История европейской культурной традиции и ее проблемы

«ИСТОРИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРНОЙ ТРАДИЦИИ И ЕЕ ПРОБЛЕМЫ» — работа М.К. Петрова (М., 2004). Яркие и оригинальные работы М.К. Петрова по истории и теории европейской философии, науки и культуры, большинство которых, к сожалению, увидело свет только после смерти автора, в настоящее время получили заслуженное признание. Данная книга подводит итоги многолетней плодотворной работы автора в одном из главных направлений его исследований — в изучении роли науки в становлении и развитии европейской культурной традиции. Эта тематика занимает центральное место в творчестве М.К. Петрова уже с середины 60-х гг., когда в работе «Философские проблемы "науки о науке"» (выходит в издательстве РОССПЭН) им были впервые продемонстрированы огромные возможности, которые открывает дополнение традиционного инструментария сравнительно-исторического анализа средствами современной лингвистики, системного и информационного подходов. В 70—80-е гг. практически лишенный возможности публиковать объемные работы, М.К. Петров обеспечивает доступ нашим исследователям к мировому информационному потоку, переводя и реферируя для ИНИОН работы иностранных авторов по науковедению, истории и социологии науки.         Даже сжатый пересказ многопланового содержания текста книги далеко выходит за пределы краткой статьи. Более продуктивным представляется другой путь: изложение тех сюжетных линий, которые, во-первых, являются безусловными находками автора, во-вторых, полностью сохраняют свою актуальность сегодня, через двадцать лет после окончания работы, а в-третьих, содержат научные прорывы. За скобками остается ряд побочных линий, огромный иллюстративный материал и замечательные рассуждения автора, многие из которых заслуживают развернутого комментария и обсуждения.         Центральным понятием книги, выбранным автором для характеристики развития европейской традиции, ее великих достижении и кризисных точек, является понятие «онаучивание» общества как особой формы накопления и использования его интеллектуального и социального опыта. Не техники, не экономики — это локальные промежуточные звенья, — а именно общества в целом. Хотя семантика термина прозрачна, многие коллеги, знакомившиеся с рукописью книги, принимали его с трудом, утверждая, что его содержание гораздо удачнее передается другими терминами или в описательной форме. И только в начале 21 в. выяснилось, что у нас отсутствует эквивалент для перевода сочетания «knowledge based society»; но, главное, вместе с термином мы потеряли содержание и ровно на тот же интервал отстали в исследовании одной из проблем современности.         Столь же четко ограничен другой главный концепт книги — «наука», точнее — наука, развитие которой мы исследуем в настоящее время. В концепции М.К. Петрова речь идет о феномене, описываемом этим термином в науковедении, т.е. об институте европейской науки, сформировавшемся в общих чертах к 18 в. В истории известны и другие, в разные периоды успешные, способы институционализации познавательной деятельности, такие как китайская, арабская, индийская наука и т.п. В этом смысле европейская наука — лишь одна из многих попыток общества сделать познание инструментом своего развития, «только один из диалектов-жаргонов общечеловеческого языка познания» (с. 29).         Истории было угодно, однако, что именно в Европе указанного времени произошло совпадение (веберовская Konstellation) идеологических, лингвистических, социальных, экономических, геополитических и иных обстоятельств, благоприятствующих формированию профессионального института познавательной деятельности, способной к экстенсивному саморазвитию.         Автор фокусирует свое внимание именно на потенциале ее саморазвития, на ее влиянии на трансформации образовательной системы и кадрового потенциала общества, не останавливаясь подробно на хорошо изученных проблемах роли науки в техническом прогрессе. Система внутренних отношений в науке успешно базировалась на самоорганизационных механизмах, унаследованных от средневековых цехов и гильдий, с характерной для них относительной автономией от внешнего управления, с интенсивной коммуникацией, с собственными жесткими стандартами поведения и социальной динамики. К этим механизмам в науке добавился и единый, быстро растущий массив знания и фактическая монополия на трансляцию знания в другие сферы общества. Все эти качества обеспечили европейской науке Нового времени высокую эффективность и конкурентоспособность относительно других «диалектов-жаргонов общечеловеческого языка познания», превратив ее постепенно в универсальную модель мировой науки.         Институт науки послужил краеугольным камнем для формирования фундамента гражданского общества — института свободной профессии, приобретающего с течением времени все большее значение в социально-экономическом развитии. Совершенствование этого института объясняются постоянным поиском и использованием в науке социально-организационных инноваций, в первую очередь — адаптацией организационных схем и механизмов, особенно схем эффективной коммуникации, накопленных в других областях социальной жизни. Благодаря этому научная профессия обретает недюжинную пластичность, развиваясь в самом различном политическом, экономическом и организационном плане — в американском университете, в католическом колледже, в советском НИИ.         Две главные производительные силы науки — интеллектуальный потенциал и растущий информационный массив — становятся предметом неусыпного внимания, что определяет решительную экспансию науки в образовательную сферу. В книге подробно рассматривается влияние науки на постепенное «онаучивание» и уподобление сначала европейских, а затем и мировых образовательных систем. Наука — основной переводчик человеческого опыта в универсальную текстовую форму — контролирует процесс воспроизводства высококвалифицированных специалистов во всех областях практической деятельности.         Особое внимание, однако, уделяется процессу воспроизводства собственного кадрового потенциала. Наряду с онаучиванием системы высшего образования уже в начале 19 в. создаются специальные институты трансляции знаний переднего края интеллектуальной публике, прежде всего научной молодежи. Первым из них явилась подробно рассмотренная М.К. Петровым Британская ассоциация для продвижения науки (British Association for the Advancement of Science). Главным средством популяризации были доклады ученых в доступной для неспециалистов (в том числе и ученых из других дисциплин) форме. Основные требования к докладам, зафиксированные в Уставе Ассоциации, заключались в том, что доклады должны быть «не столько простой адаптацией к публичным понятиям, сколько принять вид, позволяющий тем, кто берется за изучение науки, устанавливать для самих себя, откуда им следует прилагать собственные усилия». И, далее, доклады должны помогать тем, кто «ведет исследования в одной области науки, научиться общаться с исследователями в других областях» (с. 594).         Со временем, однако, эффективность экстенсивной модели науки привела к кризису, который переживает как сама наука, так и определяемое ею образование (Ч. 3). Одним из важных понятий, исследованных М.К. Петровым и введенных им в научный оборот, было понятие «человекоразмерности» как условия и ограничения любой задачи или ресурса, доступного индивиду (разработка понятия ведется преимущественно на анализе информационных задач и ресурсов в терминах специально разработанной автором концепции тезаурусной динамики). Превышение этой размерности вынуждает ставить вопрос об организации взаимодействия индивидов при решении соответствующей задачи или при использовании ресурса. В настоящее время, считает автор, дифференциация областей знания, необходимая для сохранения их человеко-размерности, происходит настолько быстро, что угрожает целостности науки и разрывом социальной коммуникации со всеми вытекающими последствиями, особенно губительными для системы образования.         В конкретных условиях человекоразмерность, а соответственно и восприимчивость индивида к новой информации, существенно зависит от объема уже накопленной информации; говоря проще — от возраста индивида.         В этом смысле, утверждал М.К. Петров, традиционное для образовательной системы представление о непременном информационном превосходстве учителя над учащимися перестает работать при современной интенсивности информационного потока. Учащиеся в силу своих возрастных особенностей (меньшего объема накопленной информации) быстрее осваивают новую информацию, а главное — новые способы получения и обработки информации. Поэтому отношения участников образовательного процесса следует изменять, оставляя за учителем те сферы, в которых он имеет преимущество (методологическая перспектива, жизненный опыт и т.п.).         Сохранить непрерывность процесса, считал М.К. Петров, можно только в том случае, если ввести между учителем и учеником опосредствующие звенья. Этими звеньями могут стать учащиеся старших возрастов для учеников младших классов, студенты — для старшеклассников, аспиранты — для студентов и т.д. Таким образом, кардинально расширяется состав постоянных участников образовательного процесса, «сжимается» временная и статусная дистанция между участниками коммуникации и, что не менее важно, все они приобретают крайне необходимые жизненные навыки.         В заключение следует сказать об использовании понятия «кризис» в характеристике исторических этапов развития европейской культуры, включая ее нынешнее состояние. Кризис для М.К. Петрова, в отличие от большинства его коллег, — не трагический тупик, а проблемная ситуация, для решения которой традиционные средства оказываются непригодными и требуется их радикальное обновление (в последние годы для обозначения таких ситуаций все чаще используется термин «вызов»). Наука, на протяжении истории ставшая главным производителем нового качества, с его точки зрения, как раз и предназначена для поиска таких новых средств преодоления кризисов.         Основные идеи развития европейской научной традиции изложены автором также в книге: Петров М.К. Социально-культурные основания развития современной науки. М.: Наука, 1992.         Э.М. Мирский