственных и культурных традиций; высоко оценивает он и роль Византии, благодаря которой варвары и скифы обрели связь с греческий культурой. Демократия понижает качественный уровень и творческое начало культуры, а социализм многократно усиливает эту тенденцию.
Подтверждением такой чисто негативной оценки могут служить и попытки теоретиков Пролеткульта (А. А. Богданова, В. О. Плетнева и др.) реализовать свою концепцию «пролетаризации культуры» (против теории и практики «пролеткультовцев» категорически возражали В. И. Ленин, А. В. Луначарский и др.), и практика в Китае, начатая в 1966 по специальному постановлению ЦК КПК и проходившая под знаком уничтожения памятников прошлого, террора по отношению к интеллигенции и т. д. (по словам Дэн Сяопина, «практика показала, что «культурная революция» в действительности ни в каком смысле ни революцией, ни прогрессивным общественным движением не была и не могла быть» (цит. по: БарачД. Дэн Сяопин. М., 1989, с. 213).
В позитивной трактовке культурная революция означает акт и процесс духовного обновления, освобождения от устаревших представлений, стереотипов сознания, и в этом смысле идея ее становится все более популярной на подступах к формирующемуся глобальному миру, по мере осознания того, что человечество нуждается в новом синтезе и новой системе ценностей, чтобы выйти из состояния «общепланетарного кризиса». Широко используемые в современном словаре науки и публицистики понятия «духовная реформация», «революция сознания», «новое мышление» можно рассматривать как модификации понятия культурной революции в его позитивной трактовке.
Лит.: Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990; Богданов А. А. Пролетариат и искусство. — В кн.: Русская советская литературная критика (1917—1934). M., 1981; Лукич Ю. А. Культура и культурная политика. М., 1992.
В. И. Толстых

Источник: Новая философская энциклопедия

Культурная революция 
понятие «К. р.» впервые ввел в марксистскую науку в 1923 г. В. И. Ленин, характеризуя ее как органическую и необходимую составную часть исторического процесса перехода от капитализма к социализму и коммунизму, как необходимое условие построения социализма. К. р. — коренное преобразование духовной жизни общества, осуществленное на основе упразднения частной собственности на средства производства. Она ведет к радикальной перестройке общественного сознания на основе марксистско-ленинской идеологии, к созданию качественно нового исторического типа культуры коммунистической формации. К. р. — это, по выражению В. И. Ленина, «целый переворот, целая полоса культурного развития всей народной массы» (т. 45, с. 372), способствующая преобразованию трудящихся к высшим духовным ценностям, воспитанию их в духе коммунизма. К. р. начинается сразу же после политического переворота. Но не сводится только к совокупности просветительских мероприятий, а органически связана с социально-культурными преобразованиями во всех сферах общественной жизни, выступая как результат и условие их дальнейшего развития. Совершаясь в непосредственной связи с социально-экономическими и политическими преобразованиями, она находит в них основу. К. р. может быть осуществлена при наличии таких условий, как диктатура пролетариата, обобществление средств производства, создание материальной базы для развития и распространения новой культуры под руководством партии, вооруженной марксистско-ленинской теорией. Одну из главных особенностей социалистической К. р. как высшей формы культурного прогресса В. И. Ленин видел в том, что ее движущей силой являются народные массы. Ее народный характер выражается, во-первых, в том, что она совершается в интересах народных масс; во-вторых, она осуществляется самим народом, получившим возможность «на деле пользоваться благами культуры, цивилизации и демократии» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 94); в-третьих, объем культурных задач, стоящих перед обществом в эпоху перехода от капитализма к социализму, настолько велик, что требует непосредственного расширения круга активных культурных сил, постепенного включения в процесс духовного творчества всех трудящихся, всего народа; в-четвертых, изменения общественной психологии, духовного облика людей, которые призвана осуществить социалистическая революция, могут быть достигнуты лишь в процессе исторического творчества самих народных масс. Приобщение масс к культуре поднято при социализме на уровень общегосударственной политики и составляет существенное звено в общей цепи задач, решаемых обществом. Содержание ленинской программы К. р. охватывает все важные сферы идейной, духовной жизнедеятельности общества. Сюда входят борьба за победу научной социалистической идеологии и организация на основе ее принципов всей духовной жизни народа, развитие социалистической демократии, формирование системы народного образования, создание условий для приобщения широких масс трудящихся к знаниям и эстетическим ценностям, обеспечение культурного равенства всем трудящимся, борьба за преодоление буржуазных и мелкобуржуазных взглядов и нравов, рождение социалистических науки, литературы и искусства, коренная перестройка быта народа. Одна из наиболее важных задач К. р. — перевоспитание старой и формирование новой интеллигенции. Для социалистической К. р. характерно критическое, творческое решение проблемы культурного наследия, осуществление преемственной связи социалистической культуры с прогрессивной культурой прошлого. К. р. способствует формированию новых, коммунистических общественных отношений, устранению существенных различий между умственным и физическим трудом, культурой города и села, является необходимым условием формирования нового человека. В ходе ее осуществляется подготовка и приобщение широких народных масс к активному участию в политической, общественной и хозяйственной деятельности. Важнейшими чертами содержания новой культуры, господство которой утверждает К. р., Являются коммунистическая партийность, демократизм, гуманизм, интернационализм, социальный оптимизм. В результате К. р. в нашей стране совершен огромный скачок к вершинам социального творчества, от сохи до космических кораблей и широчайшего всенародного распространения духовных ценностей. Но самой большой победой социалистической К. р. является глубочайшая перестройка сознания миллионов людей на основе овладения марксистско-ленинской теорией. Результатом этого становится утверждение в жизни социалистического общества новой системы ценностных ориентаций, возрастание личной ответственности каждого гражданина за строительство коммунизма, утверждение чувства личной причастности ко всему, что происходит в стране и в мире. Советский опыт свидетельствует о том, что К. р. проходит два основных этапа, которые органически связаны между собой, составляют единый процесс становления и формирования культуры коммунистической формации. Хронологически первый этап К. р. охватывает период от взятия политической власти пролетариатом до построения и утверждения в стране социализма. Размах культурных преобразований, осуществлявшихся на первом этапе К. р., неуклонно расширяется в наши дни на ее втором, завершающем этапе. Завершающий этап К. р., направленный на создание культурных предпосылок коммунизма, — это этап, когда в идеологической жизни общества безраздельно утверждается научное мировоззрение, идеи марксизма-ленинизма становятся внутренними убеждениями людей. На завершающем этапе К. р. осуществляется количественное и качественное совершенствование материально-технической базы культуры. Характерной чертой этого этапа является прогрессирующая интернационализация духовной жизни на основе расцвета, тесного взаимовлияния и постепенного сближения социалистических национальных культур. Усиливается руководящая роль партии в развитии культуры, повышается научный уровень управления процессами культурного строительства, возрастает в этом роль общественности.

Источник: Научный коммунизм. Словарь

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
социалистическая, процесс революц. преобразования духовной сферы жизни общества, одна их важнейших закономерностей построения социализма, утверждение нового, социалистич. типа духовного производства, создание социалистич. культуры - высшей ступени в развитии мировой культуры, приобщение трудящихся к достижениям культуры. К. р. направлена на превращение всех трудящихся в социально активных участников культурно-историч. процесса, на формирование нового человека. Учение о К. р. как «целой полосе обществ. развития» разработано В. И. Лениным, определившим ее сущность, задачи и цели (термин «К. р.» введен Лениным в 1923 в работе «О кооперации»). Отбросив социал-демократич. догматич. схемы об обязат. очередности социальных преобразований и необходимости достижения «высокого уровня» культуры как предпосылки социального переворота, Ленин после Великой Окт.социалистич. революции выдвинул программу К. р.
К. р. обусловлена революц. преобразованиями в экономике и политике (установление диктатуры пролетариата, обобществление средств произ-ва, социалистич. индустриализация, коллективизация с. х-ва). К. р. начинается после завоевания власти рабочим классом и осуществляется трудящимися под руководством коммунистич. партии. Она является необходимым условием построения социализма. К. р. уничтожает духовное господство и культурную монополию буржуазии в обществе, превращает отчужденную от народа в условиях капитализма культуру в его достояние, предоставляя трудящимся полную возможность на деле пользоваться благами культуры, цивилизации и демократии. Все орудия культурной деятельности становятся средством распространения новой, социалистич. культуры. Ломая и отбрасывая все реакционное, косное, устарелое в культуре, К. р. сохраняет для нового общества все то ценное, что было накоплено человечеством за его многовековую историю, все прогрессивное культурное наследие, творчески и критически развивая лучшие образцы, традиции, результаты мировой цивилизации.
К. р. знаменует собой смену закономерностей духовного развития антагонистич. общества, выражавших углубляющийся разрыв культуры и народа, господство реакц. культуры, новыми закономерностями духовного развития, на основе к-рых происходит становление и утверждение социалистич., а затем и коммунистич. культуры. К. р. включает создание социалистич. системы нар. образования и просвещения, перевоспитание бурж. и формирование новой, социалистич. интеллигенции, создание социалистич. лит-ры и иск-ва, подъем науки, формирование новой морали, утверждение атеистич. мировоззрения, перестройку быта и т. д.
Важнейшей целью К. р. является превращение принципов марксистско-ленинской идеологии в личные убеждения человека, воспитание умения применять эти принципы в практич. деятельности и вести бескомпромиссную борьбу с пережитками прошлого, с бурж. и ревизионистскими взглядами.
Социалистич. культурные преобразования одинаковы по своей сущности и целям в различных странах и видоизменяются в соответствии с нац. и историч. особенностями данного народа, нации, страны, с уровнем. эономич. культурного развития, достигнутым до начала К. р. В СССР, где впервые в истории была осуществлена К. р., ее особенности определялись значительной отсталостью, унаследованной от старого строя, неравномерностью экономического и культурного развития наций и народностей России. В переходный период от капитализма к социализму в СССР была коренным образом перестроена система нар. образования, ликвидирована массовая неграмотность, создана широкая сеть школ, вузов, культ.-просвет. учреждений. Перевоспитание старой и ускоренное формирование новой интеллигенции, вышедшей из рядов рабочего класса и крестьянства, привело к расцвету науки, лит-ры и иск-ва. К. р. охватила все социальные, нац., этнич. группы, способствуя развитию их сотрудничества и единства на основе марксистско-ленинского мировоззрения. К. р. в нац. республиках по темпам развития опережала центр. рны страны. Опирающаяся на принципы интернационализма, К. р. привела к всестороннему развитию всех нац. культур, ликвидации отсталости ряда народов и наций в области культуры. На основе интенсивного расцвета и взаимообогащения нац. культур усиливаются общие черты единой интернац. культуры.
К. р. способствовала преодолению противоположности между городом и деревней, между людьми физич. и умств. труда, росту политич. активности масс, повышению производительности обществ. труда. Научно-техническая революция и связанная с ней интеллектуализация труда настоятельно требуют обеспечения массам возможности достижения уровня культуры, необходимого для всестороннего развития личности, активного участия в управлении обществом.
В зрелом социалистич. обществе важнейшей задачей культурного развития становится создание всех необходимых идеологич. и культурных условий для победы коммунизма, ибо «от культурного роста населения в огромной мере зависят подъем производительных сил, прогресс техники и организация производства, повышение общественной активности трудящихся, развитие демократических основ самоуправления, коммунистическое переустройство быта» (Программа КПСС, 1972, с. 129-30).
Руководствуясь марксистско-ленинским учением о К. р., страны социалистич. содружества творчески заимствуют все наиболее ценное друг у друга. Использование богатейшего опыта СССР, крепнущая культурная консолидация социалистических стран способствуют расцвету каждой страны, обогащению духовного потенциала мировой социалистической системы в целом.
Опыт К. р. в СССР и др. социалистич. странах оказывает большое влияние на культурное развитие стран Азии, Африки, Лат. Америки, завоевавших нац. независимость (борьба за ликвидацию массовой неграмотности населения, перестройка и расширение нар. образования и просвещения, создание новой демократич. школы, формирование нац. интеллигенции, становление идеологии антиимпериализма и антиколониализма и т. д.). Не имея непосредственно социалистич. характера, эти преобразования тесно связаны с общими задачами антифеод., антиимпериалистич., демократич. революции и могут рассматриваться как нац.-демократич. тип К. р.

Источник: Советский философский словарь

Культурная революция
коренной переворот в общественных отношениях, обеспечивающих скачок в деле воспроизводства сущностных сил человека, в развитии науки, образования, искусства и т. д. (неолитическая революция, изобретение письменности, книго­печатания, урбанизация, электронизация, кибернетизация и т. д.) и связанные с ними преобразования форм межиндивидуального общения и быта. ............ в 60-е гг. ? молодежное движение протеста, возникшее в США и затем распространившееся на Европу. С самого начала движение это имело преимущественно культурный характер; полит. его часть в основном сводилась к выступлениям против войны, к-рую США вели в то время против коммунистич. Вьетнама. Летом 1967 на тротуарах Телеграф-авеню в Беркли (Калифорния) и Гринвич-вилиджа в Нью-Йорке появились первые живописные группки неряшливых, длинноволосых юношей и девушек, а в обиход вошло словечко “хиппи”. Американцы отнеслись к этому явлению как к очередному крику моды. Очень скоро, однако, стало ясно, что дело здесь не в преходящем чудачестве чьих-то избалованных отпрысков, что по сути своей оно имеет гораздо более серьезный характер. К весне следующего года семимиллионное население университетских городков почти целиком было захвачено веяниями “нового сознания”, решительно, казалось, порвавшего с “отцами”, отвергнувшего их образ жизни, их мораль, их искусство и т.д.; drop out, отпадение от существующих институтов, стало для них лозунгом дня. Университетский мир раскололся. Преподават. корпус, состоявший, как правило, из закоренелых прогрессистов, “аккуратистов” в этич. отношении, а в религ. плане скептиков или “теплохладных” верующих, оказался как бы в осаде; вокруг него воцарилась новоявленная богема, исповедующая любовь ко всем, раскованная, непредсказуемая, скабрезная, инфантильная и мистическая. Но этот мятежный стан в свою очередь обступала остальная Америка, с изумлением, переходящим в негодование, наблюдавшая за тем, что в нем происходит. Встревоженные “отцы” заговорили о “новых варварах”, угрожающих существованию цивилизации; парадоксальным выглядело то, что не в лесах или диких степях обосновались “варвары”, как в иные времена, а на хорошо подстриженных газонах кампусов. В Европе молодежное движение приняло политизированные формы. В мае 1968 в Париже и других университетских городах Франции вспыхнула “студенч. революция”, перекинувшаяся затем и в соседние страны. Студенты выставили ряд требований политич. характера; в париж. Латинском квартале и в других местах выстроились баррикады, к-рые силам порядка пришлось брать штурмом. Но и здесь противостояние имело не столько полит., сколь культурный характер. Об этом говорила подавляющая часть облепивших стены плакатов: “Власть — воображению”, “Прекрасное — на улице”, “Запрещено запрещать” и т.д. Устами выдвинутых им идеологов молодежное движение по обе стороны Атлантики заявило о себе как о носителе контркультуры (см. Контркультура) — оппозиционной культуры, представляющей собою антитезу по отношению к господствующей культуре. Многие из этих антитез возникли задолго до К.р.: их нетрудно обнаружить в разл. идейно-филос., худож. (декадентских или авангардистских) и религ. (богоискательско-богостроительских) течениях к. 19 — начала 20 в. До поры до времени, однако, явления контркультуры, если принять этот термин, оставались элитарными или сугубо маргинальными (или теми и другими вместе), пока не произошла их “встреча” с движением протестующей молодежи; последняя явилась тем социальным агентом, к-рый стихийным образом соединил их в нек-рую систему и “вывел” ее в мир массовой культуры. В скором времени молодежное движение протеста пошло на убыль и практически завершилось в 1973-74. Время “безумных гипербол” кончилось — исчезло видение босоногих варваров, собравшихся отпраздновать гибель цивилизации и утвердить на ее развалинах “власть цветов”, т. е. состояние перманентного не то экстаза, не то кайфа. Но К.р. по сути только начиналась, охватывая новые социальные слои и, в ином аспекте, новые сферы и подразделения культуры, исподволь, приватным и явочным порядком ломая и переиначивая нормы эстетики и морали; вчерашние максималисты, растеряв свой энтузиазм и распростившись со всякого рода экстремой, сохранили, тем не менее, новоприобретенные вкусы, психологические привычки и т.д., которыми они мало-помалу “заражали” остальное общество. На уровне интенций молодежное движение протеста имело религиозные по своей сути предпосылки и может быть квалифицировано также как религиозное движение. Экзистенциальное чувство подсказывало молодым людям, что в мире возникли новые конфигурации зла, требующие какой-то соответствующей реакции; отсюда резкое отвержение конформизма и лишенного религиозной глубины морализма, равно как и принятых в обществе эстетических канонов и представлений. Отсюда стремление к “голой” правде, столь характерное, например, для Холдена Колфилда из повести Дж. Сэлинджера “ Над пропастью во ржи”, одного из ближайших предшественников протестующей молодежи. Однако реальное направление, в котором развивалась К.р., уводило прочь от сосредоточенности, духовной собранности, требуемых подлинно религиозным обновлением. Одной из основных новаций К.р. стало “возвращение к природе” (поскольку вообще таковое возможно в рамках цивилизации), понятое как освобождение от пут, налагаемых разумом. Всему отвлеченному, вербальному, сублимированному было противопоставлено натуральное, доступное непосредственным ощущениям. Были подвергнуты сомнению авторитеты любого рода — что открыло необыкновенные возможности для случайных харизматиков. Этику потеснила эстетика, что более всего сказалось на этике половых отношений, где была объявлена война всем и всяческому табу. Распространился вкус к эстетизированному безделью, отчего серьезно пострадала этика труда. В эстетич. плане “высокое” было потеснено “низким” — вульгарно-простонародной, а зачастую и откровенно люмпенской стихией. Отвращение ко всякой упорядоченности, последовательности выразилось в намеренной театрализации и карнавализации жизненных содержаний; живую жизнь подменяла “игра в жизнь”, размывающая границы между реальным миром и воображаемым. Серьезности была противопоставлена инфантильность, дурашливость; устремленности в будущее, целеполаганию — спонтанность, погружение в “здесь-и-теперь” происходящее; самообладанию — хаотич. витальность, крайним выражением к-рой стали экстатич. состояния, такие, как “балдеж” под рок-музыку и наркотич.транс. К.р. явилась неожиданностью для всех, даром что она готовилась на протяжении нескольких десятилетий; в частности, она глубоко озадачила академич. мир. В первом приближении в явлениях К.р. усмотрели возрождение древних “ритуалов отрицания”, существовавших в рамках разл. культур, таких, как рим. сатурналии, ср.-век. праздники шутов (составляющие часть более широкого карнавального действа), фарсовые церемонии индейцев и нек-рые другие. Посредством такого рода ритуалов вышучивалась и пародировалась серьезность, а телесный “низ” на время одолевал духовный “верх”. Было, однако, очевидно, что К.р. представляет собой в высокой степени специфич. явление, связанное с целым рядом особенностей новоевроп. культуры. Многие ее истоки прослеживаются в эпохе романтизма, возникшего на великом переломе от традиц. об-ва к совр. К этой эпохе восходит, напр., эстетизация “потока жизни”: “мечущееся” (С. Булгаков) искусство романтизма, искавшее выхода за свои пределы, обращалось на жизнь самого художника и на окружающий его быт, к-рые т.о. становились “предметом” худож. творчества. Артистизм сделался принципом жизни целого художнич. слоя, окрещенного богемой, чья “красивая” раскованность зачастую дразнила воображение бурж. публики. К.р. в одном из своих аспектов явилась не чем иным, как омассовлением богемного идеала, лишенного связи с худож. творчеством (перенос центра тяжести с творчества в собственном смысле слова на образ жизни и даже полный отказ от творчества ранее уже имел место в худож. среде, в частности у дадаистов). У романтиков проявилась и симпатия к люмпену, получившая развитие в творчестве Бодлера и других “проклятых” поэтов. Утрированный аристократизм (дендизм) Бодлера не помешал ему выступить с апологией люмпена и преступника; с его т.з., цинизм люмпена оправдан только постольку, поскольку он представляет собой отрицание “бурж.” морали. В 20 в. “романтика цинизма” в лит-ре и искусстве расцвела пышным цветом. Достаточно напомнить о Брехте, испытывавшем постоянную склонность к стилизованной вульгарности так называемых жанров и к нарочитому эпатажу: его “Трехгрошовая опера” пронизана нескрываемой симпатией к уголовной “малине”, по-своему живописной, дерзкой, глумливо отрицающей купно “гражданский кодекс и Библию”. К.р. претворила в себе все эти и подобные им токи и в рез-те как бы легитимировала нек-рые элементы люмпенской психологии, люмпенских нравов, в частности, распахнула двери перед ненормативной лексикой. К романтизму восходит в нек-ром отношении и “Рок-культура”. Ее универсальные притязания имеют нечто общее с шиллеровской мечтой о чувственно раскованном искусстве-игре. Еще больше заметен в ней след вагнеровской идеи о синтезе искусств, о их перерождении в миф. У Вагнера, этого наследника романтиков, искусство стремится “выйти из себя”, завладеть зрителем-слушателем целиком и не отпускать его больше нигде и никогда. Похожие претензии демонстрирует “рок-культура”; с тем отличием, что ее собственно эстетич. уровень несопоставимо скромнее. Рок — это ведь не только музыка для слушания, вокруг него может быть организовано целое “действо”: оно приглашает к участию, выражающемуся в ритмич. телодвижениях, к спонтанному Хэппенингу; более того, оно претендует быть самой “жизнью”. А экстатич. взвинченность “действа” (зачастую усиливаемую наркотиками) естественно поставить в иную связь — с “дионисийскими” мотивами у Ницше и оргиастич. мечтами нек-рых символистов, путавших “правое безумствование” с “болезненным неистовством”. Здесь уже затронуты религ. составляющие К.р., более существенные, чем это может показаться на первый взгляд. Первое, чем привлекла внимание К.р. в этом плане, было обращение к нетрадиционным для евроамер. цивилизации культам (в США именуемых просто “культами”). По большей части это были культы вост. происхождения, такие как религия Кришны, бахаизи, нек-рые формы йоги; кое-где были возрождены и вовсе экзотич. религии — Изиды, Астарты, Митры. При своем появлении в к. 60-х — нач. 70-х гг. “культы” вызывали неумеренное внимание со стороны СМИ, вольно или невольно преувеличивающих их действительную роль. На самом деле число участников этого духовного маскарада, впору так его называть, никогда не было особенно значительным, а с течением времени неуклонно падало. Более существенным было и остается влияние буддизма, к-рый обладает свойством приживаться на чужой почве не столько как целостное мировоззрение, сколько отд. своими элементами. Европ. сознание буддизм заражает своим квиетизмом, восприятием жизни, как бессмысленного по сути коловращения вокруг некоей пустоты. Когда пыль, поднятая движением протестующей молодежи, немного улеглась, нек-рыми исследователями было замечено, что К.р. явила собою своеобразное претворение опр. америк. традиции — периодически повторяющихся религ. “оживлений” (revivals) или “пробуждений” (awakenings). Приливы и отливы религиозности всегда наблюдались и в Европе, но там внимание привлекали церковные институты или отд. церковные деятели, тогда как религ. самочувствие масс (если оно не выливалось в какие-то еретич. движения) оставалось в тени. В Америке, по причине относит. слабости институтов (это особенно касается той, “настоящей” Америки, что начинается за Аппалачскими горами), оно вышло на передний план. “Оживления” обычно приносили не только повышение “градуса” религиозности, но и нек-рое изменение его качества. Напр., т.н. “Великое оживление” нач. 19 в. (его называют иногда Второй Амер. революцией) подвергло ревизии пуританскую традицию в направлении ее “облегчения”, приноровления к уровню простых фермеров и лесорубов, чуждающихся богословских “умствований”, и в направлении большей эмоциональности (пиетистского происхождения), слишком, однако, субъективной, погруженной в мутные воды психол. состояний. От “Великого оживления” ведет отсчет амер. популизм, не только в религ. отношении, но и в политике и культуре, с его характерным антиинтеллектуализмом и недоверием ко всем и всяческим авторитетам. Историк Г. Мэй набросал следующую типич. картину религ. “оживлений”: “Они начинаются с неудовлетворенности жизнью и ее ценностями; от отчаяния они ведут к непродолжит. эйфории. Их средство убеждения — не аргумент, но драма или свидетельство. С т.з. их оппонентов, они несут с собой нетерпимость, обскурантизм и особенно антиинтеллектуализм; в свою очередь их приверженцы квалифицируют оппонентов как бездушных формалистов. Оживления распространяются очень быстро, но и заканчиваются тоже быстро; эмоц. высота, к-рой они требуют, не может долго выдерживаться... Оппоненты всегда указывают на то, что оживления сопровождаются разного рода экстравагантностями, богохульствами, нарушениями приличия, даже преступлениями. Люди, убежденные в том, что ими получен свыше некий мандат, часто бывают опасными людьми. Оживления не проходят даром: они дают новую жизнь старым ценностям, или открывают какие-то новые ценности... Даже те, кто в них не участвовал, порою отдают себе отчет в том, что, испытав их влияние, стали думать и чувствовать несколько иначе”. Легко заметить, что по всем перечисленным признакам К.р. 60-х гг. может быть оттеснена к “оживлениям”; молодые люди, явившиеся ее инициаторами, сами того не ведая, в чем-то существенном пошли по стопам своих пуританских предков. Конечно, это не означает, что К.р. явилась просто очередным “оживлением”; недаром она зовется все-таки культурной, а не религиозной. Да и в религ. отношении она представляет собой в высокой степени своеобр. феномен. Прежние “оживления” ставили целью восстановить в правах новозаветную этику благодати, к-рую пуританство в силу нек-рой своей “толстокожести” недооценивало, нажимая на этику закона. Эта его черта перешла к либеральному протестантству 20 в., позаботившемуся о том, чтобы исключить из христианства все таинственное, парадоксальное и оставить от него лишь то, что должно обеспечить исправное “функционирование” “христ. цивилизации” — формализованную, “засушенную” этику. Протестующие молодые люди перечеркнули ее крест-накрест, как неискреннюю и несоответствующую духу времени; паролем для них стала “любовь”. Один из персонажей Сэлинджера, очевидно, выражающий интенцию автора, находит смысл жизни в том, чтобы “любить Толстую тетю”, некую воображаемую тетю, у к-рой ноги “все в узловатых венах” и к-рая сидит “в жутком плетеном кресле” (повесть “Зуи”). Эта “галилейская” музыка (хотя и с буддистскими нотками) впечатляет тем больше, что звучит в очень совр. обрамлении из обычных у Сэлинджера иронич. и уничижит. интонаций; она как будто стыдится своей интенсивности. Учитывая, какой “урожай душ” снимали сэлинджеровские герои в те годы в среде амер. студен. молодежи, можно посчитать этот эпизод эмблематичным для “детей цветов”. Из каких-то, им самим неведомых, душевных глубин у них вдруг прорвалось живое христ. чувство, стремление к преодолению, силою любви, всего материального, условного (включая сюда и мораль), к сокрушению барьеров, разделяющих “твое” и “мое”; нечто “утреннее”, “детское” просияло в их мироощущении, действительно роднящее их с Франциском Ассизским, признанным ими как бы своим покровителем (а многих из них подтолкнувшим и к бродяжничеству, и живописному нищенству). Но любовь восходящая (по Юнгу) легко переходила у них в любовь нисходящую — “заземленную” на плоти; было желание сделать плоть “духовной”, а в рез-те, наоборот, дух, спускаясь со своих высот, делался “плотским”. И тут уже не св. Франциск вставал за их спиною, а скорее Великий Пан со своей знаменитой свирелью и сонмом духов земли, иные из к-рых, по давней шаловливой привычке, любят принимать облик духов неба. Другая составляющая К.р. — антирационализм, по-своему тоже отвечала традиции религ. “оживлений”; парадоксально здесь то, что против “умствований” выступили не “простые люди”, как прежде, но выходцы из образованного слоя и сами в большинстве своем студенты. Эпицентром движения стал ун-т в Беркли, краса и гордость Америки, корабль, если позволено так его назвать, обновленной амер. мечты — о бесконечном прогрессе, опирающемся теперь уже гл. обр. на научные исследования. Экзистенциально более чуткая, чем взрослые люди, молодежь уловила все, что в сегодняшнем мире подрывает веру в прогресс — все известные факты (вроде использования достижений науки в военных целях) и то,что еще только носилось в воздухе и не было в достаточной мере осознано, — все уловленное “намотала на ус” и отвергла миф о прогрессе, как она отвергла морализм. Если изрядно засушенной пуританской морали культурные революционеры противопоставили эйфорию любви, то мифу о прогрессе они противопоставляли трезвость: мир не становится лучше в рез-те прогресса; или, точнее, что-то становится лучше, а что-то хуже. Неверие в рационально вычисленное “счастливое будущее” было перенесено на всякое умственное усилие, проникающее во “тьму времен”. Соответственно выросло в цене настоящее. Для прежних “оживлений” тоже было характерно своего рода “революционное нетерпение”, желание вкусить как можно больше Царствия Божьего “здесь и сейчас”; но при этом не утрачивалась эсхатологич. перспектива, не забывалось о том, что всему есть времена и сроки. В восприятии культурных революционеров эсхатология расплылась и поблекла и только настоящее заиграло живыми красками. А неверие в силу ума обернулось мистич. озорством. С другой стороны, замутнение эсхатологич. перспективы имело следствием возрождение “древнего ужаса”. Тема страха, в ее метафизич. аспекте, стала одной из осн. тем К.р. и нашла самое широкое выражение в массовой культуре так же, как и тема его преодоления посредством все той же оргийности. Прежние “оживления” не выходили из рамок того, что было осенено крестом. Напротив, К.р. означила “диффузию сакрального”, когда сминаются границы не только между различными и далекими друг от друга культами, но также между сакральным и профанным. Вероятно, наиболее адекватно это явление может быть объяснено в терминах Постмодернизма, таких, как децентрация и диссеминация; нигде не найти точки опоры, все движется, переходя друг в друга или друг друга отражая. Одно из наиболее ярких его направлений — возникшее на волне К.р. движение “Новый век” (New Age), являющееся (или претендующее быть) также и худож. стилем. Это разновидность пантеизма с утопич. окраской, эклектич. мешанина из христ. мистики, суфизма, экологизма, йогич. техник и многого другого. Связь К.р. с опр. традициями облегчила, как представляется, ее распространение “вширь”. По мере того, как “дети” утрачивали свой максимализм, “отцы” проявляли все большую податливость в отношении нек-рых элементов “нового стиля жизни”, поначалу их так шокировавшего. “Средняя Америка” узнавала в культурных революционерах нечто родное, исконное: это, во-первых, натурализм, а во-вторых, антиинтеллектуализм и обскурантизм в их новых, — если позволителен такой оксюморон — “просвещенных” вариантах и связанное с ними презрение к авторитетам. Самый факт, что К.р. начали “дети” — хотя и достаточно взрослые и уже поэтому грешные, — привел “среднюю Америку” в нек-рое смущение. Нац. память подсказала ей, что стремление восчувствовать себя “новой тварью”, опьянение собственным мнимым ангелизмом достаточно укоренено в амер. сознании, а значит, молодые люди, может быть, не столько нарушили традицию, сколько продолжили ее. И их неожиданную, на первый взгляд, склонность к бродяжничеству естественно было объяснить более глубокими причинами, нежели воздействие популярной в те годы книжки Дж. Керуака “На дороге”. Можно было бы вспомнить о трапперах, лесорубах и проч. времен фронтира, к-рые вели, по сути, кочевой образ жизни, не имея постоянного дома. И можно вызвать в памяти еще более ранние воспоминания о первых пуританах, не удовлетворенных “градом пребывающим”, но взыскующих “Странствующего града”. А их (“детей”) сильно выраженный натурализм, очевидно, свидетельствует о доверии к природным стихиям (к деистич. “природе, не распятой на кресте”), к-рое тоже стало частью амер. опыта. Амер. христианство примерно с сер. 18 в. было заражено скрытым пелагианством (ересь 5 в., заменившая догмат о первородном грехе догматом о первородной невинности), с течением времени становившимся все более явным и сближавшим его с деизмом. Самым ярким выражением доверия к природе и одновременно самой скандальной частью К.р. стала “сексуальная революция”. “Сексуальные революционеры” попытались пройти “проверку на невинность”, заявив, что не имеют при себе ничего, кроме того, чем их одарила природа, и что они ничем не хуже Адама и Евы до их грехопадения. Ясные глаза и обезоруживающие улыбки (см., напр., рисованную часть — не фотографии — обязанного своим существованием К.р. журнала “Плейбой”) служили тому порукой. Но тут уже настолько явно запахло серой, что пуританский “внутренний страж”, пока еще бодрствующий, вынужден был напомнить о себе довольно решит. образом; да и вся культурная традиция (в своей антиприродной функции) восстала против избыточного натурализма. Дело кончилось компромиссом, впрочем, не слишком устойчивым: спор между традиционалистами и сторонниками большей сексуальной раскованности продолжается с переменным успехом. И оргиастическая по своему характеру рок-музыка тоже не свалилась внезапно на голову. Один из ее основных источников — джаз, давно уже получил распространение в Америке и за ее пределами. Уже при его появлении, в 10-20-х гг., наиболее чуткие слушатели уловили, что эстетика джаза таит некоторую опасность для этич. типа личности вообще и той его разновидности, какая сложилась в С.Ш. в частности. Через посредство джаза входила в жизнь дионисийская стихия, чуждая и враждебная строю европ. (евроамер.) души. В том, что джаз был “признан” на уровне массовой культуры, опр. роль сыграли имиджи черных джазменов. Было очевидно, что эти парни, к-рые намеренно вели себя на эстраде как взрослые дети, не способные распространять что-то заведомо дурное. Т. е. пропуском в мир популярной культуры им послужило, если можно так его назвать, удостоверение в невинности. С опр. готовностью было воспринято и продемонстрированное в ходе К.р. презрение к авторитетам. Оно распространилось и на те авторитеты, к-рые еще как-то держались за почитаемые фигуры нац. и мировой истории. 80-е гг. несколько сдержали процесс падения всех и всяческих авторитетов, но отнюдь не обратили его вспять. Легко заметить, что это старый дух фронтира — дух эгалитаризма — вышел на “новые рубежи”. Опрокинув на своем пути, кажется, все барьеры (и обойдя лишь экономические — маркирующие уровень доходов и потребления), дух эгалитаризма добивает те из них, к-рые с известным правом можно назвать естественными — возрастной и половой. Семья и школа, не говоря уже о церкви, все меньше принимают участие в воспитании детей; “не учи меня” и “сам разберусь” остается девизом подрастающих поколений. И с той же настойчивостью звучит голос случайного харизматика: “следуй за мной”, “делай, как я”. Утрированные, чтобы не сказать карикатурные, формы принимает и стремление к равенству полов: “красный чулок” (феминизм) добивается полного внешнего равенства полов, игнорируя более тонкие соотношения, существующие между ними. Размышляя над последствиями К.р., старейшина амер. социологов Д. Белл пришел к выводу, что без авторитетов не может быть ни зрелого Я, ни свободы, ни цивилизации. Кое-кем это было воспринято как типичное брюзжание человека “старого закала”. Но вот, к примеру, два известных публициста, П. Колье и Д. Хоровиц, сами “шестидесятники”, в свое время отдавшие дань тогдашним “безумствам”, склоняются к мнению, близкому тому, что высказал Белл. Они, правда, испытывают нек-рую ностальгию по 60-м (что естественно), “празднику невинности и цинизма”, как они его характеризуют, и не отказывают ему в опр. рода экзистенциальной правде (что справедливо). И все же окончат. приговор, вынесенный ими своему поколению, — обвинительный: это “потерянные юноши и девушки, к-рые так и не стали взрослыми”. “Начав штурм авторитетов, — пишут они в своей покаянной книге “Поколение разрушителей”, — мы ослабили иммунную систему нашей культуры, сделав ее уязвимой для разных приблудных болезней. Эпидемия, в фигуральном смысле, преступности и наркомании, так же, как и в буквальном смысле эпидемия СПИДа, восходит к шестидесятым. Перечень негативных последствий К.р. можно было бы продолжить. Многие явления К.р. без труда опознаются как упадочные, типологически близкие явлениям упадка иных эпох и даже культурных ареалов. Они более или менее вписываются в картину “заката Запада”, созданную усилиями Шпенглера, Ле Бона, Ортеги-и-Гассета (см. Ортега-и-Гассет) и нек-рых совр. авторов. Но картина “заката Запада” далеко не бесспорна: закон культурно-истор. циклов лишь отчасти может быть применен к евроамер. цивилизации, реализующей в истории христ. принцип свободы и в этом отношении уникальной. И в К.р. есть моменты, в картину “заката Запада” не вписывающиеся; таковы, прежде всего, изначальные импульсы, вызвавшие К.р.: безусловно, правы авторы (напр., франц. писатель и философ М. Клавель), настаивающие на том, что в движении протестующей молодежи была “душа” и была “любовь”. С определенной долей уверенности это позволяет утверждать, что в недрах евроамер. цивилизации еще сохраняются творч. силы, необходимые для будущего. Вероятно, более точная оценка К.р. станет возможна лишь с течением времени. Лит.: Roszak Th. The Making of Counterculture. N.Y., 1969; Reich Ch. The Greening of America. N.Y., 1970; Ph. Slater. The Pursuit of Loneliness: American Culture at the Breaking Point. Boston, 1970; Friedmann F. Youth and Society. London, 1971; Hann Th. Bodies in Revolt. N.Y., 1972; Leech K. Youthquake. L., 1973; Phillips D. Student Protest. 1960-1969. Wash., 1980; Counterculture and Social Transformation. Springfield (111.). 1982; Ory P. L´Entre-deux-Mai. Mai 1968 - Mai 1981. P., 1983; Sweet Little Sixten: Jugend in den USA. Hamb., 1983; Callier P., Horo-witz D.. Destructive Generation. N.Y., 1990; JamizonA., Eyerman R. Seeds of the Sixties. Berk., 1995; Давыдов Ю.Н. Эстетика нигилизма. М., 1975; Давыдов Ю.Н., Роднянская И.Б.. Социология контркультуры. М., 1980. Ю.М. Каграманов. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Источник: Большой толковый словарь по культурологии

Найдено научных статей по теме — 15

Читать PDF
4.31 мб

Культурная революция античного мира

Николай Николаевич Кожевников, Вера Софроновна Данилова
Читать PDF
582.46 кб

Культурный досуг революции: Пермь, 1917 год

Устюгова В.В.
Читать PDF
709.50 кб

Революции в культуре и культурные революции

Козырьков В.П.
В современную эпоху содержание понятия культурной революции радикально изменяется, поскольку изменяется содержание и статус культуры. То, что ранее было социальной революцией, сейчас стало культурной революцией.
Читать PDF
635.54 кб

Культурные последствия информационной революции

Анисимов А. С., Магарян А. А.
Читать PDF
152.42 кб

Русская революция 1917 года как культурный феномен

Василенко Ирина Алексеевна
В статье рассматриваются основные особенности русской революции 1917 г. как отражение кризиса русской культуры. Автор считает, что духовные и культурные причины, которые привели в России к революции 1917 г.
Читать PDF
4.13 мб

культурная революция Нового времени и современность

Николай Николаевич Кожевников, Вера Софроновна Данилова
Читать PDF
4.29 мб

Культурная революция средних веков и её последствия

Николай Николаевич Кожевников, Вера Софроновна Данилова
Читать PDF
128.24 кб

Линь Бяо и его роль в «Великой культурной революции»

Сюй Цзяцин
Статья посвящена изучению роли личности Линь Бяо в «Великой культурной революции» в Китае, а также социальным механизмам складывания культа личности на разных этапах истории.
Читать PDF
1.11 мб

Была ли культурная революция в национальных регионах?

Герандоков Михаил Хамзетович
В статье автор поднимает важнейшую проблему межнациональных отношений. Ведет речь о культурном обновлении и культурной консолидации равных в своих правах и уважении друг к другу людей.
Читать PDF
115.81 кб

Фотожурналистика Китая в период «Культурной революции»

Сунь Фэн
В статье рассматривается проблемы функционирования СМИ Китая в условиях «культурной революции».
Читать PDF
211.30 кб

КУЛЬТУРНЫЙ ПОВОРОТ В ИССЛЕДОВАНИЯХ РЕВОЛЮЦИИ 1917 ГОДА

Карасев Дмитрий Юрьевич
Цель данной статьи выявить истоки и сущность культурного поворота в исследованиях революции 1917 г.
Читать PDF
444.90 кб

Революция в культурном измерении: новые образы человека

Загорулько Максим Матвеевич, Петрова Ирина Александровна, Черемушникова Ирина Кабдрахимовна
В переломные моменты истории люди активно включаются в одну из самых естественных для человека социальных практик создание новых образов самого себя, встраиваясь в которые, они способны ощутить свою сопричастность происходящему.
Читать PDF
1.09 мб

Субкультурные революции в культурно-исторической типологии

Аббасов Р.Г., Римский В.П.
В статье авторы ставят перед собой задачу определить место так называемых «бархатных/цветных» революций и переворотов конца ХХ и начала XXI столетий в культурно-исторической типологии революций (сама по себе проблема типологии рев
Читать PDF
20.02 мб

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, СОВЕТСКИЙ СУБЪЕКТ И ПОРЯДОК ДИСКУРСА

Калинин Илья
Одним из главных предметов теоретических дискуссий, последовавших за 1968 годом, стал выдвинутый Мишелем Фуко вопрос о нормализующей роли дискурса о том регулирующем эффекте, действие которого распространяется не только на структу
Читать PDF
517.45 кб

Социокультурные культурные последствия российской революции

Касьянов Валерий Васильевич, Самыгин Сергей Иванович, Шилина Наталья Анатольевна
В статье c позиций социологии культуры анализируются культурные последствия российской революции 1917 г., приведшей к формированию уникального типа государства и общества.

Похожие термины:

  • КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ в 60-е гг

    - молодежное движение протеста, возникшее в США и затем распространившееся на Европу. С самого начала движение это имело преимущественно культурный характер; полит, его часть в основном сводилась
  • КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ

    составная часть социалистич. и коммунистич. строительства, коренное преобразование духовной жизни общества, создание качественно новой, высшей ступени в культурном развитии человечества – куль