КРИТИКА

Найдено 11 определений
Показать: [все] [проще] [сложнее]

Автор: [российский] [зарубежный] Время: [советское] [постсоветское] [современное]

Критика
способ духовной деятельности, основная задача которого состоит в том, чтобы дать целостную оценку явления, раскрыть его противоречия.

Источник: Словарь-справочник по философии для студентов лечебного, педиатрического и стоматологического факультетов

КРИТИКА
обсуждение чего-либо с целью выявления его достоинств и недостатков. Философия любой науки всегда начинается с критики анализируемых теорий. К сожалению, достаточно часто критика ограничивается поиском недостатков.

Источник: Философия науки. Краткий энциклопедический словарь. 2008 г.

КРИТИКА
от греч. kritike - искусство суждения) - оценка, способность к оценке, проверке, одна из важнейших способностей человека, предохраняющая его от последствий заблуждений и ошибок; частный случай - критика по отношению к самому себе (самокритика). "Критика чистого разума", "Критика практического разума", "Критика способности суждения" - названия трех произв. Канта.

Источник: Философский энциклопедический словарь

Критика
Вынесение решения или оценки. В частности, в философии критикой принято называть суждение о суждении. Критиковать значит выносить на суд разума наши познания, наши ценности и наши убеждения. Следовательно, разум здесь судит сам себя, что и делает критику необходимым (разум, не изучающий сам себя, грешит против разума) и непрерывным процессом (движение по кругу). Избежать попадания в этот круг нельзя, как нельзя и выйти из него.

Источник: Философский словарь.

КРИТИКА
(Kritik; от греч. kritikë [technë] — «искусство суждения») — оценка, а также способность к оценке, проверке, одна из важнейших способностей человека, предохраняющая его от последствий заблуждений и ошибок; в частности, по отношению к собственной персоне (самокритика). «Критика чистого разума», «Критика практического разума», «Критика способности суждения» — названия трех главных произведений Канта.
H. Albert. Traktat über krit. Vernunft, 1968; C. v. Bormann. Der prakt. Ursprung der K., 1974; K. Röttgers. K. und Praxis. Zur Gesch. des K.begriffs von Kant bis Marx, 1975.

Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961

Критика
анализ положительных и отрицательных моментов в любом виде деятельности и вытекающая из него оценка. К. отличается от простого отрицания или принятия именно своей доказательностью. Часто под видом К. производится полное отбрасывание чужой позиции, «ловля блох» (выхватывание из контекста отдельных положений), или предъявляются претензии, почему не рассмотрено то-то и то-то. Чтобы избежать этого, необходимо понять, какая задача ставится в данном тексте, и соотнести с ней те средства, которые для этого используются. В любом случае К. должна быть конструктивной, т.е. фиксировать положительные моменты (а они, как правило, есть, даже если критикующий в принципе не согласен с позицией критикуемого) и дать хотя бы наметки для устранения недостатков.

Источник: Философия антропокосмизма авторский словарь.

Критика

За последние десятилетия библейская К. как ветхозаветная, так и новозаветная, развила огромную научную деятельность. Относительно Ветхого Завета основателем новой исторической школы явился Вельгаузен (Wellhausen). Главный тезис этой школы состоит в том, что жреческий (ритуальный) устав Моисеева Пятикнижия (так наз. Priester-codex) есть позднейшее произведение (во время и после вавилонского пленения). Этот тезис, извращающий порядок Библии и всей еврейской истории, был убедительно опровергаем, между прочим, Дильманом и Деличем.
Из единомышленников и последователей Вельгаузена особенно замечательны Kuenen и автор новейшей ветхозаветной истории Smend (литературу см. у Comill, "Einleitung in das alte Testament" Фрейб. и Лпц., 2 изд. 1893). В К. новозаветной, начиная с талантливого Вейцзэкера, обозначился решительный поворот в положительную сторону. Важное значение ев. от Иоанна и принадлежность всех 4-х евангелий к I веку признается ныне всеми серьезными авторами (следуя движениям немецкой науки, и Ренан в "Appendice" к 13 изд. своей "Vie de Jйsus" признал подлинность ев. от Иоанна). Литературу новозаветной К. см. у Holtzmann "Lehrbuch, der Hist. - Krit. Einleitung in d. Neue Testament" (3 изд., 1892).
Вл. С.

Источник: Философский словарь Владимира Соловьева

КРИТИКА
1. Оценивание, проверка достоверности, состоятельности или аутентичности ч.-л. В этом смысле К. явл. не только одним из важнейших признаков теор. познания (равно науч. и филос.), но и универсальной способностью человека, могущей предохранить его от заблуждений, ошибок, суеверий и т.п. Особую роль в жизни личности играет самокритика, т.е. К., обращенная на самого себя. Что касается философии и науки, то история их развития фактически представляет собой историю К. высказанных к.-л. положений с разл. т.зр. и по разл. основаниям. При этом основания здравой и позитивной К. совпадают с принятыми в рамках данной науч.-филос. парадигмы критериями истинности и объективности знаний. К., выходящая за рамки таких нормативных критериев, признается неадекватной, «нездоровой», некорректной и т.п. Ряд влиятельных мыслителей называли свои филос. учения «критическими». Наиболее известна «критич. философия» И.Канта, названная так не только по трем гл. его произв. («Критика чистого разума», «Критика практического разума», «Критика способности суждения»), но и благодаря фундаментальной задаче, поставленной нем. философом — критич. оценка осн. форм отношения человека к действительности (познавательного, деятельного, эмоционально-оценочного). В XIX в. видный представитель рус. материалистич. философии А.И.Герцен (1812—70) обозначал свои науч.-филос. воззрения как «критич. реализм», а во второй половине XX в. существенное влияние приобрел «критич. рационализм» К.Поппера и его последователей. Критич. отношение личности к наличной действительности и доминирующим формам ее отражения в массовом сознании, менталитете, как правило, явл. одним из отличительных признаков высокого уровня личностного развития (как минимум интеллектуального). Однако склонность к излишнему критицизму или к отвлеченной К. явл. типичным предметом интеллектуальной и ценностной К. 2. Понятие «К.» часто используют для обозначения специфич. сферы худ., публ. и теор. деятельности — оцениванию худ. произв. разл. рода. В этом смысле К. явл. также частью самой худ. деятельности и, одновременно, связанных с ней отраслей искусствознания. В нек-рых случаях худ. — особенно лит. — К. выполняет и ряд функций философии, как это было, напр., в рус. культуре XIX в. Е.В.Гутов

Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь

КРИТИКА
в научном познании (от греч. ??????? – искусство судить) – активное выражение отношения данной теории к другим, их оценка либо переосмысление самой данной теории с т. зр. ее собств. выводов. К. и позитивное исследование взаимопроникают друг друга. Для античного филос. мышления постижение естеств. начал космоса делало К. необходимой стороной постепенного освобождения от пут мифологич. и обыденного сознания. Вместе с тем суммирование рационального содержания различных учений стало формой выработки знания, и поэтому в критич. сопоставлении взглядов философов был усмотрен положит. путь познания истины. Одновременно в др.-греч. философии значит. роль сыграла догадка о том, что К. – не только средство на пути к истине, но что сама истина "полемична" по своей природе. С этим связаны сократич. смысл первонач. понятия "диалектика" и распространение диалогич. формы изложения. В ср.-век. философии К. утратила значение пути к истине и стала идеологич. орудием, т.к. сама философия была превращена в прислужницу авторитарной теологич. "истины". Эпоха Возрождения выдвинула проблему отношения к культурному наследию как проблему К. Как теоретич. К. философов, так и текстология. К. гуманистов была направлена на восстановление "естественности" против авторитарности ср. веков. Однако эта К. имела (даже у Ф. Бэкона) еще гл. обр. отрицат. характер. Так, Монтень оценил всю прежнюю философию как "грезы и безумные фантазии", а Ф. Бэкон – как "блуждание"; прогресс осуществим не путем "прививки нового к старому", а путем "обновления до последних основ" (см. Ф. Бэкон, Новый органон, Л., 1935, с. 148, 114). Теоретич. обоснование понятия естественного было дано механицизмом. Универсальное понятие науч. теории, выработанное в 17–18 вв. на основе механики, придало понятию истины методологич. характер. Критерием истинности знания считался механико-математич. метод его получения, к-рый в плане общефилос. метода предстал как метафизика. Соответственно этой филос. позиции понятие "естественного" было определено в рамках механики. В теории познания ему соответствовала теория разума как "естеств. света". Она легла в основу концепции истины как у рационалистов (Декарт, Лейбниц), так и у сенсуалистов (Локк, Кондильяк, франц. материалисты 18 в.). Согласно этой теории, истина есть отображение абс. объекта в интеллектуальном или чувств. созерцании. С этой т. зр., истина абсолютна и как таковая противопоставляется абсолютному же заблуждению. Негативизм в К. был подкреплен теорией гносеологич. "робинзонады", согласно к-рой познающим субъектом является изолированный от общества индивид. Метафизич. абсолютизирование истины и заблуждения влекло за собой толкование К. как посторонней для процесса познания истины. Задачи К. сводились к расчистке пути достижения истины от заблуждений, к-рые лишь засоряют этот путь. Из числа собств. орудий исследования К. тем самым исключалась. С этой т. зр., К. предполагает готовую истину и заключается в приложении ее (прикладная К.). Такое понимание К. было связано с исключением историзма. Так, по Гоббсу, исчисляющая истину философия "...исключает историю, как естественную, так и политическую..." (см. Избр. соч., М.–Л., 1926, с. 11). Поэтому "вместо книг следует читать наши собственные представления..." (там же, с. 236). История познания рисовалась как цепь "абстрактных систем", лишь удаляющих от истины (см. Э. Кондильяк, Трактат о системах..., М., 1938, с. 162; ср. П. Гольбах, Здравый смысл, М., 1924, с. 4; ср. Д. Юм, Исследование человеческого разумения, СПБ, 1902, с. 193). Роль Канта в разработке проблемы К. двойственна. Его заслуга – в различении формальных ошибок и содержат. заблуждений, или "неизбежных иллюзий" (см. "Критика чистого разума", СПБ, 1915, с. 202–03). Однако вся его идея "критицизма", т.е. К. как "орудия" познания, основана на дуализме субъекта и объекта. Начав с того, что К. имеет дело лишь со "спецификой" познания, он отделил от подлинной предметности все познание. Баденская школа неокантианства окончательно оторвала способность к критич. оценивающим суждениям от способности к положит. познанию. Первая была истолкована как якобы имеющая совершенно иную природу – не категориальную, а ценностную. Аксиологич. концепция (см. Аксиология) настолько лишает К. предметности, что саму истину объявляет лишь одной из ценностей. Отношение к К. в совр. бурж. философии, развивающейся в обстановке кризиса бурж. культуры, характеризуется антиисторич. тенденциями в различной форме. Для нек-рых направлений, выступающих против концепции прогрессивности историч. развития, характерна тенденция к отречению от классич. культурного наследия. Так, иррационалисты отказываются видеть прогресс в науке и культуре вообще, спекулируя на факте отчуждения (напр., Хейдеггер). С др. стороны, ряд филос. школ относится к истории философии апологетически, принимая как абс. истину нек-рые крайние формы идеализма. Таков, напр., неотомизм. Неопозитивизм выступает с апологией антиисторизма и тем самым культурного нигилизма, порожденных антагонистич. разделением труда в совр. науке. С этой т. зр., "...традиционные метафизические учения следует отбросить как бессмысленные и псевдорациональные..., не вникая глубоко в их структуру и происхождение" (Topitsch E., Vom Ursprung und Ende der Metaphysik, Wien, 1958, S. 2; cр. R. Carnap, Die ?berwindung der Metaphysik durch logische Analyse der Sprache, см. "Erkenntnis", 1931, Вd 2, H. 4, S. 219–42). В то же время неопозитивисты столь же неисторично отбирают из истории логики идеи, созвучные теоретич. конструкциям совр. математич. логики. В домарксистской философии диалектич. понимание сущности и роли К. вырабатывалось вместе с проникновением в диалектику истины и заблуждения. В классич. нем. философии складывалось представление о том, что "наука и ее критика взаимно поддерживают и объясняют друг друга" (Фихте И. Г., Избр. соч., т. 1, 1916, с. 7). Гегель систематически развил диалектич. понимание К. "Снимающая" К. – принцип построения его "Феноменологии духа". Решающим явилось осмысление им истины не как результата, получаемого вопреки истории заблуждений, а как процесса, к-рый и есть история познания или "прогрессирующее развитие истины" (см. Соч., т. 4, ?., 1959, с. 2; ср. т. 10, М.–Л., 1932, с. 426). Поэтому "мы в истории философии имеем дело с самой философией", и ее этапы суть "моменты одного целого", а не "галлерея мнений" (см. тамже, т. 9, Л., 1932, с. 25, 40, 19). Заблуждение "составляет момент истины уже не в качестве ложного" (там же, т. 4, с. 21), а в снятой форме – снятой не чем иным, как К. При этом "истинное опровержение должно вникнуть в сильную сторону противника..." (там же, т. 6, М., 1939, с. 10). Это делает К. способом положит. преодоления предмета К. Проникая в противоречия достигнутой культуры, такая К. обретает и эвристич. функции. Это позволило Гегелю провозгласить истинной задачей К. "...не чисто негативное разрушение... ограниченностей, но подготовку ею пути для истинной философии" ("?ber das Wesen der philosophischen Kritik...", в кн.: S?mtl. Werke, Bd 1, Lpz., 1928, S. 129). Однако для Гегеля, как идеалиста, критичность теории в отношении к др. теории не была производной от действит. критичности человеч. практики. Только Маркс поставил проблему К. на ее действит. почву. Для Маркса теоретич. К. есть лишь идеальное выражение реальной, практич. критичности человека как обществ. субъекта всей и в т.ч. научно-теоретич. культуры. В этой ориентации на практич. изменение действительности – ключ к преодолению всякого "некритического позитивизма". Марксистские принципы науч. К. таковы: 1) принцип совпадения партийности с объективностью, к-рый состоит прежде всего в том, что марксист науч. путем определяет свою точку зрения (см. В. И. Ленин, Соч., т. 1, с. 380) и, никогда не превращая ее в абсолют, в догму, непрестанно подвергает ее самокритике. Этот принцип исключает всякое субъективистское извращение партийности и не только дает науке право, но и обязывает ее получать путем исследования и только этим путем все без изъятия практич. выводы и оценки. Это является лишь выражением того, что диалектика "...ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна" (Маркс К., Капитал, т. 1, 1955, с. 20). В таком свете проясняется и действит. смысл названий гл. трудов Маркса – "К критике политической экономии" и подзаголовок "Капитала" – "Критика политической экономии". 2) К. должна быть объясняющей. Предмет К. надо понять как исторически необходимый и найти ему место в истории. К. заблуждения всегда должна найти его предметное содержание (см. В. И. Ленин, Соч., т. 1, с. 216). Негативная К., отвергая критикуемую концепцию, "...поворачивается к ней спиной и... бормочет по ее адресу несколько сердитых и банальных фраз" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 420). Она требует от предмета К., чтобы он не был тем, чем он является. Но "...объявить данную философию ошибочной еще не значит покончить с ней" (Энгельс Ф., там же, т. 21, с. 281; ср. с. 300). Обращаясь к вопросу о К. совр. кантианства, махизма и т.п., Ленин констатировал в 1914, что к тому времени марксисты еще не овладели принципами диалектич. позитивной К.: "Марксисты критиковали (в начале XX века) кантианцев и юмистов более по-фейербаховски (и по-бюхнеровски), чем по-гегелевски" (Соч., т. 38, с. 170), т.к. отвергали эти концепции "с порога" и не исправляли, не углубляли их проблематику (см. тамже). Чем последовательнее негативизм в К., тем больше он ведет к догматизации собств. "позиции", к сектантской узости и нигилизму. Будучи неспособна объяснить определ. заблуждения, такая К. вынуждена почерпывать "основания" для критич. оценок за пределами науки. Из негативизма в К. проистекают две питающие друг друга тенденции. Одна – к отказу от всякой К. якобы во имя строгой "научности", в результате разочарования в ней, т.е. к объективизму. Другая – к субъективистской идеологизации, к вырождению К. в морализирование, к открытому вмешательству вненауч. соображений (см. К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, ч. 2, 1957, с. 112). Путь критич. преодоления предшеств. научного развития лежит только через полное освоение предмета К. "...Первая критика всякой науки необходимо находится во власти предпосылок той самой науки, против которой она ведет борьбу..." (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 33). Этой "власти" приходит конец только тогда, когда К. продвигается вперед в реальной проблематике и становится выше предмета К. Поэтому "... вообще опровергнуть философскую систему не значит отбросить ее, а развить дальше, не заменить другой, односторонней противоположностью, а включить ее в нечто более высокое" (Ленин В. И., Соч., т. 38, с. 157–58). 3) К. – это лишь особая форма разработки теории. Научная К. позитивна: она "снимает" критикуемую концепцию и формирует свою собственную. Это – "конструктивная", "поисковая" К. Только такая К. в состоянии не только проникнуть в "рациональное ядро" критикуемой концепции, но и увидеть еще не реализованные последней возможности, еще не решенные ею проблемы (пусть даже неверно поставленные). "Истинная критика анализирует не ответы, а вопросы" (MEGA, I, Bd 1, Halbbd 1, S. 230). Тем самым К. обретает принципиально важную гносеологич. функцию: она помогает в решении таких проблем, к-рые неразрешимы с помощью одного только позитивного исследования. Марксизм включает в требование научности К. также и требование ее социальности. Социальный характер К. вытекает из социальной природы познания. Гносеологич. и социальные "корни" критикуемой концепции вовсе не образуют двух самостоят. основ ее. Анализ гносеологич. "корней" должен быть доведен до социальных проблем, и единая социально-гносеологич. основа всей критикуемой концепции должна быть понята как объясняющая и то, что в ней есть ложного, и то, что в ней истинно. Значение К. в науке возрастает вместе с ростом социальной потребности в целостном теоретич. исследовании объектов и построении не фрагментарных, а синтетич. теорий. Последние предполагают высокую методологич. культуру ученого и его критич. самосознание, непримиримое ни с каким догматизмом. Любая попытка ученого просто избавиться от социальных факторов К. и замкнуться в своей узкой специальности утопична и иллюзорна. Она лишь предоставляет этим факторам действовать стихийно и слепо. Положит. свобода, т.е. господство над ними, достижима только путем их преобразования и освоения также и внутри науки. Надо справиться с ними и придать сознат. социально-направленный характер всей научной К. Субъективистское извращение партийности в К. преодолевается не "беспартийностью", а лишь активной партийностью, питаемой реальным практически-критич. отношением и совпадающей с объективностью. Марксистские принципы К. предъявляют к ученому высокие требования, нацеленные против "научной" обывательщины, и возлагают на него ответственность как за судьбы науки, так и за ход всех обществ. процессов. Нормы, выступающие как нравств. требования: добросовестность в К., деловитость, недопустимость пустого критиканства, принципиальность и т.п. – для ученого-марксиста вытекают из понимания сущности самой К. Ученый должен быть не пассивным поставщиком требуемой от него науч. "информации", а активным критиком-борцом. Марксистская науч. К. призвана довести до полной победы борьбу против бурж. идеологии. Использование в качестве "средств" К. апелляции к "силе" и догматич. брань всегда были показателем слабости К. Свидетельством силы марксизма является его способность и решимость одолеть идейного противника идейным оружием К. – на основе практич. развития и экономич. соревнования двух систем. Для марксиста нет таких областей или проблем, к-рые бы он отдавал "на откуп" противникам. Ведя наступательную К. капитализма во всех областях обществ. жизни, марксизм победит, ибо его победа есть лишь выражение всемирной самокритики Истории. Лит.: Marx К., Grundrisse der Kritik der politischen ?konomie [Rohentwurf ].. 1857–1858, Moskau, 1939; В., 1953; его же, К критике политической экономии, Соч., 2 изд., т. 13; его же, Теории прибавочной стоимости, там же, т. 26; Маркс К. и Энгельс Ф., Немецкая идеология, Соч., 2 изд., т. 3; Ленин В. И., О значении воинствующего материализма, Соч., 4 изд., т. 33; Ильенков Э., Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" Маркса, [М. ], 1960, гл. 4. Г. Батищев. Москва.

Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.

KRITIK
нем.; фр. critique; русск. критика; англ. criticism — от греч. kritike — искусство судить) — 1) в классической философии — понятие, фиксирующее в своем содержании аналитическое рассмотрение социально (культурно) артикулированного объекта (концепции), фундированное эксплицитным рассмотрением его исходных социокультурных оснований, органично предполагающим постановку под сомнение их истинности или правомерности. Эпоха классической философии, реализующей атрибутивно присущую ей функцию экспликации мировоззренческих оснований культуры, была рефлексивно осмыслена этой философией как "подлинный век критики" (И.Кант). В этом отношении К. как таковая генетически восходит именно к основаниям классической культуры, будучи фундированной идеей гетерономизма и презумпциями метафизики (см. Метафизика), как было отмечено И.Кантом, суду К. "должно подчиняться все": "я разумею под этим... решение вопроса о возможности и невозможности метафизики вообще /курсив мой — ММ/"; 2) в философии модернизма (см. Модернизм) в осмыслении феномена К. акцент сделан не только (и не столько) на процедуре экспликации метафизических оснований предмета К., сколько на процедуре их фундаментальной семантико-аксиологической релятивизации. Классическим примером модернистской К. может служить марксистская программа "критики критической критики" (см. Марксизм), чей методологический пафос (диалектика, по Марксу, "ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна") объективно может быть распространен и на ее собственные аксиологические основания. В этой перспективе "снимающей критики" ("опровергнуть... не значит отбросить... заменить другой, односторонней противоположностью, а включить в нечто более высокое" у Ленина) мировоззренческие основоположения марксизма также могут быть (и были — см. Неомарксизм) подвергнуты К. и плюральной релятивизации; 3) в философии постмодернизма — термин, обозначающий традиционно-классический способ отношения к тексту, заключающийся в интерпретации последнего, исходя из избранной системы внешних критериев (взгляд извне), и противопоставленный в контексте постмодернистской текстологии имманентному подходу к тексту (взгляд изнутри). Данная трактовка понятия "К." восходит к таким работам Р.Барта, как "Две критики" (1963), "Что такое критика" (1963), "Критика и истина" (1966), "От науки к литературе" (1967), "С чего начать?" (1970) и др. Согласно бартовской интерпретации, в рамках современной культуры могут быть выделены две активно практикуемые формы К.: так называемая "университетская" и так называемая "интерпретативная" (или "идеологическая") К. Специфика "университетской" К. заключается в том, что она "в основном пользуется... позитивистским методом", а в сферу ее анализа входят "проблема источников" и так называемых "обстоятельств" литературного творчества, реальный анализ которой сводится фактически к аналитике более ранних по отношению к исследуемому произведений либо обстоятельств биографии его автора (см. Автор). По оценке Р.Барта, именно в этом и заключается "одна из самых серьезных ошибок, в которых повинна университетская критика: сосредоточив внимание на генезисе частных деталей, она рискует упустить из виду их подлинный, то есть функциональный, смысл". Прежде всего вне фокуса внимания остается такой важнейший момент творчества, как его исторический фон и социокультурные предпосылки ("Разве Расин писал из тех же побуждений, что и Пруст?"), — между тем "все взаимосвязано: самая мелкая, самая малозначительная литературная проблема может обрести разгадку в духовном контексте эпохи, причем этот контекст отличается от нашего нынешнего". — Согласно выражаемой Р.Бартом позиции современного постмодернизма, в поисках "смысла произведения" следует двигаться "не вглубь, а вширь; связь между автором и его произведением, конечно, существует (кто станет это отрицать?.. Одна лишь позитивистская критика до сих пор еще верит в Музу), но это не мозаичное соотношение, возникающее как сумма частных... "глубинных" сходств, а, напротив, отношение между автором как целым и произведением как целым, то есть отношение отношений, зависимость гомологическая, а не аналогическая". В силу этого критик "университетского" направления вынужден признать, что "неподатливым и ускользающим является сам объект его изучения (в своей наиболее общей форме) — литература как таковая, а не биографическая "тайна" писателя". Но и в этой сфере, т.е. при анализе субъектной стороны проблемы творчества, позитивистский метод оказывается неадекватным: "увы, стоит нам коснуться интенционального аспекта человеческого бытия (а как без этого говорить о литературе?) — и позитивистская психология оказывается недостаточной". Другая форма К. ориентирована не на поиск "объяснений" литературных "фактов", но на ту или иную семантико-аксиологическую интерпретацию литературного произведения (см. Интерпретация), в силу чего получает название "интерпретативной К.". По иронично мягкой оценке Р.Барта, ее представители "сильно отличаются друг от друга": Г.Башляр, Ж.Пуле, Р.Жирар, Ж.-П.Ришар, Ж.Старобинский, Ж.-П.Вебер и др.), — "общее у них то, что их подход к литературе соотносится (в большей или меньшей степени, но во всяком случае осознанно) с одним из основных идеологических течений наших дней (будь то экзистенциализм, марксизм, психоанализ или феноменология)"; в силу этого данный тип К. "можно назвать критикой идеологической — в отличие от первой, которая отвергает всякую идеологию и объявляет себя сторонницей чисто объективного метода". В зависимости от избранных "идеологических" приоритетов в общем пространстве интерпретативной К. могут быть выделены экзистенциалистически ориентированная К. (Ж.-П.Сартр), марксистски ориентированная К. (Л.Гольдман), психоаналитически ориентированная К. (Ш.Морон), структуралистски ориентированная К. (К.Леви-Стросс, Якобсон) и т.д. Несмотря на реально наблюдаемые "разногласия философско-методологи-ческого порядка" между данными видами К. и практическое "соперничество" конституирующих их парадигм, фактически обе они идеологичны в широком смысле этого слова (поскольку, несмотря на декларируемую нейтральность, позитивистская парадигма не менее идеологична, чем любая другая), и отношения между ними могут быть рассмотрены как конкурирующее противоборство "двух идеологий". В этом контексте Р.Барт отмечает, что "худшее из прегрешений критики — не идеологичность, а ее замалчивание", и якобы внеаксиологичный подход к литературному произведению есть не что иное, как "самообман", если не "преступное умолчание" об имеющей место идеологической ангажированности. Исходя из этого единства природы обеих форм К. (в равной мере идеологически артикулированных), Р.Барт делает вывод о том, что фактически "ничто не мешает взаимному признанию и сотрудничеству двух критик": "университетская" ("позитивистская") К. занимается "установлением и открытием "фактов" (коль скоро именно этого она и требует)", оставляя критикам интерпретативного направления "свободу их интерпретировать, точнее "приписывать им значение" в соответствии с той или иной открыто заявленной идеологической системой". Точно также и различные направления интерпретативной критики, несмотря на различную "идеологическую" ориентацию, могут вполне благополучно сосуществовать в параллельном режиме (по выражению Р.Барта, "оказываются возможными одновременно"). Согласно Р.Барту, из этого следует важный вывод о том, что "идеологический выбор не составляет существа критики и оправдание свое она находит не в "истине". — Таким образом, К. — это "нечто иное, нежели вынесение верных суждений во имя "истинных" принципов": собственно, "К. — не таблица результатов и не совокупность оценок, по своей сути она есть деятельность, то есть последовательность мыслительных актов... Разве деятельность может быть "истинной"?". Вместе с тем, наличные формы К. претендуют на истинность своего результата, тем самым имплицитно полагая себя в качестве своего рода когнитивной процедуры. Между тем, согласно Р.Барту, такое полагание отнюдь не является правомерным, ибо предметом К. выступает "не "мир", но слово, слово другого; критика — это слово о слове, это вторичный язык... который накладывается на язык первичный (язык-объект)". К., таким образом, должна "учитывать два рода отношения — отношение языка критика к языку изучаемого автора и отношение этого языка-объекта к миру". Собственно, в постмодернистском контексте "определяющим для критики и является взаимное "трение" этих двух языков, чем она... сближается с... логикой, которая также всецело зиждется на различении языка-объекта и метаязыка" (Р.Барт), и — более того — фактически К. и представляет собой не что иное, как "лишь метаязык" (см. Метаязык). Однако коль скоро это так, то определение истинности чего бы то ни было отнюдь не входит в прерогативы К.: "дело ее — устанавливать вовсе не "истины", а только "валидности" (подобно тому, как и "в логическом уравнении испытывается валидность того или иного умозаключения и не высказывается никакого суждения об "истинности" используемых в нем посылок", и точно так же, как "лингвист занимается не расшифровкой смысла фразы, а установлением ее формальной структуры, обеспечивающей передачу этого смысла"), ибо "язык сам по себе не бывает истинным или ложным, он может только быть (или не быть) валидным, то есть образовывать связную знаковую систему" (Р.Барт). Таким образом, "законы, которым подчиняется язык литературы, касаются не его согласования с реальностью (как бы ни притязали на это реалистические школы), а всего лишь с той знаковой системой, которую определил себе автор", и, в соответствии с этим, в функции К. входит не решение вопроса об истинности текста ("критика не должна решить, написал ли Пруст "правду"): ее задачей является лишь создание такого метаязыка, который мог бы "в силу своей связности, логичности, одним словом, систематичности... вобрать в себя или, еще точнее, "интегрировать" (в математическом смысле) как можно больше из языка Пруста". Иными словами, процессуальность К., локализуется вне пространства проблемы истинности или ложности. Таким образом, постмодернистский подход к процессу соприкосновения критика с литературным произведением фундирован глубинным сомнением в непреложности якобы лежащей в его основе субъект-объектной оппозиции (см. Бинаризм, Украденный объект, "Смерть субъекта"). Бытие языка выводится постмодернизмом как из-под давления требований так называемой объективности ("как, в самом деле, поверить, будто литературное произведение есть объект?" у Р.Барта), так и из-под давления доминанты субъективности (отказ от презумпции классической К., "будто критик обладает по отношению к нему /произведению —M.M./ как бы экстерриториальностью"). Бытие языка рассматривается как самодостаточная процессуальная реальность (см. Эротика текста). Данная презумпция постмодернизма делает его альтернативным по отношению как к "университетской", так и "интерпретативной" разновидностям классической К., в равной степени фундированных имплицитным отказом от признания произведения самодостаточным феноменом, а стало быть, и вытекающим отсюда отказом от анализа его имманентных характеристик. Именно поэтому, будучи оппозиционной по отношению к "интерпретативной" К., К. "университетская", тем не менее, на практике безболезненно принимает практически любые предлагаемые ею методики: "все можно принять, лишь бы произведение соотносилось с чем-то иным, нежели оно само, с чем-то таким, что не есть литература; все, что стоит за произведением — история (даже в ее марксистском варианте), психология (даже в форме психоанализа) — мало-помалу получает признание; не получает его лишь работа внутри произведения" (Р.Барт). В рамках этого неприятия имманентно анализа текста традиционной К. отвергаются и феноменологический подход к произведению, ибо он "эксплицирует произведение, вместо того, чтобы его объяснять", и тематический подход, ибо его методология "прослеживает внутренние метафоры произведения" (см. Метафора), и подход структурный, ибо в его рамках произведение рассматривается "как система функций". Иначе говоря, классической К. отвергается "имманентный подход" к произведению, т.е. та "работа внутри произведения", которая и составляет сущность К. в постмодернистском ее понимании. Подобный (имманентный) подход к произведению должен, согласно Р.Барту, быть фундирован той презумпцией, что к анализу отношений произведения "с внешним миром" допустимо переходить лишь после того, как оно будет полностью проанализировано "изнутри", т.е. с точки зрения имманентно присущих ему структуры и функций. Задаваясь вопросом о том, "чем вызвано такое неприятие имманентности", Р.Барт находит ответ в том, что "дело в упорной приверженности к идеологии детерминизма" в классических ее образцах, в том, что К. "опирается на совершенно устаревшую философию детерминизма", в рамках которой "произведение — "продукт" некоторой "причины", а внешние причины "причиннее всех других" (см. Неодетерминизм, "Смерть Бога"). (В этом аспекте феномен К. в очередной раз демонстрирует свою генетическую укорененность в основания классической культуры и, соответственно, метафизическую ориентацию, идущую вразрез с общекультурными постметафизическими установками современного мышления — см. Постметафизическое мышление.) Согласно Р.Барту, в "наш век (последние сто лет)" адекватные поиски ответа на то, что есть литература, "ведутся не извне, а внутри самой литературы, точнее, на самой ее грани, в той зоне, где она словно стремится к нулю, разрушаясь как объект-язык и сохраняясь лишь в качестве метаязыка, где сами поиски метаязыка становятся новым языком-объектом". Таким образом, цель постмодернистски понятой К. носит "чисто формальный характер": она "не в том, чтобы "раскрыть" в исследуемом произведении или писателе нечто "скрытое", "глубинное", "тайное"... а только в том, чтобы приладить — как опытный столяр "умелыми руками" пригонит друг к другу две сложные деревянные детали — язык, данный нам нашей эпохой (экзистенциализм, марксизм, психоанализ), к другому языку, то есть формальной системе логических ограничений, которую выработал автор в соответствии с собственной эпохой". Согласно постмодернистской парадигме, если и возможно говорить о неком критерии адекватности (успешности, или, по Р.Барту, "доказательности") К., то таковым может являться не способность "раскрыть вопрошаемое произведение", но, напротив, способность "как можно полнее покрыть его своим собственным языком". (В этом отношении К. решительно дистанцирована от чтения, ибо "читать — значит желать произведение, жаждать превратиться в него; это значит отказаться от всякой попытки продублировать произведение на любом другом языке, помимо языка самого произведения", в то время как "перейти от чтения к критике — значит переменить самый объект вожделения, значит возжелать не произведение, а свой собственный язык".) Важнейшим моментом К. выступает, таким образом, то, что в ее процессуальности "может завязаться диалог двух исторических эпох и двух субъективностей — автора и критика" (Р.Барт). Более того, именно формальный характер такой К. позволяет ей охватить те аспекты языковой сферы, которые оставались за пределами самой неформальной традиционной К.: признав себя "не более чем языком (точнее, метаязыком)", К., понятая в постмодернистском ключе, реально "может совместить в себе... субъективность и объективность, историчность и экзистенциальность, тоталитаризм и либерализм", ибо конституируемый К. язык (метаязык) "является продуктом исторического вызревания знаний, идей, духовных устремлений, он есть необходимость, с другой же стороны, критик сам выбрал себе этот необходимый язык согласно своему экзистенциальному строю, выбрал как осуществление некоторой своей неотъемлемой интеллектуальной функции, когда он полностью использует всю свою глубину, весь свой опыт выборов, удовольствий, отталкиваний и пристрастий" (Р.Барт). В этом отношении "критик в свою очередь становится писателем", но ведь "писатель — это человек, которому язык является как проблема и который ощущает глубину языка, а вовсе не его инструментальность и красоту". В силу этого "на свет появились критические работы, требующие тех же самых способов прочтения, что и собственно литературные произведения, несмотря на то, что их авторы являются критиками, а отнюдь не писателями". Именно в этом контексте, по оценке Р.Барта, можно говорить о формировании "новой критики", сущность которой усматривается постмодернизмом "в самом одиночестве критического акта, который, — отметая алиби, предоставляемые наукой или социальными институтами, — утверждает себя именно как акт письма во всей его полноте" (см. Письмо, Скриптор, Фонологизм). Для постмодернистской философии существенно важно, что если "произведение в силу самой своей структуры обладает множественным смыслом", то это значит, что возможно "существование двух различных видов дискурса" по отношению к нему, т.е. двух различных видов К.: К. как "наука о литературе" или "комментарий", который избирает в качестве своего предмета "лишь... какой-нибудь один из этих смыслов", и "литературная критика" или "новая критика", которая ставит своей задачей "нацелиться разом на все смыслы, которые оно /произведение — M.M.I объемлет, на тот полый смысл /см. Пустой знак — M.M./, который всем им служит опорой", которая фактически "открыто, на свой страх и риск, возлагает на себя задачу наделить произведение тем или иным смыслом" (Р.Барт). Таким образом, согласно постмодернистскому видению ситуации, "критика не есть наука", ибо "наука изучает смыслы, критика их производит". К. занимает, по оценке Р.Барта, промежуточное положение между "наукой о литературе" и чтением (см. Чтение): "ту речь в чистом виде, каковой является акт чтения, она снабжает языком, а тот мифический язык, на котором написано произведение и который изучается наукой, она снабжает особым (наряду с прочими) типом речи". В этом отношении К. выступает своего рода связующим звеном между различными стратегиями отношения к тексту, которые как в теоретической перспективе, так и в наличной тенденции должны быть объединены (сняты) в процессуальности письма как способа бытия языка в качестве самодостаточной реальности (см. Письмо). Следовательно, "моральной целью" К. должна стать "не расшифровка смысла исследуемого произведения, а воссоздание правил и условий выработки этого смысла", для чего К., прежде всего, должна признать произведение "семантической системой, призванной вносить в мир "осмысленность (du sens), a не какой-то определенный смысл (un sens)". В этом отношении фактически "перед лицом книги критик находится в той же речевой ситуации, что и писатель — перед лицом мира", а "отношение критики к произведению есть отношение смысла к форме" (Р.Барт). И если для традиционной К. произведение всегда выступает в качестве заданного поля интерпретативных усилий, должных завершиться финальным (правильным) его пониманием (см. Комфортабельное чтение, Текст-удовольствие), то предметом постмодернистской К. выступает не произведение, но конструкция. Взаимодействие с последней есть перманентное нон-финальное означивание (см. Конструкция, Текст-наслаждение), релятивные правила которого конституируются одновременно как со смыслопорождением, так и со становлением самого субъекта этой процедуры, отличного от традиционно понятого социально и психологически артикулированного субъекта, бытие которого признается как независимое от данной процедуры и предшествующее ей (см. "Смерть субъекта", Анти-психологизм, Скриптор). В рамках подобного подхода "новая критика" перестает быть К. в привычном (традиционно-классическом) смысле этого слова (в этом контексте Р.Барт говорит о "кризисе комментария" как такового), тесно смыкаясь с "исполнением" произведения, понятым в качестве означивания (см. Означивание), в то время как традиционная К. "исполняла" произведение, "как палач исполняет приговор" (Р.Барт). В этих условиях К. обретает новый, не характерный для классической формы ее существования, культурный статус: в современном ее качестве "критика располагает собственной публикой", поскольку "общество стало потреблять критические комментарии совершенно так же, как оно потребляет кинематографическую, романическую или песенную продукцию" (Р.Барт). Как видим, эта открываемая "новой критикой" возможность смысла оплачивается утратой его определенности, и в этом отношении постмодернистская трактовка феномена К. завершает заложенную классикой и развитую модернизмом интенцию на размывание однозначности оснований подвергаемого К. феномена: в контексте современной культуры К. обретает сугубо и только языковую природу, конституируясь в качестве плюрально вариативного метаязыка, а "все, к чему только прикасается язык, — философия, гуманитарные науки, литература — в определенном смысле оказывается заново поставлено под вопрос" (Р.Барт). В свою очередь, согласно постмодернистскому видению ситуации, вполне реально, что в современной культуре "Критики Разума, которые дала нам философия, будут дополнены Критикой Языка, и этой критикой окажется сама литература" (Р.Барт). (См. также Метаязык, Язык-объект.) М.А. Можейко

Источник: Постмодернизм. Энциклопедия

Найдено научных статей по теме — 15

Читать PDF
258.44 кб

Театральная критика как рецепция драмы 1920-х годов

Головчинер В. Е.
Читать PDF
228.76 кб

Критика кантовского трансцендентального субъекта и новый вариант трансцендентальной аксиологии Н. Га

Кушнаренко Я. В.
В статье анализируется критика Н. Гартманом кантовской модели трансцендентального субъекта, а так же новый вариант аксиологии и антропологии, построенный самим Н. Гартманом.
Читать PDF
153.48 кб

Содержательная емкость понятия «Критика» в англоязычной коммуникации (на материале современного англ

Медведева А. В.
В центре внимания автора статьи находится понятие критики как коммуникативного события. В статье предлагается разработанная автором схема содержательного наполнения данного понятия.
Читать PDF
329.27 кб

Жорж Батай: опыт бытия как критика онтологии

Евстропов Максим Николаевич
Творчество французского писателя и мыслителя Жоржа Батая (1897-1962) представляет собой пробу радикальной критики «смысла».
Читать PDF
221.28 кб

Рецензия на трактат И. Канта «Критика чистого разума»

Гаман И. Г.
Читать PDF
259.25 кб

Критика опыта сознания: Самарские семинары по трактату М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорского

Соловьева С. В., Конев В. А.
Читать PDF
281.02 кб

Метакритика vs. критика чистого разума (послесловие к публикации)

Гильманов Владимир Хамитович
Читать PDF
2.69 мб

Бытие и мышление: картезианская критика

Рохмистров В. Г.
Читать PDF
411.30 кб

Критика «Естественной установки» в философии М. Хайдеггера

Богатов М. А.
В статье рассматриваются последствия онтологического поворота философии Мартина Хайдеггера для последующего мышления, подвергается исследованию опосредованность теоретического познания.
Читать PDF
176.12 кб

Критика метафизического понимания бытия в фундаментальной онтологии Мартина Хайдеггера

Косыхин Виталий Георгиевич
Статья рассматривает проблему соотношения метафизического и онто-герменевтического понимания бытия в фундаментальной онтологии Мартина Хайдеггера.
Читать PDF
301.00 кб

Ф. Ницше: критика рационального гуманизма

Кампос Ассоль Диеговна
Цель статьи проанализировать критику Ф. Ницше рационального гуманизма. Ницше полагает, что рациональный гуманизм заводит западный мир в тупик.
Читать PDF
171.67 кб

Критика языка: разрушение символической природы музыки

Нехаева Ираида Николаевна
В статье представлен критический взгляд на символическую природу музыкального искусства, являющийся условием определения музыки как незаинтересованного, не-символического, беспредметного, а также не-знакового пространства
Читать PDF
141.68 кб

Критика «Репрессивной» техники (Франкфуртская школа)

Мельник А. В.
Читать PDF
205.61 кб

Карл Поппер: критика стандартной концепции науки

Ушакова Г. П., Клемятич Д. Ю.
Читать PDF
0.00 байт

Критика окулярцентризма в современной западноевропейской философии

Зенкова А. Ю.

Похожие термины:

  • Критика аргументации

    разновидность опровержения, в котором разрушение доказательства производится путем показа его несоответствия правилам аргументации.
  • НЕМЕЦКАЯ ИДЕОЛОГИЯ. Критика новейшей немецкой философии в лице ее представителей Фейербаха, Б. Бауэра и Штирнера и немецкого социализма в лице его различных пророков

    совместная работа К. Маркса и Ф. Энгельса, которую они писали с ноября 1845 по апрель 1846, так и не завершив ее. При жизни Маркса была опубликована только гл. 4 2-го т. В 1924 в Москве впервые была опубликова
  • КРИТИКА БИБЛЕЙСКАЯ

    см. Библейская критика.
  • Соловьев: Критика отвлеченных начал и обоснование цельного знания

    «Критика отвлеченных начал» и «Философские начала цельного знания» — это, как было сказано, названия ранних работ Вл. Соловьева. Но вместе с тем это и обозначение профилирующих тем и устремлений ф
  • КУЛЬТУРЫ КРИТИКА

    см. Культуры философия.
  • КРИТИКА НАУКИ

    демонизация науки, поверхностное понимание ее статуса, а потому его искажение. В связи с осуждением науки, как правило, делается попытка подмены ее ненаучными теориями. Даже выдающиеся философы по
  • КРИТИКА ТЕХНИКИ

    форма демонизации техники, искажение ее подлинного статуса. X. Ортега-и-Гассет и К. Ясперс много рассуждали об амбивалентности человека техники, но не смогли осмыслить ее с концептуально-ценностны
  • Ильин:Человек, его душа и его собственность. Критика коммунизма

    Ильин считает, что есть два понимания человека — духовное и недуховное. При духовном понимании человек предстает существом с бессмертной душой. Этот творческий человек образует основу семьи, Род
  • КРИТИКА ЧИСТОГО РАЗУМА

    1781) – осн. соч. Канта, в к-ром изложены его общефилос., гл. обр. гносеологич., идеи.
  • Экзистенциальный поворот и критика научно-технической цивилизации

    Габриель Марсель, выдающийся французский философ и литератор, родился 7 декабря 1889 г. в Париже. В 1906-1910 гг. он учился в лицее Карно в Сорбонне, где испытал влияние гегелевского и шеллинговского идеал
  • Критика демонстрации

    разновидность опровержения, в котором разрушение доказательства производится путем показа несостоятельности умозаключений, посредством которых обосновывается логическая связь между тезисом и
  • КРИТИКА ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО РАЗУМА

    Книга с таким названием была опубликована Сартром в 1960 г. Отношение Сартра к марксизму и к практике построения социализма в Европе и Азии было противоречивым. Сартр внимательно присматривался к о
  • ЭДИПОВ КОМПЛЕКС, ЕГО КРИТИКА

    В книге Делеза и Гваттари «Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип» (Deleuze, Guattari:1972), более известной по своему подзаголовку как «Анти-Эдип», впервые в решительной манере было подвергнуто критике основоп
  • ЗНАК, КРИТИКА ЕГО ТРАДИЦИОННОЙ СТРУКТУРЫ

    Франц. SIGNE, анг. SIGN, нем. ZEICHEN. В традиционном структурализме, особенно в его французском варианте, утвердилась соссюровская схема структуры знака, где означающее хотя и носило произвольный характер
  • КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ

    рукопись К. Маркса 1857-58, первоначальный вариант «Капитала», опубл. в 1939 в Москве на языке оригинала под редакц. назв. «Grundrisse der Kritik der politischen ?konomie (Rohentwurf)» [«Осн. черты критики политич. экономии (черново
  • КРИТИКА ГОТСКОЙ ПРОГРАММЫ

    произведение К. Маркса (1875), в к-ром сформулированы осн. положения науч. коммунизма - о соц. революции, о переходном периоде от капитализма к социализму, о революц. диктатуре пролетариата, о двух фаза
  • КРИТИКА художественная

    от греч. kritike — искусство разбирать, судить) — вид литературного творчества, состоящий в истолковании и оценке худож. явлений; по образному определению Пушкина, К.— это «наука открывать красоты и н
  • Ильин:О России и российской культуре. Критика Л. Толстого и толстовства

    В творчестве Ильина раскрываются важнейшие пласты русского философствования первой половины XX в. Он принадлежал к когорте философов, которые были привержены российской идее, российской почве, мн
  • КРИТИКА И САМОКРИТИКА

    метод выявления и разрешения противоречий, преодоления недостатков в социалистическом обществе. Это одна из главных движущих сил развития общества при социализме. Здесь нет социальных слоев или
  • СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО, ИЛИ КРИТИКА КРИТИЧЕСКОЙ КРИТИКИ

    первый совместный философский труд Маркса и Энгельса. “Святое семейство” — шуточное прозвище философов братьев Бауэров с их последователями. Они “проповедовали критику, которая стоит выше вся