ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА

это ряд или последовательность теорий, непрерывно связанных друг с другом. Термин введен И. Лакатосом. Анализируя проблему развития науки, И. Лакатос показал, что нельзя рассматривать развитие науки как результат простого взаимодействия опыта и теории, это является упрощением реальной ситуации. Научные теории не возникают в качестве обобщения результатов наблюдений и экспериментов и не отбрасываются, если результаты эмпирических исследований их не подтверждают.
Теоретическое знание обладает относительной самостоятельностью, автономностью по отношению к опытным подтверждениям и опровержениям. «Если рассмотреть наиболее значительные последовательности, имевшие место в истории науки, то видно, что они характеризуются непрерывностью, связывающей их элементы в единое целое. Эта непрерывность есть не что иное, как развитие некоторой исследовательской программы...».
Именно эту последовательность, а не одну отдельно взятую теорию мы можем оценить с точки зрения ее научности. Исследовательская программа складывается из методологических правил. Часть из них – правила, указывающие, каких путей надо избегать (отрицательная эвристика); другая часть – правила, указывающие, какие пути надо избирать и как по ним идти (положительная эвристика). Даже наука как таковая может рассматриваться как исследовательская программа, подчиняющаяся основному эвристическому правилу К. Поппера: «Выдвигай гипотезы, имеющие большее эмпирическое содержание, чем у предшествующих». У всех исследовательских программ есть «твердое ядро». Отрицательная эвристика запрещает использовать modus tollens, когда речь идет об утверждениях, включенных в «твердое ядро». Вместо этого мы должны напрягать нашу изобретательность, чтобы прояснять, развивать уже имеющиеся или выдвигать новые «вспомогательные гипотезы», которые образуют защитный пояс вокруг этого ядра; modus tollens своим острием направлен именно на эти гипотезы. Защитный пояс должен выдержать главный удар со стороны проверок, защищая таким образом окостеневшее ядро; он должен приспосабливаться, переделываться или даже полностью заменяться, если того требуют интересы обороны.
Если все это дает прогрессивный сдвиг проблемы (т. е. увеличивается эмпирическое содержание исследовательской программы, а именно ее способность предсказывать новые факты), исследовательскую программу можно считать успешной. Она не успешна, если это ведет к регрессивному сдвигу проблем, когда ее способность предсказывать новые факты снижается. Классический пример успешной исследовательской программы – теория тяготения Ньютона. Отрицательная эвристика ньютоновской программы запрещала применять modus tollens к трем ньютоновским законам динамики и к его закону тяготения. В силу методологического решения сторонников данной программы это «ядро» полагалось неопровержимым: считалось, что аномалии должны вести лишь к изменению «защитного пояса» вспомогательных гипотез. Мы не должны позволять «опровержениям» переносить ложность на твердое ядро до тех пор, пока подкрепленное эмпирическое содержание защитного пояса вспомогательных гипотез продолжает увеличиваться. Но мы предлагаем отказаться от твердого ядра, пишет Лакатос, в том случае, если программа больше не позволяет предсказывать ранее не известные факты. Положительная эвристика выручает ученого от замешательства перед океаном аномалий. Положительной эвристикой определяется программа, в которую входит система более сложных моделей реальности; внимание ученого сосредоточено на конструировании моделей, соответствующих тем инструкциям, которые изложены в позитивной части его программы. На известные «контрпримеры» он просто не обращает внимания.
Модель – это множество граничных условий (возможно, с некоторыми «наблюдательными» теориями), о которых известно, что они должны быть заменены в ходе дальнейшего развития программы. Даже более или менее известно, каким способом. Это еще раз говорит о том, какую незначительную роль в исследовательской программе играют «опровержения» какой-либо конкретной модели, – они полностью предвидимы, и положительная эвристика является стратегией этого предвидения и дальнейшего «переваривания» данной модели. Если положительная эвристика ясно определена, то трудности программы имеют скорее математический, чем эмпирический характер. Аномалии фиксируют, но затем о них стараются забыть в надежде, что придет время и они обратятся в подкрепление программы. Мы можем оценить их по тем стимулам, которые они дают математике. Трудности ученых-теоретиков проистекают скорее из математических трудностей программы, чем из аномалий. Мы можем оценивать исследовательские программы даже после их «элиминации» по эвристической силе: сколько новых фактов они дают, насколько велика их способность «объяснять опровержения в процессе роста». «Исследовательская программа», таким образом, становится понятием, которое позволяет И. Лакатосу обосновать относительную автономность теоретического знания, преодолеть «наивный фальсификационизм» и представить развитие науки как непрерывный ряд тесно взаимосвязанных теорий. Е. П . Стародубцева