КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ
"КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ"
1790) - сочинение Канта, посвященное проблемам эстетики.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
«КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ»
последнее из трех главных философских-произведений Канта (1790), посвященное эстетическому суждению (как помыслить красивое? Это «целесообразность без цели») и телеологическому суждению (как помыслить целесообразность в организмах? «Ничто не существует напрасно»).
Источник: Философский словарь
«КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ»
Kritik der Urteilskraft», B.- Libau, 1790), работа Канта, завершающая его систему критич. идеализма. В ней дано обоснование единства форм познавательной (чувственной) и целеполагающей (нравственной) деятельности. Связь их Кант обнаруживает в способности рассматривать явления согласно принципу целесообразности. Различая понятия целесообразности в иск-ве и живой природе, он делит свою работу на «Критику эстетич. способности суждения» и «Критику телеологич. способности суждения».
Первая часть соч. посвящена анализу суждений вкуса. Суждения этого типа говорят о форме предмета исходя из состояний субъекта. Прекрасное, по мнению Канта, есть образ идеальной природы субъекта, а возвышенное - образ свободы субъекта. В суждениях вкуса он усматривает особую априорную структуру, выражением к-рой служит т. н. чувство удовольствия и неудовольствия. Специфика его состоит в отсутствии прагматич. интереса к предмету, оно возникает из непреднамеренной игры воображения и имеет субъективный, но вместе с тем общезначимый и автономный характер. Вкус определяется как способность придавать эстетич. переживанию «всеобщую сообщаемость». Эстетич. деятельность трактуется как сфера символич. воплощения нравств. идеала.
Во второй части работы говорится о том, что телеологич. рассмотрение организмов предполагает функциональное объяснение их частей относительно условий существования целого. Оно диктуется не столько свойствами объектов, утверждает Кант, сколько способом нашего представления и служит эвристическим принципом описания в тех случаях, где механич. объяснение оказывается недостаточным.
Первая часть соч. посвящена анализу суждений вкуса. Суждения этого типа говорят о форме предмета исходя из состояний субъекта. Прекрасное, по мнению Канта, есть образ идеальной природы субъекта, а возвышенное - образ свободы субъекта. В суждениях вкуса он усматривает особую априорную структуру, выражением к-рой служит т. н. чувство удовольствия и неудовольствия. Специфика его состоит в отсутствии прагматич. интереса к предмету, оно возникает из непреднамеренной игры воображения и имеет субъективный, но вместе с тем общезначимый и автономный характер. Вкус определяется как способность придавать эстетич. переживанию «всеобщую сообщаемость». Эстетич. деятельность трактуется как сфера символич. воплощения нравств. идеала.
Во второй части работы говорится о том, что телеологич. рассмотрение организмов предполагает функциональное объяснение их частей относительно условий существования целого. Оно диктуется не столько свойствами объектов, утверждает Кант, сколько способом нашего представления и служит эвристическим принципом описания в тех случаях, где механич. объяснение оказывается недостаточным.
Источник: Советский философский словарь
Критика способности суждения
«КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ» («Kritik der Urteilskraft». Berlin-Libau: Lagard, Friedrich, 1790) — одно из трех основных сочинений И. Канта критического периода его творчества. Состоит из предисловия, введения, критики эстетической (аналитика и диалектика эстетической способности суждения) и телеологической способности суждения (аналитика, диалектика, учение о методе телеологической способности суждения). Посвящено проблемам телеологии и искусства. В предисловии и введении Кант указывает на основание, связывающее воедино две части философии: теоретическую, основанную на рассудке и понятиях природы, в основе которой лежит априорный принцип закономерности, и практическую философию, основанную на разуме и понятиях свободы, в основе которой лежит принцип конечной цели. В качестве основания их единства выступает способность суждения как промежуточное звено между рассудком и разумом, применяемая к искусству на основе априорного принципа целесообразности и делающая возможным переход от области понятий природы к области понятий свободы; все же силы, или способности, души оказываются, тем самым, поделенными на способность познания, на чувство удовольствия и неудовольствия и способность желания. Сама способность суждения определяется Кантом как «способность мыслить особенное как подчиненное общему. Если общее (правило, принцип, закон) дано, то способность суждения, которая подводит под него особенное [...], есть определяющая способность суждения; если же дано только особенное, для которого способность суждения должна найти общее, то это — рефлектирующая способность суждения» Кант И. Сочинения: В 8 т. М., 1994. Т. 5. С. 19). В части об эстетической способности суждения рассматривается понятие целесообразности в искусстве. В «Аналитике прекрасного» исследуются четыре аспекта суждения вкуса (качество, количество, цель и модальность) как «способности судить о прекрасном» (Там же. С. 40). Красота, или прекрасное, истолковывается соответственно как «свобода от всякого интереса» (Там же. С. 48), как то, что «нравится без понятия» (Там же. с. 57), как «форма целесообразности предмета, воспринимаемая в нем без представления о цели» (Там же. с. 74), и как то, что «без понятия признается предметом необходимого благорасположения» (Там же. С. 78). В «Аналитике возвышенного» последнее истолковывается как абсолютно, «сверх всякого сравнения» великое и как могущественное (Там же. С. 86). Кант противопоставляет искусство природе, науке и ремеслу и выделяет прекрасное, или изящное искусство, «которое одновременно представляется нам природой» (Там же. С. 147). Творцом прекрасного искусства является гений — талант, дающий искусству правила. Поскольку как врожденная способность души гений является даром природы, в его творчестве дает искусству правила сама природа. Среди прекрасных искусств Кант выделяет словесное, изобразительное искусство и искусство игры ощущений и выстраивает иерархию различных искусств в зависимости от их эстетической ценности. В части о телеологической способности суждения рассматривается понятие целесообразности в живой природе, которая обусловлена способом человеческого представления. Вещи истолковываются как цели природы, как организмы, в которых все есть взаимно цель и средство. Природа оказывается, тем самым, системой целей. Таким образом, на основе принципа целесообразности Кант подходил как к живой природе, так и к искусству. Принцип телеологии рассматривался им как «внутренний принцип естествознания» (Там же. С. 222); отсюда ставится задача взаимодополняющего соединения механического и телеологического в объяснении природы. Реабилитация Кантом конечной причины и цели в философии и науке, процесс последовательного исключения которых активно проходил с начала Нового времени, оказала значительное влияние на дальнейшее развитие ряда наук, особенно биологии. Более того, соответствующие идеи Канта нередко рассматриваются как ключевые для теоретической биологии. Существенное воздействие на развитие как науки, так и философии науки, оказала и кантовская идея взаимодополнительности механицизма и телеологизма. Помимо собственно эвристической ценности, она остро поставила проблему соотношения детерминизма и каузальности, а также разных видов каузальности. Интерес для теории познания представляет и кантовская характеристика особенностей человеческого рассудка, соотношения дискурсивного и интуитивного рассудка, «intellectus archetypus» и «intellectus ectypus» (См.: Там же. С. 247—252). Кроме того, заслуживает внимания и попытка Канта распространить собственные метафизические и теоретико-познавательные принципы на сферу искусства и культуры в целом. А.Н. Круглое
«КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ»
Kritik der Urteilskran) — работа И. Канта, анализирующая эстетическую способность человека. Опубликована в 1790; первое введение к ней — в 1914. Вошла в шестптомное собрание Сочинений (т. 5. M., 1966). Работа возникла из стремления Канта найти опосредствующее звено между «Критикой чистого разума» и «Критикой практического разума» и установить немеханический способ объяснения живой природы. Состоит из предисловия, введения и двух частей. В 1-й части — «Критике эстетической способности суждения» анализируется рефлектирующая способность суждения (термин введен Кантом), связанная с эстетическим удовольствием (Wohlgefallen, Lust) от произведений искусства (а также прекрасных созданий природы). Рефлектирующая способность суждения существенным образом отличается от определяющей способности суждения «Критики чистого разума», где благодаря способности суждения особенное подводилось под всеобщее. Здесь, напротив, по данному особенному отыскивается всеобщее. Кант выделяет два вида рефлектирующего суждения — эстетическое и телеологическое. Эстетическим он называет такое суждение, основанием которого является ощущение, вызывающее в субъекте гармоническую игру воображения и рассудка, в свою очередь обусловливающую возникновение чувства удовольствия и неудовольствия. В «Аналитике прекрасного» формулируются основные характеристики эстетического суждения — суждения вкуса. Оно не есть познавательное суждение. «Чтобы определить, прекрасно ли нечто или нет, мы соотносим представление не с объектом посредством рассудка, ради познания, а с субъектом и его чувствами удовольствия и неудовольствия посредством воображения» (Соч. в 6 т., т. 5. M., 1966, с. 203). Далее, суждение вкуса носит незаинтересованный характер. Удовольствие, получаемое от приятного или доброго, всегда связано с каким-нибудь интересом, но удовольствие от прекрасного (которое вследствие этого правильнее было называть не удовольствием, а благорасположением — Wohlgefallen) «свободно от всякого интереса. Предмет такого удовольствия называется прекрасным» (с. 212).
Т. к. эстетическая способность суждения относится не к самому предмету, а к нашему восприятию его, т. е. носит субъективный характер, то возникающая при этом трудность состояла в отыскании априорного основания для эстетического суждения. Оно было найдено Кантом во «всеобщем чувстве» (Gemeinsinn — от лат. sensus communis) как чистом суждении вкуса. Иначе говоря, суждения вкуса должны иметь в своей основе субъективный, но всеобщий принцип, который через чувство (не через понятие — прекрасное есть то, что нравится «без понятия», с. 222) общезначимо определяет, что нравится, а что не нравится, и это — «общее чувство». По Канту, возможность его обусловлена «всеобщей сообщаемостью» эстетического удовольствия, каковая присуща не только познаниям, но и душевным состояниям. Именно всеобщая сообшаемость «предполагает общее чувство» (с. 243). Важной характеристикой эстетического суждения является то, что оно «имеет своей основой только форму целесообразности предмета» (с. 223), поскольку «она воспринимается в нем без представления о цели» (с.240).
В «Аналитике возвышенного» Кант различает математически возвышенное, когда удовольствие вызывается содержанием безусловно великого предмета, и динамически возвышенное, когда природа рассматривается «как сила, которая не имеет над нами власти» (с. 268). «Следовательно, возвышенность содержится не в какой-либо вещи в природе, а только в нашей душе, поскольку мы можем сознавать свое превосходство над природой в нас, а тем самым и над природой вне нас... Все, что вызывает в нас это чувство, — а сюда надо отнести и могущество природы... называется поэтому возвышенным» (с. 273).
Исключительно важное значение в «Критике способности суждения» придается понятию «игры»: речь идет об игре рассудка и воображения, когда одна способность опосредуется другой, что стимулирует развитие каждой. На «чувстве свободы в игре наших познавательных способностей — а эта игра должна в то же время быть целесообразной — зиждется то удовольствие, которое единственно и обладает всеобщей сообщаемостью, не основываясь, однако, на понятиях» (с. 321— 322). Характеризуя прекрасное как «символ нравственно доброго» (с. 375), Кант видит в эстетической способности суждения опосредующее звено между природой и свободой, способностью познания и способностью желания. По Канту, «она не есть ни природа, ни свобода, но тем не менее связана с основой свободы, а именно с сверхчувственным, в котором теоретическая способность общим и неизвестным (для нас) способом соединяется в одно с практической способностью» (с.376).
В завершающей 1-ю часть «Диалектике эстетической способности суждения» формулируется антиномия вкуса: тезис — суждение вкуса не основывается на понятиях, иначе можно было бы о нем дискутировать, и антитезис — суждения вкуса основываются на понятиях, иначе нельзя было бы о них даже спорить, т. е. притязать на необходимое согласие других с данным суждением (см. с. 359). Антиномия эта разрешается Кантом так, что суждение вкуса хотя и не основывается на определенных понятиях, но в основе его все же лежит неопределенное понятие о сверхчувственном субстрате явлений, неопределенная идея сверхчувственного в нас. Во 2-й части — «Критике телеологической способности суждения» анализируется применение принципа целесообразности при рассмотрении созданий природы. Кант следующим образом формулирует возникающую здесь антиномию. Первая максима ее: «Всякое возникновение материальных вещей и их форм надо рассматривать как возможное только по механическим законам» (с. 413). Вторая максима: «Некоторые продукты материальной природы нельзя рассматривать как возможные только по механическим законам (суждение о них требует совершенно другого закона каузальности, а именно закона конечных причин)» (там же). Существование живых организмов заставляет нас выходить за рамки механических объяснений, т. е. предполагать целесообразную обусловленность. По аналогии с живыми организмами мы стремимся рассматривать и всю природу. Однако мы не можем приписывать цели ни Богу (нам неизвестны ни его замыслы, ни способы его действий), ни тем более — неживой материи; мы можем лишь примысливать их (ориентируясь на существование живых организмов и по аналогии с деятельностью человека в искусстве), т. е. применять телеологический подход в качестве регулятивного принципа. «Понятие вещи как цели природы самой по себе не есть, следовательно, конструктивное понятие рассудка или разума, но может быть регулятивным понятием для рефлектирующей способности суждения, дабы по отдаленной аналогии с нашей целевой каузальностью вообще направлять исследование такого рода предметов и размышлять об их высшем основании» (с. 401). Рефлектирующая способность суждения обнаруживает в данном случае свой опосредующий характер: «Природа прекрасна, если она в то же время походит на искусство, а искусство может быть названо прекрасным только в том случае, если мы сознаем, что оно искусство и тем не менее кажется нам природой» (там же, с. 322). Основу же синтеза целевого и причинного объяснений природы Кант ищет в конечном счете в человеке. «Здесь, на Земле, человек — последняя цель творения, ибо здесь он — единственное существо, которое может составить понятие о целях и из агрегата целесообразно сформированных вещей составить с помощью своего разума систему целей» (с. 459). Русский перевод Н. М. Соколова (1898), 1-го введения — Ю. Н. Попова (1966).
Лит.: Библер В. С. Век Просвещения и «Критика способности суждения». Дидро и Кант. — В сб.: Западноевропейская художественная культура XVIII века. М., 1980, с. 151-248; Mode/A. Metaphysik und reflektierende Urteilskraft bei Kant. Fr./M., 1987; Esser A. Antinomie der Kunst. B., 1995. См. также лит. в ст. Кант.
Т.Б.Длугач
Т. к. эстетическая способность суждения относится не к самому предмету, а к нашему восприятию его, т. е. носит субъективный характер, то возникающая при этом трудность состояла в отыскании априорного основания для эстетического суждения. Оно было найдено Кантом во «всеобщем чувстве» (Gemeinsinn — от лат. sensus communis) как чистом суждении вкуса. Иначе говоря, суждения вкуса должны иметь в своей основе субъективный, но всеобщий принцип, который через чувство (не через понятие — прекрасное есть то, что нравится «без понятия», с. 222) общезначимо определяет, что нравится, а что не нравится, и это — «общее чувство». По Канту, возможность его обусловлена «всеобщей сообщаемостью» эстетического удовольствия, каковая присуща не только познаниям, но и душевным состояниям. Именно всеобщая сообшаемость «предполагает общее чувство» (с. 243). Важной характеристикой эстетического суждения является то, что оно «имеет своей основой только форму целесообразности предмета» (с. 223), поскольку «она воспринимается в нем без представления о цели» (с.240).
В «Аналитике возвышенного» Кант различает математически возвышенное, когда удовольствие вызывается содержанием безусловно великого предмета, и динамически возвышенное, когда природа рассматривается «как сила, которая не имеет над нами власти» (с. 268). «Следовательно, возвышенность содержится не в какой-либо вещи в природе, а только в нашей душе, поскольку мы можем сознавать свое превосходство над природой в нас, а тем самым и над природой вне нас... Все, что вызывает в нас это чувство, — а сюда надо отнести и могущество природы... называется поэтому возвышенным» (с. 273).
Исключительно важное значение в «Критике способности суждения» придается понятию «игры»: речь идет об игре рассудка и воображения, когда одна способность опосредуется другой, что стимулирует развитие каждой. На «чувстве свободы в игре наших познавательных способностей — а эта игра должна в то же время быть целесообразной — зиждется то удовольствие, которое единственно и обладает всеобщей сообщаемостью, не основываясь, однако, на понятиях» (с. 321— 322). Характеризуя прекрасное как «символ нравственно доброго» (с. 375), Кант видит в эстетической способности суждения опосредующее звено между природой и свободой, способностью познания и способностью желания. По Канту, «она не есть ни природа, ни свобода, но тем не менее связана с основой свободы, а именно с сверхчувственным, в котором теоретическая способность общим и неизвестным (для нас) способом соединяется в одно с практической способностью» (с.376).
В завершающей 1-ю часть «Диалектике эстетической способности суждения» формулируется антиномия вкуса: тезис — суждение вкуса не основывается на понятиях, иначе можно было бы о нем дискутировать, и антитезис — суждения вкуса основываются на понятиях, иначе нельзя было бы о них даже спорить, т. е. притязать на необходимое согласие других с данным суждением (см. с. 359). Антиномия эта разрешается Кантом так, что суждение вкуса хотя и не основывается на определенных понятиях, но в основе его все же лежит неопределенное понятие о сверхчувственном субстрате явлений, неопределенная идея сверхчувственного в нас. Во 2-й части — «Критике телеологической способности суждения» анализируется применение принципа целесообразности при рассмотрении созданий природы. Кант следующим образом формулирует возникающую здесь антиномию. Первая максима ее: «Всякое возникновение материальных вещей и их форм надо рассматривать как возможное только по механическим законам» (с. 413). Вторая максима: «Некоторые продукты материальной природы нельзя рассматривать как возможные только по механическим законам (суждение о них требует совершенно другого закона каузальности, а именно закона конечных причин)» (там же). Существование живых организмов заставляет нас выходить за рамки механических объяснений, т. е. предполагать целесообразную обусловленность. По аналогии с живыми организмами мы стремимся рассматривать и всю природу. Однако мы не можем приписывать цели ни Богу (нам неизвестны ни его замыслы, ни способы его действий), ни тем более — неживой материи; мы можем лишь примысливать их (ориентируясь на существование живых организмов и по аналогии с деятельностью человека в искусстве), т. е. применять телеологический подход в качестве регулятивного принципа. «Понятие вещи как цели природы самой по себе не есть, следовательно, конструктивное понятие рассудка или разума, но может быть регулятивным понятием для рефлектирующей способности суждения, дабы по отдаленной аналогии с нашей целевой каузальностью вообще направлять исследование такого рода предметов и размышлять об их высшем основании» (с. 401). Рефлектирующая способность суждения обнаруживает в данном случае свой опосредующий характер: «Природа прекрасна, если она в то же время походит на искусство, а искусство может быть названо прекрасным только в том случае, если мы сознаем, что оно искусство и тем не менее кажется нам природой» (там же, с. 322). Основу же синтеза целевого и причинного объяснений природы Кант ищет в конечном счете в человеке. «Здесь, на Земле, человек — последняя цель творения, ибо здесь он — единственное существо, которое может составить понятие о целях и из агрегата целесообразно сформированных вещей составить с помощью своего разума систему целей» (с. 459). Русский перевод Н. М. Соколова (1898), 1-го введения — Ю. Н. Попова (1966).
Лит.: Библер В. С. Век Просвещения и «Критика способности суждения». Дидро и Кант. — В сб.: Западноевропейская художественная культура XVIII века. М., 1980, с. 151-248; Mode/A. Metaphysik und reflektierende Urteilskraft bei Kant. Fr./M., 1987; Esser A. Antinomie der Kunst. B., 1995. См. также лит. в ст. Кант.
Т.Б.Длугач
Источник: Новая философская энциклопедия
«Критика способности суждения»
Кантовская «Критика способности суждения» помещает в центр анализа понятие цели. Цель может быть субъективной, и тогда способность суждения выступает как эстетическая способность. Цель может быть и объективной, и тогда способность суждения становится телеологической.
В третьей «Критике», в отличие от первой, способность суждения выступает уже не просто как чистая познавательная способность. Здесь она также увязывается не только с понятием воли и свободы, как было во второй «Критике», но и с понятиями цели и прекрасного, а также художественного вкуса. При этом исследование телеологической способности суждения Кант мыслит как продолжение и завершение «Критики чистого разума». Связующим звеном служит понятие "идея разума" — в данном случае для анализа берется идея целесообразности. Анализ эстетической способности кроме того становится новой, третьей ступенью критической философии, объединяющей в единое целое все три «Критики».
Предмет исследования в случае эстетической способности суждения — прекрасное и возвышенное. Кант задается вопросом: "Что такое прекрасное?" и для ответа на него анализирует суждение вкуса "Это красиво (прекрасно)". Такое суждение Кант именует эстетическим (уже не в смысле трансцендентальной эстетики, науки о чувственности, а в более близком нашему времени понимании эстетики как учения о прекрасном). Суждение вкуса Кант отличает от такого созерцания, при котором человек, испытывая чувство наслаждения от чего-либо приятного или одобряя что-либо нравственно доброе, испытывает интерес к тому, чтобы предмет наслаждения реально существовал. В случае же эстетического суждения и соответственно наслаждения существование или несуществование объекта не столь важно: мы можем испытывать художественное наслаждение от предметов, которые существуют только в воображении. Прекрасное, таким образом, отличается от приятного тем, что речь в данном случае идет о чисто человеческой способности высказывать суждение о предмете незаинтересованного удовольствия.
Суждение вкуса (по своей количественной характеристике) является, по Канту, всеобщим: прекрасное прекрасно для меня и для других людей, ибо оно не связано ни с какой моей или других личностей частной заинтересованностью. Здесь как бы умолкают вожделение, стремление к обладанию предметом. Вместе с тем, суждение вкуса нельзя отождествлять с понятием, с понятийным познанием Наслаждение красотой не предполагает ни определенного понятия о предмете, ни какого-либо определенного его познания. Прекрасное, таким образом, обладает всеобщим качеством нравиться человеку, который может не опираться на понятие.
Будучи субъективным, суждение вкуса обладает, однако, субъективной необходимостью. Ибо, несмотря на отсутствие понятия и каких-либо всеобщих правил, при всей свободной игре познавательных способностей, в суждении вкуса есть всеобщий смысл, благодаря которому суждение "это — прекрасно" с необходимостью имеет место. Что касается возвышенного, то к сказанному о прекрасном присоединяется еще удивление и почтение, своего рода "негативное наслаждение". Иной раз возвышенное, в себе не будучи ужасным, представляется как внушающее страх и ужас. Кант разделяет возвышенное на математически- и динамически-возвышенное. В "математическом" смысле возвышенное есть нечто великое, грандиозное, аналогом чего служат большие величины математики. "В случае, когда природа рассматривается как власть, которая не учиняет над нами насилия, речь идет, согласно Канту, о динамически-возвышенном. Но в обоих случаях возвышенное заключается собственно не в вещах природы, но только в наших идеях о природе, следовательно, в нашей духовной настроенности, в которую мы повергаемся благодаря некоторым представлениям". Просто великим является бесконечное, и оно-то становится масштабом, как бы превосходящим все доступное чувствам. И когда какие-либо созерцания природы пробуждают в нас идею бесконечности, то природа предстает как нечто возвышенное. Так же обстоит дело с величием разума, с грандиозностью человечества и его истории, с высотой морального долга и моральной идеи.
"Искусство Кант определяет как создание какого-либо произведения благодаря свободе, и это значит, что произведение лишь тогда есть произведение искусства, когда оно придумано еще до своего осуществления. Искусство, которое имеет целью удовольствие, есть искусство эстетическое, а то, для которого удовольствие есть только рефлексия и которое есть всеобщее опосредование на пути к цели, есть искусство прекрасного". Искусство прекрасного — создание гения; гений же — такое врожденное устройство души художника, через которое природа дает правила искусству. И эти правила невыводимы из понятий. Поэтому художник, как правило, не в состоянии дать адекватное описание своего произведения и творческого процесса. Научное их познание также вряд ли возможно: процесс творчества необъяснимо спонтанен. Однако описание post factum произведений прекрасного возможно, и оно служит своего рода руководящей нитью для последователей и почитателей гениев искусства. В разделе «Диалектика эстетической силы суждения» Кант возвращается к вопросу о роли понятия в сфере прекрасного и формулирует антиномию как противостояние тезису: "Суждение вкуса не основывается на понятиях". В пределах антиномии тезис и антитезис равноправны.
Вторая часть обсуждаемой работы Канта называется «Критика телеологической способности суждения». Исходным пунктом ее является понятие органического, или живого, которому Кант дает новое философское определение. Для Канта понятие "организм" тождественно понятию "природная цель". Существенную роль играет также понимание соотношения целого и части в органических существах. В качестве примера Кант приводит дерево: рост каждой его части зависит от роста других частей и дерева в целом. Части организма можно понимать только из их отношения к целому. Организм отличается от машины тем, что он обладает внутренней силой, которая может воздействовать на материю, "организуя" ее. Человеческий разум, замечает Кант в § 77 «Критики способности суждения», должен оставить всякую надежду понять существование и развитие даже мельчайшей травинки исходя только из механических причин. Ухватить связь и взаимодействие частей целого можно только на основании понятия цели. Это, во-первых, внутренняя цель всякого организма, а во-вторых, общая цель всей природы как единства. Но, предположив целесообразность природы, мы, по Канту, приходим к идее конечного целеполагающего существа, т.е. Бога. Телеология (т.е. учение о "телосе", цели) перерастает в теологию (т.е. учение о Боге) при условии, что она дополняется "моральной теологией" практического разума, объявляющей человека как моральное существо высшей целью творения. В противном случае телеология, которая ограничилась бы только толкованием природы, оказалась бы замкнутой областью, и ее результатом могла бы стать разве что демонология («Критики способности суждения»).
Цель, целеполагание принадлежат, согласно Канту, к миру идей — разумеется, в кантонском толковании. Это значит, что при непосредственном созерцании или наблюдении природных организмов мы вряд ли можем обнаружить цель или "план" их создания. Мы видим только каузальную, т.е. причинную, детерминацию. И только в человеческих действиях цели выступают на первый план. Но, когда мы переходим на уровень рассмотрения природы как целого, ее наиболее общих взаимосвязей, нам не обойтись без понятия цели как регулятивной идеи. Трудность, однако, состоит в том, что мир и его организм чаще всего предстают перед нами в ставшем, завершенном (уже "сотворенном") виде. И мы не знаем, как и в соответствии с каким "планом" они возникли. Но тут, по Канту, помогает обращение к идее Бога, к некоему не дискурсивному, а интуитивному рассудку-разуму, особенность которого в том, что он начинает с плана, цели, с интуиции целого и уж затем "схватывает" части, подчиняя их "плану" целого. Такой изначальный интуитивный интеллект не имеет ничего общего с человеческим интеллектом. Самое большее, до чего может доработаться человек, подражая божественному интеллекту, — это анализ цели именно как регулятивной идеи разума, которая учит рассматривать каждый организм и природу в целом, "как если бы" они были подчинены целям, целесообразному "плану" творения.
Источник: История философии: Запад-Россия-Восток (книга вторая. Философия XV-XIX вв.)
КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ
1790) - одно из основополагающих произведений Канта, в котором детально освещается трансцендентальная способность суждения как некая опосредствующая умопостигаемая инстанция между рассудком и практическим разумом. Вследствие такой постановки задач данное исследование призвано служить медиатором между двумя другими критиками: "Критикой чистого разума" и "Критикой практического разума". Основное назначение трансцендентальной способности суждения, о которой собственно и идет речь в "К.С.С.", заключается, согласно Канту, в подведении представлений под общие формальные законы, касающиеся возможного опыта вообще. Например, имеется закон рассудка в качестве общего закона природы ("каждое изменение имеет свою причину"): следовательно, способность суждения призвана указать некое условие, в соответствии с которым феномены подводятся под данное априорное понятие рассудка. Главным априорным принципом способности суждения является принцип целесообразности природы. Данный принцип всецело трансцендентален - посредством него задается априорное общее условие, в свете которого вещи становятся объектами нашего познания. От трансцендентального принципа Кант отличает принцип метафизический, в соответствии с которым объекты определяются не только априорно, но и эмпирически. Трансцендентальный принцип предполагает определенную априорную форму синтеза без априорного конструирования предметов, подпадающих под этот синтез. Метафизический же принцип предполагает априорную форму синтеза вместе с таким конструированием. Целесообразность природы, согласно Канту, позволяет специфическим образом созерцать природные феномены, не создавая их a priori, именно поэтому она и является трансцендентальным принципом. В принципе естественной целесообразности понятие объекта есть лишь чистое понятие о предмете возможного опыта вообще, поэтому оно не содержит ничего эмпирического. В принципе же практической целесообразности, который полагается в идее свободной воли, понятие об объекте является уже совершенно конкретным - понятие способности желания как воли не принадлежит к трансцендентальным предикатам, поскольку всегда дано эмпирически. Именно в силу этого принцип практической целесообразности есть не трансцендентальный принцип, а метафизический. В то же время оба принципа априорны, поскольку для установления связи предиката с субъектом нет необходимости в проверке значимости суждения опытом. Максимы способности суждения лежат в основе исследования природы, так что понятие целесообразности природы направлено на возможность опыта как такового. Обращение к подобному опыту опирается на серию максим, вытекающих из многообразия частных законов. Кант приводит ряд таких максим: "Природа избирает кратчайший путь; она не делает скачков, ни в последовательности своих изменений, ни в рядоположности различных по своей специфике форм; ее великое многообразие в эмпирических законах есть, однако, единство, подчиненное немногим принципам". Эти основоположения говорят о том, как должно судить, а значит, при условии их эмпиричности не возможна демонстрация их объективной необходимости. Трансцендентальный принцип подобных суждений нуждается в особой проверке - в трансцендентальной дедукции. Не имея эмпирической верификации, целесообразность природы, по мысли Канта, полностью субъективна. Ведь представляясь в качестве эмпирического закона, она есть скорее принцип способности суждения, чем понятие об объекте. Лишь благодаря тому, что это именно принцип, наша способность суждения ориентируется в многообразии целесообразных природных феноменов. Так, сквозь призму этого принципа мы можем рассматривать красоту природы в виде изображения понятия формальной целесообразности, в то время как цели природы - в виде изображения понятия реальной целесообразности. О субъективной, т.е. формальной, целесообразности мы судим эстетически, посредством чувства удовольствия, тогда как об объективной, т.е. природной, целесообразности - согласно понятиям, следовательно, логически. Таким образом, первый тип суждений строится на основании вкуса, второй - на основании рассудка и разума. В зависимости от типа суждений подразделяется и критика способности суждения, а именно: на эстетическую и телеологическую критику. Если первая есть способность судить о формальной целесообразности на основании чувства удовольствия или неудовольствия, то вторая - это способность судить о реальной целесообразности на основании рассудка и разума. Эстетическая способность есть особая способность судить о вещах не по понятиям, как это имеет место в рассудке, а по правилу. Согласно ходу рассуждений Канта, "телеологическая же способность суждения есть не некая специфическая способность, а лишь рефлектирующая способность суждения вообще, поскольку она, что всегда характерно для теоретического познания, действует по понятиям, но по отношению к некоторым предметам природы - по особым принципам, а именно по принципам только рефлектирующей, а не определяющей объекты способности суждения, следовательно, по своему применению она относится к теоретической части философии". Итак, трансцендентальная способность суждения связует теоретический разум с практическим. Основная ее задача состоит в наполнении содержанием рассудочных схем теоретического разума и разумных схем разума практического. Делится она, по Канту, на эстетическую и телеологическую способности суждения. В первой принцип целесообразности рассматривается как принцип чувственного созерцания, во второй - как природный принцип. Наиболее существенной частью кантовской "К.С.С." является эстетическая способность, поскольку именно в ней обнаруживается принцип формальной целесообразности природы по ее частным законам для нашей познавательной способности. В эстетической способности суждения, с точки зрения Канта, устанавливается на основании вкуса соответствие формы продукта нашему рассудку. В телеологической же способности указываются условия, при которых о продукте следует судить в соответствии с идеей цели природы, но при этом невозможно привести ни одного основоположения из самого понятия природы, которое бы априорно приписывало ей отношение к целям. Поэтому в телеологической способности всегда предполагается множество частных опытов. Если целевая связь в мире реальна, то для нее должен существовать особый вид каузальности, отражающий "преднамеренно действующие причины". Такие причины определяют возможности форм, действительно встречающиеся в вещах, но как формы они неотделимы от формообразования рассудка; следовательно, выдвигается вопрос об объективном основании, "способном определить продуктивный рассудок к такого рода действию". Это основание Кант и считает конечной целью существования вещей - основанием любых форм, фиксирующих целевые связи. Конечная цель ничем не обусловлена, значит, для осуществления идеи этой цели недостаточно природы. В природе не встречается чувственно воспринимаемых вещей, определяющее основание которых не было бы обусловлено чем-либо иным. Однако конечная цель разумной причины как особенная вещь необходимо должна быть такой, чтобы зависеть в ряду целей только от своей собственной идеи. По Канту, "мы имеем в мире лишь один род существ, чья каузальность телеологична, то есть направлена на цели; и вместе с тем они устроены так, что закон, по которому эти существа должны определять себе цели, представляются ими самими как не обусловленный и независимый от природных условий, а необходимый сам по себе. Такое существо - человек, но рассмотренный как ноумен, единственное существо природы, в котором мы можем, исходя из его собственных свойств, познать сверхчувственную способность (свободу) и даже закон каузальности вместе с ее объектом, который это существо может ставить себе как высшую цель (высшее благо в мире)". Человек как моральное существо несет в себе самом высшую цель, и она не зависима от влияния природы, даже если цель оказывается в противоречии с последней. В меру своих сил разумное существо стремится подчинить определяющей его цели всю природу. Человек, таким образом, оказывается конечной целью творения. Без его участия линия подчиненных друг другу целей не была бы завершена; только в человеке, как субъекте моральности, обнаруживает себя конечная цель, которой телеологически подчинена вся природа, ведь он составляет необусловленное законодательство в отношении любых целей. Цель разумных существ может быть познана только априорно. Вместе с тем, от этой цели можно заключить к ее высшему принципу. Такой вывод возможен в рамках двух трансцендентальных наук: физикотеологии и этикотеологии. Физико-теология есть такая позиция разума, на основании которой он заключает от целей природы к высшей ее причине, при этом им утверждается, что цели природы могут быть познаны только эмпирически. Моральная теология или этикотеология есть вывод разума, в котором он заключает от моральной цели разумных существ в природе к их причине. Физикотеология предшествует этикотеологии, поскольку последняя является более возвышенной - создает более высокие формы синтеза. Природная целесообразность продолжается в целесообразности добродетельного поведения, но только в более явном виде. "К.С.С." оказала решающее влияние на все последующее развитие немецкой философской и эстетической мысли.
Источник: История Философии: Энциклопедия