КОСМОПОЭЗИС КОСМОПОЭТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ

(cosmopoesis, cosmopoetic theology; греч. kosmopoiēsis, миротворение). Соединение космодицеи и теодицеи; описание космоса как метод оправдания Творца и объяснения нравственного несовершенства мира. Космопоэтическая теология в библейской Книге Иова противостоит экзистенциальной теологии самого Иова и догматической теологии его друзей и излагается самим Богом в заключительной части книги (главы 40–42). Это и есть Бого-Словие как слово Бога о Самом Себе. Человеку не уделено места в речи Бога, но именно к человеку – Иову – она обращена и служит ему объяснением его страданий. Вопрос о добре, о нравственности не ставится как нечто отдельное, но включается в благовествование о всемогуществе Творца. Добро и зло разделил по искушению сатаны сам человек, а Бог растит единое, райское древо жизни, ветви которого образуют весь космос, вплоть до мельчайших тварей. Если в жизни человека добро и зло составляют важнейшие вопросы, то на весах вселенской жизни они весят немного, потому что в них – отпадение от жизни, убыль живого.
Догматическая теология друзей Иова объявляет Бога Всеблагим и объясняет всякое зло и страдание грехами самого страдальца. Экзистенциальная теология Иова обращается к Богу с воплем о незаслуженном страдании и с сомнением в его Благости. В ответе Бога Иову раскрывается третья теология: теология жизни и созидания. На мучительный экзистенциальный вопрос: справедлив ли Бог к человеку? – догматический ответ состоит в том, что всегда справедлив, а космопоэтический – в том, что Бог не справедлив и не несправедлив, что сама категория справедливости отступает перед чудом Божьих творений. В своем ответе Иову Бог учит его познавать свою волю в росе и граде, в беге коня, во всей предметности мира. Бог любуется и восхищается своими созданиями, как в первые дни творения, когда каждый день завершается радостью художника: «и увидел Бог, что это хорошо». Это *саморадование Творца звучит и в Книге Иова: Бог смотрит на себя через зеркало своего творения.
«Внеморальность» Бога часто служила опорой для экзистенциального бунта против него. Иван Карамазов с его воплем о страдании непорочных, о невинно пролитой слезинке ребенка – это новая, ХIX века, редакция Книги Иова. Никакая догматическая теология уже не в состоянии ответить на этот нравственный вызов. Отвечает старец Зосима, для которого Книга Иова любимейшая: «Тут творец, как и в первые дни творения, завершая каждый день похвалою: “хорошо то, что я сотворил”, смотрит на Иова и вновь хвалится созданием своим. А Иов, хваля Господа, служит не только ему, но послужит и всему созданию его в роды и в роды и во веки веков, ибо к тому и предназначен был».
Ответ Зосимы на вызов Ивана в том, чтобы отринуть сатанинский по своей гордыне вопрос о добре и зле и припасть к дереву жизни, обрести утраченный рай. Зосима преподает здесь урок космопоэтической теологии, обращенной к мельчайшим долям мироздания. «Любите всё создание божие, и целое, и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь и тайну Божию постигнешь в вещах». В поучениях Зосимы, косвенно отвечающих на бунт Ивана, слышны отзвуки ответа Бога Иову.
Композиция Книги Иова – это Книга Бытия, изложенная в обратном порядке, от грехопадения и страдания к восстановлению рая. В Книге Бытия показано, как человек, созданный Богом, был отлучен от него. В Книге Иова – путь, каким человек может вернуться к Богу: от древа познания добра и зла к древу жизни. Ответ Бога возвращает участников спора к поэзии космоса, к Эдему как цели миротворения, которая была искажена грехопадением человека, познавшего плоды разделения добра и зла. В этом значение Книги Иова как зеркального отражения Книги Бытия. В образах космопоэзиса весь мир *божествует и райствует. Спасение – в древе жизни, а не в добре, которое противостоит злу, подобно двум искривленным ветвям на одном губительном древе.
*Злобро, Персоналистический аргумент, Сверхпоэзия, Хитрость Бога, Эдемизм
Теология Книги Иова // Звезда. 2006. № 12. С. 191–199.
Религия. С. 246–258.