КОГНИТИВИЗМ И НОНКОГНИТИВИЗМ В ЭТИКЕ

направление современной философии. Одной из самых примечательных черт этики последнего столетия является противостояние К. и Н. Этот конфликт приобрел особо острые формы в первой половине XX столетия. Впоследствии он стал ослабевать, а в наши дни даже наметилась тенденция к синтезу К. и Н. Почему происходит сближение двух концепций, и к чему оно может привести?
В наиболее принципиальном отношении К. и Н. отличаются друг от друга по их отношению к институту истины. Когнитивисты полагают, что регулятив истины характерен для этики в не меньшей степени, чем для всех других наук. В отличие от них нонкогнитивисты отрицают применимость концепта истины к этическим положениям. Разумеется, каждая сторона обладает яркими приверженцами. Лагерь когнитивистов включает таких известных этиков, как Дж. Мур (см.), У. Росс, Дж. Дэнси, Дж. Макдонэлл, Д. Макномэн, Т. Нагель, X. Пшпнэм (см.), Ф. Фут, М. Нуссбаум. Среди своих предшественников они называют Сократа, Платона, Аристотеля (см.), Фому Аквинского, И. Канта (см.).
К лагерю нонкогнитивистов принадлежат А. Айер, Ч. Стивенсон, Р. Хэар, Дж. Макки. С. Блэкберн, А. Гиббард. Историческими предшественниками нонкогнитивистов являются Эпикур, Гоббс и особенно Юм, а также Вебер. Интересно заметить, что среди англоязычных авторов соблюдается известный паритет между числом соответственно когнитивистов и нонкогнитивистов, а, например, среди немецких этиков явно преобладают когнитивисты, причем кантовской родословной. Подъем нонкогнитивизма начался с работ А. Айера (см.), основателя эмотивизма (см.). Появление ранних форм нонкогнитивизма было инициировано укреплением авторитета неопозитивизма, сторонники которого пришли к следующим выводам. Во-первых, моральные (этические) факты не существуют. Во-вторых, в отсутствие моральных фактов бессмысленно ставить вопрос об истинности этических предложений, следовательно, актуален не когнитивизм, а нонкогнитивизм. В-третьих, в связи с пагубностью психологизма следует ориентироваться не на факты сознания, например верования, желания, пристрастия, а на речевые акты, в частности на восклицания и императивы. Бессмысленно искать основания речевых актов в психике человека, что характерно как для интерналистов, так и экстерналистов.
Речевые акты имеют поведенческий характер, как, мол, правильно утверждают бихевиористы. Таким образом, этикам с неопозитивистскими установками казалось, что они вынуждены быть нонкогнитивистами — иного не дано. Три десятка лет до появления авторитетных нонкогнитивистских концепций Дж. Мур сформулировал ряд аргументов, которые представлялись нонкогнитивистам весьма существенными. Сам Мур не извлек из них нонкогнитивистских заключений, но это обстоятельство никак не отменяло нонкогнитивистскую силу его аргументов. Мур резко раскритиковал натурализм — воззрение, согласно которому этические предикаты могут быть сведены к естественным свойствам. Против попыток редуцирования моральных качеств к естественным свидетельствовал его аргумент открытого вопроса. Всегда, мол, можно поставить вопрос о том, действительно ли естественные свойства, например чувства удовольствия и наслаждения, являются моральными. Дать четкий положительный ответ на этот вопрос невозможно. Неудача натурализма свидетельствует о невозможности показать, каким образом происходит становление моральных предикатов. Кажется, что аргументы Мура неизбежно приводят к нонкогнитивизму.
Следует отметить, что вплоть до начала 1970-х гг. аргумент открытого вопроса считался неопровержимым, но в последующем благодаря работам С. Крипке и X. Патнэма он стал ставиться под сомнение. В опровержение аргумента открытого вопроса обычно ссылаются на следующий пример. Можно показать, что вода и Н20 — это одно и то же. На вопрос: «А действительно ли вода и Н20 одно и то же?» следует ответ: «Да, вода и Н20 — это одно и то же». Многие этики полагают, что аргумент открытого вопроса в силу вышепроиллюстрированной логики несколько потерял в силе, но тем не менее он сохраняет свое значение. Итак, возвращаясь непосредственно к истокам нонкогнитивизма, отметим, что он возник как попытка преодолеть целый ряд проблемных аспектов в процессе этического познания. Острая потребность в новых теориях привела к изобретению нонкогнитивистских вариантов этики. Как следует из дальнейшего, каждый из них столкнулся с существенными трудностями. Наиболее ортодоксальными в нонкогнитивистском отношении оказались эмотивизм и прескриптивизм.
Эмотивисты А. Айер и Ч. Стивенсон рассматривали этические предложения в качестве речевых актов, выражающих отношение говорящего, например одобрение или осуждение, к происходящему [1,2]. Это отношение считалось непознавательным, не подвластным функции истинности и ложности. Эмотивисты столкнулись с двумя принципиальными трудностями. Во-первых, их речевые акты абсолютно автономны. Неясно, почему нечто одобряется или же осуждается. Ссылка на эмоции мало что разъясняет. Эмоции — это психические феномены, обращение к ним приводит к психологизму, а с ним эмотивисты, воспитанные в неопозитивистских традициях, старались не иметь ничего общего. Во-вторых, те же самые традиции требовали логического анализа этических предложений в качестве определенных цепей аргументов, но реализовать свою склонность к логическому анализу этикам от неопозитивизма никак не удавалось. Таким образом, эмотивисты не сумели отойти на безопасное расстояние от психологизма и примкнуть к логическому анализу. По сравнению с эмотивизмом значительно более содержательным учением оказался прескриптивизм Р. Хэара [3]. Для него этические предложения являлись особыми речевыми актами, в которых в форме императивов, прескрипций выражались некоторые предпочтения. Императивы в отличие от описательных предложений не подвластны функции истинности. Этой мысли, многократно формулировавшейся до Хэара, он сумел придать особый рационалистический статус. Хэар был твердо убежден, что моральные вопросы можно решать рационально.
Моральными признаются лишь те предложения, которые универсальны. Имеется в виду, что выражаемые ими прескрипций должны в сходных ситуациях соблюдаться всеми. Если некто искренне утверждает, что в купе данного вагона курить нельзя, ибо это повредит присутствующим, то такое требование является актуальным для всех в сходных ситуациях. Сложности начинаются тогда, когда ставится вопрос о тех основаниях, которые привели к принятию решения. Хэар полагал, что следует рассматривать последствия различных поступков и выбирать те из них, которые являются претендентами на статус универсальных прескрипций. Если одни прескрипций отрицаются, а другие признаются, то налицо познавательное предпочтение, которое, как принято считать, как раз и является регулятивом истинности; но это означает, что, начав с нонкогнитивистских установок, Хэар, реализуя свой проект, был вынужден их завуалировать.
История нонкогнитивизма показывает, что соблюсти его ортодоксальную чистоту не удается. Стремление придать ему подлинную моральную респектабельность неизбежно приводит его к смыканию с когнитивизмом. Такого рода единение приводит к различным формам квазиреализма (моральныйреализм —учение, согласно которому существуют моральные факты) или квазикогнитивизма [4]. Согласно нормативному экспрессионизму А. Гиббарда моральные предложения выражают непознавательное отношение к нормам и правилам как запрещающим, разрешающим или требующим выполнения некоторых акций. Акция считается рациональной, если указываются те нормы и правила, которые разрешают ее выполнение, в противном случае она считается иррациональной [5]. Нетрудно видеть, что Гиббард ослабляет требование, обычно предъявляемое к рациональности, например от имени логики. Можно, мол, ослабить требования, предъявляемые к суждениям по поводу их истинности. В этом состоит стратегия минимализма. Типичный минималистский прием состоит в том, что определение истины по Тарскому: «Предложение "5" истинно, если и только если "5"'» замещается на «Предложение "S" истинно, если "S"». Предложение считается истинным, если оно состоялось без намерения кого-либо обмануть, т.е. было сказано искренне.
Стратегия минимализма характерна для экстерналистов. Их позицию Т. Таркиан определяет следующим образом. Морально правильно в ситуации А избрать действие Я, но нет хорошего основания в А совершать Н [6. С. 624]. В отличие от экстерналистов интерналисты полагают, что действие Я в ситуации А может быть признано правильным лишь в случае, если для этого существует хорошее основание G. Там, где интерналист учитывает три компонента —A,HhG — экстерналист обходится двумя. Таркиан, будучи нормативным интерналистом, выражает вполне оправданное недоумение по поводу решения экстерналистов называть действие, не имеющее должного обоснования, правильным [6. С. 624]. На наш взгляд, критики экстернализма должны упрекать его сторонников в неспособности привести хотя бы один пример совершения поступка, не реализующего ту или иную ценность. Именно ценности являются подлинными и единственными основаниями поступков людей. Осторожная позиция экстерналистов определяется их опасением попасть в ловушку психологизма, которого часто не удается избежать интерналистам. Отказываясь от ценностей, экстерналисты стараются остаться на почве фактов, избегая, как им представляется, всякой метафизики.
Такая робкая позиция, сужая рационалистическую перспективу, приводит в конечном счете к утрате концептуальности. Для экстерналистов в значительно большей степени, чем для интерналистов, характерен эмпирицизм. Именно по этой причине многие из них тяготеют к моральному реализму. Какой-либо однозначной связи между К. и Н., с одной стороны, и интернализмом и экстернализмом — с другой стороны, не существует. Своих приверженцев имеет интерналистский и экстерналистский как когнитивизм, так и нонкогнитивизм [7]. В наши дни редко кто из нонкогнитивистов придерживается ортодоксальных воззрений. Отказываясь считать этические предложения истинными или ложными, они признают их правдоподобными или же неправдоподобными. Несмотря на сделанные нонкогнитивистами значительные уступки когнитивизму, они все еще встречаются со значительными трудностями. Предпринимаемые ими попытки выработать эффективную концепцию принятия моральных решений, как правило, оказываются неудачными. В отсутствие четкой концепции этической истины невозможно определить, какие решения эффективны и какие неэффективны. Нонкогнитивисты столкнулись также с большими трудностями в связи с их попытками придать своему учению четкие логические формы. Последние актуальны для любой науки и всякого учения. Это хорошо известно философам с неопозитивистской ориентацией, а такими как раз и являются абсолютное большинство нонкогнитивистов. Нонкогнитивисты попали в логическую беду далеко не случайно. Она явилась результатом отказа от концепции истинности. Все попытки достичь существенного прогресса в развитии этического знания без концепции истины заканчиваются в конечном счете иллюзиями. Именно поэтому в последние три десятка лет наблюдается ослабление нонкогнитивзма. Ему все чаще приходится пребывать в тени когнитивизма.
Противостояние К. и Н. характерно для всех общественных наук, но наиболее острые формы оно приняло в этике. Мы полагаем, что осмысление этического материала является хорошей школой понимания проблемных моментов всех общественных наук.