истина и правда

ИСТИНА И ПРАВДА — понятия, используемые для характеристики наших убеждений. Если истина характеризует убеждения в их отношении к реальности, то правда характеризует их в отношении к нравственным ценностям.         Европейские народы не разделяют этих двух понятий, в основных европейских языках этой паре соответствует одно слово — английское «truth», французское «verite», немецкое «Wahrheit». В русском языке уже в середине 19 в. эти два понятия четко различаются. В «Словаре» В.И. Даля можно прочитать: «Истина — противоположность лжи; все, что верно, подлинно, точно, справедливо, что есть; ныне слову этому отвечает и правда, хотя вернее будет понимать под словом правда: правдивость, справедливость, правосудие, правота. Истина от земли (достояние разума человека), а правда с небес (дар благостыни). Истина относится к уму и разуму; а добро или благо — к любви, нраву и воле» (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 2003. Т. 2. С. 52). И далее: «Правда — истина на деле, истина во образе, во благе: правосудие, справедливость. Творите суд и правду. Стоять за правду» (Т. 3. С. 308). Таким образом, как отмечает наш известный лингвист Ю.С. Степанов, в русском слове «правда» соединяются два значения — «правда как объективная истина и правда как внутренний закон, справедливость» Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М., 2001. С. 447).         По-видимому, можно считать, что между этими двумя понятиями имеется вполне определенное различие: правда — это нравственно ценная истина; не просто истина, а такая, которая дорога нам, которая вызывает сильное эмоциональное чувство. Поэтому истина одна, а правд может быть много. В своем сближении с понятием справедливости понятие правды может очень далеко отходить от понятия истины. «Все говорят: нет правды на земле, но правды нет и выше», — читаем мы у Пушкина в «Моцарте и Сальери». Ясно, что здесь понятие правды совсем уже далеко отходит о понятия истины: Сальери вовсе не хочет сказать, что на земле и в небесах нет истины; она есть, но нет правды — правоты, справедливости. «Где ж правота, когда бесценный дар, когда бессмертный гений не в награду любви горящей, самоотверженья, трудов, усердия, молений послан, а озаряет голову безумца, гуляки праздного?»         В области естественнонаучных истин понятие правды почти не употребляется: эти истины не имеют нравственной окраски. С гносеологической точки зрения понятие правды в области философии естествознания излишне. Однако оно может оказаться полезным для методологии общественных наук. Прогнозы и концепции социологов, повествования о прошлых событиях историков мы склонны называть, скорее, правдивыми, нежели истинными. Часто здесь речь не идет об истине — в смысле адекватного представления реальности; более того, теоретическое построение социолога или рассказ историка могут даже расходиться с какими-то известными фактами, но тем не менее оцениваться как правдивые. Когда Томас Гоббс утверждает, что человек человеку — волк, и в обществе постоянно идет борьба всех против всех, то, хотя это противоречит многим известным фактам сотрудничества и взаимопомощи людей, некоторые чувствуют в концепции Гоббса какую-то глубинную, внутреннюю правду. Когда Макс Вебер доказывает, что на развитие капитализма в Европе существенное влияние оказали религиозные представления протестантов, мы чувствуем, что ему удалось подметить какую-то очень важную черту исторического развития. Описывая отношения между людьми, их поведение, историю событий, мы концептуализируем их по-разному и эта концептуализация может казаться одним правдивой, а другим — нет. Напр., события 25 октября 1917 г. в Петрограде один историк может описать как «большевистский переворот», а другой — как Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Здесь не идет речь об истине — с фактологической стороны оба описания могут совпадать, — но одно описание мы сочтем правдивым, другое — нет.         Гносеологическое значение понятия «правда» еще не вполне ясно и требует дальнейшего анализа.         АЛ. Никифоров