исследования языка с точки зрения его происхождения, сущности и функции в человеческом обществе, в развитии культуры. Философия языка примыкает к истории языка и языкознанию; она охватывает биологию, логику, психологию, социологию языка. Умозрительные рассуждения о языке, его возникновении, развитии и значении имелись уже у инд. и древнегреч. философов (в т. ч. у софистов и Платона). Натуралистическая философия языка рассматривает язык - как способность, возникшую естественным путем, идеалистическая философия языка - как творение духа. Современное состояние исследований в области философии языка характеризуется двумя дополняющими друг друга направлениями: возвращением к внешней и внутренней действительности фактического состояния языка, а также стремлением к выяснению категориальных основ человеческого языка, к всеобщей грамматике. В связи с этим возвращаются к старым исследованиям языка, связанным с именами Гердера, Гумбольдта и Гримма. Это происходит потому, что указанные исследования идут по пути, который избрала новая онтология. X, Липпс исследует сущность языка с позиций экзистенциализма, рассматривая реальное протекание речевого процесса.
ЯЗЫКА ФИЛОСОФИЯ
ЯЗЫКА ФИЛОСОФИЯ
Источник: Философский энциклопедический словарь
ЯЗЫКА ФИЛОСОФИЯ
(Sprachphilosophie) — исследования языка с точки зрения его происхождения, сущности и функции в человеческом обществе и развитии культуры. Философия языка примыкает к истории языка и языкознанию; она охватывает биологию, логику, психологию, социологию языка. Умозрительные рассуждения о языке, его возникновении, развитии и значении имелись уже у индийских и греческих философов (в том числе у софистов и Платона). Натуралистическая философия языка рассматривает язык как способность, возникшую естественным путем, идеалистическая философия языка — как творение духа. «Современное состояние исследований в области философии языка характеризуется двумя дополняющими друг друга направлениями: возвращением к внешней и внутренней действительности фактического состояния языка, а также стремлением к выяснению категориальных основ человеческого языка во всеобщей грамматике. В связи с этим возвращаются к старым исследованиям языка, связанным с именами Гердера, Гумбольдта и Гримма. Это происходит потому, что указанные исследования идут по пути, который избрала новая онтология (Е. Otto. Sprachwissenschaft und Philosophie, 1949). Ханс Липпс исследует сущность языка с позиций экзистенциализма, рассматривая реальное протекание речевого процесса.
J. G. Herder. Über den Ursprung der Sprache, 1772; J. Grimm. Dt. Grammatik, I—IV, 1819—1837; W. v. Humboldt. Über die Verschiedenheit des menschl. Sprachbaus, 1835;
J. Grimm. Überden Ursprung der Sprache, 1851; A. Marty. Untersuchungen zur Grundlegung der allg. Grammatik und 1908; E. Cassirer. Die Philos. der Symbol. Formen, I, 1923; H. Ammann. Vom Ursprung der Sprache, 1929; R. Hönigswald. Philos. und Sprache, 1937; L. Lavelle. La parole et l’écriture. Paris, 1942; M. Black. Language and Philosophy. Ithaca, 1949; В. Snell. Der Aufbau der Sprache, 1952; J. Lohmann. Philos. und Sprachwissenschaft, 1965; J. J. Katz. The Philosophy of Language. New York, 1966, dt. 1969; E. Albrecht. Sprache und Erkenntnis, 1967; R. Rorty. Linguistic Turn. Chicago, 1967; E. Coseriu. Die Gesch. derS. von der Antike bis zur Gegenwart, I—II, 1969; E. v. Savigny. Die Philos. der normalen Sprache, 1969; K. Lorenz. Elemente der Sprachkritik, 1970; W. Luther. S. als Grundwissenschaft, 1970; F. v. Kutschera. S., 1971; R. W. Langacker. S. und ihre Struktur, 1971; J. R. Searle (Hg.). The Philosophy of Language. Oxford, 1971; H. Schnelle. S. und Linguistik, 1973; A. Borgmann. The Philosophy of Language. Den Haag, 1974; G. Grewendorf, G. Meggle (Hgg.). Linguistik und Philos., 1974; E. Heintel. Einf. in die 1975; E. Tugendhat. Vorlesungen zu Einf. in die sprachanalytische Philos., 1976; K.-O. Apel (Hg.). Sprechakttheorie und Philos., 1976; K.-O. Apel. Die Idee der Sprache im Humanismus von Dante bis Vico, 1976; R. Kamp. Axiomatische Sprachtheorie, 1977; M. Hartig. Einf. in die S., 1978; A. Keller. S., 1979; B. Mojsisch (Hg.). S. in Antike u. MA. Amsterdam, 1986.
J. G. Herder. Über den Ursprung der Sprache, 1772; J. Grimm. Dt. Grammatik, I—IV, 1819—1837; W. v. Humboldt. Über die Verschiedenheit des menschl. Sprachbaus, 1835;
J. Grimm. Überden Ursprung der Sprache, 1851; A. Marty. Untersuchungen zur Grundlegung der allg. Grammatik und 1908; E. Cassirer. Die Philos. der Symbol. Formen, I, 1923; H. Ammann. Vom Ursprung der Sprache, 1929; R. Hönigswald. Philos. und Sprache, 1937; L. Lavelle. La parole et l’écriture. Paris, 1942; M. Black. Language and Philosophy. Ithaca, 1949; В. Snell. Der Aufbau der Sprache, 1952; J. Lohmann. Philos. und Sprachwissenschaft, 1965; J. J. Katz. The Philosophy of Language. New York, 1966, dt. 1969; E. Albrecht. Sprache und Erkenntnis, 1967; R. Rorty. Linguistic Turn. Chicago, 1967; E. Coseriu. Die Gesch. derS. von der Antike bis zur Gegenwart, I—II, 1969; E. v. Savigny. Die Philos. der normalen Sprache, 1969; K. Lorenz. Elemente der Sprachkritik, 1970; W. Luther. S. als Grundwissenschaft, 1970; F. v. Kutschera. S., 1971; R. W. Langacker. S. und ihre Struktur, 1971; J. R. Searle (Hg.). The Philosophy of Language. Oxford, 1971; H. Schnelle. S. und Linguistik, 1973; A. Borgmann. The Philosophy of Language. Den Haag, 1974; G. Grewendorf, G. Meggle (Hgg.). Linguistik und Philos., 1974; E. Heintel. Einf. in die 1975; E. Tugendhat. Vorlesungen zu Einf. in die sprachanalytische Philos., 1976; K.-O. Apel (Hg.). Sprechakttheorie und Philos., 1976; K.-O. Apel. Die Idee der Sprache im Humanismus von Dante bis Vico, 1976; R. Kamp. Axiomatische Sprachtheorie, 1977; M. Hartig. Einf. in die S., 1978; A. Keller. S., 1979; B. Mojsisch (Hg.). S. in Antike u. MA. Amsterdam, 1986.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА
Philosophy of Language, Sprachphilosophie). В отличие от классической философии, в которой язык понимался обычно как то, в чем воплощается чистое мышление, а потому не составлял особой философской проблемы, для самых разных направлений философии XX в. характерен "лингвистический поворот". Язык предстал неотделимым от человеческого сознания, опыта и знания, он вышел в центр философского анализа, превратился в инструмент решения многих философских проблем. Под общее имя "Ф.я." попадает большое и часто связанное между собой лишь номинально семейство различных теорий и учений о происхождении, природе и функциях языка, которые появились в XX в.
В рамках общей для англо-амер. аналитической философии установки на решение основных философских проблем посредством исследования смысла и значения языковых выражений выделяются следующие трактовки Ф.я.
(1) Это философская дисциплина, которая, отправляясь от работ Фреге, предпринимает попытку развить систематическую теорию значения. Такая теория призвана прояснить функционирование языка как средства мышления и общения. Вслед за Фреге основные шаги в ней сделали Рассел и ранний Витгенштейн, а дальнейшее развитие данная дисциплина получила у позднего Витгенштейна, Дэвидсона, Куайна, Крипке, Даммита, Патнэма и др. В этом направлении Ф.я. представляет собой не вспомогательную или методологическую, а фундаментальную философскую дисциплину. Основные проблемы онтологии, философии сознания, эпистемологии, практической философии могут быть, по мысли этих авторов, адекватным образом прояснены благодаря возможностям и процедурам Ф.я.
(2) Ф.я. как концептуальный анализ, начало которому положил Мур. Этот тип анализа нацелен на перевод (перефразировку) понятий и выражений, имеющих неясный и вводящий в заблуждение смысл, в более ясные выражения естественного языка. Ф.я. предстает здесь как экспликация смыслового богатства языка и как внимание к тонким нюансам употребления языковых выражений. Этот подход был позднее продолжен в "лингвистическом анализе" Райла, Остина и их последователей по лингвистической философии.
Ответвление от последней представляет собой Ф.я., специализирующаяся на анализе понятий, необходимых для выполнения языковых операций. Речь идет о таких семантических и психолингвистических понятиях, как коммуникация, смысл, имя, утверждение, референт, правило, синонимия, речевой акт и др. Наиболее известные теоретики в этой области - Остин, Серл, X. Грайс и др.
(3) К Фреге и Расселу восходит также Ф.я., понимаемая как формальнологический анализ языка, как выявление его "глубинной" логической структуры, противопоставляемой его "поверхностной" грамматике. Эта линия была продолжена ранним Витгенштейном, Карнапом и перешла затем в сферу логических исследований, а также в генеративную теорию языка Хомского.
(4) В нестрогом смысле слова к Ф.я. могут быть отнесены те или иные течения европейской философии, делающие утверждения касательно природы и функций языка. Таковы герменевтика языка позднего Хайдеггера, философская герменевтика Гадамера и Рикера, "трансцендентальная прагматика" Апеля, теория коммуникативного действия Хабермаса (см. коммуникация), структурный психоанализ Лакана и т.п.
Козлова М.С. Философия и язык. М., Дегутис А. Язык, мышление и действительность. Вильнюс, 1984; Язык и наука конца XX в. М., 1995.
В рамках общей для англо-амер. аналитической философии установки на решение основных философских проблем посредством исследования смысла и значения языковых выражений выделяются следующие трактовки Ф.я.
(1) Это философская дисциплина, которая, отправляясь от работ Фреге, предпринимает попытку развить систематическую теорию значения. Такая теория призвана прояснить функционирование языка как средства мышления и общения. Вслед за Фреге основные шаги в ней сделали Рассел и ранний Витгенштейн, а дальнейшее развитие данная дисциплина получила у позднего Витгенштейна, Дэвидсона, Куайна, Крипке, Даммита, Патнэма и др. В этом направлении Ф.я. представляет собой не вспомогательную или методологическую, а фундаментальную философскую дисциплину. Основные проблемы онтологии, философии сознания, эпистемологии, практической философии могут быть, по мысли этих авторов, адекватным образом прояснены благодаря возможностям и процедурам Ф.я.
(2) Ф.я. как концептуальный анализ, начало которому положил Мур. Этот тип анализа нацелен на перевод (перефразировку) понятий и выражений, имеющих неясный и вводящий в заблуждение смысл, в более ясные выражения естественного языка. Ф.я. предстает здесь как экспликация смыслового богатства языка и как внимание к тонким нюансам употребления языковых выражений. Этот подход был позднее продолжен в "лингвистическом анализе" Райла, Остина и их последователей по лингвистической философии.
Ответвление от последней представляет собой Ф.я., специализирующаяся на анализе понятий, необходимых для выполнения языковых операций. Речь идет о таких семантических и психолингвистических понятиях, как коммуникация, смысл, имя, утверждение, референт, правило, синонимия, речевой акт и др. Наиболее известные теоретики в этой области - Остин, Серл, X. Грайс и др.
(3) К Фреге и Расселу восходит также Ф.я., понимаемая как формальнологический анализ языка, как выявление его "глубинной" логической структуры, противопоставляемой его "поверхностной" грамматике. Эта линия была продолжена ранним Витгенштейном, Карнапом и перешла затем в сферу логических исследований, а также в генеративную теорию языка Хомского.
(4) В нестрогом смысле слова к Ф.я. могут быть отнесены те или иные течения европейской философии, делающие утверждения касательно природы и функций языка. Таковы герменевтика языка позднего Хайдеггера, философская герменевтика Гадамера и Рикера, "трансцендентальная прагматика" Апеля, теория коммуникативного действия Хабермаса (см. коммуникация), структурный психоанализ Лакана и т.п.
Козлова М.С. Философия и язык. М., Дегутис А. Язык, мышление и действительность. Вильнюс, 1984; Язык и наука конца XX в. М., 1995.
Источник: Современная западная философия: словарь
ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА
исследовательская область философии, в которой не просто анализируется взаимосвязь мышления и языка, а выявляется конституирующая роль языка, слова и речи в различных формах дискурса, в познании и в структурах сознания и знания. Термин «философия языка» был предложен П. И. Житецким (1900), А. Марта (A. Marty, 1910), К. Фослером (К. Vossler, 1925), О. Функе (О. Funke, 1928), M. M. Бахтиным и В. H. Волошиновым (1929).
Классическая философия тематизировала проблематику языка под двумя углами зрения: 1) объяснения генезиса языка, где были выдвинуты две альтернативные концепции — возникновение языка по природе (концепции, развивавшиеся от софистов и стоиков до Просвещения) и по конвенции (от греческих атомистов до Т. Гоббса и Ж. Ж. Руссо) и 2) взаимосвязь языка и мышления, при всем многообразии концепций, обсуждавших этот круг проблем, их объединяло то, что язык рассматривался как пластичный материал выражения мысли, которая трактовалась как безличная, объективно-идеальная структура однозначных значений. Язык для классической философии — зеркало рассудка (Д. Локк, Г. Г. Лейбниц). Конечно, опосредованным образом специфическая структура языка задавала и перспективу категориального расчленения, поскольку категории выявлялись (Аристотелем, Кантом, Тренделенбургом и др.) как типы связки в суждениях, отождествлялись с предложениями, а типы связки субъекта и предиката весьма различны в различных языках. Так, в иврите не существует прямого аналога слову «есть», поэтому «весь строй еврейской мысли связан с реалиями, отличными от понятий бытия, сущности, объекта, предикации, доказательства и т. д.» (Дворкин И. «Существование» в призме двух языков, «Таргум», вып. 1. M., 1990, с. 124), а вещь оказывается встречей двух воль, скрещением действия и отношения. Но все же трансцендентализм стремился освободить мышление от сопряженности с языком и ориентировал философию на постижение структур чистого мышления вне языковой реальности. Гердер, Гаман и В. Гумбольдт, подвергнув критике трансцендентальную философию, поняли язык как органон рассудка, как способ существования и функционирования ума. В. Гумбольдт задал принципиально новую перспективу исследования языка, который был понят им как «самодеятельное начало» (Гумбольдт В. Избр. труды по языкознанию. М., 1984, с.49), не как мертвый продукт, а как созидающий процесс (там же, с. 69), не как продукт деятельности (Ergon), а как деятельность (Energeia). Статус языка после Гумбольдта в корне изменился — из пластичного материала выражения духа он стал постоянно возобновляющейся работой духа. Язык и образует тот мир, который лежит между миром внешних явлений и внутренним миром человека. И этот языковый мир не просто податливый материал для выражения мысли, он сам является энергичной активностью, задавая определенные диспозиции восприятию и мышлению, формируя установки и перспективы для усилий мысли. Несмотря на всю оригинальность лингвистической концепции Гумбольдта, она все же вплоть до 20 в. не оказала какого-либо существенного влияния ни на философию, ни на лингвистику. Философия по-прежнему стремилась очистить структуры знания и мышления от сопряженности с языком, повернуть в своей критической рефлексии от мышления, погруженного в неоправданные отождествления, в метафоры, в полисемичность, присущие естественному языку, к чистому мышлению в понятиях, имеющих объективное, надличностное и однозначное значение. Собственно классическую философию интересовал скорее всего мир идеальных значений, а язык представал либо как податливый материал выражения этого значения, либо как неадекватная форма выражения этого идеального значения, что присуще естественному языку, который должен быть критически проанализирован.
Ситуация принципиально изменилась в кон. 19 и нач. 20 в. Уже Ф. Ницше связал все заблуждения с языком, с гипостазированием и с онтологизацией слов-фикций. Немецкий идеализм он называл «метафизикой языка» (Sprachmetaphysik). Ф. Маугнер, отождествив мышление и речь, выдвинул программу критики языка как источника антропоморфизации, фетишизма и метафоричности. В языкознании возникли концепции, которые не просто возвращались к идеям Гумбольдта, но и развивали их. Так, Г. Штейнталь выделил в языке 1) речь, 2) способность к языку, 3) материал языка. К. Бюлер, стремясь реализовать замыслы Гумбольдта, выдвинул ряд аксиом нового языкознания — 1) язык как органон, 2) знаковая природа языка, 3) анализ языка как речевого действия и речевого акта, как языкового произведения и языковой структуры, 4) язык как система из слов и предложений (Бюлер К. Теория языка. М., 1993, с. XIX— XXII). Неогумбольтианство (Л. Вейсгербер, Г. Г. Шлет) раскрыло языковое понимание как миропонимание, поняло естественный язык как орган создания мысли и постижения мира и, обратившись к внутренней форме языка, рассмотрело образование форм духа благодаря языку и в языке. Одна из особенностей лингвистики 20 в. — соединение структурализма и семиотики. Основатель структурализма Ф. Соссюр провел различие между языком как структурой возможных и реальных норм и речью как совокупностью актов. Ч. Моррис предложил понять процесс семиозиса как процесс, совершающийся в трех измерениях: знак может быть осмыслен либо в своих взаимоотношениях с другими знаками или с совокупной знаковой системой, т. е. синтаксически, либо в своем отношении к предмету, который он обозначает, т. е. семантически, либо в отношении к говорящему, который использует те или иные знаки, т. е. прагматически.
Философия языка окончательно складывается в 20 в. Она осуществила лингвистический поворот, который по-разному понимался и по-разному реализовывался. Необходимость формирования новой исследовательской области обусловлена рядом причин. Прежде всего дифференциацией самого языкознания. К нач. 20 в. сформировался большой корпус научных дисциплин, исследующих жизнь языка в его различных модусах, аспектах и формах. Для языкознания важен был интегративный образ языка, который позволил бы найти способы категориального и методологического синтеза разнообразных лингвистических дисциплин и теорий, различным образом характеризующих язык. Философия языка и призвана была обеспечить интегративные функции в постоянно дифференцирующемся языкознании. Интегративный образ языка вряд ли можно было построить, поскольку разноречье в лингвистике зашло весьма далеко и ее предмет конструировался совершенно различными методологическими средствами — от использования методов естественных наук до методов вживания и понимания, выдвинутых в т. н. «науках о духе». Вторая причина формирования философии языка — лингвистический поворот в самой философии, который привел к тому, что язык был понят как та реальность, которая задает категориальное расчленение мира, как то бытие, которое не только обладает своей спецификой, но и формирует бытие знания и сознания. Онтология языка развертывалась в различных направлениях философии — от диалогической философии Ф. Эбнера, М. Бубера и Бахтина, где язык был понят как интерсубъективная реальность, формирующаяся в диалоге между Я и Ты, до концепции лингвистической относительности К. Сепира и Б. Л. Уорфа, в которой подчеркивалась зависимость всех наших знаний от языковых средств (Уорф Б. Наука и языкознание, (1940).— В кн.: Новое в лингвистике, вып. 1. М., 1960) и до фундаментальной онтологии М. Хайдеггера, где язык был понят как дом духа и человеческой экзистенции, а философия языка как выявление изначальных смыслов, содержащихся в языке. Онтологизм в понимании языка был характерен и для философии имени (А. Ф. Лосев, С. Булгаков, П. А. Флоренский), которая интерпретировала имя как реальность, как действенность, как фактор и познания, и самой действительности. Онтология языка стала одним из вариантов герменевтического подхода к языку, который нашел свое воплощение в этнометодологии Г. Гарфинкеля, этнографии речи и этносемантике (Д. Хаймз и др.).
Неопозитивизм, отталкиваясь от работ Г. Фреге, вначале стремился понять язык как средство общения и ориентировался на построение синтаксиса языка (Р. Карнап и др.), в котором задача логики и философии интерпретировалась как логический анализ языка и как языковая терапия (Б. Рассел, Дж. Айер). Эта линия, связанная с различением языка-объекта и метаязыка и с ориентацией на анализ структур языка науки, нашла продолжение в генеративной грамматике Н. Хомского. Л. Витгенштейн, который в «Логико-философском трактате» усматривал задачу философии в прояснении слов, позднее в «Философских исследованиях» выдвигает понятие «языковой игры» (см. Языковые игры), в котором подчеркивается, что значение слов обусловлено словоупотреблением, т. е. обращает внимание на прагматический характер языковых значений, а использование языка трактуется им как вид языковой активности. Интерес к прагматике языка характерен как для инструментализма и прагматизма (Д. Дьюи, К. И. Льюис, У. В. О. Куайн), так и для анализа обыденного языка (Д. Уиздом, Д. Райл, Д. Л. Остин, П. Ф. Стросон), где философия понимается как анализ употребления языка и как выявление смыслового богатства естественного языка. Если в 1950—60-е гг. господствовал структурализм и семиотический подход к языку как системе знаков, то в 70-е гг. и в самом языкознании, и в философии языка произошли существенные сдвиги — в центре внимания оказались не только искусственные языки и их семантика, но и естественные языки, синтаксические аспекты языка анализировались в единстве с семантическими, а семантика была понята как экспликация истин и логического следствия (ср. с идеей Л. С. Выготского о смысловом синтаксисе внутренней речи). Это направление в философии языка нашло свое развитие в теории речевых актов, где языковые выражения были поняты не как предметы, а как действия (Д. Остин, Серя). Лингвистика в 70-е гг. обратилась к исследованию единиц более крупных, чем предложение (лингвистика текста, анализ дискурса), что существенно трансформировало и ее предмет, и методы. Предметом ее внимания стали уже не понятия с объективностью и однозначностью их значения, а концепты (см. Концепты), формирующиеся вербальным мышлением в актах речи, практического употребления языка, в различных формах концептуализации людьми мира (концептуальный анализ А. Вежбицкой, Н. Д. Арутюновой, приведший к формированию программы семантики культуры). Поворот лингвистики к риторике и философии к неориторике, начатый А. А. Ричардсом в «Философии риторики» (The philosophy ofrethoric. Oxf., 1936) позволил не только выявить новые аспекты функционирования языка (письменность и речь, структура диалога, речь и язык, речевая коммуникация), но и показать связь принципов логики с процедурами речевой аргументации, расширить область значений до универсального континуума смыслов, выражающихся в концептах, в системе общих топосов (мест), обратить внимание на специфические процедуры как понимания текста, так и достижения взаимопонимания и консенсуса. Анализ речевого дискурса привел к построению нарратологии и различных концепций рассказа и устной речи, к осознанию эвристической функции метафор (М. Фосс, М. Хессе, П. Рикер), связи языка и стиля (Г. Винокур, Д. Лайонз). Тем самым предмет и языкознания, и философии языка существенно расширился к концу 20 в. — предметом их изучения стал не просто язык как активность мышления, но и речь, речевая коммуникация и все формы использования языка, понятые как способы действия, формирующие континуум смыслов, обладающих полисемичностью и омонимией, не редуцируемых к однозначным и идеально-объективным значениям и предполагающих в качестве способов своего выражения фигуры речи, метафоры и тропы. Наряду с логическим анализом языка в философии языка развиваются концепции герменевтической интерпретации языка (Г. Г. йдамер и П. Рикер), трансцендентальная прагматика К. О. Апеля, теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, структурный психоанализ Ж. Лакана, которые делают предметом своего исследования речевые высказывания, языковые коммуникации, прагматику и семантику языка.
Лит.: Житецкий П. И. Гумбольдт в истории философского языкознания.— «Вопр. философии и психологии», 1900, кн. 1; Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. М.—Л,, 1929; Козлова М. С. Философия и язык. М., 1972; Смирнова Е. Д. Формализованные языки и проблемы логической семантики. М., 1982; Постовалова В. И. Язык как деятельность. Опыт интерпретации концепции В. Гумбольдта. М., 1982; Жоль К. К. Мысль, слово, метафора. Проблемы семантики в философском освещении. Киев, 1984; Донских О. А. Происхождение языка как философская проблема. Новосибирск, 1984; Философия. Логика. Язык. М., 1987; Язык и когнитивная деятельность. М., 1989; Язык и структура знания. М., 1990; РуденкоД. И. Имя в парадигме «философии языка». Харьков, 1990; Жаль К. К. Язык как практическое сознание. Киев, 1990; Петров М. К. Язык, знак, культура. М., 1991; Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993; Бибихин В. В. Язык философии. М., 1993; Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994; Философия языка: в границах и вне границ, вып. 1—2. Харьков, 1993—95; Логический анализ языка: истина и истинность в культуре и языке. М., 1995; Язык и наука конца 20 века. М., 1995; ВежбицкаяА. Язык, познание, культура. М., 1996; Она же. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999; Неретина С. С. Тропы и концепты. М., 1999; MartyA. Zur Sprachphilosophie. В., 1910; VosslerK. Gesammelte Aufsatze zur Sprachphilosophie. B., 1925; Funke 0. Studien zur Geschichte der Sprachphilosophie. B., 1928; VendlerZ. Linguistic in philosophy. Ithaca, 1967; Cook D. J. Language in the Philosophy of Hegel. Mouton, 1973, MoravcsikJ. Understanding Language — A Study of Theories of Language in Linguistics and in Philosophy. Mouton, 1975, Kutschern F. Philosophy of Language. Dordrecht, 1975, Cunningham S. Language and the Phenomenological Reductions of E. Husserl. The Hague, 1976; VienbickaA. Semantics, culture and cognition. N. Y,1992.
А. П. Огурцов
Классическая философия тематизировала проблематику языка под двумя углами зрения: 1) объяснения генезиса языка, где были выдвинуты две альтернативные концепции — возникновение языка по природе (концепции, развивавшиеся от софистов и стоиков до Просвещения) и по конвенции (от греческих атомистов до Т. Гоббса и Ж. Ж. Руссо) и 2) взаимосвязь языка и мышления, при всем многообразии концепций, обсуждавших этот круг проблем, их объединяло то, что язык рассматривался как пластичный материал выражения мысли, которая трактовалась как безличная, объективно-идеальная структура однозначных значений. Язык для классической философии — зеркало рассудка (Д. Локк, Г. Г. Лейбниц). Конечно, опосредованным образом специфическая структура языка задавала и перспективу категориального расчленения, поскольку категории выявлялись (Аристотелем, Кантом, Тренделенбургом и др.) как типы связки в суждениях, отождествлялись с предложениями, а типы связки субъекта и предиката весьма различны в различных языках. Так, в иврите не существует прямого аналога слову «есть», поэтому «весь строй еврейской мысли связан с реалиями, отличными от понятий бытия, сущности, объекта, предикации, доказательства и т. д.» (Дворкин И. «Существование» в призме двух языков, «Таргум», вып. 1. M., 1990, с. 124), а вещь оказывается встречей двух воль, скрещением действия и отношения. Но все же трансцендентализм стремился освободить мышление от сопряженности с языком и ориентировал философию на постижение структур чистого мышления вне языковой реальности. Гердер, Гаман и В. Гумбольдт, подвергнув критике трансцендентальную философию, поняли язык как органон рассудка, как способ существования и функционирования ума. В. Гумбольдт задал принципиально новую перспективу исследования языка, который был понят им как «самодеятельное начало» (Гумбольдт В. Избр. труды по языкознанию. М., 1984, с.49), не как мертвый продукт, а как созидающий процесс (там же, с. 69), не как продукт деятельности (Ergon), а как деятельность (Energeia). Статус языка после Гумбольдта в корне изменился — из пластичного материала выражения духа он стал постоянно возобновляющейся работой духа. Язык и образует тот мир, который лежит между миром внешних явлений и внутренним миром человека. И этот языковый мир не просто податливый материал для выражения мысли, он сам является энергичной активностью, задавая определенные диспозиции восприятию и мышлению, формируя установки и перспективы для усилий мысли. Несмотря на всю оригинальность лингвистической концепции Гумбольдта, она все же вплоть до 20 в. не оказала какого-либо существенного влияния ни на философию, ни на лингвистику. Философия по-прежнему стремилась очистить структуры знания и мышления от сопряженности с языком, повернуть в своей критической рефлексии от мышления, погруженного в неоправданные отождествления, в метафоры, в полисемичность, присущие естественному языку, к чистому мышлению в понятиях, имеющих объективное, надличностное и однозначное значение. Собственно классическую философию интересовал скорее всего мир идеальных значений, а язык представал либо как податливый материал выражения этого значения, либо как неадекватная форма выражения этого идеального значения, что присуще естественному языку, который должен быть критически проанализирован.
Ситуация принципиально изменилась в кон. 19 и нач. 20 в. Уже Ф. Ницше связал все заблуждения с языком, с гипостазированием и с онтологизацией слов-фикций. Немецкий идеализм он называл «метафизикой языка» (Sprachmetaphysik). Ф. Маугнер, отождествив мышление и речь, выдвинул программу критики языка как источника антропоморфизации, фетишизма и метафоричности. В языкознании возникли концепции, которые не просто возвращались к идеям Гумбольдта, но и развивали их. Так, Г. Штейнталь выделил в языке 1) речь, 2) способность к языку, 3) материал языка. К. Бюлер, стремясь реализовать замыслы Гумбольдта, выдвинул ряд аксиом нового языкознания — 1) язык как органон, 2) знаковая природа языка, 3) анализ языка как речевого действия и речевого акта, как языкового произведения и языковой структуры, 4) язык как система из слов и предложений (Бюлер К. Теория языка. М., 1993, с. XIX— XXII). Неогумбольтианство (Л. Вейсгербер, Г. Г. Шлет) раскрыло языковое понимание как миропонимание, поняло естественный язык как орган создания мысли и постижения мира и, обратившись к внутренней форме языка, рассмотрело образование форм духа благодаря языку и в языке. Одна из особенностей лингвистики 20 в. — соединение структурализма и семиотики. Основатель структурализма Ф. Соссюр провел различие между языком как структурой возможных и реальных норм и речью как совокупностью актов. Ч. Моррис предложил понять процесс семиозиса как процесс, совершающийся в трех измерениях: знак может быть осмыслен либо в своих взаимоотношениях с другими знаками или с совокупной знаковой системой, т. е. синтаксически, либо в своем отношении к предмету, который он обозначает, т. е. семантически, либо в отношении к говорящему, который использует те или иные знаки, т. е. прагматически.
Философия языка окончательно складывается в 20 в. Она осуществила лингвистический поворот, который по-разному понимался и по-разному реализовывался. Необходимость формирования новой исследовательской области обусловлена рядом причин. Прежде всего дифференциацией самого языкознания. К нач. 20 в. сформировался большой корпус научных дисциплин, исследующих жизнь языка в его различных модусах, аспектах и формах. Для языкознания важен был интегративный образ языка, который позволил бы найти способы категориального и методологического синтеза разнообразных лингвистических дисциплин и теорий, различным образом характеризующих язык. Философия языка и призвана была обеспечить интегративные функции в постоянно дифференцирующемся языкознании. Интегративный образ языка вряд ли можно было построить, поскольку разноречье в лингвистике зашло весьма далеко и ее предмет конструировался совершенно различными методологическими средствами — от использования методов естественных наук до методов вживания и понимания, выдвинутых в т. н. «науках о духе». Вторая причина формирования философии языка — лингвистический поворот в самой философии, который привел к тому, что язык был понят как та реальность, которая задает категориальное расчленение мира, как то бытие, которое не только обладает своей спецификой, но и формирует бытие знания и сознания. Онтология языка развертывалась в различных направлениях философии — от диалогической философии Ф. Эбнера, М. Бубера и Бахтина, где язык был понят как интерсубъективная реальность, формирующаяся в диалоге между Я и Ты, до концепции лингвистической относительности К. Сепира и Б. Л. Уорфа, в которой подчеркивалась зависимость всех наших знаний от языковых средств (Уорф Б. Наука и языкознание, (1940).— В кн.: Новое в лингвистике, вып. 1. М., 1960) и до фундаментальной онтологии М. Хайдеггера, где язык был понят как дом духа и человеческой экзистенции, а философия языка как выявление изначальных смыслов, содержащихся в языке. Онтологизм в понимании языка был характерен и для философии имени (А. Ф. Лосев, С. Булгаков, П. А. Флоренский), которая интерпретировала имя как реальность, как действенность, как фактор и познания, и самой действительности. Онтология языка стала одним из вариантов герменевтического подхода к языку, который нашел свое воплощение в этнометодологии Г. Гарфинкеля, этнографии речи и этносемантике (Д. Хаймз и др.).
Неопозитивизм, отталкиваясь от работ Г. Фреге, вначале стремился понять язык как средство общения и ориентировался на построение синтаксиса языка (Р. Карнап и др.), в котором задача логики и философии интерпретировалась как логический анализ языка и как языковая терапия (Б. Рассел, Дж. Айер). Эта линия, связанная с различением языка-объекта и метаязыка и с ориентацией на анализ структур языка науки, нашла продолжение в генеративной грамматике Н. Хомского. Л. Витгенштейн, который в «Логико-философском трактате» усматривал задачу философии в прояснении слов, позднее в «Философских исследованиях» выдвигает понятие «языковой игры» (см. Языковые игры), в котором подчеркивается, что значение слов обусловлено словоупотреблением, т. е. обращает внимание на прагматический характер языковых значений, а использование языка трактуется им как вид языковой активности. Интерес к прагматике языка характерен как для инструментализма и прагматизма (Д. Дьюи, К. И. Льюис, У. В. О. Куайн), так и для анализа обыденного языка (Д. Уиздом, Д. Райл, Д. Л. Остин, П. Ф. Стросон), где философия понимается как анализ употребления языка и как выявление смыслового богатства естественного языка. Если в 1950—60-е гг. господствовал структурализм и семиотический подход к языку как системе знаков, то в 70-е гг. и в самом языкознании, и в философии языка произошли существенные сдвиги — в центре внимания оказались не только искусственные языки и их семантика, но и естественные языки, синтаксические аспекты языка анализировались в единстве с семантическими, а семантика была понята как экспликация истин и логического следствия (ср. с идеей Л. С. Выготского о смысловом синтаксисе внутренней речи). Это направление в философии языка нашло свое развитие в теории речевых актов, где языковые выражения были поняты не как предметы, а как действия (Д. Остин, Серя). Лингвистика в 70-е гг. обратилась к исследованию единиц более крупных, чем предложение (лингвистика текста, анализ дискурса), что существенно трансформировало и ее предмет, и методы. Предметом ее внимания стали уже не понятия с объективностью и однозначностью их значения, а концепты (см. Концепты), формирующиеся вербальным мышлением в актах речи, практического употребления языка, в различных формах концептуализации людьми мира (концептуальный анализ А. Вежбицкой, Н. Д. Арутюновой, приведший к формированию программы семантики культуры). Поворот лингвистики к риторике и философии к неориторике, начатый А. А. Ричардсом в «Философии риторики» (The philosophy ofrethoric. Oxf., 1936) позволил не только выявить новые аспекты функционирования языка (письменность и речь, структура диалога, речь и язык, речевая коммуникация), но и показать связь принципов логики с процедурами речевой аргументации, расширить область значений до универсального континуума смыслов, выражающихся в концептах, в системе общих топосов (мест), обратить внимание на специфические процедуры как понимания текста, так и достижения взаимопонимания и консенсуса. Анализ речевого дискурса привел к построению нарратологии и различных концепций рассказа и устной речи, к осознанию эвристической функции метафор (М. Фосс, М. Хессе, П. Рикер), связи языка и стиля (Г. Винокур, Д. Лайонз). Тем самым предмет и языкознания, и философии языка существенно расширился к концу 20 в. — предметом их изучения стал не просто язык как активность мышления, но и речь, речевая коммуникация и все формы использования языка, понятые как способы действия, формирующие континуум смыслов, обладающих полисемичностью и омонимией, не редуцируемых к однозначным и идеально-объективным значениям и предполагающих в качестве способов своего выражения фигуры речи, метафоры и тропы. Наряду с логическим анализом языка в философии языка развиваются концепции герменевтической интерпретации языка (Г. Г. йдамер и П. Рикер), трансцендентальная прагматика К. О. Апеля, теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, структурный психоанализ Ж. Лакана, которые делают предметом своего исследования речевые высказывания, языковые коммуникации, прагматику и семантику языка.
Лит.: Житецкий П. И. Гумбольдт в истории философского языкознания.— «Вопр. философии и психологии», 1900, кн. 1; Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. М.—Л,, 1929; Козлова М. С. Философия и язык. М., 1972; Смирнова Е. Д. Формализованные языки и проблемы логической семантики. М., 1982; Постовалова В. И. Язык как деятельность. Опыт интерпретации концепции В. Гумбольдта. М., 1982; Жоль К. К. Мысль, слово, метафора. Проблемы семантики в философском освещении. Киев, 1984; Донских О. А. Происхождение языка как философская проблема. Новосибирск, 1984; Философия. Логика. Язык. М., 1987; Язык и когнитивная деятельность. М., 1989; Язык и структура знания. М., 1990; РуденкоД. И. Имя в парадигме «философии языка». Харьков, 1990; Жаль К. К. Язык как практическое сознание. Киев, 1990; Петров М. К. Язык, знак, культура. М., 1991; Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993; Бибихин В. В. Язык философии. М., 1993; Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994; Философия языка: в границах и вне границ, вып. 1—2. Харьков, 1993—95; Логический анализ языка: истина и истинность в культуре и языке. М., 1995; Язык и наука конца 20 века. М., 1995; ВежбицкаяА. Язык, познание, культура. М., 1996; Она же. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999; Неретина С. С. Тропы и концепты. М., 1999; MartyA. Zur Sprachphilosophie. В., 1910; VosslerK. Gesammelte Aufsatze zur Sprachphilosophie. B., 1925; Funke 0. Studien zur Geschichte der Sprachphilosophie. B., 1928; VendlerZ. Linguistic in philosophy. Ithaca, 1967; Cook D. J. Language in the Philosophy of Hegel. Mouton, 1973, MoravcsikJ. Understanding Language — A Study of Theories of Language in Linguistics and in Philosophy. Mouton, 1975, Kutschern F. Philosophy of Language. Dordrecht, 1975, Cunningham S. Language and the Phenomenological Reductions of E. Husserl. The Hague, 1976; VienbickaA. Semantics, culture and cognition. N. Y,1992.
А. П. Огурцов
Источник: Новая философская энциклопедия