ИСТОРИЯ НАУКИ

это такая разновидность исследований, касающихся науки, которая обращена к ее прошлому и базируется на различных методах и концептуальных основаниях. История науки столь же древняя область знаний, как и сама наука. В философии науки история науки оказалась особым образом востребованной во втор. пол. XX в. Потребность в обращении философии к истории науки И. Лакатос (видный представитель современной философии науки) выразил так: философия науки без истории науки пуста. Тем самым он констатировал поворот философии науки в сторону истории науки. Чтобы адекватно оценить произошедший сдвиг, надо иметь в виду следующее. В послед. четверти XIX – пер. пол. XX столетия господствующим течением в области философии стал позитивизм, который в 20–30-е гг. прошлого века трансформировался в логический позитивизм. Логический позитивизм в концептуальном плане представал как логика науки: он исследовал науку через ее язык с помощью логико-математических методов, выявляя смысл и значение научных терминов и понятий. Логика науки давала слишком абстрактную схему науки, она была обращена преимущественно к развитым в теоретическом отношении областям научного знания, при этом за пределами ее внимания оставались все ценностные и вненаучные параметры развития науки, по принципу демаркации от науки отстранялись и мировоззренческие идеи философии. Такие представители философии науки, как Т. Кун, И. Лакатос и др., стали осознавать, что история науки – это не просто то, что можно сдать в архив или отправить на «кладбище идей», напротив, она позволяет раскрыть само существо науки, понять ее природу. Обращение к истории науки становится собственно философским ее исследованием. Отмеченный ранее поворот получил конкретное выражение – от логики науки к истории науки. Это и есть та тенденция, которая свойственна философии науки втор. пол. XX в. Указанный поворот в философии науки заставляет обратить внимание на историю науки как область знания. Свой взгляд на историю науки имеет каждая сколько-нибудь значимая философская концепция науки. Так, если говорить о классическом позитивизме, то у самого О. Конта и его современника В. Уэвелла можно обнаружить позитивистскую версию истории науки.
Суть ее заключается в признании поступательнопрогрессивного хода науки, когда ни одна добытая истина не отбрасывается, а развитие науки представляет собой постепенное накопление фактов, методов, законов, теорий и пр. Если и происходит какой-то пересмотр прежних научных идей на новом этапе развития, то он касается подстройки того, что наработано, к новому языку науки. Такая методологическая позиция в истории науки получила название «кумулятивизм», она была оценена Т. Куном и другими исследователями как, по сути своей, антиисторизм. В противовес позитивистской версии истории науки постпозитивисты (К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос и др.) вырабатывают новые методологические подходы. Так, у Т. Куна история науки предстает как череда научных революций, каждая из которых приводит к смене парадигм – образцов постановки и решения научных проблем. Научная революция заставляет видеть мир совершенно в ином свете, чем это было свойственно предшествующей парадигме.
Ярким примером тому может служить смена геоцентрической модели мира на гелиоцентрическую. Подобное, по его мнению, происходит при каждой революции в науке. Кроме того, важно в данной концепции и то, что провоцируют смену парадигм вовсе не внутринаучные факторы, а социально-психологические мотивы и умонастроения, происходящие в научном сообществе. Он показывает, что движение от истины к истине вовсе не отражает реальное существование и развитие науки. Столь же решительно не принимает позитивистскую историю науки такой ее критик, как К. Поппер. И хотя он разрабатывает историю науки в виде концепции «эволюционной эпистемологии», его трактовка эволюции радикально отличается от кумулятивистской. Он говорит о том, что когда та или иная теория становится не способной решать те или иные научные проблемы, она попросту отбрасывается, а на смену ей выдвигается другая, более подходящая, и таким образом происходит рост научного знания. Эволюционная эпистемология К. Поппера базируется не только на принципах дарвиновской теории эволюции, она органично включает в себя идеи теории мутаций.
И. Лакатос, оценивая ситуацию, сложившуюся с историей науки, склонен признавать, что каждая значимая методологическая позиция в философии науки (индуктивизм, конвенционализм, фальсификационизм) имеет свою историю науки. Его собственная позиция (методология научно-исследовательских программ) сводится к тому, что в истории науки нужно различать внутреннюю и внешнюю истории науки. Если внутренняя история делает своим предметом изучения рациональные события, происходящие в науке, то к внешней следует отнести то, что еще рациональным способом не обработано. Поэтому и задачу истории науки он видит в том, чтобы находить средства для рациональной реконструкции внешней истории во внутреннюю историю науки. Скажем, такое событие в истории советской науки, как «лысенковщина», он считает возможным интерпретировать так, чтобы это представало как ситуация в самой биологической науке, а не как какие-то внешние по отношению к биологии происшествия.
Представленные версии не исчерпывают всего спектра историко-научных изысканий – просто заявленные имена находятся в центре дискуссий в области философии науки. Помимо названных подходов большой интерес вызывают исследования в области истории науки французских мыслителей. Приведем в качестве примера цикл исследований М. Фуко, которому он дал название «Археология науки». Его археология обращена не к традиционным областям строгих и точных наук – естествознанию и математике, а к гуманитарным наукам и наукам о жизни. Он также считает, что история науки не имеет непрерывного, последовательного хода, напротив, она включает в себя разрывы, мутации; кроме того, по его мнению, научные знания вырастают не из предшествующих научных идей, а из «дискурсивных формаций», под которыми он понимает социально адаптированные речевые практики. Весьма интересную версию истории науки выстраивает Э. Гуссерль, который является представителем феноменологической философии науки. Для него история науки предстает как процесс формирования и передачи смыслов («смыслообразование» и «смыслооседание»). История науки заключает в себе некую традицию, которая способна сохранять себя в интерсубъективном пространстве благодаря языку, поскольку язык несет в себе абсолютную идеальность, которая может быть воплощена разными материальными способами. Помимо отмеченных версий истории науки не будем забывать и о том, что существует уровень описательной, конкретной истории науки, которая фиксирует протекающие в науке события во времени и пространстве. Самые разнообразные концептуально-философские версии истории науки черпают материал из описательных историй науки. Н. В. Бряник